После смерти жизнь только начинается.
* * *
Посвящается моим двум замечательным подругам.
* * *
Герои принадлежат тете Ро, некоторые выражения - Терри Гудкаинду. Мне не принадлежит ничего.
Саммари: Джинни и Гарри богаты, они любят друг друга. Так кажется всем. Но так ли это?
Быть может, все это – лишь ширма, а миссис Поттер на самом деле глубоко несчастна?
* * *
Пробуждение и знакомство с героями.
- Том! Помогите! На помощь! Кто-нибудь! – крики ужаса разносятся по дому, наполняя его удушливым ощущением страха.
- Джинни? – в уютно обставленную комнату вбегает зеленоглазый мужчина с взлохмаченными волосами. Под его ногами скрипят половицы старого, но все ещё красивого особняка, он подбегает к лежащей на огромной супружеской кровати из черного дерева с балдахином девушке лет двадцати. Её ярко-рыжие волосы хаотично разметались по подушке, она судорожно впивается пальчиками в покрывало персикового цвета.
- Джинни… - мужчина садится на кровать, пытается успокоить девушку, но та вырывается из его объятий, бьётся в припадке. Из прокушенной губы по подбородку течет кровь. Её глаза широко раскрыты, она смотрит в его сторону, но не на него, а мимо. Словно она видит что-то, открытое только ей одной. Она судорожно сглатывает, когда он нежно касается её щеки рукой, но немного успокаивается и позволяет заключить себя в бережные, заботливые объятия. Зеленоглазый мужчина баюкает её на руках, словно маленького ребёнка; она же, как дикий зверёк, шарахается от него. Она ещё не проснулась.
Движения волшебной палочки подобны молнии, когда он вытаскивает её из своей мантии и начинает шептать слова пробуждения. Девушка обмякает в его руках, быстро-быстро моргает. По лбу стекает капелька пота; её бьет озноб, когда она выпрямляется в сильных, надежных руках. Она боится остаться наедине с кошмарами, и лишь сильнее прижимается к нему.
- Гарри… Гарри, со мной что-то происходит. Я вижу ЕГО, Гарри!
- Тише, тише, - шепчет он, откидывая с её лба налипшие пряди.
Девушка чувствует подступающую истерику, по щекам бегут слезы вперемешку с потом и кровью, она сглатывает их, ощущая во рту привкус соли и горечи.
- Пойми, Гарри, Том… он реален. Ты не убил его четыре года назад, лишь отсрочил его возвращение…
- Джинни, глупышка, - он насмешливо улыбнулся и тут же осёкся под её гневным взглядом. Почему-то жена ненавидела, когда он называл её так. – Я уничтожил все семь крестражей, включая частичку души внутри самого Волан-де-морта. Он мёртв, и никогда больше не воскреснет!
… Гарри, на вид такой милый, добрый… а на самом деле оказавшийся бесчувственным, влюбленным в одну лишь работу человеком… И он не верит ей, считает обузой, не понимает её...
Почти вся любовь Джинни Уизли и Гарри Поттера прошла под вспышками камер. Всё – ради славы, ради того, чтобы стать лучше, чем ты есть, более знаменитей. И все эти его раздутые, благородные принципы, в которые она опять влюбилась на пятом курсе, на деле оказались ничем, ложью, ширмой.
Иногда Джинни порывалась уйти отсюда, сбежать, но каждый раз её что-то останавливало. Она крепко привязалось к дому, знала в нем каждую половицу, он стал для неё по-настоящему родным, как, впрочем, и эльфы, живущие в нем. И, конечно, другой причиной были деньги. Деньги, которые Гарри исправно платил её братьям.
Джинни попыталась восстановить дыхание и улыбнулась мужу.
- Хорошо, Гарри. Я тоже считаю, что это просто плохой сон.
- Ну, вот видишь! Мне кажется, тебе стоит сходить прогуляться.
- Правда? Хм… что ж, возможно… Я, наверное, прогуляюсь до Хогсмида, развеюсь…
- Отлично, дорогая! – и Гарри поцеловал её в лоб.
