ГЛАВА 8. Еще один вечер
Вновь оказавшись в холле дома Ливингстонов, «Льюисы» сиротливо огляделись. К ним навстречу вышел Леонард. Колин поведал брату о событиях вечера, и молодой человек, выразив для порядка сочувствие, радостно предложил гостям следовать за ним.
- Ах, Колин, вы все-таки так добры к нам, - говорила Гермиона, пока они поднимались по лестнице. - Не каждый согласился бы разместить в своем доме едва знакомых людей.
- Пустяки, - отозвался хозяин.
- Нет-нет, это вовсе не пустяки. Спасибо вам. Мы с папой очень благодарны.
- Говори за себя, - буркнул Снейп.
- Папа! Мистер Ливингстон столько сделал для нас!
Взглянув на девушку через плечо, профессор ответил:
- Можно подумать, он делает это «ради нас», - после чего он отвернулся и не проронил ни слова, пока не достиг своей комнаты.
Гермиона же смущенно взглянула на Колина.
- Простите, - прошептала она.
Но мужчина лишь задорно улыбнулся:
- Вообще-то, он прав. Я делаю это исключительно для себя. Едва ли можно представить что-то, что доставило бы мне большую радость, чем ваше присутствие в моем доме.
Позже тем же вечером, когда гости были предоставлены сами себе, в дверь комнаты Гермионы постучали. Получив разрешение войти, на паркет темного дерева ступил Снейп. Он совершил несколько пасов палочкой, наложив на комнату заглушающие чар. Лишь уверившись, что ни одно из сказанных им слов не дойдет до ушей хозяев дома, он позволил себе сказать:
- Нам нужно обсудить план дальнейших действий.
Девушка улыбнулась. Помимо размышлений над будущим ей хотелось поговорить о том, как прекрасно было настоящее. Поэтому, присаживаясь на изящный диван-канапе, она заметила:
- Мы неплохо справились с первым этапом, не так ли?
Усаживаясь в кресло, стоящее рядом, Снейп равнодушно ответил:
- Естественно. План был тщательно продуман. Не сработай он, я бы очень удивился.
Гермиона, пораженная самоуверенностью мужчины, хмыкнула.
- Твой план, может быть, и был очень хитрым и просчитывал несколько ходов вперед, но всегда есть человеческий фактор. Например, я могла не понравиться Колину. И что бы ты делал тогда?
- Если бы существовала такая вероятность, я бы не полагался на свои расчеты и разработал бы другой план.
Она начала заводиться. Стиснув правой рукой подлокотник диванчика, девушка посмотрела в сторону. Стараясь дышать ровно, она чуть успокоилась и сказала:
- Человеческие эмоции – не зелья. Нельзя добавить один ингредиент тут, немного помешать там, прибавить огонь – и, в конечном итоге, получить нужный результат. Симпатии непредсказуемы, влечение и любовь тем более.
Снейп высокомерно взглянул на девушку:
- Можно. Предсказуемы.
Она возвела глаза к потолку. Мысленно убеждая себя в том, что спор с этим человеком бесполезен, и ее слова будут рассыпаться бисером перед бетонной стеной его упрямства, она глубоко вздохнула.
- Хорошо, давай обсудим следующий этап.
Профессор кивнул.
- Сейчас ваша первоочередная задача – выяснить, где хранится артефакт. Первую попытку предпримите сегодня же ночью. В половину пятого вы отправитесь на поиски кухни, чтобы попить молока. Иногда по ночам вас мучают боли в животе, и в таком случае вам требуется молоко. Успейте исследовать как можно больше помещений, прежде чем вас поймают.
Гермиона кивнула.
- На вас должен быть ваш спальный комплект, включая халат, но халат должен быть распахнут. Когда вас поймают, прежде чем подвязать пояс, позвольте Ливингстону, какой бы из двоих вам не попался, оценить работу мистера Сью.
Еще один согласный кивок.
- Завтра мы вместе пойдем гулять. На прогулке ведите себя естественно и будьте любезны, смейтесь только когда вам действительно смешно. Ваш неискренний смех способен вызвать судороги.
Гермиона рассмеялась. Затем, приняв серьезный вид, спросила:
- Так?
- Да. Так НЕ надо делать, - мрачно отозвался Снейп.
Гермиона нахмурилась. Ей показалось, это было вполне сносно. Ничего не сказав, она снова кивнула.
