Глава 9Глава 9. Жалкое подобие сказки
Утром первого сентября Гарри проснулся рано, даже слишком рано. Было пять часов. Мальчик подумал, какого черта он так рано поднялся, если до вокзала ехать сорок минут, а поезд только в одиннадцать. Но снова уснуть не получилось.
Гарри встал с постели, посмотрел на Джона, посапывающего и улыбающегося во сне, и позавидовал ему. Такой же сирота, такой же ребенок, но, сколько у него возможностей. От него ничего не ждут, он может стать врачом, инженером, вором, убийцей, премьер-министром. Да кем угодно!
Мальчик сел в кресло, впервые за это время открыл тетрадь, подаренную администрацией приюта. Листы были молочного цвета, плотные. Другой бы воспитанник не оценил такого подарка, но Гарри знал, что подобные вещи могут стоить дорого. Миссис Вертон, или кто там придумал ему купить эту тетрадь, не ошиблись в выборе. На первой странице мальчик написал перьевой ручкой — он пытался писать перьями, потом плюнул на эту глупость отставшего от жизни магического мира, и купил в канцелярском магазине пару перьевых ручек и чернила к ним:
«Эта тетрадь принадлежит Цоресу. Он пишет в ней то, что взбредет в его голову. Обычно в его голову приходят разные глупости, поэтому если эта вещица оказалась у вас, вы можете не утруждать себя чтением всякого бреда».
Затем мальчик перевернул страницу, и продолжил:
«Сегодня я еду в Хогвартс… чтоб его! Я проклинаю Основателей этого идиотского учебного заведения! Только глупейшему человеку придет в голову распределять учеников на факультеты по характеру. И только глупейшему человеку придет в голову гордиться учебой на том или ином факультете. По сути, все равно, куда ты поступаешь, всех учат одному и тому же, а если уж говорить о чертах характера, то их гораздо больше, чем факультетов. Где, скажите мне, факультет, где основной чертой характера является, скажем, трусость? Почему я должен жить среди идиотов? Хотя наверно так считает каждый, не знаю того, кто считал бы себя идиотом, а других — гениями».
Гарри отложил тетрадь и посмотрел на часы. Шесть часов. Мальчик побрел в ванную комнату. Там он долго смотрел на свое отражение в зеркале. Глаза вообще не поменяли цвет. Никак. Хотя, может быть, были какие-то малейшие изменения, но увидеть их было невозможно. Теперь Гарри было интересно посмотреть на желтоглазую мадам Хуч. Ему было даже немного обидно, что цвет не поменялся. Было бы забавно, если глаза стали бы неестественного цвета. В магическом мире, может быть и все равно, а вот для маглов — это было бы неожиданно. А, впрочем, какая разница, вон ходят всякие с белыми или полностью черными линзами и никому нет до них дела.
Волосы торчали в разные стороны. Как же они раздражали Гарри. Он надеялся, что когда они станут длиннее, то будут лучше лежать. Ничего подобного! Мальчик попытался пригладить их водой. В итоге те пряди, которые до этого итак лежали ровно, теперь, уже мокрые, прилипали к коже, а те, что торчали, по-прежнему продолжали торчать.
— Ну и черт с вами! – сказал ребенок своим волосам.
После душа Гарри вернулся в комнату, сел на подоконник и задумался. За последние пять дней он прочитал несколько магловских книг из городской библиотеки о террористических и подпольных организациях, и сравнивал их со структурой «террористической шайки» Пожирателей. Ему казалось, что Темный Лорд был дураком. Кому в голову придет строить по такому принципу организации? Подобные организации (а Гарри причислил Пожирателей по их действиям к террористическим, если брать магловскую терминологию) должны быть построены по принципу пирамиды. Главный, в данном случае этот самый Темный Лорд, должен был не набирать Внутренний Круг, где все друг друга знали, а сохранять инкогнито. Взять, скажем, двух Пожирателей, да так, чтоб каждый из них не знал, что другой тоже Пожиратель, и только этим двум будет известен лидер группы, общаться с каждым только индивидуально. Попросить каждого из них найти двух других проверенных людей, но те уже не должны знать лидера. Те двое должны привести еще двоих, не раскрывая личности тех, кто привел их, и так далее. Да, так труднее координировать действия, но и труднее выйти на лидера или на двух главных, особенно если те не знают друг друга, либо не знают, что другой тоже Пожиратель. И вообще, схватит аврорат одного Пожирателя, а он ни сном, ни духом не знает о своих «коллегах», и пытайте его сколько угодно, вливайте сколько угодно «Веритасерума», не знает он, и все тут. Максимум выйдут на нескольких, а до лидера не доберутся. Настоящие тайные, подпольные и террористические организации так и действуют. Это только псевдотеррористические шайки раскрывают себя, свое название и своего настоящего лидера. А о тех, кто делает историю, узнают только тогда, когда история уже сделана.
