Глава 9. Дела семейныеЖизнь проходит, и, что говорить,
С каждым днем все становится злей.
И так хочется все позабыть
И жить ради своих детей.
(С)И. Кучин
Это должно быть совсем нетрудно. В конце концов, Альфред это делал. И Этель тоже.
Ну и кто виноват, что она сама напросилась вместе с остальными ребятами со своего курса тянуть жребий?
Аннис училась в замке, именуемом Хогвартсом, вот уже третий год. И собиралась проучиться четвертый, если, конечно, ее сегодня не поймают и не вышвырнут вон.
Лорд Салазар так и не сменил гнев на милость, и в свой класс по Зельям подопечных Гриффиндора не брал. В отместку те придумали забаву: пробираться на его склад за аудиторией и доставать трофеи. Что-нибудь этакое, яркое и впечатляющее. Забава проводилась раз в год, чтобы не слишком нарываться: в прошлый раз Слизерин, подозревая их, закатил такой скандал, разбираясь с Гриффиндором, что это слышал весь замок. Что он там прихватил, Этель так и не понял, но явно что-то ценное – после похождений Альфреда такой шум не поднимали. Воровство как таковое в планы юношей не входило, поэтому пришлось предпринять повторное путешествие с целью водворения похищенного на место.
В этом году настала очередь курса Аннис. Молодые люди благородно предложили девушке не рисковать, но ту возмутило такое решение. Настояв, чтобы тянуть жребий вместе со всем, она в считанные минуты обрекла себя на выполнение высокой миссии.
Аннис не знала, что лорд Салазар мог сделать с остальными учениками Гриффиндора, но что именно ее он на дух не выносил, это было известно наверняка. Следом за Аннис в замке появилось еще несколько девушек – около десятка человек у леди Хельги и с полдюжины у леди Ровены – но к ним Слизерин относился еще терпимо: просто не обращал внимания. Но на свой счет единственная студентка Гриффиндора не заблуждалась.
Девушка замерла на развилке. В подземельях она никогда не была, но Альфред перед «вылазкой» торжественно вручил ей план, набросанный им еще в те времена, когда он сам участвовал в подобных мероприятиях. На самом деле Альфред закончил обучение в прошлом году, однако он не покинул замок, как его однокашники. Он остался брать у лорда Годрика личные уроки «по углубленной программе», как это называла леди Ровена. У нее самой осталось двое старших студентов, и у лорда Салазара один. Поэтому Альфред теперь даже не жил вместе со всеми – ему досталась отдельная комната, а иногда, если Гриффиндор уезжал куда-то по делам, он даже заменял его на занятиях.
Согласно этому плану, если свернуть направо, можно было попасть в аудиторию, где проходили уроки Зелий. Оттуда можно войти на небольшой склад, где хранились ингредиенты, приборы и еще Мерлин знает что. Туда попасть не так уж трудно: там часто сновали ученики Слизерина, и вряд ли среди защитных заклинаний было что-то особо опасное и уж тем более смертельное.
Но на складе после выходки Этеля наверняка больше не хранится ничего хоть сколько-нибудь значимого. Значит… Аннис покосилась на план в своей руке. Налево от развилки, где она находилась, уходила стрелка с надписью «К Змею и змеенышам». С той стороны ничего не было – видимо, Альфред не сворачивал к личным покоям.
Подумав, девушка убрала «карту», и решительно отправилась в левый коридор. Слизерин сейчас точно наверху, у него занятия по другому предмету, значит, можно попытать счастья. В конце концов, не зря же она столько училась!
Аннис шла, стараясь не споткнуться в темноте. По пути ей попалось несколько дверей, но они либо не открывались ни одним известным ей способом, либо открывались – но за ними не было вообще ничего, лишь пустые комнаты. Вообще, замок поражал своими размерами, и несмотря на то, что количество его обитателей насчитывало более чем полторы сотни человек, в нем было на удивление просторно. А подземелья, как подозревали многие, по размерам не уступали наземной части, при этом по запутанности во много раз ее превосходя.
