Глава 9Проснувшись рано утром, я обнаружил, что Китнисс все еще прижимается ко мне. Ее волосы спутались и разметались по моей груди. Судя по ее непринужденной позе и умиротворенному дыханию, можно предположить, что девушка еще спит. Я почувствовал что-то вроде желания защитить и оберечь это милое создание, чья рука лежала на моей руке. В данную минуту ей, безусловно, никакая опасность не угрожала. Но когда любимый человек спит в твоих объятиях, создается ощущение, что его жизнь находится в твоих руках. Странное и необъяснимое ощущение. Но такое волшебное и приятное.
За окном ярко светило солнце. Интересно, сколько же мы проспали сегодня?
Я оглядел комнату. Только сейчас я заметил, что одеяло лежало на полу. Видимо, свалилось ночью. От неспокойного сна.
Я знаю, что мне снилось. Очередной кошмар. Он также был связан с Китнисс. Но отличался от других ужасных сновидений тем, что я не убегал от девушки, она меня не убивала. Она лишь стояла и безразлично смотрела на меня. Я взял ее за руку, которая оказалась холодной. Китнисс не сжала мою ладонь. Она не двигалась и лишь молчала. Я пытался заговорить с ней, но она не отвечала. Спустя некоторое время, она выпустила руку медленно и с такой неприязнью, будто я был ей омерзителен, будто ей противно соприкосновение со мной. Затем развернулась и ушла спокойно, не торопясь. Я побежал за ней, но так и не смог догнать. А она исчезла, и я остался один.
Да, я помню, как проснулся на этом моменте. Девушка мирно спала. Удостоверившись, что она все еще рядом, вскоре я снова заснул. Этой ночью кошмары больше меня не беспокоили.
Но, судя по всему, они посетили сознание Китнисс. Удивительно, что я не помню этого. Обычно, я чувствовал, как она начинала ерзать во сне, метаться из стороны в сторону. Иногда, что-то кричала. А сегодня – ничего не было. Или было, но я этого не заметил. А она меня не разбудила. Однако, одеяло скинуто на пол.
Хотя, чему удивляться? Как будто я не знаю, что она тоже мучается по ночам от преследующих ее сознание ужасных эпизодов из прошлого, а также от картинок, порожденных ее собственным воображением.
Аккуратно освободившись от ее объятий, я встал с кровати и переоделся. Не буду ее будить – пускай поспит.
Пожалуй, будет не лишним приготовить нам завтрак. На кухне неестественно тихо, и как-то пусто. А кого, интересно, я ожидал здесь увидеть? Миссис Эвердин, хлопочущую у плиты? Примроуз, помогающую матери? Пора бы смириться, что последнюю я уже точно не увижу. По крайней мере, в реальной жизни.
Я почувствовал, как теряю равновесие. Черт! Недостаток пола на кухне Китнисс был в том, что кафель уж слишком гладкий. Поэтому мне неоднократно предоставлялась возможность подвернуться на протезе, если я не обувался. Но надо отдать должное Капитолийским медикам – «новая нога» мне абсолютно не мешала, и я чувствовал себя вполне комфортно. Настолько, насколько это вообще возможно при наличии в теле имплантата.
Не смотря ни на что, я прекрасно помню, как Китнисс плакала тогда, узнав о моей потери конечности. Это было еще перед тем, как болезненная правда ударила по мне. Правда о том, что любовь Китнисс была всего лишь игрой на публику.
Так, стоп! Не хочу думать об этом. Не следует переживать все снова. Дважды в одну реку не входят. Сейчас все по другому. А в прошлое пути нет.
Содержимое холодильника не располагало к кулинарным изыскам. Что ж, придется довольствоваться тем, что есть. А после схожу на рынок - затоварюсь.
Заканчивая приготовление нашего довольно скудного завтрака, я почувствовал на себе ее взгляд. И действительно Китнисс стояла, положив руку на дверной косяк. На ней все еще был надет ночной комплект. Лицо выглядело свежим, но волосы прибывали в милом беспорядке. Приглаженные, но не расчесанные. Непосредственной, слегка лохматой после сна, без тени макияжа – естественной - она мне нравилась гораздо больше, чем та роковая «красотка» с экранов телевизоров, в которой не было и тени настоящей Китнисс.
- Доброе утро! – поприветствовал я ее. – Как спалось?
Она подняла вверх свой взгляд, будто что-то обдумывая в своей голове. Такая реакция называется «Ну, как бы тебе сказать…».
- Понятно, у меня аналогично, - на мои слова она выдавила некое подобие сочувственной улыбки. – Ладно, готова к завтраку?
- А это обязательно?
Я удивленно посмотрел на нее. Вопреки моим собственным ожиданиям, во мне заговорил покровительственный тон, которым обращаются родители к своим детям в подобных случаях:
- Да, обязательно. И это не обговаривается. Я что, зря старался?
Услышав мою интонацию, она прыснула. Но, тем не менее, покорно села за стол.
Тосты и кофе с молоком – были составляющими нашего завтрака. И, хотя я постарался вложить как можно больше энтузиазма в их приготовление, получилось все же не очень богато и питательно. Китнисс поморщилась при виде кофе.
- Я положил сахар и добавил чуть-чуть корицы. Попробуй.
Она глотнула немного, и на ее лице появилась довольная улыбка:
- Не сказать, чтобы кофе стал моим любимым напитком, но зато тепло и уютно.
- Это ты его еще с моими сырными тостами не пробовала. Вот это - по истине божественно.
- А ты от дефицита скромности не страдаешь!
Мы оба рассмеялись.
Остаток завтрака мы провели, разговаривая на абсолютно бессмысленные, приземленные темы. Нашу беседу прервал телефонный звонок.
- Наверное, доктор Аурлиус, - предположила Китнисс.
Она встала и подошла к телефонному аппарату, находившемуся в прихожей.
До меня доносились лишь редкие высказывания девушки, где-то безразличные, где-то саркастичные, где-то недовольные. Я услышал и свое имя: «Пит тоже?». Интересно, кто это? Разговор не был слишком продолжительным, и вскоре она вернулась.
Китнисс выглядела слегка побледневшей. Я вопросительно посмотрел на нее, делая глоток из чашки.
- Плутарх звонил, - коротко сообщила она.
- Что-нибудь интересное?
Она помедлила, переступая с ноги на ногу.
- Пит?
- Мм?..
- Мы отправляемся в Капитолий.