Профессор замолк, а она вдруг задумалась о его методах. Она неоднократно проявляла хитрость и смекалку и вся построенная ею линия поведения с самого начала была истинно верной. Снейп почти не посвящал ее в то, что намеревался делать, и ей все время приходилось действовать «по ситуации». При этом каждый раз она делала именно то, чего ожидал от нее профессор. Другая на ее месте могла растеряться, повести себя глупо, сболтнуть лишнего – но не Гермиона Грейнджер! Она подыгрывала своему напарнику во всем, хотя он не слишком старался сделать это легким для нее. И что же в итоге? Хвалил ли он ее? Нет! Он только принимал все как должное. При этом никогда не забывал критиковать. Девушка пыталась понять, почему он вел себя так, но ответа не находила.
Снейп снова заговорил, подводя итог. Гермиона с любопытством взглянула на него.
- На самом деле, это удивительно, - произнесла она, чуть улыбнувшись.
Легкое удивление отразилось на лице мужчины. Девушка задумчиво уставилась в потолок:
- Ведь весь твой план действительно потрясающ... Я хочу сказать, ты заранее продумал все, даже мое поведение. Ты... ты так разбираешься в людях, что это просто потрясает. Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО можешь предсказать, как поведет себя тот или иной человек.
После секундной паузы она продолжила:
- Знаешь, я просто иногда думаю: если бы вместо тебя на дело отправили кого-то другого, его бы уже давно раскусили. Нет, правда, скажи, как тебе удается так все продумывать, составлять такие хитрые комбинации, видеть каждую деталь?
- Опыт, - пожав плечами, ответил Снейп.
Искоса взглянув на Гермиону, он принял надменный вид. Переместившись вдоль дивана, она подсела чуть ближе к профессору. Восхищенно глядя ему в глаза, она сказала:
- Нет, дело не может быть только в этом. У тебя должен быть какой-то секрет. Ты умен, да, но это отличает многих. А у тебя же, помимо прочего, есть еще какая-то… это даже не хитрость. Предприимчивость, может быть? Уже ближе, но не отображает всей сути. Хотела бы и я этому научиться, - она неловко улыбнулась.
- Этому невозможно научиться, тут нужны природные качества. Но определенные задатки у тебя есть.
Улыбнувшись чуть шире, Гермиона подалась вперед, позволяя профессору полюбоваться тем видом, который демонстрировал чуть распахнувшийся халатик.
- Ведь это действительно несложно, Сервиас, правда? Сказать несколько приятных слов, немного польстить, немного приукрасить – и человек уже чувствует себя лучше и увереннее. Не так ли?
Бровь профессора медленно и удивленно приподнялась: кажется, Гермионе, наконец, удалось по-настоящему изумить Северуса Снейпа. Он окинул ее взглядом, словно видя впервые, и неторопливо отвернулся.
- Что ж, это лишний раз доказывает, что я хороший учитель, - проговорил он.
- А я – хорошая ученица, - ответила Гермиона, лукаво улыбаясь. – Кстати, об уроках. У меня возникла небольшая сложность.
Девушка приобрела серьезный и в то же время чуть смущенный вид. Будто бы у нее не выходило какое-то сложное зелье, и она хотела попросить совета у Мастера.
Профессор с интересом взглянул на нее, ожидая продолжения. Его пальцы неторопливо крутили кольцо на мизинце, взгляд спокойных светлых глаз излучал готовность выслушать.
- В общем, вышло так, что когда мы остались с Колином одни – это когда ты переместился в отель – он, якобы чтобы успокоить меня, подошел ко мне сзади и положил руки мне на плечи.
Снейп кивнул, поощряя ее продолжать. Гермиона встала.
- Я стояла к нему спиной, - она отвернулась от мужчины, приобняв себя, как тогда, - а он подошел и как будто бы попытался успокоить, хотя, на самом деле, он скорее просто хотел прикоснуться ко мне. Это не было похоже на сочувственное объятие, скорее… оно было романтического характера…
Она вздрогнула, когда на ее плечи легли теплые ладони.
- Вот так? – спросил Снейп.
Голос прозвучал очень близко, и Гермиона снова напряглась, ощущая неловкость и смятение, смешанные с каким-то другим, более сложным чувством.
- Д-да, - ответила она.
