9Всем, кто оставляет комментарии - большое спасибо! Они очень вдохновляют :)
Только потому что кто-то не любит тебя так, как тебе хочется, не значит, что он не любит тебя всей душой.
Габриель Гарсиа Маркес
5 декабря, воскресенье
В воскресенье я проснулась довольно рано. Открыв глаза, я увидела освещенные солнцем потолок и бледно-зеленые стены, что привело меня в смятение. Дело в том, что в нашей с Клаудией комнате стены были персиковыми.
Я резко села на кровати, о чем тут же пожалела. На мгновение мне показалось, что кто-то оглушил меня мощным проклятьем – в глазах заплясали цветные пятна, уши заложило, а голова закружилась. Упав обратно на подушки, я принялась рассматривать комнату, попутно вспоминая, что произошло накануне. Сцены прошедшего вечера яркими вспышками появлялись у меня в голове, тут же сменяясь новыми, и, наконец, все сложилось в единую картину. И сомнений в моем месторасположении уже быть не могло – я была в доме профессора Вейнса. Обстановка комнаты – по-мужски скупая на украшения и по-спартански скромная – говорила в пользу этой догадки.
Когда головокружение от резкого подъема прошло, я медленно села на кровати, затем перевела взгляд вниз, чтобы удостовериться, что платье все еще было на мне. Я была бы готова сгореть от стыда, если бы выяснилось, что профессор Вейнс, прежде чем уложить меня в свою постель, сменил мою одежду на более подходящую. К счастью, он этого не сделал.
Опустив босые ноги на пол, я потянулась и затем принялась поправлять платье, прическу и макияж. Зеркал в комнате не наблюдалось, поэтому мне пришлось действовать интуитивно.
Когда мне, наконец, показалось, что я готова встретиться с профессором Вейнсом, я встала, подошла к двери и дернула ручку. Но дверь к моему удивлению оказалась заперта. Я постучала, но ответа не последовало. Поскольку палочки моей я нигде не видела, мною овладела легкая паника. Просто так люди девушек в комнатах не запирают. Но в следующую минуту я услышала за дверью какой-то стук, словно на пол упал стул или что-то в этом роде, затем я различила шаги, и поняла, что кто-то поднимается по лестнице. Наконец, я услышала отпирающее заклинание.
Наверное, это были самые нервные доли секунды в моей жизни – если не считать… нет, пожалуй не самые, но одни из. Если составлять рейтинг нервных секунд, то эти бы вышли в десятку… а Клаудия бы уже притворилась спящей, если бы я начала такие размышления вслух.
Итак, дверь, наконец, открылась, и я готова была рассмеяться в голос от того, что предстало моему взору. В коридоре стоял сонный профессор Вейнс в, кажется, наспех надетых брюках и кое-как заправленной в них белой ночной сорочкой.
- Шесть утра, - произнес он хриплым голосом, - вчера вы не могли стоять на ногах, а сегодня встали в шесть утра.
Я не смогла сдержать улыбки. Профессор вошел в комнату и внимательно на меня посмотрел.
- Судя по вашему виду, чувствуете вы себя удовлетворительно, - констатировал он.
- Да, вполне. Спасибо.
- Наверное, вы хотели бы позавтракать?
Я усмехнулась.
- Вы вовсе не обязаны меня кормить. Спасибо хотя бы за то, что не бросили на улице у ресторана.
Вейнс, кажется, рассердился.
- Мог бы и бросить, после вашего инфантильного поведения.
- Инфантильного? – переспросила я, уперев руки в боки.
- Именно так, - ответил Вейнс, сложив руки на груди.
- А вы вообще ведете себя, - я запнулась, подбирая подходящее слово, - непонятно!
- Если кто-то не понимает принципа действия круговорота воды в природе, это не вина принципа.
- Ах так! Ну, я по крайней мере не сплю в женской ночнушке! – Выпалила я, а затем, немного растерянно добавила, - хотя для меня это было бы вполне нормально…
- Это, - Вейнс схватил себя за грудки, - мужская сорочка.
- С воланами на рукавах, - сардонически добавила я.
- У вас типичные магловские взгляды на моду. Удивительно, что вы не смеетесь над каждым проходящим мимо вас магом в мантии. Впрочем, - вдруг произнес профессор, словно его озарила блестящая мысль, - если моя сорочка так вас смущает, я легко могу её снять.
С этими словами он одним движением, ухватившись за рубашку сзади, стянул её с себя. Я открыла рот от возмущения. Затем закрыла его, сообразив, что выгляжу довольно глупо. Профессор вызывающе смотрел на меня, сложив руки на груди.
- Ну знаете, это уж слишком, - сказала, наконец, я и поспешила выйти из комнаты.
Пролетая мимо профессора, я не смогла не отметить, как хорошо он был сложен, но я не собиралась показывать ему свой восторг.
Спускаясь по лестнице, я слышала, что он спускается следом, но даже не думала оглядываться. Оказавшись у входной двери я не задержалась ни на секунду, бросив на ходу «до свидания». Однако только я открыла дверь, чтобы выйти на улицу, как поняла, что соседняя дверь – дверь профессора Питч, также открылась.
- Доброе утро, Персеус, - вот всё, что я успела услышать, прежде чем влетела обратно в дом и захлопнула дверь.
К счастью, декан не успела заметить, что из дома её коллеги – Мерлин, в шесть часов утра! – выходил не сам Вейнс, а самая прилежная студентка на потоке.