Покупки в Хогсмиде.
На улице, слегка припорошенной снегом, светило солнце, настолько яркое, что порой слепило глаза беззаботно идущим по своим делам прохожим. С крыш разнообразных магазинчиков с нарядными, манящими вывесками свисали огромные, очень красивые сосульки. Свет, отражаясь в них, создавал ощущение бесконечного множества маленьких радуг, разноцветных и по-своему привлекательных. Красивая девушка с яркими рыжими волосами, в которых, казалось, навсегда поселилось это прекрасное зимнее солнце, шла по улице, посматривая по сторонам. Взгляд её светло-голубых глаз пробегал по магазинчикам, по людям, но ничто не привлекало жену Гарри Поттера. Она продолжила свой путь, улыбаясь новому дню, тому, что, наконец-то, после смерти Волан-де-Морта хаос прекратился и люди начали вновь радоваться жизни. А ведь ещё совсем недавно здесь стонали раненые, над трупами родителей кричали дети… слёзы и боль…
Неожиданно Джинни остановилась. Её взгляд упал на вывеску: «Превосходные магические канцтовары по низкой цене». Она вспомнила, что Гарри не так давно сердился на недолговечность пергамента и плохое качество чернил. А тут их можно приобрести по более низкой цене. У молодой миссис Поттер ещё не искоренилась привычка покупать дешевые вещи. Хотя из-за превосходного финансового состояния мужа в этом не было никакой необходимости. Девушка замерла на мгновение перед дверью, точно предчувствуя что-то плохое, затем решительно толкнула дверь. Колокольчик тихо звякнул, в ноздри ей ударил затхлый запах.
Продавец, сутулый пожилой человек с сальными, зализанными назад волосами, мгновенно появился за прилавком. Он близоруко щурился, пытаясь разглядеть покупательницу. Джинни почувствовала себя неуютно под его пристальным взглядом, но она не привыкла отступать, поэтому лишь обернулась к полкам с выложенными на них товарами и принялась придирчиво их изучать.
- Я возьму вот это, - через минуту сказала она, вываливая на прилавок целую гору перьев различной длины, свитков пергамента и пузырьков чернил, меняющих цвета. – Сколько я должна заплатить?
В этот момент она заметила на полке одну вещь, очень любопытную на вид. Это была небольшая книжечка, её обложка была из настоящей кожи, но не это приковывало к ней взгляд. Казалось, воздух колеблется возле неё, к тому же, она явно была новенькой: из всех книг она единственная не была покрыта огромным слоем пыли. Продавец сказал сумму, но девушка его не слышала, как зачарованная уставившись на книжку.
Мистер Горбин (а это был именно он), заметив её взгляд, произнёс:
- Хотите приобрести эту вещь, мисс Уизли?
- Вообще-то я Поттер… откуда вы знаете мое имя?!
- Я всё знаю, - недобро усмехнулся продавец. – А вас грех не знать, ваше фото встречается практически в каждом номере Ежедневного Пророка. Так вы берёте дневник?
- Это дневник?! – такое простое слово вызвало в ней бурю эмоций.
- Да, мисс Уизли. Вы чего-то испугались?
- Поттер. Миссис Поттер, - машинально поправила она. – Нет, я ничего не боюсь… я беру дневник.
И она вышла с покупками, не обратив внимания на недобрую усмешку старика.
Странный дневник.
Слава богу, Гарри нет дома! Видимо, опять срочный вызов в Министерство. Раньше это раздражало её, теперь же она была рада таким частым его отлучкам.
