Глава 8. Вопрос вмешательства и невмешательстваИчиго понял, что Урью не вернулся, когда на Каракуру опустилась ночь, и это осознание прошибло его не хуже, чем стрелы квинси. Он тут же позвонил, но брат не взял трубку, и Куросаки почувствовал, как его потихоньку начинает накрывать паника.
«Только не делай глупостей, Исида Урью», — отчаянно думая Ичиго, в спешке натягивая на себя первые попавшиеся штаны, — «пожалуйста, не делай глупостей».
Папа всё ещё сидел в гостиной, и он молча наблюдал за суетливыми сборами сына. Куросаки затормозил ненадолго, съёживаясь под пристальным взглядом, а потом сбивчиво пробормотал:
— Урью хотел зайти в круглосуточный за новыми ниткамм. Я пойду навстречу, а то мало ли что.
Рюукен продолжал молчать, а потом еле слышно вздохнул и перевернул страницу газеты.
— Поторопи его. И напомни, что я запрещаю вам обоим сбегать из дома, что бы ни происходило. Если его что-то не устраивает, пусть наберётся смелости и скажет мне об этом в лицо. Нас слишком мало, и детские обиды не должны ставить под угрозу общее выживание.
Папа установил это правило с того момента, как в их доме начались скандалы. Он имел в виду, что не отречётся от своих детей и будет поддерживать их вне зависимости от того, насколько сильно они ссорятся за дверьми — к сожалению, из них двоих этот посыл понимал только тот, кто и так не бунтовал. Он пытался донести мысль до брата, но получать с переменным успехом.
Только вот Урью никогда не стал бы сбегать из дома, не рассказав об этом брату. Дело явно было не в этом. Но пока что Куросаки не хотел волновать папу и надеялся разобраться сам.
— Брат старается изо всех сил. Он хороший и очень талантливый.
Рюукен тихо вздохнул. Видимо, ни на одного из Исид слова Ичиго особо не действовали.
— Поторопи его. Я посижу здесь ещë немного.
У Исиды Рюукена было плотное расписание, и он не выспится, даже если ляжет прямо сейчас, но вряд ли Ичиго смог бы уговорить его пойти к себе. Папа всегда ждал их возвращения и переживал, если его дети задерживались слишком сильно. Не всегда спрашивал или требовал объяснений, но старался быть в курсе того, что происходит с его детьми. В своей манере, грубой, саркастичной, язвительной и не всегда очевидной.
Кивнув, Ичиго Куросаки подхватил куртку и вылетел за дверь. Он за несколько минут добрался до улицы, завернул за угол и прикрыл глаза, сосредотачиваясь на духовных лентах.
Ну, по крайней мере брат всё ещё был в Каракуре и стоял на месте. Правда, он находился совсем не по пути в круглосуточный швейный магазин. Серьёзно — брата занесло на какую-то безлюдную улочку, по которой они в жизни не ходили. Что он там делал вообще? Провожал девушку? У него не было девушки. Встретился с друзьями? При всей любви к Урью, у него особо не было друзей. Погнался за пустым?
Возможно. Хотя после инцидента с приманкой их практически не осталось, брат вполне мог найти какого-нибудь случайно уцелевшего или только что появившегося. Только вот Исида Урью подходил к охоте, как к масштабной операции, и мог выслеживать добычу несколько дней, чтобы провернуть задуманное и не попасться папе — брат не стал бы лезть на рожон, если бы ситуация не была критической. Тогда сразу вопрос, куда опять смотрят шинигами.
Если это пустой, конечно же. Хоть бы это и в самом деле был пустой.
Чем ближе Ичиго подбирался к месту, тем острее было его беспокойство — потому что никаких следов духовных частиц, характерных для уничтожения опасных душ, вокруг не было. Некоторые пустые умели прятаться в пространстве, но тогда в воздухе были бы отголоски от силы брата — но он, видимо, не выпустил ни одной стрелы.
Неизвестно, до чего Ичиго мог бы себя накрутить, если бы дорога заняла чуть больше времени. К счастью, он уже свернул на нужную улицу, и уже увидел знакомую макушку. Только вот краткосрочное облегчение мгновенно сменилось ужасом.
— Урью!
Ичиго бросился вперёд, в три шага оказываясь рядом с братом. Младший стоял на коленях, пытаясь подняться — швейные принадлежности были разбросаны по земле, а по его руке текли струйки крови.
Не надо было отпускать его одного. Не надо было оставлять. Нужно было пойти вместе. Проводить. Защитить. Сделать… Хоть что-нибудь.
Он ужасный брат. Ужасный квинси. Худший Куросаки из возможных.
Ичиго рухнул рядом с Урью, и тот медленно протянул ему израненную руку.