Гарри пришла в голову мысль, что если ему когда-нибудь придется набирать союзников, он будет строить организацию именно по такому принципу. А чтоб насолить и Дамблдору, и Темному Лорду, надо чтоб двое главных, были из их круга. Одного Дамблдоровского, другого Пожирательского. Пусть один думает, что борется за свет, другой – за тьму. Даже два названия можно придумать. И организация будет срывать планы и тех, и других. Да здравствуют беспорядки!
Но это все в планах, пока же, Темный Лорд где-то скрывается и находится в состоянии, близком к смерти. Дамблдор ждет своего «героя» сегодня в Хогвартсе. А Гарри все еще маленький одиннадцатилетний мальчик, которому эти планы не осуществить. Но приглядываться к людям можно начинать.
Гарри посмотрел на свои вещи, сложенные аккуратной стопочкой на прикроватной тумбе. Неделю назад он посетил магазин мадам Малкин и купил пару черных и пару белых рубашек, две пары брюк, ремень со змейкой и две пары обуви – замшевые и кожаные черные туфли. Никакого пафоса, никаких цветных мантий, Боже упаси! Мальчик ненавидел весь этот цирк с мантиями. Будь его воля, он оделся бы в свою любимую черную толстовку с капюшоном. Но все же, он знал, что «встречают по одежке», поэтому надо выглядеть хотя бы просто прилично.
Он надел черную рубашку и брюки, на голову нацепил черную повязку, которую купил в женском магловском магазине аксессуаров, и название которой не запомнил. Надо же было чем-то закрыть шрам. Он не хотел, чтоб в поезде повторилась история «Дырявого котла», где все пожимали ему руки, что казалось, он уйдет оттуда с мозолями. Гарри посмотрел на себя в зеркало. «Я выгляжу как идиот! Миниатюрный гот с торчащими патлами! И почему, каждого первого сентября я должен выглядеть идиотом?» — подумал он, вспоминая свой костюм, в котором появился в новой средней школе в прошлом году. Тут он вспомнил о мантиях в рюкзаке, и решил, что как идиот, будет выглядеть весь год, а то, что сейчас – еще более или менее приемлемо.
Мальчик сложил все оставшиеся вещи в рюкзак, даже прихватил библиотечные магловские книги, и огляделся. «Я сюда больше никогда не вернусь, и никакой Дамблдор не заставит меня это сделать!»
Дорога до Кингс-Кросс прошла спокойно, никто не обращал внимание на «миниатюрного гота» с рюкзаком. Плюс большого города в том, что всем плевать. Так легко затеряться в толпе, стать ее частью! Но не все понимают, что значит быть частью толпы. Это значит быть никем. Вот сидит напротив девушка-блондинка, высокие каблуки, дорогая сумка. Она явно думает, что особенная, что такая единственная. Но нет, всем все равно. На нее, на ее жизнь, на ее «особенность». Даже если кто-то и обратит на нее внимание, то забудет о ней через минуту, вспомнив о собственных проблемах и о том, что тоже является «особенным».
На платформе мальчик встретил рыжее семейство, подождал, пока все они исчезнут за барьером, и только потом прошел следом. Было без пятнадцати одиннадцать. Гарри посмотрел на алый паровоз, вывеску, обозначающую номер платформы, и ухмыльнулся. «Жалкое подобие сказки! У человека, впервые попавшего сюда должно сложиться впечатление, что он попал не в магический мир, а в сказочный. Иллюзия счастья и добра. Иллюзия для детей, которые не знают, что это ложь. И кто, интересно, придумал, что платформа будет 9 и ¾? Почему не 9 и ½, или, скажем, 9 и число Пи…Внимание, Хогвартс-экспресс отходит от платформы 9 и 3, 14..»
