~Глава 8~– Люциус, ты с ума сошел! – шепотом орал Министр на главу древнего рода волшебников. – Я не собираюсь создавать прецедент, будь Блэк хоть трижды невиновен! Ты только подумай, какой урон будет нанесен имиджу Министерства!
– Не спешите с выводами, Корнелиус, – успокаивал его Малфой. – Для начала я советую задуматься хотя бы о том, как нам повезло, что Блэк обратился к моей супруге, а не… к Дамблдору, например.
При звуке имени своего старинного неприятеля Фаджа ощутимо передернуло. Порой у Люциуса возникала хулиганская мысль произнести по очереди сначала имя директора Хогвартса, а потом – своего Господина, и сравнить, чьего имени Министр опасается больше. Впрочем, как всегда, сейчас было не время и не место для подобных экспериментов.
– Заметьте, Корнелиус, – продолжил увещевания аристократ, – Сириуса Блэка за решетку без суда и следствия запихнули отнюдь не вы. А вот Дамблдор на том процессе присутствовал. И именно при нем в Азкабан был размещен по сути своей безвинный человек, пребывающий после смерти ближайших друзей в состоянии аффекта и оттого не осознающий полностью обрушившихся на его голову обвинений.
Фадж перестал мерить шагами собственный кабинет, остановился подле Малфоя и задумчиво наклонил голову набок, точно голубь, заметивший весьма привлекательное зернышко. Люциус скрыл довольную ухмылку.
– Между прочим, Блэк также является крестным небезызвестного нам Гарри Поттера, – он рискнул добавить еще один дополнительный аргумент. – Представляете, как будет благодарен мальчик за его освобождение? И я практически не сомневаюсь, что Блэк захочет оформить над крестником опекунство…
– Вроде бы сейчас Поттер живет у родственников по линии матери? – неуверенно осведомился Фадж.
– магглы! – Люциус презрительно скривился. – Мне кое-что известно о них. Мой сын дружен с Мальчиком-Который-Выжил, и тот по секрету поведал Драко, что его тетя и дядя отнюдь не рады присутствию племянника в своем доме. Да и Блэк упоминал, что сестра Лили Поттер всегда была весьма агрессивно настроена против волшебников…
– Бедный мальчик! – Корнелиус окончательно успокоился. Пройдя мимо Малфоя, Министр уселся в свое кресло и, взмахнув палочкой, призвал из секретера чистый лист пергамента и чернильницу. – Я тотчас же должен распорядиться… значит, «состояние аффекта», ты говоришь?
– Именно, – Люциус небрежно оперся на трость, склонившись над столом Фаджа и всматриваясь в быстро заполняемый буквами Указ. Написав «причина апелляции», Корнелиус остановился, задумчиво покусывая кончик гусиного пера.
– Но ведь доказательств того, что Питер Петтигрю жив, нет?
– Пока нет, – поправил Министра Малфой. – Я не сомневаюсь, что доблестные авроры в ближайшее время достанут этого негодяя, где бы он ни скрывался. Меж тем я прошу лишь направить моего шурина на допрос с применением Веритасерума и перевести его до официального слушания в более приемлемые условия существования.
– Умеете вы быть убедительным, Люциус! – шутливо толкнул его в бок Фадж, размашисто подписываясь под документом.
Сириус Блэк принимал душ. Нет, не так…
Сириус Блэк нежился под низвергаемыми с небес потоками неизмеримого блаженства. Прохладные струи омывали его изможденное тело, капля за каплей возвращая узнику жизненные силы. Смыв с волос пахнущую медом с пряностями воздушную пену, арестант растерся пушистым полотенцем и, обернув его вокруг бедер, покинул душевую кабинку. Впрочем, решетка, отделяющая камеру предварительного заключения от коридора нижнего этажа Министерства Магии, а также маячившее за ней лицо Макнейра быстро вернули заключенного в реальность.
– Подглядываешь? – подмигнув Уолдену, Сириус почесал азкабанские татуировки на груди. К его превеликому сожалению, они, в отличие от грязи, водой не смывались.
– На твоем месте я бы радовался, что за тобой смотрю я, а не Хмури, к примеру, – заметил бывший Упивающийся. Сириус, вспомнив коллегу по Ордену Феникса, лишь тоскливо поморщился. Обвиняя себя в гибели Джеймса, он, тем не менее, ждал, когда хоть кто-нибудь из друзей усомнится в его вине. Долго-долго ждал…
– В задницу Хмури! – доверительно сообщил Блэк Уолдену. Министерский палач хрипло расхохотался.
– Да-а-а, Блэк, похоже, Азкабан и впрямь пошел тебе на пользу!
