Тестирование

Глава 1

Автор: Mijakodori (aka Юго-Запад)
Жанр: антиутопия, определенно.
Рейтинг: PG
Источник: бессовестно сперла идею с одного фантастического рассказа некоего Генри Слезара.
Дисклеймер: все, что узнает Роулинг (а такого не много) – принадлежит ей. Основная концепция – Г.Слезару. Мне – только черные буковки на белом фоне.
Размещение: буду рада. Только предупредите заранее.

-----------------

День выдался солнечным и теплым - один из первых таких июньских деньков. Несмотря на это, в глубине души у Дэна было немного неприятное ощущение.
«Что это? Я боюсь?» – спросил он сам себя. «Я трушу?». Он прислушался к себе и дал ответ: «Нет». Это был не страх, а так, просто небольшое тоскливое чувство внутри, которое появляется обычно, если долгим дождливым днем нечего делать. Но сегодняшний день был отличным, спору нет. Да и пройтись с папой по городу – это вовсе не так плохо. Дэн проследил взглядом, как пролетает мимо него бабочка (яркая и красивая, но вовсе не из редких, ему еще прошлым летом это сказал папа). На завтрак была пицца, как он любил, и мама обняла его перед выходом особенно крепко и поцеловала в щеку (хотя вроде бы он отучил ее от этого, но сегодня - ничего, пусть). От всего этого у него зародилась надежда, что ему сегодня повезет и удастся притормозить прогулку около киоска с мороженым.
Они поравнялись с киоском, но, к сожалению, папа только сказал: «Нам некогда», и, дернув его руку, зашагал быстрее. Дэн внимательно посмотрел на его лицо. По лицу ясно читалось, что папа нервничает.
«Зачем нервничать?» - подумал Дэн. Сам он совсем не нервничал. Странное муторное чувство внутри к нервам явно не относилось. Тест ведь проходят все. Вон Джереми и Сэм из класса старше уже прошли его и, вроде, не провалили. Во всяком случае, с ними все ОК. Жаль, конечно, что они ничегошеньки не могли о тесте рассказать. Говорили, что ничего не помнят о том, как это было. И что так и надо, потому что никто не помнит. Может, врут, конечно. Что ж, сегодня-то он это точно узнает сам. И пусть только попробуют потом говорить, что он еще мелкий.
Было смутное подозрение, что тревожное чувство внутри как-то связано со ссорой родителей накануне его дня рождения. День рождения был больше недели назад, но вообще-то его родители ругались редко, поэтому забыть об этом не получалось. Да и ссора была какая-то…странная.
Он снова прокрутил все в своей голове. Вот он лежит в постели, дверь в его комнату чуть прикрыта, но не полностью. Они думали, наверное, что он спал, но кто же сможет быстро уснуть, когда завтра праздник? И он слышит их голоса из гостиной:
- Мы еще можем попробовать уехать…
- Нам вовсе не нужно никуда уезжать!
- Руфь!
- Что?! Наш Дэн – самый обычный ребенок. Здоровый, веселый, ну, разве что немного впечатлительный, но совершенно обычный ребенок. Так что у нас все будет в порядке.
- Руфь, а тот случай, когда ему было пять?
- Не надо, Джон! Не смей об этом говорить. С Дэном все в порядке. И с нами со всеми все будет в порядке.
И – что это, неужели его папа, который почти никогда не сердится, хлопает дверью? Сильно-сильно, так, что звук от удара расходится по воздуху на весь дом и кажется даже, что чуть-чуть задрожали ветки тополя в саду.
Он свертывается клубочком под одеялом и думает над тем, что услышал. Тот случай, когда ему было пять? Что ж, он-то по крайней мере не помнит ничего такого особенного. Ну, он помнит, как сломал ногу, но ведь тогда ему было уже семь… Помнит, как они с Сэмом лазили на крышу дома, перепрыгивая на нее с крыши сарая, а на сарай забираясь с ближайшего дерева… А сосед увидел и обвинил их в том, что они забрались туда, чтобы воровать яблоки с его яблони. Хотя яблоки тогда были еще совсем зелеными и кислыми, поэтому они ограничились только одним… Были и еще некоторые вещи, но о них вроде бы родители не знали. Он помнит так много всего…Но чем дальше воспоминания уходят в детство, тем они становятся расплывчатей и туманней, пока, наконец, не уходят куда-то в черноту, черноту младенчества и состояния до рождения, черноту, о которой лучше не думать, потому что от этого по коже может пройти легкий холодок.

