Глава 9Я прошу прощения, что мы так задержали главу. Это никак не входило в наши намерения, пропасть вот так на два с лишним месяца. Надеюсь, вы еще не списали фанфик как заброшенный.
Спасибо всем за отзывы, особенно всем, кто оставил предположения по поводу пары Гарвесте. Krissstall7171 - не гадали, но угадали))) Мелкий вредитель - ну, вы и сами все знаете)
Перевод главы -
Gilliane
...............
oOOOo
...............
Запретный лес никогда еще не был столь негостеприимен. Покрытая тонкой ледяной коркой земля являлась ненадежной опорой для ног. Темнело, солнце окрасило багрянцем небо, в котором уже виднелся бледный серп луны. Глядя на него из-под сумрачного полога леса, можно было легко представить, как лыбится с неба в голодном оскале череп, холодный и мертвый.
В кронах деревьев, то тут, то там, зловеще блестело множество голодных глаз. Все взгляды были обращены на одну из полян, где, если им повезет, их ждал сытный ужин.
– Черт возьми, Гермиона, это была моя любимая рубашка!
Гермиона лишь рассмеялась, легко вращая в руках боевое древко. Оно было массивным, около пяти футов длиной, остро заточенные лезвия на его концах хищно сверкали кровавыми отблесками в лучах заходящего солнца.
– Тогда тебе не стоило надевать ее на тренировку.
– Нитка с иголкой, дорогой, вот и вся проблема, - посоветовал Гарвесте, как бы между прочим, с каждым шагом безошибочно уходя из-под удара и с каждым взмахом веера отбивая укол пронзающей воздух рапиры. Уэнсдей разъяренно зарычала и попыталась атаковать снизу, но была сразу блокирована возникшим в его руках топориком.
Блейз вздохнул, раздраженно теребя рукав изрезанной рубашки, и поспешно отступил в сторону, чтобы увидеть пронесшееся мимо лезвие ножа. Он обернулся и, нахмурившись, бросил:
– Ты чего?
Драко лишь ухмыльнулся кровожадно и снова попытался его обезглавить.
– Того.
– Грязные приемчики, прямо как у Отца, - усмехнулся Гарри.
Между тем, позиции поменялись, теперь преимущество было на его стороне, и Уэнсдей приходилось прыгать, нагибаться и отходить; наконец, она умудрилась выхватить из воздуха летящую в нее спицу и послать ее обратно, только чтобы внезапно заметить, как начали дымиться ее пальцы. Гарри снова улыбнулся:
– Шельма.
Драко, в соответствии со своим открытым, эмоциональным характером, предпочитал тактику ближнего боя и выбирал соответствующее оружие. Гермиона, которая просто обожала демонстрировать окружающим свое превосходство – будь то интеллектуальное или любое другое – использовала длинное древко, чтобы, размахивая им, держать всех на приличном расстоянии. Блейз, в отличие от них, предпочитал уклоняться.
И прекрасно умел это делать. Он вскочил на дерево и, как только Драко приблизился к нему для атаки, молниеносно зарядил свой арбалет и выстрелил.
Драко тоже умел уклоняться. Он мог спокойно прошагать под прицельным огнем с широкой хищной ухмылкой маньяка-убийцы на лице.
Блейз спрыгнул с ветки. Приземлился он не так удачно, как хотелось бы, но по крайней мере, он не забыл навести арбалет, тем самым помешав Гермионе хорошенько приложить его, вырубив этак на несколько дней. Действуя умно и довольно жестко, он нанес ей удар по коленям, заставляя девушку подпрыгнуть на приличную высоту, спасаясь от перспективы провести следующую неделю, лежа в гипсе. Блейз поспешил отбежать подальше.
– Эй, Гарвесте, - прокричал Драко поверх лязга металла. – С кем ты идешь на бал? Оу-у!
Блейз внезапно вырос позади него из-под земли, как демон из преисподней.
– Держи свою хорошенькую головку при себе, дорогой.
– Пошел ты, - пробормотал блондин, уклоняясь от удара в голову, потом следующего – в район живота. – Как будто тебя это не интересует.
Вжик-вжик.
– Гермиона!