К несчастью, профессор оказался слишком близко, поэтому мое поспешное отступление привело к неизбежному столкновению. Он схватил меня за талию, предотвращая более плачевные последствия, такие как падение или более мощный удар. Не успели мы оба высказать всё, что думаем о грациозности друг друга, как в дверь постучали. Вариантов того, кто это мог быть, было не много. Не успев как следует подумать, я встала сбоку от двери, так, чтобы профессор Питч не смогла заметить меня, останься она стоять на пороге. Вейнс сделал страшные глаза, а затем подошел к двери и открыл её. Наверняка, профессор Питч намеревалась войти в дом – и тогда она бы разоблачила меня – но Вейнс демонстративно остался стоять в дверях, не предлагая нарушительнице спокойствия войти внутрь.
- Персеус, хорошо, что ты уже встал, - услышала я голос декана, а затем, после паузы, - ты не простудишься?
Я едва не рассмеялась: Вейнс открыл дверь, так и не одевшись, чем, наверное, немало удивил чопорную коллегу.
- Если только вы не станете держать меня здесь чересчур долго, мэм, - ответил Вейнс без тени эмоций.
- Я просто хотела сказать, что сегодня на конференции ты будешь старшим в секции номер семь.
- Мне никто об этом не сказал, - ответил Вейнс раздраженно.
- Как? А я разве только что тебе не сказала?
С этими словами Питч ушла, оставив теперь уже разъяренного профессора на пороге. Через несколько секунд он захлопнул дверь, продолжая, однако, прожигать её взглядом.
- Представляю, что бы она подумала, если бы мы встретились с ней на пороге, - пробормотала я.
Профессор перевел взгляд на меня. Затем кончики его губ дрогнули.
- Что ж, мне пора идти, - сказала я, на что Вейнс согласно кивнул.
Я осторожно открыла дверь и высунула голову наружу. На улице никого не было, и я поспешно вышла из дома. Конечно, это было несправедливо, что мне приходилось красться, как будто я сделала что-то плохое. Ведь я не виновата, что упала в обморок! Но если бы кто-то увидел меня, выходящей из дома Вейнса, сто процентов по университету пошли бы слухи. И ладно бы, слухи были обоснованными, но когда ты на самом-то деле ничего не сделал, а все говорят, что сделал – это совершенно нечестно.
В нашей с Клаудией комнате меня поджидал очередной сюрприз. На этот раз, там обнаружились беспорядочно разбросанные по всей комнате люди: на полу у входа в обнимку с, судя по всему, Винным источником, спал Юлий, староста; на моей кровати, также в обнимку, тихо посапывали Клаудия и Джейсон; на кровати Клаудии, свернувшись калачиком у изголовья, спал Эмиль, с другой стороны кровати располагались ноги Дика – я узнала его любимые ботинки из кожи молодого барашка. Перешагнув через Юлия, я прошла чуть правее, чтобы увидеть, что Дик лежал на полу на спине, раскинув руки в стороны. Мне представлялась очень неудобной поза для сна, когда ты лежишь на полу, закинув ноги на кровать, но такие вопросы каждый решает для себя сам. Судя по Дику, ему было вполне комфортно. Зайдя – для инспекции – в ванную, я увидела вполне ожидаемую картину: в ванне спала Джина, а на коврике у унитаза – Терри. Судя по пятнам на полу и на унитазе, Терри хорошенько очистил желудок прошедшей ночью. Я скривилась и вышла обратно в комнату. Складывалось впечатление, что эти люди засыпали прямо на ходу, падая на пол как подстреленные. Я подумала над тем, есть ли у меня шанс найти местечко, где можно было бы расположиться с книгой, но затем более блестящая мысль пришла мне в голову. Рассудив, что раз Джина спала в нашей комнате, значит в её должна была быть свободная кровать, я решила переодеться и отправиться к соседям.
Подойдя к шкафу с одеждой, я открыла его, намереваясь достать джинсы и свитер, и едва не закричала от ужаса, потому что там стояла, как мне сперва показалось, Юдита. Глаза её были закрыты, а рот наоборот – чуть приоткрыт. При более внимательном осмотре я поняла, что Юдита висела на вешалке – кто-то подвесил её за её собственный свитер, и теперь она мирно спала. Судя по тому, что и вешалка, и палка для вешалок выдерживали вес девушки, без магии тут не обошлось. Успокоив сердцебиение и дыхание, я, не без труда, достала из шкафа свою одежду, и, поняв, что переодеться мне также негде, решила взять вещи с собой.
Уже перед выходом, я подумала, что будет просто глупо уйти просто так, никак не воспользовавшись тем, что в моей комнате после очевидно удавшейся вечеринки спят восемь человек. Ехидно улыбнувшись, я сделала каждому из них по маленькому подарочку, и счастливая, вышла в коридор.
Подойдя к соседней двери, я попыталась открыть её, но было заперто. Я обреченно вздохнула. Будить того, кто был в комнате – если кто-то был – не хотелось, а куда еще можно было пойти в пол седьмого утра, я не знала. Однако, мне повезло, потому что через несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла Мари – соседка Джины.
- Гермиона? – удивленно спросила она немного сонным голосом.
- О, привет! Извини я не… о, ты уже, кажется, не спала?
- Да, я сегодня еду домой к родителям. Ближайший камин, подключенный к сети, находится в ста милях от них. Надо выйти пораньше, чтобы быть дома к ленчу.
Я кивнула в знак понимания.
- Просто я только что пришла, и увидела в своей комнате пол этажа. Подумала, раз Джина спит в моей ванной, значит, у меня есть шанс занять её кровать.
Мари улыбнулась.
- Да, конечно, проходи! Я уже скоро ухожу, и никто не будет тебе мешать.