Девушка зашла уже довольно далеко, когда она сообразила, что на ее пути было уже немало развилок, закоулков и поворотов. Не лучше ли начать искать дорогу обратно, чем продолжать путь в неизвестность?
Но что она тогда скажет ребятам? Что она не справилась с заданием? Или, хуже того, струсила?
Ну уж нет. Аннис взяла себя в руки и решительно ускорила шаг. У нее все получится, надо лишь не падать духом.
Она сама не поняла, в какой момент дверь под нажимом ее руки распахнулась, и девушка практически ввалилась в небольшую комнату, из которой вели в разные стороны еще три двери. Подумав, Аннис выбрала самую правую дверь и, помедлив короткое мгновение, толкнула ее.
Две пары удивленных глаз уставились на нее, а девушка, вместо того, чтобы броситься назад, осталась, замерев, стоять на пороге.
Перед ней находилась светлая комната, заваленная всякой всячиной. О том, что комната находится в подземельях, говорило лишь отсутствие окон, в остальном же выглядела очень уютной, даже несмотря на беспорядок.
Но куда больше, чем вид комнаты, Аннис поразили ее обитатели. Перед ней находились две девочки лет четырех-пяти. Одна из них невольно притягивала к себе взгляд очаровательным личиком и светлыми, золотистыми волосами, походя на маленького ангела. Ее голубовато-зеленые глаза, опушенные темно-золотыми ресницами, были широко распахнуты, придавая облику малышки невинный вид.
Вторая девочка на ее фоне выглядела не такой милой, хотя на свой лад она тоже была довольно симпатичной. Глянцево-черные волосы, заплетенные в тугие косы резко контрастировали с удивительно белой кожей, но совпадали по цвету с полуночными глазами. Этот ребенок от удивления оправился быстро, и черные глаза подозрительно сузились.
- Ты кто такая? – детский голосок вывел Аннис из ступора.
- Я… пожалуй пойду, - девушка попятилась назад, однако черноволосая девочка уже вскочила на ноги с пола, на котором они с подругой до этого сидели.
- Стоять! – теперь в голосе явно звучали требовательные нотки. – Отвечай, когда тебя спрашивают.
- Вот еще, - возмутилась Аннис. – Буду я распинаться перед каждой малявкой!
Девочка плотно сжала губы и сделала шаг вперед. Она едва доставала девушке до пояса, но лицо ее выражало уверенность человека, привыкшего, что окружающие слушаются каждого его слова.
Перед внутренним взором Аннис внезапно мелькнуло воспоминание. Она уже видела такое выражение: на таком же бледном лице, с такими же бледными поджатыми губами и с таким же презрительным выражением черных глаз.
- Ты – родственница лорда Салазара? – пробормотала Аннис, не отводя взгляда от девочки.
- Это мой отец, - высокомерно ответила малышка. – А вот насчет тебя мы выясним, когда он вернется.
- Я уйду! – Аннис сделала шаг назад. Это ж надо было ворваться в самое что ни на есть змеиное гнездо!
- Если ты уйдешь, - черные глаза снова прищурились, - я опишу тебя отцу, и тебя вышвырнут из школы.
- Но я не его студентка! – возмутилась девушка. – Он не сможет ничего со мною сделать.
- Тогда… - взгляд девочки скользнул по левому рукаву школьной мантии Аннис и внезапно просиял. – Я скажу дяде Годрику, что ты меня обижала. И не улыбайся так! – прикрикнула она на девушку. – Он поверит, он всегда мне верит.
- Сэл, - вторая девочка тоже поднялась и тихонько подошла к подруге. – Но ведь это же неправда?
- Это правда! – отрезала черноволосая. – Она обижает меня, потому что не слушается!
«Ну и логика», - досадливо подумала Аннис, однако вслух произнесла:
- Ну хорошо. Чего вы от меня хотите?
Лицо черноволосой девочки в один момент преобразилось. Оно даже стало очаровательным – особенно когда Сэл улыбнулась.
- Вот и чудесно! - прощебетала она. – Будем знакомы: меня зовут Саласия, а ее, - жест в сторону светленькой девочки, - Хелена. Нам скучно, поиграй с нами!
