Дебют принцаСон, ставший явью
Малфой-Мэнор и окрестности. Косой переулок. Лето перед 6м курсом
Плавное движение руки, по прозрачному бриллианту в перстне лениво прокатился блестящий отсвет, луч заклятия обратился в густо-фиолетовый шар. Шаг в сторону, рука опустилась, шар метнулся вперёд, и растворился в воздухе. На всё потребовалась доля секунды неисправленного времени – но в контролируемом странной магией пространстве все происходило плавно, точно в толще воды. Ещё мгновение – и минуты потекли как им положено.
- Вы внимательно смотрели, Драко? – со вздохом спросил учитель. – Попробуете повторить?
Я кивнул, поправил кружевные манжеты, завернутые так, чтобы не закрывать кисти рук, и приготовился ловить заклятие.
Салазар вскинул палочку, и её конец выстрелил серебристым лучом. Я отреагировал молниеносно – но луч теплом растёкся по моей ладони. Я с досадой всплеснул руками и сел прямо на землю, запустив пальцы в собственную чёлку.
- Драко, соберитесь. Что с вами происходит? – Салазар с укором смотрел на меня. – У вас отличная реакция, вы знаете принцип остановки времени, но если вы не научитесь применять его к простым заклятиям, как вы справитесь с более сложными, с – не приведи Лорд – Авадой? А ведь от этого зависит ваша жизнь.
- Не знаю. Не могу. Мне удаётся почувствовать энергию, но от моего воздействия она как будто ускользает, - пожаловался я, закрывая лицо ладонями. – Мне кажется, я слабею с каждым днём.
Салазар опустился рядом со мной, успокаивающе гладя меня по плечу.
- Мой мальчик, не поддавайтесь отчаянию. На вас слишком много всего свалилось последнее время. Несчастье с отцом, ваша собственная болезнь, привыкание к метке… Силы восстановятся, но увы, сейчас нельзя расслабляться. Как бы ни было тяжело, надо действовать наперекор слабости. Кстати, как ваша рука?
Я с опаской коснулся левого предплечья. Кожа, стянутая магическим знаком, постоянно ныла тупой болью, но к этому я уже практически привык, да и успокаивающие зелья, которые готовила для меня мама, сильно облегчали жжение метки.
- Уже почти не беспокоит, - немного приврал я. Салазар покачал головой:
- Знак Круга Огня даёт неплохую дополнительную защиту от тёмной магии, но чтобы успешно колдовать самому его обладателю, следует научиться чуть корректировать суть своих заклятий. Это умение приходит со временем, и, к счастью, довольно быстро.
- Когда мне дадут задание? – спросил я. Прежде, чем стать полноправным членом Круга Огня, каждый, получивший метку, должен был выполнить некое поручение Лорда – своего рода экзамен, подтверждающий, что новый сторонник достоин оказанной ему чести. На Церемонии Посвящения мне было сказано ждать, но сроки никто не обозначил, а от бездействия в сложившихся обстоятельствах я готов был сойти с ума.
- Скоро, мой мальчик, - заверил Салазар. – Через несколько дней собрание Ближнего Круга.
- Я буду присутствовать на собраниях? – с удивлением переспросил я. Моё Посвящение держалось втайне от других Упивающихся Смертью – для них я был лишь юным кандидатом из Дальнего Круга.
- Вместе со мной. За временной завесой, - уточнил учитель.
- Скажите, Салазар… Я знаю, что метка – изобретение Тёмного Лорда. Но что легло в основу её создания? Не принцип ли колдовского вассалитета? – осторожно поинтересовался я. Салазар замер, глядя мне в глаза.
- С чего вдруг такой вопрос, Драко?
- Это так или нет?...
…О метке мама узнала практически сразу. Когда я вернулся домой с Церемонии, рука разболелась невыносимо, вдобавок у меня начался жар. Промучившись ночь, к утру я был вынужден просить лекарство, и, соответственно, рассказать о случившемся. Мама встретила известие не слезами, и не обвинениями – кому, как ни ей, было знать, что обратного хода для Пожирателя Смерти нет. Позже от эльфов я узнал, что ей стало плохо с сердцем – но она не позвала меня, и потом ни словом не обмолвилась о прошедшем приступе.
- Mon cher, - сказала она, - ты достаточно взрослый, чтобы лишить других права решать за тебя, но ты еще не знаешь многих граней жизни. Прошу тебя об одном – что бы ни случилось, не держи меня в неведении. Я не стану мешать тебе и ограничивать тебя, я сохраню твою тайну от всех – включая Северуса и мою сестру Беллу, но позволь мне хотя бы помогать тебе – всем, что в моих силах.
А через несколько дней она позвала меня в библиотеку, и показала мне старинный свиток на латыни. Мне пришлось воспользоваться заклинанием распознавания языков, чтобы прочесть его.
- Когда ты рассказал подробно о Церемонии и метке, мне показалось, что я читала что-то очень похожее, - пояснила мама. – Теперь ты видишь сам – я могу ошибаться, но это все очень напоминает принципы колдовского вассалитета, использовавшиеся в Средние Века.
Она была права. В рукописи говорилось о заклятиях и обрядах, магически закрепляющих отношения вассала и сюзерена, и многие из них были почти дословным описанием традиции метки Пожирателей Смерти. Первой их частью непременно были клятва и проверочное задание, а вот про то, что существует ещё и вторая, я узнал впервые. И главное во всем этом было то, что свиток несколько раз подчёркивал, что связь сюзерена и вассала непременно двухсторонняя, вот только если первый имел право отдавать приказы, то второй мог лишь просить – но…
- Если всё действительно так, - продолжала мама, - то после того, как ты выполнишь задание Тёмного Лорда, он будет обязан в свою очередь скрепить договор. То есть, ты сможешь просить его о чём угодно – и он будет не вправе отказать.
- А если… - я просиял, сразу же решив, что попрошу освободить отца, но мама прервала меня, не выслушав:
- Драко, я умоляю тебя, не торопись. Сможешь ли ты узнать, верно ли наше предположение, и является ли метка знаком вассального договора?
- Думаю, что да, - кивнул я.
- Если это так, то я прошу тебя очень хорошо подумать, прежде, чем просить. Пусть лучше у тебя будет козырь в рукаве, который однажды сможет спасти тебя…
- Это действительно так, Драко, - наконец соизволил ответить Салазар. – Признаться, пока вы не напомнили мне, я сам почти забыл об этом. Метка настолько стала символом и традицией, что за долгие годы отпала необходимость обосновывать её как-либо иначе.
- Значит, выполнив задание, я могу просить Лорда освободить моего отца? – я сузил глаза.
- Можете, - легко согласился Салазар. – Да, я действительно совершенно забыл о колдовском вассалитете. Но скажу честно: даже помня о нём, я не посоветовал бы вам этим воспользоваться.
- Почему же? – с подозрением удивился я.
- Вы знаете все детали правила скрепления договора? – осведомился учитель. – К примеру, чем грозит вам провал задания? А обратную сторону медали в случае успеха?
О да, я знал. Невыполнение условий договора грозило смертью как вассалу, так и сюзерену – в зависимости от того, кто нарушит свою часть клятвы. Вторая сторона в таком случае, разумеется, освобождалась от своих обязательств. Можно было представить, насколько Тёмный Лорд пожелает усложнить задание – чтобы оно действительно стоило ответного шага со стороны хозяина Круга Огня. Под «обратной стороной медали», видимо, имелось ввиду то, что скрепленный обоими участниками договор накрепко привязывал их друг к другу. В случае успеха моей затеи я лишался даже призрачного шанса когда-нибудь перестать служить Лорду – неважно, выступив против него, приняв нейтралитет, или просто всерьез усомнившись в мыслях.
Но далёкие последствия недостаточно пугали меня, в то время, как желанная цель была очевидна. В шестнадцать лет море по колено, а от обстоятельств, мешавших нормальной жизни, как то заключение отца и последовавшие за этим злоключения Малфой-Мэнора, отчаянно хотелось избавиться.
- Это мама подсказала мне про колдовской вассалитет, - сказал я. – Даже она считает, что игра стоит свеч.
Это было не совсем правдой – мама ничего не знала о том, что использовать своё право просьбы я намерен сразу же.
- Вижу, что отговаривать вас бесполезно, - покачал головой Салазар. – После того, как вы заявите Тому о своем желании, вы подпишетесь на такие трудности, с которыми, полагаю, до сих пор вам сталкиваться не доводилось. И главное, что я буду почти не в силах помочь вам.
- Почему? – боевого настроя у меня несколько поубавилось. – Впрочем, конечно, я…
- Я, как рекомендовавший вас в Ближний Круг, не имею права напрямую вмешиваться в ваше задание, - вздохнул Салазар. – Советовать, подсказывать – да. Но основная работа - ваша. Я не смогу даже приказать кому-то вам помочь. Наладить связи и приобрести влияние над членами Кругов вы тоже должны суметь сами. Вы уверены, что хотите так осложнять себе жизнь?
- Мой отец в Азкабане, - зло сказал я. – О чём здесь вообще может идти речь?
Салазар прикрыл глаза.
- А как ваша мать приняла известие о вашем вступлении в Круг Огня? – вдруг спросил он.
Я рассказал.
- Что ж… - задумчиво произнёс Салазар. – От Нарциссы не стоило ожидать меньшего. И всё-таки, полагаю, она заслуживает большей надежды.
- Что вы имеете ввиду? – не понял я.
- Позже, Драко, - ответил учитель. – Отдыха было достаточно. Давайте продолжим наше занятие.
..Как и было условлено, собрание Круга Огня состоялось через два дня. Мы с Салазаром аппарировали чуть раньше остальных, и скрывшись за временной завесой, наблюдали за тем, как приветствуют Лорда Пожиратели, а затем занимают свои места среди зажженных костров. Я обратил внимание на то, что в круге были пробелы.
- Это места тех, кто сейчас заключён в Азкабан, и погибших Упивающихся, которым еще не найдено замены, - пояснил Салазар. Я вздрогнул, потому что он сказал это обычным тоном, но вспомнил, что стены временного коридора делают нас не только невидимыми, но и неслышимыми для окружающих. – Смотрите. По правую руку от Лорда должен стоять ваш отец – ближайший его сподвижник. Следом за ним Беллатрикс Лестрендж, - он странно усмехнулся, - Должно быть, до сих пор недовольна, что ей пришлось спуститься на ступень ниже. Даже на две – по левую руку от Лорда теперь стоит Северус Снейп.
- Между Лордом и отцом больше никого нет? – поинтересовался я, приглядевшись. Пожирателей друг от друга отделяли небольшие костры, дававшие света не больше, чем свечной фонарь, но четко разделявшие места, и Беллатрикс с Лордом разделяло не два, а три таких огня.
- Есть, - улыбнулся учитель. – Я никогда не стоял в Круге, но Тому нравится красивая традиция - всегда оставлять место для меня. Или пустое кресло по правую руку от себя. Не зная правды, Пожиратели Смерти полагают, что это символизирует то, что слишком близко к Лорду не может стоять никто.
Церемония шла своим чередом. Краем уха я ловил отдельные фразы из докладов Пожирателей, но не имел возможности особенно вслушиваться, сосредоточившись на том, что говорил Салазар. А он вёл меня по кругу, останавливаясь за спинами Упивающихся и возле пустующих мест, чтобы немного рассказать о следующем маге и его месте в организации Лорда.
- Здесь должен был стоять Бартеус Крауч-младший, - говорил Салазар. – О нём вы и так наслышаны, и, полагаю, в любом случае он уже больше никому не принесёт пользы.
- Что с ним случилось? – спросил я. – Его приговорили к поцелую дементора?
Салазар поёжился, словно его резко обдало холодом.
- Да. Министерство поторопилось избавиться от свидетеля – вы помните, как скрывалась информация о возвращении Тёмного Лорда весь прошлый год? Выставили всё как несчастный случай – но едва ли в этом есть толика правды. Кстати, поспешности поспособствовал ваш отец.
- Зачем ему это понадобилось? – удивился я.
- Крауч слишком многое выдал Ордену Феникса. Пусть под Веритасерумом, но все же – он вообще знал слишком много. К тому же, были и другие причины.. Напиример, вы, Драко.
Я удивленно воззрился на него.
- Вы забыли, по чьей вине стали анимагом? – лукаво спросил Салазар. Я закусил губу. – Продолжим, пожалуй. Амикус Кэрроу и Алекто Кэрроу. Незаменимы в боевых операциях. Безжалостны настолько, что, кажется, вовсе лишены человеческих чувств. Поэтому лучше не привлекать их к делам, в которых нужно умение договариваться, взаимодействовать с людьми и так далее. Зато в быстрых захватнических операциях будут весьма полезны… если, конечно, удастся их убедить, что они должны вам подчиняться. А они понимают только позицию силы. Фенрир Грэйбэк. Оборотень. В большей степени оборотень, чем человек. С ним будьте очень осторожны – он опасен не только в полнолуние, и увы, не только для врагов Круга Огня. Зато благодаря ему мы держим в узде оборотней, и можем использовать их в своих целях….
Я внимательно смотрел на человека, указанного Салазаром. Разглядеть его как следует, разумеется, мешали мантия с капюшоном и маска. Но даже в самой огромной фигуре Грэйбэка было что-то звериное, чудовищное. Я подумал, что, пожалуй, этим человеком можно запугать даже отдельно взятых смельчаков, а тем, кто послабее, наверняка хватит одного упоминания его имени. К тем, кто «послабее» я себя причислять не собирался, но подозревал, что и сам после рассказа Салазара не скоро решусь иметь дела волкоподобным единомышленником.
- Выйти из Круга, - резкий приказ Лорда заставил меня обернуться. Торфинн Роули, которого Салазар представлял мне незадолго до этого, сделал шаг вперёд. Он скинул капюшон и снял маску, а затем вытянулся по струнке, ожидая, видимо, последующего за этим наказания. Отвлекшись на Грэйбэка, я не слышал, в чем именно заключалась оплошность Роули, но в тоне хозяина Круга так явно звучал гнев, что сомнений в том, что сейчас начнётся именно расправа, не возникало.
Палочка Лорда упёрлась в лоб Пожирателя. Вслух не было произнесено ничего, но Торфинн вдруг упал на колени, обхватив виски руками.
- Легилименция, - тихо сказал Салазар. – Идём дальше, Драко. Это неприятный процесс. Лучше не давать Тому повода усомниться в своей искренности – даже с нашей с вами природной защитой.
- Неужели и вам доводилось… - испуганно начал я, но Салазар улыбнулся:
- Мне – пока нет.
В самом конце собрания Лорд вызвал двоих молодых Пожирателей – видимо они, как и я, лишь недавно получили метку, и тоже ждали заданий. Я вопросительно посмотрел на Салазара – но тот лишь покачал головой, сказав, что со мной разберутся позже.
Я внимательно слушал, что говорит Лорд новым последователям. Один из них получил задание привести к господину Круга Огня мистера Оливандера – мастера волшебных палочек, добром или насильно, второй – достать информацию о неких Дарах Смерти из министерского книгохранилища, в которое, как я понял, молодой маг был вхож. Я отчасти успокоился – задания не выглядели сложными. Впрочем, эти двое ведь и не претендовали на полноценный колдовской вассалитет.
Пожиратели Смерти один за другим покидали свои места в Круге, прощались с господином, и, выходя за пределы образованной кострами поляны, аппарировали. Наконец, среди угасающих огней остались лишь сам Тёмный Лорд, да ещё огромная змея, которую он называл Нагайной.
- Пора, - сказал Салазар, и коротким движением руки заставил временную завесу рассеяться.
Преклоняя колено перед Лордом, я снова, как и в прошлый раз, испытывал странную смесь восхищения и страха, но все-таки чувствовал себя уже намного увереннее, и даже сумел, поднявшись, взглянуть в узкие алые глаза господина Круга.
Я набрал побольше воздуха в лёгкие, чтобы как можно ровнее произнести уже тысячу раз продуманную и подкорректированную в соответствии со старинной традицией фразу:
- Мой Лорд. Называя вас своим господином, и посвящая служению вам свою жизнь, прошу вас не раньше, чем я исполню вашу первую волю, и не позже, чем вновь понадоблюсь вам, в свою очередь скрепить наш договор, чтобы сила его не могла быть ослаблена впредь ни мыслью, ни делом.
Тёмный Лорд кинул быстрый взгляд на Салазара. Увы, я не мог видеть выражения лица учителя, стоящего у меня за плечом. Затем алые глаза вновь обратились на меня.
- Ты желаешь принести полную клятву? – мне на мгновение почудилось едва уловимое удивление в голосе Лорда.
- Да, - подтвердил я.
- Назови свою просьбу.
- Я прошу вас освободить из Азкабана моего отца, Люциуса Малфоя.
Глаза Лорда полыхнули, отразив пламя оставшихся костров.
- Руку.
Невольно вздрогнув, я закатал левый рукав. Палочка Лорда коснулась метки, но, вопреки ожиданиям, на сей раз боли это не причинило. Вместо этого посыпались золотые искры, моментально заставив змею и череп светиться.
- Мой давний враг ходит по этой земле, мешая моим планам и желая мне гибели, - заговорил Лорд. – Из всего Ближнего Круга есть два человека, кто находится достаточно близко к нему, чтобы поквитаться с ним. Но один из них нужен мне для выполнения иных задач. Второй – ты, Драко. Сделай так, чтобы мой враг больше не смог вмешиваться в мои дела. Его жизнь – в обмен на твою и свободу твоего отца. Ты по-прежнему готов выполнить мой приказ?
- Да, - быстро отозвался я, гадая, о ком идёт речь. На ум сразу же пришёл Гарри Поттер. Что ж, пожалуй, я смог бы убить его.
- Имя моего врага – Альбус Дамблдор, - прозвучали слова, от которых у меня внутри всё похолодело. Но отступать было поздно. – Даю тебе сроку год. Если через двенадцать месяцев Дамблдор будет мёртв – ты получишь моё пожизненное покровительство, а твой отец выйдет из тюрьмы. Если нет – ты погибнешь за нарушение клятвы. Принимаешь ли ты это?
- Принимаю, - едва слышно выдохнул я. Лорд убрал палочку. Метка ещё раз вспыхнула золотом, и снова потемнела. Я понял, что именно грозит мне через год, когда змеиная голова приподнялась, оскалив клыкастую пасть, и вновь превратилась в неподвижный рисунок.
- Ты можешь идти. Я буду ждать.
… - Могло быть и хуже, - «утешил» меня Салазар, когда мы, часом позже, неспешно брели по дороге по направлению к Малфой-Мэнору. Мне очень хотелось сказать что-нибудь издевательское, но я прикусил язык, понимая, что за принятое решение ответственен только я сам. Мне поставленная задача казалось невыполнимой, и спасибо, что смятённое сознание пока отказывалось осознавать в полной мере масштаб катастрофы. Учитель, напротив, выглядел странно повеселевшим.
- И как же я это сделаю? – растеряно спросил я. – Ничего себе задачка – убить самого сильного мага Великобритании…
Салазар усмехнулся:
- Драко, вы рискуете нарушить клятву не отступаться от Тёмного Лорда даже в мыслях такими высказываниями. Со мной вас, конечно, подобные зароки не связывают, но я предпочёл бы видеть больше почтения к себе со стороны моего ученика.
Я невольно улыбнулся в ответ.
- И всё же?
- Мой мальчик, не стану способствовать тому, чтобы вы начали относиться к поставленной задаче слишком легкомысленно – она действительно трудна и опасна, но мне есть, чем вас утешить. Том, к счастью, дал вам немыслимо огромный срок – целый год, и к ещё большей удаче, вовсе не просил вас вступать с Дамблдором в единоборство – в таком поединке у вас было бы призрачно мало шансов выстоять. Уверен, вы сможете достигнуть успеха гораздо раньше, чем через двенадцать месяцев, а уж план, который наиболее обезопасит вас, мы непременно изобретём.
- Вы же не можете мне помогать, - с подозрением напомнил я.
- Я не могу выполнить за вас вашу задачу, и не могу попросить кого-то другого сделать это, - сказал Салазар, туша докуренную сигарету носком сапога, - но ничто не мешает мне давать вам советы, и учить вас вещам, которые вы потом сможете использовать в своих целях.
Мы дошли до ворот поместья, и я почувствовал себя гораздо лучше. Голос Салазара и его присутствие успокаивали сами по себе, а когда он произносил подобные слова, его уверенность передавалась и мне.
- Я буду думать, что можно сделать, - пообещал я, останавливаясь и собираясь прощаться. – А вы поправите меня, если я составлю план действий?
- Безусловно, - кивнул он. – Ну что же вы остановились, Драко? Идёмте внутрь.
- Вы идёте со мной? – удивился я.
- Да, и прошу вас представить меня вашей матери, - ответил Салазар. – Она предупреждена, что сегодня вы появитесь вместе с гостем.
Я поперхнулся.
- Вы собираетесь ей открыться? Но… вы же сами говорили, что о вас никто не должен знать!
- Никто в Круге Огня. Я ведь не собираюсь выдавать ей все секреты организации, не так ли? – лукаво заметил учитель. – Я всего лишь ваш наставник, и давний друг вашего отца. Да, так случилось, что я отчасти посвящён в дела Круга, и готов оказать посильную помощь семье моего ученика в столь трудное время.
- А если она спросит у отца? – я продолжал сомневаться, не видя возможности представить историю своего общения с Салазаром в сколько-нибудь угодном родителям свете.
- Предоставьте это мне, Драко. Поверьте, у меня есть ответы на всё, - улыбнулся Салазар. – Ну что же, вы пропустите меня внутрь, или мы так и будем стоять у ворот?
Было странно вот так, в открытую, идти вдвоем с Салазаром к родному особняку, подниматься по мраморным ступеням, ни от кого не прячась. Было странно представлять разговор, который вот-вот состоится, и беседующих маму с учителем – в моём сознании они были людьми почти что из разных реальностей.
Но то, что случилось потом, превзошло все эти странности и прочие на несколько лет вперёд.
Когда эльфы открыли перед нами двери, и мы прошли в холл, мама спустилась по лестнице, чтобы встретить гостя. Она сделала шаг по направлению к нам, и замерла, изумлённо глядя на Салазара. А потом её глаза странно засветились, словно она улыбнулась только ими.
- А я вас помню, - вдруг произнесла она. – Подумать только… я считала, что это сон, или бред… это ведь вы однажды спасли мне жизнь?
Кажется, впервые на моей памяти учитель лишился дара речи.
А затем была долгая беседа за чашечкой остывающего кофе, о котором забыли все, кроме почти не участвующего в разговоре меня. Впрочем, я тоже почти не чувствовал вкуса того, что пью, слушая, и поражаясь тому, что общаясь с Салазаром на протяжении нескольких лет до сих пор, похоже, не знаю и сотой доли его жизни.
- Я приглядывал за Люциусом – сначала по просьбе Тёмного Лорда, потом уже по собственной инициативе – меня безмерно заинтересовал этот юноша, сумевший в девятнадцать лет оставить всех старших Пожирателей Смерти далеко позади себя, - рассказывал учитель. – Я никогда не видел такой виртуозной игры чувствами и умами других людей и хитросплетениями жизни в целом. Этот талант меня просто зачаровал, как вообще захватывает все необычное и редко встречающееся. А потом я стал ему подыгрывать – признаться, в основном с целью смотреть дальше. Оторваться было невозможно - как от великолепно поставленного спектакля. Но театр это одно, жизнь – совсем иное, и в ней редко удается остаться лишь зрителем. Иногда я не мог пройти мимо – в частности тогда, миссис Малфой, когда вас оглушило в рушащемся горящем здании, а я по счастливой случайности оказался рядом. Правда, я искренне полагал, что вы без сознания, и в дальнейшем будете уверены, что вам помог сам Люциус – мне нельзя было обнаруживать своё присутствие.
- Я пришла в себя, когда вы остановили пламя, Салазар, - сказала мама. – Поскольку вы не затушили его, не создали какой-либо преграды, даже не достали палочку, просто движением руки заставив языки огня замереть, а у меня все ещё плыли перед глазами цветные пятна, я впоследствии сочла всё это видением или собственной фантазией. Я даже Люциусу не стала рассказывать о виденном. Но продолжайте ваш рассказ, прошу вас.
- Я вмешивался в жизнь Люциуса лишь в отдельные моменты, подобные вышеназванному, - Салазар стряхнул пепел с сигареты – мама позволила ему курить, но он все же делал это гораздо реже и аккуратнее, чем обычно. – И, разумеется, отчасти открылся ему. У нас даже сложилось некое подобие доверительных отношений… Увы, дружбе не суждено было продержаться долго. Я надеялся сохранить втайне свой безрассудный поступок, но о нём стало известно Лорду. Я не знаю наверняка, каким образом это случилось – полагаю, что Люциус в какой-то момент не сумел скрыть некую связанную со мной мысль, или воспоминание, а дальше Том… Тёмный Лорд достроил логическую цепочку, но факт остаётся фактом – меня поставили перед выбором. Я не стал дожидаться, пока Лорд лично примется за решение ситуации. Во время одной из наших встреч я дал Люциусу сильное снотворное зелье, и пока он спал, стёр все воспоминания, связанные со мной. Поэтому, Нарцисса, боюсь, ваш муж не дал бы вам ответа о вашем спасении в любом случае. Он не помнит ни меня, ни те мгновения своей жизни, в которых я так или иначе принимал участие.
- И после всего этого вы взялись учить Драко? – осведомилась мама. От её голоса вдруг повеяло холодом.
- Как бы мы с Люциусом ни были интересны друг другу, - вздохнул Салазар, - он не мог стать моим учеником – я уже говорил вам, что магия времени или дана, или нет. Драко – другое дело. Если он захочет, он станет наследником всего того, чего сумел достичь я сам, а статус моего ученика является единственной надёжной защитой и оправданием перед Тёмным Лордом. Я никогда не предполагал, что мой путь вновь пересечётся с семьёй Малфоев, до тех пор, пока случайно не встретился с вашим сыном в Хогсмиде…
За этим последовал рассказ о нашем знакомстве и последующих событиях – хорошо мне известный, но немного видоизменённый – впрочем, не в ущерб логике. Салазар умел убеждать, и кажется, к концу разговора мама вновь расположилась к странному собеседнику. Но всё-таки задала вопрос:
- Вы столько времени общались с Драко без ведома его родителей. Что сегодня заставило вас прийти ко мне с этим разговором? В конце концов, если знать вас в лицо так опасно, как вы говорите – почему вы здесь?
- Что ж, можете считать это своего рода взаимными гарантиями, - отозвался Салазар. – Вы сохраните мою тайну и скроете факт нашего знакомства ото всех, включая Люциуса, а я со своей стороны даю слово, что окажу вашей семье любую помощь, которая будет в моих силах. Что же касается Драко – я хочу, чтобы вы знали. Я достаточно учил его, чтобы он сам мог постоять за себя – и, несомненно, продолжу наши занятия. Но помимо этого он находится под моим покровительством в Круге Огня, и я отвечаю за его жизнь и благополучие.
- Забавно, - сказала мама, отставляя чашку. – Получается, что вы только что дали мне в руки оружие против вас. Но тем не менее, когда вы только здесь появились, его у меня ещё не было. Поэтому я всё же хочу знать истинную причину.
- Хорошо, - Салазар послушно кивнул, прикрывая глаза. – Как минимум, я заинтересован в благополучии своего ученика, и в целости возлагаемых на него надежд. Сегодня Драко получил задание от Тёмного Лорда. Ответ – выполнение или смерть. Вы, конечно, ещё не знаете, в чём оно состоит. Что же, я расскажу…
Салазар изложил суть дела в той манере, в какой вообще обычно сообщал неприятные известия: просто, коротко, исключительно по фактам. Поскольку такие рассказы были лишены каких-либо эмоций, слушающий в первый момент воспринимал новость как нейтральную информацию, и только затем уже сам начинал её осознавать и осмысливать. Так же и мама – спокойно выслушав учителя, лишь через некоторое время после того, как он закончил, всплеснула руками, и побледнев, воскликнула:
- И вы позволили втянуть моего сына в такое?!
- Я не решаю за Тёмного Лорда, - покачал головой Салазар.
- И как, по-вашему, шестнадцатилетний юноша может выполнить такое задание?! Это же смертный приговор! – у неё дрожал голос.
- Миссис Малфой, прошу вас, успокойтесь, - Салазар пристально смотрел на неё, и под его магическим взглядом она умолкла и сложила руки, которые до этого судорожно вцепились в край стола. – Назад хода нет. Что сделано, то сделано. Сейчас надо положить все силы на то, чтобы Драко справился с возложенной на него миссией. И это во многом зависит от нас с вами.
- У вас есть мысли на этот счёт? – тихо спросила мама.
- Есть, - убедившись, что она успокоилась и слушает, Салазар наколдовал себе сигарету. - Расскажу вам, как выглядит нынешняя ситуация. О том, что Драко – Упивающийся Смертью, знаете вы, я, сам Драко и Тёмный Лорд. Для членов Круга Огня ваш сын – единомышленник, возможно, будущий Пожиратель, ныне выполняющий задание вместо своего отца, не оправдавшего ожидания Тёмного Лорда. И в наших интересах поддерживать их в этой уверенности, поскольку иначе теряет смысл его подготовка как моего преемника. Я не хочу, и уверен, вы со мной согласитесь, чтобы Драко становился рядовым Пожирателем Смерти. Это слишком тяжело, опасно, и невыгодно в его нынешнем положении.
Между маминых бровей появилась складка - мама о чём-то сосредоточенно думала.
- Допустим, это легко устроить, - наконец произнесла она. – Убитая горем мать, свято уверенная в том, что её сына используют, чтобы отомстить её мужу, просящая покровительства у тех, кто может его оказать… полагаю, это будет выглядеть достаточно убедительно.
- Заодно, - подхватил Салазар, - если вам действительно удастся добиться этого покровительства, Драко это станет неплохим подспорьем. Я полагаю, ему ни в коем случае нельзя вступать с Дамблдором в единоборство.
- Согласна, - кивнула мама. – Что ж. Как минимум, я могу склонить к этому мою сестру и крёстного Драко – Северуса Снейпа.
Я скептично фыркнул, быстро сделав вид, что просто поперхнулся кофе. Меня уже начало забавлять, как решают мою судьбу, забыв о моем присутствии. Слушал я внимательно, но у меня уже появились собственные, пока размытые, идеи на этот счёт. Например, мне пришло в голову, что убить человека можно и опосредованно – подкинув ему какой-нибудь предмет, зачарованный смертельным заклятием. Или вовсе не прибегая к помощи магии – для этого существовали яды и заклятые враги, которым был нужен всего лишь повод…
- Как именно звучала формулировка задания? – спросила мама, обращаясь, наконец, ко мне, но Салазар ответил раньше:
- Вы верно поняли меня, миссис Малфой. Она позволяет трактовать миссию как то, что действия Драко должны привести к гибели Альбуса Дамблдора, без уточнения, что Дамблдор должен пасть от руки именно вашего сына.
- Значит, по сути дела, конечную цель может исполнить кто-то другой, - задумчиво произнесла мама.
- Но начинание должно исходить от самого Драко, - напомнил Салазар.
- Я понимаю, - вновь кивнула мама.
Вскоре Салазар поднялся уходить. Мы с мамой проводили его до дверей, но прежде, чем покинуть особняк, он чуть задержался, чтобы сказать:
- Миссис Малфой. Я ещё раз очень вас прошу – наше с вами знакомство и всё, о чём мы говорили, должно остаться тайной. Я не смогу видеться с вами часто – чтобы не подставить Драко, вас и самого себя под удар. К тому же, Лорд не имеет привычки отменять свои слова, и его угроза в силе даже через столько лет. Если вдруг вам понадоблюсь я – пусть лучше Драко передает мне всё, что нужно.
- Конечно, Салазар. Не беспокойтесь, мы сделаем всё, как надо, - заверила мама.
- Удачи вам и сил, миссис Малфой. Искренне надеюсь, что все в вашей жизни наладится как можно скорее, - он учтиво поклонился, и поцеловал на прощание мамину руку. Мама чуть вздрогнула, почувствовав ледяное прикосновение Салазара, но заставила себя вежливо улыбнуться.
…Неделей позже мы с мамой отправились в Косой переулок. Официальным предлогом была ежегодная закупка учебников и прочего, необходимого для школы – но на самом деле, помимо этой мы преследовали несколько целей. Во-первых, мне надо было навестить магазинчик Борджина и прикупить там некоторое количество артефактов, а, возможно, и присмотреть что-то, что мне поможет в моем деле. Увы, магических предметов в Малфой-Мэноре почти не осталось – только в подземельях, в которые не было хода никому, кроме главы рода – моего отца. Во-вторых, мама сочла, что будет не лишним обезопасить меня, создав у как можно большего числа людей впечатление, что семья плененного Пожирателя Смерти не представляет никакой опасности. Сегодня мы намеревались разыграть в Косом переулке спектакль под названием: «Отчаявшаяся мать и её последняя отрада в жизни в лице тщательно опекаемого сына, которому не дают ни шагу ступить самостоятельно».
То есть, начали мы как раз со второй части – с представления. Зайдя в лавку мадам Малкин – хозяйки швейного ателье и известной сплетницы по совместительству, леди Малфой моментально превратилась в через край заботливую родительницу, хлопочущую вокруг обожаемого дитя, а я, соответственно, в протестующего против навязчивой материнской опеки избалованного сыночка.
- Мама, зачем мне ещё одна мантия? – морщился я, пока мадам Малкин сновала вокруг меня с заколдованным сантиметром, который, извиваясь змеёй, противным голосом сообщал ей нужные мерки.
- Парадная, mon cher, - ответила мама, поглаживая рукой красивую изумрудную ткань. – Что бы ни случилось, никто не должен подумать, что мы с тобой отчаялись…
- Мама, не начинай опять, - обреченно протянул я. – Мерки сняли? Я хочу сходить в квиддичный магазин, мне нужно средство для полировки метлы…
- Нет-нет, Драко, - заволновалась мама, - Один не ходи, подожди меня. Мало ли что может случиться…
- Да что со мной произойдёт средь бела дня?! – громко возмутился я. Сочинял я, конечно, на ходу – но уже вполне вошёл в роль. – И вообще-то, я уже давно не ребёнок, если ты не заметила, мама. Я вполне в состоянии совершать необходимые покупки сам.
- Что вы, милый, - вмешалась мадам Малкин, накидывая на меня раскроенную мантию и скрепляя её булавками. – Мама совершенно права, и возраст тут совершенно ни при чём. В такие времена, как сейчас, никому не стоит расхаживать по улицам в одиночку…
Увлекшись, она всадила булавку мне в плечо.
- Осторожнее с булавками! – воскликнул я, дёрнувшись от неожиданности.
- Ох, прошу прощения, - извинилась швея. – Ну всё. Теперь можете пройти к зеркалу и посмотреть.
Я, придерживая длинный неподшитый подол мантии, обошёл ряд вешалок, остановился перед зеркалом – и в этот момент в нём отразилась стоящая у меня за спиной распрекрасная гриффиндорская троица. Под глазом Грэйнджер красовался великолепный фиолетовый фингал, а Уизли и Поттер схватились за волшебные палочки, едва меня завидев. Ещё бы, после эффектного завершения прошлого года им было, чего бояться в моем присутствии. Однако я вовсе не собирался кидаться на них с заклятиями и подставляться под действующий вне Хогвартса запрет на магию для несовершеннолетних.
- Здесь скоро нечем будет дышать от дурной крови, мама, - процедил я сквозь зубы, однако достаточно громко, чтобы предупредить маму о появлении новых действующих лиц.
- Прошу не говорить такие вещи в моем магазине! – взволнованная мадам Малкин моментально выскочила из-за вешалок. – И не колдовать!
- Не волнуйтесь, вне школы они не настолько смелые, - утешил я её, буравя взглядом троицу. – Кто побил тебя, Грэйнджер? Я хочу пожать руку этому человеку.
Подошла мама.
- Уберите палочки, - коротко велела она. – Если вы ещё раз осмелитесь поднять руку на моего сына, я позабочусь о том, чтобы это стало вашим последним колдовским действием в этой жизни.
- Правда? – нагло вскинулся Поттер. – И как же? Отдадите нас вашим дружкам, Пожирателям Смерти?
- Что вы себе позволяете?! – опередила меня мадам Малкин. – Это очень серьезное обвинение!
Мамины губы опасно побелели, но голос по прежнему звучал ровно, не выдавая бешенства:
- Гарри Поттер. Я понимаю, что покровительство Дамблдора способствует головокружению от успехов. Но оно может сослужить дурную службу, когда ты окажешься в одиночестве.
- Ой, смотрите-ка! – гриффиндорская мразь насмешливо завертела головой. – Где Дамблдор? Его здесь нет! Ну, нападите же на меня – и вам подыщут камеру на двоих вместе с вашим мужем-неудачником.
К счастью, я забыл о том, что подол мантии не подшит. Наступив на него, я чуть было не упал – и только это удержало меня от безумного поступка.
- Не смей. Так. Говорить. С моей. Матерью, - в бешенстве отчеканил я, схватившись рукой о край какой-то вовремя подвернувшейся тумбочки, и таким образом удержав равновесие.
- Тише, Драко, - мама положила руку мне на плечо, и крепко сжала пальцы, давая таким образом знак оставаться на месте. – Думаю, что Поттер воссоединится со своим обожаемым крёстным раньше, чем мы с Люциусом.
Поттер вскинул палочку, видимо, полагая, что сможет кого-то этим напугать. Если бы не удерживающая меня мамина рука, впрочем, палочка едва бы помогла зарвавшейся дряни.
Мадам Малкин бросилась между нами и гриффиндорцами, видимо, пытаясь отвлечь внимание на себя:
- Мне кажется, левый рукав можно ещё подкоротить, позволь мне… - руки её так тряслись, что она снова кольнула меня булавкой – задев и без того ноющую метку. Знак мгновенно ожил, отозвавшись болезненной судорогой во всем теле, и заставив меня вскрикнуть.
- Отсорожнее! – я отскочил от неё, и скинул с себя зелёную ткань. – Мама, я не буду покупать эту мантию.
Едва сдерживаясь от того, чтобы не схватиться за горящую метку, я направился к выходу и замер, ожидая маму.
- Ты прав, Драко. Если здесь обслуживают такую публику, мы найдём более ценящее себя ателье, - она последовала за мной, и мы вместе покинули магазин. – Как твоя рука? Тебя вызывают? – обеспокоенно спросила мама уже на улице.
- Нет, - поспешил успокоить её я. – Просто она кольнула меня булавкой, и попала в метку… Diable, il blesse*… (Дьявол, как больно…)
- Тебе нужно лекарство? Я взяла с собой. Только надо отойти куда-нибудь в сторону…
- Нет, не надо, - отмахнулся я.- Пройдёт. Проклятье… как я ненавижу этих…
- Я понимаю, - мягко сказала мама. – Ничего… Это просто надо пережить. Toute la canaille сейчас почувствовала свою безнаказанность. Ладно ещё эти дети. Беда в том, что я уже не знаю, откуда ещё придет удар. Многие, кто стелился перед твоим отцом, ждал от него подачек и расточал заверения в вечной преданности, сейчас едва замечают меня… Неважно. Это просто такое время.
Я вздохнул.
- Ладно.. пожалуй, мне уже пора к Борджину. Расстанемся здесь?
- Хорошо. Только не ходи к нему напрямую, - предупредила мама. – Если за тобой будут следить…
Я улыбнулся:
- Мадам Малкин уже не видит нас. Я все сделаю, как надо. Спасибо тебе.
Косой переулок изменился до неузнаваемости. От былого шума и разнопёрого блеска торговой улицы остались лишь жалкие крохи. Многие магазины были закрыты, а то и вовсе заколочены, у лавки Оливандера стояли двое авроров – я моментально перешёл на другую сторону мостовой, в витринах теперь держали не товар, а министерские листовки, призывающие к бдительности, и фотографии беглых Пожирателей Смерти. Уличных торговцев, продающих с лотков сладости, украшения и сувениры, заменили какие-то сомнительного вида оборванцы, расхаживающие с гроздями каких-то побрякушек, и пристающие к прохожим с просьбой купить «наилучший оберег от всех проявлений чёрной магии». В свою очередь, потенциальные покупатели шарахались от них с круглыми от ужаса глазами, и норовили как можно скорее пробежать по улице, словно ежесекундно ожидали нападения.
Единственным местом, которого, кажется, абсолютно не коснулась подавленная атмосфера переулка, был новый магазин братьев Уизли под затейливо разукрашенной вывеской «Удивительные Уловки». Из любопытства я ненадолго заглянул в него – и был поражён количеством предлагаемых там хитроумных приспособлений. Сбежавшие от Амбридж близнецы времени даром не теряли: ассортимент товара заставлял глаза разбегаться, а руки трястись от желания нахватать полезных изобретений, разнообразные варианты применения которых моментально изобретала голова.
Кажется, вся толпа, некогда свободно бродившая по Косому переулку, теперь переместилась сюда. В лавке было не протолкнуться, и я не стал задерживаться, несмотря на любопытство – но всё же купил несколько полезных вещичек и «Порошок темноты», обещавший «локальную непроглядную ночь в течение пары часов над тем местом, где будет просыпан».
Выйдя на улицу, я сделал ещё круг, и, вновь пройдя мимо лавки Уизли, наконец отправился прямиком к Борджину.
Хозяин встретил меня не слишком приветливо. Осведомившись, чего я желаю, и получив в ответ, что я предпочел бы сначала посмотреть новые приобретения магазина, он неохотно ткнул пальцем в одну из витрин.
- Что с вами, мистер Борджин? С моим отцом вы были гораздо приветливее, - заметил я.
- Тяжёлые времена настали, мистер Драко, - страдальчески закатив глаза, пожаловался Борджин. – Лавку могут закрыть, покупатели боятся заходить… и вам бы я не советовал делать этого, без ведома вашего отца…
- Мой отец в тюрьме, вы не знали этого? – резко спросил я, и указал на ожерелье в витрине, не виденное мною раньше. – Что это за вещица? Написано, что она проклята. В чем заключается проклятие?
Борджин нехорошо усмехнулся.
- Совмещённый эффект Круцио и Авада Кедавра в итоге.
- О, - я едва не присвистнул.
- Одна беда – до него нельзя дотрагиваться без защиты,- развёл руками хозяин магазина.
- Вот как. Ладно, - я продолжил осмотр. Вдруг на глаза мне попался Исчезательный шкаф, Лорд знает сколько лет уже стоявший в лавке. Именно в нём два года назад нашлась шкатулка… та, что увы, ныне была утрачена.
- Бесполезная мебель, - заметил Борджин. – В силу своей старости не годится даже в качестве предмета интерьера. В прошлом году, правда, привёл в лавку одного незадачливого юношу… но это была чистая случайность.
Я резко взглянул на хозяина. Исчезательный шкаф. Прошлый год. Монтегю, невнятно лепечущий что-то о близнецах, шкафе, лавке Борджина….
- Вы говорите, юноша? Не из Хогвартса ли?
- Откуда мне знать… - вяло отозвался Борджин. – Возможно, мантия его была похожа на школьную… он как появился, так и исчез, а шкаф по прежнему не работает.
Я замер. Внезапная идея пришла мне в голову. Если один шкаф находится здесь, а второй в Хогвартсе…..
- Вы не пытались его починить?
- Это бесполезно, если не знать, где выход, - от такого безразличного тона могли бы сдохнуть мухи.
- Возможно, я знаю, где.
- Ну тогда я мог бы посмотреть…. Если вы доставите мне второй…Но я ничего не обещаю…К тому же, это не бесплатно, а ваш отец, как вы говорите, не может сейчас…
Мне, наконец, надоело. Стянув с руки перчатку, я сунул Борджину под нос фамильный перстень с моими инициалами, над которыми теперь появилась маленькая изумрудная корона. Такие перстни доставались каждому наследнику рода Малфоев, а корона была знаком главы рода – зелёная, если действующего главу замещали временно, и белая для окончательно вступившего в права наследования.
- Надеюсь, это вас убедит. Видите? Сейчас я веду все дела отца. Все. Вы ведь принадлежите к Дальнему Кругу, мистер Борджин? Надеюсь, вы понимаете, что это означает. Мне нужно ваше всесторонне содействие. В противном случае последствия могут вас не очень устроить.
Борджин нервно облизнул пересохшие губы. Он узнал кольцо, а слова не могли не произвести нужного эффекта.
- Я понял, мистер Малфой, - совершенно изменившимся тоном заговорил он. – Конечно, всё, что будет нужно. Только со шкафом… я вряд ли смогу что-то сделать без детального осмотра…
- Хорошо, - я надел перчатку. – Тогда пока я желаю купить то ожерелье. А к этому разговору мы ещё вернёмся. И вот ещё что. В ваших интересах молчать о моём визите к вам… впрочем, вы и сами это понимаете.