……………
оОООо
……………
Выбора не было. Не приглашать же на бал слизеринок, тем более что большинство из них все еще лечилось от сотни-другой болячек, которыми их регулярно снабжал благодушно улыбающийся Гарвесте. Чтобы не вызывать подозрений, он заразил инфекцией и себя с Уэнсдей, но только потому, что они вдвоем были единственными во всем Хогвартсе людьми, получавшими удовольствие от многочисленных пожирающих их плоть бактерий. Все их заболевания, впрочем, благополучно прошли как раз к Святочному балу.
Драко с Блейзом в итоге шли одни – вместе, но не друг с другом. Просто… они придут одновременно, но не сопровождая друг друга… а просто…
Драко гневно взирал на свое отражение в зеркале. Оно глядело в ответ, весьма самодовольно.
– Ладно, денди, хватит прихорашиваться, возьми себя в руки и иди уже.
Они с Блейзом направились к Большому залу из подземелий. Гарвесте пропал из виду два часа назад, и с тех пор они его не видели.
«Наверняка целуется с какой-то девчонкой в укромном уголке», - мрачно подумал Драко. Он не мог толком сам себе объяснить причин такой зависти. Возможно, дело было в том, что у него самого не было пары и ему пришлось идти на бал в компании с тем же парнем, с которым он провел последние четыре года. Даже Гермиона раздобыла себе ухажера. У Уэнсдей же их было целых два, а ведь она была невменяемой.
Эта троица как раз шла впереди, близнецы Уизли были словно два столба возле темного провала заброшенного колодца. Девушка плавно скользила по ступеням, облаченная в черный наряд, будто взятый прямиком из гардероба Мортиши. Этим вечером она распустила свои косы, и те падали, как цунами, тяжелыми волнами за ее спиной. Настоящая невеста вампира.
К большому удивлению Блейза, Гермиона не сильно от нее отставала. Он не имел ни малейшего представления, как ей это удалось, но гриффиндорка как-то умудрилась уложить свои волосы в мягкие каштановые волны, а пудру, наверно, ей вообще пришлось наносить лопатой, чтобы добиться такой прозрачной бледности, выгодно контрастировавшей с роскошным винно-красным платьем, подчеркивавшим ее непышную, но очень привлекательную фигурку. Седрик выглядел весьма довольным своей парой.
– Ты сегодня обворожительна, Гермиона, - прокомментировал Драко, склонившись к ее руке в традиционном галантном жесте. Блейз последовал его примеру. Так было принято приветствовать даму в чистокровном обществе, и Гермиона была так же достойна этого обращения, как и все остальные.
Впрочем, они не рискнули повторить подобный опыт с Уэнсдей. Гарвесте давным-давно проинформировал их о пристрастии сестры к ядам.
– Спасибо, ребята, - покраснела Гермиона, потом огляделась вокруг. – А где Гарвесте?
– Мы думали, он будет с тобой.
– Чемпионы! – позвала профессор МакГонагалл. – Чемпионы, постройтесь, пожалуйста, парами у входа. Всех остальных прошу в зал.
– Увидимся позже, - улыбнулась им Гермиона. – Займите нам место, ладно?
……………
оОООо
……………
– О, мой бог!
Да, это был поистине незабываемый момент. А еще – момент судорожного сжимания вилок и ножей и бросания уничтожающих взглядов.
Волосы Гарвесте – а это, несомненно, был он – были собраны в хвост на затылке и перевязаны той самой неизменной зеленной атласной лентой, которую он носил постоянно. Костюм был, конечно, черным: черный пиджак, черный жилет, черный галстук. На нем были брюки, и теперь друзья готовы были благодарить всех богов за то, что он не ходил в них ежедневно. Те будто льнули к его длинным, длинным ногам, как банный лист к мокрому телу, а краешек широкой мускулистой груди, выглядывавший из не застегнутого ворота его дымчато-серой шелковой рубашки, казался абсолютным нарушением общественного порядка и норм приличия. В этом не было никакого смысла – практически ничего не было обнажено, но факт оставался фактом: Гарвесте Аддамс в мужской одежде выглядел соблазнительно. Невозможно, невероятно соблазнительно.
