Глава 9- Я понял, Джинни. Раз ты всё это решила рассказать, наверное, тебе интересно узнать всё досконально и до конца? Может быть, это письмо что-то прояснит, - Артур Уизли поднялся из-за стола и достал из покрытой пылью папки ветхий конверт, подписанный: «Моей любимой дочке, где бы ты ни была». – Оно было отдано мне ещё десять лет назад, когда тебе было всего шесть. Я не читал его, но может… - В его горле встал комок, и он не смог продолжить.
Джинни взяла конверт в руки и вскрыла, дрожа всем телом.
«Не я тебя назвала «Джиневрой», ты для меня всегда – «Кристина». И не потому, что у меня русские корни, а потому, что твой отец так хотел. Да, твой отец, Артур Уизли. Почему тебя взяли в семью и воспитали как родную? Потому что Молли была его женой. А я – любовницей. Наверное, от этого слова хороших мыслей не возникает, но вдумайся, милая! Любовница… От «любовь». Я любила его, искренне, честно, правдиво, всей душой. У тебя, верно, тоже есть такая «любовь»? И он наверняка из Малфоев… Я вот, например, именно Малфой. Маргарита Малфой. Паршиво звучит, верно? Видимо, у нас на роду написано любить болванов Уизли. А у болванов Уизли на роду написано любить Малфоев. Вот какая ерунда получается.
Я пишу эти строки и понимаю, что прочтёшь ты их нескоро. Но меня, честное слово, это мало волнует. Я молода – мне всего двадцать, - жизнь впереди, и мало думаешь о том, что произойдёт или происходило. Живёшь настоящим. Но ты не из таких, Джинни Уизли. Я вот иногда наблюдаю за тобой – тобой, шестилетней, даже не подозревающей о слежке, - и поражаюсь твоему любопытству. Тебе до всего есть дело, тебе надо докопаться до самой сути. Недавно прямо спросила у отца: «Откуда берутся дети?». Я чуть не расхохоталась прямо тебе в ухо (ты меня не видела, не начинай судорожно вспоминать). Он, конечно, замялся и не ответил. И всё-таки ты узнала, как это происходит. На следующую же ночь…
Не знаю, для чего пишу тебе это, Джинни. Просто хочу почувствовать то, что ты есть, что ты осязаема, что ты моя дочь и не кто-либо ещё. Я никогда не пыталась и не буду пытаться забрать тебя у Молли – она достойная мать, но, Джин, помни, что никого дороже у меня нет. Клянусь, у меня не будет детей, потому что я всю любовь одной тебе отдала. Может, это и не особо заметно, но я вложила в тебя всё, что имелось, от своей «аристократичной», как выразился однажды Артур, красоты до самоиронии и мечтательности.
Надеюсь, с тобой не произойдёт такой паршивой ситуации, как однажды произошла со мной.
Всё будет хорошо, Джинни.
Мы ещё встретимся, верь мне.
Твоя дражайшая матушка,
Маргарита Малфой».
- Ей сейчас тридцать? – Джинни не узнала свой внезапно охрипший голос.
Мечты полетели далеко вперёд…
Вот она рядом с молоденькой блондинкой, её смех приятно щекочет уши, трогательные истории звучат одна за другой…
«Мама, - говорит Джинни смущённо, - ты такая смешная!»
«Знаю, - отвечает улыбчивая Марго. Голос у неё непременно мелодичный, проникновенный… – Глупая ещё. Не то, что Молли, она уму-разуму научит!»
«Почему сразу глупая? Очень даже хорошая!»
Болтовня ни о чём стремительно развивалась в хорошенькой головке Джинни Уизли.
- Она… умерла, - чужим голосом ответил Артур. – Год назад.
- У… умерла? – у рыжеволосой девушки опустились руки.
- Ну, если точнее, её убили… Это был Марлис Хоуп. Может, ты о нём слышала?
- Слышала-слышала, - сквозь зубы проскрипела Джинни и обратилась к письму. – Нет, мама, мы обязательно встретимся! Не в этом мире, так в том...