Я поблагодарила Мари, приняла душ в их ванной и переоделась, а затем улеглась на кровать Джины с книжкой в руках. И сама не заметила, как заснула. Проснулась я от какого-то шума. Оглядевшись, и сперва не поняв, что стало с нашей комнатой, я быстро пришла в себя и встала. «Второй раз за утро просыпаться в чужой кровати – это слишком. Это может плохо повлиять на психику», - подумала я.
Прислушавшись к шуму, я самодовольно улыбнулась. Судя по всему, в соседней комнате все проснулись и увидели мои подарочки. Я вышла в коридор как раз в тот момент, когда из нашей с Клаудией комнаты вышла Джина. На её лбу было написано «ЧИСТЮЛЯ». Я прыснула в кулак, за что получила осуждающий взгляд. Потом я подумала, что не стоит позволять им сразу понять, кто одарил их, и поэтому кротко спросила:
- Что это, Джина?
- Какой-то придурок… - прошипела она.
- Но почему «чистюля»? – задала я вопрос все тем же невинным тоном.
- Я спала в ванной, - буркнула Джина, и поспешила скрыться в своей комнате.
Из нашей с Клаудией послышались крики. Я вошла внутрь. Клаудия и Джейсон пытались слезть с кровати, что у них не очень-то получалось, поскольку их мантии были сшиты между собой. Я прижала ладошку ко рту, стараясь скрыть смех. Затем я перевела взгляд на кровать Клаудии. Дик, сидя на полу, пытался отвязать ноги от спинки кровати. Я-то знала, что руками развязать завязанные на магические узлы шнурки ботинок у него не получится, но ничего говорить не стала – слишком умилительно-серьезное лицо у него было.
Эмиль всё еще спал. Я только успела подумать о том, что нужно его разбудить, ведь скоро нужно было идти в корпус Мерлина, работать над конференцией, как раздался дикий крик, который и разбудил Эмиля. Разбудил, чтобы заставить закричать и его, поскольку на его лице и руках была склизкая гадость. Первый же крик раздался из шкафа. С Юдитой я ничего не сделала, решив, что проснуться в шкафу на вешалке – и так довольно весело. И теперь я получила достойное подтверждение своим мыслям.
Затем я поискала глазами Юлия. Он сидел в углу, с ужасом глядя на то, с чем в обнимку он проснулся – на большущего плюшевого медвежонка.
- Thomas, - бормотал он, - Thomas, ich traue meinen Augen kaum! (прим.автора: нем. «Томас, Томас, я не верю своим глазам!»)
Немного поразмыслив, я направила палочку на медведя и шепотом произнесла:
- Фините Инкантатем.
Прямо на глазах изумленного старосты игрушка превратилась в Винный источник. Юлий протер глаза, затем облегченно вздохнул.
В следующий момент все как-то разом заметили меня.
- Герми, расцепи нас пожалуйста! – умоляющим голосом попросила Клаудия.
- О, Гермиона, слава Мерлину! – в это же время воскликнул Дик.
Эмиль, с ужасом взиравший на свои руки, поднял на меня взгляд, в котором читалась мольба.
- Хорошо погуляли вчера, я вижу? – усмехнулась я, попутно снимая заклинания с Клаудии с Джейсоном, а затем и со шнурков Дика.
После я подошла к Эмилю и, взяв для пробы слизи с его рук – как бы для инспекции – произнесла:
- Не волнуйся, это всего лишь гель для лица, принадлежащий Клаудии. Обладает чудесной способностью плохо впитываться.
Одним взмахом палочки я избавила Эмиля от этой гадости на его лице и повернулась к шкафу, из которого доносилось какое-то пыхтение.
В тот момент, когда я вызволяла из шкафа Юдиту, в комнату из ванной вошел Терри. В его руках была швабра.
- Кто это сделал? – спросил он требовательно.
- Мы что, напачкали в ванной? – спросил Дик удивленно. – Только не ругай нас за это. Мы больше так не будем.
- Нет, напачкал я, - ответил Терри раздраженно, - я спрашиваю, кто приклеил швабру к моей руке?
На мгновение в комнате воцарилась тишина, затем все рассмеялись.
- По-вашему, это забавно? – воскликнул Терри. – Она не отклеивается!
- Спрашиваю из любопытства, - издевательски произнес Дик, - ты пробовал воспользоваться палочкой?
- Пробовал, я же не идиот, - откликнулся Терри и скрылся в ванной.
Через несколько секунд он вернулся.
- Все равно не отклеивается, - сообщил он.
Раздались смешки. Дик, уже отвязавшийся, задумчиво посмотрел на Терри.
- Ты понял, что я имел ввиду колдовство, а не пытаться отковырять швабру палочкой…?
- Да понял я! Что мне делать?
- Я не знаю, - ответил Дик, хотя было очевидно, что ему знакомо использованное заклинание, - я специалист по Трансфигурации, а не по Чарам.
- Толль знает что! – воскликнул Терри и снова скрылся в ванной.
Я оглядела комнату и спросила:
- А почему вы все спали здесь?
- Когда вечеринка во дворике начала подходить к концу, - начала объяснения Клаудия, попутно пытаясь навести хоть какой-то порядок в комнате, - мы с Джейсоном, и… - она огляделась, - Диком, и… Эмилем, и-и-и… а, Юлием, - решили продолжить у нас. Джина и Юдита сначала поднимались в свои комнаты, но потом тоже как-то оказались здесь. А потом еще и Терри увязался за Джиной. Мы еще потусили, а потом я не помню, потому что мы с Джейсоном уснули, а проснулись привязанные друг к другу. Кстати, кто нас привязал?
Никто не ответил. После долгой паузы, Дик произнес:
- Я не мог, я был привязан к кровати.
- А я вообще была в шкафу – какой идиот меня туда повесил? – сердито спросила Юдита, разминая спину.