Сириус тем временем облачился в халат, любезно доставленный арестанту с черным малфоевским филином, уселся на нары и придвинул поближе к себе передвижной столик с едой. Налил в кубок вина, выдохнул и выпил, не смакуя, словно Огневиски.
– Ну, Макнейр, рассказывай… не зря же тебя ко мне приставили? Что там в мире творится?
– Да, все то же, – Уолден презрительно хмыкнул. – Министр у нас поменялся, а вот законы остаются прежними.
– А кто Министр?
– Корнелиус Фадж, – Макнейр оглянулся и на всякий случай понизил голос. – Бесхребетный слизняк, но сам понимаешь, тебе это только на руку. Малфой его, если надо, в два счета убедит в том, что день – черный, а ночь – белая.
– Да-а… – Блэк демонстративно вздохнул. – Вот воевали, воевали – и смысл? Все по-прежнему…
Уолден помялся, не решаясь задать единственный действительно интересующий его вопрос.
– Слушай, Блэк… честно – ты ведь про Крауча соврал?
– Почему соврал? – Сириус ухмыльнулся. – Готов поставить все состояние Блэков против твоей палочки – сидит Барти под Империо, как миленький, вас, друзей своих, поджидает.
– Да нет, – досадливо махнул рукой палач. – Ты мне скажи, кто тебе об этом рассказал! Никто из наших не верит, что Крауч-старший так запросто свои планы в Азкабане выкладывал. Кто тебе помогает?
– Дементоры по секрету сообщили! – подмигнул ему Сириус. – Не докучай, Уолден. Любопытство чревато вредными последствиями для здоровья. Бери пример с Малфоя. Знает же, падла, что не просто так я Циссе письмо отправлял, но молчит, выжидает. И тебе того же советую.
Макнейр раздраженно скрипнул зубами. Конечно, он и не сомневался, что Сириус будет молчать как рыба, но попробовать все же стоило.
– Пресса будет? – меж тем осведомился у своего надзирателя Блэк, допивая вино и впиваясь зубами в куриную ножку.
– Зачем? – удивился тот. – Нет, если настаиваешь, мы можем позвать журналистов, но вместе с ними тобой заинтересуется и Дамблдор, а этого, как я понимаю, ты не хочешь?
– Не нравится мне этот Дамблдор, – грустно сказал Блэк. – Он мне в свое время даже Веритасерума на посошок не предложил. И Хмури мне не нравится. Вообще, все маги – сволочи.
– А то! – ухмыльнулся Уолден. – Небось, не будь дементоры такими душками, так бы в своей камере и оставался?
– Еще чего! – Сириус бросил обглоданную куриную косточку на поднос и развернулся лицом к палачу. – Знаешь, как там скучно? Не-е-ет, у меня совсем другие планы… – он многообещающе ухмыльнулся.
Люциус чувствовал себя весьма неуютно. Он уже много лет не надевал маску, и ему отнюдь не нравилось это ощущение металлической прохлады на лице. По плану, он и Декстер должны были ворваться в особняк Крауча-старшего, тогда как Кребб с Гойлом страховали их снаружи. Макнейр остался в Министерстве следить за Блэком, а Нотт – за Аластором Хмури: не дай Мерлин, аврору именно сегодня взбредет в голову навестить старого приятеля!
Сообщники специально дождались новолуния, пришедшегося аккурат на Хеллоуин – кромешная тьма небес позволяла «освободителям» в черных мантиях практически идеально сливаться с окружающим ландшафтом.
– На счет «три»! – шепнул напарнику Эйвери. – Ну, с Лордом!..
Досчитав до трех, Малфой скороговоркой выкрикнул формулу антиаппарицонных чар, и в тот же миг Декстер выбил дверь Бомбардой и ворвался в дом. Навстречу ему ринулось нечто мелкое и пронзительно визжащее.
– Чертов эльф… Редукто! – Эйвери всегда любил грязные заклинания. Вбежав в дом следом за Декстером, Люциус еле успел создать Щит, прикрываясь от кровавых брызг, взметнувшихся от взорванного проклятием домовика.
– Кажется, мы собирались не привлекать внимания, Декстер! – прошипел разъяренный Малфой. Эйвери не обратил на напарника никакого внимания. Будучи от природы довольно дружелюбным и приветливым волшебником, Декстер мгновенно превращался в чудовище, стоило кому-либо задеть его друзей. А таковыми маг считал лишь Крауча, Мальсибера и, как ни странно, Снейпа.
– Что происхо… Ступефай! – из соседней комнаты показалось заспанное лицо Крауча-старшего, мгновенно исказившееся в гримасе ужаса при виде Упивающихся Смертью. Малфой небрежно отбил заклинание бывшего Министра и парализовал того Петрификусом Тоталусом.