Сквозь шелк халата она чувствовала прикосновения, и миллиарды импульсов в ее теле отвечали на этот контакт.
- А ты что?
- А я растерялась.
- Это я понял. Что ты сделала?
- Я повернулась.
Гермиона изобразила, как это произошло с Колином, на этот раз ожидая того, что дистанция между ней и мужчиной окажется слишком маленькой, но все равно пугаясь этого.
- Не слишком разумно, - прокомментировал это Снейп, - он мог решить, что ты хочешь его поцеловать. Или готова позволить сделать это ему.
Девушка посмотрела в глаза профессора и, опомнившись только после небольшой паузы, ответила:
- Да, я тоже поняла свою ошибку. Но было поздно.
- И как же ты выпуталась? Или вы все-таки…
В голосе мужчины появились строгие нотки.
- Ты не должна ничего делать без моего ведома, - недовольно сказал он. - Ты можешь все испортить.
Гермиона недовольно нахмурилась:
- Мы не целовались, если ты говоришь об этом. Но, раз уж на то пошло, я не могу представить, как поцелуй может повредить делу.
- Если ты готова зайти еще дальше, то можешь делать все, что вздумается. Главное, не прыгай к нему в постель до того, как я совершу кражу. Он может потерять интерес.
Сжав кулаки, Гермиона дернулась, пытаясь избавиться от мужских рук на своих плечах, но он только крепче схватил ее.
- Так что ты сделала?
Некоторое время она упрямо молчала. Но потом поняв, что Снейп не оставит ее в покое, пока не получит всех ответов, безразлично и немного раздраженно сообщила:
- Я обняла его и сказала, что мне очень страшно. Потом попросила почитать мне книгу.
Снейп задумчиво посмотрел куда-то поверх плеча Гермионы, затем отпустил девушку и, кивнув, произнес:
- Это было вполне разумное решение. Так в чем заключается твоя проблема?
- Не уверена, что хочу разговаривать с вами и тем более выслушивать ваши советы после того, как вы меня оскорбили, - надменно ответила девушка, усаживаясь на диванчик.
Ее спина была еще ровнее, чем обычно, голова высоко поднята, губы поджаты.
- Оскорбить тебя не было моим намерением, - после долгой паузы устало сказал Снейп.
Гермиона демонстративно отвернулась от мужчины.
- Хорошо, было, - согласился он. - Но только с той целью, чтобы продемонстрировать тебе глупость необдуманных поступков и отбить всякое желание действовать вразрез с моими планами.
- Для этого совсем необязательно меня оскорблять!
Снейп закатил глаза.
- Достаточно, - строго сказал он, - сейчас не время для твоих капризов. Мы должны разобраться с твоей проблемой.
Гермиона молчала.
- Чего ты ждешь от меня? - спросил, наконец, он.
Она медленно повернула к нему голову. И в самом деле, не ждала же она извинений? Лишний раз напомнив себе о том, что расстанется с этим человеком, как только они украдут Эксанималис, она угрюмо сказала:
- Моя проблема заключается в том, что я не знаю, как вести себя, когда мы с Колином наедине. Как не допустить того, чтобы он решил, что я поощряю его, но в то же время не оттолкнуть?.. Это давняя проблема, честно говоря… - горько закончила она.
- Что ты имеешь в виду?
Она вздохнула, подбирая правильные слова:
- Я никогда не знаю, как вести себя, если кто-то, кто мне вроде бы нравится, ведет себя слишком… вольно. Мне нужно, чтобы все было постепенно – как быть, если кто-то не настолько медлителен? Я могу грубо отвергнуть ухаживания какого-нибудь наглого типа, но как быть, если человек вроде бы интересен? Не хочется, чтобы он обиделся и решил, что я не хочу продолжать… знакомство с ним. Но и позволять делать все, что ему вздумается, я тоже не могу, это задевает мою гордость. И, кроме того, я, по правде говоря, не очень люблю, когда ко мне прикасаются малознакомые люди.
Решив, что сказала достаточно, Гермиона, наконец, замолчала. И Снейп ответил вопросом на вопрос:
- Почему бы просто не сказать ему об этом?
- Не-ет, - смущенно протянула девушка, - это как-то… глупо. Нет, я так не могу. К тому же – вдруг он предложил помассажировать мне плечи не с какими-то грязными целями, а просто по-дружески хотел помочь мне расслабиться…
Снейп издал смешок.