Его пара была просто ослепительна.
Это была высокая стройная брюнетка, с длинными шелковистыми волосами, уложенными в сложную высокую прическу, несколько локонов свободно падало на плечи, оттеняя белизну ее лебединой шеи. Манящую глубину ее глаз, в окружении густо накрашенных длинных ресниц, подчеркивали темные серебристо-зеленые тени. Мягкий контур чуть пухлых губ был лишь слегка очерчен, и этот недостаток яркой помады прекрасно сочетался с насыщенными изумрудно-сапфировыми тонами пышного бального платья. Плавные линии ее тонких белоснежных рук на фоне черного бархатного костюма Гарвесте смотрелись безупречно. Даже ее ушные раковины были совершенны.
Как только завершился первый, открывший бал танец, Гарвесте со своей партнершей растворился в тенях, даже не задержав взгляда на их столике. Он что, на самом деле был настолько очарован? Серьезно?
Блейз и Драко отказывались друг с другом разговаривать, а Гермиона разносила в пух и прах свою порцию буйабес.
–
Бззззз-бзбз, - выдал кузен Что с определенной долей превосходства в голосе.
Виктор лишь усмехнулся и вернулся к тарелке с картофельным пюре.
Темноволосая обольстительница снова появилась в зале, на этот раз держа в изящных ручках скрипку. Она уверенно проследовала через весь зал к сцене, где оркестр наигрывал очередной вальс, и что-то шепнула на ухо дирижеру. Взгляд Драко выхватил мелькнувший на мгновение край ее лодыжки, форма которой заставила бы расплакаться самого Микеланджело, и он разломил пополам свою ложку.
Девка.
Дирижер склонился в легком поклоне, и музыканты прервали игру. Партнерша Гарвесте поднялась на сцену и одарила всех в зале сияющей улыбкой.
Потом она опустила смычок на струны и заиграла.
Уэнсдей заулыбалась.
– Фред, Джордж, - повелительно сказала она, вставая с места. – Хватит сидеть тут без толку, я хочу танцевать!
– Сию секунду, ангел ночи!
– Твое желание для нас закон!
Несмотря на свой затуманенный злостью разум, Блейз застонал в ужасе. Такого он, честно говоря, не ожидал. Одного Гомеса Аддамса им вполне хватало, спасибо.
Музыка завораживала, несмотря на довольно быстрое исполнение, каждая нота оставалась кристально ясной и чистой. Красавица слегка покачивалась в темп, смычок в ее пальцах буквально летал по струнам, когда она играла одну из самых трудных пьес из репертуара Брамса, Венгерский танец № 5.
Уэнсдей двигалась с грацией прирожденного хищника (или убийцы), и все время, пока она кружилась в танце, с ее лица не сходила кровожадная ухмылка. Близнецы, в отличие от вечно неуклюжего Рональда, легко поспевали за ней, их шаги - уверенные, четко выверенные - будто они танцевали так много раз. Весь танец был неподдельно чувственным, сексуальным, что казалось совершенно невероятным, принимая во внимание двенадцатилетний возраст партнерши. Хотя, следовало признать, что она была далеко не самой обычной двенадцатилетней девушкой. Она танцевала, как ее Мать, в одну секунду прижимаясь всем телом к Джорджу, в другую – проводя ладонями вниз по бокам Фреда. Улыбка ее становилась все шире. Один взмах руки – и Фред полетел в сторону, удар с разворотом ногой – опрокинул Джорджа навзничь, но тот тут же сделал стойку на руках, снова выпрямился и успел поймать за руку Фреда, притягивая его к себе и не давая упасть. Они не отставали от нее, шаг за шагом, бросок за броском, пока, наконец, к летающим телам не присоединились столовые приборы (вместе с кастаньетами из раковин моллюсков, почему-то) – и танец продолжился.
– Они окончательно сошли с ума, - сказал Драко, все это время не отрывавший пристального взгляда от черноволосой стервы со скрипкой.
– Похоже, вообще-то, что они развлекаются, - едко заметила Гермиона, ожесточенно растирая в порошок лимонное безе. Наблюдавший за ними Седрик рассмеялся. Все это время он не сильно возражал, что его партнерша совсем не уделяет ему внимания. Он тоже не отводил глаз от сцены, склонив голову на бок и словно пытаясь решить про себя какую-то сложную задачку.