Аннис без сил опустилась на пол.
Юная ученица Гриффиндора проклинала тот день, когда сунулась в подземелья.
Наигравшись, девочки отпустили ее. Саласия даже, усмехаясь, вручила ей какую-то зачарованную ящерицу, которую Аннис выдала ребятам за змеиный трофей. «Трофей» всех удовлетворил, и девушку долго поздравляли, не уставая восхищаться ее смелостью и удачливостью.
Однако под угрозой раскрытия Аннис теперь была обречена каждый день спускаться в подземелья и пару часов посвящать девочкам.
Вскоре она знала про них все. Хелена оказалась дочерью леди Ровены. Хотя она была всего на несколько месяцев старше подруги, со стороны казалось, что между ними разница года в полтора. Хрупкая и бледная Саласия выглядела младше своего возраста, чего нельзя было сказать о ее умственных способностях. Вообще обе девочки поразили Аннис живым умом и такими знаниями, какие сама девушка получила, лишь начав учебу в замке. Обе уже бегло читали, и хотя среди игрушек не было книг, нашлось немало свитков, как аккуратно заполненных историями, доступными для восприятия в столь юном возрасте, так и исписанных неровными еще детскими почерками.
Игрушки являлись отдельной темой. У Аннис глаза разбегались от их разнообразия. В ее собственном детстве не было ничего подобного, и она сама, подобно ребенку, с широко распахнутыми глазами взирала на эти сокровища. Пушистые звери, до мельчайших подробностей похожие на настоящих, уменьшенные копии обихода: посуда, мебель, даже маленький искусственный садик, игрушечные музыкальные инструменты, зачарованные куклы, одни из которых рассказывали истории или пели, другие танцевали, если хлопать им в ладоши, третьи выполняли короткие несложные команды… Больше всего Аннис поразил домик-клетка с находящейся внутри самой что ни на есть живой и настоящей цветочной феей.
Девушка понимала, что все эти игрушки и во сне не снились не то что маггловским детям, но и многим отпрыскам магических семей. На расспросы Саласия небрежно бросала, что некоторые из игрушек отец привозил из Лондона, а что-то и вовсе выписывал из Франции и других стран. Как можно было скучать посреди такого великолепия, Аннис решительно не понимала.
Ответ на этот вопрос был простым: количество перестало переходить в качество. Во все это девочки играли много раз, и перестали ценить. Теперь же их внимание было полностью поглощено совершенно новой куклой.
Аннис не раз думала, что с Хеленой, возможно, они могли бы подружиться. Ей очень понравилась эта златоволосая девочка, тихая и серьезная. Саласия тоже умела быть милой – но лишь тогда, когда этого хотелось ей самой. Однако стоило сказать хоть слово поперек, и хрупкая малышка превращалась в капризного и жестокого тирана. Аннис не уставала удивляться, насколько дочь походила на отца, несмотря на то, что между ними лежала пропасть не меньше, чем в сорок лет. Саласия походила на лорда Салазара всем: от внешности до характера и поведения.
Это немного коробило Аннис. Она видела, какими мечтательными бывают глаза черноволосой девочки. Видела, как в те минуты, когда она рассказывает взахлеб какую-нибудь историю, лицо теряет столь портящее его капризное выражение, будто освещаясь изнутри. К тому же девушка ни разу не видела, чтобы Саласия чем-нибудь не поделилась. Казалось, девочки безумно привязаны друг к другу, и они никогда не ссорились из-за вещей, которые, как Аннис уже не сомневалась, в подавляющем большинстве своем были закуплены Слизерином. Саласия с радостью отдавала подруге и игрушки, и сладости, и всегда следила, чтобы Хелене не было скучно. Такая забота со стороны девочки, которая выглядела младшей, также ставила Аннис в тупик.
В этот день Саласия была одна, и оттого скучала еще больше. Про Хелену она смогла сказать только, что леди Ровена забрала ее, и они вместе куда-то уехали из замка. Саласия отчаянно завидовала: сама она еще никогда и никуда не уезжала. Расстроенная своим одиночеством, она совсем извела Аннис, и девушка только и мечтала о часе, когда сможет вырваться от этого маленького чудовища.
