Глава 9. Дом СмертиНад мрамором, венками перевитым,
убийцы стали ангелами вновь.
Удобней им считать меня убитым:
венки всегда дешевле, чем любовь.
В новой больнице доктора Газона Игорь решил испробовать на Карцере новый способ анестезии. К сожалению, этот способ находился в фазе эксперимента и категорически не подошел Карцеру.
- Упс… - пробормотал Игорь, поняв, что пациент перестал дышать.
Проверив пульс на обеих сонных артериях, Игорь заорал в открытую дверь:
- Мафтер Газон!..
***
- А давайте его подвесим, - предложил глава гильдии Воров. После суда Главы гильдий не спешили расходиться. - Не насмерть. Просто чтобы все видели повешенного. Ну, ты ж часто это практикуешь. И не говори, что нет, Хэвлок, ты старый пройдоха! – Боггис весело погрозил пальцем.
Окружающие главы гильдий опасливо покосились на Боггиса, а Ваймс поморщился.
- Господин Боггис, - холодно заявил патриций, - что подвигло тебя к таким подозрениям?
Другие главы гильдий постарались незаметно отодвинуться от Боггиса.
- Ну, ты ж сам… - сделал попытку сохранить улыбку на лице Боггис, но вместо этого почувствовал, как стремительно начал это самое лицо терять.
- Если вы сомневаетесь в квалификации нашего… технического персонала, вы всегда можете проверить её… на себе.
После этих слов патриция, главы гильдий постарались ненавязчиво попрощаться, и уйти, ссылаясь на срочные и безотлагательные дела, к примеру, оставленное на плите молоко.
- Доктор Низз? – окликнул главу гильдии Наёмных Убийц командор.
И когда тот неохотно вернулся, спросил:
- Почему никто из твоей гильдии не пытался убить Карцера?
От Ваймса не укрылось, что перед тем, как ответить, Низз бросил взгляд на Витинари.
- На него не было контракта, командор.
- Вот как? Или, может, ты не хотел посылать своих людей на верную гибель?
- Может быть, - уклончиво ответил Низз. – Но отсутствие контракта прерогативно.
***
Карцер открыл глаза и огляделся. От созерцания открывшегося ему пейзажа, у него создалось стойкое впечатление, что к имеющейся у него дисэйдезии*(1) прибавился не ведомый ранее дальтонизм*(2). Пейзаж был какой-то уж слишком чёрный, и включал себя довольно большой, аккуратный и ухоженный сад. Где деревья, трава и даже торчащие кое-где цветы, были, вопреки биологической вероятности, чёрными.
Топая по извилистым дорожкам, Карцер пытался анализировать ситуацию. Воспоминания о зале суда были ещё свежи. Он точно помнил, что прокусил себе язык. Помнил боль и привкус крови во рту. Но сейчас ничего этого он не чувствовал. Рана не кровоточила, разбитое колено ничуть не беспокоило, он даже не хромал, а рука, сломанная командором, потянувшись к карману, привычно извлекла клинок… который, как он точно помнил, отобрал у него Ваймс.
В глубине сада обнаружился дом, по меркам Карцера, годный для поживы, то есть солидный, основательный, и, да, чёрный. Остановившись перед массивной дверью, Карцер оглядел затейливую резьбу. Рисунок оной состоял из костей, словно некий безумный антрополог вдруг решил соорудить из человеческих останков Искусство, не очень понимая, что оно такое.
Проскользнув в дом, Карцер, мазнул взглядом по усеянному костяными мотивами интерьеру и прислушался. Откуда-то из глубины дома доносилось насвистывание, лязг посуды, шарканье и прочие вполне человеческие звуки. Неслышно ступая, Карцер пошёл на звук.
Звук привёл его на кухню, где с низкого потолка свисали медные кастрюли и сковородки. Одну из стен целиком занимала огромная чугунная печь. Перед ней стоял тощий и сутулый красноносый старик. Он поджаривал что-то на сковороде и насвистывал. Карцер остановился у него за спиной и уставился на содержимое сковородки. Содержимое, в ответ, уставилось на Карцера, потому что оно было яичницей-глазуньей.
Вдруг старик прекратил насвистывать, увидев в начищенном кофейнике, помимо собственного отражения, высокого и крепкого молодого человека отнюдь не безобидного вида. При виде такой персоны, сформированные за долгую жизнь инстинкты старика заставили его крепче сжать ручку сковороды.
Старик наклонился вперед и принялся раскачивать левой рукой. Карцер с интересом наблюдал за ним. Сначала движения старика были медленными, но постепенно размах и частота увеличивались, пока не перешли в дергающиеся взмахи. Сковородка, зажатая в правой руке, повторяла весь этот сложный рисунок, следуя по изогнутой воздушной траектории. И наконец, совершенно внезапно и приблизительно в тот момент, когда Карцер ожидал окончательного отрыва руки от плеча, волна движений распространилась по всему телу старика к его ногам. Очевидно, при этом создался мощный импульс. Старика повернуло, как на крутящейся подставке и сковородка с размаху въехала в голову Карцера, причём карцерова рука, сжимая нож, тоже совершила в этот момент независимый экскурс в область стариковой печени.
***
- Значит, всё-таки, самозащита? – буркнул Ваймс.
Патриций, сложив пальцы домиком, взглянул на командора.
- Иногда защита, это всего лишь ещё более жестокое нападение, ваша светлость.
