Глава 1Традиционная рождественская ассамблея для банковских служащих подходила к концу. Гул голосов стал напоминать какофонию. То здесь, то там раздавались взрывы хохота. Изредка визгливый смех чересчур набравшейся леди вырывался из общего гомона и разносился под сводами магического потолка, усыпанного искрящимися звездами и сотнями свечей. Звон бокалов говорил о том, что гости перестали задумываться о хрупкости хрусталя и уже чокались от души, не щадя дорогую посуду. Музыканты наигрывали польку. Несколько пар выделывали под эту музыку какие-то неведомые па. Те, кто танцевали умело, предпочитали медленно кружиться в центре зала, задавая темп своим партнершам какими-то непристойностями, шепчущимися на ушки. Дамы смущались. Кавалеры изящно сгибались в поклонах. И снова визг. Смех. Звон.
Молодой светловолосый мужчина, насилу отвязавшись от своей подвыпившей партнерши - розовощекой волшебницы в узком бирюзовом платье - вежливо кивнул нескольким бизнесменам и проскользнул к выходу.
- Мистер Малфой! – окликнули надевающего пальто Драко простуженным голосом.
- А, мистер Линд...
Еле уловимая досада скользнула по красивому лицу, и Драко Малфой попытался мило улыбнуться. Многолетняя привычка лицемерить со своими коллегами привела к тому, что глуповатый мистер Линд не заметил, как неприветлив был с ним новоявленный миллионер Малфой.
- Счастливого Рождества, мистер Малфой.
Мистер Линд - примерный банковский работник - был невероятно учтив. И счел своим долгом поздравить одного из крупнейших акционеров своего банка. За что и был вознагражден лучезарной белозубой улыбкой и пожеланием счастливого Рождества ему и его семейству.
- Чертов кретин, - поморщился Драко, когда мистер Линд, наконец, оставил его в покое.
Но только молодой человек взялся за дверную ручку, как на плечо ему легла тяжелая рука. Дернувшись, Драко Малфой резко развернулся на каблуках и столкнулся лицом к лицу с рыжеволосым мужчиной.
- Простите, в чем дело?
Пытаясь узнать наглеца, Малфой сделал то, чему его всегда учил отец – принял предельно надменный вид.
- Ты меня не узнал, Малфой?
Сарказм. Драко поморщился. Да еще и перегаром от незнакомца несло так, что хотелось зажать нос.
- Не имею чести.
- Ах, не имеешь чести! – Рыжеволосый почесал патлатую голову и икнул.
Малфой всматривался в смутно знакомые черты и, чем больше убеждался, что знает стоящего перед ним человека, тем неприятнее у него сосало под ложечкой. Небритое осунувшееся лицо, блестящие, словно в лихорадке, глаза. Огненно-рыжие волосы с проседью. Мешковатая одежда. Эта вечно неопрятная одежда.
- Уизли. Рон Уизли, - губы Драко изогнулись в насмешке, - а я надеялся, что мы с вами больше никогда не встретимся.
- Мразь, - отозвался Рон, исподлобья глядя на Драко.
Тот учтиво поклонился и процедил сквозь зубы:
- Зашли проведать своих друзей, мистер Уизли? Вход для прислуги со двора.
- Мразь, - повторил Рон.
Его не смущало то, как говорил с ним Малфой. Его не смущала мишура праздника. Не смущали несколько пар любопытных глаз, обратившихся в их сторону, стоило немного повысить голос.
- Что тебе надо, Уизли? - не выдержал Драко и встал так, чтобы гости не могли видеть его лицо, одновременно загораживая от них и своего странного собеседника. Тот пожал плечами и невидящим взглядом посмотрел куда-то в сторону изящной завитушки на резной ручке двери.
- Три года, Малфой. Три года прошло с тех пор, как погибли мои родители. И ты все еще не расплатился за это.
- О, - Драко усмехнулся, скрестил руки на груди и прислонился к косяку двери, - с такой мелодрамой ты явился не по адресу, Уизли. Шла война. И я сполна расплатился за все, что совершил тогда.
- Ты не изменился.
- Азкабан, дружок, трудно воспринимать как психотерапию.
Драко отвечал с иронией. Его взгляд был спокоен, губы кривились в презрительной улыбке, но он кожей чувствовал, как липкий страх подбирается к сердцу. Страх от того, что он не смог предусмотреть появление Рона Уизли в его жизни.