Поднявшись наверх, в их общую с Гарри спальню, миссис Поттер впервые за то время, когда она пришла из Хогсмида, вспомнила про странный дневник. Сейчас он невинно лежал на столе, но Джинни чувствовала, что он манит, зовёт её. Не в силах удержаться, она села за стол и открыла его. Дневник был новенький, его страницы сверкали девственной чистотой. Повинуясь внезапному порыву, рыжеволосая ведьма взяла перо и, обмакнув в купленные сегодня чернила, принялась писать:
« Дорогой *клякса* дневник (сначала Джинни, повинуясь привычке восьмилетней давности, едва не написала «Дорогой Том»), меня зовут Джинни Уизли, я чистокровная волшебница и жена Гарри Поттера, Человека-Который-Выжил, победившего самого злого и жестокого волшебника нашего мира, Волан-де-Морта. Я с трепетом вспоминаю его, и теперь, спустя столько лет, я боюсь даже говорить о нём. Я помню время, когда я была маленькой и глупенькой первоклашкой, смотрящей на мир сквозь розовые очки. И у меня, как и у всякой девчонки, была тайна, заповедная и сокровенная. Я любила Тома Реддла, некого призрака, воспоминание, заключённого в мой дневник. Мы переписывались с ним, он сочувствовал мне, помогал с уроками, был очень добр и мил, но с течением времени я начала замечать, что слабею от наших письменных разговоров, словно я вкладываю в дневник частички своей души. Часто, глядя на листы пергамента и смотря, как они жадно впитывают мои чернила, мои мысли, чувства, я думала, может, стоит рассказать родителям о Томе? Но не смогла. Том слишком завладел мной, моим сознанием. Дорогой дневник, теперь мне практически каждую ночь, с первого курса моего обучения в Хогвартсе, снятся кошмары с Томом. Гарри очень обеспокоен(нет, скорее, раздражен) моим состоянием, он не понимает, почему сны продолжают мне сниться, ведь он отправил Тёмного Лорда на тот свет. Он не верит мне, моим словам, что это не кошмары, а реальность. Он… он вообще мне не верит.
Знаете, иногда мне кажется, я понимаю Тома Реддла, его поступки, его взгляды на мир, на жизнь и смерть, на правду и ложь. Он убил своего отца, значит, он чувствовал какую-то боль за свою мать. И мне жаль его, хотя не думаю, что моё сочувствие пришлось бы ему по душе…
И я знаю точно: Том ещё жив, он с нами, пусть даже в виде некого фантома… и он возродится вновь.
Реддл убил многих друзей и школьных товарищей на моих глазах, мучил Круциатусом папу и маму… их вопли до сих пор стоят в моих ушах, и я должна ненавидеть Темного Лорда… должна.
Том, Том… почему ты такой, какой ты есть?..»
Джинни почувствовала усталость и слабость во всём теле. Бросив прощальный взгляд на дневник, она заметила, как слово «Дорогой» начинает растворяться, впитываться в пергамент. Она испуганно моргнула, и видение пропало.
Кошмар.
«… И он опять стоит перед ней, двадцатилетний Том Реддл, прекрасный и таинственный, как сон, как бог, как мечта. Его ярко-синие глаза, такие бездонные, словно море на глубине Марианской впадины, внимательно и жадно всматриваются в её лицо, как будто он давно её не видел, и теперь пытается воскресить в памяти её образ. Он улыбается своей ужасной, жестокой, и одновременно болезненно красивой улыбкой, от которой щемит сердце, от которой хочется немедленно провалиться под землю, скрыться от неё и этих проницательных глаз. В них, в отличие от глаз Дамблдора, нет и намёка на тепло, они не лучатся светом и безмятежным спокойствием, напротив, у Джинни они всегда ассоциировались с холодом, льдом, равнодушием и пустотой. Том, казалось, прекрасно знал, о чём она думает, впрочем, подобное ощущение складывалось у неё каждый раз, когда они виделись в её снах. Раньше, когда девушка ещё не верила в реальность этих кошмаров, она часто болезненно щипала себя за руку в надежде проснуться; само собой, у неё ничего не выходило, она просыпалась лишь тогда, когда Том этого хотел, а наутро Гарри всегда с удивлением рассматривал её руки с участками покрасневшей кожи.
- Вирджиния, малышка, - прервал её размышления его приятный голос. У неё перехватило дыхание, как и всякий раз, когда он называл её так. – Что же ты стоишь в стороне, как неродная?