Юлий заржал, но когда несколько пар глаз с подозрением взглянули на него, торопливо заговорил:
- Но с остальными я ничего не делал! Я и проснулся-то позже всех с… с… с Винным источником в обнимку.
Все перевели взгляды на Эмиля. Тот испуганно посмотрел на всех в ответ и затем взглянул на меня.
- Нет, как раз Эмиль проснулся последним, - вынуждена была признать я.
- Значит, Макферсон! – воскликнула Клаудия.
- Со шваброй в руках?
Все приняли задумчивые выражения лиц. Затем, почти одновременно посмотрели на меня.
- Что? Меня тут вообще не было. Я пришла когда вы уже проснулись.
В этот момент в комнату вошла Джина.
- Кто спал сегодня на моей кровати и оставил там книжку? – спросила она.
Я промолчала.
- Что за книжка? – требовательно спросила Клаудия, глядя при этом на меня.
Джина повернула томик к себе обложкой и прочитала:
- Кафка «Замок».
- Гермиона! – выкрикнула Клаудия. – Гермиона её читает! Ты! – она подошла ко мне ближе, обличительно указывая пальцем. – Ты пришла раньше, напакостила и ушла спать в комнату Джины.
Все смотрели на меня с осуждением.
- А вы знаете, что через пятнадцать минут вам всем нужно быть в корпусе Мерлина чтобы готовить конференцию? – спросила я, и все тут же забыли о моих проделках.
Клаудия вскрикнула и начала выгонять всех из комнаты, поскольку ей надо было одеваться – она должна была помогать организаторам в одной из секций. Эмиль со схожим криком выбежал из комнаты, поскольку на нем были еще более важные обязанности. Следом за ним выбежала Джина, сунув мне в руки Кафку. Вместе с ней в коридор бросились Юлий и Юдита. Дик и Джейсон неторопливо собрались и тоже покинули комнату.
Я начала наводить порядок, пока Клаудия собиралась. Через несколько секунд после того, как она удалилась в ванную, оттуда послышались крики, а затем выскочил испуганный Терри, все еще со шваброй в руке. Я, сжалившись, пробормотала отклеивающее заклинание, чего Терри, правда не заметил, и, наконец, последний гость покинул нашу скромную обитель. Наконец, я смогла вздохнуть спокойно. Чуть прибравшись, я отправилась в Шоколадушку, чтобы выпить чашечку кофе и съесть чего-нибудь вкусненького – завтрак начинался только через час, поскольку было воскресенье, а я очень хотела есть.
Затем я направилась в корпус Мерлина. Мои обязанности как организатора ограничивались проверкой того, все ли идет как надо. Так уж вышло в связи с моим участием, что главные трудности выпали на долю Эмиля и его помощниц.
Я прошла по секциям, убедилась, что никаких действительно серьезных проблем нет, и, выбрав интересную мне секцию, заняла в аудитории самое удобное местечко, ожидая, когда придут гости и выступающие, и начнется чтение докладов.
Вечером того же дня Клаудия вынудила меня рассказать ей, как прошел ужин в ресторане и почему я не ночевала в общежитии. Я рассказала ей почти всю правду, избежав рассказа о небольшом стрип-шоу, поскольку знала, сколько ненужных вопросов и восторженных слов это вызовет.
- Ну, теперь-то ты убедилась, что я была права? – спросила Клаудия, когда я закончила рассказ.
- Права? – воскликнула я. – Клаудия, ты что, меня не слушала? Я же сказала, он пытался… пытался заставить меня думать, что я ему нравлюсь.
- Зачем?
- Ну… мы не успели это обсудить, - ответила я растерянно.
- Ты просто не знаешь ответа!
Здесь было трудно поспорить.
- Ты его не знаешь, потому что его и быть не может, - заявила моя подруга.
- Если я чего-то не знаю, это не значит, что этого нет.
- Да что ты говоришь! Тогда скажи мне, чего есть такого, о чем ты не знаешь?
Этот вопрос поставил меня в тупик.
- Клаудия, как я могу сказать, если я об этом не знаю?
- Потому что этого нет!
Я обессилено вздохнула.
- С твоей логикой я спорить не могу, - сказала я.
Клаудия довольно улыбнулась, но затем вспомнила тему разговора и лицо ее стало серьезнее.
- Есть еще и второй момент. Вейнс позволил тебе подумать, что он намеренно пытался заставить тебя думать, что ты ему нравишься. То есть, он как бы дал тебе повод так думать. Намеренно. Чем это объясняется?
Я устало пожала плечами.
- Тем, что он испугался, что выглядит слишком навязчиво, и что всем очевидно, что ты ему нравишься. В том числе и тебе. И он решил сделать вид, что намеренно создает такое впечатление, руководствуясь одному ему известными планами.
- Господи, да зачем ему это делать? – воскликнула я, желая только, чтобы Клаудия угомонилась.
- Ну… видимо, ты дала ему повод думать, что он тебе безразличен, и он решил замести следы, так сказать. Ну, то есть , он не хотел, чтобы все выглядело так, будто бы ты его бросила, понимаешь?
- Нет, не понимаю. Мы с ним не встречались, чтобы могли бросить друг друга. Всё, Клаудия, довольно. Я устала.
С этими словами я легла в свою кровать, надеясь поскорее заснуть. Только воспоминания прошлого вечера и утра в доме профессора, а также слова Клаудии не давали мне покоя. Уже ближе к утру я решила, что поступлю по тому принципу, по которому всегда поступала, управляя личной жизнью – пущу все на самотек.
17 декабря, пятница
Две недели прошли для меня как во сне. Конференция закончилась, началась предэкзаменационная неделя, а за ней и сами экзамены.