Когда Волдеморт пал, а его сторонники были уничтожены, бежали за границу или были брошены в Азкабан, наследнику Люциуса Малфоя пришлось несладко. Молодой человек попал в тюрьму. Его обвиняли в пособничестве Упивающимся Смерти, сговоре с целью убийства директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, участии в рейдах против авроров. Драко ничего не отрицал. Его беспокоил только страх за мать, лишившуюся сразу мужа, сына и счетов в банке, арестованных Министерством. Драко знал, что не может оставить мать одну, и стал давать показания. Он назвал несколько адресов. Во время рейда, проведенного по одному из них, погибли Артур и Билл Уизли. Миссис Уизли получила извещение об их гибели вместе с совой о смерти близнецов. А через несколько дней к ней в двери постучался один из авроров и, отводя глаза, сообщил, что Чарли, судя по всему, пропал без вести. Тогда Рон взял Молли и Джинни и отвез на юг Франции, где они, кажется, и жили все эти годы. О смерти Молли Драко не знал. Несколько лет назад он встречал Гарри Поттера, но бывший враг не соизволил рассказать о своем друге. Впрочем, мучиться угрызениями совести Малфой и не собирался.
Отсидев в тюрьме положенный срок, Малфой вернулся к матери. Его мучили кошмары, а перемена погоды вызывала дикие головные боли. Но Драко помнил урок отца – проигрывает тот, кто не играет. И поэтому молодой человек стал наводить порядок в делах Люциуса. Скромный капитал, оставшийся от какой-то дальней родственницы, он сумел сначала приумножить совсем чуть-чуть, а потом и во сто крат. Поэтому спустя три года Драко Малфой не только вернул все то, что было на счетах у его отца, но и прилично заработал сверх того во время игры на бирже. Теперь Нарцисса могла жить в свое удовольствие.
Драко выстроил свою жизнь так, что о прошлом ему напоминали только головные боли. Когда голова начинала раскалываться, он возвращался домой к матери и валялся в своей комнате, отдаваясь в руки приходящим колдомедикам. Те прописывали настойки и ванны, свежий воздух и прогулки. Драко тщательно следовал указаниям, но боль не проходила. Молодой человек улыбался и оплачивал счета, а колдомедики разводили руками и говорили, что причину следует искать в себе. Но Драко не хотел этим заниматься. Он не винил себя в смерти Билла или Артура. Ведь он должен был позаботиться о матери. Разве он знал, что где-то будет засада Пожирателей?
Тряхнув головой, Малфой сфокусировал взгляд на стоящем перед ним Рональде Уизли. Почему-то его не удивило, что перед носом он увидел волшебную палочку.
- Я думал, что тебе запретили колдовать, - голос предательски дрогнул.
Рон расхохотался в ответ:
- Бытовая магия мне запрещена, но не непростительные заклятья. Да и кого могут остановить эти запреты? Акцио!
Из рукава Малфоя вылетела волшебная палочка и тут же ловко была подхвачена Уизли.
- Многообещающе, - со смешком проронил Драко.
- Боишься, - удовлетворенно хмыкнул Рон, уловив напряжение в голосе Малфоя. – Не надейся, Малфой, тут слишком много народу, мы пойдем к тебе. Не хочу, чтобы нам помешали, - осклабился он.
Драко нерешительно посмотрел на него. В серо-голубых глазах металась паника. Неуловимая. Но для Рона такая понятная. Когда-то так смотрел отец, когда должен был принять решение, важное для всей семьи. Тряхнув головой, словно отгоняя непрошенные воспоминания, Уизли крепко схватил Драко за руку и взмахнул палочкой.
- Аппарэйт!
И они аппарировали.
Дом Драко Малфоя был выстроен в Викторианском стиле. Гравиевая дорожка терялась под кронами многовековых деревьев. Марево тумана окутывало дом. Растущие под окнами деревья были увешаны разноцветными лампочками.
Молодые люди аппарировали в гостиную. Уютно потрескивающие поленья в камине. Изящная обстановка. Богатая и дорогая мебель. Пушистая ель, искрящаяся от свечей и ярких игрушек. Под ней пестрые коробки с подарками. Рон затравленно озирался. Драко стоял и молча смотрел на Рона. Его губы подрагивали. Лицо было бледным, словно посеревшим. Где-то наверху кто-то со звоном опрокинул какую-то посуду. Раздался возглас, и все стихло. А потом тихо заиграла музыка.
- Ты тут не один, Малфой?
Рон прошелся по комнате, рассматривая игрушки и елку.
- Прислуга.
- Врешь!
Уизли так резко обернулся, что его длинные рыжие пряди почти полностью закрыли лицо.
Драко сделал шаг назад, и уперся поясницей в дубовый стол:
- Хочешь проверить? Давай, Уизли, для тебя старался. Я же знал, что тебе нравятся грязнокровки.
Драко понимал, что не нужно говорить этого. Понимал. И, тем более, с таким сарказмом. Поэтому когда кулак, покрытый короткими рыжими волосками, врезался ему в челюсть, словно и не удивился. Удар был сильным, но стол не дал отлететь в угол, поэтому Драко лишь покачнулся и почувствовал, как во рту появился привкус железа. Тонкая струйка крови потекла по подбородку.
- Мразь! – заорал на него Рон, в бессильной злобе сжимая кулаки.