Внезапно со стороны двери послышался шум. Сперва до обитательниц игровой комнаты донеслись тяжелые шаги, потом раздался стук, и венчал все низкий глубокий голос.
- Салазар? Мне надо с тобой поговорить!
Потом снова зазвучали шаги. Аннис и Саласия переглянулись. Девушка поняла, что если ее здесь увидят, то все закончится еще хуже, чем если бы поймали в первый раз, а девочка сообразила, что она рискует лишиться своей живой игрушки.
В мгновение ока оценив ситуацию, Аннис шмыгнула за гору игрушек, скрывшись между лисой и белкой, надеясь, что их рыжий цвет замаскирует ее собственную шевелюру.
В следующую секунду дверь распахнулась и в игровую комнату вошел Гриффиндор.
- Дядя Годрик!
Саласия вскочила на ноги и со скоростью, которой Аннис от нее никак не ожидала, запрыгнула на высокого мужчину. Тот рассмеялся и подхватил ее на руки.
Осторожно выглядывая из своего убежища, девушка наблюдала за ними, испытывая странное и мучительное чувство. Лорд Годрик практически всегда выглядел веселым и добродушным, но сейчас, с ребенком на руках, он смотрелся как-то по-особенному. Его огромные руки крайне осторожно держали худенькую фигурку девочки, и, целуя ее, мужчина очень нежно и бережно коснулся губами гладкой щеки.
- Здравствуй, принцесса, - поприветствовал Гриффиндор малышку, все еще держа ее на руках. – Где Салазар, не знаешь?
- Ну вот, - Саласия надулась. – А я-то думала, ты ко мне пришел.
- Извини, - Годрик присел на мягкий табурет и разместил девочку у себя на коленях. – Времени совсем нет. Что-то мы не просчитали: учеников становится все больше, а нас всего четверо. К тому же, - он заговорщицки склонился к черноволосой головке, - помнишь, когда мы играли в лошадку? Салазару это тогда очень не понравилось.
Саласия хихикнула. Аннис поразило, как она изменилась, находясь рядом с Гриффиндором. От капризности и командного тона не осталось и следа. Девочка льнула к мужчине, выглядя нежной и беззащитной. И… счастливой.
- О да, - согласилась Сэл, потеревшись щекой о плечо Годрика. – Он тогда так сердился на тебя…
- Ну вот, а я всего лишь играл с моей маленькой принцессой. А ты, - Гриффиндор огляделся, - одна?
- Да, - Саласия снова надулась. – Хелена уехала куда-то с тетей Ровеной. А отца до вечера не будет. Они там с Грегори что-то делают. Опять меня все оставили… Но, - добавила она, - может, к себе он вернется раньше.
- Спасибо, - Годрик снова поцеловал ее, теперь уже в макушку.
В этот момент дверь распахнулась вновь, и в комнату вошел Слизерин. Увидев Гриффиндора со своей дочерью на руках, лорд сузил глаза, и его тонкие губы сами собой сжались в единую линию. Саласия мгновенно, неуловимым движением соскользнула с колен Годрика и поскорее ушла с линии огня. Атмосфера в комнате накалилась, однако рыжеволосый мужчина, казалось, этого не заметил. Поднявшись на ноги, он улыбнулся и шагнул к Слизерину.
- Салазар, я как раз тебя искал! – он подошел к корнуольцу и положил руку ему на плечо. – Я хотел обсудить…
Он говорил, а Слизерин тем временем смотрел на дочь. Та опять преобразилась: идеально прямая спина, сложенные руки, кротко опущенный взгляд. Казалось, весь ее облик говорит: я – самая что ни на есть тихая и послушная девочка.
Салазар позволил Годрику увлечь себя из игровой комнаты, и, стоило двери за мужчинами захлопнуться, Саласия без сил опустилась на табурет. Аннис осторожно выползла из своего укрытия.
- А ты у нас, оказывается, та еще актриса, - переведя дыхание, пробормотала девушка. Черноволосая девочка лишь презрительно пожала плечами.