- Элизабет… мужчина не делает женщине массаж «просто так по-дружески». Если только это не является давней традицией в кругу ваших друзей.
- Нет, я думаю, вы не правы. Я вполне могу представить себе ситуацию…
- В такой ситуации у вас не возникло бы сомнений,- прервал ее Снейп.
- Нет, все равно, - подумав, ответила Гермиона, - я не могу просто сказать. Я буду чувствовать себя еще глупее, чем после всех этих попыток увернуться и сделать вид, что не заметила, как он попытался положить руку мне на бедро. Ну как вы себе это представляете? «Послушай, Роберт, не обнимай меня пожалуйста, я еще не готова к такой степени близости»? Он сочтет меня либо сумасшедшей, либо холодной и бесчувственной.
Снейп задумался. В общем-то, он понимал проблему девушки: он и сам, в те редкие моменты, когда кто-то выражал симпатию к нему через физический контакт – похлопывание по плечу, объятие – чувствовал себя не в своей тарелке. И, уж конечно, в такой ситуации «попросить» не обнимать – трудно. Он-то, как правило, недовольно кривился и отвечал что-нибудь в меру ироничное, скрывая за колкостью свою неловкость, но Гермионе такой вариант не подходил.
- Хорошо, - произнес профессор.
Он сел на диван рядом с Гермионой.
- Я – Колин Ливингстон, - сообщил он.
Она кивнула.
Вдруг правая рука мужчины легла на ее левое колено. Девушка замерла.
- И что делать? – спросила она, боясь шевельнуться.
- Скорее всего, я говорю что-то, и в этот момент словно незаметно кладу руку на вашу ногу. Возможно, это якобы жест одобрения или сочувствия. Мы смотрим друг другу в глаза. Теперь вы улыбаетесь. Мягко кладете ладонь на мои пальцы.
Гермиона послушно делала то, что говорил профессор, не зная, чего ожидать.
- Чуть поглаживая мою руку, отвечаете на мои слова. Теперь берете мою кисть в свои руки, сжимаете ее. Пожимаете, выражая, например, благодарность. Заканчиваете говорить, отпускаете мою ладонь. Неловкая ситуация исчерпана.
Гермиона весело улыбнулась.
- Надо же! – воскликнула она. – Это так просто!
- Попробуем другую ситуацию, - предложил профессор своим учительским тоном.
Он встал посреди комнаты и жестом предложил Гермионе подойти к нему.
- Мы танцуем. Подойди ко мне ближе.
Снейп положил одну руку на спину девушки, второй сжал ее маленькую ладошку. Они принялись неторопливо двигаться в такт музыке.
- И вот моя рука медленно опускается ниже.
Ладонь профессора действительно легко скользнула по шелковой ткани вниз, и Гермиона почувствовала, как в горле пересохло.
- И… и что я должна делать? – спросила она, прочистив горло.
- Делай что-нибудь, - его рука была теперь непозволительно низко, пальцы легонько сжали ее ягодицу.
- Что ты делаешь? – воскликнула она, отталкивая мужчину.
Он довольно хмыкнул. Сложив руки на груди, он голосом мудрого старца заявил:
- Женщина должна уметь отказывать. Мужчины хитры и коварны. Мы сначала проверяем почву, а затем, если чувствуем, что у женщины не хватает духу сказать «нет», пользуемся этим. Ты не должна позволять мужчине делать то, что тебе не нравится, и если он не идиот, то поймет, в чем дело и будет действовать деликатнее. Естественно, и ты не должна перегибать палку.
- Но на диване… - попыталась возразить Гермиона, выглядевшая сейчас растеряно.
Снейп уселся в кресло, расставив ноги. Сложив руки домиком, он внимательно посмотрел на Гермиону:
- Есть ситуации, из которых можно выйти хитростью и ловкостью. Но иногда нужно просто сказать «нет».
Девушка вздохнула.
- Это трудно…
- Сейчас ты прекрасно справилась.
- Нет, тебе отказать несложно… - вовремя спохватившись, она попыталась оправдаться: - Я имею в виду, я же не рассматриваю тебя с этой точки зрения. С точки зрения… потенциального партнера…Ты понимаешь…
- Я тебя понимаю.
Вздохнув, Гермиона вернулась на диван.