- Тише, Уизли, тише, - отирая рот рукой, пробормотал Драко, - тише!
- Боишься, что прибежит служаночка и запустит в меня индейкой?
Голос молодого человека сорвался до шипящего свиста. Щеки его пылали. Взгляд блуждал. Рот напоминал огромную воронку.
- Уизли, послушай, чего ты хочешь? Убить меня? Тебя посадят в Азкабан. Джинни не переживет этого, Уизли.
Драко говорил вполголоса. Увещевал. Светлые волосы разметались, лезли в глаза. Глаза. Рон на мгновение замер, заглянув в них. Такие глаза, наверное, были у Люциуса Малфоя. Он тоже, рассказывал отец, умел завораживать голосом, увещевать, обезоруживать своей внезапной покладистостью, а потом наносить удар. На поражение. Мразь.
Но сейчас Уизли видел страх в серых глазах Драко Малфоя. В глазах виновника смерти его отца.
Второй удар Рон нанес в живот. А третий в лицо. Стоящий перед ним рухнул на колени, обхватив живот руками. На светло-кофейный ковер упало несколько капель крови. Драко сплюнул кровь и попытался подняться. Рон схватил его за шиворот и тряхнул, готовясь снова сорваться на ор.
- Ты!..
- Тише, Уизли, умоляю тише, – просил Малфой.
Уизли стиснул кулаки и толкнул Драко к столу. Тот не сопротивлялся. И это еще больше злило. Но при виде всего того, чего лишила его смерть родителей - пестрых подарков, нарядной елки, раздающейся откуда-то веселой музыки - Рон просто потерял над собой контроль.
Малфой только кусал губы, и время от времени просил:
- Тише, Уизли, умоляю тише.
Прошло несколько минут. Или, может быть, полчаса. Рон сидел в кресле и смотрел в камин. Вертел пальцами волшебную палочку и сбивчиво рассказывал о Джинни. О ее красивых детях. О ее хорошем муже. И о том, что они уехали на Рождество в Париж.
Драко сидел на ковре у стола и чувствовал, как все тело подчиняется одной сплошной разрывающей боли. На губах у него осталась кровь. Подняться было немыслимо, ковер, там где он сидел, нужно было очищать от впитавшейся крови.
И тут за дверью раздались голоса. Рон умолк, а Драко с тревогой посмотрел на дверь.
Секунду спустя на пороге появилась светловолосая молодая женщина. За руку она держала пухлого карапуза, который со всей серьезностью тащил за веревочку деревянную лошадку.
Малыш сосредоточенно сопел.
Вытаращив глаза, Рон уставился на вошедших. А Драко, сцепив от боли зубы, поднялся и, стараясь держаться в тени, чтобы его разбитых губ было не видно, собрался с силами и весело сказал:
- Это нечестно, Эмми, мы договорились, что до полуночи ты сюда ни ногой.
- Ну, милый… Ал проснулся, а, поскольку уже полночь, то мы решили проведать папу, – карие глаза смеялись, а на лице у юной мамы застыло выражение полнейшей невинности, словно она и не пыталась обхитрить своего молодого супруга и заглянуть под елку.
Лукавый голосок женщины подбросил сидящего Уизли словно пружиной. Он вскочил, хлопая ресницами то на женщину, то на Драко, то на малыша.
- Ты хитришь, еще только десять вечера, - рассмеялся Малфой. - Закрой глаза и иди наверх, я позову. И не лукавь при сыне! - И, не удержавшись, Драко легонько щелкнул любопытную супругу по носу.
Малыш, услышав голос отца, просиял и с восторгом посмотрел на него. У малыша Малфоя глаза были, как летнее небо.
- Ах, да, прошу прощения за дурные манеры, позвольте представить: это моя жена Эмма Малфой и мой сын, а это мой бывший сокурсник Рональд Уизли. - Быстро добавил Драко, и снова в его глазах мелькнула та паника, которую Рон уже видел на вечеринке. Но теперь, поцеловав протянутую руку хозяйки и потрепав золотистые вихры ребенка, Рон понимал, что это означало, и почему гордый Малфой так боялся его визита в свой дом – тут была его семья. Семья, ради которой он был готов на все, лишь бы оградить их от опасности.
Рон механически улыбался. Говорил комплименты. А потом снова и снова вспоминал, как Драко Малфой боялся, что стоит ему закричать, как он разбудит сына.
Когда мужчины вновь остались одни, Драко стиснул ладонями виски и заскрипел зубами. На лбу выступила испарина.
- Тебе было страшно, Малфой?
Тот кивнул и опустил голову.
Рон надевал перчатки, извлеченные из карманов старой мантии. Он невесело усмехнулся и направился к выходу, и уже на пороге добавил:
- Страх потерять - страшнее, чем потеря. Мы в рассчете, Малфой. По самому, что ни на есть, гамбургскому счету.
fin