— Всë. Я больше не квинси.
Только сейчас Ичиго понял, что кровь шла из-за того, что брат потерял неснимаемый крест.
Наследие предков давалось каждому из них в детстве и не снималось до самой смерти. Изредка, в исключительных случаях квинси отказывались от своего старого оружия — но лишь для того, чтобы принять новое. Кресты квинси врастали в них, связывались с духовными каналами, питались их силами и в конце концов становились частью своего носителя — новым органом, ещë одной рукой, проводником воли и Гордостью Квинси.
Квинси собирают лук разумом, целятся сердцем и стреляют душой. Квинси без лука — не квинси.
— Что… Кто… Как?!
Урью попытался рассмеяться. Он был в шоке, ранее и напуган, и вряд ли до конца понимал, что именно с ним случилось. К лучшему — гормоны бродят в крови и глушат боль. Ичиго сможет перевязать его, а брат даже не заметит.
— Они забрали Рукию. Двое шинигами. Один похож на янки, другой высоченный и лощëный, с рожей, будто у него под носом воздух испортили. Сказали, что она жуткая преступница, которую ждëт казнь.
Ичиго как раз закончил бинтовать руку брата, когда услышал это. Серьёзно?! Нет, серьёзно?!
— Урью! — взвыл Куросаки, отчаянно хватаясь за голову, — ты полез в разборки шинигами?!
— Я восстанавливал справедливость, — слабо улыбнулся брат. — Она пообещала заступиться за всех квинси, когда вернётся домой. Прости, не успел тебе рассказать, что мы общались после той приманки. Ты бы на меня опять ругался.
Ичиго буквально воочию увидел, что именно произошло. Его импульсивный и вспыльчивый брат наверняка выдал какую-нибудь патетическую речь и полез в бой. И был повержен, не успев сделать ни одного выстрела.
Проклятые шинигами. Они просто искалечили его брата ради минутной прихоти. Не убили, как врага — лишили оружия, унизили, оставили валяться на земле и пошли дальше, по своим важным шинигамским делам.
А ведь он почти поверил. Почти проникся к Кучики Рукии, сопереживал ей, зауважал за еë историю.
Нет. Они — враги. Исконные враги всех квинси, как было, есть и будет всегда.
— Вот. Это должно помочь.
Голос раздался неожиданно, из-за спины, и через мгновение в лицо нежданного гостя уже смотрела только что призванная стрела. И Урахаре невероятно повезло, что он больше не носил чёрное кимоно — если бы Ичиго увидел его хоть краем глаза, он бы стрелял без промедления.
— Намажь его этим, — владелец магазинчика сладостей протягивал подросткам маленькую баночку и полностью игнорировал стрелу у своего лица, — это, конечно, не ваши секретные разработки, но хорошо помогает при духовных повреждениях. Или прямо так потащишь его к Рюукену?
— Нет! — кажется, папино имя пугало брата гораздо сильнее, чем его состояние. — Ни за что! Давайте мазь, я сам намажу.
— Урью…
— Нет и ещë раз нет. Отец не должен ничего знать. Я восстановлюсь сам. У меня есть дедушкина перчатка, и…
— Урью!
Ичиго пришлось взять брата за плечи и хорошенько встряхнуть. Дурь в его голове тянула на полноценную затрещину, но младшему и так досталось. Куросаки был готов покрывать его «охоты», использование приманки, помогать с дедушкиными тайниками и даже хранить в тайне совместную охоту с Кучики Рукией, но сейчас Урью нëс откровенную чушь. Перчатка о которой он говорил, вместе с силой несла в себе слишком много опасностей и никогда, никогда не должна была попасть в руки такого импульсивного человека, как его брат. Еë надевали камикадзе, чтобы превратить в реацу и унести с собой стольких шинигами, сколько получится — тот, кто выживал после снятия, навсегда лишался возможности собирать стрелы. Чтобы его брат надел на себя такую опасную вещь? Да никогда в жизни!
— Нет. Мы пойдëм к папе, всë ему объясним и возьмëм другой крест из семейного хранилища. Цепочка уцелела. Мы просто присоединим другой накопитель.
— Ты что, не понимаешь?! Знаешь, что Рюукен сделает с нами из-за всей этой истории?!
Кажется, теперь Урью начало пронимать. Он задëргался, тщетно пытаясь вырваться, а его глаза подозрительно заблестели. Проклятье. Брат явно был не в состоянии рассуждать здраво, и Ичиго нужно было думать за двоих. Срочно. Он старший, он не должен колебаться и показывать какие-либо сомнения. Думать, быстро. Всех спасти.
И, кажется, на ум приходило только одно решение.
— Прости. Это для твоего же блага.