Профессора Вейнса я почти не видела, но в те моменты, когда нам доводилось встретиться, мы оба вели себя так, словно ничего не произошло. И под «ничего не произошло» я подразумеваю не только ресторан и то, что было после, а вообще всё – наш проект, конференцию, наш первый поход в ресторан, наше общение. Профессор старательно демонстрировал мне, что для него я обычная студентка, такая же как все остальные, а я отвечала ему тем, что не менее старательно демонстрировала свое удовлетворение таким раскладом. Я не собиралась показывать ему, как меня беспокоило то, что наша в некотором роде дружба закончилась таким образом. Теперь я бы ни за что не допустила, чтобы он узнал, как мне иногда хочется его общества.
Я сдала все экзамены на отлично. Хотя иногда это было очень непросто: в течение семестра я училась не достаточно усердно, оставляя слишком много времени на развлечения, и жестоко поплатилась за это во время предэкзаменационной недели, тратя все время и все силы на подготовку.
Но к счастью все закончилась.
Клаудия также была довольна результатами, так как не получила ни одной двойки. Именно об этом она поспешила сообщить мне вечером пятницы.
- А завтра мы это дело отметим!
Я скучающе посмотрела на неё.
- Ура, - без эмоций произнесла я.
- Ну же, встряхнись. Экзамены позади, целую неделю мы можем тусить здесь, а потом Рождество, каникулы!
- Здорово, - безразлично ответила я.
Я лежала на кровати, пытаясь читать книгу, но разве Клаудия может подарить мне минуту спокойствия, когда я в нем так нуждаюсь?
- Ну чего ты такая? Всё ж круто!
Я согласно промычала, перелистывая страницу.
- И ты, между прочим, еще не спросила, как мы будем отмечать окончание сессии!
- И как же мы будем отмечать окончание сессии?
- Здорово, что ты спросила, - ответила Клаудия, игнорируя полное отсутствие заинтересованности в моем голосе.
Она плюхнулась на мою кровать, так, что я подлетела чуть ли ни на фут, и принялась рассказывать:
- Мы решили отправиться куда-нибудь подальше от универа. В какое-нибудь супер-пупер интересное место. Оказалось, найти его не просто, но мы все же сделали это. И знаешь, знаешь, куда мы отправляемся?
- Клаудия, не прыгай, я не могу читать когда ты трясешь кровать. И нет, я не знаю, куда мы отправляемся.
- В Эбердорф!
Я чувствовала на себе выжидательный взгляд Клаудии и поэтому оторвала взгляд от книги. Посмотрев в глаза подруги, я увидела там такой энтузиазм, такую неописуемую радость, что не смогла не улыбнуться.
- Действительно хороший выбор.
- Это не просто действительно хороший выбор, это лучший выбор, который мы могли сделать! Магических деревень во всем мире – раз два и обчелся. А Эбердорф, кроме того, находится в Баварии, откуда родом Юлий. Помнишь, он рассказывал про белые колбаски? Бавария – единственная страна, где их делают!
- Клаудия, Бавария – часть Германии. Это не страна.
- Да? Ну, я знаю, естественно. Я имела в виду, что Бавария НАХОДИТСЯ в единственной стране, где их делают.
- Я так и поняла.
- Завтра утром мы рано-рано встанем, перекусим в Шоколадушке и пойдем в город. Из каминной переместимся в Комнату Прибытия в Эбердорфе. Там нужно будет заполнить какие-то бумаги о том, что мы находимся на территории Германии и-и-и-и можно будет идти гулять, есть колбаски, пить пиво и распевать «ach du lieber Augustin» на всю деревню! А, и захвати денег чтобы заплатить за международное перемещение.
Я кивнула, и Клаудия, наконец, оставила меня в покое, занявшись подбором гардероба на следующий день.
18 декабря, суббота
Следующим утром мы встали в девять часов – «рано-рано» по мнению Клаудии – быстро собрались и вышли во внутренний двор. Там нас уже ждали Джейсон, Юлий, Юдита, Дик и Эмиль. Последнему я удивилась, но оказалось, что его позвали Дик и Джейсон. Впрочем, мне было все равно, был он с нами, или нет, потому что теперь я не испытывала к нему даже жалости. Это были его проблемы, есои он в меня влюбился, и я не собиралась нянчиться с ним, «щадить его чувства» и так далее. Мои никто не щадил.
Болтая, громко смеясь и беспрестанно перебивая друг друга, ребята шли в город. Я плелась рядом, не имея настроения участвовать в общей беседе. Чувство отчуждения снова вернулось ко мне, и я не хотела и не могла с ним бороться. Тогда я в лишний раз убедилась, что особенно одиноким человек чувствует себя в большой компании. Куда уютней я ощущала себя с человеком наедине. Например, с профессором Вейнсом! Но я дала себе обещание не думать об этом, поэтому по пути развлечения ради считала, сколько грамматических ошибок сделает Клаудия. Нет, я не ставила ей это в укор, английский не был её родным языком, хотя она и говорила на нем очень хорошо. Просто нужно было чем-то себя занять.
После удивительно длинной очереди в каминной, перемещения и нудной процедуры регистрации в Комнате Приема в Эбердорфе, «началось веселье».
После ланча в милом ресторанчике «Huhn und Hahn» мое настроение заметно улучшилось, и я даже стала принимать участие в разговорах. Поев, мы отправились гулять по центральной улочке, вымощенной брусчаткой, на которой находились магазины и кафе. Клаудия накупила себе всякой ерунды вроде ленточек в волосы, фигурок пастушек, поющих немецкие песенки и самонаполняющихся пивных кружек. Мальчиков больше заинтересовали немецкие сладости. Юдита по большей части проводила время в магазинах одежды. Я же, не зная немецкого, не могла развлечь себя посещением книжной лавки, потому ходила по пятам то за Клаудией, то за Джейсоном с Диком, то за всеми сразу, когда все выскакивали из разных магазинчиков, встречаясь на улице, и дико радуясь этому событию. В какой-то момент я сама начала наслаждаться этой неспешной прогулкой, слышавшейся отовсюду немецкой речью и местной традиционной музыкой, запахами копченого мяса и надписями над каждым вторым кабаком «Das beste Bier Deutschlands!» (прим. автора «Лучшее пиво Германии»).