- Хорошо, Карцер убивает плохих парней, - вынужден был согласиться Ваймс. - Но это не делает его хорошим.
- Но немного снижает мотивацию немедленно его поймать.
- Что вы хотите этим сказать, сэр?
- Только то, что среди убитых господином Карцером не выявленные Стражей преступники.
- И два стражника, - непримиримо добавил Ваймс.
Витинари вздохнул.
- А вы не думали, ваша светлость, что убийца пришёл к вам, чтобы вы поймали его?
Нет, Ваймс так не думал. Это нарушало его теорию «Зверя». Какое глупое животное будет преследовать охотника?
- Стоп! – до Ваймса вдруг дошло. – Хотите сказать, вы… - Витинари приподнял бровь, и Ваймс снизил обороты: - Кто-то помогал Карц… мешал Страже?!
Патриций откинулся на спинку стула, глядя на Ваймса с лёгким сожалением.
- Ваша светлость, вы случайно не заразились прогрессирующей глупостью от господина Боггиса? – Витинари, посверлив суровым взглядом, для порядка, не столько смутившегося, сколь разъярённого Ваймса, снизошел для пояснения: - Ничего не было сделано специально, ваша светлость. По крайней мере, с моей стороны.
- Могу я идти, сэр? – сквозь зубы спросил Ваймс.
- Да, конечно, ваша светлость.
Ваймс направился к двери, и уже взялся за дверную ручку, как патриций окликнул его:
- А вы знаете, что значит «грех», ваша светлость?
- Ну, - Ваймс никогда не задавался вопросом более религиозным, нежели «это констебль Посети замусорил тут всё своими душеспасительными книженциями?». - Кажись, эта штуковина есть во всех религиях, в какую ни ткни. Типа, «не возжелай быка соседа своего…», - язвительно прокомментировал он.
- Я говорю об этимологии этого слова, - не обратив внимания на тон командора, продолжил Витинари. – В переводе с эфебского оно означает «пройти мимо цели».
Ответом было озадаченное молчание.
- Не смею вас задерживать, ваша светлость, - выставил командора Витинари, и занялся бумагами.
Ваймс вышел, с трудом сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.
***
Сковородка прошла сквозь голову Карцера, не задев мозг. Зато расплескала по противоположной стене жир, на котором жарилась яичница. Так что теперь глазунья глядела со стены. Нож тоже не достиг цели, пройдя сквозь человеческое тело, словно оно было из тумана. В целях эксперимента, старик пару раз махнул сковородкой, беспрепятственно прошедшую через карцеровую персону. Чтобы не остаться в долгу, Карцер потыкал старика ножом. С тем же результатом.
- Чёртова клиническая смерть, - сказал старик.
- На себя посмотри, - парировал Карцер. - Сам чего тут делаешь?
- Готовлю завтрак, - ответил старик, поворачиваясь обратно к плите. – Тебе не предлагаю. Ты как бы… - сделал паузу, словно подыскивая подходящее слово, и с удовольствием заключил: - Мёртв.
- Что значит «как бы»? – Карцер умел понимать оттенки слов.
- Ты хоть знаешь, где оказался, парень?
- Дом Смерти, - Карцер был не дурак. - Все эти костяные мотивы, ограниченный цветовой спектр… трудно не заметить. А вот ты кто такой?
Старик повернулся к собеседнику, хмуро разглядывая его поверх своих очков-половинок. Осмотр не способствовал появлению дружеской откровенности.
- Живу я здесь, - с неким вызовом ответил старик.
Карцер, окинув взглядом неаккуратно заштопанный выцветший халат и стоптанные туфли старика, насмешливо хмыкнул:
- Вроде приживалки?
- Ах, ты!.. – взъярился старик. – Да я тебе!..
- И что ты мне сделаешь? – засмеялся Карцер. – Я же, по твоим словам, мёртв.
***
- Он как бы умер, - пытался объяснить Ваймсу доктор Газон в Бесплатном госпитале имени Леди Сибиллы. – Но не до конца. Нам удалось вернуть дыхание и запустить сердце. Но он… как бы это сказать… не проснётся.
- Это навсегда? – обрадовался Ваймс.
- Не могу гарантировать. Но возможно было повреждение мозга, и он никогда не будет таким как прежде. Это состояние называется клинической смертью.
- Что ты этим хочешь сказать? Он убийца. И он пытался убить себя. А после этой, как её… клиничной смерти, он встанет такой из себя блаженный. Будет собирать цветочки, вместо скальпов и кормить бездомных котят?
- Клиническая смерть имеет такое воздействие, - сказал доктор Газон. - Люди действительно возвращаются к жизни иными. Изменяется личные особенности, видоизменяется психика. Появляется огромное желание жить. Хотя в этом процессе есть временной промежуток, когда тело весьма уязвимо.
- То есть, сейчас? – произнёс командор. Он вспомнил тех, кого убил Карцер, своё обещание сержанту Килю. - Карцер не заслуживает второго шанса, - жестко сказал он… но юный Сэм смотрел на него сквозь тридцать лет… - А кто заслуживает? – тихо спросил Ваймс, обращаясь больше к самому себе.
___________
Примечание:
*1. Дисэйдезия - "визуальный" тип дислексии, связанный с плохим зрительным распознаванием слов.
*2. Дальтони́зм, цветовая слепота — наследственная, реже приобретённая особенность зрения человека и приматов, выражающаяся в неспособности различать один или несколько цветов.