Урахара присвистнул, глядя на то, как Куросаки одним ударом вырубает родного брата. Пришлось смерить его яростным взглядом и недовольно цыкнуть. А что ему оставалось? Ситуация и так хуже некуда!
— Ваша семья не перестаёт поражать меня до глубины души. — Задумчиво сказал Урахара, а потом убрал баночку куда-то в рукав. Он попытался помочь Ичиго поднять брата, но тот только угрожающе нахмурил брови и взвалил младшего на плечо, изо всех сил стараясь не показывать, насколько он тяжëлый.
— Я пойду с тобой и сам объясню ситуацию Рюукену.
— Объясните? Что именно? Что вы притащили в нашу школу ту шинигами?
Но на самом деле Ичиго был рад, что владелец магазина пойдëт с ним. Он не представлял себе, что сказать папе. Это ещё хорошо, что брат пока без сознания. Да что ж он такой тяжёлый-то? Надо было по-нормальному брать. Но теперь уже позу не поменяешь, а то его Гордость Квинси будет полностью уничтожена. Или это ему кажется, потому что перепугался, а теперь его руки и ноги такие ватные, что он и ручку не сможет поднять? Наверное. Но брата он дотащит, даже если придётся ползти, держа его в зубах.
— Кучики такая же жертва, Куросаки-кун, — старший мужчина пристроился рядом, но помощь с транспортировкой больше не предлагал. — Которая, между прочим, пострадала по вашей вине.
Ичиго фыркнул, показывая, что он обо всëм этом думает. Они? В чëм-то виноваты? Может, в том, что Урью ходил в круглосуточный швейный магазин?
— Нет, это действительно так. Общество Душ обнаружило прорыв гарганты, спровоцированный твоим братом, и обвинил во всëм Рукию. Как ты понимаешь, реацу у неë не восстановилось, так что обвинить еë было довольно просто.
Бред какой-то. Если продавец сладостей пытался разжалобить его этой историей и надавить на чувство справедливости, то он крупно просчитался. Сочувствие одной неловкой шинигами не искупит жуткие эксперименты и вековое истребление.
— Она же из благородных, нет? Отпустят, как только объявится её брат.
Урахара прикрыл лицо веером, что никак не приглушало издевательское «хо-хо-хо».
— Её брат пришёл за ней, Куросаки-кун. Боюсь, на твоего брата напал сам Кучики Бьякуя.
Мда. Нет, стоило догадаться, что отношения у них не очень — но так открыто избавляться от приёмной сиротки? Видимо, его любовь к сестре Рукии была такой же поверхностной, как и Гордость Шинигами.
Урахара хихикнул ещё раз, а потом вдруг стал на удивление серьёзным.
— Там сейчас не лучшие времена. Уже несколько десятилетий в Обществе Душ прячется предатель, а нынешняя капитан отряда тайных операций занимает должность от безысходности и совершенно не умеет делать свою работу. Так что преступления у них есть, а виновников найти не могут. При таком раскладе проще всего обвинить маленькую девочку, особенно, когда настоящий предатель направит на неё все улики.
Ичиго замер, застигнутый врасплох внезапной мыслью, посетившей его голову. Проклятье — брат всё ещё на его плече, быстро собрать лук не получится. Ладно, будет отбиваться, используя карате.
— Нет, это не я, Куросаки-кун, — практически пропел Урахара, будто прочитав его мысли, — и я не знаю, кто это, хотя определённые догадки имеются. Просто поверь, что предатель существовал задолго до того, как Кучики-чан появилась на свет. Общество Душ снова собирается осудить не того шинигами.
Ичиго как-то сразу понял, что владелец магазинчика говорил о себе, и невольно задумался, как именно он стал «бывшим шинигами». Мда — Общество Душ беспощадно ко всем, даже к своим. Папа прав, от них одни проблемы.
Наконец-то показался их дом, и спутники слегка притормозили, собираясь с силами. Урью застонал, и Ичиго тут же проверил его состояние и перехватил поудобнее. Его потряхивало — адреналин потихоньку отступал, оставляя место бесконечной усталости. Он до смерти перепугался за своего брата, и больше всего ему хотелось малодушно сбросить все заботы на папу, но он в жизни не стал бы делать ничего подобного. Урью нуждался в помощи телом и душой, и Ичиго будет рядом, когда младший очнётся.
Тихо выдохнув, Куросаки вытащил ключи от квартиры и передал их Урахаре. Им предстояла ещё одна битва под покровом этой ночи, которая и не думала заканчиваться.
P.S. Автор пытается идти в ногу со временем и сделал Tg-канал: https://t.me/onelocalwriter
Он самый живой из всех средств связи (КФ всё ещё в блоке, а ВК это место специфическое). Так что буду рада всем, кто тоже любит поболтать и хочет следить за новостями:)