- Надеюсь, до такого не дойдет. Колин ведет себя достаточно благовоспитанно и не позволяет себе лишнего.
Снейп усмехнулся.
- Да, до этого момента так и было. Но теперь ты живешь в его доме, и у него будет гораздо больше возможностей завладеть твоим вниманием.
Гермиона хмуро посмотрела на профессора. Она и сама понимала, что ситуация для нее осложнилась, но и их «дело» в Нью-Йорке было близко к завершению. Оставалось лишь сделать финальный рывок.
- Все это непросто, - сказала она, - когда я согласилась помочь тебе, когда услышала твой план, мне показалось, что это скверная идея, но простая в исполнении. Даже не так: когда ты сказал, что всему меня научишь, все объяснишь, я решила, что под твоим руководством легко справлюсь с любыми заданиями. А теперь… мне неприятно обманывать Колина. Я хочу сказать, он, хоть и любит пафосные комплименты и показательно-широкие жесты, но все-таки хороший человек.
- Ты не можешь знать этого наверняка.
- Ну я же вижу, - тоном, каким отвечают неразумному ребенку, произнесла Гермиона и усмехнулась.
Профессор едва заметно покачал головой.
- Я давно знаю, что ты очень высокого мнения о себе. Но не пора ли тебе раскрыть глаза и понять, что ты видишь и знаешь далеко не все? – сказал он. - Люди могут быть хитры, и ты вполне можешь не понимать их намерений, пока они не кинут их тебе в лицо, смеясь над твоей наивностью.
- Колин не такой, - упрямо ответила Гермиона.
Снейп ничего на это не ответил. Вздохнув, всем своим видом демонстрируя, что ему наскучил такой глупый собеседник, он встал и, бросив на прощанье «не забудь про молоко», вышел из комнаты.
В коридоре он столкнулся с Ливингстоном. Кровожадно улыбнувшись, профессор жестом предложил мужчине проследовать за ним. Колин в совершенной растерянности уставился на удаляющуюся спину своего гостя, а затем, тряхнув головой, поспешил за ним.
- Чем могу служить? – со всей возможной вежливостью спросил хозяин дома, когда они оба оказались в комнате Снейпа.
Сервиас Льюис подошел к окну и задумчиво уставился в черноту ночи. Ливингстон прислонился спиной к стене и принялся терпеливо ждать.
- Я вижу, что вам нравится моя дочь. И я вижу, что вы заинтересовали ее, - произнес, наконец, мужчина у окна. – Однако вы должны понимать кое-что: у вас не может быть никаких отношений. Ее судьба давно предрешена: Элизабет – нареченная Санджая Капура, представителя одного из самых знатных волшебных родов в Индии. Когда она выйдет за него, наше имение возрастет вдвое. Вы не бедны, поэтому и с вами она бы ни в чем не нуждалась. Но то, чем обладаете вы, не идет ни в какое сравнение с богатствами семьи Капуров. Я хочу для своей дочери только самого лучшего, а она делает то, что я велю. Вам не на что рассчитывать.
Колин задумчиво смотрел на прямую спину мистера Льюиса.
- Вы хотите этого не для Элизы, а только для себя. Она для вас лишь средство.
Льюис резко развернулся. Подлетев к Ливингстону, заставив того сделать шаг назад, он прорычал мужчине прямо в лицо:
- Не смей говорить так. Элизабет для меня – всё. И именно она унаследует все мое имущество после моей смерти. Всё, что я делаю, я делаю для неё.
Колин лишь пожал плечами, не веря в то, что говорил Льюис, но и не имея намерения продолжать спор.
Его гость как будто бы немного успокоился и отошел вглубь комнаты. Стиснув спинку кресла, Льюис уставился в пол.
- Но есть одно «но», - сказал он, наконец. – Элизабет… она, кажется, заинтересовалась тобой. Не знаю, что она нашла в тебе: я-то вижу, что все твои комплименты насквозь лживы, и являются результатом только одного желания.
- Если меня что-то восхищает, я всегда говорю об этом, не имея никаких тайных намерений.
Льюис прервал Ливингстона резким движением руки.
- Я хочу лишь одного, - сказал Сервиас, - чтобы ты пообещал мне, что не…
Тяжело дыша, он пытался заставить себя произнести нужные слова:
- Не зайдешь слишком далеко. Нет! – воскликнул вдруг раздосадованный «отец», толкая кресло.