- Да, конечно, безусловно… - мне не понравилось, с каким видом это было произнесено, и я решил подстраховаться.
- Вы знаете Фенрира Грэйбэка? Он не откажет в помощи соратнику, если понадобится. Если вдруг я заподозрю что-нибудь, я попрошу его проверить, всё ли в порядке в вашей лавке.
- О нет, это совершенно лишнее! – заволновался Борджин.
- Надеюсь, - усмехнулся я. – Что же, мне пора. Не забудьте о моей покупке.
- Вы не заберёте её сразу? – удивился хозяин.
- Вы же сами сказали, что её нельзя касаться, - напомнил я. – Я напишу вам, когда и куда её выслать. И не вздумайте её продавать.
- Разумеется, нет, сэр… - Борджин подобострастно раскланялся. Вот теперь он вёл себя так, как я привык видеть.
- И никому ни слова. Даже если к вам придёт моя мать, - последний раз повторил я, вспомнив о нашем «спектакле», и сочтя, что здесь он тоже не помешает.
- Конечно, конечно… - Борджин едва не ткнулся носом в прилавок, поклонившись слишком низко.
Я вышел из лавки, и, окрылённый родившейся идеей, заторопился обратно в Косой переулок.
Возвращение в школу
Хогвартс-экспресс. Хогвартс и окрестности. Осень, 6й курс.
Утро первого сентября одарило меня неожиданным чувством полного бессилия. Видимо, сознание того, что до возвращения в Хогвартс мне не придётся всерьез браться за возложенную Лордом миссию, поддерживало меня в последние недели лета. Смена сезона стала неким рубежом, за которым меня уже ничто не отделяло от момента исполнения задания. Понятно, что убивать Дамблдора мне не пришлось бы ни в этот день, ни даже в течение ближайшего месяца – и всё-таки я словно вступил на прямую дорогу, в конце которой, независимо от количества оставшихся шагов, отчетливо виднелась неизбежная цель.
Страх и подавленность овладели мной. Мне не хотелось вставать, собираться, ехать в поезде. Я предпочёл бы завернуться в тёплое одеяло с головой, и спрятаться куда-нибудь в укромное место до тех пор, пока проблема как-нибудь не решится сама собой. Но увы, ничего сколько-нибудь выполнимого и рационального в этом желании не было.
Мама проводила меня на вокзал – мы по-прежнему играли в начатый спектакль «недалёкая мать и опекаемый сын». Впрочем, сегодня мы даже потерялись на общем фоне: никто из учеников не явился на вокзал в одиночестве, а сироту-Поттера вместо родителей провожали двое здоровых авроров.
- Драко, - сказала мама, перед тем, как попрощаться. – Имей ввиду. Если вдруг возникнут трудности, и не будет возможности просить о помощи и совете меня или твоего учителя Салазара, смело полагайся на своего крёстного.
- На Снейпа?! – изумился я. – Он же нас предал! Нет, я понимаю, что он об этом не помнит, но отец предупреждал, что ему вообще нельзя теперь доверять…
- Тише. Нас могут услышать, - предупредила мама. – Доверять ему нельзя – но только не в этой ситуации. Мне удалось связать его Нерушимым Обетом. Он не сможет подвести тебя, даже если очень пожелает.
- Вот как? – я поднял бровь. – И как же он на это согласился?
- Ну во-первых, ты всё-таки его крестник, - напомнила мама, а через мгновение недобро улыбнулась, - а во-вторых, у него не осталось выбора. Я позаботилась о том, чтобы вместе со мной визит ему нанесла Белла. Она подозревает его в предательстве, ты знаешь. И отказать мне при ней для него означало бы лишний раз косвенно подтвердить её правоту.
- Ничего себе, - покачал головой я. – Но знаешь, мам… я конечно очень тебе благодарен, но к Снейпу я пойду в последнюю очередь.
- Твоя воля, - она печально вздохнула. – Хотя такой союзник тебе не помешает. Твой учитель был убедителен… но я не готова безраздельно доверять ему, прости.
- Я понимаю, - в свою очередь вздохнул я, и вдруг неожиданно для самого себя крепко обнял её, да так и замер, боясь отпустить и остаться наедине со своим волнением.
- Тебе пора, - мама мягко освободилась из моих объятий. - Береги себя, mon cher.
Я отвернулся, и больше уже не смотрел на неё – даже не подошёл к окнам вагона, как прочие, когда Хогвартс-экспресс тронулся с места.
Желание спрятаться, или хотя бы лечь и временно отключиться даже не думало покидать меня. Но пришлось загнать его поглубже, и заняться своими обязанностями. В купе старост я увидел Пэнси – за лето похорошевшую, отрастившую черные крупные локоны до плеч. Это было новостью – я привык к Паркинсон с короткой стрижкой, и думал, что волосы её не вьются. Я понял, что очень давно не видел подругу. И вообще никого – после ареста отца даже близкие друзья обходили наш дом стороной. Кажется, за все лето, помимо министерских служащих (число этих, как раз, можно было бы и сократить) Малфой-Мэнор посетили только Форланги, да и те лишь заверили маму, что не оставят семью в беде, не предложив ничего определенного.
- Привет, Драко! – Пэнси чуть не задушила меня, кинувшись мне на шею. – Как я соскучилась по тебе, любимый….
- Соскучилась? – холодно спросил я, даже не думая отвечать на нежности. – А что же не заглядывала в гости? И к себе не звала. Я уже даже почти признал, что итальянские кузены составляют более приятную компанию, чем те, за кем неотрывно следуют надзиратели Аврората.
- Зачем ты так, Драко? – Пэнси моментально опечалилась. – Я ведь не специально… Мои родители запретили мне покидать дом в одиночестве. А они к вам… ну ты понимаешь, но они – не я. Мне ты по-прежнему дорог.
- Не стоит ссориться с родителями из-за опасных знакомств, - упрямо ядовитничал я, отчасти, таким образом, успокаивая собственные натянутые нервы. Пэнси чуть не плакала, но на этом наш разговор прервался – в купе вошли остальные старосты, включая наших заклятых врагов – Рона Уизли и грязнокровку Грэйнджер. Разумеется, с последними я тут же сгрызся, напрочь забыв о том, что в этом году мне стоит быть потише.
Уже знакомая золотая девочка вещала нам о школьных правилах, за исполнением которых нам предстояло следить, и которые сильно ужесточились по сравнению с прошлым годом. В частности, меня совершенно не обрадовало сообщение о том, что теперь и перемещения старост по школе будут ограничены.
- Всё из-за этих выродков, - гневно выплюнул Эрни Макмиллан. – Жаль их не всех пересажали. Хотя я бы, к примеру, вообще замеченных в связях с Тем-кого-нельзя-называть сходу бы отправлял на поцелуй дементора. А то возятся с ними….
- Придержи язык, - сухо посоветовал я.
- Почему это, Малфой? – окрысился хаффлпаффец. – Они преступники, и их вина доказана.
Палочка выскользнула из рукава мне в ладонь, но я всего лишь сильно сжал её рукоять.
- Потому что лучше помолчи, - напустилась на Макмиллана Пэнси. – Имей ввиду, если здесь начнётся драка, я потом подтвержу, что ты был её инициатором.
- В самом деле, - вмешалась напарница Эрни, Ханна Эббот. – Мы здесь не для того, чтобы друг друга оскорблять.
Остальные промолчали, и инцидент был замят.
После собрания я прошёл по вагону, и убедившись, что всё более-менее тихо, поспешил удалиться в купе, где сидели Крэбб с Гойлом, читавшие какие-то комиксы. Я хотел избежать косых взглядов, которых мне и так предстояло ещё натерпеться на протяжении этого года, но среди своих было не лучше. Приятели глухо поприветствовали меня, и поспешно уткнулись носами в свои журналы, не изъявляя желания продолжать общение, а я увидел, что все четыре полки заняты вещами, и понял, что меня здесь в общем-то не ждали.
Появилась Пэнси, и принялась копаться в своей сумочке.
- Кто ещё едет с вами? – осведомился я, указывая на четвертый чемодан. Ответ Гойла был не самым приятным:
- Блейз. Его сейчас позвал к себе наш новый преподаватель защиты от Тёмных Искусств.
Поморщившись, я подвинул вещи Забини и сел.
- И кто же у нас новый преподаватель?
- Гораций Слагхорн, - поспешно ответила Пэнси. - Случайно не знаешь, кто это?
- Случайно знаю, - лениво отозвался я, припоминая, что пару раз видел пожилого лысеющего мага, наносившего визиты моей бабушке, когда та ещё была жива. Насколько я знал, Гораций Слагхорн водил дружбу с моим дедом, и в своё время они чуть ли не вместе заканчивали Хогвартс. – Бывший декан Слизерина. Когда он вышел на пенсию, его сменил профессор Снейп.
- Интересно, зачем ему потребовался Забини?...
- Вернётся – узнаем, - я пожал плечами.
Блейз появился довольно поздно – за окнами уже начало темнеть, и до приезда в Хогвартс осталось немногим более получаса. Когда он входил в купе, дверь неожиданно заклинило.
- Какого маггла?! – разозлился Блейз, когда энная попытка дёрнуть за ручку ни к чему не привела. Дверь, кажется, зажила своей жизнью – она вдруг резко отъехала в сторону, и Забини, не удержавшись на ногах, завалился прямо на Гойла. Тот, разумеется, громко возмутился, вдобавок Блейз, махнув рукой, выбил комиксы, которые читал Крэбб, и получилась небольшая свалка, развеселившая нас с Паркинсон.
Вдруг мне показалось, что мелькнуло что-то белое, взметнувшееся с пола. Отдавая себе отчет в том, что степень моего плохого настроения ещё очень далека от невменяемого состояния, способного породить галлюцинации, я незаметно от приятелей сделал рукой знак, вызывающий воспоминания места, и затем с непередаваемым удовольствием пронаблюдал, как две одинокие ступни в белых ботинках и бордово-жёлтых гриффиндорских носках взлетают на багажную полку. Мне сразу стала понятна причина неисправности двери, но я не стал ничего озвучивать. Гриффиндорца, который мог проявить такой живой интерес к нам, я навскидку вспомнил только одного, но впрочем, догадку мне ещё предстояло проверить. Пока же я не стал ничего говорить остальным, решив немного поразвлечься – а заодно и приструнить своих же приятелей. Усмехнувшись своим мыслям, я улёгся головой на колени Паркинсон, от чего та моментально просияла, видимо, осознав себя прощённой.
- Говорят, ты был у Слагхорна, Блейз? – поинтересовался я. – И что он хотел, если не секрет?
- Собирает вокруг себя полезных людей, - охотно пояснил Забини. В отличие от двух моих приятелей он изображал абсолютнейшее дружелюбие. – Талантливых, или просто со связями… правда пока не очень успешно.
- Вот как? – меня кольнула обида. Я не получил никакого приглашения от старинного «друга семьи». – И кто же у нас ныне числится в школьных талантах?
Забини перечислил несколько имён, включая, разумеется, Поттера, а потом добавил:
- Ах да. Ещё Джинни Уизли и Невилла Лонгботтома.
От удивления я даже сел.
- Чего? Лонгботтома?
Забини кивнул. Я прикрыл глаза рукой:
- Ну ладно Поттер. Куда же без нашего Избранного. Но младшая Уизли?... И, ещё хуже, Лонгботтом? Эти-то чем отличились?
- Уизли например нравится многим молодым людям, - ехидно заметила Паркинсон. О похождениях младшей из рыжей семейки по школе ходили легенды. Проще было сказать, с кем ещё она не пыталась завести роман.
Я хмыкнул:
- Судя по Слагхорну, не очень молодым.
- Блейз, а тебе она нравится? – вдруг нахально поинтересовалась Пэнси.
- Предательница крови, - вдруг помрачнел Забини. – Я с такими по одной улице ходить брезгую.
Я снова улёгся на колени Пэнси. Заявление Блейза, а ещё больше тон, которым это было сказано, меня удивили. Забини, хотя и происходил из чистокровной семьи, никогда особенно не афишировал своё отношение к магглорожденным и им подобным. Я проявлял в разы больше нетерпимости, в то время, как Блейз лишь иногда при случае фыркал в адрес «недомагов». Но видимо, события последних месяцев многих заставили переосмыслить или, напротив, укрепиться в своих позициях.
- Да, странный выбор «талантов», - задумчиво произнёс я, поглядывая на багажную полку, и думая о том, откуда у затаившегося там гриффиндорца взялось такое самообладание, что он проглотил оскорбление в адрес «первой девушки» красно-жёлтого факультета, а не свалился нам на головы в праведной ярости. – Не позвал меня – хотя прекрасно знал моих отца и деда, зато насладился обществом Лонгботтома… Впрочем, возможно, это временное помутнение сознания, как считаешь?
- Ну почему он тебя не пригласил, допустим, понятно, - промурлыкал Забини. Вот теперь я узнавал его обычную манеру. – Когда я пришёл, он меня спросил о Теодоре Нотте, по его словам, сыне его старинного приятеля. Но как-то дружеские чувства иссякли, как только я озвучил, что мистер Тирон Нотт заключён в Азкабан. Не каждому хочется иметь дело… с Упивающимися Смертью.
Блейз умел бить по больным местам. Не знаю, чего он добивался, раз за разом строя общение со мной исключительно в форме неявной словесной дуэли, но я знал точно одно – показывать, что он меня задел, было нельзя. Особенно на глазах гриффиндорского шпиона. Кстати, пора было заняться им. Если это был всё же Поттер, вероятно, он отчаянно жаждал узнать Страшные и Великие Тайны слизеринцев. Что ж, это можно было устроить.
- В любом случае, его желания ничего в жизни особенно не изменят. Особенно с учетом, что возможно, через год меня и вовсе не будут волновать дела хогвартских учителей, да и школы вообще…
- Как это? – Пэнси, до этого гладившая меня по волосам, резко убрала руку.
- Мало ли, какие дела меня ждут, - загадочно улыбнувшись, даже не соврал я. - Возможно, обучение в этой школе перестанет иметь для меня какой-либо смысл.
Пэнси ахнула – очевидно, воображение у неё уже разыгралось, как я и рассчитывал:
- Ты имеешь ввиду дела с… Ним?...
- Представляешь, Пэнси, - наслаждаясь эффектом – теперь уже на меня, раскрыв рты, смотрели все, включая Забини, а гриффиндорца на полке было откровенно жаль. Перемена в настроении друзей была занимательной. Осторожность осторожностью, но любопытство подростков к опасному и запрещённому никто не отменял,- Вот придёт к власти Тёмный Лорд. Как ты думаешь, он будет раздавать милости и привилегии тем, у кого больше СОВ?
Забини фыркнул, пытаясь стряхнуть с себя наваждение:
- А ты можешь предъявить ему что-то, кроме них в свои шестнадцать лет и с незаконченным образованием? – насмешливо заметил он. Впрочем, кто над кем смеялся, был ещё тот вопрос.
- Мало ли… откуда тебе знать, что я и кому могу предъявить, - тихо произнес я. – Кстати, мы подъезжаем – чувствуете, экспресс тормозит? Пора переодеваться.
Гойл полез за своим багажом, но неожиданно вагон тряхнуло, и тяжелый чемодан Грега, очевидно, придавил притаившегося гриффиндорца, поскольку последний, забыв об осторожности, сдавленно пискнул. К счастью, кроме меня этого, кажется, никто не услышал.
Крэбб, Гойл и Забини ушли первые. Опасаясь, что «шпион» попытается выскользнуть вслед за ними, я нарочно сообщил Паркинсон, что должен закончить одно тайное дело. Подруга, видимо, надеявшаяся, что мы выйдем из поезда вместе, и уже даже протянувшая мне руку, надулась и удалилась. Я захлопнул дверь купе и опустил шторки, чтобы никто снаружи не увидел того, что здесь будет происходить. Слегка тряхнув рукой, я поймал палочку в ладонь, и пока, не доставая её, сделал вид, что копаюсь в своем сундуке.
Как я и рассчитывал, сзади на багажной полке раздался тихий шорох. Перехватив палочку удобнее, я резко обернулся, наставив её на предполагаемый источник звука:
- Петрификус тоталус!
Гарри Поттер, в полете расставшись с мантией-невидимкой, обездвиженным рухнул к моим ногам. Я смотрел на него, нелепо скорчившегося, напуганного, не могущего пошевелить даже пальцем, и вспоминал свою кошмарную поездку на багажной полке гриффиндорского купе. Судьба, в последнее время не слишком благосклонная к Малфоям, видимо решила все-таки сделать для меня исключение.
- В следующий раз выбирай мантию подлиннее и менее заметную обувь, - посоветовал я. – И развивай навык уворачивания от сундуков. Какая, однако, милая встреча. Ну что, Поттер, ты доволен услышанным здесь? Вряд ли, правда, эти сведения принесут тебе какую-либо пользу….
Я поднял мантию-невидимку, а потом, повинуясь внезапно накатившему приступу злости, со всей силы ударил гриффиндорца ногой по лицу. Сразу хлынула кровь, вдобавок, похоже, я сломал ему нос.
- За моего отца, - пояснил я и набросил на лежащего невидимку. – Удачного возвращения в Лондон. Интересно, через сколько тебя найдут. Впрочем, если не найдут, я не очень сильно огорчусь.
Я развернулся, и вышел из купе, даже не подумав перешагнуть через откинутую, неловко вывернутую руку Поттера, и наступив ему прямо на пальцы.
До Хогвартса доехали без приключений. И, едва успев выбраться из безлошадных экипажей, угодили в лапы Филча, который старательно обыскивал входящих при помощи какой-то штуки, истошно верещавшей при обнаружении магических предметов. Рядом со школьным завхозом уже скопилось приличное количество изъятых у школьников вещей, попавших в разряд подозрительных.
Меня, Крэбба, Гойла и Нотта Филч обыскал особенно тщательно, и даже порывался изъять мой фамильный перстень, на который почему-то среагировал верещащий магоопределитель. Пришлось объяснить, что кольцо главы рода не снимается вообще, получить в ответ отповедь на тему, что «все у этих Пожирателей Смерти не как у людей», прикусить язык, чтобы не ляпнуть лишнего, и только тогда зайти в замок.
Песня шляпы, церемония распределения первоклассников на факультеты, парящие в зале свечи, потолок, зачарованный под небо, ароматы вкусного ужина – все было знакомо до оскомины, и ничем не отличалось от того, что я регулярно наблюдал вечером первого сентября на протяжении предыдущих пяти лет. Сидя на своем обычном месте за слизеринским столом, было сложно поверить, что что-то изменилось за пределами Хогвартса. Все события предшествующего лета казались ненастоящими и произошедшими с кем-то другим и в другой реальности.
Ощущение усилилось, когда я увидел Дамблдора. Странно было вдруг осознать, что вот он, реальный человек, не сон и не видение, а я – именно я и никто другой должен сделать так, чтобы он покинул мир живых. Такие шутки сознания сложно описать словами, но суть в том, что довольно быстро мне стало не по себе, и я уставился в лежащую передо мной вилку, чтобы только не смотреть на директора.
- Смотри-ка, Драко, - Пэнси дёрнула меня за рукав, - Интересно, это я не вижу Поттера или его правда нет? Собирается в очередной раз эффектно появиться на какой-нибудь летающей кастрюле?
- Почему кастрюле? – заулыбался я, радуясь возможности отвлечься, и заодно невольно представив себе такое зрелище.
- Потому что все остальные способы он уже перепробовал, - злорадно пояснила Паркинсон. – Ой! Не угадала….
Поттер всё-таки появился – вместе с профессором Снейпом. Выглядел Избранный, надо сказать, из рук вон плохо – немногим лучше чем тогда, когда валялся у меня в ногах. Он попытался быстрее проскользнуть на своё место, но, разумеется, его все равно заметили.
- Откуда это он такой красивый? – подняла брови Милисента.
- У нас с ним состоялся небольшой тет-а-тет, - охотно сообщил я.
- Так это ты его?... – Крэбб, Гойл, Нотт, Паркинсон и Булстроуд разом посмотрели на меня. Я пересказал им историю, случившуюся в Хогвартс-экспрессе.
- Ну вот, а мне велел уйти, и я всё интересное пропустила, - надула губки Пэнси.
Тем временем, Дамблдор взял слово, вновь напомнив мне о более существенных проблемах, нежели досрочное избавление Поттера.
Я не смотрел на директора. И почти не слышал его. Машинально произнеся заклятие левитации, я чуть приподнял ту самую вилку над столом, и теперь сосредоточенно смотрел на неё, думая о проклятом ожерелье и том, каким же образом сделать так, чтобы оно попало в руки Дамблдора. Итак. Просто подкинуть его в кабинет директора было проблематично: наверняка Дамблдор имел возможность узнать, кто наносил ему визиты в его отсутствие. Прислать с совой тоже отпадало: школьная почта очень тщательно проверялась, а уж такой сильный магический артефакт обнаружить труда не составляло. Ещё был вариант передать из рук в руки, причем вплоть до откровенной наглости – заявить, что я нашёл странный артефакт, а как законопослушной школьник…. На этом месте я не выдержал и хмыкнул. В мою законопослушность не поверит даже тот, кто впервые в жизни увидел мою фамилию, написанную на листе пергамента.
- А теперь с радостью представляю вам нового преподавателя. Профессор Гораций Слагхорн в этом году будет вести зельеварение, - возвестил Дамблдор, и я от удивления все-таки посмотрел него. И только потом вспомнил, что действительно, отец говорил, что Слагхорн всегда преподавал зельеварение. Вот только школа нуждалась в другом преподавателе… - А профессор Северус Снейп возьмёт на себя защиту от Тёмных Искусств.
На мгновение зал замер. Затем зааплодировали слизеринцы – все знали, что наш декан долгие годы мечтал занять эту должность. Крёстный поднялся со своего места, не сдержав победной улыбки.
- Ничего себе перестановки, - заметила Пэнси.
- Неожиданно, - признался я. – Слушай, ну так всё к лучшему – может, наконец, узнаем, чем хороша эта защита? Хотя я бы предпочёл просто Тёмные Искусства….
…Неделя учебы прошла без приключений. Почти с первых же уроков нам стали объяснять принцип применения невербальных заклятий – когда заклинания произносятся мысленно. Действие это было мягко говоря не из простых. Даже старшие маги обычно все-таки пользовались речевыми магическими формулами, за исключением отдельных случаев, но учителя настаивали, что без этого полезного умения делать во взрослой жизни нам будет нечего.
Работать самостоятельно пришлось много – зато в расписании появились свободные часы, которые можно было использовать для подготовки уроков….или своих нужд, что было весьма мне на руку.
Профессор Слагхорн меня разочаровал. Несомненно, знающий и опытный зельевар, как преподаватель он мне категорически не понравился. Он моментально выделил себе любимчиков – и в них попали исключительно те, кто мог принести какую-либо потенциальную пользу, или чьи родственники имели влияние в обществе. Правда, в отличие от Снейпа, нелюбимцев новый профессор не завёл, относясь ко всем остальным ученикам одинаково. По чести сказать, не возьмусь утверждать, что меня так раздражал бы факт выделения избранных, если бы к ним принадлежал я сам – но в сложившихся обстоятельствах никакие мои попытки наладить контакт с преподавателем не увенчались успехом. Светом в окошке для себя он назначил Поттера, в котором сходу открыл «природный талант к зельеварению», какого вообще-то у того сроду наблюдалось разве что в минусе, и теперь превозносил его по случаю и без. К примеру, на первом же занятии Слагхорн учил нас готовить зелье удачи Феликс Фелицис, дающее тому, кто сделает один единственный глоток, целые сутки успеха. Снадобье это готовилось далеко не за два часа, и имело кучу ограничений и запретов на применение – но Слагхорн пообещал первому справившемуся с начальными этапами приготовления флакончик полноценного настоя. О да, я бы не отказался от целых суток чистой удачи… но увы, похоже в учебник вкралась ошибка. Такие случаи были не редкими – но обычно Снейп упоминал о таких вещах, Слагхорн же смолчал, а запас полученных знаний от крёстного у меня был недостаточен для шестого курса. Зато от зелья Поттера Слагхорн пришёл в восторг, и вручил ему вожделенный флакончик.
С Феликс Фелицисом или без него, мне нельзя было сидеть сложа руки. Пара моих задумок увенчалась успехом, и я, ощутив прилив сил, с энтузиазмом взялся за подготовку исполнения моей миссии. За первые недели сентября я сделал несколько полезных вещей и узнал нужную мне информацию. И, самое главное – у меня оформилось несколько вариантов плана действий.
Метка молчала. Лорд не вызывал меня, не требовал немедленного отчёта о выполнении задания, не торопил – и я даже в некотором роде расслабился, а перспектива убийства перестала меня настолько пугать. Кроме того, я начал чувствовать своё тайное превосходство над окружающими. Пэнси, Крэбб, Гойл, даже в этом году просто-таки лопавшийся от чувства собственной значимости Забини были поглощены уроками, школьными делами, незначительными мелочами. Глядя на все это, я чувствовал себя старше лет на десять. В особенности, когда память подкидывала видения кругового костра, алых нечеловеческих глаз, золотых искр, сыплющихся на мою руку….
Нынешнее моё положение изменило меня. Это чувствовал даже я сам. В начале года мне ещё не было катастрофически тяжело, а переживания лета уже притупились, в особенности, когда я не видел опустевшего Мэнора и не чувствовал тщательно скрываемого настроения мамы. И всё-таки ощущение абсолютной лёгкости пропало из моей жизни, а тревожные мысли накатывали довольно часто, и тогда я до глубокой ночи сидел на подоконнике, иногда с бокалом вина, которое почти не пил, и ожидая дня встречи с Салазаром, которая была назначена ещё до моего отъезда в Хогвартс. Мне давно уже было, что сказать учителю – но торопить день разговора я боялся – как я уже говорил, всю школьную корреспонденцию очень тщательно проверяли.
Тем временем, в школе усиливались магические предосторожности. Окрестности замка патрулировали авроры – или, быть может, члены Ордена Феникса – я в них путался. Из внешнего мира просачивались тревожные новости – там обстановка накалялась – Круг Огня больше не намерен был скрывать своё присутствие. Кое-кого из школьников родители забрали вскоре после первого сентября – видимо, не смотря ни на что, боялись и в мирное-то время небезопасного Хогвартса.
Что хорошо для патронуса, плохо для дементора. Может, кому-то и спалось спокойно в присутствие вершителей магического правопорядка, мне же, напротив, Аврорат действовал на нервы и сбивал планы.
Я проклял все на свете, пока крался ночью в анимагической форме за спинами двух бдящих боевых магов. Жёлто-алые листья укрыли землю, и вообще все вокруг было пёстрым - но это, собственно, и давало мне единственную надежду остаться незамеченным. Увы, меня угораздило заиметь именно белую шерстку горностая, и я очень сильно рисковал попасться. Что случилось бы тогда, думать не хотелось.
Прежде Салазар встречал меня почти у самого замка. Теперь он был вынужден ждать на полдороге в Хогсмид.
- Пройдёмся пешком до моего дома, вы не против? – предложил он, когда я, наконец, превратился в самого себя. Я согласился, и, перехватив часть временной завеcы, последовал за учителем.
- У меня родилось несколько идей, - рассказывал я по дороге. – Школу охраняют так тщательно, что Дамблдор, как мне кажется, чувствует себя в абсолютной безопасности. Он не станет ждать удара в спину…
- Не стоит недооценивать врага, Драко, - заметил Салазар. – Тем более такого сильного. Прежде, чем вы начнёте действовать, вы должны просчитать все до мелочей…
- Я понимаю, - нетерпеливо перебил я. – Конечно, я не буду торопиться.
- Хорошо, - кивнул учитель. – Рассказывайте, что надумалось.
- Во-первых, я нашёл очень интересный артефакт, - сказал я. – Это проклятое ожерелье. Оно за несколько секунд убивает прикоснувшегося к нему незащищенными руками. Сейчас ожерелье находится в лавке Борджина, но я уже выкупил его. Если я попрошу забрать его, скажем, маму, и она перешлёт его мне, то дальше останется сделать так, чтобы вещица попала в руки Дамблдора. Например, передать через кого-то – наложив на этого человека Империо, разумеется….
- Драко, я бы советовал вам не впутывать в подобные вещи миссис Малфой, - возразил Салазар. – Не дай Лорд, в вашем поместье обнаружат тёмный артефакт. Вы знаете, что недавно снова был обыск в Малфой-Мэноре?
- Что? – мои брови поползли вверх. – Что им ещё от нас надо? Они и так уже забрали всё, что могли!
- Операцией руководил Артур Уизли. Он сказал, что на вас поступил донос, и теперь Министерство вынуждено проверять информацию.
- Вот мерзость, - скривился я. – Какое отребье лезет в наш особняк…. И это в канун дня рождения отца. В качестве подарка от Министерства, не иначе. Нашли что-нибудь? Что там теперь происходит?
- Нет, ничего, - успокоил Салазар, а затем недобро нахмурился. – Вскрыли пол в гостиной. Пытались пройти в подземелья, и чуть было не сгорели заживо, нарвавшись на тамошнюю защиту. К счастью, им хватило благоразумия сделать вид, что они не считают нижние уровни поместья принципиально важным для обыска участком.
- Проклятье…. Как мама? Дьявол, мне бы быть рядом с ней…. Она так тяжело переживает все эти вторжения, а она там совсем одна… Подумать только, она даже не написала мне.
- Не одна, - заметил учитель. – Как вы полагаете, откуда мне все это известно? Не бойтесь. Единая попытка причинить вред вашей матери – и они рассыплются в прах раньше, чем успеют разглядеть, кто внезапно появился в комнате.
- Спасибо вам, Салазар, - искренне поблагодарил я. – Не знаю, как и когда смогу отплатить вам за то, что вы делаете….
- Вы продолжаете моё дело, Драко, - скромно улыбнулся учитель. – Поверьте, этого вполне достаточно. Но вернёмся к теме разговора. Если вам нужен артефакт, его мог бы забрать, к примеру, я. К тому же мне легче передать его вам. Только в вашем плане немало слабых мест. Надо, конечно, взглянуть на ожерелье – но обычно магические предметы такой силы чувствуются магами на расстоянии. Едва ли Дамблдор будет столь неосторожен, чтобы хвататься за него руками. Что же до Империо – это тоже опасный момент. Если вы недостаточно опытны, вас могут и вычислить.
- Ну хорошо, - сдался я. – Можно передать не через одни руки. Скажем, кто-то принесёт ожерелье в Хогвартс, отдаст другому, тот третьему, а третий уже Дамблдору….
- Это надёжнее, - согласился Салазар. – Но все равно – как быть с первым пунктом?
- С тем, что он почувствует магию? Не знаю, - погрустнел я.
- В любом случае, наличие ожерелья нам не помешает, - решил Салазар. – Отпишитесь Борджину, что я заберу у него артефакт. Только… не забудьте представить меня кем-нибудь другим.
- Само собой разумеется, - кивнул я. – В общем, я пока думаю над тем, что ещё можно было бы подкинуть или передать Дамблдору. Но есть у меня в запасе ещё одна идея.
- Какая?
Мы как раз дошли до дома Салазара. Оказывается, местечко это находилось не так уж и далеко от Хогсмида, и учитель все это время, судя по всему, просто перестраховывался, доставляя меня туда и обратно исключительно с помощью аппарации.
Я рассказал Салазару про Исчезательный шкаф в лавке Борджина и прошлогоднее происшествие с Монтегю.
- Я расспросил Монтегю подробно. Он утверждал, что его засунули в шкаф, стоявший во внезапно открывшейся прямо в стене комнате. Выйдя из шкафа, он оказался в лавке Борджина. И только с третьей попытки смог вернуться в Хогвартс – правда, совершенно не в то место, из которого отправлялся. Очевидно, в шкафе есть очень серьёзная неисправность. Кстати, я смог найти его – в свою очередь открыв Выручай-комнату. И даже на свой страх и риск попытался пройти к Борджину. Увы, проход действительно не работает. Но если его починить….
- То это – прямая дорога в Хогвартс, или способ бегства из него, - продолжил за меня Салазар. – Что ж, это ваше открытие может оказаться весьма полезным.
- Я попытаюсь исправить шкаф, - сказал я. – Надеюсь, это не окажется слишком сложным. А потом…. Не пожелает ли Лорд лично нанести визит в Хогвартс?
- Вот вы о чём думаете. Смело, Драко, - прищурился Салазар. – Но я бы на вашем месте не рассчитывал, что Том станет исполнять за вас своё же поручение.
- Нет, я не об этом! - я поспешно отмахнулся. – Но в Хогвартсе ведь Поттер… А что касается Дамблдора – вы же сами говорили, что за меня это могут сделать другие Пожиратели, если я сумею их убедить. Ну так вот, а проход для них будет уже готов. Я… всё-таки боюсь открыто выступать против Дамблдора. И я ведь никогда не убивал…
- Вы правы, Драко, - кивнул Салазар. – Я понял вашу мысль. Ну что же. Подумайте, чем тогда вы можете привлечь других на свою сторону.
- Как это чем? – я довольно разулыбался. – Великими милостями Лорда, разумеется. Своему стороннику, который избавит его от одного врага, и отдаст в руки другого. К тому же…. Я ведь, кажется, несчастная жертва мести? Чем не повод окончательно избавиться и от Малфоев?
Салазар медленно вдохнул дым. Он ничего не сказал, но на лице его явно читалось удовольствие.
Время не ждёт
Хогвартс. Хогсмид. Азкабан. Родовой замок Салазара. Осень, 6й курс
Сумрачное время осени началось необыкновенно рано. Первые же дни октября поглотили беспросветные туман и сырая хмарь, висящая в воздухе. Но тяжело переносимая людьми погода лишь дополняла общую атмосферу, захватившую и замок, и то, что находилось за его пределами. Из внешнего мира то и дело долетали тревожные вести. Пожиратели Смерти действовали, и действовали активно. Дня не проходило, чтобы «Ежедневный Пророк» не сообщил об их очередном появлении – а ведь открытые, устрашающие операции были лишь верхушкой огромного айсберга, который являла собой деятельность Круга Огня.
События, случающиеся в магическом обществе, были не просто беспристрастными строками газеты. Все чаще и чаще они стали затрагивать саму школу. Иногда учеников забирали прямо с уроков – чтобы больше они не вернулись в Хогвартс. Когда это делали напуганные разворачивающейся войной родители – на это можно было закрыть глаза. Но иногда поводом к уходу из школы служило известие о несчастье, произошедшем с семьей очередного студента.
Информация о новых арестах тоже поступала, но гораздо реже. С одной стороны, это было к лучшему, так как означало, что дела Пожирателей идут отлично. С другой, живо напоминало мне о страхе, что прижатые к стенке сторонники законной власти захотят избавиться от тех врагов, до которых дотянутся – а среди последних, увы, по прежнему оставался мой отец, а по большому счёту, и мы с мамой.
Моё положение в Хогвартсе по-прежнему было весьма шатким, и с каждым днём я ощущал это всё более ярко. Мне было страшно смотреть в глаза некоторых людей – хотя ярость пока ещё выплёскивалась наружу лишь в словах, и то раз от разу. Мой авторитет на родном факультете был уже далеко не тот, что прежде – теперь всем заправляли те, кто обычно шёл вторым номером, например Блейз Забини. Ещё не известно, что было хуже – терпеть сочувствие, высокомерную снисходительность от более удачливых сокурсников, или ненависть, растущую за пределами Слизерина.
Писем из дома я с определённого момента начал бояться. Малая эмоциональность их стиля едва ли была в состоянии создать мне какие-либо иллюзии. Мама писала, что власти не дают ей свидания с отцом, что очередные бывшие друзья семьи отказали в помощи, что в Малфой-Мэноре тихо, будто о нём и его обитателях все забыли… Забыли. Может быть, этому в определенной степени следовало радоваться, но почему-то не получалось. Читать мамины письма было больно. Но я ничем не мог ей помочь. Об отце я старался не думать, а вот роскоши забыть даже ненадолго о задании Лорда позволить себе не мог.
Теперь все своё свободное время я тратил на занятия с Салазаром. Школьные преподаватели даже близко не равнялись с ним по требовательности и объему даваемого материала: теперь учитель натаскивал меня не только по привычной теме, но и по Тёмным Искусствам, и даже по хитрой премудрости использования чувств и разума других людей. Последнее, хотя бы, было в виде рассказов и логических задач, а вот по всему остальному он заставлял меня перечитывать горы литературы и выполнять домашние задания, многими из которых приходилось заниматься по ночам, втайне от посторонних глаз и ушей.
А это становилось все сложнее. Я уже не раз успел пожалеть о Нерушимом Обете, взятом моей матерью с моего крёстного. Снейп следил за мной. Я постоянно чувствовал его наблюдение. Я безумно боялся, что в один прекрасный момент он решит вмешаться в мои дела, докопаться до сути того, чем я занимаюсь – не до самого задания, о котором он и без того прекрасно знал, а до того, каким образом я намерен его выполнить. Или поймает меня при очередной попытке выбраться за пределы замка. Я и так уже пару раз не смог встретиться с Салазаром, потому что риск попасться декану был очень велик.
Снейпу я не верил. И, по сути дела, его помощь на данный момент мне вообще была совершенно не нужна – а вот вреда от действий крёстного я боялся, несмотря на заклятие.
Очень быстро я начал чувствовать огромную физическую и моральную усталость. Но расслабляться было нельзя. Мысль о том, что время идёт, а я до сих пор не получил сколько-нибудь ощутимого результата своих действий, не давала покоя ни днём ни ночью. Меня начала мучить бессонница. Ночи я проводил на подоконнике, и лишь иногда дремота одолевала меня прямо там, сковывая в не самой удобной для сна позе. Тогда мне снился Малфой-Мэнор. Цветущие летние вечера, тихая мелодия клавесина, улыбка отца, шорох шелков мамы. А потом я просыпался от того, что затёкшее тело ломило, от холода меня начинало трясти, а розовый флёр уютного сна разбивало осознание, что наяву этой детской сказки уже не существует.
Мысли крутились вокруг Дамблдора, ожерелья, шкафа, Пожирателей Смерти, которых непонятно как и непонятно когда предстояло уговаривать себе в помощь… а Салазар велел ждать, и снова и снова загружал мою голову магической наукой так, чтобы не оставить мне времени ни на размышления, ни на какие-либо действия, кроме сиюминутно необходимых.
…Дым яблочного табака, перемешавшийся с ароматом жасминового чая и слабым, особенным запахом, присущим только этому дому, огонь в камине, старые, но удобные мягкие кресла, столик с чайным прибором, поблескивающие отблесками пламени бриллианты на мантии Салазара – казалось, что время застыло, и лишь вечер сменяется вечером, как две капли воды похожим на все предыдущие. Мы с Салазаром снова сидели у него. Сегодня, впрочем, я достиг определённого успеха – мне наконец удалось остановить выпущенное в меня заклятие. Но от усталости не было сил радоваться этому. Я безучастно размешивал сахар в чашке, уже не очень-то осознавая, зачем это делаю.
- Я был у Борджина, - нарушил молчание Салазар. Я встрепенулся:
- И как?
- Забрал ожерелье, как вы и просили, и досконально его изучил. Но об этом позже. Я как следует рассмотрел Исчезательный шкаф. Спешу вас утешить – его, бесспорно, можно починить, и я даже знаю, как. Правда, делать это вам придётся самостоятельно – помните, я не имею права помогать вам делом в вашей миссии.
- Отличная новость! – я чуть было не выронил чашку от полноты чувств. – Но вы мне хотя бы расскажете, как чинить?
- В любом случае, вам это будет непросто, - он глотнул чая и мельком взглянул на застывшие часы. – Шкаф испортили намерено – кому-то очень не хотелось, чтобы в Хогвартс можно было попасть этим путём, что, в общем-то, не удивительно.
- Кто испортил? – не понял я.
- Этого я не знаю. В него угодило заклятие – но в ту часть, что находится в замке. Я просмотрел воспоминания, но видел только вспышку, после которой магия шкафа будто заснула. Это означает, что заклятие пришло с другой стороны. Пока оно действует, зачаровать шкаф вам не удастся. Отменить действие заклятия вы так же не сможете – сделавший это маг во много раз превосходит вас по силе.
- Как же быть? – расстроился я.
- К счастью, нет ничего невозможного для магии времени, - Салазар, похоже, сел на любимого конька. – Если найти воспоминание о том мгновении, когда заклятие коснулось шкафа, и разбить его – то неисправность исчезнет сама собой, и проход вновь откроется. Но тут есть несколько тонкостей. Во-первых, воспоминание это очень давнее. Ваши умения позволяют вам проникать так глубоко, но на это может уйти не день и даже не месяц. Вы просто будете уставать раньше, чем дойдёте до него, и придётся постоянно делать перерывы и отдыхать, восстанавливая силы. Во-вторых, разбивать воспоминание надо очень осторожно, чтобы не получилось так, что исчезнет только призрак, а событие останется. В этом случае вы вообще лишитесь возможности воздействовать на шкаф таким образом. В-третьих, вам придётся войти внутрь воспоминания, и наложить заклятие, которое заблокирует магию прохода на многие годы – так, чтобы ничего не изменилось в прошлом, а к текущему моменту шкаф снова начал работать. Я расскажу вам подробно, как делается все это – но воплощать это в жизнь вы будете сами.
- Это понятно, - согласился я. – Когда начинать? И сколько времени на это потребуется – уложусь ли я в отведённый мне год?
- Да, безусловно, уложитесь, - улыбнулся Салазар. – Поэтому я бы рекомендовал вам для начала заняться поиском себе помощников. Вот на то, чтобы уговорить их, времени может уйти очень и очень много.
- Я думаю, что займусь этим на зимних каникулах, - сказал я. – Ведь до тех пор я буду в Хогвартсе. Но расскажите мне ещё и об ожерелье – не будет ли проще использовать его?
- Как я уже говорил, я не думаю, что оно вообще поможет вам в вашей миссии.
Пламя тихо потрескивало в камине. Я как-то не обращал раньше внимания на то, что Салазар предпочитает греться живым огнём, а не магическим – как это обычно делали колдуны. Теперь мне вдруг пришло в голову вполне понятное объяснение этого. Обычная магия переставала действовать там, где изменялся ход времени. Салазар же играл со своими умениями постоянно, применяя их даже в повседневных мелочах. Созданное магией пламя просуществовало бы недолго – точнее, то и дело переставало бы греть, находясь рядом с Салазаром. Живому огню магия времени была нипочем. Если даже он замирал – тепло оставалось вместе с ним, и учитель не рисковал замёрзнуть, сколь долго не растягивал бы минуты и часы.
Тем временем, Салазар подкинул мне мыслей на размышления:
- Скажите, Драко, а вам не приходило в голову, что шкатулка, найдённая вами у всё того же Борджина, и потом с успехом используемая вашим отцом, могла бы оказать вам неплохую услугу, если бы вы смогли хотя бы временно заставить духов слушаться вас?
- Приходило, - поморщился я. – Только какой от этой мысли прок, если шкатулка давно в Министерстве?
- Вот именно, в Министерстве, - Салазар был доволен непонятно чем. – Причём в особом отделе, где хранятся именно такие артефакты. Вы спрашивали про ожерелье. Я, как уже сказал, досконально изучил его свойства. Это совершенно бесполезная штука, если, конечно, вы не хотите убить с её помощью какого-нибудь недотёпу. Снимать с ожерелья проклятие дело долгое, и в общем, особой пользы не принесёт - легче купить новое украшение, других свойств у артефакта нет, а вешать на него какие-то дополнительные заклятия не лучше и не хуже, чем на любой другой предмет. Но у этого украшения есть все-таки одна весьма интересная черта. Магия, которой оно зачаровано, и магия тёмной стороны известной вам шкатулки имеют идентичную природу.
- И что это даёт? – не понял я.
- Это даёт то, - Салазар сделал паузу, во время которой раскурил новую сигарету, - что если ожерелье попадёт в руки работников Министерства, её почти наверняка определят в то же хранилище, что и вашу шкатулку.
- А разве не логичнее предположить, что шкатулка хранится вместе с другими уликами по делу о Пожирателях Смерти? – засомневался я.
- Суд состоялся. Приговор вынесен. Да и прямого отношения к операции в Отделе Тайн шкатулка не имела, - ответил Салазар. – Насколько я знаю министерские порядки, да, признаться, я и навёл кое-какие справки – шкатулка находится в общем для всех подобных артефактов хранилище. Разумеется, защищенном всеми возможными способами.
- И какая нам польза от того, что ожерелье положат рядом со шкатулкой? – разозлился я, все ещё не понимая.
- След, Драко. Вы забыли про временной след, по которому можно миновать любые магические преграды, - улыбнулся Салазар.
Я задумался.