Пьеса завершилась мощным крещендо, и под восторженные аплодисменты толпы загадочная спутница Гарвесте поклонилась и спустилась со сцены. Уэнсдей сразу вернулась к столу, а близнецы воспользовались возможностью искупаться в лучах славы и насладиться восхищением зрителей.
Блейз следил уничтожающим взглядом, как
она, сияя улыбками, проследовала к их столику и села рядом, тщательно расправив пышные юбки бального платья, нарочито демонстрируя его красоту. Потом Блейз опустил взгляд на скрипку, которую девушка до сих пор держала в руке. К шейке инструмента была привязана зеленая атласная лента.
Невозможно.
– Ну, здравствуйте, мои дорогие.
– ГАРВЕСТЕ!???
……………
оОООо
……………
– Я должна была узнать его, даже под всей этой чертовой штукатуркой, - прошипела Гермиона, следя взглядом за танцующими парами Гарвесте, Уэнсдей и близнецов Уизли. – Он ведь уже проделывал при мне этот трюк с трансфигурацией в прошлом году, когда мы сдавали экзамены.
– Он довольно хорошо танцует, - заметил Седрик, в то время как юбки обеих «дам» кружились все быстрее и быстрее в вихре танца. Блейз и Драко до сих пор не разговаривали.
– Ты бы видел, как они танцуют Мамушку, - Гермиона сделала глоток пунша из бокала и тут же чуть не выплюнула его обратно. Напиток обжег горло, и она потянулась за склянкой с противоядием, которое неизменно носила с собой в сумочке с того самого первого лета в гостях у Аддамсов. Уэнсдей
обожала яды.
Оркестр отчаянно пытался угнаться за темпом танца, но никак не поспевал. Несколько смычков уже буквально дымилось.
– Что такое «Мамушка»?
Струна лопнула, оставив на щеке скрипача длинную кровоточащую отметину, но тот продолжал играть как одержимый, не замечая ничего вокруг, не в силах остановиться.
Гермиона залпом проглотила жгучий напиток, одновременно жестом показывая Драко и Блейзу проверить свои бокалы. Блейз кинул лишь один взгляд, тяжело вздохнул и поднялся, чтобы налить новую порцию пунша. Драко тем временем провел палочкой над их бокалами, раздраженно ворча про себя. Гермиона улыбнулась в ответ на недоумевающий взгляд Седрика и продолжила разговор:
– Это традиционный танец Семьи Аддамс – очень опасный, но очень красивый. Для него нужно много ножей, и потом…
Первой взорвалась виолончель, затем – друг за другом – вся барабанная установка, и наконец, скрипки. И все равно, в туче разлетевшихся щепок, струн и деталей, музыканты продолжали самозабвенно играть, будто поклявшись стоять до самого конца.
В конце Уэнсдей запела. Остававшиеся в сознании музыканты нашли в себе силу духа, чтобы ей аккомпанировать.
Блейз замер, когда ледяной палец коснулся его руки. Гарри улыбнулся ему и перевел взгляд на сцену. На ней гордо стояла завораживающе мрачная девушка, настоящая «невеста вампира», и ее хищной алой улыбке для большей кровожадности не хватало только клыков. Ее голос плавно тек, опускаясь и поднимаясь, зловеще прекрасный и одновременно неуловимо тревожный. Виктор, очарованный, что-то торопливо шептал по-болгарски кузену Что, оживленно при этом жестикулируя. Что придвинулся к нему поближе и время от времени кивал в знак согласия.
– О чем она поет? – тихо спросил Драко у Гарвесте, на мгновение позабыв о своей недавней обиде на друга.
– Она поет свою любимую песню, «Der Holle Rache kocht in meinem Herzen», - ответил Гарвесте. – Это значит: «Ярость преисподней кипит в моем сердце».
-----
Если кто захочет послушать Брамса, рекомендую -
www. mp3poisk. net /david-garrett-brahms-hungarian-dance-no-5-brahms (без пробелов)