Профессор Снейп позволил своей актерской душе вырваться на свободу и в идеальном жесте отчаяния вцепился длинными пальцами в свои седые волосы.
- Ты не должен трогать ее.
Колин немного опешил.
- Она не для тебя, ты понял? Не для тебя. У нее другая судьба, не ломай ее, - совсем другим, каким-то сломленным казался теперь Сервиас Льюис.
- Мне кажется… - наконец, произнес мистер Ливингстон,- вы слишком близко к сердцу воспринимаете то, что происходит между нами с Элизабет. Мы привлекаем друг друга, но никто не говорил о браке или чем-то подобном. В конце концов, я не прикоснулся к ней даже пальцем, чтобы у вас были какие-то основания предполагать у меня наличие серьезных намерений.
Льюис поднял голову к потолку, словно пытаясь придти в себя.
- Я рад это слышать. Теперь вы можете пообещать мне, что так всё и останется? Что вы никогда не посягнете на счастье моей дочери?
- Да, да, - сбитый столку, ответил Ливингстон, - не волнуйтесь. Я не имею никаких видов на Элизабет. Мне просто приятно проводить с ней время. Вы же не возражаете против этого? А в свой дом я пригласил вас, как уже говорил, потому что люблю гостей. И мне просто хотелось помочь вам, сделать доброе дело.
Льюис медленно кивнул. Ливингстон, неуверенно поглядывая на своего гостя, начал неторопливо пятиться к двери.
- Что ж, я пойду. Спокойной ночи, мистер Льюис, - сказал он и ретировался.
Как только дверь за ним захлопнулась, Снейп выпрямился и самодовольно ухмыльнулся.
Спустя несколько минут профессор вышел из комнаты.
Прислушиваясь ко всем посторонним звукам, он уверенным шагом пересек гостиную второго этажа, стремительно спустился по лестнице и оказался в коридоре, который вел к библиотеке и оранжерее. Его целью была эта сокровищница ценных ингредиентов, которой – не безосновательно – гордился Леонард Ливингстон.
Оранжерея...
Однако не успел он пройти и полпути, как услышал мужские голоса. Уже через секунду коридор оказался пуст, а профессор глубоко дышал, привалившись к двери библиотеки.
Обведя расчетливым взглядом заставленное книгами помещение, он взбежал по чугунной лестнице на хоры. Снейп успел лишь наложить на себя чары отражения или, как называли их многие, Чары Хамелеона, и слиться с малиновыми бархатными диванчиками, как в библиотеку вошли братья Ливингстоны. Они о чем-то негромко переговаривались, но, закрыв дверь и наложив на нее необходимые для защиты приватности заклинания, заметно расслабились и стали говорить громче.
- … в общем, он просто помешанный, - долетели до профессора слова Колина.
- Он волнуется за дочь, это нормально, - не согласился Леонард, вольготно располагаясь на письменном столе.
Он полулежал на нем, точно молодой бог, прекрасный и уверенный в своей привлекательности. Его старший брат, со свойственной ему плавностью движений, опустился на стул.
- Ты можешь защищать его сколько хочешь. Только понимаешь, как бы есть разница между защитой и… я даже не знаю, какое слово тут можно подобрать, чтобы не преуменьшить.
Леонард спокойно смотрел на Колина, тот же нервно запустил руку в волосы.
- Я вообще не знаю, с чего он взял, что у меня есть какие-то там «серьезные намерения». Не собирался я жениться на его дочери, пусть выходит хоть за падишаха, хоть за самого Будду! Просто она мне понравилась, и я проводил с ней время. В чем проблема? Он что, на всех мужчин так реагирует?
- Надеюсь, нет! – воскликнул Леонард с притворным испугом.
Колин покачал головой.
- Но вообще, - Леонард сцепил руки в замок за головой, потягиваясь, - честно говоря, все знают, как ты «просто общаешься» с женщинами. Может, ему уже нашептали, какой славой ты тут пользуешься, вот он и испугался за Элизабет.
- Да ну, ерунда, - Колин потер подбородок, - если бы я обладал слишком вызывающей репутацией, в обществе со мной просто перестали бы разговаривать. Все знают, что я нравлюсь женщинам и совершенно не умею им отказывать, но, по-моему, всех это только забавляет и является прекрасной темой для сплетен. Никто не стал бы никого предупреждать хотя бы ради того, чтобы узнать о нашем с Элизой романе и пару недель обсуждать его, пока не появится другая, более волнительная тема для пересудов.