***

Ладно, ничего не получилось с мороженым, зато сейчас они проходят мимо памятника Джону Ф. Кларку, Великому Победителю. И можно, задрав голову, жадно смотреть на него, смотреть долго, потому что памятник такой большой, что еще нескоро выйдет из поля зрения. Ему очень нравилось в нем все: и блестящий на солнце темно-золотистый металл, из которого памятник был сделан, и волевое, мужественное лицо человека, которого изображала статуя… И слова, высеченные на постаменте: «Великому Победителю в Великой войне. Человеку, который спас все человечество». Великая война окончилась за несколько лет до того, как Дэн родился. Джон Ф. Кларк был тот, кому удалось с помощью своей армии окончательно разгромить врагов. Интересно, кто были эти враги? Во Второй Мировой врагами были немцы, об этом говорили в школе. А в Великой войне? Было еще слишком долго ждать до того момента, когда они будут проходить это в школе, поэтому он уже спрашивал у папы. Папа ответил только, что это были очень сильные и могущественные враги, и что их победить было очень трудно, и что сейчас Правительство следит, чтобы больше такое не повторилось никогда. Надо будет как-нибудь спросить еще раз.
Дэн взглянул на отражение в витрине магазина, мимо которого они проходили. Отражение в зеркальном стекле двоилось, троилось – и вот уже как будто идут по улице не только он с папой, а несколько светловолосых, высоких мужчин, держащих за руку светловолосых мальчиков.
Они вошли в метро. Тоскливое чувство почему-то усилилось, переросло в какую-то смутную тревогу, и Дэн понял, что настроение на день испорчено окончательно. Он слегка дернул папу за руку и снова задал вопрос, который уже задавал и ответ на который уже слышал:
- Тест - это же не страшно?
- Нет, Дэн. Абсолютно не страшно.
- Мне просто дадут выпить какой-то воды, как ты говорил, да?
- Да, стакан совершенно безвкусной воды.
- А потом зададут несколько вопросов, да?
- Да, всего лишь несколько вопросов, Дэн, – ответил папа и взъерошил ему волосы. Настроение немного улучшилось.
Здание Министерства, в которое они приехали, было очень большим, мраморные стены делали его в июньский день неожиданно прохладным и полутемным. Они с папой прошли по длинному узкому коридору, поднялись на лифте, сияющем металлом и стеклом. Наконец, они вошли в комнату с диваном, на котором им пришлось провести около десяти минут, во время которых Дэн не мог отвести взгляда от закрытой двери напротив дивана, над которой горела табличка: «Не входить». Когда табличка погасла, из громкоговорителя на стене раздалось: «Дэниэл Алан Харрисон, классификационный номер 78-50». Дэн взглянул на папу. Тот кивнул ему и сказал:
- Иди. Не волнуйся, сынок, ты справишься. Я приду за тобой, когда тест закончится.
- Пока, пап, - сказал Дэн и зашел.
В небольшой комнатке за дверью стоял только стол, за которым сидело два человека. Один – в строгом синем костюме, второй – в каком-то странном черном балахоне, напомнившем Дэну сразу и женское платье, и средневековый плащ.
Человек в костюме довольно доброжелательно указал рукой на мягкий стул, стоящий напротив их стола.
- Здравствуй, …(он кинул взгляд в листки, лежащие перед ним) Дэниэл. Присаживайся.
- Здравствуйте, - вежливо сказал Дэн и сел.
- Выпей вот это, - сказал человек в костюме, а человек в балахоне молча
протянул ему пластиковый стаканчик, наполненный бесцветной жидкостью. На вкус жидкость и вправду была совершенно как вода. «Но это точно не вода», - подумал Дэн. После того, как он поставил опустевший стакан на стол, его охватило странная сонливость, все мышцы в теле расслабились и стало очень трудно пошевелить рукой или ногой. Зато в голове возникло сразу же тысяча, нет, миллион мыслей, о которых так и хотелось рассказать кому-нибудь.
- Дэниэл, расскажи нам немного о себе, - сказал ему человек в синем костюме и щелкнул кнопкой какого-то аппарата, по всей видимости, диктофона, пододвинув его поближе к Дэну.