– Круцио! – не удержался от маленькой мести аристократ. Ближайшим другом Люциус Барти-младшего отнюдь не считал, но полагал, что любой человек, способный годами держать в плену собственного сына, заслуживает надлежащего наказания.
– Барти, ты где-е? Отзови-и-ись! – Эйвери стремительно обшаривал дом, наощупь пытаясь определить скрытое под мантией-невидимкой тело. Люциус вздохнул.
– Фините Инкантатем! Империо! Крауч, веди меня к своему сыну.
– Хорошо… – двигаясь, точно сомнамбула, бывший Министр поднялся на второй этаж особняка и распахнул перед Малфоем дверь неприметной комнатушки. Присмотревшись к сидящему на кровати человеку, Люциус рывком выхватил из безвольных пальцев Крауча-старшего палочку и переломил ее об колено.
– Барти! – ворвавшийся в комнату следом за Малфоем Эйвери встряхнул за плечи постепенно приходящего в себя молодого человека.
– Что… Д-декстер? – Барти, наконец, сфокусировал на приятеле взгляд. – Где…
– Позже! – сурово прервал Люциус раскрывшего было рот Эйвери. – Уходите, а мы закончим здесь.
Декстер благодарно глянул на коллегу, активизировал портключ и исчез. Малфой, вернувшись вместе с Краучем-старшим на первый этаж, тихо ругнулся сквозь зубы. Убирать следы проникновения в особняк бешеного Эйвери умел далеко не каждый маг.
Люциус выглянул за дверь.
– Магнус, Валидус! – позвал он сообщников. – Сюда! Займитесь дверью и сделайте что-нибудь с останками этого несчастного эльфа. А ты, – Упивающийся вновь обернулся к Краучу, – показывай, где у тебя в доме можно раздобыть прочную веревку.
В Хеллоуин Перренелль Фламель как всегда не спалось. Вот и на этот раз, ласково погладив мужа по волосам, женщина выскользнула из постели и бесшумно спустилась на кухню – заварить себе крепкий чай с мятой и липовым цветом. Кулинарией Перренелль уже давно не интересовалась, а вот чай и кофе предпочитала заваривать сама.
Тихий шорох за окном заставил женщину вздрогнуть. Ей вдруг показалось, что по заросшей пожухлыми цветочными стеблями клумбе прошлепали чьи-то босые ноги. Но кто может ходить под окнами в центре Лондона, да еще босиком?
– Николя… – нерешительно позвала женщина. Шорох повторился. Где-то в глубине дома тихо скрипнула дверь.
– Николя! – взбежав на второй этаж, Перренелль принялась расталкивать мужа.
– Перри… что-то случилось? – безжалостно спихнутый с кровати Николас первым делом схватился за палочку.
– Кто-то ходит под окнами, Николя! – встревожено зашептала женщина. – Я боюсь! А если это Тот-Кого-Нельзя-Называть? Ведь Дамблдор предупреждал нас…
– Чепуха, Перри! – старый алхимик рассмеялся. – Волдеморту нечего тут делать. Философский Камень в Хогвартсе и, я уверен, Альбус сумеет его сохранить.
– Я боюсь, Николя, – настойчиво повторила Перренелль. В отличие от мужа, она не очень-то доверяла директору Хогвартса. – Иди, посмотри, что там внизу.
– Ну, хорошо, – вздохнув, Фламель поднялся и, держа палочку наготове, спустился на первый этаж. Встав на колени за кроватью, его жена настороженно вслушивалась в доносившийся снизу шум. Прошло как минимум полчаса, прежде чем тихо чертыхающийся Николас вернулся в спальню.
– Ты слишком суеверна, Перренелль, – положив палочку на кровать, он успокаивающе обнял женщину. – Вечно тебе в Хеллоуин мерещится всякая жуть.
– Я точно слышала! – настойчиво повторила волшебница.
– Ветер играл с пожухшими листьями.
– А скрип двери?
– В подвале ползал уж, – пожал плечами Николас. – Наверное, забрался днем, пока я проветривал лабораторию… Я выбросил его наружу.
– Змея в центре Лондона… тебе не кажется это подозрительным? – нахмурилась женщина.
– После того, как мы выяснили, что наши соседи-магглы на досуге разводят варанов?! – Николас коротко хохотнул. – Успокойся, Перри. Я уверяю тебя, даже Волдеморту незачем нас убивать.
– Незачем… – тихо согласилась с ним жена, укладываясь на кровать рядом с супругом.
Дождавшись, когда в доме Фламелей погаснет свет, Квиррелл заклинанием призвал ужа, спрятавшего в своем желудке один из десяти маленьких флакончиков с золотистого цвета жидкостью, найденный змеей в лаборатории алхимика, и с тихим хлопком аппарировал прочь.