Мальчик отыскал свободное купе в конце поезда и сел, глядя в окно на то самое рыжее семейство. Простые, не такие, как тот же напыщенный индюк Драко Малфой, но в глазах тепло… любовь? Да, рыжая полная женщина их любит, они росли в любви. Вот она оттирает грязь с носа младшего сына, вот маленькая девочка плачет, провожая братьев. А его никто не провожал, отпустили так. МакГонагалл предупредила директора, что провожать его не нужно. Только миссис Вертон пожелала успехов в учебе.
Рыжие вошли в вагон, поезд тронулся. Дверь в купе Гарри приоткрылась, мальчик про себя чертыхнулся. В купе заглянул младший из рыжих.
— Здесь свободно? – спросил он, указывая на сиденье напротив, — В других вообще сесть некуда.
Гарри лишь молча кивнул. Рыжий устроился. Мальчики некоторое время молча смотрели в окно. Потом Гарри подумал, что не хочет, чтоб каждый свободно заходил в купе, достал палочку, направил на дверь, и произнес:
— Коллопортус!
— Круто! – выпалил рыжий, и Гарри на него удивленно посмотрел, не думал он, что в семьях волшебников, юные маги не знают простейших заклинаний за первый курс, — Меня, кстати, Рон зовут, Рон Уизли.
— Цорес, просто Цорес, — ответил Гарри.
«Ты мне изменяешь?» — спросил Адам-Самаэль.
«Иди к черту!» — посоветовал ему Гарри.
— Первый курс? – поинтересовался Рон.
— Он самый, — меланхолично ответил Гарри, даже не глядя на рыжего.
— На какой факультет ты хочешь поступить?
— На тот, которого нет в Хогвартсе. Но из тех, что есть, меня устроит Равенкло.
— А я хочу в Гриффиндор. У меня пятеро братьев, все учились там, и мама с папой. Не представляю, что будет, если поступлю в другой факультет, — как-то грустно ответил рыжий, поэтому Гарри стал выглядеть немного заинтересованнее, он любил разгадывать причины грусти, радости и других эмоций у людей.
— И чем ты расстроен? Есть шансы попасть в другой факультет?
— Да не в этом дело. Я шестой брат, и мне придется сделать все, чтоб не отставать от них. Билл был лучшим учеником школы, Чарли был капитаном квиддичной команды, Перси стал старостой, Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А я обычный. К тому же, когда у тебя полно старших братьев, тебе не достается ничего нового. Старая форма, палочка от Чарли, крыса от Перси.
Мальчик потупился, подумав, что наговорил лишнего. А Гарри решил, что Рон – подтверждение его теории о том, что ни один человек не бывает счастлив. Казалось бы, родители любят, куча родственников. Но не только от Гарри все чего-то ждут. Вот от рыжего тоже ждут, и это его так же расстраивает. «Наверно, Земля – действительно ад, где каждый должен страдать. Просто для одного страдания одни, для другого – другие».
— Ты знаешь, в этом году поступает Гарри Поттер! Вот бы его увидеть, хотя, скорее всего мы будем учиться на одном факультете. Его родители были в Гриффиндоре.
«Не дай Бог!»
— Знаешь, мне как-то безразлично, — ответил Гарри, отводя взгляд в окно.
— Просто интересно, какой он, где жил. Говорили, что Дамблдор его где-то спрятал. Я думаю, что он мог жить не в Англии. Интересно, а он помнит что-нибудь о… ну о Сам-Знаешь-Ком?
«О да, Дамблдор спрятал, так спрятал!»
— Скажи, ты помнишь себя в год? Я вот нет, с чего ты взял, что он может помнить?
— Действительно, — смущенно сказал Рон.
В купе попытались войти Драко Малфой и два каких-то амбала. Потом блондин достал палочку и открыл дверь заклинанием. В отличие от Рона, он знал несложные чары.
— Зачем вы закрылись, — с порога, растягивая слова, проговорил блондин, — Привет, П… — тут Гарри приложил к губам палец, и отрицательно покачал головой. Драко Малфой не был бы Малфоем, если бы плохо соображал, поэтому договаривать фразу он не стал.
— Привет, Малфой.
— Это Крэбб, Гойл, — сказал блондин, указывая на стоящих за своей спиной.
