Глава 9Дорогой Эдгар, я чувствую себя полной дурой! Ну скажи на милость, разве же можно вот так вот убиваться?
Сегодня мы с Луной гуляли по Лондону. В эти зимние месяцы гулять там одно удовольствие: никакого снега, тусклое, не жалящее глаз солнце, плюсовая температура... А гулять с Луной, которая видит всё совершенно особенно, ещё лучше.
Мы, как всегда, заглянули в книжный на Косой аллее, а затем пошли прогуляться вдоль Темзы. В Хогвартсе и в моём университете теперь каникулы и мы получили, наконец, возможность встретиться и провести вместе столько времени, сколько хотим, не ограничиваясь школьными походами в Хогсмид. Я собиралась ночевать в квартире Луны и только назавтра отправляться обратно в Оксфорд.
Мы смеялись и говорили о совершеннейшей ерунде, которая интересна только нам двоим. Чувство абсолютной лёгкости и радости каждый раз рождается во мне, когда я рядом с Луной, которая всегда хочет понять меня, всегда готова поддержать, даже не зная всей ситуации.
Луна рассказывала о Хогвартсе, о новых украшениях к Рождеству, о своих отношениях с Колином Криви... Как спокойно было пить с ней горячий шоколад, как легко было рассказать ей всё! Поэтому, когда она спросила, что меня тревожит, я ответила со всей честностью, которая только доступна мне, не задумываясь о том, как Луна вообще поняла, что меня что-то беспокоит.
— Я давно потеряла всякую надежду когда-либо обрести счастье с человеком, к которому я испытываю самые сильные чувства.
Луна смотрела на меня этим своим взглядом, как будто сквозь меня, в то же время видя меня всю: с моими мыслями и чувствами, с самыми сокровенными стремлениями, которые неясны мне самой.
— Моя мама говорила, что вещи, которые мы теряем, всегда возвращаются, хоть и не так, как мы ожидали, — произнесла Луна.
Не перестану никогда удивляться этой девушке. Безусловно, свою мудрость она почерпнула от матери, так же, как веру - от отца, но - Мерлин всемогущий! - как же она сумела запомнить так много из суждений родительницы, которая умерла, когда Луне было от силы восемь лет?
И, тем не менее, мыль эта была настолько здравой, настолько верной, что я тогда только наклонила голову в знак согласия.
Действительно, вещи возвращаются. И возвращаются, подчас, когда их вовсе не ждёшь. Так, моё тело и моя жизнь вернулись, забрав у меня одну из лучших подруг и забрав уверенность в себе. Я получила своё тело, но лишилась шанса хоть изредка и при весьма странных обстоятельствах видеться с человеком, который внушал мне если не любовь, то уж точно сильное чувство влюблённости.
Луна всё так же смотрела на меня, безмятежно попивая свой шоколад, в ожидании ответа.
— Твоя мама была права, — я сковано улыбнулась. — Мне остаётся только ждать.
— Разве твоё ожидание не будет вознаграждено?
Луна зрила в корень, но вот как рассказть ей, что конкретно это моё ожидание не имеет ни разумных причин существования, ни возможного разрешения? Но сказала я всё равно то, что полагала приятным подруге.
— Конечно, будет. Расскажи, как вы с Колином планируете отметить Рождество?
Луна радостно улыбнулась и с готовностью рассказала о том, как её отец принял её парня и как здорово они встретят Рождество у них дома. Я, конечно же, была приглашена и никакие отговорки, что Рождество - праздник семейный, мне не помогали. Я не больно-то и возражала.
Я теперь часто вспоминаю Паркинсон, которая всё время так мечтала о Драко, что была готова на всё, что угодно, даже на унижение, и думаю, что, пожалуй, мало чем от неё отличаюсь. Не думаю, что дело тут в Драко, в его исключительности. Скорее уж в том, что я, действительно, прикипела к нему всей душой. Слишком многое я поняла в его характере, слишком хорошо узнала его образ мыслей, слишком долго мы общались на личные темы, слишком сильно и близко мы были связаны.
А потом мы оказались раскиданы в противоположные стороны и я почти не знаю о том, чем он теперь живёт, хотя знаю и понимаю его, как никого другого.
Мы иногда видимся, иногда разговариваем, обсуждая преподавателей или новые предметы, но я каждый раз чувствую себя такой беспомощной перед своими чувствами, такой ничтожной в его глазах.
Ну можно ли так убиваться?
Оказывается, даже гордость иногда пасует перед колотящимся с перебоями сердцем, перед движениями души, перед острым, как перец, чувством любви.
***
Первое ноября 1997 года было для меня настоящей пыткой.
Выходной не удался и потянул за собой прочие дни на много месяцев вперёд. Выглядело это, как будто моя жизнь была празднично накрытым столом, а какой-то выпивший гость или расшалившийся кот задел свисающий край вышитой скатерти и потянул за собой, утягивая и скатерть и всё, что на этой скатерти стояло, на пол.