- Ну, хорошо, - кивнул Леонард, - тогда, например, у Льюиса могла сработать отцовская интуиция.
Колин неопределенно хмыкнул.
- И не надо преуменьшать насчет мисс Льюис, - продолжил его брат. - Она тебе понравилась, я это видел. В конце концов, ты бы просто не стал приглашать ее в дом.
- Может, я ради тебя старался.
Леонард мягко рассмеялся.
- Дорогой мой брат, ты все и всегда делаешь ради себя, - сказал он, и Колин согласно кивнул.
После небольшой паузы старший Ливингстон продолжил:
- Я согласен, она мне понравилась. Но не настолько, чтобы бороться с ее отцом.
- А я бы с удовольствием с ним… поборолся, - мечтательно произнес Леонард.
Колин скривился. Встав, он начал прохаживаться вдоль стола, на котором возлежал его брат.
- Он психически неуравновешенный тиран.
- Да, именно такие мне и нравятся, - кивнул Леонард, - волевые, властные, жесткие.
Профессор Снейп, внимательно прислушивающийся к разговору, вдруг почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он хотел бы верить, что ошибся и неправильно понял слова младшего Ливингстона. Но дальнейший разговор двух братьев только больше и больше повергал его в пучину ужаса и отвращения.
- Я же просил тебя не говорить при мне в такой манере, - скривился Колин. – Мне совершенно не нравятся твои гейские штучки.
- С кем же еще мне обсуждать моих мужчин, если не с братом?
- Твой брат совершенно не разделяет твоих интересов. У тебя полно твоих голубых приятелей, которые с удовольствием вместе с тобой попускают слюни на того же Льюиса.
- Увы, они тоже не разделяют моих интересов. Моим приятелям нравятся красивые стройные мальчики.
- Понятно… - Колин устало потер лицо.
Леонард же мечтательно взглянул на потолок.
- Надеюсь, ты не собираешься выгонять их только из-за того, что пропала всякая надежда переспать с Элизабет?
- Нет, конечно, - ответил Колин. – Это было бы невежливо. Но я не понимаю, какое тебе до этого дело. Твой Льюис – натурал. У тебя тоже нет никакой надежды.
- О-о, - протянул его брат, - ты легко можешь заблуждаться. Был у меня один… с женой и детьми… директор компании, настоящий деспот, очень жесткий человек. Держал всех в ежовых рукавицах. Но как только мы оставались с ним вдвоем... – увидев выражение лица Колина, Леонард поспешил заключить: - В общем, «настоящий мужик».
Снейп вцепился в перила. Ему хотелось запустить в наглеца каким-нибудь опасным проклятием. В груди профессора клокотала ярость, а горло сжимали спазмы.
- И ты видел, как он смотрел на меня в Оранжерее? – спросил после небольшой паузы Леонард.
Колин отрицательно покачал головой, бездумно глядя на чугунную лестницу. Судя по всему, мужчину терзали иные проблемы. Сексуальные же предпочтения Сервиаса Люьиса были последними в списке «Об этом нужно подумать». Но Леонарду хотелось поделиться с кем-то, и он продолжил:
- В его взгляде было столько… энергии, столько страсти. Тогда я сказал «совершенно особенная красота», имея в виду, естественно, не цветок, а его самого, и он в ответ одарил меня таким взглядом… у меня колени подогнулись. Если бы там не было Элизабет, я бы, наверное, не сдержался и набросился на него.
Колин посмотрел на брата, словно видел его в первый раз.
- Я не понимаю, что ты в нем нашел? Он же… жуткий. Похож чем-то на нашего дядю Асербуса. Никогда не забуду то лето, когда он жил у нас в доме, - с отвращением добавил он.
Леонард вдруг покраснел и засуетился, но Колин этого не заметил, продолжив:
- Наверное, Элизабет похожа на мать, с отцом ничего общего.
Чуть подумав, он добавил:
- Мы завтра пойдем с ней гулять. И с ним тоже, естественно. Ты идешь?
- Не могу, встречаюсь с Трентоном. Он уверен, что нам нужно скупать акции, потому что…
Братья заговорили о делах, и профессор медленно, стараясь не издавать лишних звуков, осел на бархатный диванчик.