— Цорес, — кивнул им Гарри. Драко хмыкнул, — Рон Уизли, — сказал мальчик, указывая на соседа по купе.
— Ну и зачем ты сел с Уизли? – спросил Малфой.
— Я сел один, но против общества Рона Уизли, как и против твоего общества, ничего не имею. Понимаешь, Малфой, мне вообще все равно. На всех. На всю эту дурацкую жизнь.
Драко снова задумался, как тогда, в магазине мадам Малкин, а Рон открыл рот от удивления, не ожидал он подобных слов.
— Да ты мизантроп, — произнес, наконец, Драко, вспомнив, как отец пару дней назад объяснял ему значение этого слова.
— Мизан.. кто? – спросил рыжий.
— Неважно, — ответил ему Гарри, — но ты почти угадал, Малфой.
— Не передумал поступать в Равенкло? Что-то подсказывает мне, что мизатропу самое место в Слизерине.
— Кажется, мы это уже проходили, — заметил Гарри.
Тут только до рыжего дошло, что он сел в купе к человеку, который знаком с Драко Малфоем, сыном Пожирателя! Теперь все в Гарри ему стало напоминать «типично представителя» пожирательской семейки. Черная рубашка, ремень со змейкой, даже эта дурацкая женская повязка на лбу.
— Ну, в общем, мы пойдем, — сказал Драко, чувствуя себя некомфортно в компании предателя крови и странного героя магического мира, — увидимся на распределении.
Когда Малфой и компания покинули купе, Рон не нашел ничего лучше, как спросить о том, о чем спрашивать было не принято.
— Твои родители были Пожирателями?
Гарри рассмеялся. Нет, это действительно было забавно. В этом мире о людях судили не только по тому, на каком факультете они учились, но и по знакомым. При этом, если бы рыжий был внимательным, то заметил бы, что Гарри ни разу не назвал Драко по имени, что говорит не о близких отношениях, а просто о знакомстве. Ему захотелось сказать, что да, его родители были Пожирателями, чтоб посмотреть на реакцию Рона, но сделать так он не мог. Адам-Самаэль не простил бы ему такой промах.
— Нет, не были. Но если тебе интересно, некоторые родственники в свое время поддерживали политику Грин-де-Вальда. Знаешь, я читал о нем. У него было множество дельных идей, — сказал Гарри.
Он действительно заинтересовался этим магом, и перечитал еще раз о нем в «Истории», когда узнал, что его предки поддерживали идеи Грин-Де-Вальда. Его теория мальчику нравилась больше Темнолордовской. Он не был против маглорожденных, которые не виноваты в том, что просто не у тех родителей появились на свет. Он хотел объединить магический и магловский мир так, чтобы волшебники заняли ключевые позиции в управлении государствами. При том, Грин-де-Вальд полагал, что некоторые народы маглов надо уничтожить или проредить, так как на Земле уже наблюдается недостаток ресурсов. Некий первообраз, набиравшей популярность в магловском мире, теории золотого миллиарда, о которой рассказывал учитель истории в школе.
Рыжий открыл рот, потом закрыл, затем снова открыл.
— Да успокойся ты, тебе в детстве внушали, что все страшные и злые волшебники хотели всех убить что-ли? А ты не задумывался над тем, что у них были цели и идеи? И в некоторых идеях можно действительно найти рациональное зерно. Вот у меня есть теория, что маглорожденных не существуют, есть только полукровки. Поэтому меня совершенно не устраивает политика Министерства в отношении маглорожденных.
Говоря это, Гарри не заметил, как на пороге купе, дверь которого Малфой не закрыл, появилась девочка с густыми каштановыми волосами и внимательно слушала его монолог.
— Интересная теория, кстати! Я тоже об этом думала, — произнесла девочка, и Рон от неожиданности подпрыгнул, — Я Гермиона Грейнджер, маглорожденная, — сказав это, она без приглашения вошла в купе и села напротив Гарри.
— Цорес, полукровка, — сказал Гарри, но вспомнив про сейф Реддла, добавил, — это официально, но по моим подсчетам, могу быть и чистокровным. Так что ты надумала?
— Когда пришло письмо, я решила, что способности мага – это дар от природы. Но, когда я узнала о том, что есть чистокровные семьи — это сразу перечеркнуло мою теорию, и я купила книги по генетике. Сделала некоторые подсчеты. В общем, магические гены должны присутствовать у маглорожденных с обеих сторон. Это не значит, что мама и папа должны быть сквибами. Это могут быть бабушки, дедушки и даже прабабушки и прадедушки, но всегда и по отцу и по матери одновременно.