Внезапно мое внимание привлекли двое у ювелирного магазинчика. Сперва я узнала женщину – это была сестра профессора Вейнса! Ошибки быть не могло. Я застыла посреди улицы, увидев, что рядом с ней был сам профессор. Ребята пошли вперед, не заметив, что я отстала, а я не могла оторвать взгляда от пары.
Профессор обнимал сестру за талию, как-то совсем не по-братски глядя на неё. Мисс Вейнс коснулась рукой золотого кулона на груди, попыталась рассмотреть его, но ей это не очень-то удалось. Оба рассмеялись, а в следующий момент молодая женщина горячо поцеловала профессора Вейнса прямо в губы.
«Так сестра значит?!», - подумала я.
Двое пошли вверх по улице, в противоположную моему направлению сторону, так и не заметив меня. Я продолжала стоять не двигаясь еще несколько секунд, вслед за чем медленно пошла в сторону, в которую удалились мои друзья. Я была удивлена, оскорблена и обижена.
И дело было не в том, что выяснилось, что у профессора Вейнса была другая, точнее просто – женщина. Хорошо, не только в этом. Но в том, что он обманул меня! Намеренно солгал, заставив думать… заставив верить… Это было так подло, так низко с его стороны!
Все еще неспособная поверить в то, что только что увидела, в то, что только что узнала, я попыталась на время скрыться от ребят, чтобы придти в себя. Чуть-чуть посидев на скамейке, я смогла это сделать, и лишь после этого нашла Клаудию. Та ничего не заподозрила.
Стоит ли говорить, что остальная часть путешествия, как бы увлекательна она ни была, не приносила мне радости.
20 декабря, понедельник
В понедельник у нас уже не было занятий, но мы все еще могли оставаться в университете, заканчивая учебные дела, посвящая себя написанию курсовых, а в моем случае – диплома, или просто мешая друзьям заниматься важными делами, как это делала Клаудия.
В тот день я шла в библиотеку, ни о чем не подозревая. Это был обыкновенный день обыкновенной недели обыкновенного месяца, такого же, как и все другие месяца, которые мне предстояло провести в одиночестве.
Но насмешница судьба не слишком меня жалует, потому что именно в тот день, спустя всего два дня после происшествия в Эберсдорфе, я должна была лицом в лицу встретиться с профессором Вейнсом.
Мы столкнулись у одного из стеллажей чуть ли не в самом дальнем конце библиотечного зала. Кажется, оба испытали неловкость, но что-то помешало Вейнсу сделать вид, что он не заметил меня, как он делал это последние две недели.
- Мисс Грейнджер, добрый день, - поприветствовал он.
- Добрый, - попыталась вежливо ответить я, но вышло не очень.
- Кажется, не для вас, - ответил профессор, его брови вопросительно взлетели вверх.
Это выглядело так мило, что я почти улыбнулась. Но мне удалось вовремя взять себя в руки.
- Он ни чуть не хуже всех других дней моей жизни, сэр, - ответила я ровно, разглядывая корешки книг.
Профессор тоже повернулся к полкам, пристально их изучая. Однако разговор, как оказалось, окончен не был.
- Занимаетесь диплом? – спросил он.
- Да, сэр, - сухо ответила я.
- И каковы ваши успехи?
- Удовлетворительны, сэр.
Профессор чуть помолчал. Боковым зрением я заметила, что он рассматривает меня краем глаза.
- Я слышал, вы сдали все экзамены на «отлично»? – произнес он как бы между делом.
- Другого сложно было ожидать, - ответила я, решив не добавлять раздражающего «сэр» хотя бы в это предложение.
- Конечно, конечно… и что же, когда вы намерены покинуть университет?
Я раздраженно вздохнула, подняв глаза вверх и как бы вопрошая у небес, сколько еще вопросов вздумает задать Вейнс.
- Двадцать третьего числа, сэр.
- Ясно.
Несколько секунд прошли в тишине. Я продолжала искать взглядом нужную книгу, и, наконец, нашла её. Но в тот самый момент, когда моя рука потянулась к ней, рука профессора Вейнса сделала то же самое. Его ладонь накрыла мою как раз на корешке старинного тома. Я вздрогнула. Профессор, который, кажется, тоже не ожидал такого, однако, не спешил убирать свою руку с моей.
- Сэр… - начала я, когда пауза затянулась.
- Что же, мисс Грейнджер, вы уже ответили профессору Ростову на его предложение? – спросил Вейнс, продолжая прижимать мою руку к книге.
Я хотела ответить, что его это не касается, но это было бы слишком грубо. В конце концов, он был моим преподавателем, хотя мы оба, кажется, слишком часто забывали об этом.
- Мне сделали предложение из Сэлемского Университета, и я обещала обеим сторонам подумать.
- Подумать над тем, кого из них выбрать, или подумать, выбирать ли вообще? – спросил профессор тихо.
Он немного приблизился ко мне, и я попыталась отстраниться. Однако моя рука все еще была в его власти.
- Сэр, я… я еще пока ни в чем не уверена.
- Помните, мисс Грейнджер, - произнес профессор низким, словно чужим голосом, - вы всегда можете остаться здесь, в университете и начать преподавать.