Всё для меня полетело под откос, рухнуло в одночасье, просто перестало существовать. И это при том, что никто ничего попросту не заметил. Жизнь в Хогвартсе и за его пределами шла по накатанной колее, а я барахталась в вязком болоте чужой жизни.
Я утешала себя тем, что, чем натуральнее мы с Малфоем вживёмся в свои «роли», тем спокойнее пройдёт время до Рождества и тем легче нам будет потом вернуться в свои тела.
О том, что успех наших действий почти не имеет и шанса на существование, я предпочитала не думать, иначе это грозило бы мне безвременным отчаянием и полным провалом всех наших планов.
Итак, приходилось приноравливаться.
К счастью, постоянной подружки у Малфоя не оказалось, хотя поползновения в его сторону со стороны большей части Хогвартских студенток от третьего курса и старше, секретом не были. Верные «сквайры» Кребб и Гойл угрозы не представляли, так как едва ли могли заметить что-то, важнее еды, выпивки и грудастых девчонок.
Но у Малфоя, оказалось, были не только фанатки и бездумные подпевалы.
Были у него и друзья, те, кого Слизеринский Принц признавал равными себе по рождению, воспитанию и личным качествам. Было их всего двое, но они представляли для меня реальную опасность своим умом, наблюдательностью и способностями к анализу.
Блез Забини и Теодор Нотт - блестящие ученики, аристократы и звёзды факультета. Я отлично знала, как они умны, ведь учёба была важнейшей частью моей жизни. Я отлично знала, как они изворотливы, ведь при столкновениях наших факультетов они всегда с блеском выворачивались. Я отлично знала, как они бывают злы и настойчивы, оскорбляя и унижая. Я отлично знала, как целеустремлённы они бывают, добиваясь своих целей, будь то очередная победа на личном фронте или достижение высшего результата на экзамене, важном для них.
С Забини и Ноттом - теперь они должны были стать для меня Блезом и Тео - дружил Малфой, с ними пришлось иметь дело и мне.
Как бы странно ни звучало слово «друг» из уст отъявленного слизеринца, всё же приходилось признать, что понятие дружбы не чуждо и холодным холёным аристократам не только как синоним к слову альянс, но и как тёплый, живой факт близкого общения.
Забини и Нотт знали каждую мелочь о Малфое и мне предстояло убедить их в том, что всё по-прежнему, равно как и Малфою предстояло убедить в том же Гарри, Рона, Джинни и Полумну.
Дело пахло катастрофой, но паниковать я не могла себе позволить просто потому, что тогда я бы не остановилась и, возможно, завалила бы план, который был, по сути, единственной нашей надеждой. Иметь что-то общее с Малфоем мне не хотелось, но выбора судьба мне не предоставила.
Наскоро пообедав, избегая любого общения с Блезом и Тео, которые, к моему счастью, и сами были не в самом радужном настроении с похмелья, я искоса глядела на гриффиндорский стол, на того, кто занимал моё тело и моё место рядом с моими друзьями.
Каким-то чудом нам обоим тогда везло, если конечно откинуть тот факт, что мы поменялись телами. Рон целиком был поглощён общением с Лавандой, а Гарри упивался близостью Джинни. Мнимая Гермиона могла относительно спокойно пообедать и немного освоиться в своём новом окружении.
Малфою приходилось привыкать к общению с людьми, которых он презирал и унижал семь или больше лет, а мне приходилось привыкать к общению с людьми, которые при каждом удобном случае буквально катком прокатывались по моей гордости, упоминая, к месту и не к месту, мою грязную кровь.
Что же, я с радостью готовилась посмотреть на Малфоя, когда его дружки назовут его грязнокровкой.
Предубеждения старших чистокровных магов - будь они аристократами или простыми служащими Министерства Магии - были не так уж сильны, я знала. Необходимость вливания новой крови в волшебное сообщество было убедительно доказано более четверти века назад и теперь грани между чистокровными и полукровками почти стёрлись, а маглорожденных принимали весьма снисходительно, признавая за ними право жить с волшебниками, коль скоро они могли колдовать. Однако дети чистокровных яро кичились своей исключительностью, находясь в плену пресловутого подросткового максимализма.
Не сомневаюсь, время всё расставит по местам и тогда мы все с удивлением увидим, как те, кто так яростно отстаивал чистоту крови в Хогвартсе, торжественно поведут под венец полукровок или маглорожденных как уже сделал чистокровный Маркус Белби женившись на полукровке Сью Ли*.
Но всё это произойдёт позже, а тогда я должна была не только мириться с предрассудками, возведёнными в ранг культа, но так же изображать, что истово поддерживаю их.
Мне оставалось только - с тоской в сердце и искусственным холодом во взгляде - следить за моими друзьями и надеяться, что нам с Малфоем удастся всё вернуть без потерь.
* В данном случае я не использую никаких реальных фактов, одобренных Дж. К. Роулинг. Такие ученики, действительно, в Хогвартсе с Гарри Поттером учились, однако почти никаких данных о их жизни нет. Поскольку в фике пейринги часто не канонические, в предупреждениях указаны и AU и OOC.