- Но разве не вы сами говорили мне, что пройти можно только по человеческому следу?
- Не обязательно физическому.
- Я окончательно запутался.
- Хорошо, сейчас объясню, - согласился Салазар. – Я могу установить между собой и ожерельем связь, подобную той, что существует между вами и куклой, через которую вы со мной общались, помните? Таким образом, я смогу чувствовать ожерелье, где бы оно ни находилось. Кроме того, я смогу пройти за ним по его следу – потому что это как бы будет мой собственный след. Если ожерелье попадёт в министерское хранилище – это откроет мне прямую дорогу туда, а, значит, и к шкатулке.
- А если ожерелье будут исследовать до того, как определить его место в Хранилище, не почувствуют ли вашу с ним связь? – усомнился я.
- Ева ли. Обнаружить её могут лишь временные маги, или те, кто по крайней мере знает, с чем имеет дело.
Салазар, по обыкновению, говорил уверено, но какое-то нехорошее сомнение не позволяло мне с ним согласиться. Что-то не нравилось мне в этой задумке, но я не понимал, что. И пытался придираться:
- В Министерстве кто-то, по крайней мере, создаёт хроновороты. Значит наша магия для них не секрет.
- Безусловно, риск есть, - кивнул Салазар. – Но он минимален по сравнению с тем, на какой мы можем нарваться, оставив такой страшный артефакт в руках врага. Опять же, даже если нам не удастся воспользоваться шкатулкой до освобождения вашего отца, уверен, ему она понадобится вскоре после того, как он окажется на свободе.
- И что же вы предлагаете?
- Я предлагаю сделать ровно то, что вы и хотели, мой мальчик. Сделать так, чтобы ожерелье попало в руки Дамблдора.
- С чего вы взяли, что он не предпочтёт оставить его себе? – моя критичность сегодня превосходила все границы.
- Для Дамблдора оно недостаточно интересно – если я правильно понимаю этого человека, - пояснил Салазар. – Едва ли он вообще станет заниматься им лично…. А на любого другого мага можно повлиять, если он сам не додумается до нужного нам решения.
Я усмехнулся. Что ж. План о том, как именно передать ожерелье Дамблдору, у меня был давно готов.
…В день первого в этом году похода в Хогсмид погода бесновалась с самого утра. Хлестал дождь, холодный ветер рвал одежду, небо хмурилось так, что казалось, что ночь плавно перетекла в сумерки, а солнце остыло и едва тлеет где-то глубоко в тучах. Завидуя мирно сопящим в подушку соседям по комнате, которым встреча с недобрым октябрём предстояла лишь через несколько часов, я ни свет ни заря выбрался из замка. Салазар уже ждал меня неподалёку, на сей раз предпочтя временной завесе магический зонт, растянутый так, чтобы скрывать своего создателя практически полностью.
- Ну что же, Драко, вы уверены в своем плане? – строго спросил он. Я кивнул:
- Да, я все предусмотрел. Мадам Розмерта хорошо знает нас всех – мы часто тайком покупали у неё алкоголь… ну вы понимаете, так-то это школьникам запрещено… Так что она не удивится ни моему появлению, ни моей просьбе. Дальше – Империо…
- Вы нашли предлог остаться в Хогвартсе на время общей прогулки? – напомнил Салазар.
- Да, безусловно. Я не сдал домашнюю работу профессору Макгонагалл, и она назначила мне на сегодня отработку. Я весь день буду у неё на глазах, - преувеличенно радостно рассказал я. На самом деле домашнее задание я действительно не мог сдать уже вторую неделю – я вообще порядком запустил официальную учебу. Но нет худа без добра, и неожиданно эта головная боль принесла мне пользу – Макгонагалл решила лишить меня похода в Хогсмид, и заменить его на визит к ней в кабинет. Так что все было совершенно гладко.
- Хорошо, - Салазар убрал волшебную палочку, заставив исчезнуть «зонт», поёжился под холодными каплями дождя и поспешил раскрыть временной коридор, поглотивший меня и его. – Я растяну время. Дорога до «Трёх мётел» и обратно отнимет у вас не больше десяти минут, а вот заколдовывать Розмерту вам придётся в обычных условиях.
… В «Трёх мётлах» посетителей ещё не было. Мадам Розмерта, светловолосая полноватая женщина, которую отчего-то очень многие находили весьма привлекательной, наводила последний лоск на заведение, заставляя шершавую губку полировать бока и без того блестящих глиняных кружек для пива и эля.
Салазар убрал временную завесу лишь тогда, когда я сделал первый шаг внутрь «Трёх мётел», и моё неожиданное появление немало удивило хозяйку заведения.
- Драко? Отчего так рано? – только и нашлась спросить она.
- Сегодня наши идут в Хогсмид, - дружелюбно сообщил я. – Хочу купить все заранее, чтобы никто не увидел….
- Вам как всегда? Красное, сладкое? – оживилась она. – Сколько?
- Вот честно говоря не знаю… - я сделал вид, что задумался. – Хочется чего-нибудь ещё…
- Ладно, проходите за мной, я вам покажу, что есть, - Розмерта открыла дверь, и пригласила меня пройти в заднюю комнату, где обычно и торговала вином из-под полы.
Всё вокруг вдруг стало непривычно ярким. Кажется, даже серость за окном приобрела какие-то краски – быть может, выглянуло солнце? Но нет, для солнца во всяком случае было ещё слишком рано.
Медленно, словно во сне, действуя так, как будто я играл роль на сцене, я последовал за Розмертой. За моей спиной рука Салазара закрыла дверь – учитель, наконец, скинул временную завесу и с себя.
Хозяйка «Трёх мётел» обернулась – и вскрикнула, увидев ещё одного присутствующего.
- Кто вы и что… - она так и замолкла, не договорив фразу, неотрывно глядя в глаза Салазара.
- Действуйте, Драко, - велел учитель, так же не отводя взгляда от Розмерты.
Моя палочка коснулась виска хозяйки.
- Империо. Мадам Розмерта, через несколько часов здесь появятся школьники из Хогвартса. Вы выберете одного из них, заколдуете его заклятием Подваластья, и прикажете отнести вот это Дамблдору, - я достал свёрток с ожерельем и передал его Розмерте. – Ни в коем случае не заглядывайте внутрь, и запретите это делать тому, кто понесёт передачу директору Хогвартса. Всё? – спросил я у Салазара.
- Не совсем, - тот по прежнему не отпускал Розмерту из-под власти своего взгляда. Он поднял обе руки вверх. Тут же возникли призраки – он сам и я, накладывающий Империо. Резкое, перечеркивающее движение рукой – и призраки разлетелись в осколки. Я знал, что подвергнувшийся Империо и так не помнит о том, кто именно его заколдовал – но полное уничтожение воспоминания лишало других магов возможности восстановить его память.
Салазар накрыл меня временной завесой – и в тот же миг Розмерта ожила. Она с удивлением оглянулась по сторонам – очевидно, не понимая, что вынудило её прийти в эту комнату, а затем направилась обратно к барной стойке. Мы последовали за ней, невидимые, и покинули «Три метлы».
Весть о том, что во время прогулки в Хогсмид пострадала ученица Гриффиндора Кэти Белл, которой в руки неведомо как попал опасный темномагический артефакт, мгновенно облетела Хогвартс. Через несколько дней история обросла подробностями и домыслами, вплоть до того, что от человека к человеку передавался шепоток, что в Хогсмид проникли Пожиратели Смерти. Единственное, что сходилось во всех рассказах, это то, что Кэти вышла из «Трёх мётел» с каким-то свертком, случайно его разорвала и коснулась лежащего внутри ожерелья. Поскольку касание было коротким, вещица не убила Белл – но причинила сильные повреждения, в результате которых девушка была отправлена в больницу. Что стало с самим ожерельем, я не знал – известно было только то, что цели мы с Салазаром добились: наш подарок дошёл-таки до Хогвартских учителей, а в конце недели приезжал кто-то из Министерства Магии, чтобы забрать пакет.
Моя и без того весьма своеобразно работающая совесть была совершенно чиста: целый день, проведённый под присмотром Макгонагалл, отводил от меня любые подозрения. Но, тем не менее, через недели полторы произошло то, чего я очень не хотел – профессор Снейп изъявил желание видеть меня в своем кабинете «для серьёзного разговора».
В тот же миг, когда мне передали распоряжение декана, руку обожгла метка. Тайком закатав рукав, я с удивлением смотрел на извивающуюся змею. Это был первый вызов Лорда с момента моего возвращения в Хогвартс – и я не знал, как на него реагировать, ведь Салазар только начал учить меня аппарировать, и я не рискнул бы это пробовать без его помощи.
Ответ несколькими минутами позже принёс Найт. Это была записка от Салазара.
…Тёмный Лорд давно не видел такого льда в глазах своего тайного советника. Подобное вообще случалось на его памяти лишь пару раз. Холодная угроза в глубине взгляда, при абсолютном внешнем спокойствии. Угроза реальна, но отвести её несложно. Скорпиус, который ныне предпочитал зваться все-таки Салазаром, мыслил какими-то своими категориями, и его мотивы было легче выучить, нежели понять. Благо, в них он был довольно постоянен. До сих пор.
- Вижу, что что-то случилось, - вообще-то Лорд ждал чего-то похожего, когда Салазар появился перед ним намного раньше, чем началось собрание Круга Огня – притом, что обычно выходил из-за временной завесы лишь после того, как аппарировал последний Упивающийся.
- Полагаю, уместнее было бы мне задать вопрос о том, что случилось, Том. И не сегодня, а шестнадцать лет назад, когда меня схватили Авроры. Что знали они обо мне, помимо того, как удержать меня в плену?
- Я рассказал тебе об этом всё, что известно мне самому. Виной всему была твоя собственная неосторожность, Скорпиус. Розье выследил тебя, и продал информацию. Он знал немного, но этого хватило, чтобы заключить тебя в Азкабан. Я сожалею, что не успел наказать его сам.
- Сожалеешь, Том? – Салазар прищурился. – Они знают слишком много. Розье не мог рассказать им столько, всего лишь подглядев один из наших разговоров. Я поверил тебе на слово, но ты знаешь – я могу просмотреть воспоминания.
- Что ты надеешься там увидеть? Что это я отдал приказ сдать тебя Аврорам? – в обычно бесстрастном голосе прозвучала насмешка. – Смотри, если желаешь. С тем большим удовольствием я выслушаю твои извинения. Кто я, по-твоему, если предав тебя однажды, позволил вновь присоединиться к моим делам?
- Что ещё известно обо мне Руфусу Скримджеру? – отчеканил вопрос Салазар.
- Я не могу этого знать. С чего вообще ты взял, что он до сих пор помнит о тебе, ведь тебя забыли на целых тринадцать лет?
- Я был в Министерстве Магии. Я слышал разговор. Они знают, что я жив, - туманно ответил Салазар.
Это была ложь. Никакого разговора он не слышал. Он просто снова допустил ошибку. Один из тех мелких просчётов, которые единственные способны разрушить неуязвимое. Он переоценил себя. Болезнь крала последние силы, отхватывая их огромными кусками в те моменты, когда приходилось применять усложненные варианты временной и пространственной магии. Он слишком ослаб. Настолько, что временная завеса начала падать произвольно.
Его заметили. Но ему удалось уйти. Вот только бывшие враги стали нынешними. Теперь они не просто помнили – они знали.
- Чего же ты хочешь от меня? – спросил Тёмный Лорд.
- Прикажи Упивающимся узнать, где хранится архив с моим делом. Не азкабанский – в том нет даже моего имени. Меня интересует тот, что был в руках самого Скримджера. Я более чем уверен, что, даже упустив на какой-то момент из рук рычаги власти и потеряв доступ к пленникам Азкабана, этот козырь он оставил только себе, не делясь ни с кем. Пусть найдут и уничтожат. А воспоминаниями я займусь сам.
- Не похоже на тебя, Скорпиус, принимать поспешные и рискованные решения, - заметил Лорд.
- У меня есть на то основания.
- Ну что ж, - Хозяин Круга Огня поднялся с прикаминного кресла, на котором сидел. – Я выполню твою просьбу. Более того. Чтобы уничтожить подозрения, которые терзают тебя относительно моей персоны, я займусь этим лично.
…С каждым разом тягучий ледяной кошмар, неизменный обитатель азкабанских стен, отступал всё менее охотно. Тяжёлые сны мешались с отвратительной явью.
Сейчас в знаменитой тюрьме осталось не так уж много дементоров – но даже присутствия тех немногочисленных стражей, не покинувших свой пост, могло хватить, чтобы с успехом свести заключённого с ума.
Постоянный водоворот мыслей, возвращавший к ошибкам и осмыслению недавнего провала – недавнего ли? Здесь немудрено было потерять счёт времени – постепенно ослабевал, превращаясь просто в сплошную давящую темноту. Чтобы не поддаваться ей, Люциус научился радоваться появлению стражников, приносивших еду. Эти неуклюжие существа грузно передвигались по коридорам, и их приближение было звуком извне, который хоть иногда, но мог вырвать из тяжёлого забытья.
Но так было теперь. Поначалу же Малфой встречал их с самым настоящим ужасом, каждый раз отчаянно мечтая не видеть их никогда впредь. Они казались Люциусу дополнительной изощрённой пыткой, изобретённой для пленников. Воплощённый вариант весьма вероятного будущего последних – вот чем были эти создания. Камеры обслуживали бывшие заключенные, подвергшиеся поцелуям дементоров. Оболочки, оставшиеся от магов, которые когда-то мыслили, чувствовали, чего-то желали... жили. Теперь они были способны лишь выполнять простейшие действия, оставаясь в своём последнем пристанище до тех пор, пока не сгнивали. Природой дарованный магам довольно долгий срок жизни в данном случае выглядел чудовищной насмешкой.
Проводив взглядом спину Барти Крауча-младшего, Малфой нашел в себе силы злорадно усмехнуться. Подобие улыбки немедленно было съедено дементором, витавшим снаружи за крохотным окном под потолком камеры, больше напоминавшим бойницу.
Стараясь не смотреть на жуткое создание, Люциус принялся обдумывать видения, преследовавшие его здесь особенно часто. Это подействовало: в таких мыслях не было ничего радостного, потому дементор вскоре удалился – а вместе с этим ослаб и невидимый обруч, невыносимо давящий на грудь.
Недавно Люциус старательно припоминал, что ему когда-либо доводилось ощущать в присутствии дементоров до попадания в Азкабан, и что говорили об этом эффекте различные источники. В итоге он пришел к выводу, что все сводится к совершенно чёткой и точной формулировке: маг видит самые болезненные свои воспоминания, моменты, когда испытывал в жизни горе и страх. И, что было сейчас для Люциуса очень важно, - эти воспоминания обязательно бывали подлинными.
Малфою пришлось окончательно признать, что о какой-то части своей жизни он не имеет понятия. Это примерно был период пары-тройки лет, начиная с его девятнадцатилетия. Кое-что, связанное с тем временем, Люциус помнил великолепно. Вступление в Круг Огня, где он сразу же все свои силы употребил на то, чтобы занять первое место среди приближенных Лорда, свадьба с Нарциссой Блэк, планы политических и боевых операций, их осуществление, преждевременная смерть отца, первые месяцы исполнения роли главы рода... Но это и всё. Малфой отчётливо ощущал, что за всем этим было ещё что-то. Немаловажное, занимающее достаточную часть жизни – и абсолютно неуловимое.
Сегодня до прихода того, что было раньше Краучем, Малфой в очередной раз находился во власти видения, из которого ему ни разу не удавалось самостоятельно выбраться прежде, чем оно доходило до своего логического конца. В первый раз сон был совсем коротким: Люциус бежит по коридору второго этажа Малфой-мэнора, сердце бешено колотится: он смертельно боится, что опоздал. Наконец, перед ним дверь его Весенней спальни, одной из четырех спален наследника рода (значит, Люциусу в это время было не больше двадцати одного года). Он распахивает ее и... ничего. Резкий обрыв, словно он открыл комнату, но перед ним наглухо захлопнулась дверь его собственной памяти. В воспоминании к страху примешивалась боль и обида, что всё было напрасно. Но что всё? Этого Люциус не знал. Он часто думал об этом моменте, пытаясь вспомнить, что произошло тогда, и постепенно сон стал длиннее. Люциус сидел в кресле в гостиной. Он испытывал жуткую слабость. Очень хотелось пить, но он даже не мог дотянуться до бокала, стоявшего на столе. Сердце как будто пропускало удары. И вдруг он вскакивал в ужасе и бежал наверх, преодолевая сопротивление собственного тела, которое вовсе не желало слушаться. Дальше опять коридор и всё тот же обрыв. То есть, предшествующее Малфой с трудом, но всё же был способен восстановить, но в противоположную сторону фрагмент увеличиваться не хотел категорически. Гостиную он видел четко: в ней не было никого, кроме него, не прилетала сова с известием... ничего. Откуда взялась такая дикая смесь эмоций? И главное. Кто или что находилось в комнате? А в том, что она не пустовала, Малфой был уверен наверняка.
Было и второе особенно яркое видение. Зимой 1994 года, когда Малфой попал в ловушку Аларума на озере в Мещёре, он не совсем поверил образу одной из ошибок своего прошлого, решив, что это могут быть игры духа с его сознанием. Тогда Люциус увидел себя в огромном горе – якобы от того, что считал Нарциссу умершей. Он даже не рыдал, а по-звериному рычал, стоя на коленях на какой-то мостовой. Воспоминание оказалось подлинным, дементоры вытянули его на поверхность. Дождь, мелкий холодный осенний дождь, под которым до костей замерзает тело и словно бы стынет душа. Тёмно-серые камни перед глазами. Ночь освещена заревом полыхающего особняка, а Люциуса накрывает беспросветное отчаяние из-за потери Нарциссы.
Сначала и это воспоминание обрывалось так же глухо. Но Люциус знал: Нарцисса жива. Дементоры насыщались его радостью от этой мысли, а он упорно продолжал сражаться с самим собой, и все-таки сумел вспомнить дальше, пусть и через глухой провал. Теперь он видел Нарциссу у себя на руках. Без сознания, но живую. Люциус тогда не мог спасти жену сам. Кто-то вынес ее из пожара. И Малфой видел на мгновенье возле себя чью-то тень на камнях в красных отсветах огня.
Так, из осколков и мелких кусочков, складывалась в мыслях Люциуса некая картина. Увы, в ней не хватало самого главного. Какой-то одной детали, которая сыграла бы роль связующего звена между всеми частями мозаики, и связала бы её воедино, позволив рассмотреть образ целиком.
Но что это была за деталь? И что вообще случилось с жизнью Люциуса, из которой вдруг оказались вырезаны целые куски, подобно тому, как дети вырезают отверстия на бумаге, складывая из неё причудливые фигурки?
Что ж, откладывать решение этой загадки на сей раз было некуда.. Более срочных дел у Малфоя явно не предвиделось.
Очередной дементор не смог ничем поживиться в смехе Люциуса - там было слишком много горечи.
…Мне никак не удавалось выбраться из Хогвартса. Профессор Снейп сидел в гостиной, и как нарочно, даже не думал оттуда уходить. Красться мимо него я боялся – в который раз пришлось пожалеть о снежно-белом мехе, доставшемся моей анимагической форме. О том, чтобы пройти мимо декана в человеческом облике, придумав какой-либо предлог, речи не шло вообще – крёстный наверняка стал бы дожидаться моего возвращения, или, что ещё хуже, устроил бы мне ту самую беседу, которой я старательно избегал последние несколько дней.
Когда, наконец, я всё-таки оказался за воротами замка, я понял, что безбожно опаздываю. Едва переводя дыхание, я добежал до условленного места. Салазар даже не стал дожидаться, пока я перекинусь – подхватил меня на руки и аппарировал вместе со мной.
Мы оказались у подножия огромного холма, на котором высился мрачный старинный замок, во много раз превосходящий размерами Хогвартс. Взошла луна, осветив далёкие вершины гор. Судя по окружающему пейзажу, находились мы по прежнему в Шотландии, только представить, что это за место, я не мог.
- Где мы, Салазар? – осторожно спросил я учителя.
- У ворот моего родового гнезда, - странно усмехнувшись, ответил он. – Добро пожаловать, Драко.
- Это ваш замок? – изумился я, с некоторым благоговением глядя на величественные башни за крепостными стенами. – Я думал, вы родом из Японии…
- Мой отец был японцем, - пояснил учитель. – А мать англичанка. Это от неё мне достался этот…дом.
- А Тёмный Лорд… где он ждёт нас? – спросил я, тайком касаясь пульсирующей метки.
- Внутри, - ответил Салазар. – Здесь его резиденция. И здесь же несколько зал, отведённых для собраний Круга Огня. Идёмте же, Драко. Нам надо торопиться.
Сложно было представить место, более подходящее для того, чтобы быть штабом такой организации, как Круг Огня. Древность, роскошь и мрачность этого места превосходили всё, что я видел до сих пор. Вообще, все те разы, что я видел Тёмного Лорда, оставляли у меня ощущение путешествия в иной мир – пугающий и величественный одновременно. Это чувство усиливали и изящество церемоний Круга Огня, и магнетический голос Лорда, и весь его облик – нечеловеческий, непонятный. Теперь же всё это достигло своего апогея.
Тяжёлые ворота замка распахнулись, пропуская нас. Резные своды замковых коридоров, залы, украшенные гобеленами, гербами, скрытыми странным туманом, не позволявшим ни разглядеть символов, ни прочитать фамилию рода, которому они принадлежали, рыцарские доспехи вдоль стен и старинное оружие – все это напоминало мне какую-то мрачную средневековую сказку, участником которой я неожиданно стал. Сложно было представить, что все это могло принадлежать такому человеку, как Салазар – уж слишком не сочеталась вся атмосфера замка с его живым характером, с человеческим теплом, исходящим от него вопреки болезни, сковывающей холодом тело моего учителя.
В одной из зал стоял стол, во главе которого на некоем подобии трона сидел Хозяин Круга Огня. Это зрелище ещё больше напомнило мне Средневековье, а сам Тёмный Лорд – древнего мага-правителя.
Чувствуя, с одной стороны, что фантазия разыгралась настолько, что грозит заслонить от меня реальность, а с другой, что ноги стали ватными от волнения, я вслед за Салазаром приблизился к Лорду, так же, как учитель, опустился на одно колено и коснулся губами края его мантии.
- Займи своё место, Драко, - приказал Лорд, указывая на одно из мест за столом, довольно близко от себя.
Салазар сел между нами, заодно загородив меня и от Нагайны, обвивавшей плечи Тёмного Лорда.
- Я желаю слышать, как продвигается выполнение возложенной на тебя миссии, - сказал Хозяин Огненного Круга. Салазар чуть заметно кивнул мне.
Стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, я начал рассказывать. Пока мы шли к залу, Салазар успел дать мне кое-какие наставления, поэтому, изложив суть плана, я осмелился просить Лорда дать мне в помощь нескольких Упивающихся Смертью.
- Ты вправе просить о помощи любого из Круга Огня, кроме своего покровителя, - к моему удивлению, возражать Тёмный Лорд не стал.
- Но послушают ли они меня? – осторожно спросил я.
- Твоя задача сделать так, чтобы послушали, - голос Лорда стал вкрадчивым. – Всё в твоих руках, Драко. Первое испытание для того и даётся, чтобы понять, на что способен ищущий места в Круге.
- Мой Лорд, - я учтиво склонил голову, - Я позволил себе предположить, что вас может заинтересовать возможность проникновения ваших сторонников в Хогвартс не только в связи с моей миссией. Гарри Поттер….
- Ах вот как, - прервал меня Лорд, а затем взглянул на Салазара: - Мой друг, ты не находишь, что Малфои все же узнаваемы везде и всегда?
Учитель чуть заметно улыбнулся:
- Это к лучшему, мой друг.
- Что же, Драко, - продолжил Лорд, - твоё предложение может оказаться интересным… когда-нибудь. Если возникнет необходимость. Надеюсь, ты не огорчён?
- Нет, мой Лорд, - тихо ответил я, не в силах поверить, что такая заманчивая, на мой взгляд, идея оказалась отвергнута.
Лорд выдержал паузу, за которую я успел основательно напереживаться, ожидая его следующих слов. Наконец, они прозвучали:
- Твой план кажется мне разумным, - сказал Хозяин Круга, и я с облегчением перевёл дыхание. – Следуй ему. Но не забудь – я не стерплю ошибки.
- Да, мой Лорд.
- И ещё одно. Мой друг, я полагаю, будет не лишним для Драко попробовать себя в других делах организации, как ты считаешь?
Салазар вопросительно взглянул на Лорда, но тот уже снова обращался ко мне:
- Твоему учителю нужна помощь. Поскольку я многим обязан ему, за дело я возьмусь лично. Но ты будешь сопровождать нас двоих. Согласен?
- Слушаю вас, мой Лорд, - автоматически повторил я.
- Мы нанесём визит в дом одного очень известного и очень влиятельного человека. Тебе надо будет всего лишь стоять у входа, и известить нас, если вдруг что-то пойдёт не так. Когда это понадобится – твой учитель сообщит тебе. Он просил не вызывать тебя слишком часто, потому что в Хогвартсе тебя могут начать подозревать в чём-либо, - кажется, Лорд снова слегка насмехался. – Принимаешь ли ты задание?
- Да, мой Лорд, - подтвердил я, как будто у меня была возможность выбирать.
Последний танец странника
Хогсмид. Особняк министра. Хогвартс. Зима, 6й курс
Бывают дни, когда все валится из рук, вне зависимости от того, насколько срочно или приятно дело, за которое ты берёшься. Но бывают и другие – когда в общем-то выполнение задач ладится, но требуется сделать огромное усилие над собой, чтобы за него взяться. По необъяснимой причине в такие периоды пугает любая обязанность. Страх этот не имеет чёткой формулировки и образа: он просто владеет всем существом, и вызывает подсознательное желание забиться в тёмный тихий угол, закрыть глаза, обхватить себя руками, никого и ничего не видеть и ни с кем не говорить.
Плохо, когда к этому ощущению добавляются ещё и гнетущие мысли о вполне реальных проблемах.
Таким был и нынешний вечер. Подтянув ноги под себя и обхватив руками чашку с чаем, я сидел в кресле в доме Салазара, мечтая лишь об одном – не двигаться с места. За окном кружила первая настоящая метель. У самого окна, отражая свет внутри дома, поблескивали ближайшие снежинки. Там, снаружи, было ужасно неуютно. Но впрочем, за несколько оставшихся часов метель могла успеть прекратиться.
Вечер перетёк в ночь. Хотелось спать - и, по-прежнему, не хотелось вставать с места.
В школу я должен был вернуться ровно через сутки. Профессор Снейп на это время получил приказ от Лорда не интересоваться моим местонахождением, и скрыть моё отсутствие в Хогвартсе.
Я невесело усмехнулся. С уроков меня теперь отпрашивают по приказу Тёмного Лорда? Мило, нечего сказать. Забавное несовпадение масштабов.
- Вы сегодня совсем печальны, юноша, - заметил Салазар. – Что-то стряслось, или беспокоитесь из-за предстоящего дела?
Я вздохнул.
- Наверное, беспокоюсь….
- Это лишнее. Вы будете рядом с двумя сильнейшими магами, а дело само по себе простое.
- Зачем вообще Лорд позвал меня? И что это все-таки за дело?
Салазар закурил, натянул на плечи любимый плед. В отличие от меня он пребывал в умиротворенном настроении, а в глубине глаз поблескивали лукавые огоньки.
- Нет ничего тайного, Драко, которое так или иначе не проглядывало на поверхность, - задумчиво сказал он. – Однажды о моём существовании узнал кое-кто из противников Круга Огня. Не без помощи, правда, моих дражайших единомышленников, но это уже неважно - причастные покинули мир живых. А вот те, кому эта информация попала в руки, увы, здравствуют до сих пор. Вам, несомненно, знакомо имя Руфуса Скримджера?
- Министра Магии? – удивился я. – Безусловно, о нём все знают.
- Да, теперь он, наконец, министр, - Салазар прикрыл глаза, вспоминая. – А много лет до этого он стремился занять эту должность, но… его постоянно опережали.
- Он раньше был главой Аврората, насколько я знаю, - ввернул я.
- Ну вообще-то он давно сделался весьма значимой фигурой в политическом мире магического общества. Он долго и целенаправленно шёл к этому, но несколько раз случались потрясения, не зависящие от него и его людей, серьезно откидывавшие его назад. Первый раз Руфус Скримджер пытался занять кресло Министра в 1981 году…
- Год падения Тёмного Лорда? – заметил я.
- Именно, - кивнул Салазар. – Война близилась к завершению – причём далеко не победному для противников Круга Огня. Существующая власть неимоверно ослабла – чем, разумеется, не преминули воспользоваться её политические противники. Помимо, собственно, Пожирателей Смерти. Действовали они исподтишка, стараясь нахватать себе как можно больше козырей, чтобы потом использовать их в получении заветного места во главе Министерства Магии, или – что уж греха таить – при Тёмном Лорде, если магическая Британия окажется в его руках. Можете представить себе, каким лакомым кусочком были мои возможности для Руфуса Скримджера и его людей. Разумеется, они приложили все усилия, чтобы, во-первых, схватить меня, а во-вторых – скрыть правду обо мне от всех остальных. Итак, затея их, как вы знаете, увенчалась успехом. Каких только изощрённых способов не изобрели они, чтобы узнать природу моих способностей….
- Вас пытали? – моя рука сама собой сжалась в кулак.
- Нет, - усмехнулся Салазар. – Они исследовали… всего лишь изучали мои возможности. Но порой я был искренне рад, что мысли мои защищены от вторжения, и сознание я способен выключать по собственному желанию.
- Понятно, - я перевёл дыхание.
- В любом случае, долго развлекаться им не пришлось. Примерно в это же время снова обострилась гражданская война. Скримджеру стало не до меня – и он отправил меня в Азкабан, под вымышленным именем, с фальшивой историей, под видом да, Пожирателя Смерти – но из мелкой сошки. А очень скоро погиб Тёмный Лорд. Не только Пожирателей Смерти, но и всё магическое общество это событие тряхнуло так, что почти никто не удержал своих прежних позиций. Так и люди Скримджера потеряли контроль над Азкабаном, да и вообще львиную долю своего влияния. Обо мне, вроде бы, все забыли – а кто помнил, тот был бессилен что-либо сделать.
- Они не искали вас, когда вы сбежали? – удивился я.
- Вы помните, что факт моего бегства скрыли? Разумеется, меня не пытались искать, думая, что я по-прежнему в тюрьме и вне досягаемости. Впрочем, Руфус вполне обошёлся и без меня – как видите.
- А наше нынешнее дело? Как оно связано с этой историей? – любопытство уже овладело мной, пробившись даже через уныние.
- К сожалению, по собственной неосторожности, забирая шкатулку из Министерства, я напомнил моим бывшим тюремщикам о своём существовании. Вернее сказать, теперь им известно, что я на свободе, - голос Салазара стал едва заметно резче. – Я не знаю, насколько много они знают обо мне вообще, но в любом случае, работа теперь предстоит долгая и тщательная. Мне нужно позаботиться о том, чтобы любые сведения обо мне пропали – включая воспоминания участников моего ареста. То, что мы намерены сделать завтра – лишь первая часть. Мы проникнем в особняк Скримджера, найдём там архив документов, связанных со мной – подлинный, а не тот, что был официально предъявлен, когда меня отправляли в Азкабан, и заберём их с собой. А дальше будет видно.
- Но особняк министра, наверное, тщательно охраняется? – усомнился я. Салазар ничего не ответил – только засмеялся.
- Послушайте, Драко. Уже довольно поздно. Мне кажется, вам стоит хоть немного поспать перед завтрашним днём.
Я опустил голову, и признался, что едва ли усну с моей ставшей уже привычной бессонницей. Вместо ответа Салазар наколдовал гитару. А затем к моему удивлению начал негромко перебирать струны, наигрывая смутно знакомую мне мелодию.
- Бессонница – неуместная вещь для молодого человека, - сказал учитель, глядя на гриф из-под полуопущенных век. – Знаете ли вы её причину?
- Пожалуй, да… - тихо признался я. – Наверное, я боюсь однажды не захотеть проснуться…
- Мне знакомо это, - в тон мне отозвался учитель. – Бывают мгновения, когда сны прекрасней яви. Я знаю, Драко, что скажу вам банальность – но всё же всё в жизни проходит, и хорошее, и плохое. То, что мучает вас, тоже пройдёт. Позвольте себе хотя бы ненадолго забыть о настоящем. Подумайте о том, как расцветёт весной Малфой-Мэнор, подумайте о том времени, когда все, наконец, станет так, как нужно. Вы будете жить в своём поместье с вашей семьей. Вы будете радоваться каждому дню, проведённому в своём мире, и будете танцевать по отражениям, каждый раз в конце все-таки возвращаясь домой…
Струны зазвучали громче. Я, наконец, вспомнил мелодию, когда Салазар пропел первые строки песни, которую я уже слышал, точнее не её саму, а лишь воспоминание о ней… Зато теперь, наконец, я как следует мог разобрать её слова:
Светом небесным краски жасмина
Поздней весной зажглись.
Друг мой любезный, лишь на мгновенье
Наши пути сплелись.
Сладким дыханьем белые ветви
Скрыли старинный сад.
Яблочный дым и запах жасмина
Стали одним на час.
Нам уже не сделать шаг назад,
Но только милый взгляд
Лепестки сохранят.
И опять вернут через года
Твой облик мне весна,
И цветов аромат…
…- Драко… Драко, мальчик мой, пора.. – неведомым мне образом слова песни и белое облако жасмина растворились, превратившись в простые слова Салазара, а затем и в него самого, склонившегося надо мной.
С трудом справившись со слипающимися глазами, я понял, что все-таки заснул. Прямо в кресле, в котором сидел – только кто-то, видимо, учитель – больше было некому – забрал из моих рук так и не допитый чай и заботливо укрыл меня тёплым пледом.
- Уже утро, Салазар?... – шепотом спросил я.
- Да. И нам пора собираться, - сам учитель, похоже, так и не ложился. На нём уже была уличная мантия, отороченная серебристым мехом, а волосы он завязал широкой бархатной лентой, чтобы они не мешали.
- Почему мы занимаемся этим днём? – спросил я, быстро приводя себя в порядок.
- По ночам хозяин всё же бывает дома, - улыбнулся Салазар. – Сегодня же у него слушания в Министерстве, скорее всего, это затянется на весь день. Особняк будет пустовать, а то, что он скрыт от посторонних глаз, сыграет против его же владельца.
Я, кажется, никогда ещё не волновался так сильно, как те мгновения, пока мы выходили из временного дома Салазара и аппарировали к месту, где нас ждал Тёмный Лорд. Зато когда мы дошли пешком – чтобы не привлекать лишнего внимания – до ворот владений Скримджера, когда хозяин Круга Огня за несколько секунд нейтрализовал защиту поместья, и когда мы в итоге остановились перед резной дверью особняка Скримджера, я вдруг совершенно успокоился.
- Оставайтесь здесь, Драко, - велел Салазар. – На всякий случай, спрячьтесь за временной завесой. Мы пройдём внутрь, если что-то будет не так, сообщите нам.
- Мой друг, я думал, ты объяснил своему ученику всё заранее, - я вздрогнул от тона, которым это было сказано. – Не будем терять времени.
Тёмный Лорд прошёл первым, за ним последовал Салазар. Я остался у входа.
На то, чтобы напряжённо вглядываться в холодное зимнее утро, и чутко ловить каждый звук, доносящийся из недр запорошённого снегом парка, меня хватило ненадолго. Всё было тихо и обыденно, даже скучно. Постепенно расслабившись, я принялся прохаживаться перед входом, изучать видную мне сторону особняка – парк всё равно был похож на любой другой парк, и не представлял для меня ни малейшего интереса.
Резные двери и ставни были единственным излишеством в доме Скримджера. В целом его жилище производило впечатление чего-то основательного, солидного, не мрачного, но, несомненно, угрюмого – скорее всего, отражая характер своего хозяина.
Мне ни на минуту не пришло в голову, почему всё идёт так гладко. Не знаю, были ли у Скримджера домовые эльфы – но по крайней мере снаружи особняка создавалось ощущение, что последний совершенно пуст. Министр был настолько уверен в заклятиях, охраняющих его владение? Для таких, как Салазар, почти ни один магический барьер не мог быть преградой, да и Тёмному Лорду хватило пары взмахов палочки, чтобы пройти через хвалёную защиту самому, и ещё провести Салазара и меня – учитель ведь не пользовался никакими «следами» на сей раз.
Беда нагрянула неожиданно. У ступеней особняка сходились несколько дорожек, которые убегали вглубь парка, превращаясь там в широкие аллеи. Вдруг на каждой из этих аллей неведомо откуда возникло по тёмной фигуре, которые, пригнувшись, быстро направились к особняку, держа волшебные палочки наготове.
«Свои? Чужие? Авроры?! Откуда они здесь?! Сюда же нельзя аппарировать!» - вихрем пронеслось у меня в голове. Инстинктивно я схватился за палочку – потом понял, что пришельцы не видят меня за временной завесой, а колдовать из-за неё все равно бесполезно.
- Окружайте дом. Тише. Внутрь не заходить. Дождитесь, пока он выйдет из особняка, - распоряжался один из авроров – теперь я был уверен, что это именно они, - Министр не скажет нам спасибо, если мы разнесём его жилище.
- Мистер Колхаун, - к командующему подскочил один из его людей, высокий и очень худой. Лиц я разглядеть не мог – все они были скрыты тенью капюшонов. – Вы уверены, что он вообще здесь? Или он столь самонадеян, что не выставил часовых?
Чёрт подери, он был прав. Неожиданно для меня самого меня захлестнуло бешенство на Тёмного Лорда – как он мог быть так неосмотрителен? Как он мог не предусмотреть всего? Но следующие слова командира вражеского отряда привели меня в ужас. Я понял, что речь идёт вовсе не о Лорде.
- Запомните – он колдует без палочки! И мы должны взять его живым, поэтому никаких убивающих! Оглушающие, связывающие, обездвиживающие – всё, что угодно, только не убивать!
Я вжался в стену. Надо предупредить Лорда и Салазара. Но как?! Аппарировать нельзя. Завеса скрывает меня, но если я открою дверь, нападающие заметят…
Пока я думал, командующий, наконец, внял словам своего подчинённого:
- Что же касается часовых… это нетрудно проверить. На изготовку!
Маги, как один, вскинули палочки и произнесли неизвестное мне заклятие. Волну, вызванную им, я увидел – она метнулась к дому, заставив меня инстинктивно зажмуриться – и вдруг неожиданно скрывающая меня завеса времени дёрнулась и исчезла.
Короткий возглас командующего – и в меня полетели заклятия. Я отбил одно, послал простейшее режущее наугад в нападающих – и кажется, попал, потому что ближайший ко мне маг схватился за плечо, выронив палочку, - увернулся от другого заклинания, упал, скатился с крыльца в снег…. Ещё один луч просвистел у меня над головой. Сообразив, что я ничего не ушиб, я вскочил на ноги, готовясь снова атаковать кого-то – и сразу же напоролся на очередное заклятие, которое отбросило меня назад, впечатав спиной в стену особняка.
По щеке поползло что-то тёплое и липкое. Я сидел, съёжившись у той самой стены, не в силах шевельнуться. Перед глазами закружились цветные пятна, через которые я словно отстранённо наблюдал, как приближается ко мне тёмная фигура в капюшоне, поднимает палочку, произносит заклятие…. Я понял, что не успеваю защититься.
Ярко-фиолетовый луч сорвался с кончика палочки врага, ослепив меня вспышкой. Мгновение… и сиреневый шар отрикошетил в паре шагов от меня, почти столкнувшись с ладонью Салазара, внезапно появившегося из временного коридора между мной и аврором.
- Драко, вы ранены? – через плечо бросил учитель. – Можете встать?
- Кажется… да, - делая над собой усилие, я поднялся.
- Прячьтесь. А лучше уходите. Им нужны не вы, - велел Салазар.
- Где Лорд?... – попытался спросить я, но меня заглушили крики нападающих, понявших, что появилась их главная цель.
- Я отвлеку их на себя, - сказал Салазар, и на мгновение исчез, чтобы вновь возникнуть прямо в окружении авроров.
Те действительно мгновенно утратили всякий интерес ко мне, переключив все свои усилия на страшного врага, которым являлся мой учитель.
Уходить? Не тут-то было. Первые несколько мгновений я, как заворожённый, наблюдал за развернувшимся передо мной боем. Там было на что посмотреть. Салазар исчезал и появлялся снова, успешно уходя от атакующих заклинаний, а иногда будто ловя их рукой, и в те короткие мгновения, пока был видим, подхватывая висевшую на браслете палочку и посылая заклятья во врагов. Двое уже упали бездыханными или оглушенными, ещё один дёргался на снегу, забрызгивая всё вокруг себя хлещущей из открытой раны кровью, когда я догадался чуть изменить свойства своего зрения. Тогда открывшаяся мне картина стала ещё более впечатляющей: я стал видеть временные завесы, за которыми прятался Салазар, как огромные хрустальные лепестки. Учитель словно скользил с лепестка на лепесток, и, вкупе с изящными и четкими движениями его рук это все напоминало удивительный танец. Оказывается, Салазар танцевал не только по отражениям….
- Ступефай! – не знаю, какое шестое чувство помогло мне увернуться от летящего в спину заклятия. Я резко обернулся, выставив палочку перед собой – из-за угла дома ко мне подступали ещё двое авроров, которых я не заметил прежде.
Я усмехнулся, готовясь к поединку с ними. Сражение Салазара напомнило мне о козыре, со страху забытом при появлении авроров. Следующее заклятие, прилетевшее в меня, я остановил, выставив перед собой ладонь, и уже через мгновение атаковал сам…
Авроры наступали, и постепенно я оказался примерно на одном уровне с Салазаром, так, что краем глаза видел его движения и спины нападающих на него врагов. Но теперь мне стало не до наблюдений, и уж точно не до бегства. Сладить с двумя взрослыми магами было чем-то на грани фантастики – но у меня словно открылось второе дыхание. Я крутился, кажется, не хуже самого Салазара – и до сих пор меня лишь слегка задело парализующим заклятием. Стараясь не обращать внимания на онемевшее, но к счастью, не утратившее подвижности плечо, я старался сам провести свои заклинания сквозь щиты, выставляемые аврорами. Не знаю, сколько бы я продержался сам по себе – но умение останавливать заклятия в этот день раз за разом спасало мне жизнь.
- Мальчишка не нужен Скримджеру! – выплюнул сквозь зубы один из моих противников. – Убей его!
Воспользовавшись паузой, я послал в него режущее. Глубокая рана моментально перечеркнула лицо аврора. Последний взвыл, выронил палочку, закрыл лицо руками, и бросился куда-то в сторону…. Второй мгновенно крутанул своей палочкой над головой:
- Авада Кедавра!
Как-то неестественно медленно и абсолютно спокойно я поднял руку, выставляя ладонь навстречу летящей ко мне смерти. Салазар не успел научить меня этому…. Но зелёный луч превратился в пульсирующий шар, остановившись передо мной.
Авада сверкала и переливалась всеми оттенками зелени, от цвета свежей весенней листвы до болотной тины и старого мха. Я чувствовал дикую смену жара и холода, исходивших от шара, и, хуже того, сильнейшее давление на руку, на виски, на всё тело… Все мои силы уходили на то, чтобы держать шар, которому, кажется, ещё и вздумалось увеличиваться в размерах, и полностью заслонить от меня моего противника. Впрочем, до аврора теперь мне не было никакого дела – мир сжался до маленького пятачка земли под моими ногами, на который так жаждал прорваться смертоносный шар.
Я боялся даже вздохнуть глубже, не говоря уже о том, чтобы сделать шаг в сторону и уйти с пути Авады. Сил хватало, чтобы рука, выставленная перед шаром, не дрожала – но глаза начинала заволакивать белёсая влажная пелена.
Боковым зрением я увидел Салазара. Нет, он не знал, что происходит со мной - его самого не оставляли в покое враги. Сколько же их здесь?... И где до сих пор Лорд?...
Ноги мои подкосились. Понимая, что мне остались мгновения, но всё ещё сдерживая Аваду, я в отчаянии крикнул:
- Салазар!!!
..Вдруг зрение стало неестественно четким. И, словно кто-то произнёс заклятие увеличения, сцена, на которой разворачивалось основное действие, приблизилась ко мне.
Салазар услышал мой крик. Быстрый взгляд в мою сторону – и он снова отбил летящее в него заклятие, атаковал сам – очередной противник лишился полголовы, нарвавшись на заклинание учителя. Несколько разноцветных шаров висели вокруг Салазара - он удерживал их свободной рукой. Новый взгляд на меня. На мгновение учитель замер – а потом, резко развернувшись на каблуках, перевёл удерживающую заклятия руку на мою Аваду.
