Глава 9- Что же мы будем делать? – в десятый раз спросила Флер Уизли.
Они уже два часа бестолку сидели за столом, изредка передавая друг другу письмо и поглядывая на бездвижную Нарциссу. В глубине дома неестественно громко и отчетливо тикали маггловские часы с кукушкой, безжалостно отсчитывая драгоценное время. Вдалеке закукарекал петух - на дворе почти утро, а они так ничего и не придумали!
- Давайте разберемся еще раз, - устало проговорила Гермиона, подавляя зевок. После общения с Беллатрикс, Снейпом и боггартом ей хотелось только одного – спать, но позволить себе этой роскоши Грэйнджер не могла. Винки, которую после известия о новых малфойских рабах пришлось поить валерианой, дремала в кресле, свернувшись калачиком. Тик-так, тик-так...
- К чему мы пришли? Восстановим ход событий. Нарцисса ссорится с мужем, убегает из дома и теряет по дороге палочку. Эльфы Малфоев находят палочку и приносят ее хозяину. Вот тут я уже ничего не понимаю – какие эльфы, если она их всех освободила?
- Приходится верить наслово, - хмуро заявила Нимфадора; она сидела в кресле-качалке, медленно раскачиваясь со спавшим на коленях малышом. – Ты действительно думаешь, что Малфой не аппарировал, скажем, к сыну и не занял у него слуг? Под предлогом эпидемии и отправки в больницу своих, например?
- Гордость не позволит, - возразила Флер. – Поверь мне, шери, я видела столько похожих аристократов – да они удавятся, но не попросят о помощи. Все делают сами.
Женщины молча кивнули. Всем троим приходилось сталкиваться с Люциусом Малфоем эпизодически. Гермионе – до войны - еще в школьные годы, в памятную ночь в Министерстве Магии, когда, как все думали, погиб Сириус. Тонкс и Флер встречались с отцом Драко в нескольких битвах (они видели Малфоя лишь мельком, но обеим показалось, что дрался он крайне невыразительно, и вообще не лез в гущу сражения). Этот надменный, на редкость изворотливый и наглый господин вызывал скорее спокойное презрение, чем страх. Грэйнджер, наслушавшись рассказов Добби, представляла, на какую жестокость способен Люциус – но чтобы так обращаться с собственной женой... Перед этим меркли даже самые страшные и жалостливые истории, рассказанные членами С.У.П.-а.
- Ладно, неважно, откуда взялись эльфы, - отмахнулась Гермиона. Впервые за последнее время ее вера в добродетель и искренность окружающих серьезно поколебалась. Что, если Нарцисса лжет? Может быть, ее подослали как шпионку? Но ради чего? И стала бы она закатывать такой спектакль с риском для собственного здоровья, а возможно, и жизни? Слишком много противоречий - рассуждать логически в полусонном состоянии было невозможно.
- Дальше все очень просто: Люциус получает волшебную палочку жены и решает ей отомстить. Он насылает на Нарциссу Империо, приказывая немедленно вернуться в поместье, - скороговоркой произнесла миссис Люпин. – У меня это уже на зубах навязло. Неужели вы считаете, что сидя тут сиднем и разглагольствуя, мы чем-то ей поможем? Флер, сколько она еще будет спать?
- Пару часов, не дольше, - вздохнула француженка. – Потом все повторится. Если станем снова успокаивать ее таким «внезапным» способом, может случиться необратимое – сердце не выдержит.
- К тому же, не исключено, - добавила Гермиона, - что Люциус и сейчас продолжает держать ее под Империо. Ума не приложу, как ему это удается – до Малфой-мэнора несколько миль... Скорее всего, особенность использования палочки против ее владельца, да и его... м-м-м... опыт впридачу.
- Да к драклам то, как он это делает! – зашипела Дора. – Он ее убьет! Нарси это сразу поняла, как только прочитала письмо! И что самое «интересное» - убьет ее же собственной палочкой! Еще и не засветится, мерзавец! Уж он-то сможет найти десяток негодяев, которые подтвердят, что полоумная миссис Малфой наложила на себя Аваду.
- Ты правда думаешь, что он на такое способен? – засомневалась Грэйнджер.
- Вполне, ‘Эрмиона, - вмешалась Флер. – Ты не аристократка, тебе не понять. Поставь себя на его место: от тебя – жестокого, властного, самолюбивого – уходит жена. Напоследок она унижает тебя и грозится разводом, то есть скандалом и позором. Ее угрозы не пустые – это твердо принятое решение. Ты любой ценой должен вернуть ее, а иначе... все будет лучше позора – даже убийство, которое, тем более, можно замять.
