Глава 8- Что с Фрэнком? - спрашивает Алиса, глядя прямо на меня. Беллу она словно бы и не замечает.
- Да живой он, - небрежно говорю я.
Почему у меня дрожат руки? Почему я чувствую себя до неприличия трезвым, хотя год назад от такой дозы давно бы валялся под столом?
Взмахиваю палочкой - и в моей руке оказывается полный стакан. Осушаю его одним глотком.
Алиса смотрит на меня с ужасом.
- Барти, ты же не пьешь!
- Я не пил с середины ноября до сегодняшнего дня, - поправляю я.
- Тебе же опять плохо станет! Как тогда, в "Кабаньей голове"...
Вот и неправда, что алкоголь на меня плохо влияет. Наоборот, соображать я начинаю лучше. По крайней мере сейчас.
- А что вы тогда делали в Хогсмите? Приходили к Дамблдору? Зачем?
- Я же тебе говорила - мы хотели забрать Гарри Поттера.
Дался им этот сын Поттеров. Нет, они не за этим к Дамблдору приходили. Он точно что-то знает.
- А Дамблдор сказал вам, почему Темный Лорд не смог убить Гарри Поттера? И зачем ему это было надо?
- А где вообще этот мелкий Поттер? - вмешивается Белла. - Куда он потом делся?
- Не знаю, - Алиса грустно усмехнулась. - Если бы знали, мы бы не стали никого спрашивать, а забрали сами.
- Дамблдор знает, что произошло с Темным Лордом? - спрашиваю я.
- Мы об этом не говорили.
- Однако что-то вам известно.
- Барти, - Алиса грустно улыбается, - зачем это тебе? Лично тебе - зачем? Зачем ты так хочешь его вернуть?
Все это я уже слышал. От Фрэнка. И по второму разу слушать не хочу. А Фрэнк так до сих пор и не очухался. Сможем ли мы вообще что-нибудь узнать таким образом?
А Руквуд мог быть в курсе - пришла в голову неожиданная мысль. Только я о нем не знал, а он затаился, как и мы все. Затаился и не успел ничего сообщить. Если бы я знал, я бы мог, не вызывая никаких подозрений, поговорить с ним в Министерстве, да хоть к себе пригласить! Но и Лонгботтомы что-то знают. Точно знают. Не зря они к Дамблдору тогда ходили. Не напиваться же!
- А ну прекрати! - у Беллы кончилось терпение. В очередной раз. Похоже, что в последний. - Барти наш и не смей к нему лезть! Отвечай!
Я знаю, что будет дальше. Поэтому поворачиваюсь и иду наполнять стакан обычным способом.
Сказать, что после ареста Руквуда в Министерстве поднялся переполох - значит ничего не сказать. Министерство трясло. Министерство лихорадило. Никто не работал - все искали шпионов. Отец до того рассвирепел, что чуть не засадил в Азкабан Людо Бэгмэна. Лучше бы он Берту Джоркинс туда отправил! Но Берту Джоркинс подозрения обошли стороной, хотя я и сказал как-то Скримжеру, что видел ее в коридоре вместе с Руквудом. И не соврал - на самом деле видел. Покажите мне хоть одного сотрудника Министерства, который с Бертой Джоркинс не разговаривал! Это самый счастливый человек на свете, но, увы, таких не существует.
Первые два дня я боялся, что сейчас за мной придут и отправят прямиком в Азкабан. Но я уже столько раз этого боялся, что уже устал. Тем более достаточно быстро оказалось, что как раз меня-то никто ни в чем не подозревает. В чем можно было подозревать сына Крауча?
А перепугался я поначалу страшно. Посередине первого дня вспомнил, что в столе под грудой словарей и справочников лежит запрещенная книга. Точнее, она была бы запрещенной, если бы кто-нибудь смог перевести ее с японского. Мне, как всегда, отказала логика и я уже хотел прятать книгу под мантию и бежать с ней поскорее домой. Но рабочий день еще не кончился, у меня было время поразмыслить, а поразмыслив, я не стал так опрометчиво поступать. И правильно сделал. Аппарацию временно прикрыли, а всех, подходящих к каминам, вежливо просили показать сумки. Я показал. Ничего особенного - китайская Книга Перемен, словарь и газета. Та книга так в столе и осталась. К счастью, хоть в стол ко мне не полезли.
Когда страх прошел, во мне проснулась жажда деятельности. Я снова стал встречаться с Беллой. Причем умудрился поругаться с Малфоем, когда заявился к ним через три дня после ареста Руквуда. Я сам от себя такого не ожидал, а Малфой - тем более. Я обвинил его в том, что он ни словечка не сказал ни мне, ни даже Белле, что раньше можно было еще что-то спасти, а теперь поздно, что из всех наших в Министерстве остался только я, а положение у меня совершенно невыгодное. Что из того, что я сын Крауча? Отец дома не бывает, а вытащить бумаги из его кабинета не проще, чем вытащить Руквуда из Азкабана. Люциус был страшно шокирован. Если бы то же самое сказал ему домашний эльф, он бы не удивился больше. Когда у него прошел шок, он попытался что-то заявить о некоторых вчерашних школьниках, которые не были в самом пекле, зато очень любят помахать кулаками после драки... но тут его перебила Белла и Малфою досталось по полной. Причем половины из их ругани я не понял. Когда Белла встала с кресла я, признаться, ожидал от нее если не Авада Кедавра, то по меньшей мере Круциатус, но вместо того, чтобы вытащить палочку, она взяла меня за руку и сказала, что мы уходим из этого дома. И мы действительно ушли. В особняк Лестранжей, где обстановка ничуть не изменилась по сравнению с тем, когда я был там в прошлый раз. Я приготовился было защищать Руди, но как ни странно, защита не потребовалось.
С того дня я опять стал проводить вечера у Лестранжей, причем если раньше я бывал там не каждый день, то теперь - каждый. Рассказывал про лихорадку в Министерстве, и получал в ответ свежие сплетни о Малфое и других Упивающихся Смертью. Получалось, что мы остались одни. Когда я это осознал, сначала я испугался, потом понял, что пугаться мне уже надоело, и обрадовался. Пусть нас осталось всего четверо, но среди нашей четверки я - на равных. И никто не смеет меня упрекнуть в бездействии - если мы будем что-то делать, мы будем делать это вместе.
А что делать мы пока не знали. Пока как-то в очередной раз, ругая Малфоя, Белла не сказала "Если бы Темный Лорд вернулся...". А мне вдруг вспомнился обрывок разговора в Министерстве "Это всего лишь вопрос времени. Он вернется, но мы в силах этому помешать". Они, значит, в силах помешать. А мы - в силах помочь? Минут пять, наверное, мы с Беллой молчали, глядя друг на друга. В тот момент меня посетило пронзительное чувство духовного единства, которого никогда не было до того, и вряд ли будет после. Мы могли вообще ничего не говорить - мы понимали друг друга без слов.
Надо было переждать министерскую лихорадку. И тогда - начинать действовать.
- Ты ведь дружишь с Лонгботтомами, Барти? Вот и расспроси их по-дружески. Они должны быть в курсе.
- А если по-дружески не захотят?
- Тогда я с ними сама поговорю. По-своему. Нам больше нечего терять!