Джинни ничего не успела ответить: Том жестом собственника притянул её к себе за талию и обнял. Они стояли так близко, что девушка чувствовала его дыхание на своей коже и неотрывно, словно загипнотизированная, смотрела в его глаза. За время их «встреч» она изучила их до мельчайших подробностей, но всё равно каждый раз не могла оторвать от них взгляда. Его глаза холодно смеялись, когда он был в хорошем настроении. Лорд шутил, язвил и издевался по поводу всего, начиная самой Джинни и заканчивая Министерством Магии. Он настолько тонко и искусно делал это, что Джинни сама порой начинала хохотать, как ненормальная, слушая его словечки в адрес политики Фаджа. А один раз она появилась во сне в своём новом красном платье от какого-то там известного волшебного модельера. Том в пух и прах разбил в её глазах все мастерство дизайнера, полностью высмеял платье, затем шепнул ей на ухо: «Пойми, малышка, когда я буду мучить тебя, на этом платье не будут видна кровь… а это меня не устраивает. К тому же, цвет Гриффиндора не идет к твоим рыжим кудряшкам». И, хотя Джинни никогда бы в этом не призналась, Том оказывал на неё очень сильное влияние. Проснувшись утром, она пошла и сдала платье в магический секонд-хенд, затем приобрела в магазинчике, расположенном на Косом переулке, бархатное темно-зелёное с серебряной вышивкой и глубоким декольте платье. «Господи, как тебе идёт, - изумился Гарри, когда она надела это на праздничный вечер в честь Дня Рождения какого-то там знаменитого мракоборца. – А я уж боялся, что ты до конца жизни проносишь то красное убожество!» - «Но ты же говорил, что оно тебе нравится!» – поражённо воскликнула Джинни. « Ну… я не хотел тебя огорчать…» - «Похоже, только Тёмный Лорд говорит мне правду», - усмехнувшись, подумала
Когда же он был в гневе, его глаза явственно темнели, и если вглядеться получше, можно было заметить молнии, яростно сверкающие где-то на самой глубине. Том продолжил разговор:
- Вирджиния, скоро, совсем скоро будет моё возрождение. Знаешь, малышка, я, наконец, понял, почему тогда я потерпел поражение. У меня оказалось недостаточно союзников, это исключительно моя ошибка. Я осознал, что людей не привлекает моя внешность, поэтому в этот раз я собираюсь возродиться другим человеком. Извини, пока я не буду посвящать тебя в свой план. Да, малышка, - он мечтательно прикрыл глаза, - скоро мы будем вместе…
- Но почему, Том? Что тебе от меня нужно?
- Ах, Вирджиния, ты давно заинтриговала меня. Я ведь очень крепко привязал тебя к себе посредством дневника, очаровал и внушил тебе любовь к себе. А тех, кого я очарую, потом навеки мои… Ты помнишь тот день, когда выбросила дневник в унитаз Плаксы Миртл, одной из моих первых жертв? Скажи-ка мне, как маленькой глупенькой девчонке удалось это сделать? Ты ведь уже почти была моя, совершила несколько нападений…
- Но, Том, откуда мне знать, как? Может, ты плохо привязал меня к себе?
- А помнишь, как Поттер пришёл спасти тебя? – вдруг неожиданно Том пустился в воспоминания. - Он никак не мог поверить в то, что ты – виновница серии нападений. Он кретин и идиот.
- Знаешь, Том, если ты так ценишь людей, способных противостоять тебе, то я поражаюсь, почему твоё место ещё не в постели Гарри?
- Постель Поттера, говоришь? – захохотал он. – Храбрая ты, малышка, я погляжу… но глупая.
- А чего мне бояться? Это же просто сон! – с вызовом отозвалась девушка, сама не понимая, для чего она нарывается.
- Да, только сон... - с философским выражением лица продолжил Тёмный Лорд. – Ну, если ты так считаешь… Круцио!
Джинни почувствовала, что её тело словно разрывало на множество мелких кусочков, она хрипло закричала, но не услышала своего крика из-за жуткой пульсирующей во всем теле боли. Том, лениво улыбаясь, смотрел, как она корчится на земле. Джинни не могла больше терпеть эту невыносимую боль, она до крови прикусила себе губу. Она хотела смерти, которая облегчит её страдания, но не собиралась выпрашивать её у Тёмного Лорда. Она даже почти уже не кричала, все свои жизненные силы направив на то, чтобы справиться с мучениями. Том с задумчивым видом наблюдал за ней...