Флер решила не ссылаться на трагическую историю, которую поведала ей бабушка-вейла, большая охотница до сплетен из высших кругов магического общества Парижа. Дело обстояло еще в прошлом веке, но, как любила повторять бабушка, скандал жив по сей день. Некая богатая и уважаемая ведьма, ослепительная красавица (если таковой ее считала Ортанс Делакер, значит, это была правда), в один прекрасный день просто устала от брака и подала на развод, поручив щеколивое дело адвокатам – а сама отправилась в загородное имение. Она прождала две недели, но ответ от мужа не приходил. Муж этот, кстати говоря, был самым что ни на есть мирным, тихим и заботливым, и боготворил жену. «Итак, спустя две недели наша красавица возвращается в Париж, и что же она видит? Дом перевернут вверх дном, все эльфы перебиты, из дальних комнат доносятся безумные крики, а муж стоит на лестнице в таком виде, словно его проволокли, привязанного к лошадиному хвосту, по всему Парижу! Он запытал бедняжку Круциатусом до потери сознания и ума, а потом повесился на крюке от картины. Адвокатов жены, тоже замученных и запертых, спасти не удалось. Одно благо – у них не было детей и близких родственников. Они не пережили бы позора», - подытоживала бабушка.
- Вот я и говорю – переделка, каких мало, - Тонкс еще больше помрачнела, ее лицо приняло какое-то обреченное выражение. Она минуту помолчала, а затем решительно посмотрела на измученных переживаниями подруг.
- Выход я вижу только один, - твердо сказала госпожа Люпин.
***
Молли Уизли последний раз окинула придирчивым взглядом кухню дочери. Никакой полезной работы здесь больше не осталось: еды было наготовлено на три дня вперед, мандаринов тоже хватит надолго, вся посуда перемыта и вычищена – Молли с гордостью посмотрела на сверкающие чистотой кастрюли и миски, выстроившиеся на полках. Если бы не ночная пора и нежелание беспокоить Джинни, она бы похозяйничала и в других комнатах: полы следовало бы подмести, ковер в гостиной – выбить на свежем воздухе, а в кабинете зятя горы пергамента только накапливали пыль. У госпожи Уизли просто руки чесались взяться еще за какое-нибудь домашнее дело, но она вовремя вспомнила о Билле и Флер.
Что и говорить – из всех ее сыновей Билл привел в дом самую удивительную избранницу. Сначала Молли ее просто терпеть не могла – жеманная девица только и думала, что о своей несравненной красоте, да о том, как свести с ума как можно больше мужчин. И все вспоминала, как «во Франсии все по-другому, так замечательно!». Сколько раз госпоже Уизли хотелось рявкнуть: «Ну и убирайся в свою Францию! Скатертью дорожка!» - но она боялась потерять еще одного сына, ведь Перси тогда... ох, лучше не вспоминать. Рон, дурачок, вздыхал по парижанке день и ночь. Но вскоре наступили тяжелые времена, и пустяковые домашние ссоры забылись сами собой...
В том, что француженка искренне любит Билла, Молли перестала сомневаться в день смерти Дамблдора (упокой Мерлин его душу). Вскоре сыграли свадьбу, но медовый месяц молодых был испорчен страшными вестниками надвигавшейся войны. Уже через неделю дорогой Гарри отправился на поиски крестражей, покойный Шизоглаз Хмури, как истинный полководец, собирал войско, Артур с Ремусом Люпином занялись устройством лагеря... Молли и Флер организовали полевой госпиталь, в котором провели бок о бок много долгих часов, полных страха, боли и надежды. За это трудное для всех время женщины сблизились и подружились – Флер привыкла делиться со свекровью своими радостями и горестями. Вот только ее отношения с Джинни все еще оставались натянутыми – причину этой антипатии Молли никак не удавалось выяснить. В последнее время Флер вела себя совсем странно: стоило ей оказаться с Джинни в одной комнате, как бывшая мадемуазель Делакер мрачнела и старалась всеми способами избегать встречи с золовкой. Джиневра же излучала дружелюбие, искренне удивляясь такой неприязни со стороны Флер.
Еще раз воспользовавшись каминной сетью, заботливая матрона оказалась в спальне сына и невестки. Она была уверена, что дома никого нет, поэтому вздрогнула и вскрикнула от неожиданности, увидев в постели сердитую Флер в лиловом свитере. Француженка лежала, забравшись под верхнее одеяло и прижимая к груди подушку. Заметив выбиравшуюся из зеленого пламени свекровь, молодая женщина насупилась еще больше.
- Бонжур, маман, - сухо произнесла она – хорошие манеры заставили заговорить первой. – Точнее, боннюи.
- Сколько раз я тебе повторяла – никакая я тебе не маман, я
мама, или Молли, - принялась отчитывать невестку госпожа Уизли, отцепив юбку от каминной решетки. Отряхнув подол, Молли повернулась к Флер и уперла руки в бока.