- Отец говорит, что только идиоты ведут себя со всеми одинаково. Поведение зависит от собеседника и обстоятельств.
Аннис лишь покачала головой. Она не понимала этого и не желала понимать.
А в это время Ровена переступала порог «Трех метел», крепко держа Хелену за руку. Девочка молча шла рядом с матерью, не пытаясь ничего спрашивать. Баронесса искренне любила дочь, но, пока та была совсем маленькой, не представляла, что с ней делать. Едва надобность в кормилице отпала, ее отослали обратно в Лондон, и Ровена наняла женщину из местных. Вместе с кормилицей Саласии та заботились о девочках. Вместе – потому что девочки почти все время проводили вместе. Только ночевать Хелена возвращалась наверх: Ровена была твердо уверена, что детям в подземельях не место. Она и Салазара пыталась убедить, что ребенку нужен свежий воздух, но Слизерин предпочитал, чтобы его дочь оставалась рядом с ним.
Когда же девочки подросли, Ровена начала давать им задания, которые и Хелена, и Саласия выполняли с большим интересом. Учиться нравилось обеим, и это полностью удовлетворяло леди.
Она не желала лишиться дочери, а то, что должно было произойти сегодня, могло стать причиной подобного.
Войдя в трактир, неожиданно пустой, баронесса обнаружила вольготно расположившегося там высокого черноволосого мужчину. При ее появлении мужчина встал и сделал несколько шагов вперед. Свет упал на его лицо, и Ровена узнала Джильбертуса Гонта. Годы, прошедшие с момента их последней встречи, ничуть не умалили его красоты, напротив, черты окончательно оформились, превратив тоненького юношу в представительного мужчину.
- Мое почтение, госпожа баронесса, - Джильбертус склонился в церемонном поклоне. Ровена машинально протянула ему руку, которую мужчина галантно поцеловал.
- Добрый день, - негромко, стараясь не выдать своего волнения произнесла леди. – Признаться, я удивлена, увидев Вас здесь.
Лорд Гонт тонко улыбнулся.
- Я здесь ради Мастера Салазара. Он… просил составить компанию человеку, желающему увидеться с Вами. Я, разумеется, не буду присутствовать при семейной встрече, однако…
Взгляд глубокий черных глаз встретился со взглядом Ровены, и женщина поняла то, чего он недоговорил. Похоже, Салазар не большее нее доверял ее супругу, и прислал на подмогу своего протеже.
- Он… один? – изо всех сил удерживая на лице равнодушную маску поинтересовалась баронесса.
- Не совсем. С ним двое очаровательнейших юношей. Но, уверен, Вы будете только рады их увидеть. Впрочем, они уже ждут Вас наверху. В последней комнате по коридору.
Ровена начала подниматься по лестнице, когда ей вслед донесся негромкий голос:
- И помните: я всегда к Вашим услугам.
Лестница была слишком короткой. Ровена, сама того не замечая, крепко сжала ладошку своей дочери и, собравшись с духом, толкнула указанную дверь.
Трое мужчин поднялись ей навстречу.
- Ну здравствуй, Ровена, - наконец, нарушая затянувшуюся тишину, по-французски произнес светловолосый мужчина.
- Здравствуй, Жозеф, - спокойной ответила баронесса, хотя ее сердце билось где-то в горле. – Чем обязана твоему посещению?
Барон сделал широкий жест, предлагая всем сесть. Ровена проигнорировала указанный ей стул, и опустилась на кровать, усадив рядом с собою дочь, которую по-прежнему держала за руку.
- Знаешь, - продолжил Жозеф, видя, что жена не собирается заговаривать первой. – Я тут все был в делах… Но слухи оказались упорными и настойчивыми, так что я больше не мог оставлять их без внимания. Конечно, про школу для юных волшебников я услышал еще несколько лет назад, но сперва не обратил внимания. И вот только недавно вспомнил, что Рейвенкло – это твоя девичья фамилия. Мысль о том, что моя супруга пребывает в одном замке с толпой совершенно посторонних мужчин меня, как ты понимаешь, радовать не может.