За спиной у него полыхнуло бледно-голубое зарево. Салазар покачнулся, но устоял. В тот же миг давление зелёного шара на меня пропало.
Я уронил руку, и откатился в сторону, а затем вскочил на ноги. Авада снова стала лучом, и ушла в землю.
- Щенок! – выкрикнул аврор, снова замахиваясь на меня палочкой – но в тот же миг я почувствовал сжавшую моё плечо ледяную руку Салазара.
Оттолкнув меня, учитель сделал шаг к чуть не убившему меня Аврору, и резко выбросил вперёд правую руку напротив груди врага. Его пальцы словно ухватили невидимый шар, и медленно провернули его по часовой стрелке.
С аврором произошло что-то жуткое. Руки его бессильно повисли вдоль тела, капюшон соскользнул с головы, лицо смертельно побледнело – а потом в считанные секунды начало темнеть, съёживаться, как лист, попавший в костер, волосы поседели и выпали, затем сморщившаяся, будто у дряхлого старика кожа пошла пятнами, и начала облезать, обнажая белоснежную кость черепа…….ещё через мгновение то, что некогда было аврором, в прямом смысле слова рассыпалось в прах.
В ужасе зажав рот рукой, я перевёл взгляд на Салазара… и тут же понял, что увиденное мною пару секунд назад было вовсе не пределом кошмара. Такого выражения лица учителя я не смог бы вообразить и в тяжёлом бреду. Тёмный, свинцовый взгляд его глаз, казалось, мог бы убить на месте безо всякой Авады.
Но через мгновение глаза Салазара посветлели, и складка на лбу разгладилась. Опустив руку, учитель легко улыбнулся мне. Я резко ощутил нехватку воздуха – кажется, я забыл, что надо дышать – и судорожно вздохнул.
И тут Салазар начал оседать на землю.
Я кинулся к нему, но уже не успел помочь удержаться на ногах.
- Салазар, Салазар, что с вами? В вас попало заклятие? – спрашивал я, стоя возле него на коленях и поддерживая его голову. Он на миг прикрыл глаза, выражая согласие.
- Какое? Чем вам помочь? – беспокоился я, не зная, что делать.
- Уже ничем, Драко, - чуть слышно выдохнул учитель.
- Что значит ничем? Вы же не хотите сказать, что… - я не договорил. За спиной что-то полыхнуло, резко напомнив мне, что могли остаться враги. Я оглянулся.
Там, перед особняком, неподалёку от нас, царил настоящий Ад. Гуляло пламя, поглощавшее все на своём пути – людей, деревья, превращая всё в сплошную чёрную пустошь. А на ступенях дома стоял Тёмный Лорд, высоко подняв палочку, из которой и изливался огонь.
Когда пламя погасло, на небольшом не выжженном участке земли остались лишь мы с Салазаром и Тёмный Лорд, стремительно идущий к нам.
- Что это было за заклятие? – резко спросил он меня. – Как это случилось?
- Я … не…. Салазар отвёл от меня Аваду, - с отчаянием воскликнул я, - Но похоже, пропустил заклятие, летящее в него самого.
Лорд опустился рядом со мной на колени, и что-то зашептал, приставив палочку к груди Салазара. Учителя охватило мягкое алое свечение. Я скинул мантию, свернул её, и подсунул под голову Салазара, а затем встал и отошёл на шаг, чтобы не мешать. Я ждал, судорожно комкая перчатку.
- Бесполезно, Том, - тихо сказал Салазар. Свечение погасло.
- Я размажу тебя, - прорычал Лорд, и стремительно поднялся, вскидывая палочку в мою сторону: - Круцио!
Мгновенная боль швырнула меня на землю. Я закричал, корчась под невидимыми стальными когтями, которые, казалось, раздирали всё моё тело…
- Не смей, Том! – громкий возглас Салазара моментально оборвал пытку. Задыхаясь, я повернулся на бок и посмотрел на учителя. Тот приподнялся на локте. Видно было, что на это уходят все его силы. По мертвенно бледному лицу катились капли пота. Но Салазар потянулся к своему левому рукаву и с трудом закатал его. – Палочку к метке, Том. Быстро.
Ярость, исказившая и без того страшное лицо Лорда, даже не думала никуда исчезать. Но тем не менее он вдруг подчинился.
- У меня осталась просьба вассала, - тяжело произнося слова, сказал Салазар, когда палочка Лорда коснулась его метки, и из неё посыпались уже знакомые золотые искры.
- Зачем… - начал было Лорд, но учитель перебил его:
- Я выполнил свою часть договора. Я прошу тебя скрепить его, в свою очередь. Ты не причинишь вреда Малфоям. Ни Драко. Ни Нарциссе. Ни… Люциусу. Принимаешь ли ты моё условие?
- Принимаю, - эхом отозвался Лорд. Поднялся на ноги, и, не глядя на меня, отошёл в сторону. Салазар откинулся на мантию. Я подполз к нему:
- Салазар… Салазар….
Он открыл глаза. Их яркий блеск понемногу угасал.
- Не Салазар. Скорпиус Тайянг.
Резкая судорога сотрясла тело учителя. Он перекатился на бок, как-то весь съёжился – и затих.
- Что… - я замер, протянув к нему руку, но так и не коснувшись его, не осознавая случившегося. Горло сжали невидимые тиски, в глазах невыносимо щипало. – Что это значит?
- Скорпиус Тайянг, - глухо ответил Лорд. – Его настоящее имя. Отойди, Драко.
Не вполне понимая, что я делаю, я подчинился. Лорд направил палочку на тело Салазара, и произнёс сжигающее заклятие.
- Зачем?! – воскликнул я, и слёзы, наконец, хлынули из моих глаз.
- Он умер. Его нельзя оставлять здесь, - Лорд повернулся ко мне спиной, и бросил: - Следуй за мной. Уходим.
И, не дожидаясь меня, он стремительно пошёл через парк к воротам.
Не помню, как в тот день я вернулся в Хогвартс. Не помню, что говорил и что делал. Однокурсники живо обсуждали прошедший квиддичный матч, в котором, кажется, опять мы проиграли. Пэнси щебетала, носясь вокруг меня, почему-то приглашая меня присоединиться к ним с Забини вечером – не помню, зачем, и по какому поводу.
Крэбб с Гойлом сокрушались из-за непомерно длинного домашнего сочинения, заданного Макгонагалл.
Профессор Снейп прошёл мимо меня, не сказав ни слова. Какие-то первоклассники устроили возню прямо в гостиной, заработав недельное взыскание от декана.
Теодор Нотт, подкарауливший меня у дверей спальни, заговорщическим голосом сообщил, что намерен приложить все усилия, чтобы войти в Круг Огня.
Найт принёс письмо от мамы. На сей раз в нём не было привычного напускного спокойствия – напротив, тревога и отчаяние открыто скользили в каждой строчке. Мама писала, что её вызывали на допрос – в присутствии дементоров. Что просьбу о свидании Министерство в очередной раз отклонило. Умоляла меня беречь себя, и сетовала на то, что не увидит меня раньше Рождества. Ещё говорила, что нам придётся ещё более трудно, потому что было покушение на жизнь Руфуса Скримджера, и бдительность блюстителей законной власти теперь возрастёт до немыслимого предела.
Письмо выскользнуло из моих рук. Я добрался до постели и упал на неё, не раздеваясь.
Лишь поздно ночью я пришёл в себя. Не сразу понял, где нахожусь. В горле пересохло. В спальне было тихо, только Крэбб время от времени негромко похрапывал в своём углу.
Я попытался шевельнуться – и не смог. Тело не слушалось меня. От кончиков пальцев рук и ног растекался ледяной холод.
Я испугался. С трудом, но все же совладал с собой. Тогда я впервые понял, насколько страшно, когда сознание и тело теряют связь друг с другом. Этот холод, сковавший меня…. Наверное, примерно это происходило с Салазаром.
Салазар.
Я повернулся на бок, судорожно вцепился пальцами в подушку и глухо зарыдал.
Искушение
Хогвартс. Малфой-Мэнор. Имение Забини. Зима, 6й курс
Когда умирает человек, мир этого не замечает. Так же рассветает по утрам, и сквозь туманные зимние тучи проглядывает солнце. Так же ночь окутывает землю тьмой и холод слепит глаза и иглами проникает в лёгкие. Так же другие люди готовятся к Рождеству, и магические огоньки весело перебегают по ветвям наряженных елей. Так же звучит музыка – и какое ей есть дело до того, что одна из составлявших её мелодий вдруг оборвалась – и наступила тишина?...
Тишина…та, после которой нет смысла ни в словах, ни в деле. Двигаться или замирать, куда-то идти или стоять на месте, говорить или молчать – уже поздно. Уже неважно. Уже ничего не изменится. Словно в конце дороги выросла стена, которую не миновать, не обойти. От которой не отступить ни на шаг – непонятно, почему. Ведь кажется, грань, отделяющая прошлое от настоящего, так тонка, что ничего не стоит разбить её – простым усилием мысли. И всё станет по-прежнему.
Но… нет прочнее этой преграды.
Я умел возвращать время назад. Я делал это из-за сущих мелочей – но теперь не мог. Потому что Салазар никогда не простил бы мне этого. Он твёрдо стоял на мысли, что судьба должна складываться так, как ей назначено. Настоящее, будущее можно было менять на своё усмотрение – но уже случившееся было свято и неприкосновенно. Никакие доводы не переубедили бы моего учителя. Он не отступился от своего принципа даже ради своей свободы, даже ради своей жизни – когда понял, что смертельно болен. Он не отступился бы и теперь.
Почему он дал себя убить? Почему не покончил с врагами быстро и жестоко, как сделал это Тёмный Лорд?
Он отдал свою жизнь взамен моей. Он ведь знал, что если он опустит руку, заклятия достигнут своей цели. И все-таки опустил – чтобы в следующий миг отвести смерть от меня.
Его магия… она позволяла играть с судьбой. Она могла спасти жизнь там, где любое другое средство было бессильно. Но похоже, она все-таки не подходила для убийств. Ведь даже тот аврор, на которого обрушился гнев Салазара, умер от обычной старости – учитель просто в миллионы раз ускорил время для тела врага.
Тёмный Лорд был прав – вина за гибель Салазара лежала на мне. Если бы я послушался, если бы не поддался детскому любопытству, погнавшему меня смотреть на то, как сражается учитель – сражается только ради того, чтобы дать мне время уйти…
Я не держал зла на Лорда за Круцио. Я заслужил не только этого, но гораздо больше – однако Салазар хотел, чтобы я жил.
Жил без него. После него.
Смерть Салазара была для меня без преувеличения катастрофой. Все планы, незаконченные дела, мечты – все рухнуло в одночасье, словно у хрустального изваяния выбили из-под ног пьедестал.
Я не знал, как дальше жить, что делать, куда идти. Зачем я открываю глаза каждое утро. Зачем привожу себя в порядок, зачем иду на уроки, делая вид, что ничего не случилось, зачем улыбаюсь и отвечаю на ничего не значащие вопросы, которые мне иногда задают окружающие.
Я больше не проводил ночей на подоконнике. Бессонница моя растворилась без следа – я засыпал, едва голова касалась подушки.
Каждую ночь я выходил на дорогу между мирами. Я стоял, и подолгу смотрел на проплывающие мимо окна миров. Я звал и искал Салазара, стараясь почувствовать ощущение знакомого существа, хотя бы направление, где оно могло находиться.
Салазар говорил, что бессмертен.
Но ответом мне были лишь холод и пустота.
Потом я перестал искать.
Я совершенно забыл о том, что должен выполнять задание Тёмного Лорда. Забыл, что смерть грозит мне самому. Я не хотел возвращаться домой, не хотел смотреть в глаза матери. Я не делал вообще ничего, кроме поддержания для окружающих иллюзии, что у меня все как обычно, и то по одной-единственной причине – не хотелось, чтобы лезли мне в душу. Впрочем, пожалуй, примешивалось и нежелание показывать слабость – ведь все мои однокурсники, включая самых близких вроде Пэнси, привыкли видеть меня довольным жизнью и собой, успешным и не имеющим проблем. Мне была невыносима мысль о том, что от тех, кто всю жизнь стоял на ступеньку ниже, теперь я получу сочувствие и бессмысленную жалость.
Декабрь выпал из моей жизни, утонув в постоянной режущей боли где-то в середине груди и давящей темноте.
Я часами мог бродить по дальним коридорам школы, и мне было все равно, что вообще-то это не одобрялось преподавателями. Зато там было тихо и безлюдно. И там не было жутких, похожих на старых высохших драконов лошадей – фестралов, которые попадались мне на глаза на улице у границ Хогвартской территории – поначалу ведь я пытался прятаться там. Сомнительное удовольствие – получить дар видеть отвратительных созданий взамен на половину собственного сердца…
В тот вечер мне не спалось. Это не было бессонницей – просто последнее время я спал столько, что, видимо, тело не успевало устать так, чтобы ему требовался отдых. Я ворочался в постели, от чего мне в конце концов захотелось встать и бежать куда угодно, чтобы только не сойти с ума от верно завладевавшей мной неоправданной тревоги. Я оделся, выбрался из гостиной, и пошёл, особенно не думая о направлении, куда несли меня ноги.
Когда я проходил мимо кабинета Слагхорна, я услышал доносящиеся оттуда музыку и весёлые голоса. На двери висел рождественский венок – и я вспомнил, что утром Забини говорил, что преподаватель ЗОТИ снова собирает вечеринку для своих любимчиков. Я вспомнил начало года. Подумать только, как мог я переживать о том, что не вхожу в число избранных? Теперь это потеряло всякое значение. Мне оставалось разве что позавидовать людям, у которых не было в душе камня, не позволявшего им искренне улыбаться и праздновать.
Стены дальнего коридора не украшали живые портреты, а слой пыли сделал их совсем древними. Я находился довольно высоко – но само по себе место напоминало скорее подземелье. Тускло коптили магические факелы. Я сел у стены, не заботясь о том, останется ли пыль на моей одежде, и закрыл глаза. Постепенно моё сознание захватили образы. Словно наяву я видел Салазара, перебирающего гитарные струны, потом его же – в ярком, свежем весеннем лесу, подставляющего лицо солнцу.
«Как давно я не видел весны, Драко…»
Что-то зашуршало в дальнем конце коридора, но я, боясь прогнать хрупкое ощущение радости, которое вызвали во мне видения, даже не открыл глаза. Образ Салазара неизменно был связан со светом, окружён им – и когда мне удавалось обмануть себя настолько, что я переставал чувствовать окружающую меня реальность, свет захватывал и меня. Подумать только – Тёмный Лорд, настоящий Тёмный Лорд, не тот, который называл себя таким из гордыни, оставил за собой только свет….
Сладкое чувство все же начало неумолимо растворяться. Я едва не застонал – так болезненно было проникновение мыслей о реальности. Я поднялся на ноги, слегка дрожа – состояние было странное. Уже не радость, ещё не боль, а некое подобие разочарования. То же, что каждый раз после пробуждения…
Мне хотелось сбежать куда угодно, с кем-нибудь говорить, на что-нибудь отвлечься – но ведь невозможно спрятаться от самого себя, а источник отравляющего яда находился внутри меня.
Я побрёл по коридору, считая шаги. Потом остановился – обреченно глядя на вышедшего мне навстречу Филча, в глазах которого сверкал хищный азарт – для школьного завхоза не было большей радости, чем ловить с поличным нарушителей правил.
- Так-так, - причмокивая от удовольствия, произнёс смотритель. – Миссис Норрис доложила мне, что кто-то гуляет по запретным коридорам, да ещё после отбоя. Попался. Посмотрим, как ты попробуешь избежать наказания. Да-да, на сей раз это будет нелегко.
- Я ничего не нарушаю, - вяло возразил я. – Я староста.
- Когда будешь преподавателем, тогда, быть может, я прислушаюсь к твоим сказкам, - осклабился Филч. – Или ты сейчас будешь убеждать меня, что не слышал запрета на посещения этого коридора всеми студентами без исключения в ночное время? Сейчас я отведу тебя к директору.
- Я шёл на вечеринку к профессору Слагхорну! Ошибся коридором! – выпалил я первое, что пришло на ум, чувствуя, как при мысли о Дамблдоре меня охватывает паника. Я не готов был встретиться с человеком, которого должен убить, вот так, неожиданно и с глазу на глаз, да еще в таком состоянии.
- Это не сложно проверить, - заявил Филч, и вдруг пребольно вцепился мне в ухо.
- Ааа, что вы делаете?! – закричал я, пытаясь вырваться. – Да как вы смеете….
- Смею, смею. Кричать будешь потом. Идём к профессору Слагхорну.
Кажется, у Филча вместо рук были клещи – сопротивляясь дальше, я рисковал лишиться уха. Смотритель втащил меня в кабинет Слагхорна, на глазах у всех, включая проклятого Поттера, который как назло крутился возле хозяина вечеринки и профессора Снейпа.
- Профессор Слагхорн, - быстро заговорил Филч. – Я поймал нарушителя в запретном коридоре этажом выше. Он утверждает, что шёл к вам по вашему приглашению, это правда?
Воспользовавшись тем, что хватка ослабла, я, наконец, высвободился из когтей Филча.
- Я такого не говорил. Я не получал приглашения, я просто хотел попасть на эту вечеринку, потому что здесь находится мой друг, Блейз Забини.
- Ага, вот ты и попался! – торжествующе завопил Филч. – Без разрешения директора за ночные шатания в коридорах положено….
- Аргус, - поспешно вмешался Слагхорн, - ну право слово, разве можно кого-то обвинять в том, что он хотел попасть на праздник? Конечно, Драко нарушил правила – но давайте сделаем для него исключение по случаю Рождества? Я позволю ему остаться с нами.
Филч, гневно сопя, все же не решился возражать профессору. Я тоскливо оглядел кабинет, по случаю праздника превращённый в разукрашенный рождественский зал. Я хотел одиночества – а получается, что попал в общество крайне неприятных мне людей, вроде Поттера, на протяжении всего диалога жадно таращившегося то на меня, то на Филча.
- Благодарю вас, профессор Слагхорн. Право слово, мне безумно приятно, что вы позволяете мне присутствовать на этом замечательном празднике, - вслух произнёс я, пытаясь изобразить улыбку.
- Не стоит благодарности, - тот явно был польщён. – В конце концов, мы с твоим дедом были прекрасными друзьями…..
- О да, - поспешил заверить я, - Я слышал, что он считал вас лучшим зельеваром Британии…
- Драко, я желаю поговорить с вами, - Снейп, до сих пор молча наблюдавший за происходящим, решительно направился ко мне. «Неужели обиделся за лучшего зельевара?» - мелькнула глупая мысль у меня в голове.
- Полно тебе, Северус, - примирительно заговорил Слагхорн. – Неужели ты не можешь поумерить свою строгость даже в Рождество?...
- Я декан Слизерина, - отрезал крёстный. – Мне решать, какой строгости заслуживают мои ученики. Драко, следуйте за мной.
Это было плохо. Я надеялся, что Снейп отчитает меня на месте – это доставило бы радость Поттеру, но и фестралы с ним – а вот уединившись с деканом, я рисковал нарваться на куда более опасный разговор. Но деваться мне было некуда. Пришлось следовать за Снейпом.
Крёстный затащил меня в первый попавшийся пустой кабинет.
- История с проклятым ожерельем твоих рук дело? – в лоб спросил он.
- Чего? – я почувствовал, как округлились мои глаза. Об ожерелье я уже думать забыл.
- Не пытайся меня обмануть, - грозно сказал крёстный. – Какая святая наивность – полагать, что такой примитивный план приведёт к желаемому результату! У тебя слишком мало опыта. Ты мог бы спросить совета у взрослых, прежде чем совершать ошибки. Ты понимаешь, что если тебя исключат….
Я, наконец, понял, что очевидно Снейп считает, что ожерелье все же предназначалось для убийства Дамблдора. Спасибо, о несостоятельности моей задумки меня уже своевременно просветил Салазар. Но не рассказывать же было об этом крёстному?
- Я не имею никакого отношения к истории с ожерельем, - уверенно заявил я.
- Твоё счастье, если это правда. Тебя и так подозревают в причастности к этой глупой выходке.
- Что?! – подскочил я. – Почему меня?! Что, кроме меня у девочки с Гриффиндора не может быть недоброжелателей?!
У меня на мгновение потемнело в глазах. Я без труда узнал эффект, который оказывала легилименция при столкновении с моим сознанием, и злорадно мотнул головой, стряхивая остатки и без того упершегося в преграду заклятия:
- Даже не пытайтесь. Ничего не получится.
Снейп изумлённо смотрел на меня. Потом сощурился:
- Очевидно, Бэллатрикс учила тебя оклюменции? Тётка прониклась родственными чувствами к племяннику? Что ж, впечатляет. И какие же мысли ты намерен скрывать от своего господина, Драко?
- Не льстите себе, - грубо ответил я. – Я скрываю мысли не от него, а от вас. Хотите знать мои дела и намерения? Я не намерен посвящать вас в них.
- Так вот почему ты избегаешь меня все это время, - покачал головой Снейп, вместо того, чтобы выйти из себя из-за моей наглости. – Если бы кто-то другой попробовал не появиться, когда я вызываю его к себе в кабинет….
- Что же вы не накажете меня? Не расскажете обо мне Дамблдору? – вскинулся я.
Снейп был не тем, кто мог мне помочь. Да и чем он вообще собирался помогать? Что он знал обо мне, моих делах, моей клятве и моей цели? Не ему, после всего того, что я о нём знал, было занять место Салазара. Обет, не обет – но я собирался приложить все силы, чтобы не пустить Снейпа на это место.
- Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю ни того, ни другого, - тихо сказал Снейп.
Меня трясло от бешенства. Я сам не ожидал, какую ярость у меня вызовет именно такой разговор именно в это время.
- Вот и не вызывайте меня в свой кабинет, - передразнил я.
- Драко, - Снейп наклонился ко мне, но я отшатнулся. – Я хочу тебе помочь. Я дал слово твоей матери, что защищу тебя.
«Не вы один,» - комок подкатил к моему горлу. Защищать меня? От руки, которая отвела от меня беду, не осталось даже пепла. А Снейп, живой и здоровый, стоял передо мной, и хотел вывернуть наизнанку мои мысли с одной единственной целью – спасти самого себя.
- Я дал Нерушимый Обет, - словно в подтверждение моих слов, продолжил декан.
- Значит, вам придётся его нарушить, - жестоко сказал я. – Мне не нужны ни ваша помощь, ни ваша защита. Все, что я должен сделать, я сделаю сам.
- У тебя хотя бы есть план? – кажется, Снейп намеревался побить рекорд ангелов по терпению.
- Есть. Но не просите рассказывать о нём.
- Зря. Если бы я знал, что ты намерен делать, я бы помог…
- Не надо, мне есть, кому помогать, - отрезал я. «Было….до седьмого декабря этого года».
- Однако сегодня ты был один, - прошёлся по больной мозоли Снейп. – Не знаю, что именно ты делал в том коридоре, но ты мог бы додуматься выставить хотя бы дозорных…
Ещё один удар.
- Если мне понадобятся дозорные, я возьму Крэбба и Гойла! Сегодня, извините, они у вас отбывали наказание!
- Тише! – прошипел Снейп – я не заметил, что перешёл на крик. – Если твои друзья хотят сдать экзамен по ЗОТИ…
Я горько усмехнулся.
- Кому нужна защита от Тёмных искусств? Это ведь все иллюзия, притворство….
- Это притворство жизненно необходимо каждому из нас, - возразил Снейп. – Благодаря ему я все ещё здесь, в Хогвартсе, а не в тюрьме и не на кладбище, или ещё где-нибудь в подобном месте. А теперь слушай меня. Ты совершил огромную глупость, будучи столь неосторожен сегодня вечером. А если все твои помощники столь же никчёмны, как Крэбб и Гойл……
Я набрал в лёгкие воздуха – а вот выдохнуть уже не смог, мне перехватило дыхание.
- Я прав? Тогда почему ты так противишься моей помощи?
- Потому что вы хотите украсть мою славу! – крикнул я. Мне было уже все равно. После этих слов я принял бы скорее помощь самого Дамблдора, чем Снейпа. – Вы хотите сделать всё за меня и получить…..
- Драко! – Снейп вовремя прервал меня. – Это слова ребёнка. Я понимаю, ты сам не свой после ареста отца…
Я оттолкнул его руку, перегораживающую мне путь к выходу, и быстро направился к двери, зная, что не дам Снейпу себя остановить. Кровь пульсировала в висках. Я толкнул дверь, и, не замедляя шага, пошёл прочь по коридору.
…На следующий день мне предстояло выдержать поездку в Хогвартс-экспрессе со своими особенно празднично-весёлыми однокурсниками.
В поезде было легче. Довольно быстрое движение, мелькающие за окнами зимние пейзажи отгоняли неприятное чувство застоя. Хуже всего мне становилось, когда я находился на одном и том же месте – здесь этого не было по факту. Постояв какое-то время в коридоре, я даже решился вернуться в купе. Как-никак, моя природная общительность тянула меня к людям, пусть даже в последнее время я предпочитал играть роль безучастного наблюдателя.
В купе царило веселье. Пользуясь отсутствием преподавателей, мои приятели в открытую распивали остывший глинтвейн – должно быть запасённый у всё той же Розмерты перед отъездом. Паркинсон, заходящаяся хохотом, полулежала на полке, с трудом удерживая бокал вертикально. Активно жестикулирующий Забини заканчивал рассказ, который, очевидно, и стал причиной счастливой истерики подруги. Крэбб и Гойл, расположившись по обе стороны откидного столика и сцепив руки, мерялись силой.
Я встал в дверном проходе, наблюдая эту картину.
Заметив меня, Пэнси моментально перестала смеяться.
- Драко? Куда же ты пропал? Хочешь вина? – она быстро схватила пустой бокал и наполнила его глинтвейном.
- Благодарю, - я принял напиток из её рук и сделал глоток. Аромат корицы был приятен даже в остывшем вине.
- У тебя все в порядке? – с беспокойством спросила Пэнси, ловя мой взгляд. – Ты как-то совсем не весел…
Я сел на своё место.
- Сложно веселиться, когда идёт война.
- Но… мы же в ней не участвуем, - с сомнением сказала Паркинсон.
- До поры до времени. Однажды она коснётся всех, - пообещал я.
- Интересно, а чью сторону ты бы принял? – вдруг спросил Забини. Я посмотрел на него и усмехнулся:
- А то ты не догадываешься.
- Ну, я-то могу догадываться о чём угодно, - пожал плечами Блейз. – Например, что ты пойдёшь по стопам отца.
- Ты удивительно сообразителен, - съязвил я.
- Драко… Пожиратели Смерти вне закона, - кажется, Паркинсон испугалась. – А ты спокойно говоришь, что присоединился бы к ним?
- Кажется, за болтовню у нас пока в Азкабан не сажают, - спокойно ответил я.
- Но только не когда в ней есть доля истины, - Блейз отставил свой бокал. – Драко, ты себе вообще представляешь, что такое тюрьма? Дементоры, холод. Ты медленно сходишь с ума в четырёх стенах. А ещё тебя могут приговорить к смерти. Тогда дементоры высосут из тебя душу, и твоя безвольная оболочка до конца жизни останется обслуживать других пленников в стенах Азкабана.
- Откуда ты-то это все знаешь? – с неприязнью спросил я. Вот только рассказов об Азкабане мне сейчас не хватало.
- Мне рассказывала матушка, - заявил Забини.
- А она откуда знает?
- Ну как же! – он всплеснул руками. – Она знает вообще все дела Министерства Магии. У неё ведь в нём полно хороших друзей. Вот как раз Азкабан курирует Мартин Найджелус, а он часто бывает у нас в гостях, да и вообще шагу не делает без того, чтобы спросить совета у моей матушки…. Так что, Драко, если захочешь, чтобы тебе в помощь Министерство Магии выписало отряд дементоров, обращайся.
- О, благодарю покорно, - усмехнулся я. – Без дементоров я как-нибудь справлюсь.
- Ну, смотри, - Забини сладко потянулся. – А если хочешь знать моё мнение – самым мудрым решением в этой войне будет сохранить нейтралитет.
- Будто ты сам не заинтересован в идее чистоты крови, а, Блейз? – вкрадчиво поинтересовался я.
- Заинтересован, - согласился он. – Но в пасть василиска не полезу. Есть более надёжные способы, чем подставляться под удар и аврорские заклятия.
- Интересно, как бы ты заговорил, если бы твой отец попал в Азкабан за эти самые идеи, - не выдержал я.
- У меня нет отца, - отрезал Блейз. – А моя мать слишком мудра, чтобы ввязываться в заведомо проигрышные игры. С моей семьей такого бы не случилось.
- Не зарекайся, - предупредил я. – Скажи, длинный и бестолковый язык – это у тебя фамильная черта, или так, случайно получилось?
- Что… - Блейз хотел было вскочить, но Паркинсон опередила его, встав между нами с палочкой наизготовку.
- Забини, если ты сейчас же не прекратишь эти разговоры, я тебя прокляну. И вот ещё что. Если Драко когда-нибудь станет Пожирателем Смерти, и ему понадобится моя помощь – я ему её непременно окажу, Блейз. Потому что это только тебе невдомёк, что за близким человеком можно пойти в огонь и в воду, и даже принять метку….
- Пэнси, - одёрнул её я, - садись и не говори глупости. Вот только тебя в Круге Огня и не хватает.
- А ты…ты… - от возмущения она хватала ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. – Ты бы тоже последил за своим длинным языком, Малфой!
Она согнала Гойла, который все-таки проиграл в соревновании Крэббу, уселась к окну, и больше не разговаривала со мной до самого Лондона.
Мама не встретила меня на вокзале. Сердце предательски сжалось – оказывается, я успел уже настроиться на встречу с ней и кусочек домашнего тепла, который, быть может, смягчил бы потрясения последнего времени. Увы, мне предстояло ещё пару часов провести наедине с собой, добираясь до дома.
У ворот Малфой-Мэнора я почувствовал ватную усталось, как-то сразу навалившуюся на меня. Ещё несколько шагов – и я буду дома.
Эльф-привратник, кланяясь, впустил меня.
- Да, госпожа дома, - ответил он на мой вопрос.
Я прошёл по заснеженной дорожке к особняку, поднялся по ступеням. На мгновение радость от возвращения домой омрачило воспоминание о том, как приходили мы сюда с Салазаром – но я смог отогнать его.
В поместье было тихо. Не привычно тихо, когда эта тишина сама по себе была наполнена чем-то родным и мягким – а просто, словно все звуки взяли и оборвались. Так тихо, как бывает в пустоте.
Я прошёл холл, заглянул в гостиную. Поднялся на второй этаж в свою комнату, скинул мантию, снова спустился вниз. Мамы не было. Казалось, поместье вымерло.
Тогда я отправился в мамины покои. Прошёл будуар, заглянул в спальню. Почувствовал навязчивый запах лекарственных зелий – а обычно здесь пахло дорогим парфюмом…
Мама была там. Она лежала на постели, лицом вниз. Сначала я решил, что она спит, она услышала, что открылась дверь, и глухо, как-то надрывно приказала:
- Вон отсюда. Я же сказала, не беспокоить меня.
И только потом оглянулась.
- Мама…. – у меня опустились руки. Влажное от слёз, раскрасневшееся мамино лицо, глаза-щелки… я почти не узнал её.
- Драко…
Я кинулся к ней, попытался обнять – она уткнулась лицом мне в плечо.
- Qu'est ce que s'est passé, maman? Qu'est ce qu'il y a avec toi? * (Что произошло, мама? Что с тобой?)
- Mon cher…Я снова была в Министерстве… - она вдруг захлебнулась рыданиями на середине слова.
Моя слабая радость испарилась ещё тогда, когда я перешагнул порог спальни. Теперь меня колотила дрожь. Я не знал, что делать, и только повторял:
- Maman, maman…
- Они… - теперь она почти рычала сквозь слёзы и всхлипы, - Швырнули мне прошение чуть ли не в лицо…. Они себе позволяют всё, что угодно…. Как они смеют не пускать меня к нему…. Он не имеет отношения к покушению, неужели не ясно…. Драко, Драко, какое счастье, что ты далеко от всего этого… Я теперь на всё согласна. Всё, что предложит твой учитель. Всё, что вы с ним делаете. Вы должны закончить ваше дело, во что бы то ни стало…. Верь ему, Драко. У нас не так много осталось близких людей…
Слова, готовые сорваться с моих губ, застыли невысказанными. Я гладил маму по волосам, говорил что-то успокаивающее…. И не находил для себя права сказать правду. Почти месяц молчания вымотал меня. Необходимость улыбаться, отшучиваться, делать вид, что ничего не произошло. Дома я хотел выплеснуть наболевшее, выговориться, поделиться своим горем и страхами, надеясь, что мама найдёт для меня слова утешения, что хотя бы поддержит меня. Теперь я понял, что мне с моей бедой предстояло справляться самому. Сказать сейчас маме, что я остался один, означало причинить ей ещё большие страдания.
- Да, мама, - упавшим голосом произнёс я. – Мы сделаем всё, что в наших силах. Уже скоро… потерпи ещё немного.
Чуть позже мы сидели в гостиной. Пили чай. Мама больше не плакала. Она взяла себя в руки, и как-то преувеличенно сухо рассказывала о своих министерских злоключениях. Череда допросов. Прошений. Закрытые двери, равнодушные отказы.
- Осталась только одна возможность, - сказала она наконец. – Есть в Министерстве человек, личная подпись которого на моём прошении была бы сильнее сопротивления всех нижестоящих. Я знала его когда-то, и думаю, смогла бы убедить. Но к нему меня не пускают…. Хуже всего, если не пускают с его неофициального согласия.
- Кто этот человек? – спросил я, не глядя на неё.
- Мартин Найджелус. Куратор Азкабана.
- Найджелус?! – воскликнул я.
- Ну да. Что-то не так? – не поняла мама.
- Всё так, - покачал головой я. – Я просто недавно слышал, что Аэлина Забини имеет на него влияние. Почему бы не попросить её о содействии?
- Бесполезно, - горько усмехнулась мама. – Аэлина не делает того, что ей не выгодно. Мне нечем заинтересовать её.
…Я зря надеялся, что дома мне будет легче. Уже к вечеру, не выдержав тишины и бездействия, я сбежал в парк. Там было холодно и сумрачно. Эльфы, правда, зажгли некоторое количество магических фонарей вдоль главной аллеи, и собственно, по ней-то я и прогуливался, размышляя.
«Если так будет продолжаться дальше, я сойду с ума, - думал я. – Мне не нравится эта постоянная тяжесть моего состояния. Надо вырваться из этого кошмара любыми средствами. Но как, дьявол, как?... Хорошо. Буду рассуждать спокойно и по пунктам. Первое. Задание Лорда. Его в любом случае надо выполнить. Салазар…. Дал мне в руки все нити. Мне осталось ими воспользоваться. Найти воспоминание. Разбить… Merde, он не успел объяснить мне, как это делается… Значит, надо додуматься самому. Дальше. Пожиратели Смерти. Кого из них взять себе в помощь?... я ведь толком и не знаю никого, кроме… Ха! Помнится, Беллатрикс хотела оказать мне покровительство. Обратиться к ней?...»
Размышляя так, я добрался до заледеневшего пруда. Мысли, наконец-то разложенные по полочкам, показали мне, что всё, пожалуй, отнюдь не так страшно, как казалось изначально. То есть… что было страшно – потеря Салазара сама по себе – таким и осталось. Но во всём остальном я ещё не проиграл. Вот только советовать мне больше было некому… Значит, до всего предстояло доходить своим умом. И как же было страшно совершить ошибку по неопытности… только не в таком важном деле. Нельзя.
Мой взгляд скользил по ледяной поверхности пруда. Этой зимой здесь никакого летнего островка не образовалось. Конечно, ведь кэльпи сладко спит в шкатулке… А где шкатулка? Кажется, Салазар успел обмолвиться, что достал её. Ну точно! И погиб из-за этой шкатулки, потому что его выследили…. Не думать. Так. Шкатулка у Салазара. Где? В Хогсмиде? Я могу нанести туда визит. В дом Салазара… Из которого в последний раз он уходил вместе со мной. Выдержу ли я это возвращение к призраку?
Я попытался отогнать воспоминание о последнем вечере. Но не тут-то было. Салазар погиб из-за шкатулки. Из-за меня. Да что же это такое! Я, кажется, просто тащу беду за собой… ведь и с отцом мы расстались в последний раз едва ли не врагами. Чего я только не наговорил ему. Зачем?...
Отец… вот кому я мог бы довериться. Рассказать всё. О Круге Огня. О задании Лорда. О Салазаре – ведь после гибели учителя знание о нём уже ничего не изменит. Отец не станет переживать, как мама – он даст мне совет. Он подскажет, как договориться с Пожирателями.
Если бы только я мог встретиться с ним…. Но туда не пускают даже маму. Что уж говорить о несовершеннолетнем школьнике…
Глаза защипало. Сколько ж можно лить слёзы?! Я наверное столько не плакал и в колыбели. Но мне и никогда не бывало так больно… как вообще люди выживают в таких ситуациях? Разве это всё можно выдержать…
Не раскисать. Думать дальше. Министерство. Азкабан. Мартин Найджелус, Аэлина Забини. Забини.
«Аэлина не делает того, что ей не выгодно…»
Что может быть выгодно Аэлине Забини? Что можно предложить ей, чего не предложит никто другой? Денег, драгоценностей – нет, этого у неё самой в избытке… Услуги, заступничество – тоже нет, наше влияние в обществе утрачено. Магический артефакт? Но из Мэнора всё забрало Министерство… всё… из Мэнора?!
Я резко развернулся на каблуках, и чуть ли не бегом бросился обратно. На одном дыхании взлетел по ступеням ко входу, затем по внутренней лестнице, до собственной комнаты. Едва успев скинуть перчатки, открыл школьный сундук, резко дёрнул обивку…. И достал то, что искал – тёмно-коричневую колбу с магистерием.
Я почувствовал, как мои губы растягивает невольная улыбка. Миссис Забини, кажется, я знаю, что я могу вам предложить.
..Утром перед самым Новым Годом я сидел на удобном кожаном диване в холле дома Забини. Затем появился домовый эльф, предложил следовать за ним. По дороге я нос к носу столкнулся с Блейзом.
- Драко?! Какой сюрприз, - подозрительно оглядывая меня, неискренне обрадовался однокурсник. – Чем обязан?
- Я не к тебе, - сухо ответил я. – Я к твоей матери.
- Вот как? – Блейз с трудом сдержал удивление. – И что же тебе от неё понадобилось, могу я узнать?
- Хочу воспользоваться твоим советом, и попросить себе в помощь отряд дементоров, - невозмутимо отозвался я.
- Чего?! – вот теперь Забини был в откровенном шоке. – Зачем тебе дементоры?!
- Писать за меня контрольную по трансфигурации. Ну ту, которая будет сразу после окончания каникул, - заявил я, и, обогнув парализованного изумлением Блейза, ускорил шаг, чтобы успеть за уже довольно далеко убежавшим домовиком.
.. Аэлина Забини принимала меня прямо в своих комнатах. Она сидела на эффектном резном кресле красного дерева, в потрясающей красоты мантии цвета заката с глубоким вырезом декольте, в котором сверкала особенно яркая на смуглой коже серебряная цепочка с подвеской в виде крупной алой капли. Шикарные волосы хозяйки расчёсывали сразу пятеро домовых эльфов, множество раз проводя по уже совершенно ровным прядям небольшими расчёсками.
Поприветствовав Аэлину по правилам этикета, я сел напротив неё в услужливо пододвинутое домовиками кресло – несколько менее шикарное, чем досталось самой Забини.
- Я получила ваше письмо, Драко, - красивый, грудной голос вполне соответствовал облику этой великолепной женщины, чем-то неуловимо напоминавшей мне Леону де ла Сона. – Рассказ ваш… внушает мне некоторые сомнения. Но тем не менее, вы здесь. Я не могла отказать сыну моих хороших друзей….
- Нет ничего удивительного в том, что моё письмо показалось вам несколько странным, - вежливо ответил я. – Я не позволил себе лишней откровенности, опасаясь, что письмо могут прочесть прежде, чем оно достигнет адресата. У меня нет уверенности в том, что корреспонденцию Малфой-Мэнора не проверяет Министерство, а не вы, ни я не заинтересованы в том, чтобы такие сведения попали не в те руки. Однако, судя по всему, мне всё же удалось вас заинтересовать. Если желаете, я могу рассказать подробнее о том, как мне в руки попало вещество, известное вам как магистерий.
- Да, я желала бы это услышать, - улыбнулась Забини.
Я рассказал ей всё без утайки. За давностью лет бояться мне уже было нечего, к тому же я был уверен, что заполучив магистерий в собственные руки, Аэлина уже не станет делиться сокровищем даже со своим бывшим союзником, особенно с учетом того, что Тирон Нотт ныне находился в Азкабане. Разумеется, особенное внимание я уделил известным мне свойствам магистерия и содержанию слышанных мной разговоров – чтобы исключить возможность подозревать меня в блефе.
- В моих руках, - сказал я, закончив повествование, - Находится один из последних образцов, созданных мистером Ноттом. Как вы уже знаете, мне довелось проверить его в действии. Полагаю, усовершенствовать его до идеала теперь не составит труда. Я готов передать его вам.
Аэлина помедлила.
- И взамен вы желаете получить разрешение на свидание с отцом?
- Именно, - кивнул я.
- Не слишком ли высока цена? – заметила Забини. – В ваших руках сокровище, которое может поставить с ног на голову весь магический мир. И вы готовы лишиться его ради одного разговора? Которого можно было бы добиться и вполне законным образом?
- Миссис Забини, - усмехнулся я. – Неужели вы не знаете, сколько времени моя мать безуспешно пыталась получить разрешение на свидание? Увы, мне не приходится выбирать.
- Зачем же вам так срочно понадобился ваш отец?
- Позвольте мне не отвечать на ваш вопрос. Мне нужна бумага, вам – магистерий. Всё прочее, смею вас уверить, никоим образом не задевает ваших интересов.
Сделав знак эльфам, Аэлина поднялась со своего места, плавно повернулась к секретеру, и выдвинула один из его ящиков.
- Вы совершенно правы, Драко. Обстановка в обществе ныне накалена до предела. Свидания с узниками запрещены, и получить разрешение, как вы того желаете…. О, поверьте, это сложнее, чем вы можете себе представить. Даже из самых влиятельных ныне лиц единицы могли бы достать его для вас. Впрочем, я бы хотела сначала взглянуть на образец магистерия….
Я достал из-под мантии колбу. В ней находилась ровно половина имеющегося у меня магистерия – разумеется, я вовсе не собирался совершенно расставаться с сокровищем, которое не имело цены не только по мнению Аэлины Забини.
- Вот он.
Аэлина резко обернулась. В глазах её полыхнул огонь, словно гончая учуяла дичь.
- Могу я быть уверена, что это действительно то вещество, о котором мы ведём речь?
- Не сомневайтесь, - сказал я. – Но вам придётся поверить мне на слово. Возможность проверить это вещество я вам предоставлю после того, как буду уверен, что нужная бумага попадёт мне в руки.
Аэлина извлекла из ящика сложенный документ.
- Ваше разрешение готово, Драко. К счастью, я вхожу в число тех людей, кому Мартин Найджелус доверяет безоговорочно.
Я лишился дара речи, не в силах поверить, что всё получилось настолько просто.
- Разрешение заверено всеми необходимыми подписями и печатями, - продолжила Забини. – Выписано на ваше имя. Я передаю его вам в обмен на колбу, и, если вы не обманули меня, пятого января вы сможете увидеть отца. Но должна предупредить вас. Я немедленно займусь проверкой вещества. И если вы блефуете… я наложила на документ особые чары. Если вы обманули меня, четвёртого января ваше имя и подписи с печатями исчезнут с бумаги. И, разумеется, я приложу все усилия, чтобы ни вы, ни ваша мать впредь не получили подобного разрешения.
- Я согласен, - сказал я, забирая документ и отдавая Забини драгоценную колбу.
Риск всё равно был велик, а цена непомерна. Но в тот момент я решил сыграть ва-банк.
Всё же состоявшаяся встреча
Лондон. Азкабан. Зима, 6й курс
Я не стал говорить маме о том, что мне удалось достать разрешение на свидание с отцом. И дело было даже не в том, что она не смогла бы отправиться в Азкабан вместо меня. Мне было бы сложно обьяснить, зачем мне идти на такой риск, да и взаимное беспокойство – её за меня и моё за неё могло помешать мне сосредоточиться на важном разговоре. Мне слишком о многом надо было успеть спросить отца – второго такого случая могло не выпасть, а время свидания наверняка и так строго ограничивалось правилами.