О, с удовольствием! Ведь слова так и рвались сами собой на язык. Он начал говорить и вскоре уже не мог понять, действительно ли он рассказывает это или же просто в его голове всплывают одна за одной яркие, почти живые картины всей его жизни… Образы были такими четкими, такими материальными…А этот тест – интересная вещь, оказывается. Надо же, он и не знал, что помнит о себе так много. Кажется, этот напиток даже позволил ему заглянуть в ту темноту беспамятства, которая до этого окутывала его раннее детство…Вот он, как наяву, видит мячик, потерянный им в два годика… Что это, неужели он вспоминает даже лицо бабушки Эстер, которая умерла, когда ему было три? А вот то, что произошло в пять лет, он думал, что совсем забыл об этом…Он видит это сейчас, как будто смотрит фильм.
Ему пять лет. Он очень хочет велосипед, такой, какой есть у соседского мальчика. Этот велосипед не трехколесный, как у него, а двухколесный, только еще с двумя маленькими дополнительными колесиками, которые можно отцепить, и Дэн обязательно их отцепит очень-очень скоро, если ему купят такой же. Велосипед красный, металлический руль сияет, и есть еще звонок на руле … Дэн плачет около витрины магазина, где стоит такой же. Но ему его не покупают. Он плачет и дома, но мама ругает его и запирает в комнате. Выйдя из своего заключения, заплаканный настолько, что ощущение мира становится точно как при высокой температуре, он выходит во двор, который залит солнечным светом... Он стоит на крыльце и смотрит…Смотрит…И видит, как, весь в солнечных лучах, отбрасывая резкие тени от колес, едет по двору красный велосипед…Вначале Дэн не понимает и протирает заплаканные глаза. Он думает, что это, наверное, его сосед едет на велосипеде. Но ясно видно, что в седле велосипеда никого нет, что он едет сам по себе, что он едет к нему, что он – его…Тут Дэн слышит высокий, пронзительный визг матери, которая подбегает, хватает его поперек тела и утаскивает внутрь дома, хотя он сопротивляется и тянет руки к велосипеду, и тот только тогда падает, звякая металлом об асфальт дорожки…
Дэн почувствовал, как его трясут за плечо. Воспоминания, яркие, как видения, прекратились. Но в голове все равно оставался словно бы туман, и шевелится было очень лень.
- Хорошо, Дэн, - сказал человек в синем костюме. – Поднимайся. Пойдем.
Его провели по серому узкому коридору в другую комнату. Там на длинном столе рядком лежали отполированные, тонкие деревяшки. Ему сказали, что нужно брать их по очереди в правую руку и взмахивать ими. Он махнул первой. Ему сказали положить ее и взять вторую. Вторая была из более темного дерева и чуть короче. Он махнул и ей. Хорошо, сказали ему. Возьми третью. Так продолжалось довольно долго, ряд палочек все не заканчивался. Дэну было довольно скучно, но он послушно махал деревяшками. Вдруг с одной из них, какой-то теплой на ощупь, сорвалось несколько разноцветных искр. Дэн положил ее обратно. Ему стало интересно, не произойдет ли еще чего-нибудь подобного с другими палочками, но именно в этот момент ему сказали: «Молодец. Хватит. Иди за нами» - и снова повели его куда-то по серым коридорам.

***

В доме Харрисонов наконец раздался ожидаемый звонок. К телефону подошел мистер Харрисон.
Он поднял трубку, кашлянул и сказал:
- Алло.
- Мистер Алан Харрисон? - спросил механически-бесполый голос.
- Да.
Посмотрев на жену, он увидел, что она, с побледневшим лицом, сидит на диване, вцепившись обеими руками в подлокотник.
- Они сказали результаты, Алан?
- Тсс, – он приложил палец к губам.
- Мистер Харрисон, ваш сын, Дэниэл Алан Харрисон, одиннадцати лет, прошел обязательное правительственное тестирование. Мы сожалеем, но в результате тестирования у него были обнаружены магические способности уровня 2б, что превышает норму, установленную статьей 3, пунктом 2 Новой Конституции…
Руфь Харрисон, увидев изменившееся лицо мужа, закрыла себе рот обеими руками. Голос в трубке продолжил: «- Когда вам будет удобнее забрать тело?»