- А я-то думала, что тебе уже ни до чего нет дела, - сухо сказала Ровена, не отводя взгляда от голубых глаз мужа. – Да, я преподаю под своей девичьей фамилией. Ибо это мое дело, к которому ты не имеешь ни малейшего отношения. Ты давно дал мне понять, что мы друг другу никто. К отцу я также не испытываю особо теплых чувств, но в конце концов именно он дал мне жизнь. Тебе же я не обязана ничем, кроме двадцати лет бездарно потраченного времени.
- И… как это? – Жозеф подался вперед, как бы приближаясь к ней. Он тоже был по-своему хорош, еще не такой уж старый человек с волевым и гордым лицом. – Хороши эти юные мальчики, которые теперь вьются вокруг тебя?
Ровена поднялась на ноги – не медля, но и без суетливой поспешности. Сверху вниз она смотрела на того, кто, по устоям общества должен был считаться ее господином.
- Я не желаю выслушивать никаких грязных намеков, - отчетливо произнесла она. – Тем более в присутствии моей дочери. Не представляю, как ты воспитал наших сыновей, - короткий кивок в сторону притихших юношей, - если они могут молчать, когда их отец оскорбляет женщину, более того, их мать. Я устала от той жизни, которую ты мне устроил. Я не унесла из твоего дома ничего, я ничем тебе не обязана. Ты отпустил меня, когда я сообщила, что уезжаю.
- Я думал, что ты просто хочешь покинуть Лондон! – Жозеф резко поднялся и взмахнул рукой. – Я и не представлял, что ты со своей подружкой и двумя мужиками собираешься устроить…
Звонкая пощечина прервала его речь.
Хелена, вцепившаяся пальчиками в руку матери, смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами. Она знала, что у нее есть отец и братья – Ровена не скрывала этого от дочери – но видела всех троих впервые.
Однако девочка никогда не слышала, чтобы с ее матерью кто-либо разговаривал в таком тоне. Ровена Рейвенкло была леди до кончиков ногтей. Ее студенты боготворили свою наставницу, прочие питали уважение, и оба лорда неизменно оказывали ей почтение. Даже лорд Салазар, ко всем окружающим относящийся с чуть презрительным превосходством, с леди Ровеной был неизменно галантен.
Хелена не представляла, что ее матери кто-то может нагрубить. Девочка во все глаза смотрела на мужчину, не понимая его слов, но по реакции Ровены не сомневаясь, что тот говорит нечто обидное.
- Я не позволю тебе оскорблять ни моих друзей, ни мою работу, - голос баронессы звучал спокойно и ровно. – Я ни на секунду не пожалела о своем уходе, и если я в чем-то не права – то только в том, что я пришла сегодня сюда. Ты этого не стоил.
Она развернулась и, не прощаясь, покинула комнату. Женщина и девочка уже успели спуститься, когда барон нагнал их и схватил супругу за свободную руку.
- Да ты понимаешь, что говоришь? – прошипел Жозеф, больно вывернув кисть Ровены. – Я весь ваш вертеп прикрою и…
Он вынужден был прерваться на полуслове, ибо ему на плечо легла тонкая ладонь Джильбертуса.
- Ну что Вы, господин барон, - с обманчивой мягкостью произнес молодой человек. – Поверьте, не стоит так горячиться. А школу Вам никто закрыть не даст.
- Уж не Вы ли мне не позволите? – Гонт был несколько выше, и Жозефу пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы встретиться ним взглядом.
- Я, - голос Джильбертуса звучал напевно, растягивая слова. – Я, и те, кому эта школа очень помогла. Я могу назвать Вам имена… - он наклонился к уху барона и что-то прошептал.
- Но… - лицо Жозефа менялось при перечислении фамилий именитых семей. – Когда и как…
- Вы же понимаете, - доверительно сообщил ему Гонт, плавно беря барона под руку, - что все эти люди не позволят Вам опорочить имя школы, в которых учились или же учатся их дети. Ваша власть велика, но здесь Вы останетесь в одиночестве. Не вмешивайтесь в заранее проигрышное дело.
Жозеф бессильно посмотрел на супругу, и его пальцы разжались сами собой. Джильбертус одарил Ровену обаятельной улыбкой.