Из дома я ушёл очень рано, не смотря на то, что у Министерства мне надо было появиться лишь в полдень – не хотелось изобретать предлогов, почему мне надо исчезнуть до вечера. Несколько часов я бесцельно бродил по Лондону, среди занятых своими повседневными делами магглов. За это время чувство неприязни к ним достигло своего пика – хотя я искренне старался убедить себя в том, что вокруг не люди, а, допустим, столбы, которым нет до меня никакого дела, так же, как и мне до них.
Не получив от прогулки ни малейшего удовольствия, я всё-таки на сорок минут раньше добрался до Министерства. В итоге оставшееся время ожидания показалось мне вечностью – но выбора не было.
Наконец, появились двое авроров, которые должны были доставить меня в Азкабан. Кажется, мне в сопровождающие достались самые здоровые и самые мрачные маги, каких только можно было себе представить – можно подумать, я был не посетителем, а особо опасным заключённым, порывавшимся сбежать по дороге к тюрьме.
Поджидавший нас на внутреннем дворе Министерства серый экипаж с зарешеченными окнами, запряжённый четвёркой крылатых фестралов, только усилил эту ассоциацию. Фестралов я начал ненавидеть с того самого момента, когда впервые увидел. Но мои крайне неразговорчивые спутники все же соизволили пояснить, что это единственные животные, которые способны выдержать сначала неблизкий перелёт, а затем присутствие дементоров.
Меня буквально втолкнули в экипаж, и я оказался зажат между двумя сопровождающими. От мысли о том, что так придётся провести ещё пару часов, мне чуть не стало дурно – но как всегда выбирать не приходилось. Экипаж ощутимо тряхнуло, когда фестралы взмыли в воздух, и сидящий слева аврор навалился на меня всем весом, чуть было не придавив. Разумеется, блюститель закона и не подумал извиниться, и спасибо, что хотя бы отодвинулся на прежнюю позицию, когда карета выровнялась.
Я закрыл глаза, в надежде, что так мне будет проще пережить дорогу. О том, что придётся ещё и возвращаться, я старался пока не думать, надеясь, что после Азкабана я буду согласен даже впрячься в экипаж вместо фестралов, лишь бы оказаться подальше от жуткого места.
Мне обещали, что перелёт займёт около двух часов. На деле, кажется, вышло гораздо больше. Или мне так показалось от того, что у меня не было возможности даже следить за тем, что происходит вокруг кареты. Лишь резко заледеневший с определённого момента воздух и свист ветра за окном сообщили мне о том, что скорее всего, мы летим уже над морем.
В присутствии авроров был один плюс – то, что они придавливали меня с двух сторон, исключало опасность замёрзнуть. Мне даже скорее было жарко, и только воздух, сквозящий во все щели экипажа, не позволял задохнуться.
От неподвижного сидения в неудобном положении тело невыносимо ломило. Когда в глазах уже начало темнеть, экипаж, наконец-то, пошёл на снижение. А потом копыта фестралов и колёса кареты глухо стукнулись о каменную поверхность. Авроры открыли обе двери, и выбрались наружу.
И тут я почувствовал, что несмотря на это, давление никуда не исчезло – только превратилось в два ледяных обруча, один из которых сдавил виски, а второй – грудь, затрудняя дыхание.
- Эй, господин визитёр, сколько ещё прикажете ждать вашу сиятельную персону? – рявкнул один из авроров.
- Их светлость, видать, примёрз, - отозвался второй.
- Раз так, то я сейчас отправляюсь обратно в Лондон, - пригрозил первый. – Мне больше всех надо….
Я сжал зубы и заставил себя выбраться из экипажа. Быть может, у авроров и оставались силы хохмить и издеваться – мне же до полного бессилия не хватало только осознать себя полным ничтожеством, выслушивая бесконечные насмешки….
Я одёрнул себя. Упаднические мысли, несомненно, навевало само место – и поддаваться им нельзя было ни в коем случае.
..Оказывается, экипаж приземлился на небольшой каменной площадке перед воротами Азкабана. В нескольких метрах от меня площадка обрывалась, и там, далеко внизу, бесновалось недоброе ледяное море. Ветер здесь был такой, что я всерьёз опасался, что он скинет меня с площадки. Великая тюрьма высилась казавшейся бесконечной крепостной стеной, над которой было не разглядеть неба.
Ворота тюрьмы, должно быть, не распахивались целую вечность. Внутрь нас пропустили через крошечную калитку, открывавшуюся сбоку от основного входа, и только после того, как добрые полчаса или даже больше мои сопровождающие что-то объясняли невидимому охраннику по ту сторону стены.
Потом мы очень долго шли. По мрачному тюремному двору, над которым маячили дементоры, делая каждый последующий шаг тяжелее предыдущего. Давление проклятых стражей ненадолго ослабло внутри замка, но холод, порождаемый и ими, и дыханием моря, казалось, въелся в каждый камень бесконечных каменных коридоров.
Страх, ужас, волнение – всё это я испытывал уже позже, вспоминая Азкабан уже после возвращения домой. Тогда же не осталось никаких чувств, кроме едва преодолимого желания опуститься на пол, прислониться спиной к ледяной стене, и провалиться навечно в пустую черноту, в которой уже не будет ничего – ни холода, ни мыслей, ни воспоминаний, ни собственного невыносимого существования….
Так, в каком-то полузабытьи, едва справляясь с нелёгкой задачей дышать, когда мимо проскальзывали дементоры, и слабого отголоска ужаса при виде странных существ, отдалённо напоминающих людей, но больше похожих на тени самих себя – кто это такие, я не знал, а обьяснять мне никто не порывался, - я оказался перед дверью одной из камер. Видимо, находилась она очень высоко – чтобы добраться сюда, мы бесконечно долго поднимались по винтовой лестнице, зажатой между закрученными вслед за ней стенами.
- Здесь, - сказал один из авроров упавшим голосом. Видимо, наконец-то и сопровождающих оставило неуместное веселье.
- Сколько у меня будет времени на разговор? – задал я необходимый вопрос.
- Сколько пожелаете, - ответил аврор.
- Вот как, - удивляться не было сил.
- Всё равно долго не выдержите, - мрачно не то хохотнул, не то просто прочистил горло второй.
Дверь камеры приоткрылась.
- Заключённый Малфой, к вам посетитель.
Тяжело вздохнув, я шагнул внутрь.
…Расследование загадок собственного прошлого, как давнего, так и последней ночи в Министерстве Магии - занятие, которое Люциус нашел для себя, чтобы не погрузиться в обычную для Азкабана бессмысленную дрёму, откуда не возвращаются в здравом уме – было прервано, когда слух узника, привыкший издалека различать звуки крепости, уловил гулкие шаги в коридоре. Дементоры передвигаются бесшумно, бывшие узники, лишенные души, ступают неуверенно – значит, сейчас за дверью были авроры. Возможно, вели кого-то на допрос. Люциус знал, что прочие Пожиратели Смерти, скорее всего, находятся где-то поблизости, и иногда слышал вопли тех, кого допрашивали прямо в камерах.
Шаги стихли. Скрежет петель не оставлял сомнений, что пришли за ним. Дверь слегка приоткрылась – благоразумная в другой ситуации осторожность здесь была чистой формальностью – никто из заключенных Азкабана не стал бы нападать на тюремщиков-людей, так как вокруг было полно более надёжных стражей.
- Заключенный Малфой, к вам посетитель.
Люциус сощурился - но сумел разглядеть только смутные очертания фигуры вошедшего. Картины прошлого вставали перед мысленным взором намного ярче, а вот реальность Люциус видел с трудом. Глаза болели. Кажется, при последнем допросе ему все-таки причинили долговременные повреждения заклятиями.
…В узком и очень холодном каменном мешке единственным источником света служило окно, за которым пока ещё не угас тусклый зимний день. Не знаю, что я ожидал увидеть. Во всяком случае, не то, что на самом деле предстало моим глазам. Светлые волосы отца, сидящего на кровати с опущенной головой, разумеется, я узнал сразу. Собственно, я и не разглядел ещё не привыкшими к сумраку глазами ничего, кроме волос, и руки, на которую отец опирался. Что-то внутри меня оборвалось, и вместе с этим пропала способность говорить. Я стоял, дрожа - это было странно чувствовать перед разговором с родным человеком. И...зачем же я пришёл?... я сцепил руки под плащом, унимая волнение. И молчал, не делая шага дальше.
- Что вам нужно, сударь? Посетители здесь - большая редкость, - прозвучала хриплая, странная, чужая фраза.
Спиной я почувствовал холодную поверхность не то стены, не то двери, через которую я, собственно, вошёл. Должно быть, я успел попятиться – но не заметил этого.
- Отец…
…Люциус медлил, хотя звук такого знакомого голоса уже затих. Это не могло быть видением, но откуда здесь Драко? Почему? Мелькнула безумная мысль, что сын тоже пленен.
Малфой-старший поднялся на ноги. Теперь он яснее видел белокурые волосы, словно чуть светившиеся в темноте камеры.
- Драко?...
- Да, это я…
…В голове каруселью проносились картины прошлого. Отец в Малфой-Мэноре. Неспешно идущий по аллее сада хозяин имения. Он же в своём кабинете, занятый деловыми бумагами. Всегда идеальный. Всегда блистательный. Всегда спокоен, всегда держащий в своих руках множество невидимых управляющих нитей, так же легко, как перо и пергамент. На балу - среди подобострастных гостей, только что не расстилающихся у его сапог в знак почтения и преклонения. В городе. На светском приеме.
Здесь. В серой одежде узника. Со спутанными, посеревшими волосами. Осунувшийся. Словно постаревший. И всё-таки – он.
- Я пришёл увидеться с тобой, рара.
…Хотя Люциус чувствовал, что перед ним его сын, кому как ни ему было хорошо известно, что чувства можно обмануть. Аврор под оборотным зельем? Малфой подошел к юноше. Походку он ухитрился сохранить твердой, но рука, протянутая к лицу Драко, слегка дрожала. Люциус заставил себя унять дрожь. Он хотел отвести волосы, но взгляда в глаза хватило.
- Я вижу. Это правда ты. Почему... как ты проник сюда?
Вместо ответа Драко протянул ему какую-то бумагу, которую мял до этого в руках.
- Я хотел увидеть тебя... Выменял разрешение у Аэлины Забини на... впрочем, это наверное неважно сейчас.
Люциус успокаивающе провел ладонью по кисти сына, заставляя опустить руку, и немного удерживая ее в своей:
- Не объясняй сейчас. Я рад тебе. Хоть и мечтал бы никогда не видеть тебя в таком месте, мой мальчик.
Ему приходилось бороться с двумя противоречащими желаниями: попросить Драко уйти как можно скорее, оказаться как можно дальше от крепости и дементоров – и, напротив, продлить мгновение. Мальчик добился встречи с ним, пришел сюда. Они расстались в последний раз почти врагами - но только почти. Люциус не мог быть врагом Драко. И это сейчас уже не имело значения.
… Повисла пауза. Я вдруг забыл всё, о чём хотел говорить – и к тому же вдруг осознал себя не вправе, видя отца, слыша непривычно тихий усталый голос, принести в эту камеру то, что хотел: ещё больше тревоги, известие, что я стал Пожирателем Смерти, что на мне висит непосильная миссия, помощь в которой мне необходима настолько, что это пригнало меня в Азкабан... Меня начало грызть чувство вины – чем мог отец помочь мне в нынешнем своем положении?
На этой мысли мне стало жутко. Я как никогда прежде ярко осознал, чем обернулось моё настоящее. Раньше, не заостряя на этом внимания, я принимал как должное, что я в любой момент могу обратиться за помощью. К отцу, к матери, к Салазару. Они были непреодолимой стеной между мной и тем, что могло причинить мне вред во внешнем мире. Теперь стена рухнула. Был я. Всё было в моих руках. И никто бы не смог сделать ничего - если бы не сделал я сам.
…Люциус понял, что Драко смотрит на него невидящим взглядом. Странно было забыть, что едва ли кто-то придёт в Азкабан лишь из желания видеть одного из пленников – слишком много запретов и сложностей пришлось бы преодолеть. Это означало, что произошло что-то столь серьёзное, что Драко счел необходимым добиться пропуска в тюрьму, не видя для себя другой возможности.
Тем временем, взгляд юноши оставался таким же стеклянным - наверняка сказывалось и влияние дементоров. Люцус крепче сжал его кисть.
- Драко. Не замолкай. Расскажи мне, что случилось. Так, как хотел говорить, когда еще не вошел сюда. Не давай тюрьме влиять на тебя - насколько сможешь. Слышишь?
…Я встряхнул головой, пытаясь скинуть нахлынувшее на меня оцепенение. Не то, чтобы мне это удалось. Преодолевая сопротивление как будто ставшего очень плотным воздуха, я провёл рукой по своему рукаву, так, чтобы он поднялся и приоткрыл знак на руке.
Отец проследил за движением ткани. А затем перевёл взгляд на моё лицо.
- Я догадывался, что так будет. Думаю, мы можем говорить почти откровенно - подслушивать не станут. Ты принял решение и осуществил его. Я мог быть против до того - сейчас это уже не имеет значения.
- Да, принял, - кивнул я, отгоняя мысль, что на полноценный рассказ может не хватить времени, и тогда придётся растягивать минуты, а останутся ли после этого у меня силы на обратную дорогу – тот ещё вопрос. – Но позволь мне рассказать тебе, как это было. Теперь я, наконец, могу говорить.
- Давай сядем, - устало предложил отец. - Не думаю, что долго простою. Да и тебе нужно беречь силы. Я слушаю тебя.
Мы опустились на жёсткую койку - единственное, на чем можно было сидеть в камере. Я, закрыв глаза, и изо всех сил противясь ослабляющему действию Азкабана, начал рассказывать. Увы, упускать приходилось многое - по хорошему, разговор этот можно было бы растянуть не на один день, а рассказ я начал издалека. С магии, которой я обладаю. С первой встречи со странным магом по имени Салазар. С моего согласия на обучение у него. Я не объяснял свои мотивы, и причины, не пытался оправдываться. Просто рассказывал как есть.
О том, как выкраивал поначалу по два часа во время каждой хогсмидской прогулки, чтобы встретиться с учителем. О том, как затем эти встречи стали более частыми и продолжительными. О том, как странно и резко сблизило нас спасение отца из плена Светлого духа. О том, как однажды я узнал, кто такой Салазар на самом деле. Наставник Тёмного Лорда. Пожиратель Смерти, ближайший сторонник - на словах, второй, если не первый Лорд на деле.
О том, какое место он готовил для меня в Круге Огня. О его болезни, которая заставила его торопиться с моим обучением.....
О том, к кому первому я пришёл, когда отец попал в Азкабан, и как принял решение стать Упивающимся Смертью по поручительству Салазара. О встрече учителя с мамой – правда, я умолчал, что мне известно о забытой дружбе между Салазаром и отцом. О вассальном договоре и сложном задании, в выполнении которого мне по мере сил помогал учитель, и которое, возможно, я выполнил бы уже, если бы не...
О том, что предшествовало гибели Салазара, я говорил долго и подробно. Я слишком хорошо помнил каждую минуту, каждое мгновение. Да и Азкабан способствовал тому, чтобы вспоминалось именно то, что несёт с собой самые тяжёлые мысли. Под конец моего рассказа я едва сдерживал слёзы, зная, что здесь им нельзя пролиться. О самой смерти учителя я сказал коротко, в той манере, что была некогда свойственна ему самому – только суть, без эмоций и красноречия. Однако сам я при этом отнюдь не остался так бесстрастен, как мои слова. Меня накрыло все то, что мучило уже больше месяца. Вся боль, всё горе. В глазах потемнело, когда рассказ мой подошёл к концу.
…А Люциус слушал сына, не видя ни стен камеры, ни самого мальчика. С момента, как прозвучало имя «Салазар» в соединении со словами «магия времени и пространства», перед ним развернулась нить второго рассказа. Сначала она была прозрачной, едва уловимой, но чем дольше звучал голос, тем яснее Люциус видел две картины событий. В каждой из них был совсем юный маг с удивительно светлыми, почти белыми волосами и холодными серебряными глазами. И в каждой был запах яблочного дыма, тонкой струйкой вьющегося от сигареты в длинном мундштуке, который держал в руке незнакомец с огромными серыми глазами, обладающими гипнотическим даром. Встреча в таверне Хогсмида - и в охотничьем кабинете, разговоры в старом заброшенном особняке - и в Малфой-Мэноре. И та, и другая истории повествовали о Круге огня, о встречах с Лордом - и о втором создателе организации.
Рассказы разворачивались одновременно, и Люциус пока только следил за ними как зритель, не обдумывая, что несет собой стремительно заполняющийся пробел в его жизни. Закончилась и на время отступила в темноту камеры линия второго призрачного рассказа. Первый тоже подходил к концу, и Люциус уже понимал, к какому. Не успев даже полностью осознать, что было найдено им, заметив десятки мелькнувших вопросов, Малфой старший снова это потерял. Как и вероятность найти когда-нибудь нужные ответы.
Растворилась последняя картина. И остался сидящий возле Люциуса юноша. Мальчик, которого он знал так хорошо, и отчасти словно бы встретил впервые в жизни. Драко Малфой, его сын. Ученик Салазара.
- Скорпиуса Тайянга, - произнес Люциус вслух.
Драко вздрогнул. Глаза его расширились, мгновенно наполнившись неподдельным изумлением:
- Скорпиус Тайянг. Его настоящее имя. Он назвал мне его перед смертью…. Но откуда ты знаешь? Ты вспомнил его?
Люциус смотрел на Драко, не зная, что сказать. Что ж, пока приходилось принять всё, как есть. Разбираться в собственных мыслях сию секунду не было никакой возможности – Драко о чём-то спросил и ждал ответа.
- Да, это его имя. А Салазаром когда-то назвал его я. Я вспомнил. Салазар был очень дорог мне. Я не знаю, каким образом и почему память о нём пропала. Похоже, мои воспоминания просто стёрли, - Люциус прикрыл глаза. Слова давались с трудом. Хотелось многое сказать, о многом спросить. Или вовсе не говорить ни слова. - Драко... я понимаю, какого друга и какую поддержку ты потерял.
- Ты? – я удивился повторно. Историю имени Салазар я не знал. И не задумывался, почему учитель выбрал его. Сначала считал имя настоящим, а потом мною владели совсем иные мысли. - Он говорил про твою память.... я умолчал об этом, потому что он ещё тогда просил не выдавать его. Он сказал, что был вынужден стереть тебе память, потому что Лорд узнал, что он открылся тебе. И ещё – что угроза до сих пор остаётся в силе.
- Да, я, - еле слышно выдохнул отец, но затем заговорил чуть громче: - Это давняя история. Когда-нибудь, возможно, я расскажу тебе. Пока я бы в любом случае не смог этого сделать: слишком много воспоминаний сразу... Спасибо, Драко. За то, что я всё-таки узнал Салазара вновь.
Думаю, даже сейчас Лорд мог бы постараться отомстить мне. А может быть, уже отомстил отчасти... Но главное, чтобы он не тронул тебя.
- Не тронул, и не тронет, - поспешил уверить я. - Салазар взял с него клятву. Даже если захочет - не тронет ни тебя, ни нас с мамой.
Мне почему-то казалось важным оправдать учителя. Словно он в чем-то был виноват - или был?....
...Вдруг резкий удар в дверь заставил нас с отцом одновременно обернуться.
- Эй там, живы ещё? Сколько ещё ждать? Вы не на дворцовом приёме, чтобы вести философские беседы!
- Ещё немного, пожалуйста! - выкрикнул я...
- О Салазаре мы еще поговорим, поспешно сказал отец. - Сейчас важнее ты. Что за договор между тобой и Лордом? Каково первое задание?
Я взглянул на отца, на дверь, за которой находились авроры, и всё-таки решился. Временная завеса, не самая сильная, но достаточная, чтобы выиграть нам немного времени, и сделать неслышимым разговор, поднялась вокруг нас. Я знал, что мне не хватит сил удерживать её достаточно долго. И заторопился.
- Метка Пожирателей, принцип её действия подчинены тем же правилам, что и издревле существовавшие традиции договора сюзерена и вассала. Принимая метку, Пожиратель становится вассалом Тёмного Лорда. Он даёт клятву служить - но и получает право просить чего-то для себя. Не всегда, не что угодно - только в определённые моменты. Например, когда выполняет первое задание – и тогда сюзерен не может отказать ему в просьбе. Я просил освободить тебя. Лорд согласился сделать это в том случае, если умрёт... Альбус Дамблдор.
…То, что Люциус испытал при этих словах, было почти похоже на отчаяние. Но Драко не должен был этого понять.
- Ты согласился на слишком дорогую цену за меня, Драко. Твоя жизнь дороже всего. Дамблдор должен умереть и он умрет. Я мечтал бы помочь тебе. Но... не могу и потому, что это твое задание. Может быть, я смогу что-то подсказать. У тебя есть план?
- Да, мы с...Салазаром успели все обдумать. И я уверен, что я справлюсь. Но есть одна загвоздка. К счастью, Лорд не сказал, что расправиться с Дамблдором должен я лично. Мы решили, что будет лучше, если я проведу в Хогвартс других, и они сделают это - по моей просьбе. Как открыть дорогу, я знаю. Но..... я не знаю, к кому обратиться. Как им сказать? Как сделать, чтобы они согласились?
- План хорош, - согласился Люциус, усилием воли заставляя все мысли сосредоточиться на одной задаче. - В поединок с Дамблдором тебе вступать нельзя. Но я не думаю, что вообще кто-то из Пожирателей, находящихся на свободе, мог справиться с ним в одиночку. Зато если взять нескольких - шансы на успех велики. Внезапность - твой козырь. Договариваться с Кругом Огня будет не просто из-за засевшего в головах мнения, что Дамблдор - один из величайших магов столетия. Но ведь Хогвартс в веках считался неприступным, а ты предложишь своим сторонникам возможность проникнуть в замок. Ты можешь играть на тщеславии - победить Дамблдора - лакомый куш. На личных обидах - Алекто Кэрроу когда-то очень хотела преподавать в Хогвартсе, а Амикус метил не много, не мало в помощники директора. Дамблдор сделал все, чтобы этого не допустить. Как минимум один из них наверняка захочет поквитаться. Второй за ним последует - а тебе нужна численность. Лучше бы качество тоже. Потому зови Бэллатрикс. Не думаю, что она тебе откажет. Кто-нибудь из молодежи вступил недавно в Круг?
- Да, - Драко назвал два имени. Они были знакомы Люциусу – он сам рекомендовал их Лорду как самых подготовленных для вступления в Круг Огня кандидатов.
- Эти пойдут с тобой из жажды славы. Может быть, отчасти, из благодарности мне. Но прежде всего я доверяю желанию молодых людей участвовать в громком деле и строить карьеру.
Люциус не знал, почему говорить и думать вдруг стало легко. Возможно, включился механизм самозащиты мозга, и последний моментально ухватился за задачу срочную, сложную- но по крайней мере, решаемую, в отличие от остальных. Быстро и чётко он давал наставления Драко, искренне надеясь, что из всего потока сын запомнит хотя бы несколько ценных вещей:
- Если потребуется, угрожай. Запугивай. Ирвину Гиббону скажи, что о деле Уорренов аврорам лучше не знать. Впрочем, подобные аргументы можешь приводить по отношению почти к каждому - у меня сейчас слишком хорошая возможность выдавать информацию. Скажи, что твоему отцу нечего терять и он может сдать всех, если они не помогут. Моя репутация среди Пожирателей не позволит им усомниться, а предположить, что дело Салазара я вовсе не намерен губить, они и близко не смогут, - Люциус перевёл дыхание и продолжил. - Разговаривай с ними, добивайся встреч. Будешь угрожать - угрожай с улыбкой, не сбиваясь с тона самой светской беседы. Это убеждает собеседников весьма надежно. Уверен, ты сможешь набрать достаточно людей для этой операции. Смотри сам, как тебе кто из них покажется. Не доверяй, разумеется, ни одному. Но особенно избегай связываться с Яксли и Фенриром. Первый ненавидит меня, что ни сули, второй... пожалуй что ненавидит всех. От него есть прок, когда нужно запугать противников, нарушить ряды, оставить как можно больше жертв. В точной операции с конкретной целью он только помеха.
Люциус замолчал, увидев, как лицо Драко, и без того бледное, совершенно помертвело. Но юноша и сам почувствовал, что с ним творится что-то неладное.
- Спасибо, отец. Я постараюсь. Мне кажется...мне пора, - произнёс он, и собрался уходить.
Люциус поднялся и протянул руку Драко.
- Да, пора. Ты справишься. Знаю, что тяжело. Но тебе это под силу.
- Отец...
Мгновение два Малфоя смотрели друг на друга. Неизвестно, кто сделал первый шаг – это произошло почти одновременно. Драко вцепился рукой в ткань на плече отца, а Люциус крепко обнял сына, зная, что этим не может защитить и проклиная свое бессилие.
- Драко. Я горжусь тобой и всегда гордился. Ни я, ни Салазар никогда не ошибались в тебе. Ты можешь всё это преодолеть. Я люблю тебя, сын.
Драко судорожно вздохнул и отошёл к двери.
- Откройте, - громко произнёс он.
- Ну наконец-то, - донеслось снаружи, и скрипнул открываемый замок.
…Люциус проследил, как закрылась дверь камеры, дождался, пока стихли в отдалении шаги. Затем подошел к стене и, выставив перед собой ладони, уткнулся в них лбом. Он расследовал, искал ответы. Что ж, теперь он их обрел. И должен был не потерять рассудок и самого себя. За эти месяцы он еще ни разу не был настолько близок к тому, чтобы поддаться череде образов и утонуть в ней, и в то же время так далек от того, чтобы сдаться. Драко оценил его жизнь слишком дорого, и теперь она действительно стала драгоценна. Выжить. Дождаться освобождения. Помочь Драко. Закончить вместе с ним дело Салазара. А сейчас… Сейчас можно позволить себе вспомнить.
…Реакция на неожиданный взгляд в спину была мгновенной. «Авада Кедавра!» Луч заклятия вырвался из палочки, едва только Люциус успел развернуться на каблуках. Свой, чужой - в этой ситуации любой, кто мог оказаться в тёмном кабинете, в который Малфоя привела заключительная часть плана по провалу операции, порученной Лордом Бэллатрикс, априори был врагом. Недавно получивший метку Люциус не пренебрегал никакими средствами, чтобы очистить для себя место по правую руку от Хозяина Круга – но если бы о некоторых его делах донесли Лорду, не выжил бы не только наследник Малфой-Мэнора, но и его отец, а возможно, и жена, и мать.
Смертельное заклятие, выпущенное с расстояния всего четырёх - пяти футов, не возымело эффекта – хотя вроде бы попало в цель. Это позже Люциус узнал, что представший перед ним серебряноволосый маг управляет временем, и просто отступил в сторону, пропуская обратившуюся в медленно плывущий по воздуху зеленый шар смерть, а затем занял прежнее место. Но катастрофы, которой так боялся Малфой, не случилось. Более того – незваный гость спас ему жизнь, вовремя предупредив о грозящей опасности. Ни в тот день, ни многие месяцы спустя Люциус не мог понять, зачем это понадобилось Скорпиусу Тайянгу, ближайшему стороннику Лорда – так представился тогда внезапно возникший в запертом и защищенном следящими заклятиями помещении маг.
Но это было только начало. После того случая Тайянг периодически показывался перед Люциусом во время осуществления самых засекреченных интриг последнего, не говоря ни слова, но корректируя своим появлением все намеченные планы. Причем каждый раз – в пользу Малфоя.
Еще полгода спустя таинственный союзник спас жизнь Нарциссе. Это было то самое воспоминание, которое мучило Люциуса со времен встречи с Аларумом на российском озере. Теперь пробелы в памяти затянулись - их заслонила собой фигура всё ещё почти незнакомца в мантии цвета грозового неба, на которой играли сполохами огня бриллианты.
… Люциус отступил от стены и обхватил себя руками за плечи. Его трясло как от сильного холода или, наоборот, жара. Возвращение воспоминаний было болезненно – но реальность, пронзавшая сознание множеством тем, о которых надо было думать срочно, казалось, вознамерилась расколоть его разум. Память была всё же милосерднее – а в настоящее все равно неминуемо предстояло вернуться.
… Огонь перетёк с алмазных граней на догорающие поленья центрального костра. Люциус нарушил один из строжайших запретов: вернулся на место проведения собрания Пожирателей Смерти сразу же после завершения церемонии. Здесь должен был оставаться только Тёмный Лорд. Но Малфой уже догадывался, что уединение Лорда непременно будет нарушено. У всех собраний был еще один участник. Тот, кому в действительности предназначалось пустующее место в Ближнем Круге. Тот, кто временами показывал Люциусу свое присутствие.
Белый мех лиса слился со снегом и пятнами лунного света, спасая своего обладателя от риска быть обнаруженным. Затея увенчалась успехом: перекинувшись в человеческую форму, Малфой остановил Скорпиуса Тайянга через секунду после того, как аппарировал с поляны Лорд, и за мгновение до того, как маг времени успел бы скрыться за своей странной завесой.
Пожалуй, одной из неотъемлемых черт Скопиуса Тайянга всегда было любопытство - удивительный, яркий и открытый интерес к жизни во всех ее проявлениях. Впрочем, едва ли иначе можно было готовиться преодолеть вечность – и остаться при этом самим собой, не превратившись в сгусток рационального ума, лишенного чувств и остроты восприятия мира. Собственную личность со всеми её проявлениями Скорпиус Тайянг ценил слишком высоко. Он обладал уникальным талантом заставить собственное тело не стареть – но так же и ещё более редкой способностью не дать постареть душе.
После того, как Люциус подловил Скорпиуса и вынудил вступить в диалог с собой, Тайянг уже не стал отказывать себе в удовольствии общения с заинтересовавшим его юношей, вступившим в Круг Огня раньше всех положенных сроков, и в считанные месяцы зарекомендовавшим себя лучше, чем многие более опытные маги. «Или хуже, чем все прочие», - как сказал сам Скорпиус, смеясь с своей обычной манере, позволяя лукавству играть в глазах. Он умел идеально сдерживать любые эмоции – но не хотел, предпочитая наслаждаться ими.
Итак, по мнению Скорпиуса Тайянга, на тот момент не нашлось среди Упивающихся никого хуже младшего Малфоя. С безжалостностью и категоричностью юности, соединенной с холодным практичным умом и хитростью, Люциус с равным успехом строил интриги как против врагов Тёмного Лорда, так и против мешавших лично ему сторонников. Но в целом делу Круга Огня он при этом ни разу не повредил – и Скорпиус не счёл необходимым рассказывать о выходках Люциуса Тому.
Да, именно Тому. Первый раз услышав еще в виде лиса, как Тайянг запросто называет Лорда Томом, да еще говорит в едва ли не покровительственном тоне, Люциус чуть не решил, что сходит с ума. Но утонченный британский аристократ с японскими корнями в самом деле оказался наставником Хозяина Круга. А заодно и автором идеи организации.
Если уникальная магия, её красота была главной любовью Скорпиуса, то возможность делиться знаниями с теми, кто этого достоин, и наблюдать успехи учеников, находилась никак не ниже второго-третьего места в ряду его величайших привязанностей. Пожалуй, Люциус мог на полных основаниях утверждать, что учительство есть одна из основных миссий Тайянга и часть сути последнего. Отчасти она проявилась и в отношении Малфоя – хотя и несколько в иной форме. Люциус владел магией, чем-то сходной с магией пространства Скорпиуса, но вскоре убедился, что хоть природа их умений и похожа, сами навыки слишком различны. К магии времени Малфой был не способен, и в этом направлении ему нечему было учиться у Тайянга. Зато было кое-что другое.
Скорпиус Тайянг не столько хитрил и интриговал, сколько пользовался мудростью и опытом, позволявшим просчитывать далеко вперед шаги противников. Люциус, напротив, в силу возраста ни коим образом не мог обладать подобным богатством знаний, но благодаря врожденной хитрости, которую он лелеял и развивал едва ли не так же любовно, как Скорпиус – магию времени, - Малфой добивался результатов не менее впечатляющих. А иногда и вовсе изумлял Тайянга, что привело к тому, что Скорпиус не пожелал гибели такого таланта. Для него Люциус был еще одним редким проявлением многообразия мира, которое он столь любил наблюдать.
Тайянг не давал советов, и тем более, не пытался диктовать Люциусу, как тому стоит поступить – он просто приводил примеры, придавал разговору определенное направление, исподволь управляя ходом рассуждения - тем самым слегка корректируя замыслы молодого мага. Малфой это прекрасно понимал, и был благодарен за такую возможность сравнивать, слышать мнение со стороны. Сидя с бокалами вина возле камина в одной из гостиных Малфой-мэнора – Скорпиус нередко жаловался на холод, и Люциус скоро привык жечь камин даже в летнее время – они подробно разбирали уже осуществленные проекты Люциуса. Тайянг заставлял Малфоя смотреть с разных сторон на собственные поступки, принятые решения – и Люциус уже сам начинал критиковать и находить ошибки, если таковые бывали, встречая одобрение учителя.
... Ледяной ветер с моря ворвался в камеру, прогоняя пахнущий еловыми дровами, яблочным дымом и ароматом старого вина тёплый воздух Мэнора. Люциус рванул ветхий рукав тюремного одеяния. Ткань расползлась на правом плече, открывая небольшую татуировку. Пять иероглифов, появление которых было загадкой в течение стольких лет. Четыре слога, составлявших имя. И еще один, означавший огонь. Огонь… он проходил через всю историю.
…Та операция ничем не должна была отличаться от многих ей подобных. Сложная, достаточно важная для того, чтобы Тёмный Лорд лично участвовал в ней, что, впрочем, тогда еще не было чрезвычайной редкостью, в целом она не готовила непредвиденных сюрпризов. Возможность появления авроров предполагали. Но никто не мог знать, что в том бою Скорпиус Тайянг, отводя Аваду от Лорда, будет ранен заклятьем Внутреннего огня. Сам Риддл не знал о присутствии своего наставника, и не заметил ни того, что он спас ему жизнь, ни смертельного ранения спасителя. Впрочем, даже зная обо всем этом, Тёмный Лорд едва ли сумел помочь. Изобрести способ спасти жизнь повелителю времени и решиться на его осуществление мог только Люциус Малфой.
Знание об одном из почти всеми забытых за ненадобностью старинных обрядов считалось данью традициям магической Британии, и некоторые семьи учили ему наследников, как просто красивому ритуальному тексту. Обряд создавал связь между двумя магами – что-то вроде клятвы дружбы, которую приносили друг другу боевые товарищи во времена, когда еще верили в подобные чувства – и на непродолжительное время связавшие себя таким образом волшебники частично делили между собой чувства и мысли. Люциуса занимала только часть, касавшаяся чувств, то есть физических ощущений. Ферворема поражала нервные окончания: разумеется, настоящего пламени не было – но жертве заклятья казалось, что она сгорает. Убивала именно нестерпимая боль. Маг погибал быстрее, чем действовало любое лечение. Обряд соединения должен был передать часть боли Скорпиуса Люциусу, намного меньше половины – но этого было бы достаточно, чтобы Тайянг выжил.
Наверное, будь у него время на размышление, Малфой бы поразился, почему память мгновенно подсказала ему этот обряд, когда он увидел раненого Тайянга . С одной стороны, это было логично: Скорпиус действительно успел стать ему и наставником, и другом. С другой – Люциус всегда считал, что дружбы не существует, и близко к нему не может находиться никто. Доверить мысли второму Тёмному Лорду, когда ментальная магия позволяла столь успешно скрывать все помыслы и от первого? Связать себя с кем-то? Это было дикостью для Малфоя. Но в тот момент для молодого человека существовала только одна сторона.
Задумка удалась. За ней последовало долгое и непростое лечение. Несмотря на обряд, Скорпиус несколько раз снова оказывался на грани смерти, но Люциус успевал это почувствовать. Например, тогда, когда в гостиной Мэнора ему вдруг не хватило сил, чтобы взять бокал, и расхотелось дышать. Когда сквозь свинцовую усталость, сковавшую тело и мысли, пробилось понимание, что это значит, что Скорпиус уходит, мгновенный ужас заставил Люциуса вскочить и буквально влететь в комнату больного. Малфой провёл повторный ритуал, усиливший связь. При этом Скорпиус, не имея сил говорить вслух, мысленно отчаянно просил Люциуса не брать на себя дополнительную боль.
Позже, когда болезнь осталась в прошлом, и Люциус Малфой прогуливался со Скорпиусом Тайянгом по саду Малфой-Мэнора, он вспоминал такие моменты, и шутя спросил учителя, не считал ли тот случайно себя его ангелом-хранителем, и что последнее как-то не очень сочетается с ролью создателя Круга Огня. Тогда Тайянг рассказал Малфою то, о чем еще никогда не говорил в связи с мирами и пространствами: что в действительности существуют хранители и их подопечные. Скорее всего, Скорпиус и Люциус были связаны именно такой связью. Тогда же Скорпиус подарил Люциусу имя Арион – объяснив выбор тем, что Малфой, как и древний поэт, всегда умеет заставить свой талант и случай спасать его – и не только. В ответ Люциус назвал Тайянга Салазаром. Ассоциация не была столь изысканной, но обоим она показалась справедливой: считалось, что Салазар Слизерин не столько хитрил и интриговал сам - так же, как Скорпиус, заменяя эти навыки мудростью, - сколько превозносил это в умениях своих учеников.
…Кто из них ошибся и дал Тёмному Лорду возможность узнать о доверии, возникшем между Скорпиусом Тайянгом и Люциусом Малфоем? Может быть, Люциус однажды недостаточно хорошо защитил личные воспоминания, а может, как-то выдал себя Тайянг - Арион этого уже не узнал – он исчез вместе с развеянными осколками воспоминаний о Салазаре.
…От Ариона осталась лишь пять иероглифов, которые нарисовал Салазар на плече бывшего ученика. Личность находит себя в имени. Скорпиус назвал своё настоящее имя Драко, чтобы оно осталось в этом мире. Люциусу он тоже оставил имя – хотя бы таким способом.
…Малфою казалось, что в мире нет ничего, кроме боли и темноты. Воспоминания, поманившие светом и теплом, привели его к тому же обрыву, от которого он бежал. Салазар ушёл.
Драко стал Пожирателем Смерти. Его первое задание почти невыполнимо. А наказанием будет смерть.
И с потерей учителя, и с задачей убийства Дамблдора мальчик остался один на один -а Люциус был совершенно бессилен что-либо сделать. Для узника Азкабана не существовало вариантов действий. Вдобавок, отец считал себя повинным в том, что сын получил подобное задание.
Могло ли быть хуже?
Вероятно да, раз ему хватило сил спросить.
Люциус сидел на кровати. Если несколько минут… или, быть может, часов назад мыслей и ощущений было слишком много, то теперь он ловил короткие отрывочные фразы среди совершеннейшей пустоты, стремящейся поглотить его.
Нет. Он не имеет права сдаться.
Люциус сказал сыну правду. После всего, что он узнал от Драко, он верил, что мальчик справится. По-другому быть не может. Это его сын и ученик Салазара. Драко Малфой.
Значит, у них есть завтра. Люциус выйдет из Азкабана, и должен будет очень многое сделать. Для Драко, для Нарциссы, для себя - и для Салазара.
Малфой давно понял, что причиной его провала в Министерстве магии было желание самого Тёмного Лорда. Аларум предупреждал, да и сам Люциус видел, что Хозяин Огненного Круга не доволен силой и положением первого из Пожирателей.
Заклинание, путающее мысли и вызывающее головную боль, которое читали свои же, неподчинение приказам, слишком поздний приход Лорда - всё это и так складывалось в чёткую логическую цепочку, но и здесь Салазар оказался недостающим звеном.
Лорд мог решить, что Скорпиус Тайянг больше не нуждается в Томе Риддле, выбрав себе нового ученика - Драко Малфоя. Ученика, лучше оправдывающего возложенные надежды, чем сам Риддл. Молодого, имеющего шанс продолжить дело – руководить которым на текущий момент мог бы…..почему бы Скорпиусу было не пожелать, чтобы главой организации стал Малфой-старший, учитывая его странную привязанность к последнему?
Скорее всего так, или примерно так, мог решить Тёмный Лорд. Вдобавок ему были непонятны причины, по которым Скорпиус никогда бы не пожелал вреда своему ученику, непонятен запрет причинять вред Малфоям. Том Риддл знал, что такое привязанность. Нынешний Лорд – нет.
Между прочим. Почему он медлил в доме Руфуса Скримджера? Едва ли не в его силах было прийти раньше. Так почему? «Неужто опять опаздываете, мой Лорд?», - Люциус одёрнул себя, понимая, что прокричал это вслух.
Нельзя позволять себе такие срывы. Нет. Он выйдет из Азкабана в здравом уме. И с готовым решением.
Идея чистой магической крови – прекрасна. Она будет воплощена. Пожиратели смерти должны продолжить своё дело.
Но… Помешавшийся фанатик, воюющий с лохматыми очкариками и теряющий драгоценных сторонников, уже не станет прежним лидером организации. Это была утопия, в которую Малфой долго верил. Теперь веры не осталось.
Дамблдор должен умереть, чтобы жил Драко.
Волдеморт должен умереть, чтобы воплотилась мечта Салазара. И чтобы Драко был свободен.
Выручай-комната
Малфой-Мэнор. Хогвартс. Зима, 6й курс
Посещение Азкабана не прошло для меня бесследно. Не могу припомнить другого столь темного времени, как дни после этого визита. Ощущения, испытываемые мною тогда, можно сравнить, пожалуй, с теми, какие переживал бы человек, погруженный в давящую, вязкую, мрачную среду, сковывающую его сознание и тело. Все мои самые тяжелые мысли всплыли на поверхность, обострились до предела и завладели мной безраздельно. Мне стоило немалого труда держать собственные глаза открытыми, но еще сложнее было заставить их воспринимать реальность, а не жуткие видения, диктуемые безотчетным страхом перед каждой секундой моего существования.
Первые сутки я просто провел в непрерывном бреду, детали которого потом был не в состоянии вспомнить. Напуганная мама пригласила для меня колдомедика – протестовать я, разумеется, не мог. Не знаю, как понял врач причину моей странной болезни, но во всяком случае лечение его пошло мне на пользу – через пару дней я по крайней мере сумел подняться с постели и совладать с собой настолько, чтобы изобразить, что мне лучше. В Хогвартсе уже начались занятия, и я порывался отправиться туда как можно скорее по двум причинам: чтобы мне не пришлось объясняться с матерью, и чтобы в школе не заподозрили чего-то лишнего в связи с моим отсутствием – хотя мама и предупредила профессора Снейпа, что я болен. Но действовал я настолько на автомате, что этого хватало только на то, чтобы худо бедно передвигаться в пределах поместья, и скрывать проклятую беспричинную панику и, к сожалению, куда более обоснованное отчаяние хотя бы на то время, пока я находился в одной комнате с мамой.
К счастью, похоже, в организме человека достаточно защитных механизмов, чтобы как можно дольше удерживать его от той грани, с которой возврата уже не будет. Давящая тяжесть не собиралась выпускать меня из когтей, но очевидно там, где запас прочности чувств и эмоций иссякает, их место занимает хладнокровное и равнодушное сознание. Именно оно-то и подсказало мне, что мое состояние столь губительно и некомфортно, что любой ценой нужно если не вырваться из него, то хотя бы абстрагироваться – насколько будет возможно.
Во всём этом кошмаре я заставил себя думать о тех целях, которые уже были поставлены, и были очевидны. И первым номером на повестке дня значился поиск помощников себе в будущей операции в Хогвартсе.
Разумеется, прежде всего я обратился к Бэллатрикс. С тех пор, как арестовали отца, и Малфой-Мэнор стал подвергаться регулярным обыскам и визитам авроров и прочей министерской шушеры, тётка почти не появлялась у нас в гостях, но на сей раз, похоже, её позвала мама, окончательно измученная еще и беспокойством за меня.
Сестры долго сидели в гостиной, пока я считал количество шагов, помещающихся в периметр холла особняка. Присоединиться к разговору вначале меня не позвали, сочтя меня спящим, а потом я и сам не решался нарушить их тет-а-тет, понимая, что, возможно, старшая родственница окажет маме лучшую поддержку, нежели вообще способен я.