Неожиданно боль прекратилась, и Джинни открыло глаза, тяжело дыша. Она лежала на спине и испуганным взглядом смотрела на Тома Реддла, который присел рядом с ней на колени и с какой-то странной нежностью откидывал с её лица налипшие пряди рыжих волос. Его взгляд остановился на струйке крови, текущей из прокушенной губы. Том наклонился, и, неотрывно глядя ей в глаза, словно гипнотизируя, медленно слизнул с подбородка кровь. Джинни судорожно выдохнула. В его ярко-синих глазах светилось что-то, но девушка никак не могла понять, что: она ни разу не видела такого выражения на лице Тома. Его язык прошелся по её губам, заставляя их приоткрыться; сердце Джинни ухнуло куда-то вниз. Том наклонился ещё сильнее и с какой-то маниакальной жадностью поцеловал её. Солоноватый привкус крови, боль от прокушенной губы, наслаждение от поцелуя Тома – всё смешалось для девушки в одно, заставив простонать его имя. Она обхватила шею Тома, неистово отвечая на его поцелуи, хотя боль заставляла её содрогнуться. Они словно стали единым целым. Том вдыхал – она выдыхала. Вдыхала Джинни - выдыхал Том. Она могла дышать только его дыханием, он – только её. Боль заставила Джинни позабыть обо всём. Она иссушала мозг. Неожиданно для себя Джинни поняла, что боль изменила её восприятие. Никто ещё до этого не целовал её с такой животной страстью. Она отчаянно хотела, чтобы всё это кончилось, и чтобы не кончалось никогда.
Боль одуряла. Том, временно остановившийся, чтобы глотнуть воздуха, вновь припал губами к её губам. Их зубы заскрипели от соприкосновения. Джинни прижалась к Тому, обвила его тело ногами. Она знала, что он хочет её так же, как и она – его. Она уже почти теряла сознание, когда Том отстранился. На его лбу проступили морщины, из глаз текли слёзы. От боли? Или от чего-то ещё? Том ещё раз поцеловал её. Нежность и бережность этого поцелуя потрясли Джинни.
- Вирджиния, глупышка… Ты хоть сама понимаешь, что любишь меня? – хрипло произнёс Том, вставая на ноги.
- Нет! Это неправда!
- Правда. Ты ослушалась меня, а ведь я всегда говорил тебе не влюбляться. Любовь – великая слабость и глупость человека, а ты имела несчастье ею заразиться. Придётся вырвать её из твоего сердца. Это ради твоего же блага, малышка. Круцио!
И опять боль, невыносимая, невозможная, сводящая с ума и заставляющая забыть обо всём. И опять он на коленях у её распростёртого на земле тела, вытирающий её слезы, шепчущий:
- Не плачь, малышка. Все будет так, как должно быть… »
Это невозможно.
- Джинни, проснись! – ласковый шепот. Очертания Тома постепенно расплываются перед глазами.
- Просыпайся!
Она открывает глаза, в которых всё ещё стоят слёзы. Над ней –лицо Гарри, муж стирает с её лица солёные капли, приговаривая:
- Ну, не плачь. Очередной ночной кошмар?
Она кивает, в горле стоит комок, мешая говорить, и просто смотрит на тонкие пальцы Гарри, перелистывающие одну страницу за другой в толстенном медицинском справочнике «Волшебные и магловские болезни от A до Z». Джинни приоткрывает рот, выдавливает из себя слова и хриплым голосом говорит:
- Дорогой, ты же знаешь, что мы перепробовали все виды снотворных, но ни одно из них не помогло мне. Так зачем ты сейчас тратишь на это время? Пора бы уже свыкнуться с моими снами!