- Я так рад, прекрасная леди, что снова имел счастье встретиться с Вами, - произнес он. – Мой брат Грегори писал о Вас с большим почтением, и ему не хватало слов, чтобы выразить благодарность за знания, которыми Вы его одарили. К сожалению, у меня нет времени посетить замок, но не будете ли Вы столь любезны передать поклон Мастеру Салазару и моему брату?
Ровена кивнула, испытывая искреннюю благодарность к этому человеку. Ей никогда не нравилась идея Салазара использовать учеников в качестве точек влияния, однако сегодня эта система принесла огромную пользу ей самой.
Не медля больше, леди покинула трактир, уводя с собой дочь и оставляя мужчин в одиночестве.
* * *
Аннис не знала что сказать. Леди Хельга позвала ее сегодня к себе и вручила подарок в честь окончания учебы: прекрасное праздничное платье. Подарок был как нельзя более кстати, ибо этой ночью обители замка шли на праздник Летнего Солнцестояния. Этот же день считался завершающим для курса обучения. Следующие два летних месяца студенты выполняли самостоятельные работы, а для тех, кто окончил четвертый курс, двери школы распахивались навсегда.
Аннис исполнилось уже семнадцать лет, и от мальчишеского облика не осталось и следа. Теперь, наверное, и в мужской одежде ее никто бы не принял за юношу: миловидное лицо и женственная фигура не оставляли для этого возможности.
И платье, подаренное леди Хельгой, было чудесным. Смущало девушку лишь одно.
- Но… - наконец собралась с духом Аннис. – А это ничего, что оно зеленое?
Хельга рассмеялась.
- Девочка моя милая, - произнесла она. – Ты ведь уже закончила учебу. Или ты собираешься всю жизнь делить цвета по Домам? Поверь мне, в красном ты была бы похожа на ожившую морковку. А зеленый…
Белокурая леди сделала шаг к девушке и, поправляя ей сбившуюся прядь волос, шепнула на ухо:
- А зеленый, к слову сказать, любимый цвет Годрика. Красный – цвет его Дома, но есть ведь и личные пристрастия.
Это было решающим фактором. Аннис от души поблагодарила заботливую наставницу и убежала к себе готовиться к празднику.
Праздник был в самом разгаре. На берегу реки собрались и обитатели замка, и жители разросшейся деревни Хогсмид. Горели костры, играла музыка, раздавались песни и смех. Некоторые пары шли танцевать.
Годрик с улыбкой смотрел на веселящуюся молодежь. Он и сам был бы не прочь присоединиться к ним, однако опасался, что подобное поведение расценится остальными как несолидное.
- Годрик, - негромкий голос Хельги с трудом пробился сквозь шум праздника.
Гриффиндор обернулся и склонился к маленькой женщине, чтобы лучше слышать.
- Годрик, - повторила Хельга. – Ты ничего не хочешь сделать в этот вечер?
- Сделать? – мысли рыжеволосого мужчины заметались, вспоминая, чего он мог хотеть. – Да вроде бы у меня не было никаких планов. А что?
Хельга указала ему взглядом на шумную компанию выпускающейся молодежи. В центре, окруженная учениками Гриффиндора, сидела Аннис. На ее бронзово-рыжих волосах красовался венок из полевых цветов, и новое зеленое платье, удивительно ей шедшее, сидело на стройной фигуре просто замечательно.
- Они так все выросли, - пробормотал Годрик. – Почему они так быстро растут?
Хельга вздохнула. Ее беспокоил другой вопрос: почему с мужчинами всегда так сложно?
- Играют следующий танец, - вместо этого произнесла белокурая женщина и решила действовать совсем уж напрямик. – Ты не хотел бы пригласить ее?
- Я? Ее? – голубые глаза Годрика широко распахнулись, являя миру искреннее изумление. – Но ведь она…
- Она больше не твоя ученица, - терпеливо объяснила Хельга. – Она молодая, красивая девушка, безумно в тебя влюбленная, - видя, что удивление ее друга лишь усилилось, дама произнесла с нажимом: - Годрик Гриффиндор, только не говори, что ты такой бесчувственный чурбан, что до сих пор не понял этого. Девочка с тебя глаз не сводит! А завтра она уедет из замка – так пригласи ее хоть на один танец.