Мимо меня промчался домовый эльф, торопившийся сменить своего сородича, дежурившего у входа в особняк. Домовикам сегодня приказали быть предельно бдительными, и мгновенно известить хозяйку поместья, если нагрянут посторонние визитеры. Я в который раз подумал, что теперь даже в собственном доме нечего надеяться на покой и безопасность. Проклятая подавленность вновь шевельнулась, грозя уволочь меня в бездну сожалений об уже не существующем Малфой-Мэноре, и я спешно заставил себя сосредоточиться на плане грядущего разговора с Бэллатрикс.
Наконец, мама с теткой появись в холле.
- Добрый вечер, - вежливо поприветствовал я их. Мама тревожно взглянула на меня – уже не в силах выдерживать этот ставший бессменным сочувственно-панический взгляд, я стал смотреть только на Бэллатрикс. Та улыбнулась мне, на мгновение блеснув белыми зубами:
- Вижу, ты чувствуешь себя лучше, племянник. Вот видишь, - она обратилась к маме, - а ты переживала, Лучик. Полному магии и сил юноше едва ли способны всерьез повредить волнения. К тому же – слабость не к лицу… наследнику, - последнее слово она выделила едва заметно насмешливой интонацией. Бэллатрикс все было нипочем. Она не менялась.
- Бэлла, сильно ли расстроит тебя, если я не стану провожать тебя до ворот? – тихо спросила мама, зябко поправляя на плечах домашнюю накидку.
- Всё в порядке, сестрёнка, - легко кивнула тётка. – Береги себя. А проводить меня может и Драко, не так ли?
- Но… -мама поспешно подняла руку в останавливающем жесте, но тут вмешался я:
- Да, разумеется, я провожу тебя.
- Вот и чудесно, - Бэллатрикс потрепала меня по волосам, поцеловала маму в щеку на прощание, и вслед за мной вышла из особняка.
Я вздохнул. Пора было начинать разговор – и главной задачей было не соврать, но и не сказать всей правды. Я прекрасно помнил о том, что отец и мать умели распознавать ложь в словах людей, и Бэллатрикс вполне могла обладать той же способностью. В свете новых обстоятельств необходимость сохранять тайну о вступлении в Круг Огня играла против меня, но как-то выкручиваться было необходимо.
- Я не хочу подвергать вас опасности, выходя через главные ворота, - сказала Бэллатрикс, благостное выражение лица которой испарилось, стоило дверям особняка закрыться за нашими спинами. – Пройдём через парк, потом я уйду в лес и аппарирую на дальней границе ваших владений.
- Хорошо, - кивнул я, и мы отправились вглубь парка по аллее, мимо пруда, где некогда была заключена Леона.
- Послушай, племянник, - через несколько шагов произнесла Бэллатрикс. – Быть может, мне ты расскажешь истинную причину своей болезни?
От неожиданности я не нашёлся, что сказать.
- Я догадываюсь, - с легким раздражением, не дождавшись ответа, продолжила Пожирательница Смерти, - что ты влез куда-то, где только тебя и не хватало, в связи со своим заданием, глупый мальчишка. Имей ввиду. Дело своё делай, но если при этом ты загонишь в гроб мою сестру и свою мать… Да и моему господину едва ли принесет пользу твое бездыханное тело, поэтому не смей творить глупостей, слышишь?
- Нет, причина совсем не в этом! - воскликнул я. – Задание Тёмного Лорда здесь совершенно ни при чем… я просто…. Встретился с дементорами…
Бэллатрикс приглушенно выругалась.
- Где ты их нашёл?
- Это министерские дементоры, - уклончиво ответил я, и поспешил увести разговор в другое русло. – Что же касается моего задания… я хотел поговорить с тобой об этом.
- Ах вот как. И о чём же?
- Мне понадобится поддержка, - прямо заявил я.
Бэллатрикс недобро усмехнулась:
- А что же твой крёстный, связанный Нерушимым Обетом, не способен оказать тебе её?
- Я не приму его помощь, - зная, что отношения тётки и Снейпа крайне напряженные, я ответил чистую правду. – Я не доверяю ему.
- Ах вот как, - кажется, я попал в яблочко, и Бэллатрикс понравились мои слова. – Похоже ты не так безнадежен, как мне чуть было не показалось. Но какой поддержки ты хочешь? Уж не собираешься ли перекладывать свою задачу….
- Ни в коем случае, - я поспешил разубедить её. – Я знаю, как выполнить мою задачу…
Я коротко рассказал Бэллатрикс о своем плане, разумеется, не посвящая её в такие тонкости, как применение магии времени. Собственно, суть моего рассказа вообще сводилась к тому, что я нашёл способ открыть прямой проход в Хогвартс для Пожирателей Смерти.
- Зачем же тебе нужны помощники? – пожала плечами Беллатрикс, глаза которой, однако, азартно сверкнули при упоминании, что школа будет безнаказанно доступна. – Ты выполнишь свой долг, и через найденный тобою проход спокойно покинешь Хогвартс.
- Могут возникнуть осложнения, - осторожно сказал я, подбирая слова. Бэллатрикс, как и всем остальным, мамой была рассказана все та же легенда о наказании моему отцу со стороны Тёмного Лорда за прошлогодний провал операции.
- Никто не станет выполнять твоё задание вместо тебя, - резко сказала тётка.
- Но хотя бы прикрыть спину, отвлечь часть врагов – в Хогвартсе все же немало верных Дамблдору учителей и старших учеников, другие могли бы? – сердце дико заколотилось от мгновенно подступившего отчаяния. В эти дни последнее одолевало меня по абсолютно любому поводу. Заставив себя перевести дыхание, я продолжил уже спокойнее: - К тому же там… есть чем поживиться. Другим.
- Подобные дела, Драко, лучше делать как можно скрытнее и с привлечением как можно меньшего количества людей, - сказала Бэллатрикс. – Великолепно, мы дошли до конца парка.
Я опустил голову. Если родная тётка отказывала мне в помощи – как мог я быть уверен, что сумею уговорить других?...
- Почему бы тебе не попросить милости у нашего господина, - предложила Бэллатрикс, очевидно, сжалившись надо мной. – Возможно, он сочтет возможным дать тебе помощников. Хотя я бы в твоем положении рассчитывала бы только на себя.
- Я уже просил, - ответил я.- Он сказал, что я имею право брать себе в помощь любого из Круга Огня, если смогу его уговорить. Тётя Бэлла, я не могу приказывать им, и я почти не представляю, кто мог бы отозваться на мою просьбу. Поэтому я прошу тебя. Ты сейчас единственный из родных мне людей в Круге Огня, к тому же, ты моя учительница – на кого ещё рассчитывать нам с мамой, как не на тебя?... Пожалуйста. Помоги мне.
Я произнес эти слова уже в спину Бэллатрикс, не особенно надеясь, что они достигнут цели. Но на упоминании мамы Пожирательница Смерти остановилась, и искоса взглянула на меня.
- Маленький хитрец, - протянула она. – Меньше всего я хочу расплачиваться за ошибки Люциуса. Я говорила Нарциссе… впрочем, это не твоего ума дело. Раз уж это задевает мою сестру… Не расслабляйся, племянник. И рассчитывай только на себя, вне зависимости, будешь ли ты говорить с Кругом Огня, или нет. Но на всякий случай дай знать мне, когда проход будет открыт. Мало ли….
Она ушла, оставив меня в растерянности в темноте и на холодном снежном ветру зимнего парка. «Вы немного опоздали, миссис Лестрендж, - с грустью подумалось мне. – Про то, что рассчитывать мне предстоит только на себя, я догадался несколькими неделями раньше нашей беседы».
Вздохнув, я поплёлся к особняку. Положение казалось настолько безвыходным, что от отчаяния впору было выть.
На следующий день я все же уговорил маму отпустить меня в Хогвартс, и не мешкая отправился туда – благо, в связи с неблагоприятной обстановкой для возвращения учеников в школу открыли каминную сеть. Я сразу же попал в лапы Паркинсон, горевшей желанием опекать несчастного-тяжелобольного-меня. Не зная толком подробностей происходящего со мной, и видя только, что я с трудом таскаю ноги, подруга завалила меня навязчивыми проявлениями заботы, которые начинались с безумного количества лечебных зелий от всех известных на свете хворей, и заканчивая предложением ходить со мной под руку, чтобы я не дай Лорд не надумал свалиться в обморок. Заверения в том, что со мной все отлично, и что чувствую я себя так, что самому счастливому и здоровому созданию на свете и не снилось, до слуха Пэнси не доходили. Пытаясь отделаться от подруги, я совершенно запутался в расписании, чуть было не пропустил момент записи на занятия аппарацией, которые открывались для шестикурсников, и в итоге спасся лишь на уроке зельеварения, проскользнув в дверь одновременно со звонком и устроившись за одной партой с Теодором Ноттом.
Занятие Слагхорна было посвящено ядам и противоядиям. Задача была проста. Добродушно улыбаясь, пожилой зельевар раздал нам флаконы, содержащие разнообразные отравы. Нам предстояло во-первых определить, какое кому досталось вещество, а во-вторых, приготовить к нему антидот к концу занятия.
Как только флаконы были розданы, класс погрузился в шелест и гул. После того, как Гарри Поттер ни с того ни с сего из худшего ученика превратился в восходящую звезду зельеварения, кажется, все прежние фавориты искусства колдовских снадобий поставили себе задачей непременно задвинуть его на положенное место. Особенно усердствовала Грэйнджер – её сосредоточенное сопение было слышно даже слизеринцам в противоположном конце класса, а едкий пар, валивший от её котла, в который она плеснула яд из флакона, чтобы определить составные ингредиенты, заставил половину присутствующих извлечь носовые платки, чтобы не расчихаться на всю комнату.
Посмотрев на гриффиндорскую заучку, многие последовали её примеру и принялись расщеплять свои яды всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
Спокойствие царило только за нашим с Теодором столом. Нотт лениво помешивал ядовитое варево в котле, всем видом показывая, что будущему Упивающемуся Смертью такие пустяки вовсе не интересны. Будь я аврором, арестовал бы его за одно только выражение физиономии – но на тот момент предпочел не разочаровывать размечтавшегося однокурсника известием о том, что судя по всему Круг Огня светит ему еще очень не скоро, а если не научится держать свои чувства при себе – то и вовсе не в этой жизни.
Сам я, впрочем, к заданию Слагхорна проявлял не сильно больше рвения, но по другой причине. Я вообще был не в состоянии заниматься чем-либо осмысленным, поэтому не мудрствуя лукаво, не стал возиться с расщеплением яда, и просто просмотрел историю флакона и его содержимого, после чего принялся готовить противоядие. Яд мне достался хороший – почти не распознаваемый в напитках, убивающий человека за несколько минут, и к тому же именно тот, тщательно расписанный рецепт противоядия которого приводился в учебнике в качестве примера.
Пока первые ингредиенты варились в котле, я задумчиво вертел в руке пузырек с неистраченным ядом, и думал о том, что если бы удалось подмешать подобную дрянь в еду Дамблдора, мои проблемы решились бы мгновенно, и не пришлось бы вертеться поджариваемым на сковородке ужом, пытаясь уговорить Круг Огня помочь малолетнему сопляку, не способному справиться с задачей, на которую замахнулся по глупости. Увы, всю еду в Хогвартсе готовили домовые эльфы, которые теоретически должны были слушаться и студентов, но в первую очередь были верны директору и преподавателям, и не согласились бы причинить кому-то из них вред даже ценой собственных жизней.
- Отличная работа, Драко, - раздался у меня над ухом голос Слагхорна. Задумавшись, я не заметил, как профессор подошёл к нам с Ноттом. – Только это несколько не то противоядие, которое нужно. Подумайте еще раз как следует, и исправьте ошибку. Теодор, а вы меня разочаровываете совершенно….
Он горестно всплеснул руками, и последовал дальше по классу, проверяя котлы учеников. Я, недоумевая, уставился в учебник – я был уверен, что выполнил все предписания, указанные там. Неужели в текст снова вкралась ошибка?...
До конца урока оставалось совсем немного. Слагхорн уже начал раздавать баллы – или разочарованно укорять не справившихся с заданием, а я все еще не мог определить, чего не хватает в моем зелье. Еще несколько раз просмотрев воспоминания содержимого флакона, я только с пятой попытки заметил, что профессор заменил один из ингредиентов при приготовлении яда, и в противоядии действительно не хватало одного составляющего. Поспешно схватив нужный эликсир, я принялся по капле отсчитывать его в мерную ложку, как вдруг Слагхорн издал восторженный возглаз, из-за которого моя рука дрогнула, и дурно пахнущее снадобье оказалось на моей мантии:
- Гарри! Это великолепная наглость – и несомненно, великолепное чутье, то же, что было присуще твоей матери! Безоар – о да, он действительно является противоядием от всех этих отрав! Вот он, нетривиальный подход истинного зельевара! Это просто великолепно, чудесно…..
Со злости я плюнул в свой котёл, и теперь уже бесполезное варево мгновенно вспенилось хищно малиновыми пузырями.
…Бывает так, что когда времени катастрофически мало, а количество дел внешне превышает все ресурсы на их выполнение, то вместо того, чтобы собраться и сделать хоть что-нибудь, человек не делает ничего вообще, отстраненно глядя, как драгоценные дни и часы утекают сквозь пальцы. Поняв, что я близок к такому состоянию, я не на шутку встревожился.
С того момента, как я последний раз заглядывал в Выручай-комнату, прошло уже без малого несколько месяцев. Сначала Салазар рекомендовал мне не торопиться, потом его гибель и последовавшие за этим события увели меня вовсе в противоположную сторону от незаконченного дела – теперь мне предстояло вернуться к последнему, и взяться за него со всей усердностью. И все же я медлил. Мне сложно было сказать, каковы были шансы на успех предприятия в настоящий момент. Допустим, найти нужное мне воспоминание рано или поздно удалось бы. Но учитель не успел объяснить, как следует поступить с найденным. Я видел, как разбивают воспоминания – но понятия не имел, как сделать так, чтобы нейтрализовать и его последствия. В иных способах починки шкафа я и вовсе не был уверен.
Справившись с неприятным предвкушением неудачи, я все же добрался до Выручай-комнаты, и теперь внимательно изучал то, что осталось от Исчезательного шкафа в надежде, что его потрескавшиеся стенки подскажут мне решение.
Не очень представляя, что мне это даст, я произнес восстанавливающее заклятие. Трещин немного поубавилось – такие серьезные повреждения исправлялись далеко не за один раз, но неисправность шкафа заключалась далеко не в его физической разломанности.
Осторожно, пока только пробуя, я коснулся воспоминаний шкафа. Магия времени и обычное колдовство находились не в ладах друг с другом: первая однозначно блокировала второе, но и обратное влияние иногда оказывало негативный эффект. Так, в Хогвартсе мне было гораздо сложнее применять свои способности, нежели за его пределами, а судя по тому, как в злополучном имении Скримджера аврорам удалось уничтожить мою временную завесу, временные умения отнюдь не были столь неуязвимыми, как мне изначально казалось по словам Салазара. Впрочем, возможно дело было в недостатке моих сил – ведь с самим учителем нападавшие совладали с трудом, и то исключительно благодаря несчастливой случайности. Чего было ждать от Исчезательного шкафа, магия которого, вдобавок, была повреждена и могла перейти в неожиданное качество, сказать было трудно.
В первый момент увиденное мной более всего напоминало бред тяжелобольного человека. Вместо привычных призраков перед моими глазами возникли странные, плывущие, переливающиеся пятна, туман, смутные видения, не похожие ни на что, известное мне в жизни. Далеко не сразу сквозь этот нездоровый морок проглянуло что-то более похожее на реальность, но когда оно появилось, я догадался, что скорее всего до этого видел странные метаморфозы Выручай-комнаты так, как, должно быть, они выглядят изнутри – если бы было кому оттуда наблюдать. Похоже, что в таком неестественном состоянии комната пребывала все то время, пока в ней не было посетителей. Что ж, хоть зрелище было весьма необычно, приноровиться к нему было возможно.
На какой-то момент разглядывание переливов воспоминаний стало меня увлекать. Я уже с интересом наблюдал не столько за редкими проблесками реальности – когда в комнате появлялись люди, ищущие способы воплощения тех или иных целей, сколько за тайной жизнью зачарованного пространства, неведомо когда и кем созданного в стенах древнего замка. Видения полностью захватили меня, и казалось, я погрузился в них на небывалую глубину – хотя на самом деле, скорее всего, едва ли преодолел даже на одну десятую часть пути, разделяющего день сегодняшний и роковое для Исчезательного шкафа заклятие.
Внезапно сквозь радужный туман прорвался тихий, но отчетливый звук человеческих шагов. Поскольку воспоминания я вызывал исключительно бесшумные, это означало только одно –в Выручай-комнату зашел незваный гость.
Призраки моментально осыпались. Я резко обернулся на каблуках, схватившись за палочку – не знаю, почему я так испугался, ведь сторонний наблюдатель вообще бы не понял, что я занят чем-то, кроме бездумного созерцания старой мебели, и уж тем более в правилах школы пока не значился запрет на посещение Выручай-комнаты.
Шаги звучали всё громче, но раздавались они за стеной из разнообразного околомагического хлама, в коридоре, параллельном тому, в котором находился я. Следует сказать, что Выручай-комната в своем обычном, не измененном под конкретное желание виде, представляла собой весьма интересное место: огромная, с высоченным потолком, более всего собой она напоминала лабиринт, стены которого, как я уже сказал, были образованы нагромождением находившихся здесь предметов, и в большинстве мест превышали человеческий рост.
Итак, нежданный посетитель не видел меня – и исправлять это упущение меня ни капли не тянуло. Затаив дыхание и вцепившись в палочку я тихо отступил еще ближе к шкафу.
Шаги в параллельном коридоре затихли. Послышался шорох одежды, потом позвякивание стеклянной посуды – возможно, бутылок, и скрип открываемой створки какой-то мебели. Затем незваный гость тяжело вздохнул, и поплёлся обратно к выходу – последнее я понял по звуку удаляющихся шагов.
Убедившись, что я остался один, я перевел дыхание. Нет, пожалуй, я не был морально готов быть однажды обнаруженным в этой комнате.
Немного поразмыслив, я нашел решение. Покинув Выручай-комнату, я отправился в Слизеринскую гостиную искать Крэбба и Гойла.
Приятели прибывали в исключительно мрачном расположении духа. Рядом, нарушая все порядки, на краю стола сидела Пэнси, болтала ногами и посмеивалась над их недовольным бурчанием.
- Как он догадался, что это были мы? – ворчал Гойл. – Мы были в гриффиндорских мантиях, и видел он нас только со спины….
Паркинсон расхохоталась уже откровенно:
- Грег, скажи честно, давно ли ты последний раз видел столь широкую спину у кого-нибудь из этих гриффиндорских задохликов? Да вас с Крэббом на расстоянии сотни ярдов не узнает только слепой! Радуйтесь, вы весьма выдающиеся и заметные личности! Во всех отношениях….
- Что опять не так на лучшем факультете школы? – спросил я, подойдя к ним.
- Крэбб и Гойл учатся интриговать, - радостно сообщила Пэнси. – Пока, как видишь, не очень успешно.
- А подробнее? – заинтересовался я.
- Они пытались стянуть оборотное зелье у Слагхорна – он наварил целый котел, и выменять на абсент у Розмерты, - заявила Паркинсон. – Оделись в гриффиндорские мантии, прокрались в его лабораторию… а когда выходили – их заметил профессор Снейп. Теперь им светит недельная отработка, а они недовольны.
- Ах вот как, - кивнул я. – Ну зелье то он отобрал?
- Не все, - буркнул Крэбб, доставая из-под мантии внушительных размеров колбу. – Только этого не хватит.
- Ничего, мы найдём этому применение, - заявил я, и, воспользовавшись моментом, перехватил зелье у приятеля.
- Эй, Драко, а ничего, что это моё?! – Крэбб попытался вернуть захваченный мною трофей, но я убрал руку за спину:
- Спокойно. Смею тебя уверить, именно ты воспользуешься этим зельем. Просто у меня оно будет… сохраннее.
Паркинсон была совершенно права: Крэбб и Гойл, где бы они ни появились, были весьма и весьма заметны – в особенности, для профессора Снейпа, которому в последнюю очередь следовало заподозрить, где и чем я намерен заниматься. При этом в качестве караула лучше их было не найти: Крэббу с Гойлом не было нужды обьяснять, какого фестрала мне понадобилось в Выручай-комнате – достаточно было полупросьбы – полураспоряжения последить, чтобы пока я там, рядом не ошивались посторонние. Поэтому Оборотное зелье решало сразу все проблемы: приятели могли каждый раз принимать новое обличье, и, таким образом, не вызывать ничьих подозрений, регулярно попадаясь чужим взглядам в не слишком часто используемом коридоре.
Итак, договорившись с друзьями о том, что в случае появления посторонних они дадут мне знать, уронив рядом с дверью Выручай-комнаты какой-нибудь тяжелый предмет, я вновь отправился разбираться с Исчезательным шкафом.
За время своего существования Выручай-комната накопила огромное количество воспоминаний. Не смотря на то, что люди пользовались ею не так уж часто, в ней все равно постоянно что-то происходило, причем зачастую то, что находилось за гранью человеческого восприятия. Разбираться в возникающих видениях было нелегко, и странность их только осложняла и без того нелегкий процесс поиска нужного воспоминания.
Почти каждый день я тратил по паре часов на быстро опостылевший мне шкаф – больше просто не удавалось физически, но сколько еще предстояло просмотреть воспоминаний, сказать было сложно. Поначалу я даже с интересом наблюдал отдельные видения, узнавая, кто, когда и зачем использовал Выручай-комнату. Из ближайших воспоминаний стало понятно, что профессор Прорицания Трелони просто-таки завсегдатай этого места. Я часто видел Дамблдора, и других преподавателей – они обычно не видоизменяли комнату, используя её как бездонное хранилище всевозможных полезных вещей. Особенно тщательно, впрочем, я не присматривался – едва поняв, что появившееся видение не есть цель моих поисков, я ускорял его течение и хватался за следующее. Но дело все равно продвигалось удручающе медленно.
Кроме того, чем глубже я закапывался в воспоминания, и, так или иначе, цель поисков становилась ближе, меня одолевала все та же невеселая мысль – что делать с найденной информацией, и как её нейтрализовать.
Я попробовал экспериментировать на мелких предметах. Разбивать их воспоминания, приложив небольшое усилие, у меня стало получаться – но насколько я понимал, уничтожал я только видимого призрака, оставляя суть вещи неизменной.
Ответ на главный терзающий меня вопрос – как сделать то, что от меня требуется – казалось бы, лежал на поверхности. Но решение его так пугало, что я инстинктивно раз за разом гнал от себя мысли о нем, надеясь найти ответ самостоятельно.
Казалось бы, что проще – вернуться в дом Салазара, взять записи, предназначенные для меня, и подсмотреть ответ там, но… Самым страшным в этом был пункт «вернуться в дом Салазара».
И все-таки, необходимость этого становилась все более очевидной, в особенности, когда к началу февраля стало понятно, что терпение обычно невозмутимых Крэбба с Гойлом на исходе.
Не то, чтобы занятия аппарацией были необходимы мне сами по себе – этому искусству я уже научился. Но не пройдя официальный курс, нельзя было записаться на сдачу экзамена. Поэтому в первую субботу февраля мне пришлось вместе со всеми тащиться в Большой зал, и слушать долгие и занудные обьяснения министерского преподавателя, Уилки Тукреста, а затем изображать, что я, как и остальные, пробую аппарировать впервые в жизни. Вот в этот-то самый момент Крэбб и счёл, что время и место вполне подходят для предъявления мне претензий.
- Слушай, я больше не буду пить оборотку, - зашептал он мне. – У меня от нее несварение желудка.
- Тихо ты, - огрызнулся я, - Ты еще в полный голос расскажи о наших делах. Будешь пить как миленький, если не хочешь нарваться на очередную отработку у Снейпа.
- За что? – он и не думал замолкать. – В отличие от тебя, я правил не нарушаю, просто стою в коридоре.
- Послушай, мне нужно, чтобы вы с Гойлом не привлекали внимания, понятно? – раздраженно сказал я.
- Тогда я вообще не буду тебе помогать, - упрямо продолжил Винсент. – Ты все равно не рассказываешь, какого дементора это понадобилось, и что ты там делаешь. Может это не в моих интересах вообще!
- Ах, ах, ах, где ты такие умные слова выучил? - бесился я.
- Мистер Малфой, беседовать с друзьями будете после занятий, - раздался голос Макгонагалл. Мы с Крэббом умолкли, но как только гриффиндорский декан отошла подальше, снова продолжили пререкания:
- Моей просьбы уже не достаточно? – шептал я. – Если я сказал, что мне это нужно – значит, нужно, и я был бы очень тебе благодарен, если бы ты не задавал лишних вопросов. Поверь, тебя это дело вообще никак не задевает. Ваша с Гойлом задача стоять на страже, и все. Я не так часто прошу о помощи, неужели так трудно один раз её оказать?
Я был так зол, что не заметил, как все-еще-живой-и-здоровый-чтоб-его-расплющило очкарик оказался у меня за спиной. И, видимо, мания величия уже основательно выжгла последние зачатки его головного мозга, поскольку он ни с того ни с сего влез в наш разговор:
- Когда я прошу друзей постоять на стрёме, я обьясняю им, зачем мне это понадобилось.
Я схватился за палочку, и уже было открыл рот, чтобы объяснить Поттеру, куда ему следует пойти со своим мнением, но тут все четверо деканов прикрикнули на нас, и гриффиндорец сам отлетел в сторону.
К счастью, заступничество заклятого врага произвело на Крэбба прямо противоположный эффект.
- Хорошо, - еле слышно сказал он. – Если ты просишь меня об услуге, я окажу её тебе. Но имей ввиду, всю жизнь у тебя на побегушках я быть не собираюсь….
…Когда занятие закончилось, я вышел из Большого зала, пребывая в отвратительном настроении. Немного посидев в Слизеринской гостиной, я не выдержал веселой болтовни окружающих меня сокурсников, и отправился бродить по школе и обдумывать своё положение.
Похоже, я начисто утратил способность договариваться даже со старыми приятелями, или просто удача окончательно отвернулась от Малфоев, и растворилась вдали, махнув на прощание пушистым хвостом. Самое отвратительное во всей этой ситуации было то, что с Крэббом приходилось говорить очень осторожно – как ни прискорбно, их с Гойлом помощь действительно была мне необходима.
Но правда – на сколько грозило затянуться мое разбирательство со шкафом?.... Лорд дал мне на выполнение задачи год. Но только сейчас до меня наконец дошло, что по факту времени у меня на два месяца меньше – ведь летом мне не будет хода в Хогвартс, а в любом другом месте добраться до Дамблдора будет еще сложнее.
А если я не успею, то….
Я словно наяву почувствовал шевеление колдовской змеи на левом предплечье. Меня затрясло. Ускорив шаг, я свернул в ближайший туалет, открыл там кран, опёрся на раковину руками, и долго смотрел на бегущую воду, пытаясь взять себя под контроль и заставить голову соображать.
- Merde… - шептал я. - Je ne veux pas mourir. Que je dois faire? Bon. Je va l'analyser tout par point.* (Я не хочу умирать. Что мне делать? Хорошо. Проанализирую все сначала.) Итак. Гойл пока молчит. Крэбб… если он смеет говорить со мной таким тоном, долго рассчитывать на него нельзя. Но пока время у меня есть, значит в комнату я буду попадать по прежнему. Нужны записи Салазара… Но Хогсмид…. Походы туда отменили. Надо выбраться в Хогсмид.
- Тебе будет сложно это сделать, - раздался какой-то странный голос, шедший, кажется, с потолка. Я резко вскинул голову – и правда, надо мной парило приведение школьницы в уродливых призрачных очках.
- Миртл? – вспомнил я, с трудом успокаиваясь. – Ты бы хоть предупреждала, когда появляешься.
- Прости, прости, прости, - залепетала она, прижав ладони к вискам. – Я просто увидела, что ты стоишь здесь… подумала, быть может, тебе плохо, тебя кто-то обидел…. Ты такой грустный… Меня ведь тоже все обижают, особенно теперь, когда я…
- Почти, - невесело усмехнулся я.
Миртл метнулась вниз, и уселась прям в раковине, вынудив меня отшатнуться.
- Расскажи, - сочувственно скривившись, попросила она. – Не бойся, я не скажу никому. Я знаю, как иногда нужна поддержка….
Разумеется, откровенничать с привидением я не собирался. Но честно говоря, в чем-то Миртл, как ни странно, оказалась права. В моем нынешнем положении я даже это неоднозначное «почти» мог позволить себе сказать только бессмысленному привидению-отшельнику, не говоря уже о том, что я вообще докатился до разговоров с призрачной плаксой.
Миртл нетерпеливо заерзала, не получив от меня ответа:
- Дай-ка я попытаюсь угадать. Ты хочешь сбежать из школы? Но в Хогсмид тебя не отпускают, так? О, как я тебя понимаю, - кажется, привидению было совершенно безразлично, подтверждаю я его фантазии или нет. – Мне тоже так часто хотелось сбежать… особенно, когда Стэн Маркинс обзывал меня… уродливой Миртл, и прятал мои вещи! Я хотела сбежать в Запретный Лес! И там умереееть…
- Тише, тише, - я испугался, что она сейчас начнет выть по своему обыкновению. – О да, прятал вещи – как он мог, это ужасно.
- Ооо! – Миртл неожиданно схватилась за сердце. – Это…это…. Я не выдержу… я сейчас расплачусь….
- Не надо, - замотал головой я, думая, как бы мне улизнуть, не вызвав истерику привидения.
- Ты… ты… ты первый, кто меня понимает! Ты первый, кто не стал смеяться над моими бедами… - причитала Миртл. – Ооо.. как жаль, как жаль, что я не могу тебе помочь выбраться из Хогвартса… ты ведь не можешь летать по канализационным трубам…
- Да, не могу, - я подавил невольную улыбку. За одно мне все-таки стоило поблагодарить Миртл – от отчаяния она меня немного отвлекла.
- И даже не пробуй, - предупредила она. – Школу охраняют авроры, тебя обязательно поймают, и могут исключить…
- Merde, – не сдержался я.
- Я их видела, - воровато оглянувшись, сообщила Миртл.- Ну то есть… я не уверена, что это авроры… какие-то люди прячутся в школе и патрулируют ее окрестности. Я знаю, что их пригласил Дамблдор.
- А ты-то откуда знаешь? – с сомнением спросил я. – Разве ты… выбираешься за пределы своей канализации?
- Я могу выбираться куда угодно, - обиженно надулась Миртл. – Только не люблю. Там слишком много людей. Они смеются надо мной…
- Расскажи про авроров, - предупреждая очередной уход привидения в рассказ о собственных горестях, попросил я.
- Ну, я… меня смыло в озеро, - начала Миртл. – Я возвращалась в замок, и вдруг увидела профессора Слагхорна с каким-то незнакомым человеком.
- Ты подслушала их разговор?
- Нет, что ты! Я просто пролетала мимо! – замотала головой Миртл, а потом приблизилась ко мне так, что я почувствовал исходящую от неё сырую прохладу. – Ну вообще… я немного задержалась.. Сначала они говорили о том, что профессор Слагхорн хочет сделать подарок директору школы, но не знает, какой. Тот, незнакомый, посоветовал ему купить у мадам Розмерты напиток….- она наморщила лоб, - я забыла, как он называется. Слагхорн поблагодарил его, сказал, что в ближайшие дни непременно воспользуется советом, а потом спросил, как идет служба и нет ли в окрестностях Хогвартса чего-то подозрительного… а потом тот, второй, увидел меня, и меня заколдовал!
- Как это? – удивился я.
- Не знаю! – капризно всхлипнуло привидение. – Меня снесло ветром, и я больно ударилась в стену Хогвартса! Конечно, раз я – неживая, обидеть меня может всякий…
- Подожди, Миртл, - спохватился я, вдруг почувствовав проблеск надежды. – Ты говоришь, Слагхорн собрался покупать подарок в ближайшие дни – когда был этот разговор?
- Нууу… - задумчиво протянула Миртл. – С тех пор я плакала четыре раза, и восемь раз думала о смерти….
- То есть, это было не то вчера, не то сегодня? – прикинул я.
- Да, наверное, вчера или сегодня… - засомневалась она. – Ты знаешь, я не считаю дни и ночи…. Ведь я теперь не сплю… никогда не сплю…..
- Миртл, поверь, я очень тебе сочувствую, - успокаивающе заговорил я, чувствуя, что еще немного – и я расцелую привидение в обе щеки. – Прости, мне надо идти.
- А ты зайдёшь еще ко мне в гости? – расстроено спросило привидение.
- О, непременно, обещаю, - заверил я, и опрометью выскочил из туалетной комнаты.
Авроры или не авроры – в течение года они доставили мне тревог, но реального вреда не причинили. А вот известие о том, что Слагхорн покупает в подарок Дамблдору вино у Розмерты…. Скорее всего, речь шла о вине… Возможно, мне и не понадобились бы никакие Исчезательные шкафы и Упивающиеся Смертью в школе. Я сохранил флакон с ядом, а Розмерта один раз уже подчинилась моему Империо, значит, я справлюсь с ней снова. И разобью воспоминания.
Оставалось выбраться в Хогсмид. Причем – незамедлительно, чтобы опередить Слагхорна.
На мгновение я остановился. Что, если Слагхорн уже купил подарок, или передумал? От этой мысли радости поубавилось. Но я заставил себя ее отогнать – попытаться ухватить представившийся шанс было необходимо.
Как же я тогда хотел, чтобы все разрешилось вот так просто…..
..Той же ночью, не теряя времени даром, я в анимагической форме выбрался из замка и отправился в Хогсмид. Заведение Розмерты работало допоздна, не смотря на почти военную обстановку в стране. Я прокрался в тот же закуток, где в прошлый раз мы с Салазаром заколдовывали хозяйку «Трёх Мётел», спрятался там за пивными бочками, и стал ждать.
Дважды Розмерта появлялась в комнатушке, но не закрывала за собой дверь – и я побоялся обнаруживать своё присутствие. Потом она надолго пропала – я уже начал подумывать, что мне нужен другой план. Но хозяйка появилась снова. На сей раз она закрыла дверь, и принялась копаться в ящике, повернувшись ко мне спиной.
Не теряя времени, я выскользнул из-за бочек, принял человеческий облик, и прежде, чем хозяйка успела удивиться, почти подряд произнес два заклятия: Силентио на дверь, Империо на Розмерту.
- Отвечайте мне правду, - велел я. – Покупал ли у вас что-нибудь недавно Гораций Слагхорн?
- Нет, - без всякой интонации отозвалась Розмерта. Я едва не вскрикнул от радости.
- Если Гораций Слагхорн захочет купить у вас какой-либо напиток, сам, или через кого-то, или попросит прислать с совиной почтой или каким угодно другим образом передать ему, сделайте следующее, - я достал из-под мантии флакон с ядом, и передал его хозяйке заведения. – Добавьте это в напиток, прежде, чем он достанется Слагхорну. Флакон уничтожьте. И…. – я задумался, как сделать так, чтобы Розмерта известила меня об успехе, не вызвав подозрений. – Отправьте с совой в Хогвартс букет из пяти роз, трёх розовых, одной белой и одной красной, для Пэнси Паркинсон. Подпишитесь неизвестным поклонником. Разумеется, обо всем этом никто не должен узнать, и никто не должен видеть, когда вы будете все это проделывать.
…Уже на обратной дороге в Хогвартс я понял, что забыл разбить воспоминания о своем появлении. Но быстро решил, что это уже не имеет значения. Если мне будет сопутствовать успех, я покину Хогвартс немедленно после смерти директора. Если же Слагхорн передумает покупать вино… то меня будет беспокоить совершенно иной вопрос.
Два дня пролетели незаметно. На третий я сидел в спальне Паркинсон, впервые за это время ведя с подругой какой-то непринужденный почти веселый разговор, и волей неволей к удивлению Пэнси кидал удовлетворенный взгляд на шикарный букет из роз, стоявший в вазе на прикроватном столике.
На грани провала
Хогвартс. Окрестности Хогсмида. Лондон. Весна, 6й курс
Метка Пожирателя Смерти ожила рано утром первого марта. Мои соседи по комнате еще смотрели сладкие сны, за окном весело светило сразу ставшее весенним солнце, а я лежал в постели, сжимая левое предплечье и до слез морщась от нестерпимого жжения.
Руку крутило все сильнее, а положение моё было совершенно катастрофичным. От того, что это была суббота, соответственно, из занятий светила одна аппарация, которую в принципе можно было и прогулять, становилось не легче – вызов Лорда означал приказ явиться немедленно, а как можно было за такой короткий срок найти весомую причину отпроситься из Хогвартса? Пойти к Снейпу и честно сообщить о вынужденной отлучке, придумав, что Лорд вызвал меня каким-то иным способом – ведь Метки вроде как у меня не было? Написать маме, чтобы она отпросила меня – но сколько пройдёт времени, пока она получит сообщение, пока напишет Снейпу?...
Боль в руке и не думала утихать. Метка пульсировала все яростнее, рука горела уже от кончиков пальцев до плеча, и это было так мучительно, что я уже не мог даже лежать. Я сполз с постели, кое-как оделся одной рукой – левой было больно не то, что касаться, но даже всовывать её в рукав мантии.
Ну почему, почему без предупреждения и с утра?....
Дойдя до туалета, я сунул руку под ледяную воду. Тогда жар от руки словно перетёк в остальное тело, грозя вызвать лихорадку. Лорд откажется от вызова, потому что его верный Пожиратель застрял в месте грызения гранита науки? Это даже не смешно. И фестралу дохлому известно, что может стать с Упивающимся, если он снова и снова будет игнорировать зов Лорда.
В общем, я решил, что выбора нет, и оправдание себе я буду сочинять постфактум по возвращении. «И даже занятие по аппарации у меня почти что состоится», - я мысленно ухмыльнулся, превратился в горностая, и, припадая на переднюю левую лапу, стал выбираться из замка.
Аппарация по указанному меткой направлению привела меня в полутемную комнату, чем-то напоминавшую гостиничный номер. Сквозь щель занавесей окна я увидел какие-то ветхие постройки, ровным счетом ничего не говорящие мне о месте, где я находился. Те немногие разы, когда мне доводилось встречаться с Лордом, за исключением дня в особняке Скримджера, все проходило в торжественной обстановке, непременно отмеченной огнем – либо круговыми кострами, либо факелами, расположенными так же кругом. На сей раз ничего этого не было. Лорд сидел в кресле, отвернувшись от меня. Нагайны видно не было, и я с опаской осмотрелся, пытаясь угадать, из какого тёмного угла может появиться страшная змея.
Не зная, как правильно поступать, я опустился перед Лордом на колено, и коснулся губами края мантии:
- Мой Лорд, я явился по вашему вызову.
- Ты опоздал, - вместо приветствия сказал хозяин Круга Огня, выдержав паузу. – Даже Скорпиус Тайянг не позволял себе задерживаться, когда я звал его. Должно быть, ныне ты чувствуешь себя на особом положении – но смею тебя заверить, таковым оно не останется долго, если ты сочтешь себя вправе подводить меня.
- Мой Лорд…- голос мой предательски задрожал. – Мои глубочайшие извинения… Я отправился к вам, как только смог, ведь школа…
- Я не желаю слышать, какие причины мешают тебе выполнять мои приказы немедленно, - отрезал Лорд, перебив меня. – Если ты не способен решать даже свои ничтожные проблемы самостоятельно, ты не тот человек, что нужен мне в Круге Огня.
- Я клянусь, этого больше не повторится, - я прикрыл глаза, ожидая возможного наказания. Но Лорд лишь раздражённо дёрнул головой:
- У меня не слишком много времени, чтобы тратить его на выслушивание пустых обещаний. Так что просто не повторяй этого. А теперь я желаю услышать, каких успехов ты добился в направлении решения возложенной на тебя задачи. Сдаётся мне, привычка к затягиванию времени грозит стать для тебя обыкновением.
- Мой Лорд, - уже откровенно трясясь, поспешил сказать я. – Если мне повезёт, все решится уже в ближайшую неделю.
- В твоих интересах сделать так, чтобы тебе повезло, - равнодушно заметил хозяин Круга. – Из-за твоей проволочки я вынужден снова и снова ждать с осуществлением моих собственных целей. То, что тебе отведён год времени, не означает, что выполнить задачу ты можешь хоть за минуту до окончания срока.
- Я понимаю, мой Лорд….
- Запомни, - неожиданно повернувшись, Лорд коснулся моего лба кончиком своей волшебной палочки, вынудив меня зажмуриться. Я ощутил легкое касание моего сознания – не полноценную легиллименцию и попытку чтения моих мыслей, а скорее предупреждение о возможности такового. – Если однажды я усомнюсь в этом твоем понимании, я захочу проверить, не пытаешься ли ты ввести меня в заблуждение. Полагаю, это будет… не самым приятным опытом в твоей жизни. А теперь я желаю слышать подробный отчет о твоих действиях за последнее время. Все до мельчайших деталей – выполненное, не удавшееся, и дальнейшие планы.
Рука с палочкой опустилась. Я стал рассказывать – действительно подробно, стараясь лишь смягчить те моменты, когда упоминал свои трудности и неудачи. Пока Лорд слушал мой рассказ, по выражению его лица сложно было понять отношение к произносимым мною словам. Я закончил говорить, но так и не услышал ни одобрения, ни порицания.
- Ситуация изменилась, - холодно сказал Лорд. – К концу мая проход в Хогвартс должен быть открыт – или осуществлен любой другой план, который исключит любую возможность срыва возложенной на тебя операции. И если этого не произойдёт – пеняй на себя. Твоя судьба в случае провала тебе известна очень хорошо. Но даже твоя смерть не искупит твоей вины. Нужно ли уточнять, кто будет отвечать за твои ошибки?
- Нет, мой Лорд, - я ощутил внезапно охвативший меня холод.
- Ступай. И не медли с известием о достигнутых – или не достигнутых тобой результатах.
Я поклонился, и аппарировал в окрестности Хогвартса.
…После ухода юного Пожирателя Смерти Тёмный Лорд не двинулся с места. В комнате раздались хлопки аппарации – появились несколько магов.
- В скором времени, - не глядя на них, произнес Хозяин Круга, - Я поручу вам операцию в школе Хогвартс. За её успешное выполнение вы отвечаете головой. А теперь внимательно слушайте и запоминайте, что каждому из вас надлежит сделать…
…Я стоял посреди Слизеринской гостиной, и отстраненно наблюдал за тем, как Пэнси отрезает засохшие, но тем не менее, сохранившие форму цветки роз с пожелтевшего букета Розмерты. Всё пошло не так. Какого-то дьявола Слагхорну понадобилось распивать вино вместе со студентами – что вообще-то школьными правилами не предусматривалось. Какой-то злой рок дернул его открыть именно ту бутылку, что предназначалась в подарок Дамблдору. Мои надежды растаяли, как последний снег по весне: отрава досталась не директору школы, а Рону Уизли. Рыжего спасли, бутылку с ядом изъяли, по школе расползся слух, что кто-то мечтает уничтожить квиддичную команду Гриффиндора накануне грядущего матча (ведь в ней играли и Кэти Белл, до сих пор не вернувшаяся в школу, и нынешняя жертва несчастного случая), а я оказался нос к носу с необходимостью срочно известить Лорда о моем провале, и перспективой скорого возобновления деятельности в Выручай-комнате. Вдобавок аккурат во время происшествия в кабинете Слагхорна меня не видел никто и нигде – Лорд знает, кто теперь мог заинтересоваться моим отсутствием и до чего докопаться. Впрочем, о последнем я думал меньше всего.
Теперь я отчетливо понимал, сколько на самом деле дыр было в моей затее с ядом. Следовало ожидать, что одна из сотни успешная вероятность его исхода все-таки ускользнет. Но видимо незаметно для самого себя я счел, что количество неприятностей уже давно перемахнуло все ведомые мне границы, и очень рассчитывал все-таки на удачу. А теперь у меня просто опустились руки. Вдобавок, в ближайшее время следовало ожидать, что обстоятельства случившегося будут расследоваться – а ведь я не стёр воспоминания. От этой мысли стало страшно и нехорошо.
..Дни шли, а новой информации о происшествии с Роном Уизли не поступало. Даже профессор Снейп не спешил на сей раз совать нос в мои дела – он вообще после декабрьского разговора общался со мной не более, чем декан со старостой и преподаватель с учеником. Неужели ждал, что в конце концов я прибегу к нему сам?...
Косых взглядов я ловил на себе не больше, чем вообще в этом году, новых слухов и домыслов не появлялось – вообще, кажется, о происшествии все забыли, сосредоточившись на предстоящем квиддичном матче Гриффиндора с Хаффлпаффом. И все-таки постоянное опасение, что вот-вот грянет гром, не покидало меня.
А время поджимало. В следующие выходные на свой страх и риск я снова выбрался из замка. На сей раз моей целью был не Хогсмид, а бывший дом моего учителя.