- Но посмотри на себя! Тебя же словно Круциатусом всю ночь пытали, а у нас скоро вечеринка! – с раздражением восклицает муж, не замечая кривой усмешки на лице молодой женщины. Он не любит, когда им командуют. Затем добавляет уже более ласково. – Джинн, не сердись, я просто забочусь о тебе. Но там будет полно папарацци!
- Гарри, со мной всё в порядке. А у тебя будут проблемы на работе, если ты не появишься сегодня в Министерстве! – не терпящим возражений тоном отрезает она. – Иди. Всё будет хорошо.
- Отлично, - равнодушно пожимает плечами Гарри. Оглянувшись на неё напоследок, Гарри трангрессирует. Джинни облегченно переводит дух: «Господи, ну наконец-то ушел. Как же он достал меня этими своими лживыми волнениями и тревогами!»
Она зевает и потягивается; наступил новый день. По привычке проводит рукой по спинке стула, ощущая под пальцами гладко отполированную поверхность резьбы. Отодвигает стул и садится на него, пристально глядя на дневник, в голове прокручиваются события, произошедшие с ней во сне. И этот сон – единственный раз за все восемь лет – не был кошмаром…
Протягивает руку, касаясь пальцами холодноватой, приятной на ощупь кожаной обложки дневника. Джинни постепенно расслабляется: она помнит ТОТ дневник, с этим он не имеет ничего общего. Осторожно приоткрывает на первой странице… и тут же с воплем отскакивает. Стул с грохотом падает, домовые эльфы немедленно прибегают, и долго, в недоумении, смотрят на хозяйку, чей взгляд прикован к открытому дневнику. Там всего одна запись.
« Вирджиния, малышка, не ожидала?»
- Миссис Поттер, что-то случилось? – тонкий голос Рикки, эльфихи.
- Нет-нет, всё в порядке… можете идти… - с трудом шевеля губами, произнесла Джинни. Эльфы-домовики испарились. Джинни сглотнула, чувствуя, как по коже расползаются мурашки. Медленно подошла и взяла дневник в руки. Подцепила ногтем обложку, та легко поддалась, и сняла её. Джинни тяжело вздохнула: она держала в руках тонкую черную книжку с очень потрепанной обложкой. На переплёте – выцветшая дата. И первая страница вдруг появилась. На ней написано расплывшимися чернилами: Т.Н. Реддл. Всё. Это конец…
Это конец…
- Джинни, дорогая, ты дома? – громкий голос наполняет дом. Гарри, тяжело дыша, взлетает по ступенькам наверх. – А я тебе кое-что принес в подарок!
- Джинни! – пару минут спустя. – Ты дома? Что за глупый вопрос, разумеется, ты дома, я же спрашивал домовиков, тем более, твоя обувь и пальто на месте… Джинни, милая, ты где? Ты что, прячешься от меня?
Гарри опять вбегает в спальню, его зелёные глаза осматривают комнату уже более внимательно. Он ищет записку, которую она, конечно же, оставила ему. Он же говорил ей тысячи раз, чтобы она это делала! Может, она надела куртку и другие сапожки и пошла в гости к подруге? Но, в любом случае, она же прекрасно знала, что муж будет сердиться, поэтому просто обязана была написать ему пару строк. Гарри подходит к столу, держа в руках небольшую коробочку с изящным ожерельем – сегодня годовщина их свадьбы, которую он собирается отпраздновать в кругу друзей и репортеров, и Джинни обязана уже быть готовой к выходу. «Что это ещё за выходки? – думает он, чувствуя гнев. – Чего она о себе возомнила?»
На столе лежит какая-то книжка в кожаной обложке. Гарри зачем-то поднимает её, вертит в руках, и вдруг замечает, что под обложкой видна другая, более старая. Он с любопытством снимает обложку…
Коробочка с украшением падает на пол.
От шока Поттер потерял дар речи. Он хватает ртом воздух, словно рыба, вытащенная на берег, и пытается осмыслить, осознать, понять… Он прекрасно, словно это было вчера, помнит, как сам втыкал клык василиска в дневник Тома Реддла, он помнит его крик, и то, как он сгинул, и ожившую Джинни.