У меня по спине побежали мурашки. Я застыла, глядя то на потертые корешки книг, то на большую мужскую руку, накрывающую мою тонкую ладонь.
- Вы можете стать моей ассистенткой, и с вашим талантом ваша карьера полетит вверх так быстро, как вы даже не мечтали.
- Я подумаю, сэр, - ответила я, и, вырвавшись из его ловушки, поспешила покинуть и то место, где мы стояли, и библиотеку вообще.
21 декабря, вторник
На следующий день у меня была назначена встреча с деканом. Профессор Питч решила по старой привычке принять меня у себя дома, и я очень переживала, что могу столкнуться с профессором Вейнсом. К счастью, этого не произошло. И к счастью, декан решила не устраивать чаепитий на общей террасе. Вместо этого мы расположились в её гостиной, где, потягивая чай с молоком, обсуждали мой диплом.
- … и поскольку вы решили выбрать руководителем профессора Вейнса, - вещала профессор Питч, - я не смогу помогать вам также, как раньше…
«То есть «никак»», - прокомментировала я мысленно.
-… но Персеус тоже неплохой зельевар. Просто вы должны учесть различия между курсовой работой и дипломной. Для этого я вас и пригласила. Для меня важно, какой диплом вы напишите, даже не смотря на то, что вы выбрали руководителем другого человека, куда менее опытного в таких делах, чем я. Я не стану препятствовать вам, это не в моих правилах. Наоборот, я готова помочь ценным советом. Я уже рассказывала профессору Вейнсу о том, какие правила необходимо соблюсти. Мы уже дважды встречались с ним для того, чтобы обсудить всех, кто пишет у него курсовые и дипломы. На прошлой неделе мы обедали прямо здесь, у меня дома, и он очень хвалил мой пудинг. Но тогда мы не обсудили все, что я хотела. А в субботу нас снова прервали – как раз когда мы обедали, по камину со мной связалась Нерида. У неё в тот день как раз был последний этап конкурса Мисс Зельеварение, который проводил её Университет, и она победила. Я была так рада – хотя я и ожидала, что она выиграет, она всегда была очень красивой – что не смогла больше обсуждать дела с Персеусом. Но он посидел еще не много и поговорил со мной о моей дочери. Он посмотрел все ее фотографии, и признал, что она действительно достойна звания Мисс Зельеварение. Думаю, скоро мы снова обсудим вопрос вашего диплома, но я решила поговорить и с вами, ведь вас это тоже касается.
Я почти не слушала, что говорила профессор Питч после слов «в субботу нас снова прервали – как раз когда мы обедали». Эта фраза вызвала диссонанс в моем сознании, хотя я даже не сразу поняла, что в ней было не так.
- Когда вы сказали вы в последний раз встречались с профессором Вейнсом? – спросила я.
Декан удивленно взглянула на меня, но ответила:
- В прошедшую субботу, мисс Грейнджер. А в чем дело?
- Оу, я просто была совершенно уверена, что видела его в субботу как раз во время обеда совсем в другом месте.
- Нет, - убежденно ответила профессор Питч, - это совершенно невозможно, потому что он целый день был здесь, в студенческом городке. До встречи со мной он сидел в библиотеке, потом отобедал у меня и ушел вместе с профессором Оливье, который зашел ко мне за… за чем же он зашел? Ах, они играли в вист, и им нужен был четвертый. Я не любитель этих игр, но профессор Вейнс согласился пойти. И целый вечер они провели у Оливье, я видела их в окно, они сидели на веранде.
На меня словно опрокинули ушат холодной воды. Кусочки мозаики начали складываться воедино с немыслимой скоростью.
Оборотное зелье… модифицированное… это странное поведение… постоянная спешка, если он задерживался после лекции слишком надолго…
«Я же тебе рассказывала о том, что я спрашивала про него у папы, и он сказал, что Вейнс учился не в Стоунхендже»
«Мисс Грейнджер… никогда в своей жизни не заходите в мой дом, если я сам вас не приглашу»
«Дитя мое, я уверен, существует множество людей, коих вы видите только лишь три часа в день»
«Кстати, этот ваш Вейнс. Странный тип. Кто он такой? Откуда взялся? С такими мозгами – и ни разу не засветился ни на одной самой завалящей конференции. Самородок из глубинки или его ударили по голове и в нем вдруг проснулись зельедельческие таланты?»
«А в субботу нас снова прервали – как раз когда мы обедали»
«В прошедшую субботу, мисс Грейнджер»
«он целый день был здесь, в студенческом городке»
Я не сразу услышала, что профессор Питч звала меня. Ответив ей что-то невразумительное, я поспешила покинуть её дом. Выйдя на крыльцо я, однако, не спешила уйти. Чуть-чуть поразмыслив, я постучала в соседнюю дверь – в дверь профессора Вейнса, если это действительно было его имя.
Удача была на моей стороне. Профессора не было дома, но когда я, поняв это, развернулась на сто восемьдесят градусов, то увидела его идущим по дорожке в мою сторону. Поравнявшись со мной, он поздоровался, но я не собиралась отпускать его так легко. Передо мной стоял человек, который четыре месяца водил всех за нос, принимая Оборотное зелье и выдавая себя за Персеуса Вейнса.
- Профессор, - произнесла я требовательно, когда он открыл дверь, - я могу войти? Мне нужно срочно с вами поговорить. Это очень важно.
Вейнс, кажется, растерялся на мгновение, но затем сделал шаг в сторону и позволил мне пройти вглубь дома. Я вошла в гостиную и села в одно из кресел. Профессор сел напротив и вопросительно уставился на меня.
- Я хотела бы обсудить с вами мой проект.