…Чёрная земля лишь кое-где зеленела первой порослью травы. Голые ветви деревьев привлекли ворон, неприятные крики которых были единственным звуком, нарушавшим тишину, окружившую дом и окрестности. Я подошёл к дверям – они оказались заперты лишь на простой замок, и открылись с помощью элементарного заклятия.
В холодном доме пахло старой сырой древесиной. Поначалу мне показалось, что внутри очень темно – но глаза быстро привыкли. Я вошел в комнату – и сердце ёкнуло.
В нетопленном всю зиму камине осталась зола. На столике между двумя креслами стояли сдвинутые друг к другу чайник с давно высохшей заваркой, сахарница и две чашки с блюдцами – чистые, но почему-то не убранные отсюда. Синий плед на спинке одного из кресел словно поседел, покрытый тонким слоем пыли, в пепельнице остались окурки яблочных сигарет.
Я даже не думал вызывать призраки воспоминаний этой комнаты – но чтобы увидеть их здесь, способностей к магии времени не требовалось вовсе. Сама обстановка здесь была одним целым призраком. Призраком того дня, когда хозяин ненадолго отлучился, рассчитывая всего через несколько часов вновь окунуться в привычную атмосферу своего дома, но так никогда и не вернулся – к теплу камина, синему пледу, пепельнице, чаю с жасмином…
Висящая на стене картина была закрыта черным бархатом. Мне ни разу так и не довелось взглянуть, что изображено на ней. Я подошёл ближе, провел рукой по мягкой ткани. Быть может, Салазар, вы не хотели, чтобы я видел её? Пока вы были живы, я несколько раз ловил себя на любопытстве заглянуть под черную ткань. Но сейчас….
Я отошёл к секретеру. Салазар как-то показывал мне, куда убирает предназначенные для меня записи. К моему удивлению, ящик оказался пуст. Точнее, там лежала лишь пара чистых листов пергамента.
Что, если Салазар забрал записи туда же, где сейчас находилась шкатулка с духами – в свой родовой замок?.....
Я выскочил в коридор. «Спокойно, - сказал я сам себе. – Надо посмотреть в других комнатах и на чердаке».
Соседняя комната оказалась спальней Салазара. Чисто прибранная, она не походила на навечно застывшее мгновение прошлого. Да к тому же у меня не было никаких воспоминаний, связанных с этой комнатой.
Вдруг взгляд мой упал на окно. Там, на подоконнике, на большой черной табакерке сидела кукла. Светлые волосы. Серые нарисованные глаза. До боли знакомые черты лица – мои черты, маленькая мантия со значком Слизерина – уменьшенная копия моей школьной формы, навеки зажатая в кулачок кукольная рука, удерживавшая деревянную палочку – как две капли воды повторяющую мою волшебную, если бы не размер.
Прервалась ли моя связь с этой игрушкой после смерти человека, её установившего?
Я коснулся плеча куклы. Оно было чуть ощутимо тёплым – что было вдвойне странно с учетом того, как выстыл за зиму остальной дом. Значит, магия еще жива…
Подумав, я забрал куклу с собой. Салазар что-то говорил о том, что маг, связывающийся с кем-то таким образом, рискует оказаться заключенным в теле игрушки, если найдётся достаточно опытный недоброжелатель, который поймает таким образом его сознание в плен. Как разорвать мою с куклой связь, я не знал, и оставлять такой опасный предмет без присмотра как-то не хотелось.
Больше ничего интересного спальня мне не дала. Ни записок, ни намека на них в ней я не нашёл.
Дальше – чердак. Но… насколько я знал, на чердаке у Салазара было нечто вроде лаборатории. Именно там он показывал мне всякие интересные обряды, и там же хранились порошки и травы, которые он в этих обрядах использовал.
А еще, на чердаке было много хлама, оставшегося от предыдущего владельца. Салазар не стал избавляться от него – он расчистил для своих целей лишь небольшой угол, в результате чего все остальные оказались еще сильнее забиты всякой бесполезной утварью.
Я все-таки поднялся туда. И наконец увидел то, что искал: знакомые листы были разложены на столе, рядом с ними стояла чернильница с воткнутым в нее пером. Должно быть, Салазар их дописывал незадолго до… нашего ухода, и не стал убирать. Так же, как и плед, пепельницу и чашки…
Чернила, которыми были написаны строки, поплыли так, что нельзя было прочитать ни единого слова. Но я знал, что в этом виноват вовсе не отсыревший дом: Салазар намерено портил листы, чтобы прочесть их мог один я. Надо было всего лишь смотреть не на сами строки, а на их воспоминания: и тогда я видел текст таким, каким он был в момент написания. К счастью, учитель сразу предупредил меня об этой маленькой хитрости – иначе впору было бы впадать в отчаяние при виде безнадежно испорченных пергаментов.
Больше делать в старом доме было нечего.
У меня неприятно саднило горло – очень хотелось верить, что от холода, сырости и затхлости, я замерз и устал стоять – но мысль присесть мне в голову не приходила.
Только закрыв за собой дверь дома, и оказавшись на улице, я понял, что все кончилось. И что, скорее всего, это был мой последний визит сюда.
- Прощайте, мастер Салазар, - прошептал я, и неведомо зачем, погладил ручку входной двери.
…Как я уже говорил, отравление Уизли особенного шума в Хогвартсе не наделало. Возможно, все решили, что это таки был несчастный случай – как-никак, хранилось вино в лаборатории Слагхорна, где так же находилось множество зелий, в том числе, ядов. Хотя я, даже желая оправдать самого себя, едва ли смог убедительно объяснить, каким образом эти самые яды «случайно» попали в закрытую бутылку вина.
Единственным, кто вдруг начал проявлять повышенный интерес к моей персоне, был никто иной как Гарри Поттер.
Поначалу я не обратил внимания на то, что гриффиндорец как-то уж слишком часто крутится поблизости от меня. В конце концов, учились мы в одной параллели – мало ли, какие схожие дела могли приводить нас в одни и те же места. Но несколько раз он уж слишком явно шёл за мной попятам, ни с того ни с сего появлялся там, где ему вроде бы нечего было делать, старался подслушать мои разговоры с приятелями. Я стал часто ловить его пристальный взгляд, устремленный на меня – правда, если он понимал, что я тоже смотрю на него, мгновенно отворачивался и делал вид, что занят чем-то другим. А однажды, столкнувшись со мной, Крэббом и Гойлом (в этот момент приятели были в образе девочек-четверокурсниц, так как мы направлялись как раз в Выручай-комнату, и было это во время квиддичного матча, которым в тот момент Поттер, капитан своей команды, должен был по идее быть занят по уши), он и вовсе полез с вопросами, куда я иду и что собираюсь делать. Подавившись от такой наглости, я разумеется издевательски ответил, что именно Поттеру-то я всю жизнь мечтал детально отчитаться о всех моих делах, в том числе, о количестве галеонов в моем кошельке и цвете внутренней части моих ботинок, но с того момента стал внимательнее присматриваться к тому, что делает гриффиндорец. И действительно – у меня сложилось впечатление, что давнему недругу мои дела совершенно не дают спать спокойно.
Я терялся в догадках, чем удостоился такого необузданного интереса. Поттер желал отомстить мне за историю в Хогвартс-экспрессе? Его просили следить за мной? Он о чём-то догадывался сам? Вообще-то, все три предположения выглядели абсурдом. В конце концов, злобно решив, что это неразделённая любовь, я плюнул на попытки искать ответ, но стал осторожнее в словах и поступках.
Закончился март, начался апрель, и вместе с ним настоящая весна. Всё это время я продолжал, насколько было возможно, заниматься Исчезательным шкафом, а по ночам изучал записки Салазара, в которых оказалось столько неведомой мне раньше информации, что голова откровенно шла кругом.
К счастью, там действительно было подробно описано, как уничтожать призраки воспоминаний и стоящие за ними события. Видимо, Салазар поспешил записать это для меня, когда мы определились с планом выполнения моей миссии.
Но оставались две проблемы. Во-первых, я еще не нашёл нужное воспоминание. Или, еще хуже, пропустил, не узнав. Во-вторых, чтобы разбить его правильно, нужна была некоторая подготовка. А времени на последнюю у меня было не так уж и много, с учетом всех прочих дел. Тем не менее я готовился, пытаясь добиться того, чтобы разбивать не только призрак, но и суть воспоминаний с первой попытки, а не один раз из пяти.
Прошёл мамин день рождения, впервые на моей памяти не отмечавшийся никак – что в сложившейся обстановке было не удивительно, хотя и печально. От маминого письма, в котором она благодарила меня за присланный подарок и поздравление, веяло такой безысходностью, что ставшее уже привычным тяжёлое состояние вновь навалилось на меня во всей красе. Сидя на невыносимо скучном, и от того казавшимся совершенно бессмысленным уроке Истории магии, я чувствовал, как невыносимо щиплет глаза от отвратительного ощущения собственного бессилия. Не выдержав, я попросился выйти, добрался до туалета, где обитала плакса Миртл, и долго стоял, глядя на текущую воду, глотая слабые, но все-таки наворачивающиеся на глаза слёзы. Привидение сновало вокруг, старательно выражая мне своё сочувствие, и к моему собственному удивлению даже от такой поддержки становилось немного легче. Но вообще-то собственная слабость злила. Взяв себя в руки, я твёрдо пообещал себе больше ей не поддаваться, и начать все-таки спать ночами, не доводя разум до невменяемого состояния от усталости.
Приближались Пасхальные каникулы – последняя неделя в этом учебном году, когда я мог законно отлучиться из Хогвартса, и, соответственно, получить возможность поговорить с соратниками из Круга Огня.
Опасаясь, что исходящая из Хогвартса почта тщательно проверяется, я в первый же день по возвращении в Малфой-Мэнор разослал с домовиками письма тем, к кому собирался обращаться за помощью, с просьбой о личной встрече.
Эдвард Селвин был первым, кто откликнулся. Мы встретились с ним в городском парке Лондона. «Предан идее, но имеет слабость – весьма падок на лесть», - вспомнилась мне характеристика Селвина, данная некогда Салазаром. На самолюбии этого господина я и собирался сыграть, и отчасти уже начал в письме – просьбе о встрече.
Глядя на мистера Селвина сложно было представить, что этот респектабельный горожанин может иметь нечто общее с такой организацией, как Круг Огня. Я бы гораздо легче вообразил его в кругу семьи, отдыхающим где-нибудь на водах, или скучным начальником какого-нибудь отдела Министерства Магии, занимающегося исключительно бумажной волокитой. И все-таки – внешность бывает слишком обманчива. Потомок древнего рода, убежденный сторонник идеи чистой крови, боевой маг, за плечами которого немало операций и чужих смертей – стоя в Круге Огня, он становился гораздо более похож на себя настоящего, чем теперь, в залитом весенним солнцем мирном парке.
- Чудесный день, мистер Малфой, - слегка лениво отозвался он на моё приветствие. – Я люблю в такую погоду прогуляться по парку, вдохнуть свежего воздуха…. Жаль, времени на это всегда бывает ничтожно мало. Не будем же его терять. У вас есть ко мне некое дело?
На последних словах он поднялся со скамейки, на которой сидел до этого, и жестом предложил мне пройтись по аллее. Похоже, мне было суждено все важные разговоры с Кругом Огня вести исключительно на парковых дорожках…
- Мистер Селвин, - начал я, - я весьма наслышан о вас как о человеке мудром и опытном, обладающим блестящим умением разбираться в людях. Мой отец не раз упоминал, что именно благодаря вам известный вам круг обрел многих выдающихся сторонников – и сторонники эти стали такими далеко не в последнюю очередь благодаря вашему наставничеству.
- О, молодой человек, - лицо Селвина разгладилось – видно было, что моя речь доставляла ему удовольствие, - приятно слышать подобные слова. Но, впрочем, не стану скрывать – я действительно не раз советовал вашему отцу, и я рад, что он не забыл этого. Жаль, что его постигла такая неудача…Работа с Люциусом Малфоем всегда была весьма продуктивной. А о достигнутых результатах незазорно будет вспомнить и за давностью лет.
- О да! – с нарочитым восхищением воскликнул я. – Отец рассказывал мне о ваших совместных операциях. Это весьма захватывающий и полезный опыт даже для слушателя вроде меня….
- Верю, мистер Малфой, верю, - закивал Селвин. – Что же… если вы и впрямь собираетесь однажды.. пойти по стопам вашего родителя, подобные вещи вам стоит запоминать как можно тщательнее.
- Да, я действительно собираюсь продолжить его дело, - подхватил я удачно подвернувшийся момент. – Более того – я стараюсь сделать все, чтобы удостоиться чести стать одним из Круга.
- Я слышал, вам поручили некое задание? – спросил Селвин.
- Да… Собственно, отчасти поэтому я здесь, - признался я. - Видите ли, я оказался в затруднительном положении… Мне нужен совет. Я отдаю себе отчет, что в это трудное время могу доставить вам лишних хлопот, отнимая ваше драгоценное время. Я не осмелился бы на это, если бы с моим отцом не случилось несчастья, и мне не пришлось бы искать пути решения…
- Пустяки, - доброжелательно отмахнулся Пожиратель. – Мне доставляет удовольствие сам факт прогулки в этом чудесном тихом парке, и мне не составит труда попутно выслушать вас и дать совет – если я в самом деле смогу быть вам полезен.
Осторожно, чтобы не сболтнуть лишнего, я поведал Селвину о своем задании, не забыв упомянуть,о том, что будет открыт проход в Хогвартс, и поэтому Тёмный Лорд позволил мне посвящать в суть дела членов Круга Огня, если сочту это необходимым, а так же расписать выгодность самой операции для её участников, и то, что успех, несомненно, способен обеспечить всем, кто приложит к нему руку, особенную благосклонность нашего господина.
Видимо, я все-таки сказал что-то не то, или дело было в самом задании – но благожелательности у Селвина явно поубавилось, улыбка превратилась в искусственную.
- Какого же совета вы просите у меня, молодой человек? – уже гораздо прохладнее, но все еще любезно спросил он.
- Я ищу сторонников, которые отправились бы в Хогвартс вместе со мной, когда придёт время, - ответил я. – Я подумал, быть может, вы согласитесь подсказать мне, к кому мне стоило бы обратиться из Круга Огня?
- Тише, молодой человек, - Селвин оглянулся по сторонам, но на парковой дорожке мы были одни. – И у деревьев есть уши. Что ж, вы довольно привлекательно описали блага, которые принесет порученная вам операция. Полагаю, это могло бы привлечь молодых Упивающихся, стремящихся занять в Круге достойную позицию. Впрочем, возможно, и кто-то из старших не откажется участвовать в вашем деле… Вот, к примеру, Фенрир Сивый. Он, правда, не полноценный член Ближнего Круга – зато в боевых операциях ему нет равных. Да и… - Пожиратель нехорошо усмехнулся, - визит в школу наверняка покажется ему заманчивой перспективой.
- Да, конечно…. – погрустнев, отозвался я. – Благодарю вас за ваш совет.
Селвин извлек из кармана часы на цепочке, и взглянул на время:
- Это все, о чём вы хотели спросить меня, мистер Малфой? Если да, то я буду очень обязан вам, если вы отпустите меня – я вспомнил о неких неотложных делах, которые по несчастливой случайности назначил тоже на сегодня.
- А вы, мистер Селвин? – рискнул я, понимая, что второго шанса мне не предоставится. – Вы сами не заинтересовались операцией?
- Я понимаю ваше стремление достигнуть успеха любыми способами, Драко, - вздохнул Селвин, - и поверьте, я одобряю ваше рвение, и несомненно помог бы вам…. Если бы мне приказал наш господин.
- Он позволил мне просить о помощи любого…. – тихо произнес я.
- Отсутствие запрета еще не является разрешением, - развел руками Селвин. – Признаться, моя позиция в Круге Огня меня устраивает более чем, и я уже не в том возрасте, чтобы совершать достойные молодых подвиги в надежде обрести славу. Впрочем… дайте мне знать, когда назначите день операции. Возможно, я смогу что-нибудь сделать для вас – все таки, не один год и не одну беду мы с вашим отцом прошли почти плечо к плечу…
- Благодарю вас, мистер Селвин, - я опустил голову. – Я очень признателен вам за этот разговор…
…Хотя Селвин, по сути дела, не ответил мне ни да ни нет, да вдобавок, мне весьма смутно виделась какая-либо иная помощь, кроме непосредственного участия в операции, это было лучше, чем ничего.
Неприятным осадком осталось сознание, что в настоящий момент все козыри, которые я намеревался использовать в подобных разговорах, выглядели не слишком убедительно. Что и говорить – в моем нынешнем положении весь Круг Огня без исключения имел все основания поглядывать на меня свысока. С Дальним Кругом все обстояло еще хуже: приказывать ему имели право исключительно обладатели метки, а о своей я не мог даже заикнуться.
Ещё пара визитов к согласившимся принять меня Пожирателям Смерти закончилась примерно так же – неопределённым ответом и обещанием может быть как-нибудь помочь, если будет совсем тяжело. Один раз я получил откровенный отказ. В итоге помочь мне согласились лишь двое из недавно вступивших в круг молодых магов – но увы, в их силах я не был уверен – они оба были немногим старше меня самого, и не показались мне кем-то, кто имел бы силу противостоять Дамблдору. Впрочем, кажется, отец не давал мне повода усомниться в том, что всегда знает, что делает.
Остальные адресаты мне вовсе не ответили.
Тогда я рискнул попробовать другую тактику уговоров, и, не дожидаясь особого приглашения, отправился в дом Амикуса и Алекто Кэрроу.
Честно говоря, это были вовсе не те люди, общение с которыми могло доставить мне хотя бы толику удовольствия. Да что там – в детстве я их откровенно побаивался, да и теперь сердце предательски колотилось, пока я стоял на пороге, ожидая, когда домовик доложит хозяевам о моем визите. Зато против Кэрроу у меня было особое оружие. Во-первых, Амикус Кэрроу как никто иной интересовался делами Хогвартса, планируя однажды прибрать такую бесценную возможность влияния на юношеские умы к рукам. Салазар, а вслед за ним и отец, поясняли, что эта идея превратилась у Кэрроу в манию после того, как он упустил некое теплое местечко в Министерстве из-за непосредственного ходатайства Дамблдора против кандидатуры Амикуса. Дамблдора поддержали его бывшие ученики – и тогда, по словам отца, взбешенный Кэрроу и поделился с кое-кем из соратников своей новой идеей.
Потом Амикус делал все возможное, чтобы как можно ближе подобраться к рычагам влияния на Хогвартс. Он даже метил в кресло одного из членов Попечительского Совета школы – но не был избран опять же из-за неблагосклонности к нему тогдашней главы совета, прислушивавшейся в первую очередь ко мнению Дамблдора.
Во-вторых, отец знал об Амикусе и Алекто слишком много. Возможно, страх о том, что этот избыток знаний дойдёт до Аврората, мог дополнительно простимулировать желание Кэрроу совершить прогулку в Хогвартс.
К моему сожалению, мистера Кэрроу дома не оказалось. С другой стороны, говорить с одной Алекто в чем-то было даже проще.
- Рассылаете такие письма, являетесь без приглашения – где ваши манеры и осторожность, Драко? – едва завидев меня на пороге, только что не прошипела Кэрроу. – Ваш отец бывал куда более предусмотрителен.
- Увы, иногда обстоятельства торопят настолько, что приходится идти на небольшой риск, - улыбнулся я как можно смелее. – К тому же вы сами столь же заинтересованы в разговоре со мной, сколь и я. Вы позволите мне присесть и дать вам возможность в этом убедиться?
Алекто помедлила.
- Хорошо, я выслушаю вас. Садитесь.
Обстоятельно, не торопясь, я объяснил ей, с чем пришел, и что желаю получить.
- Вот как, - усмехнулась она. – Позвольте узнать, с чего вы взяли, что мы с братом станем помогать вам решать ваши проблемы? Ваше слово пока еще слишком мало значит в Огненном Круге, чтобы к нему прислушивались.
- Вы бы прислушались к слову моего отца? – в ответ поинтересовался я. – Можете считать это его приказом.
- Люциус не в том положении, чтобы диктовать условия, - оскалилась Алекто.
- Зато вполне в том, чтобы рассказывать. Многое и многим, кто мог бы оказаться заинтересован в этой информации, - парировал я. – Отец так и велел мне передать: если вы с братом откажете мне в просьбе, ему нечего терять. А у вас есть по крайней мере свобода. До тех пор, пока все, что известно о вас обоих моему отцу, остается лишь у него на уме. Подумайте, мисс Кэрроу. Вам предоставляется чудесный выбор. На одной чаше весов – благосклонность Тёмного Лорда, возможность взлететь на такую высоту в Круге Огня, о которой раньше вы не мечтали – как вы думаете, как отблагодарит Лорд того, кто поможет ему избавиться от одного злейшего врага, и получить в руки второго? На другой – ваша свобода, и, скорее всего, ваша жизнь.
- Госпожа, хозяин вернулся, - пропищал домовый эльф, сунув голову в дверной проем. Но тут же отлетел, получив пинка от собственно Амикуса Кэрроу, который, багровея от бешенства, влетел в комнату.
- Этот идиот не сделал ничего, из того, что я ему велел! – заорал он, но осекся, увидев меня. – Проклятье. Почему домовики не предупредили меня, что ты не одна?!
- Со слугами ты можешь разобраться и позже, Ами, - ответила ему сестра. – У нас здесь происходит нечто гораздо более интересное. Представляешь, этот юноша – он знаком тебе, это сын Люциуса – имеет наглость угрожать мне.
- Что?! – гнев брата Кэрроу моментально обратился на меня. Маг схватился за палочку: - Вышвырнуть его отсюда?!
- Троньте меня пальцем – и получите возможность лично высказать моему отцу претензии к моему воспитанию, - отчеканил я, от страха преисполнившись еще большей наглости.
- Подожди, брат, - остановила Амикуса Алекто. – Драко просит нашего содействия в порученной ему тайной операции. Тёмный Лорд поручил ему избавить мир от Альбуса Дамблдора – не больше, не меньше. Юноша уверяет, что в скором времени всем желающим представится возможность безнаказанно прогуляться в школу Хогвартс, и установить там свои собственные порядки. Но еще он говорит, что если мы не окажемся в числе добровольцев, то Люциус сдаст нас Аврорату. Кажется, нам не оставляют выбора.
- Какой интересный поворот событий, - раздался еще один голос. Я обернулся – и закусил губу. В дверях стоял Яксли – один из тех, кого я в последнюю очередь хотел бы ставить в какую-либо известность о своих делах. – Признаться, не ожидал такой опрометчивости от Люциуса Малфоя. Или он не надеется когда-либо выйти на свободу?
- Я бы на вашем месте позаботился о собственной судьбе, а не о будущем моего отца, - заметил я, решив играть ва-банк. – Видите ли, он сказал, что если ему придётся пережить тесное общение с дементором, он не хотел бы остаться с ним тет-а-тет, без компании своих преданных и верных соратников.
- Сдаётся мне, это блеф, - я готов был поклясться, что в голосе Яксли прозвучала неуверенность.
- Я не настаиваю, - пожал плечами я. – Можете проверить. И это, и каков на вкус поцелуй дементора.
… Когда я, наконец, вышел из дома Кэрроу, меня ощутимо трясло. Однако своего я добился – хотя и не совсем в том виде, в котором хотел. Итак, двое Кэрроу, Яксли – все трое не слишком горят желанием спасать мою жизнь, но по крайней мере, о своей будут заботиться во всех смыслах, и в Хогвартсе безучастными остаться не смогут, и юные Пожиратели, приведённые в Круг моим отцом.
Весь этот сомнительный успех не внушал мне особого доверия. Чем могла обернуться для меня такая операция – я даже не хотел думать. Но до нее еще надо было дожить, а пока мне предстояло снова и снова возвращаться к оказавшейся такой нелегкой задаче – найти воспоминание в Выручай-комнате, и уничтожить его.
Шаг в неизвестность
Хогвартс. Весна - лето, 6й курс
Записи Салазара грозили увлечь воображение и внимание совершенно в иные сферы, нежели те, которыми мне следовало заниматься в текущий момент. Поэтому, пару раз зачитавшись далеко за полночь описаниями параллельных миров, достойными места в фантастическом романе, я заставил себя отделить ту часть записок, которая не касалась магии времени, и спрятать её поглубже в сундук, чтобы не поддаваться искушению.
Мой финальный план обретал все более четкую форму. Итак. Разбитое воспоминание откроет проход в Хогвартс. После моего сигнала согласившиеся оказать мне поддержку Пожиратели Смерти пройдут по нему в школу, минуя не только защиту замка, но и его охрану, о которой мне говорило привидение Миртл. Выполнив свою задачу, мы покинем Хогвартс или через ту же Выручай-комнату – если удастся к ней прорваться, или, если очень повезёт, через обычный выход.
В предвкушении грядущего бегства я запасся кое-какими полезными вещичками, не побрезговав даже ассортиментом магазинчика близнецов Уизли – оттуда мне выписали замечательный и уже опробованный в начале года «порошок тьмы», рассыпание которого погружало территорию в непроглядный мрак. Немного поэкспериментировав, я выяснил, что давно валявшаяся у меня Рука Славы является единственным источником света, способным этот мрак преодолеть – да вдобавок, как известно, она светила только своему обладателю. На всякий случай я запомнил эти открытия.
По здравому размышлению я пришел к выводу, что как бы удачно ни складывалась наша операция, степень её опасности сложно недооценивать. Авроры – не авроры, но и хогвартские учителя не станут сидеть сложа руки, не говоря уже о главной цели – Дамблдоре. Впору было пытаться раздобыть Феликс Фелицис – жаль времени оставалось меньше месяца, а в свободной продаже такие зелья не попадались. Как вообще убивать одного из сильнейших магов Британии? В поединке – почти нереально, в особенности, для меня – да и едва ли реально для тех же Кэрроу и остальных. Навалиться всем скопом? Это повышает наши шансы, хотя я с гарантией могу утверждать, что кто-то из нас после этого из Хогвартса не выйдет. Если, опять же, выйдет хоть кто-нибудь. Впрочем… лично я могу попытаться скрыться за временной завесой. Да, в школе магия времени часто искажается, и пользоваться ею здесь гораздо сложнее – но хотя бы на какой-то момент меня хватит. Хорошо бы было подгадать, где случится столкновение с Дамблдором, и в идеале выбрать место, где магический фон замка меньше всего искажает мои способности. Только опять же – едва ли реально. Ещё идеальнее было бы угадать настолько, чтобы захватить Дамблдора врасплох. Обезоружить– и надеяться на то, что Салазар был все-таки единственным колдуном, способным на сильную боевую магию без использования волшебной палочки. Оставались, конечно, разного рода беспалочковые ментальные воздействия – но тут уже вопрос заключался в скорости нападающих. Авада Кедавра летит быстрее.
К тому же Дамблдор… с ним явно что-то происходило последнее время. Почерневшая рука, которую я как-то заметил мельком в начале года, так и не пришла в норму, да и сам её обладатель выглядел периодически совсем уж дряхлым стариком – а ведь еще недавно та же самая старость ничуть не воспринималась слабостью. Директор все реже и реже появлялся на глазах учеников, даже далеко не всегда спускался в Большой зал на завтрак, обед и ужин – болел? Отлучался из Хогвартса? Или все его болезни и слабости надумал я себе в утешение, а у директора были какие-то тайные дела?....
Но нет. Дамблдор болел, это я видел почти наверняка. Что, правда, наличие тайных дел не отменяло – я клятвенно пообещал себе поинтересоваться этим, если вдруг представится возможность – сведения могли оказаться ценными для Лорда.
Ослабила ли болезнь магию Дамблдора?....
Кстати об отлучках. А если провести Пожирателей в школу, пока Дамблдор отсутствует, подкараулить момент его возвращения и напасть, пока он не успел понять, что к чему?...в крайнем случае, можно разделить отряд – часть будет отвлекать на себя всеобщее внимание, а кто-то займётся непосредственно директором?... Жаль, что у меня в резерве слишком мало людей.
Я немного отвлекся от рассуждений, потому что они, кажется, зашли в тупик. Отложив в сторону записки Салазара, я взял чистый лист бумаги, и вывел на нём затейливую закорючку. Немного подождав, вызвал воспоминание о моменте, когда рисовал этот образчик абстрактного искусства, и разбил его. Передо мной вновь лежал чистый лист. Кажется, у меня наконец начал получаться этот фокус.
Как узнать, в какой момент Дамблдор отлучается из школы, и тем более, когда и каким образом он в неё возвращается? Наблюдение ведь за ним не установишь.
Ха. А если все это подстроить? Выманить Дамблдора под каким-нибудь предлогом не дальше Хогсмида. А потом срочно вызвать его обратно.
Или дождаться, пока он сам захочет покофейничать в заведении той же мадам Розмерты. Я усмехнулся. Ведь захочет же. Я слышал, что он там бывает. Похоже, хозяйке «Трёх мётел» для ровного счета не хватает еще одного Империо. Пусть предупредит меня, когда Дамблдор появится в её заведении. И заодно – когда кофейничать директору надоест. Я даже знаю как обеспечить мгновенную и безопасную связь с Розмертой – в прошлом году, когда я охотился за тайным отрядом под предводительством бесстрашного Поттера, Мариэтта Эджком выдала мне секрет. Ученики нашего Избранного общались друг с другом с помощью зачарованных монет – подобную штуку я повторю с легкостью. Для себя, для Розмерты, а заодно для остальных своих помощников – сигнал монет и будет означать, что пришло время нападения. Быстро, легко, а заодно надёжно – сову или домовика могут перехватить, каминная связь может подвести, если адресат сообщения вздумает прогуляться по собственному саду, и попросту не услышит вызова, а вот монеты можно легко носить с собой везде, и не вызывать ничьих подозрений.
Решено. Пусть Розмерта или просит Дамблдора о встрече – хотя бы под предлогом того, что у нее появилась важная информация по поводу случаев с ожерельем и ядом в вине, пусть даже скажет, что была под Империо – даже если Дамблдор сходу выяснит, чьих это рук дело, разобраться со мной он уже не успеет, - или попросту ждёт момента когда директор сам появится у неё. Далее она известит меня, я Пожирателей…. И будем уповать на удачу.
…Очередной визит к Розмерте прошел еще легче, чем предыдущие. Мне даже не пришлось пробираться в кладовку – с хозяйкой Трёх Мётел я успешно столкнулся за углом её собственного заведения, и, пользуясь отсутствием чужих глаз, отдал ей указания и монету.
Вернувшись в Хогвартс, я, не мешкая, отправился в Выручай-комнату. Снова потёк бесконечный поток воспоминаний и странных видений, среди которого не было, по-прежнему не было нужного мне…..
Я остановился, добравшись до момента, когда кто-то из незнакомых мне, давно покинувших школу студентов воспользовался Исчезательным шкафом. Дальше смотреть не было смысла – до того момента проход был исправен, значит я всё-таки проглядел нужное событие.
Закрыв глаза, я стукнулся лбом о дверцу шкафа. Проклятье. Неужели придётся просматривать всё сначала?!
Я не знал, плакать или беситься. Столько времени – и всё напрасно. Еще двух месяцев на разбор воспоминаний у меня нет.
Взяв себя в руки, я выдохнул, и принялся просматривать воспоминания в обратном порядке, твёрдо пообещав себе, что не выйду из комнаты, пока не найду нужное – или не умру прямо у проклятущего шкафа.
Не знаю, сколько прошло времени. Метаморфозы комнаты, снующие туда и обратно призраки людей, летающие заклятия – кому-то вздумалось устроить в Выручай-комнате дуэль….
Стоп. Дуэль?!
Я чуть не подпрыгнул. Вызвал воспоминание дуэли и начал приглядываться очень внимательно. Но увы – всё было тщетно. Вовсе не случайно срикошетившее заклятие погрузило Исчезательный шкаф в долгий сон.
Голова немилосердно раскалывалась, когда я, уже не особенно на что-то надеясь, лениво прокручивал воспоминания, следя уже не столько за шкафом, сколько за участвовавшими в них людьми. Наверное, день уже клонился к вечеру – кто знает, создатели Выручай-комнаты не пожелали снабдить ее окнами.
Огненно-рыжая девчонка, с непослушно топорщащимися во все стороны волосами, безудержно рыдала, сидя прямо на полу перед шкафом.
- Ты больше не выйдешь отсюда, - раздался холодный женский голос. Его обладательницу я не видел – она, похоже, стояла за пределами области, в которой я просматривал воспоминания. Девчонка пронзительно вскрикнула, и залепетала судя по всему слова извинений – но их так перемежали всхлипы и рыдания, что связать услышанное в осмысленные фразы не удавалось. «Нельзя….разлучать…я умру….простите…умоляю..» - единственное, что я смог разобрать.
- Прекрати истерику! – крикнула женщина. – Маленькая мразь, ты…
…Она сыпала проклятиями и оскорблениями, но я уже не слушал, изумленно глядя на происходящее с девчонкой. Та в какой-то момент прекратила рыдать, и теперь сидела, закрыв глаза, и покачивалась из стороны в сторону. Женщина, похоже, не замечала – а девчонку постепенно охватывало огненное свечение. Голос ругавшей вдруг оборвался – но было поздно. Полыхнуло так, что меня на мгновение ослепило, а затем, когда свет померк, девочка, пошатываясь, поднялась на ноги, подошла к шкафу, открыла дверцу, коснулась дальней стенки шкафа – и сразу же отдёрнула руку. Глаза её округлились от ужаса.
- Довольна?.... – хрипло, и как-то бесцветно спросила женщина. – Тебя исключат за порчу школьного имущества. И дальше можешь идти, к кому тебе вздумается….
Я не понял, что именно произошло, и каким образом был сломан шкаф – но готов был ликовать. Вот почему я пропустил это воспоминание – я искал намеренное заклятие, а это было… вот таким странным воздействием.
От радости я повернулся на каблуках, снова вызвал образ девочки, и приготовился уничтожать воспоминание.
Наверное, я слишком сильно погрузился в последнее – жар от вспышки заставил меня в самый ответственный момент отпрыгнуть назад. Рука дрогнула – но воспоминание разлетелось в осколки.
Пару минут я смотрел на шкаф, не решаясь подойти. Неужели это всё? Я протянул руку, чтобы открыть дверцу….
Но в следующий момент испытал то же самое, что призрачная девочка. Шкаф по-прежнему не работал. А кроме того, воспоминание пропало. Я всё-таки ошибся. Призраки исчезли, а совершенное ими осталось неизменным….
Я вылетел из Выручай-комнаты быстрее, чем осознал, что именно я делаю. Мимо Крэбба и Гойла, по лестнице, по коридору, не понимая, куда несут меня ноги, я бежал, словно это могло помочь спастись от только что случившейся ошибки.
Я очнулся, увидев в конце коридора Снейпа. Прежде, чем декан увидел меня, я открыл первую попавшуюся дверь, и вскочил внутрь.
- О, Драко, ты снова ко мне? – пропела плакса Миртл – оказывается, попал я именно в её владения.
Мимо двери прошелестели шаги крёстного. Я затаил дыхание, пока они не стихли.
- Всё кончено, - одними губами прошептал я, не замечая ни крутившегося вокруг меня привидения, ничего вообще.
Перед глазами всё плыло. Я почти наощупь добрался до раковины, и вцепился в её края обеими руками.
Только почувствовав солёный привкус на губах, я понял, что плачу. Мне казалось, что всё вокруг погрузилось в беспросветную черноту. Конец. Ничего не поможет. Я упустил шанс. Я ничего не смогу сделать. Я не успею. Метка убьёт меня. Я никому не помогу. Всё было зря. Ничего не исправить. Я не хочу умирать….
Я вздрогнул, поняв, что произношу это вслух. Вдруг стало неуютно – словно кто-то пристально смотрел мне в спину. Я поднял голову – взгляд сфокусировался на моём отражении в зеркало. И на том, кто стоял у меня за плечом. Это была вовсе не Миртл.
- Поттер! – выкрикнул я, стремительно оборачиваясь и в бешенстве и отчаянии выхватывая палочку. Не помню, какое заклятие сорвалось с неё первым – цели оно не достигло, проклятый гриффиндорец отскочил в сторону, и в свою очередь взмахнул палочкой. Я без труда парировал нападение. В ушах стучала кровь, всё смешалось – недавняя безысходность, истерика, чувство унижения и ярость…
Ещё одно заклятие разнесло в осколки зеркало у меня за спиной. Поттер поскользнулся, и грохнулся на залитый водой пол. Я замахнулся, что было силы:
- Круц… - и вдруг осекся от мгновенного ощущения déjà vu.
- Сектумсемпра!
…я ослеп, потому что лицо залило чем-то тёплым и липким. И начал падать в бездонную пропасть. Удивление – единственное, что я чувствовал. Безмерное, искреннее удивление – что происходит? Что со мной? Почему я не вижу, почему не стою на ногах?
…Потом был панический страх, заставивший меня судорожно сжать пальцы, ища опоры – но стремительное падение продолжилось, а невыносимо скользкие руки не могли удержаться ни за что в пустоте…
…А потом была боль, разорвавшая моё тело изнутри. И наступила чернота.
…Сквозь тошноту и головокружение, сквозь сводящие с ума перепады холода и жара, и ощущения застрявшего в груди, пульсирующего лезвия, откуда-то издалека, медленно приближаясь и усиливаясь, донеслась мелодия… нет, песня… или просто слова….
- Suere, suere, suere….
…
- Драко, вы можете встать?
Я боялся шевельнуться, не сразу поняв, что не чувствую боли. Чьи-то руки подхватили меня за локти, и помогли подняться. Меня качнуло – и я сразу же вцепился в плечо крёстного.
Откуда взялся Снейп, что произошло – эти вопросы пришли минутами позже.
- Тебе нужно в больницу. Могут остаться шрамы, если немедленно не принять лекарство. Идём… - не давая упасть, крёстный повёл меня к выходу. – Ждите здесь, Поттер.
…Что чувствует человек, заново родившись? Быть может, радость? Или лёгкость, или… Заклятие Сектумсемпра. Редкое, малоизвестное, режущее, смертельное уже через несколько минут – если не оказана помощь. По чистой случайности Снейп не успел далеко уйти, и мгновенно вернулся, услышав крики плаксы Миртл, которые та подняла, когда меня ранило.
- Вам очень сильно повезло, - сухо сказал крёстный, оставляя меня на попечение мадам Помфри, которая хлопотала вокруг меня, сетуя на то, что как минимум пару шрамов – на левой щеке и на груди – свести не удастся.
Так всё-таки, что должен чувствовать человек, которому очень сильно повезло? Вряд ли – ничего.
Оказавшись, наконец, в больничной постели, я моментально отключился, истратив на случившееся в этот день весь запас своих сил.
Шло время. Снейп залечил мои раны – скорее всего, физически я был здоров уже к моменту своего первого пробуждения. Однако заставить себя сколько-нибудь бодрствовать, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги и существовать, как раньше, у меня упорно не получалось. Сказывалась многодневная усталость. Я ненадолго открывал глаза, слышал шум ливня за окнами, и снова проваливался в забытье.
Пока среди ночи, полусном-полуявью не пришла мысль. Она навязчиво крутилась в голове, делая невыносимым дальнейшее пребывание в почти бездвижном состоянии: разбитое воспоминание можно спасти. Уничтожив другое. То, в котором я совершаю ошибку. Тогда первое восстановится, и можно попытаться снова разобраться с ним.
…Сектумсемпра, кажется, отсекла у меня большую часть чувств. И в этом смысле скорее мне помогла сосредоточиться на задаче.
Соваться в Выручай-комнату, не отточив навык, я не собирался, твёрдо решив, что ошибок с меня хватит. Пролетел май – я снова и снова учился разбивать воспоминания, пока это не стало получаться стабильно. Наступил июнь. Школа готовилась к экзаменам, но мне было не до этого. Недовольство учителей, упавшая успеваемость потеряли для меня всякое значение. Вся решимость была направлена на одно единственное дело.
И вот наступил момент, когда я снова переступил порог тайника. Я больше не просил о помощи Крэбба и Гойла, поэтому, чтобы никто и ничто не помешали исполнению замысла, я наколдовал магический барьер, который вышвырнул бы за дверь любого, кто вознамерился бы в это время войти в комнату.
Странно, я совершенно не чувствовал волнения, когда подошёл к шкафу и вызвал воспоминания. Впрочем, похоже, способность нервничать вообще меня покинула. Резкий перечеркивающий жест рукой – и разбилось воспоминание о моей ошибке.
Получилось. Я снова смог видеть рыжую девчушку, ругающую её женщину, вспышку, уничтожившую магию шкафа. Ещё движение – и это тоже было уничтожено.
Чуть чаще забилось сердце – но это и всё. Скорее всего, причина вообще была в стремительности жеста.
Я открыл дверь шкафа и сделал шаг.
Борджин не успел оглянуться – убедившись, что переход исправен, я вернулся в Выручай-комнату.
Оглянулся по сторонам. Всё? Действительно всё?
Когда до меня дошло, я вскрикнул от радости. И в этот же самый момент услышал, как сработал мой защитный барьер – правда, мне так и не довелось узнать, кому не терпелось составить мне компанию.
А тем же вечером Розмерта дала знать, что Дамблдор нанес ей визит.
Я бегом бросился в спальню, к своим вещам, прервав на полуслове разговор с Паркинсон. Порошок Тьмы, Рука Славы, прочие мелочи, заготовленные мной специально на этот случай, записи Салазара… и сделанная им кукла. Её надо было забрать обязательно – слишком страшно, если она попадёт в руки врагов, а после прихода в школу Упивающихся Смертью я едва ли смогу забрать свои вещи.
Бегом мимо Паркинсон, не отвечая на ее вопросы, я кинулся в совятню.
- Найт!
Захлопали крылья. Серый филин опустился ко мне на плечо. Я скинул мантию, завернул в неё куклу.
- Отнеси её домой. Отдай моей матери. Не попадись, умоляю.
Филин глухо уркнул, обхватил свёрток лапами, и вылетел прочь. А я достал зачарованную монету и дал сигнал Пожирателям.
Минуты текли бесконечно, пока я ждал сообщников в Выручай-комнате. Казалось, они не появятся никогда. Но наконец –открылись створки, и…
Я отшатнулся, так как меньше всего ожидал увидеть Фенрира Грэйбэка. Пока я ловил воздух ртом от удивления, в комнате появились оба Кэрроу, Яксли, Гиббон… и другие. Те, кто не отвечал на мои письма или отказал мне – в том числе.
- Удивлен? – усмехнулась Алекто, заметив моё замешательство. – Приказ Лорда. Операция в Хогвартсе. Или ты думал, он станет рассчитывать только на тебя?
- Не время, Алекто, - одернул её Ирвин Гиббон. – Мы пришли сюда не за этим. Амикус, следи за входом в комнату. Драко, мне нужна информация о нынешнем положении дел. И как можно быстрее.
Я изложил суть дела.
- Великолепно, - одобрил Гиббон. – Проверь, что происходит снаружи. Затем мы выйдем. Кто-то будет прикрывать остальных – если появятся охраняющие Хогвартс авроры, кому-то надо выбраться на улицу, чтобы над Хогвартсом появился Смертный Знак.
- Зачем? – удивился я.
- Дамблдор ведь не в школе, так? – уточнил Гиббон, и когда я кивнул, пояснил: - Это заставит его вернуться немедленно.
Он продолжал командовать, а я выскочил в коридор, на всякий случай держа наготове Порошок Тьмы и Руку Славы. И тут же оказался нос к носу с изумленной компанией гриффиндорцев, среди которых были Джинни и Рон Уизли, грязнокровка Грэйнджер и другие совершенно не нужные здесь персонажи.
Я кинул Порошок в воздух – вокруг мгновенно сгустилась непроглядная тьма.
- Можно пройти, но только сейчас! – крикнул я, приоткрыв дверь в Выручай-комнату. – Идите за мной, другие источники света здесь не действуют!
- Разделимся, - на бегу велел Гиббон. – Кабинет директора, вход в школу, другие места, через которые может вернуться Дамблдор – возьмите их все под контроль.
Магическая тьма рассеялась. И сразу же замерцали вспышки заклятий – это появились авроры. Завязалась драка.
- Драко, за мной! – крикнул Гиббон.
Мы с ним выскочили на улицу, после чего Пожиратель перехватил палочку левой рукой:
- Морсмордре!
Зелёный луч, лишь немного отличающийся цветом от убивающего заклятия, устремился в воздух, и там, рассеявшись, обратился в огромный светящийся череп с выползающей из него змеёй.
Звуки боя слышались всё громче.
- Следи. Он может вернуться и по воздуху, - сказал Гиббон, и кинулся обратно – на помощь остальным.
