Свобода

Глава 8

— Ты избегаешь меня? — голос Луны был немного надтреснутым, тихим и наполненным печалью. Она спрашивала, а это было тем, что она никогда не делала в обычной ситуации. — Если ты не хочешь общаться со мной, я пойму.

Луна прижимала к себе стопку учебников, которые почему-то носила отдельно от сумки. Может, так было, потому что Луна просто-напросто была странной. А может, потому что Гарри как-то спросил ее, почему от ее учебников пахнет жареным луком. Жареный лук в неограниченных количествах давно «жил» в сумке Луны. Девочка объясняла это тем, что он отпугивает мозгошмыгов от книг, в которых те любят селиться.

В этом ее жесте — в судорожно прижатых к груди книгах — было столько беспокойства, боли и неуверенности, что Гарри сию же секунду настигла совесть.

— Нет, Луна! Конечно, нет! — девочка чуть расслабилась после слов Гарри.

— Ты не любишь славу. Прости, я должна была понять.

— Зачем ты просишь прощения? Если кто виноват, то это я,— мальчик быстро поднялся на ноги и вышел из темной ниши, которая стала его прибежищем. Он подошел к Луне и, глядя ей в глаза, произнес:

— Ты замечательная, Луна. Просто замечательная, — Луна не отрывала от него взгляда. В ее бледно-голубых глазах застыло спокойное задумчивое выражение, будто маска, постоянная и непоколебимая, скрывающая любые чувства. Но Гарри понимал, чувствовал чем-то внутри, может, сердцем, что это ее спокойствие — ложь. Что ей, Луне, его единственной подруге больно, потому что она думала, что он отвергнет ее дружбу ради других, более привлекательных на ее взгляд, более интересных в качестве друзей. Глупенькая… Как же она не понимает? Она была нужна ему, та Луна, которую он знал. Она была нужна ему, как воздух, и без нее становилось вдруг тяжело дышать. Не потому что он в нее влюбился, нет, хотя, по его мнению, все к тому и шло, а потому что она приносила в его душу что-то, без чего он уже не мог жить, почувствовав единожды. Она принесла ему дружбу, чувство, что он кому-то нужен, чувство, что его ждут, где-то ждут. Что он не будет больше один в его чулане под лестницей, она, Луна, будет с ним, в его сердце, душе и разуме, просто потому, что Гарри будет точно знать, что она где-то есть. Потому, что она — его единственная и первая настоящая подруга — где-то есть. Она его понимает и ждет. И без этого чувства он уже не будет самим собой. Луна заставляла его жить дальше и впервые в жизни признаться себе, что он на что-то надеется, что он ради чего-то живет. Ради кого-то. Нет, он не считал себя таким вот несчастным, просто его жизнь была серой, она была скучной, и Гарри не умел ценить то, что у него было. Но он и не стремился изменить ее, подсознательно считая, что не получится. Просто-напросто не получится. Тогда зачем пытаться? Если все равно будет так, если все равно ничего не изменится? Глупец, — шептал внутренний голос, но Гарри ему не верил. Он вообще редко во что-то верил. Это было частью его души — недоверие и подозрительность, паранойя.

Его жизнь была серой, он сам сделал ее такой и жалел об этом, но не пытался изменить. Потому что не верил, что получится. А потом пришла Луна, и раз за разом она распахивала шторы и занавески в его серой и пыльной душе, будто библиотеке, в которой давно никто не был. Луна стала первой. И единственной.

— Ты самый замечательный человек, которого я знаю, Луна, и мне не нужен никто другой. У меня есть ты.

— Правда?

— Чистейшая, — улыбнулся мальчик.

— Спасибо, — прошептала Луна, будто удивляясь самой себе. Ее бледно-голубые глаза, казалось, сверкали, наполненные одной ей понятными чувствами. И Гарри, поддавшись порыву, крепко обнял ее. Не так, как обнимают любимых, нежно, будто пытаясь доказать этим объятьем свою любовь или показать ее, а так, будто если он не обнимет ее, случится конец Света.

— Обормоттер в Полоумную влюбился! Обормоттер в Полоумную влюби-и-ился-я-я-я! — донеслось откуда-то с потолка. Гарри, точно зная, кого он там увидит, поднял голову и впился взглядом в Пивза, на чьей улице явно был праздник. Тот не прореагировал, так что Гарри угрюмо прошептал куда-то Луне в волосы.

— Приятно, когда никого не интересует твоя личная жизнь.

Луна засмеялась немного сдавленно, но от того не менее счастливо.