Брови Вейнс взлетели вверх.
- Это действительно так срочно?
- Да, сэр. Дело не терпит отлагательств.
- Что ж, в таком случае, подождите минуту, я сейчас…
Он начал вставать с кресла, но я резко встала со своего и повелительным движением руки остановила его.
- Нет, я не могу ждать ни секунды. Мы поговорим прямо здесь и сейчас.
Вейнс посмотрел на меня с подозрением.
- Хорошо, - сказала я мягче, - я солгала. Я хотела поговорить с вами вовсе не о проекте.
- А о чем же? – спросил профессор, и от моего внимательного взгляда не ускользнуло, как он мельком посмотрел на часы.
- Я хотела поговорить о… нас! - выпалила я.
- О нас? – удивился он.
- Совершенно верно. Видите ли, сэ-э-эр, - начала я своим самым нудным голосом, - ситуация, в которой мы оба оказались, положение, в которое волею судеб оказались втянуты мы оба, иными словами, все, что между нами произошло за время вашего преподавания здесь, то есть с первого сентября сего года по сегодняшний день, все это, я признаюсь вам честно, без утайки, не скрывая ничего и открывая душу целиком и полностью, так, чтобы в ней не осталось и уголка, скрытого от вашего внимательного взгляда…
Я могла бы продолжать так вечно,и Вейнс понял это. Он встал с кресла, и я была вынуждена замолчать.
- Всё это очень увлекательно, - почти гневно произнес профессор, - но я вынужден покинуть вас буквально на минуту.
- Я не могу позволить вам этого, - сказала я.
- Интересно знать, почему?
«Потому что я должна убедиться, что моя теория верна, не опасаясь поставить себя в неловкое положение ложными обвинениями. И в случае, если я права – узнать, кто скрывается под этим прекрасным обликом!» - подумала я, но вслух сказала:
- Потому что я… потому что я… мне очень трудно признаться вам в этом…
- Мисс Грейнджер, - прорычал Вейнс и в одно движение приблизился ко мне почти вплотную.
Схватив меня за подбородок, он взглянул мне в глаза. Мне показалось, что этот контакт длился вечность, тогда как на самом деле не прошло и секунды.
- Мисс Грейнджер, позвольте, я пройду, - вдруг неожиданно тихо произнес Вейнс.
Я отрицательно покачала головой. Но вдруг в дверь постучали. Я на мгновение растерялась, и профессор воспользовался этим, чтобы обогнуть меня и побежать к двери. Я побежала за ним.
- Профессор Вейнс, - воскликнул юноша, стоявший на пороге, - там профессор Питч! Я был у неё, и… ей плохо!... помогите!
Кажется, молодой человек был на грани истерики.
- Я только возьму зелья, - ответил Вейнс, скрывшись в кладовке.
Через несколько секунд он выскочил обратно, и еще через мгновение он был в покоях профессора Питч. Я хотела было пойти за ним, чтобы узнать, что случилось, но дверь оказалась закрытой.
Понимая, что сегодня я не смогу добиться от профессора Вейнса ничего, я побрела в общежитие.
22 декабря, среда
На следующий день я узнала, что профессора Питч отправили в Святого Мунго – у неё случился приступ болезни, которая донимала её уже несколько лет, и если бы не профессор Вейнс, на этот раз все могло бы кончится очень плачевно.
Мне было жаль декана, но гораздо сильнее меня волновал вопрос, кто же прятался за личиной профессора Вейнса. В том, что этот человек действительно принимал Оборотное зелье, я уже практически не сомневалась. Наоборот, за ночь с вторника на среду я успела припомнить все случаи, которые с новым знанием выглядели в новом свете. Я действительно не могла вспомнить ни одного раза, чтобы я видела его дольше двух часов подряд до нашего открытия, и – вот совпадение – дольше трех после.
Но когда в среду я отправилась в профессорский городок, чтобы найти Вейнса, мне сообщили, что он отправился домой на рождественские каникулы. Я была вне себе от злости. Он улизнул, поняв, что я его почти раскрыла. Однако, я надеялась, что он собирался вернуться после каникул.
Конечно, я боялась узнать, кем он был на самом деле. Во-первых, наверняка он был каким-нибудь сбежавшим Пожирателем Смерти – всех их так и не поймали – или просто преступником. Ведь невиновные люди просто так не принимают Оборотное зелье и не пьют его целых полгода.
Я невольно вспомнила лже-Моуди. Как же я могла быть такой глупой и невнимательной, и не догадаться обо всем раньше? И то, что Вейнс занимался модифицированным Оборотным зельем, должно было меня насторожить…
Впрочем, были еще более ужасные варианты того, кем мог оказаться профессор Вейнс, чем преступник или Пожиратель. Он мог бы оказаться почтенным старцем, или, Мерлин упаси – женщиной! Тогда мое самолюбие было бы втоптано в грязь, я бы чувствовала себя унизительно, как никогда, а мое сердце было бы в очередной раз разбито. Уж лучше бы это был преступник-мужчина, с таким ударом справиться было бы куда легче.
К сожалению, мучиться догадками и предположениями мне предстояло еще очень долго.
23 декабря, четверг
Вечером четверга мы – я, Клаудия, Дик и Джейсон – сели на поезд до Лондона. Там на платформе девять и три четверти меня встречали Гарри, Рон и Джинни. Я была очень рада их видеть, так как в последний раз до этого мы виделись очень давно. Попрощавшись с друзьями из университета, мы с моими дорогими гриффиндорцами отправились на Гриммаулд плейс, чтобы готовиться к празднованию рождества. По словам Джинни, должна была собраться большая компания старых друзей из Хогвартса, и я действительно с нетерпением ждала встречи с ними со всеми.