- Где же твой муженек ночью пропадает, а, дочка? И где тебя саму оборотни носят? Не притворяйся – я все вижу по часам! Так что лучше выкладывай всю правду-матку. Ой, а свитерок-то я вязала, и носки к нему в пару! Что же происходит тут у вас, рассказывай! Да и чайку было бы неплохо...
- Чаю сами налейте, если так хочется. У меня тут ребенок спит, - последовал ответ. Миссис Уизли побледнела.
- К-к-какой р-ребенок... чей? – выговорила она после паузы, нащупывая за спиной стул и садясь – ноги и руки у нее дрожали.
- А что это ви так испугались? Думаете, я его украла, чтобы насолить Биллю? – ядовито произнесла Флер, приподнимая брови.
- Твои колкости не к месту, милочка, - оправившись от шока, парировала Молли. Силы вернулись к ней – миссис Уизли решительно пересекла комнату и наклонилась над невесткой и свертком, издали напоминавшем подушку. – Мерлин мой! – воскликнула свекровь. – Да он же вылитый Сириус! Ты что, дочка? Откуда ты его взяла? Моргана великая, ты же не... ох, я, кажется, с ума схожу... Билл, сынок... Сириус... этого еще не хватало, - такого потрясения не могли выдержать даже нервы Молли Уизли. Она плюхнулась поперек кровати, всхлипывая и странно смеясь.
- Да ви что? Да успокойтесь же, наконец! Это сын Ремуса и Доры, «маленький оборотень»! – Флер снова не удержалась от ехидства. Она впервые видела свекровь в истерике, и зрелище было очень неприятное. Сама Флер когда-то устраивала подобные сцены с гораздо большим изяществом. Если бы она захотела, то стала бы знаменитой актрисой.
- Малютка Люпин? Наш крошка Джози? – окончательно пришла в себя Молли. Она устроилась рядом с невесткой, с любопытством поглядывая на мальчика. – А почему он у тебя? – снова всполошилась госпожа Уизли. – Почему не дома? Что-то случилось с Ремусом и Тонкс? Это к ним ты аппарировала? Быстро все рассказывай, у меня сердце вот-вот выскочит! – потребовала она.
- Да перестаньте кричать – ребенка разбудите! – возмутилась Флер. – Да, я была дома у Доры, она мне написала... что ей срочно нужно меня видеть. Ремуса отправили на какое-то задание, он долго не возвращался, и Дора забеспокоилась, - торопливо говорила француженка, расправляя кружево на одеяльце Джози и стараясь не смотреть свекрови в глаза. – Она не могла оставить маленького одного, вот и попросила взять его ненадолго...
- А почему ты не ждешь их там? Зачем забрала мальчика сюда? – неизвестно зачем допытывалась Молли. – Если Ремус вернется и увидит, что сына нет, он с ума сойдет!
- Дора сказала, что вернутся они вместе! Это очень важное задание, за une minute не сделается! – начала сердиться молодая миссис Уизли. – И почему это вас так волнует? Думаете, я не могу присмотреть за малышом? Я не такая трусиха, как Билль, я не боюсь ответственности!
- Ну-ка, ну-ка, - вытаращилась на нее Молли, - расскажи, кто же это трус, кто боится ответственности? Парень, который и беду свою терпит, никому не жалуется, и войну всю прошел, и трудится... Мне вот всегда казалось, - кровь в жилах закипала, но миссис Уизли еще старалась держать себя в руках, - что я всех сыновей правильно воспитала. Даже Перси – и тот опомнился. А что ж до Билла... Да ты что - другого себе присмотрела? – шепот стал угрожающе-свистящим.
- Мне не надо другого мужа! – в ответ негодующе огрызнулась Флер. – Я хочу ребенка! А Билль не хочет об этом и слышать! – защита из колкостей рухнула, и невестка горько заплакала. Несколько слезинок упало на личико малыша – тот сморщился и захныкал.
Молли не знала, что и сказать в утешение Флер или в оправдание сыну. Обычно старшая миссис Уизли не лезла за словом в карман, но тут внезапно открывшаяся правда пресекла привычную словоохотливость. Вот и объяснение всему! Раздражение Флер при виде Джинни, обида, ревность – все это из-за... Даже в мыслях Молли не могла назвать сына трусом, но ведь он таким и был – нерешительным и невольно жестоким... Госпожа Уизли тоже была готова дать волю слезам, но малютка Джози отвлек ее внимание.
- Смотри! – Молли вцепилась в руку невестке. – Смотри, что это с ним?
Маленькое личико удивительно преображалось. Оно побледнело и слегка вытянулось; черные бровки исчезли, курносый носик стал совсем крошечным, а ресницы – густыми и длинными. Темный пушок на голове сменился редкими белесыми волосками. Малыш снова захныкал, заворочался на руках у Флер и открыл сонные серые глаза.