— Вот и я пришел к подобным выводам, хотя маглорожденные даже по этой теории намного слабее магически, чем чистокровные. А вот с политикой Министерства по этому вопросу я точно не согласен.
— По-моему, нынешнее Министерство поддерживает маглорожденных! – заметил Рон, радуясь, что тема перешла в понятное ему русло.
— А по-моему, нынешнее Министерство делает на этом деньги, — заметил Гарри.
— Послушай, Цорес, мне кажется он прав. Я читала историю, раньше политика в отношении маглорожденных была более жесткой.
— Возможно, я не спорю. Я не говорю о том, как было раньше, я говорю о том, что сейчас. Да, они якобы дали маглорожденным равноправие, да, они якобы, поддерживают их и т.д. и т.п. Но это, черт возьми, унизительно! Это как в США, когда Север воевал за права рабов. Вот и Министерство сейчас выставляет маглорожденных этими самыми рабами и борется за их права. Хотя по сути, все маглорожденные – полукровки. Ведь можно открыть эту информацию? Мне даже импонирует теория о том, что есть аристократичные и не очень роды, где тайная родовая магия передается из поколения в поколения, я не против. Пусть будет так. Но и маглорожденные имеют отношение к какому-то роду. Некоторые знания им могут быть доступны. Но это скрывают, возможно, боятся возвращения к тем временам, когда были родовые кланы, которые очень-таки влияли на политику. Я против смешанных браков, ты сама, должно быть поняла, что браки с маглами ведут к исчезновению магических способностей, вероятнее всего, в третьем поколении. Но нет, политика по поддержке маглорожденных и маглов даже одобряет подобные браки. При этом, если ты посмотришь на всех, кто ведет подобную политику, они окажутся чистокровными. Хотя нет, думаю, вопрос все же в деньгах.
— О каких деньгах ты говоришь? – спросила Гермиона, и тут Адам-Самаэль напомнил Гарри, что он заговорился. Ой, как заговорился.
— Забудь, просто есть кое-какая информация, — сказал Гарри, и, подумав, добавил, — непроверенная, поэтому говорить о ней я не буду.
Гермиона смутилась. Во-первых, по этой же самой теории она получалась слабее чистокровных и полукровок, а ей этого очень не хотелось. Но она понимала, что, вероятно, это так. Девочка выучила все учебники, чтобы доказать всем, что она не хуже других. Во-вторых, она не поняла о каких деньгах идет речь, но заметила, что собеседник не хочет продолжать разговор, а ей было очень интересно. Наконец, она вспомнила, зачем пришла. И тут же успокоилась. Невилл, с которым они искали жабу, был чистокровным, но не умел ничего, и, сам сказал, что он почти сквиб.
— Кстати, я зачем заглянула. Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл потерял жабу!
— Нет, — сказал Рон. Гарри лишь покачал головой.
Девочка покинула купе. Дальнейшая дорога прошла почти молча. Лишь иногда Рон что-то спрашивал, или рассказывал какие-то истории.
Наконец, будущие студенты переоделись в мантии, и Гарри почувствовал себя актером театра. Ну, кому в здравом уме придет в голову так одеваться? Нет, он был не против красивых вещей, правда, предпочитал выглядеть обычно, чтоб сливаться с толпой. Но мантии…
Гарри посмотрел на Рона, который глядел на себя в зеркало с разочарованным лицом, старая мантия ему не нравилась. Вспомнил сегодняшний разговор о Министерстве и Грин-де-Вальде и подумал, что Рон – типичный отпрыск светлых. В детстве пугали Темным Лордом как бабайкой, говорили, что все, кто когда-либо в истории пытался изменить мироустройство магического мира – темные маги. Черт возьми, а когда революции и перевороты проходили бескровно? Сомнительно, что и нынешняя светлая власть заняла свою позицию путем мирных переговоров. Гарри представил себе эти самые мирные переговоры: «А давайте договоримся. Вы будете темными магами, которые нам мешают, а мы будем у власти, станем определять направление политики и бороться с вами! Вы согласны? Ну и отлично!»
Поезд замедлил ход.