Я остался один.
Гиббону легко было говорить «следи» - я боялся быть застигнутым здесь кем-либо, и поэтому не наблюдал за небом неотрывно. Однако Пожиратель как в воду глядел – по чистой случайности бросив взгляд на Астрономическую башню, я заметил хвост метлы, срезу же скрывшейся на верхней площадке.
У меня осталось немного порошка. Им я и воспользовался, пока добирался до башни, стараясь миновать места, где шло сражение. По дороге я нечаянно споткнулся о лежащего человека – но разбираться, свой или чужой, времени не было – я просто переступил через тело и продолжил путь.
…Я поднимался по длинной винтовой лестнице, ведущей наверх, слыша только собственные шаги на гулких ступенях. Палочку я держал наготове, сжимая её рукоять изо всех сил. Мелькнула мысль, что я видел все это. Причём не раз.
Дорогу мне преградила дверь, за которой находилась та самая площадка башни. Значит, Дамблдор там.
И… вот значит, о чём был мой сон, преследовавший меня пару лет назад. Неожиданный ответ. Разве мог я хотя бы предположить его тогда?...
Ну что же. Последний шаг. Распахнуть дверь – и сразу произнести Аваду?
Я замер. Если я промахнусь, против Дамблдора мне не выстоять. Да мне вообще не выстоять против него. Если только… ведь он не ждёт меня. Обезоружить – Экспелиармус не запрещённое заклятие, если он попадёт в цель – следующей будет Авада, если нет – можно и обмануть, прикинуться, что я не понял, кто на площадке, и кинуть ту же Аваду в спину директора, когда он отвернётся. Он превосходный легиллимент – но даже ему не прочитать мои мысли. Он не станет ждать нападения от школьника.
Рука на ручке двери. Рывок.
- Экспелиармус!
Мне повезло. В зеленоватом свете парящей в воздухе метки я увидел Дамблдора, прислонившегося спиной к стене. Лицо его казалось мертвенно-бледным. Он был безоружен – моё заклятие откинуло палочку за каменное ограждение площадки.
- Добрый вечер, Драко, - тихо сказал директор.
Мой взгляд упал на две метлы, лежащие чуть в стороне. Две.
- Кто еще здесь? – резко спросил я, не опуская палочку. Ответ не был мне нужен: осторожно коснувшись воспоминаний места, я и так увидел.
..Едва ступив ногами на каменный пол, Дамблдор пошатнулся и схватился за сердце.
- Иди за Северусом, - сказал он Поттеру. – Расскажи обо всем. Пусть придёт сюда. Не снимай мантию.
Поттер накинул что-то на плечи, и моментально исчез….
- Возвращаю вам вопрос, - тем временем сказал Дамблдор. – Вы ведь тоже действуете не один?
- Разумеется, - не нашёл нужным скрывать я. – Мне на помощь пришли Упивающиеся Смертью. Вы ведь видели знак, не так ли?
…Поттер и Дамблдор? Что за общие дела могли у них быть? Возможно, эта информация будет полезна Лорду. Судя по состоянию директора, он плох. Что ж, у меня было немного времени просмотреть воспоминания….
- Так, так. Значит, вы нашли способ провести их в Хогвартс? – с внезапным интересом уточнил Дамблдор.
… «Ну что же, Гарри. Я обещал взять тебя с собой. Ты готов?»
«Неужели вы нашли хоркрукс Волдеморта, профессор Дамблдор?!»…
У меня перехватило дыхание. Вот это открытие! Интересно, что скажет Тёмный Лорд, если я принесу ему такое известие?
Одновременно следить за малейшими движениями цели, и просматривать воспоминания, было нелегко. Но я все же решил ещё потянуть время – но непременно увидеть всё, связанное с хоркруксом, раз уж мне повезло наткнуться на такую бесценную информацию.
- Да, - с трудом выдохнув, отозвался я на вопрос Дамблдора. – Причем сделал это почти у вас на виду.
- Великолепно, - с деланным восхищением произнёс директор. – И где же – я прошу извинить меня за любопытство - где они сейчас, ваши помощники?
…Дамблдор велел Поттеру надеть мантию-невидимку. Вдвоем они вышли из Хогвартса, и аппарировали к «Трём мётлам». Где и встретились с бдительной Розмертой. Этот разговор я не стал просматривать, и так догадываясь о его содержании.
Затем директор и ученик аппарировали на скалы, возвышавшиеся над морем.
«…сюда Риддл и привёл своих жертв. Точнее, не совсем сюда – наша конечная цель находится несколько дальше».
Дамблдор с Поттером добрались до того места, где каменная скала обрывалась. Подняв волшебную палочку, старый маг заставил её светиться. Стало видно, что в скале есть вход – видимо, в пещеру….
…Дамблдор все еще ждал моего ответа. С трудом вспомнив вопрос, я отозвался:
- Они… сражаются. С вашей охраной. Ничего, скоро они всё равно будут здесь.
- Почему же вы не с ними?
- У меня другой приказ.
- Чего же вы ждёте, мой мальчик? – от послышавшейся в голосе Дамблдора ласки меня передёрнуло. – Выполняйте его.
…Вход оказался всего лишь тоннелем, который еще долго извивался прежде, чем приводил в собственно пещеру. Причём пола в нем не было – двоим искателям пришлось плыть. Наконец, они достигли ступеней, вырубленных прямо в камне. Выбрались из воды и последовали по ним.
«Да, это здесь, - Дамблдор оглядывал стены пещеры, продолжая освещать её палочкой. – Здесь чувствуется старое колдовство».
Он нашёл то, что искал. Провёл рукой по ровному камню, шепча слова заклятия – и на мгновение на стене высветился контур невидимой двери. Но сразу же пропал. Тогда Дамблдор достал серебряный нож, и рассек себе руку, пояснив переполошившемуся гриффиндорцу, что кровь должна стать платой за проход.
Перед искателями открылась арка, ведущая в великолепную пещеру. Я едва успел поймать себя на том, чтобы не залюбоваться на неё – просматривая воспоминания, я ни в коем случае не был должен потерять контроль над реальностью.
Посреди пещеры чернело огромное подземное озеро, в центре которого возвышалась небольшая каменная площадка, светившаяся зеленоватым светом.
«Не коснись воды,» - предупредил Дамблдор, и пошёл вдоль берега. Поттер отправился за ним.
Они искали способ добраться до середины озера. Гриффиндорец было применил простенькое призывное заклятие, наивно понадеявшись, что хоркрукс сам прилетит в его руки. Вместо этого из воды взвилось нечто бледное и бесформенное, а затем плюхнулось обратно с громким плеском, заставив меня вздрогнуть.
«Хоркрукс, должно быть, находится в центре озера….»…
- Драко, Драко, ведь вы же не убийца, - тихий голос реального Дамблдора вернул меня на Астрономическую башню. И очень вовремя – кажется, я едва не потерял бдительность. Вообще, пожалуй, то что я делал, было форменным безумием – и всё-таки что-то подсказывало мне, что я прав, растягивая время.
- Почему же? – нахально воскликнул я – и чуть было не упустил нить воспоминаний. – Быть может, вы недостаточно много знаете обо мне? И о том, что я сделал и намерен сделать в будущем?
… «Нам придётся плыть по озеру?»
«Ни в коем случае,» - Дамблдор схватил что-то невидимое – и через мгновение оказалось, что он тянет старую, позеленевшую массивную цепь. С громким лязгом звенья цепи падали к ногам старого мага, а из воды показался нос спрятанной лодки.
«То, что спрятано в воде, не нападёт на нас, пока мы в лодке?» - хвалёная гриффиндорская храбрость дала сбой. И всё-таки выбора у Поттера не было – ему пришлось следовать за Дамблдором.
«В воде рука! Человеческая! Ой… нет.. там трупы…» - не унимался Поттер, но спокойствия Дамблдора это не поколебало.
«Инферналы», - понял я, и по моей спине невольно пробежал холодок. Встречаться с оживлёнными трупами было страшно даже в воспоминаниях.
«Добрались», - возвестил директор, когда нос лодки стукнулся о каменный край площадки в центре озера…
- Я знаю достаточно, - сказал тем временем Дамблдор из настоящего. – Вы едва не стали причиной гибели Кэти Белл и Рональда Уизли. Вы целый год безнадёжно пытались добраться до меня – но… простите, Драко, я усомнился в том, что вы действительно уверены в необходимости этого.
- Что? – я вскинул палочку, едва не замахнувшись на Аваду. – Вы даже представить не можете, насколько я уверен, и насколько это необходимо! Весь год я….
Приглушённый вопль донёсся с той стороны, где до этого раздавались звуки сражения.
- Кто-то мужественно сопротивляется, - заявил Дамблдор. – Так вы сказали, что Упивающиеся Смертью проникли в Хогвартс. Признаться, я немало удивлен… как же вам это удалось?
…Перед ними стояла огромная каменная чаша, заполненная какой-то жидкостью. От неё-то и исходил тот зеленоватый свет, заметный еще на берегу. Последовали долгие пререкания старого мага с учеником, после которых они всё же решили, что хоркрукс находится на дне чаши…
- Не пора ли заняться вашим приказом, Драко? – повторил Дамблдор – очевидно, я слишком затянул паузу. – Мало ли, что могло задержать ваш отряд. Видите ли, в Хогвартсе сегодня находятся не только Упивающиеся Смертью. Здесь ещё Орден Феникса – стоит ли ждать? Я безоружен. Вам не составит труда довести дело до конца.
Я удивлённо воззрился на него. Он что, всерьёз просит его убить? Абсурд.
- Вот как, - Дамблдор мягко улыбнулся, вновь вызвав у меня приступ отвращения. – Вы боитесь действовать в одиночку?
- Я? Боюсь? – насмешливо воскликнул я…
… «Мы не можем прикоснуться к нему, пока не выпит напиток, наполняющий чашу. Без сомнения, здесь предусмотрено что-то, чтобы помешать пьющему добраться до цели. Возможно, это зелье парализует, или причиняет невыносимую боль, или каким-либо другим образом препятствует продолжению намерения. Если я прав, то тебе, Гарри, придётся помочь мне допить до конца, даже если придётся заставлять меня насильно…»
- Если уж кто-то здесь и должен бояться, то вы, а не я, - заметив лёгкое движение, я моментально отвлекся от воспоминаний. Но Дамблдор всего лишь пошатнулся. Все-таки он и правда в отвратительном состоянии. Что же, тем лучше.
- У меня нет для этого достаточного повода, - сказал он. – Зато есть немалый для сомнений в том, что ты действительно можешь меня убить. Это большая ошибка – думать, что убивать легко…..Впрочем, коль скоро у нас всё равно есть время, ты расскажешь мне всё же, как твоим друзьям удалось пройти сюда?
- Ава…. – я прикусил язык. Не поддаваться злости, пока не просмотрены воспоминания. Я мысленно сосчитал до десяти, и только тогда ответил:
- Через Исчезательный шкаф. Тот самый, в котором в прошлом году потерялся Монтегю.
«Гарри, дай мне слово, что заставишь меня выпить зелье до конца…»
Забавно. Похоже я докопался до причины болезни Дамблдора – уж не зелье Лорда ли ему виной? Кстати, старику тем временем становилось хуже – он прикрыл глаза, и в этом движении почувствовалась безмерная усталость.
- Это умно…. Должно быть, тебе удалось найти его пару?
- Удалось, - чуть улыбнулся я, и вкратце поведал о рассказе Монтегю и шкафе в магазине Борджина. Едва ли эти сведения старому магу довелось бы обернуть против нас, а дополнительное время на этом разговоре я выигрывал запросто.
…Тем временем, события на черном озере принимали весьма интересный – и что уж там скрывать, жутковатый оборот. Дамблдор наполнил кубок в первый раз…
- Но в какой-то момент ты решил, что починить шкаф не удастся, и тогда ты решил действовать на свой страх и риск. Зачарованное ожерелье, отравленное вино – все это могло принести результат лишь по чистой случайности….
Я чуть не расхохотался. Но вообще-то, нервы начинали сдавать – еще и из-за того, что я видел в воспоминаниях.
- Ожерелье? Вы просто не знаете, что за этим стоит, - я удовлетворенно отметил, что Дамблдор постепенно сползает по стене, на которую опирался на протяжении всего нашего разговора. Только бы никто не явился на башню прежде, чем я закончу дело… впрочем, если такое случится, придётся остановить время. Интересно, смогу я проделать этот фокус здесь, да еще для нескольких людей?....
- Знаю. Я был уверен, что ты, - очевидно, директор не совсем расслышал, что я ему сказал. Но я не стал переубеждать, ухватившись за новую тему:
- Тогда почему вы не помешали мне?
- Я пытался, Драко. Это по моей просьбе профессор Снейп следил за тобой.
- А может, по просьбе моей матери? – ядовито спросил я.
… «Твое здоровье, Гарри», - Дамблдор пригубил кубок и начал пить зелье…
- Так он сказал тебе, Драко. На самом же деле….
- Никогда не верьте профессору Снейпу, - окрысился я, - иначе рискуете убедиться в том, что он работает не на вас.
- Здесь, Драко, мы расходимся во мнениях…..
…Дамблдор опустил кубок и замер, закрыв глаза. Поттер попытался к нему обратиться – но тщетно, ответа он так и не получил.
Вдруг директор решительно зачерпнул еще напитка из чаши, и начал пить…
- Я целиком доверяю Северусу Снейпу…
- Очень зря… - я рассказал о состоявшемся зимой разговоре, а заодно своих выводах – что вообще-то старался Снейп исключительно для собственной персоны.
- Возможно, - вдруг согласился Дамблдор. – Каждый хочет, чтобы его труды оценили по достоинству. И всё же, подозреваю, что отвергнув помощь Снейпа, ты едва ли обошёлся без другого помощника…
Я вскинул голову: Дамблдор догадался о Салазаре?... Но в следующую минуту стало понятно, что речь всего лишь о Розмерте.
- Ах, это, - с облегчением усмехнулся я.
… После третьей порции зелья с Дамблдором начало твориться что-то странное. Казалось, им овладел панический ужас, с которым он боролся с трудом.
«Не надо… не заставляй меня пить…» - лепетал он, и было во всей этой картине что-то такое неправильное и давящее, что мне стало очень сильно не по себе. Захотелось отвернуться. Как бы я не относился к Дамблдору, но видеть сильнейшего мага в таком состоянии было неловко и неуютно.
Поттер исполнил распоряжение директора: он схватил кубок, наполнил его, и заставил Дамблдора выпить еще.
Последний закричал. Неожиданно и страшно. Моя рука, сжимавшая палочку, ощутимо задрожала….
- И как же вы связывались с Розмертой?
- Зачарованные монеты… - медленно, растягивая слова, чтобы голосом не выдать дрожи, сказал я. Перед моими глазами разворачивалась всё более страшная картина: каждый новый глоток зелья, кажется, все сильнее сводил Дамблдора с ума. Он кричал, умолял помочь ему, метался, отказывался от кубка…. – Идею я позаимствовал у Армии Дамблдора, точнее, у грязнокровки Грэйнджер – это ведь она придумала, если я не ошибаюсь?
- Я прошу тебя воздержаться от бранных слов в моем присутствии, - замечание Дамблдора-реального почти перекрыл крик его же-призрачного.
Я всё-таки нервно расхохотался:
- На пороге смерти вы беспокоитесь из-за какого-то слова?
- Да, беспокоюсь. К тому же, как я уже сказал – я сильно сомневаюсь насчёт возможного убийства. У тебя было достаточно времени на его осуществление, мы одни, я безоружен – мог ли ты мечтать о более удобной ситуации?
Я скривился, предпочитая поболтать еще о чем-нибудь менее напряжённом. Например, о Розмерте.
К счастью, Дамблдор тоже вспомнил о ней. Я с облегчением продолжил рассказ о связи по монетам, и сегодняшнем вечере – когда хозяйка «Трёх Мётел» дала мне знать, что директор Хогвартса посетил её скромное заведение.
- Значит, вы запустили метку над школой только чтобы я вернулся в Хогвартс? А вовсе не потому, что кого-то убили?
«…Я хочу умереть!!! Я хочу умереть!!! Убей меня!!!»
- Кого-то убили, - заговорил я поспешно, и услышал, что голос мой вдруг стал выше против моей воли. – Наверное, кого-то из ваших. Я перешагнул через труп….
…Со стоном Дамблдор отшвырнул кубок в сторону, и повалился на каменный пол лицом вниз. Поттер кинулся к нему, перевернул…
- Воды… - слабо попросил старик.
- Агуаменти! – Поттер попытался наполнить кубок водой – но она исчезла раньше, чем Дамблдору удалось поднести чашу к губам.
- Воды, - повторил последний.
Тогда гриффиндорец, забыв запрет профессора, кинулся к озеру и зачерпнул воды оттуда… Из озера мгновенно показалась рука ожившего мертвеца…
- Пожалуй, нет смысла и дальше ходить вокруг да около, - призрачная драма рассеялась перед моими глазами, снова превратившись в ситуацию на Астрономической башне. – Давай обсудим, Драко, какие у тебя есть варианты.
Проклятье!
- Варианты?! – к моему ужасу примешалась злость. Не то, чтобы я сочувствовал Поттеру и Дамблдору в пещере хоркрукса – еще не хватало. Но воспоминания были слишком реалистичны. Когда из озера полезли живые мертвецы, мне показалось, что они в действительности окружили меня, протягивая холодные, разбухшие от воды руки…проклятье еще раз. Мне нужно вернуться туда, и выяснить, что стало с хоркруксом. Но… - Вот мои варианты – палочка в моей руке, и ваша смерть!
- Мой мальчик, к чему это притворство? Если бы ты действительно собирался меня убить, ты бы давно сделал это, - резонно заметил Дамблдор.
- У меня нет выбора, - резко ответил я. – Я должен это сделать, ради собственной жизни и жизни моей семьи.
- Я понимаю, в сколь трудном положении ты оказался, - мягко сказал Дамблдор. – Именно поэтому я целый год не мешал тебе делать твое дело. Ведь если бы Лорд Волдеморт догадался о моих подозрениях, ты был бы убит.
Я вздрогнул. Вообще-то, на сей раз директор был совершенно прав. Но переживать за то, что я был на грани раскрытия, я собирался когда угодно позже – но не сию секунду. Сейчас надо было досмотреть про хоркрукс – а тем временем, текущий разговор начал упорно мешать мне это сделать.
- Я знал о возложенной на тебя миссии, но если бы я попытался заговорить с тобой, он мог бы узнать об этом – воспользовавшись легиллименцией, - продолжал Дамблдор. – Но сейчас я могу предложить тебе открыто: ты ни в чем не виноват, разве что случайно – и то, тебе не удалось никому причинить серьезного вреда. Я могу тебе помочь.
Змея на левом предплечье шевельнулась, сдавив мою руку – не больно, но ощутимо.
- Едва ли, - возразил я, мельком бросив взгляд на собственную палочку. Она дрожала – я устал держать её наготове, да и обстановка способствовала тому, что я с трудом не поддавался норовившей охватить меня панике. – Ни вы, ни кто угодно другой, не в состоянии ничего с этим поделать. Я выполню приказ – или умру.
- Переходи на нашу сторону, - запросто предложил Дамблдор, так, что я чуть не подавился. – Мы спрячем тебя от него. Более того, я сию же секунду пошлю членов Ордена Феникса за твоей матерью, а твоему отцу в Азкабане и так ничего не грозит…. Переходи на правильную сторону, Драко. Ты не убийца.
…Я молчал, что было сил стискивая зубы. Опустошённый Мэнор. Круг Огня. Салазар. Отец. Сектумсемпра, в конце концов, будь она неладна. Весь этот год. Все эти дни. Всё это. И после всего этого он смеет предлагать мне измену. Даже если бы у меня был выбор – неужели он думает, что после всего я соглашусь предать?
«Нет, Драко, - сказал я сам себе. – Ещё чуть-чуть. Хоркрукс. Не забудь. Ещё немного…»
- Вы так же наивны, как те, кто думал, что я умру, выполняя это поручение, и не зайду настолько далеко. Я жив. А вы в моей власти. И можете рассчитывать лишь на моё милосердие.
….Их были десятки. Или сотни… живые мертвецы, со всех сторон. Они заполнили собою всю пещеру.
«Сектумсемпра! Секутумсемпра!» - заклятия Поттера рассекали покойников на части, но из озера тут же появлялись все новые и новые инферналы….
- Нет, Драко. Это ты можешь рассчитывать лишь на моё милосердие.
…Я слышал эти слова, но не понимал их смысла. Призрачную пещеру вдруг озарила огненная вспышка…
…И тут же раздался грохот. Я резко обернулся, забыв об осторожности – на площадку ввалились Яксли, двое Кэрроу и Фенрир Грэйбэк.
Возвращение и начало
Хогвартс. Малфой-Мэнор. Лето после 6го курса
Амикус Кэрроу быстро оценил обстановку, после чего расплылся в злорадной усмешке:
- Так-так. Великий Дамблдор – безоружный и загнанный в угол. Великолепно, Драко!
- Добрый вечер, Амикус, - директор Хогвартса поприветствовал Пожирателя Смерти так же спокойно (или обречнно?) как меня некоторое время назад. – Я вижу, Алекто тоже здесь… весьма польщён.
- Подумать только, - оскалилась Алекто. – У тебя остаются силы на неуместные шуточки, даже когда ты стоишь одной ногой в могиле?
- Это всего лишь вежливость, - вздохнул Дамблдор. – А это, как я понимаю, Фенрир Грэйбэк.
- Собственной персоной, - хрипло огрызнулся обротень. – Рад меня видеть?
Мои сообщники явно чувствовали свое преимущество, и так же, как и я, не торопились расправиться с беззащитным врагом. Я не преминул воспользоваться выкроенными минутами на то, чтобы спешно начать досматривать воспоминание, пока Упивающиеся смаковали вкус торжества.
…Пещеру заполнили ожившие мертвецы. Одному Поттеру, разумеется, как и любому другому подростку, было не выстоять против них.
Внезапно откуда не возьмись, полыхнуло пламя. Его языки плясали, увеличиваясь в размерах, образуя круг около Поттера, и тесня инферналов обратно в воду…
- Я поражён тому, что вы пригласили такого человека в школу, где находятся в том числе ваши друзья, Драко, - обратился ко мне Дамблдор, видимо, имея ввиду по-прежнему Фенрира – продолжая наблюдать за призрачным зрелищем, я упустил нить разговора.
- Я его не приглашал, - тихо ответил я абсолютную правду. – Я вообще не знал, что он придёт…
…Пламя бушевало всё ярче, напоминая мне злополучную ночь, когда….
- Ещё бы я отказался от такой возможности, - хищно прохрипел Фенрир. – Здесь столько нетронутых юных шеек… А тебя, Дамблдор, я загрызу, когда разберусь с ними…
- Нет! – прервал его Яксли, и произнёс ту фразу, которую я хотел бы услышать как можно позже: - У нас есть чёткий приказ. Дело должен завершить Драко. Вперёд, молодой человек. Нет смысла тянуть время.
Я на мгновение зажмурился, и крепче сжал палочку. Ещё хотя бы немного… что же стало с хоркруксом?
- Да он и так долго не протянет! – хохотнул Амикус. – Что это с тобой, Дамблдор?
- Ничего особенного… всего лишь слабость… - бесцветно отозвался старик, который действительно начал сползать по стене.
…Пламя изливалось из палочки Дамблдора. Маг все-таки пришёл в себя в последний момент….
Откуда-то снизу послышался крик:
- Они перекрыли лестницу! Редукто!
- Драко, быстро! – гаркнул Яксли.
Я поднял палочку, отчаянно пытаясь схватиться за ускользающее видение – увы, сосредоточенность моя испарилась без следа, сердце бешено колотилось, так что и Аваду вот так сходу я не смог бы произнести.
- Дайте я, - Фенрир сделал решительный шаг вперёд, но вспышка заклятия, выпущенного Яксли, откинула его назад.
- Я сказал, Драко, - холодно пояснил мой недоброжелатель.
- Драко, или приступай, или позволь это сделать нам, - нетерпеливо выкрикнула Алекто.
«Проклятье… Они скажут, что я не хотел или не мог выполнить приказ…» - мелькнула мысль. Я замахнулся….
…нет, только собрался замахнуться палочкой. В этот миг дверь снова распахнулась, и на площадку выскочил никто иной, как мой крёстный. Он оттолкнул меня, и занял моё место перед Дамблдором.
Случившееся дальше заняло меньше времени, чем нужно было мне на один вздох.
- У нас проблема, - заявил Амикус. – Похоже, мальчишке не по силам….
- Пожалуйста, Северус… - не то выдохнул, не то простонал вдруг Дамблдор.
На долю секунды Снейп замер, а затем..
- Авада Кедавра!
…Зелёный луч откинул Дамблдора за пределы ограждения площадки. В тот же миг давление колдовской змеи на моей левой руке ослабло – моя часть договора была исполнена.
Мгновенно забыв и про недосмотренное воспоминание, и про все на свете, я расширенными глазами смотрел на то место, где пару минут назад находился старый маг, и боялся поверить, что всё, наконец, кончено.
Я очнулся, когда Снейп грубо схватил меня за шиворот, и толкнул вперёд себя к двери, ведущей на лестницу:
- Уходим отсюда. Быстро.
Мы с крёстным стремительно спускались по лестнице, не глядя, успевают за нами остальные, или нет. Сзади послышались хлопки заклятий, и Снейп ускорил шаг, так, что мне пришлось практически бежать за ним. Ноги вдруг стали невероятно легки…
Словно во сне, мы миновали коридор за коридором, знакомые двери, знакомые лестницы…
Никто не пытался остановить нас или задержать. В какой-то момент Снейп крикнул: «Дело сделано» - должно быть давая знак Пожирателям, не присутствовавшим на башне.
Мы перешли на бег, миновав не пытающихся напасть на нас авроров так быстро, что я не успел даже испугаться.
.Я полагал, что мы воспользуемся Исчезательным шкафом, чтобы покинуть Хогвартс – но вместо этого мы со Снейпом спустились в холл, и выскочили во двор замка. В какой-то момент к нам присоединился Яксли, лицо которого заливала кровь, и он поминутно стряхивал её рукой с глаз, оставляя за собой алый след на земле.
Перед нами вырос огромный силуэт хогвартского лесничего. Яксли послал в него заклятие – но оно отрикошетило от великана, словно того защищал магический щит.
Не оглядываясь на отставшего Пожирателя, мы с крёстным бежали дальше.
- Ступефай! – раздалось за нашими спинами. Я узнал голос Поттера.
- За воротами жди меня. Аппарируем вместе, - велел Снейп. – Не теряй времени. Беги, Драко!
Я даже не подумал ослушаться его.
В темноте за моей спиной мерцали вспышки заклятий, озаряя ночь разноцветными всполохами, кто-то кричал, что-то громыхало, неподалёку пылало зарево пожара – кажется, подпалили дом Хагрида.
Оказавшись за пределами Хогвартса, я согнулся пополам, пытаясь отдышаться. Вокруг не было никого – ни своих, ни чужих. Однако не успел я перевести дыхание, как меня догнал Снейп. Не говоря ни слова, он схватил меня за руку – и нас затянула воронка аппарации.
..Мне показалось, что меня накрыло холодной волной, в которой не было ни света, ни звуков. Ощутимая, вязкая темнота понемногу начала расступаться, когда глаза привыкли к ней.
Снейп наколдовал светящийся шар, и я на мгновение зажмурился – теперь уже от яркости этого светильника. Потом огляделся.
Мы находились в комнате с бревенчатыми стенами. Здесь стояли стол, несколько стульев, в стороне у стены находилось некое подобие кровати. Подсвечники на стенах затягивала паутина. За открытым окном виднелись горы, и яркие звёзды над ними.
Крёстный подвинул к себе один стул, и опустился на него, на мгновение откинув голову и прикрыв глаза.
- Где мы? – спросил я. – Разве мы не должны немедленно доложить Лорду, что…
- Что твоё задание провалено, - резко прервал меня Снейп.
- Почему?! – возмутился я. – Дамблдор мёртв!
- Только потому, что я успел вмешаться, - отрезал крёстный. – Поэтому теперь ты будешь сидеть тихо, и ждать, пока…
На сей раз я перебил его:
- Здесь?! С какой стати?! Я исполнил приказ! Я провёл Пожирателей Смерти в школу, я стал причиной гибели Дамблдора. Мне нужно встретиться с Лордом! Вы не имеете права мешать этому и удерживать меня!
Снейп поднялся и подошёл ко мне, холодно глядя прямо в мои глаза:
- Я видел, что происходило на башне. Так же, как видели другие. Хочешь встретиться с Лордом? Изволь. Но сначала найди способ избавить меня от Нерушимого обета – я отказываюсь расплачиваться жизнью за глупость самоуверенного мальчишки.
- Я был прав с самого начала, - выдохнул я. – Вы все это делали только ради себя…
- Ты волен думать всё, что тебе угодно, - Снейп отвернулся. – Ты не выйдешь отсюда раньше, чем я буду уверен, что это не нанесёт тебе вреда.
- А как же мама? Отец?! – воскликнул я.
- Они взрослые люди и способны позаботиться о себе сами. Думай лучше о себе.
- Я тоже не ребёнок.
- Тогда докажи это прежде всего благоразумием, - парировал Снейп. – Тебе нельзя встречаться с Лордом – это в лучшем случае кончится твоей гибелью. Тебе дороги отец с матерью? Избавь их от необходимости переживать потерю единственного сына. Тебе нельзя возвращаться в Малфой-Мэнор. Ты не стал убийцей Дамблдора на самом деле – но в глазах наших врагов ты являешься им. Ты по собственной глупости загнал себя в положение – хуже не придумаешь. И имей ввиду – если мне надо будет заколдовать тебя, чтобы ты не натворил еще больше ошибок – я это сделаю, не раздумывая.
Я не ответил, со злостью глядя на него.
- Надеюсь, ты понял меня, - сказал крёстный. – Дом окружён магическими чарами. Без моего разрешения нельзя не только войти в него, но и выйти отсюда. Здесь нет камина и сов – предупреждаю сразу, чтобы ты не тешил себя пустыми надеждами. Да, кстати. Защита реагирует и на анимагическую форму. Ночь поздняя. Постель есть. Ложись и отдыхай. А у меня есть ещё дела.
Он вышел из комнаты, оставив меня одного.
В бешенстве я уселся на скрипучую постель. Сидеть в этой дыре? С какой стати? За что? И сколько времени?
Приказ не выполнен. Великолепно. Это легко проверить.
Я закатал левый рукав. И изумлённо уставился на собственную метку – из чёрной она стала золотой.
- И что это значит? – спросил я в слух, и сразу же ответил сам себе: - Если бы я не выполнил приказ, я был бы уже мёртв. Значит ли изменившийся цвет метки, что договор скреплён?...
В тот же миг метка ожила. Нет, она не превратилась в змею – она просто обожгла мне руку знакомым огнём. Вызов Лорда.
Нет уж, профессор Снейп, дражайший крёстный. Не действует на анимагическую форму? Попробуйте-ка удержать чарами ученика Скорпиуса Тайянга.
Всё-таки, не зря я так много отвлекался от задачи разбить воспоминание, зачитываясь другими частями записок учителя.
Я подошёл к двери, и двумя руками очертил над собственной головой подобие арки, открывая временной коридор.
- Спасибо за след, профессор, - усмехнулся я, и беспрепятственно миновал колдовской барьер дома. А затем аппарировал, следуя по указанному меткой направлению…
Ночной лес озаряло пламя многочисленных костров. Я увидел этот свет ещё из-за деревьев, и решительно направился к нему.
Узкая тропинка свернула сквозь заросли, и затем вывела меня на поляну, на которой и пылал круговой костёр, и стояли фигуры в черных мантиях – и сам Лорд во главе Круга Огня.
Церемония ещё не завершена?!
Отступать было поздно. Меня заметили. Я панически оглянулся, с ужасом представляя, что будет сейчас – мне ведь было запрещено появляться перед Кругом в открытую… но тут же сообразил, что раз вызов пришёл именно сейчас, то, скорее всего, это соответствует воле Лорда. Почему? Гадать было бесполезно.
Я прошёл мимо костров, ощущая на себе всего лишь один взгляд – Тёмного Лорда. Все прочие остались где-то за круговым пламенем. Опустился на колено, коснулся губами мантии. Поднялся и замер, ожидая распоряжений.
- Займи своё место в Круге, - произнес Лорд, указывая рукой на одно из свободных мест между кострами.
Значит, я здесь не для доклада?....
- В Круге? – изумлённо спросил я, забыв о традиции. – Но…
- Твоё обучение не закончено, - чуть громче произнёс Лорд. – Ты не можешь заменить своего учителя. С сегодняшнего дня ты – Упивающийся Смертью. И твое место рядом с остальными.
- Слушаюсь, мой Лорд, - упавшим голосом ответил я, поклонился, и отправился туда, куда было указано. Если Снейп был прав… а очень на это похоже… то даже это еще не конец. Может, мне и правда лучше было оставаться в домике в горах?
В ответ на эти мысли змея на руке шевельнулась. Пришлось немедленно отогнать их.
Стоп. Действует? Значит всё же..
Встав между кострами, я осторожно посмотрел на ближайшее к Лорду место, по правую руку от Хозяина Круга. И закусил губу, чтобы не закричать от радости – стоявший там человек, в такой же, как и у всех прочих, черной мантии с капюшоном, опирался на трость – черную, с серебряным набалдашником в виде головы оскалившейся кобры.
Лорд сдержал своё слово.
Я стоял так, что с моего места мне хорошо было видно отца. Точнее, его фигуру – непривычно тонкую, даже не смотря на то, что складки мантии по идее должны были маскировать очертания, краешек знакомой маски под капюшоном, руку в черной перчатке, вцепившуюся в рукоять трости….
Я прикрыл глаза. Из Азкабана – только что, или недавно – и сразу на церемонию. Я сам пробыл в магической тюрьме от силы час с небольшим – и целую неделю не мог прийти в себя. Отец, должно быть, едва держался на ногах - но это были Круг Огня и его правила.
Тем временем Лорд двинулся вдоль ряда замерших сторонников. Первым он обратился к отцу, с едва слышимой насмешкой в холодном голосе поздравляя того с освобождением. Отец скинул капюшон и маску, но волосы упали на его лицо, и в неровном освещении костра я снова не смог толком разглядеть его выражения. Голос отца я едва слышал.
А Тёмный Лорд следовал дальше, выслушивая по очереди доклады Пожирателей. В том числе тех, кто был со мной в Хогвартсе…
Наконец, пришёл и мой черед.
- Мой Лорд, - я, в свою очередь, снял капюшон и маску. – Я выполнил ваше задание. Ваш враг мёртв.
- Выполнил? – вкрадчиво спросил хозяин Огненного Круга. – Но какой ценой, Драко?
От его холодного тона, кажется, заледенел даже воздух вокруг.
- Я сделал всё, как и говорил вам, - осторожно ответил я. – Исчезательный шкаф…
- Я жду подробного отчёта, Драко. Очень подробного.
На мгновение воцарилась тишина, в которой слышалось лишь потрескивание костров.
Лорд ждал ответа. Судорожно глотнув воздух, я заговорил:
- Я нашёл способ вновь открыть проход в Хогвартс через магазин, принадлежащий мистеру Борджину. До этого я договорился с несколькими магами, входящими в Круг Огня, которые согласились оказать мне поддержку…
- Продолжай.
- Я оставил им зачарованные монеты, через которые должен был дать сигнал в тот день, когда всё будет окончательно готово. Я заручился так же поддержкой хозяйки таверны Хогсмида… точнее, приказал ей с помощью заклятия Подвластья. Она должна была известить меня о том, что Дамблдор нанёс ей визит. И когда это произошло – я вызвал Пожирателей Смерти.
- Дальше.
- Я встретил их в Выручай-комнате…
- Все ли из тех, кто обещал тебе помощь, появились в Хогвартсе? – зачем-то спросил Лорд.
- Да, - кивнул я, не вполне понимая, к чему он клонит. – Но… пришли и другие. С ними я не договаривался….
- Им приказал я.
Я на мгновение вскинул голову, а затем продолжил:
- Мы разделились, чтобы взять под контроль все возможные пути возвращения Дамблдора в школу. Ирвин Гиббон наколдовал Смертный Знак в небе – чтобы в Хогсмиде увидели его, и директор вернулся незамедлительно. Так и произошло. Он вернулся по воздуху – я увидел, что он находится на Астрономической башне, и сразу же отправился туда. Обезоружил его, и….
- И не убил сразу же, - продолжил за меня Лорд. – Почему, Драко? Что остановило тебя? Не усомнился ли ты во мне? Или в моём праве приказывать тебе? Или, - он сделал пару шагов, - ты прислушался к словам нашего заклятого врага?
- Нет, мой Лорд, - ответил я, вздрогнув – я не ожидал, что наш диалог с Дамблдором известен хозяину Круга Огня. – Я…
- Тогда почему же ты медлил, мой мальчик?
- Я увидел… - я запнулся, не зная, как рассказать о хоркруксе и способе, с помощью которого я узнал то, что узнал, в присутствии всего Круга.
- Увидел что?
- Мне неожиданно удалось узнать, куда на самом деле отлучался в тот вечер Дамблдор, - выпалил я, подобрав формулировку.
- Это весьма интересно, - сказал Лорд, возвращаясь на исходную позицию. – Однако это не входило в твою задачу. Является ли выясненная тобой информация столь важной, что ты счёл возможным допустить отсрочку в исполнении моего приказа?
- Да, мой Лорд, - я склонил голову. – Она очень важна для вас. Дело в том, что Дамблдор искал – и нашёл один из ваших хоркр…
- Довольно! – резко прервал меня Лорд. Глаза его полыхнули алым. – Я не знаю, что ты надумал для себя – если у меня будет время, я выслушаю это. Возможно. Сейчас меня интересует твоя миссия – и отсрочка в её исполнении.
Вспышка алого погасла. Лорд снова был холоден и спокоен:
- Не испугался ли ты, Драко?
- Нет, мой Лорд! – воскликнул я.
- И ты был готов убить Дамблдора?
- Да, мой Лорд.
- И ты убил бы его, если бы тебя не опередили?
- Да, мой Лорд, - твёрдо повторил я.
- Шаг из Круга! – резко приказал Лорд. Профессор Снейп и отец одновременно подались вперёд – но мгновенно замерли под коротким взглядом Лорда в их сторону. Мне не оставалось ничего другого, как только подчиниться.
- Вот перед тобой три человека, - Лорд указал на противоположную сторону Круга Огня. – Докажи мне свою преданность. Убей любого из них!
Палочка выскользнула мне в руку, но я не поднял её. Три человека передо мной, в одинаковых мантиях и масках, стояли неподвижно. Я растерялся, и никак не мог сообразить, кто же стоит на этих местах в Круге.
- Я жду, - напомнил Лорд. – Докажи мне, что ты был способен выполнить мой приказ, и что тебе просто помешали. Убей одного из них!
Я медлил. Я был уверен, что убил бы Дамблдора. Но вот так, неожиданно, одного из сторонников, просто в Круге…
Змея сильно сжала предплечье. Я поднял палочку, и приготовился произнести заклятие…
Один из троих Пожирателей не выдержал и вздрогнул. Палочка задрожала в моей руке.
- Довольно, - остановил меня Лорд. – Что же, Драко. Теперь ты не можешь не выполнить мой приказ. Что вовсе ничего не доказывает – тем не менее. Но тебе повезло. Я не имею привычки наказывать победителей, даже если их победа ими не заслужена. Вернись на своё место. И помни это.
Он отправился дальше, а я, едва не оступившись, вернулся на своё место.
Доклады длились невыносимо долго. Мои ноги уже готовы были подкоситься – от пережитого шока, и от усталости, когда Лорд, наконец, вернулся на своё место во главе Круга Огня.
- Запомните этот день, мои верные сторонники, - возвестил он. – Запомните, что тот, кого незаслуженно звали величайшим магом, пал из-за своей собственной ошибки. Теперь я отпущу вас – ведь сегодня праздник, не так ли?
Круг ответил молчанием – иначе было нельзя, и Лорд продолжил:
- Но прежде надо уладить ещё одно дело. – Он обернулся вправо, и обратился к моему отцу: - Люциус. Скажи, как получилось, что в замок Круга Огня на мой вызов смог явиться только ты?
- Я не знаю, мой Лорд, - не сразу приглушенно ответил отец.
- Не знаешь, - повторил за ним Лорд. – Пока я поверю тебе – по случаю праздника. Но тем не менее, это означает ровно одно. Кругу Огня нужен новый штаб. Скажи, Люциус, достаточно ли хорошо защищено твоё поместье?
Отец, как некоторое время назад я, вскинул голову:
- Мой Лорд… родовая магия надёжно скрывает его, но Министерство…
- Война объявлена, Люциус! – воскликнул Лорд насмешливо.
- Я слушаю ваши распоряжения, мой Лорд, - учтиво сказал отец.
..Небо над тёмными кронами деревьев слегка засветилось алым и фиолетовым. Хозяин Круга Огня несколько мгновений смотрел, чуть прищурившись, как разгораются тонкие рваные облака.
- Светает, - сказал он наконец. – Люциус. Будь так любезен. Сделай так, чтобы никто из Министерства, или, упаси тебя кто угодно – Ордена Феникса, не мог и близко подойти к твоему поместью. Я полагаю, это и в твоих интересах, не так ли?
Отец слегка поклонился в знак согласия.
- А так же озаботься тем, чтобы были готовы комнаты – не станешь ведь ты держать своих единомышленников в холле? - если бы Лорд был обычным человеком, на этой фразе он непременно бы усмехнулся. – К следующему рассвету, Люциус.
Отец поклонился снова.
…Малфой-Мэнор укутал тёплый летний вечер. Сад сладко дышал тонкими ароматами цветов, где-то заливались трелями задержавшиеся птицы.
Комната была освещена мягким светом магических свечей.
На клавесине стояли ноты, но я не смотрел в них. Руки сами собой скользили по клавишам, подбирая мелодию. Время от времени отблеск свечи пробегал по перстню с монограммой, с которой исчез знак короны – я больше не был главой рода.
Война объявлена. Вообще-то для меня она шла уже целый год. Впрочем, теперь начнётся что-то ещё. Более страшное, быть может.
На рассвете… на рассвете сюда придёт Тёмный Лорд. И Малфой-Мэнор станет штабом Круга Огня. К чему это приведёт нас?
На рассвете. Но сейчас еще только вечер. Салазар учил жить мгновением – а текущее позволяло забыться, ненадолго представить прошлое, окунуться в него. Если не оглядываться на изменившуюся обстановку гостиной, готовой принимать гостей.
Я не думал о том, что играю. Потом прислушался – и вспомнил. Начал сначала, постепенно вспоминая слова. Запел.
К вечеру тени, лёгкие тени
Будут кружить в саду,
И до рассвета все растворится
В жарком ночном бреду.
Но на несчастье в вечность мгновенье
Я растянуть не мог:
С первой зарей на ветви жасмина
Белый увял цветок…
Песня странным образом ложилась на моё настроение, каждой строчкой отвечая ситуации и ощущениям.
В окно ворвался лёгкий ветерок. Почувствовался тонкий, едва уловимый аромат цветущего жасмина. Я помедлил, подбирая следующий аккорд.
Нам уже не сделать шаг назад,
Но только милый взгляд
Лепестки сохранят.
И опять вернут через года
Твой облик мне весна,
И цветов аромат…
Я почувствовал взгляд – не тяжёлый, всего лишь лёгкое касание. Оглянулся через плечо. В дверях, прислонясь к косяку, стоял отец. Бледная кожа, круги под глазами, лицо осунулось и потемнело – он был похож на призрак, тень самого себя… Но всё-таки это был он. Живой и освобожденный.
Он чуть заметно кивнул, призывая меня продолжать. Я улыбнулся, и заиграл снова:
Ты позабудешь, всё позабудешь,
Спорят любовь и жизнь.
Мне не вернуться, не оглянуться –
Путь мой в рассвет лежит.
Только с жасмином, белым жасмином
Память я разделю,
Но твоё имя, милое имя
Всё же тебе дарю.
Нам уже не сделать шаг назад,
Но только милый взгляд
Лепестки сохранят.
И опять вернут через года
Твой облик мне весна,
И цветов аромат…
…Песня закончилась. Отец всё так же стоял в дверях. Я нерешительно коснулся клавиш. Потом передумал. Закрыл клавесин и поднялся.
- Уже поздно…
Отец прикрыл глаза. Я помедлил минуту, и прошёл мимо него.
- Спокойной ночи…
Он сделал шаг внутрь гостиной. Я вздохнул, но был вынужден отправиться к себе…
КОНЕЦ ШЕСТОЙ ЧАСТИ