Годрик обернулся по сторонам. Ровена негромко о чем-то говорила со своими ученицами. Салазар с явно написанным на лице неудовольствием беседовал с Гонтом. Гриффиндор знал, что Слизерин терпеть не может подобные шумные празднества, и ходил на них только для того, чтобы, по его высказыванию, не в меру разошедшаяся молодежь не разнесла все вокруг.
И еще один взгляд в сторону веселого кружка. Вот Альфред, тоже с венком на голове, склоняется к Аннис и, взяв за руку, что-то говорит ей на ухо. Девушка смеется его слова, но сама смотрит в другую сторону.
На него, на Гриффиндора. Встретившись с ним взглядом, Аннис отчаянно покраснела, но глаз не отвела. Ее губы на мгновение приоткрылись, и грудь под тонкой тканью платья приподнялась во взволнованном вздохе.
Альфред выпрямился и потянул девушку за собой – танцевать.
Этого было достаточно, и рыжеволосый мужчина решительно двинулся вперед, за несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние.
- Извини, - сказал Гриффиндор, положив руку на плечо Альфреда. Молодой человек, стоявший к наставнику спиной и потому не видевший его приближения вздрогнул и с удивлением обернулся. Мужчина тем временем продолжал: - Мне сдается, что этот танец должен принадлежать мне. Вы согласны, мисс Петерс?
Нет. Не так сказал. Надо было…
- Конечно, лорд Годрик, - Аннис улыбнулась и встала. Альфред выпустил ее руку, и девушка вложила ее в ладонь Гриффиндора.
Звуки и огни праздника остались где-то на заднем плане, превратившись в нечто потустороннее. Реальными остались лишь теплая ладошка Аннис, зажатая в его собственной, и большие зеленые глаза, с восхищением взирающие на него.
Хельга была права. Аннис выросла в очень красивую девушку. Не такую, какой, скажем, была Ровена – в маленькой саксонке не было и капли царственного величия. Но у нее было милое, открытое и честное лицо, красивые зеленые глаза, опушенные темно-рыжими ресницами, и чудесные бронзовые косы. И под своими руками Годрик ощущал замечательное юное тело: стройное, но с весьма привлекательными формами.
За четыре года Гриффиндор хорошо успел узнать эту девушку – настолько, насколько он это понимал. Она была способной, остроумной и смелой. Сколько раз он видел, как она весело верховодила мальчишками, готовыми на любую авантюру по первому же ее слову!
Она вся была подобна язычку пламени: подвижная, дерзкая, способная дать отпор – и готовая согреть, подарить тепло и заботу.
В голове Годрика сами собой всплыли слова почти четырехлетней давности: «Мальчики – ее внуки – очень хотят попасть к Вам учиться». Его сестры уже растят внуков – а у него и детей-то еще нет. Вернее, может и есть где-то, но он о них ничего не знает.
У него одного никого нет. Дети Хельги и Ровены уже выросли – пусть они не здесь, но они существуют. Так же, как существует Сэл – интересно, они с Хеленой уже спят или все еще дуются, что их в очередной раз не взяли на праздник?
А Аннис была так близко. Годрик ощущал ее теплое дыхание, касающееся его открытой шеи. Почему нет? В конце концов, он может хотя бы просто спросить…
Гриффиндору потребовалось собрать в кулак всю свою отвагу, чтобы произнести несколько таких простых слов:
- Аннис… - надо перевести дыхание, сглотнуть. – Выходи за меня замуж? Я понимаю, я для тебя…
Девушка прильнула к его груди и негромко рассмеялась.
- Честное слово, я думала, что если Вы не скажете этого, я наберусь наглости и в конце праздника сделаю предложение сама. Да. Конечно же, да.
Годрик осторожно взял ее за подбородок и, чуть приподняв, заглянул в глаза девушки. Они сияли храбростью и веселым задором. Точно. Сделала бы. Значит, он не ошибся.