«Так вот оно что! Ты решила разыграть меня, Джинни? Всё, моё терпение лопнуло».
Гарри открывает дневник…
Через пару минут зашедшая в спальню эльфиха Рикка никого не обнаружила.
Гарри очнулся в тенистом лесу, полном прохлады и покоя. Он встал на ноги и удивленно огляделся, не понимая, что произошло.
«Ну все, Джинни, сейчас ты у меня получишь».
- Во что ты превратился, Поттер! Смотреть противно.
Гарри подскочил от неожиданности и оглянулся. Чуть поодаль, с ленивой грацией прислонившись к стволу дерева, стоял молодой, лет двадцати, Том Реддл. Его пронзительные синие глаза сверлили Гарри.
- Ты?!
- Нет, Зеддикус З’ул Зорандер.
- Но… Джинни…
- О, она нам пока не нужна. Потом я позову её, а пока… пока мы с тобой культурно поболтаем. Не возражай, Поттер, здесь я ставлю условия. Итак, ты удивлен, что я жив. Понимаешь, Гарри, вы с Дамблдором недооценили меня и моего вернейшего соратника Люциуса Малфоя. Когда ты испортил мой крестраж клыком василиска, ты сознательно поставил на нем точку, и переключил своё внимание на другие. Да, ты действительно уничтожил шесть частиц моей души, но ты и предположить не мог, что дневник, который ты на втором курсе отдал Люциусу за какого-то домовика, можно было восстановить. Как видишь, все твои усилия были напрасны. Вирджиния, малышка, подойди сюда.
Рыжеволосая девушка внезапно вышла из-за спины Тома. Она не была связана; создавалось впечатление, что она тут сознательно и по доброй воле.
- Джинни? – выкрикнул Гарри, не в силах поверить собственным глазам.
- Гарри? А что ты тут делаешь? Ты же должен быть на работе, все эти экстренные рейды в Министерство, знаешь ли… - с насмешкой произнесла она. Том, откровенно ухмыляясь, смотрел на лицо Поттера, на котором медленно проступало понимание.
- Так ты заодно с ним! Вы заманили меня сюда! – яростно воскликнул он, но его никто не слушал.
- Малышка, а ведь я не поверил тебе, когда ты говорила, что он стал настолько алчным.
-Мой лорд, я и сама не верила в это…
-Он жалок и глуп, в нем ничего не осталось от того Поттера, что боролся за мир во всем мире. Свяжи его и закрой рот.
-Хорошо, мой Лорд.
Всё. Это конец. Он теперь немощен, словно самый распоследний магл. И ничего нельзя поделать. А потом вспышка. И всё. Темнота. Гарри Поттер, Человек-Который-Выжил, перестал существовать как личность.
Восьмое правило волшебника.
- Мистер и миссис Поттер, точно всё в порядке? – взволнованно спрашивает Линсен, молодой аврор. – Ваша эльфиха так эмоционально расписывала, как вы, Гарри, испарились в воздухе…
- Линсен, она уже старенькая, мало ли что ей померещилось! – улыбнулась юноше рыжеволосая колдунья. Стоящий рядом с ней Гарри снял очки и промокнул платочком слезящиеся глаза. Молодой аврор улыбнулся миссис Поттер в ответ и аппартировал. Джинни развернулась к супругу:
- И откуда ты только знаешь такие заклинания?
- Темная магия, малышка, - ухмыльнулся он в ответ, и супруги прошли в гостиную, где Гарри/Том немедленно опустился в кресло. – А у Поттера был недурный вкус, - заметил он.
- Ах, Том, я всегда мечтала о нас с тобой, но и представить не могла себе, что мои глупые детские надежды оправдаются… - она прикрыла глаза.
Том поднялся с кресло и подошёл к ней, привлёк к себе и поцеловал, чувствуя, как девушка тает в его объятиях.
Он никогда не лгал ей. Он вообще не способен на это. До этого она жила, словно во сне. Как в аду.
После смерти жизнь только начинается… Не так ли, малышка?
Будем править справедливо. Да, жестоко, но справедливо. Ведь я же никогда не лгу…
* * *