«Этот… этот мерзкий мальчишка! – думал Снейп. – Если он приблизится ко мне ближе, чем на три фута, я убью его, не раздумывая!»
Когда спустя полчаса Ливингстоны покинули библиотеку, профессор неторопливо спустился вниз. Переждав некоторое время, он вышел в коридор, быстро пробрался к той части дома, где находились гостевые комнаты, и постучал в выкрашенную в темно-зеленый цвет дверь.
- Папа? – спросила Гермиона, впуская в комнату профессора. – Что случилось?
В комнате царил полумрак – только два зеленых светильника на стене освещали помещение, и оттого очертания предметов казались размытыми, а детали утопали в мягком сумраке.
Снейп плотно закрыл за собой дверь и внимательно посмотрел на девушку.
- Пап, - в ее голосе вдруг отчетливо послышались взволнованные нотки. – Пап, слушай… папа, помнишь, ты говорил, что… что если мне снится плохой сон, я должна просто представить себя в самом красивом месте на земле?
Сперва профессор изумленно поднял брови, но как быстро пришло понимание ситуации, так быстро выражение его лица сменилось с удивленного на каменно-бесстрастное.
- Помню, - процедил он.
- Раньше я представляла Индию, а сегодня вдруг взяла и представила Нью-Йорк, - сообщила Гермиона, нервно теребя пояс халатика.
- Поздравляю. Я хотел сказать тебе, что завтра будет холодно. Надень на прогулку утепленную мантию.
Гермиона кивнула.
- И… не пей опять ночью молоко. У тебя заболит горло. Поняла? Никакого молока.
Она кивнула еще раз, а затем сказала:
- Спокойной ночи, пап.
После чего подошла к профессору и поцеловала его в щеку.
- Спокойной ночи, - ответил он почти ласково.
Но в глазах его читалось раздражение и даже угроза.
Когда мужчина вышел из комнаты, Гермиона шумно выдохнула. Из-за шторы выбрался Колин Ливингстон. Девушка обернулась к нему и шепотом заговорила:
- Я думала, у меня остановится сердце, честное слово! Вы не представляете… у папы просто чудовищное чутье на такие вещи. О…
Она приложила руку к ключице, пытаясь отдышаться. Конечно, причиной ее волнений было не то, что профессор мог застать в комнате Колина. Напротив, она переживала, что ее «папа» мог не понять, что в комнате есть кто-то еще. Одно неверное слово или действие, и весь план мог бы рассыпаться, как карточный домик.
- Да уж… ему стоило стать каким-нибудь сыщкиом или шпионом.
- Шпионом, точно… - прошептала Гермиона, качая головой и не веря, что все обошлось.
Ливингстон вдруг усмехнулся:
- Это же надо, я в своем собственном доме прячусь за штору… и я даже не заметил, как оказался там. Просто сработал какой-то инстинкт.
- Да, вы были молниеносны. Вашей реакции позавидует любой волшебник.
Теперь, после всплеска адреналина, Гермиона почувствовала желание рассмеяться, что и сделала. Колин поддержал ее. Отсмеявшись, девушка спросила:
- Так зачем вы пришли, Колин?
- Я… я уже и забыл. Спокойной ночи, Элизабет. До завтра.
С этими словами он подошел к ней, нежно поцеловал в щеку и торопливо вышел. Девушка растерянно посмотрела ему в след, но, невероятно уставшая за день, не стала долго размышлять над поведением мужчины. Ей слишком хотелось спать…
Северус Снейп, оказавшись в собственной комнате, даже не стал включать свет. Услышав, как дверь, которая вела в комнату Гермионы, открылась, и по коридору мимо его комнаты прошел кто-то – очевидно, Колин Ливингстон - профессор быстро скинул с себя одежду и улегся на кровать. Последней мыслью перед тем, как он уснул, была мысль о том, что ему слишком нравилось видеть мисс Грейнджер в шелковом пеньюаре, чтобы заподозрить в себе гея.
Братья Ливингстоны легли спать много позже, каждый погруженный в свои думы. Наконец, ночь стала полноправной хозяйкой в доме, тьма поглотила все комнаты и коридоры. И только на мраморном постаменте мерцал холодным голубым светом Эксанималис.
