Глава 1Нарцисса была в ужасе, у Цисси была самая настоящая истерика, и именно эта новость приятно согревала душу Беллатрикс Лейстрендж. Как она ни старалась, а подавить в себе низменное чувство злорадства не могла. Как никак, а сестренка Нарцисса отравляла ее жизнь с самого детства…
С самого раннего детства, если уж говорить начистоту… Как только Беллатрикс дарили новую игрушку, Нарциссе срочно требовалась такая же, младшая сразу тряслась от рыданий и требовала приглянувшуюся ей вещь.
«Отдай сейчас же эту куклу Цисси!» - шипела миссис Блэк, забирая у шестилетней, готовой расплакаться от обиды, Беллатрикс любимую игрушку, подареную на Рождество заботливой тетей Нимфадорой.
Но Беллатрикс не плакала, она давно привыкла к подобной несправедливости и поэтому научилась сдерживать себя. Единственное, от чего она так и не смогла удержаться, так это от умоляющего взгляда, брошенного на отца. Но тот только понимающе смотрел на нее и говорил «Надо уступать младшим, дорогая! Ты же совсем взрослая, а Цисси еще крошка…». Мистер Блэк слишком любил свою жену, чтобы возразить ей.
А златокудрая Нарцисса, любимица матери и виновница всего переполоха, поглядывая на старшую сестру, счастливо прижимала к себе совсем не нужную ей игрушку, которая через пару часов оказывалась заброшенной в самый дальний угол комнаты.
Но сейчас все было по-другому. По-настоящему.
Уже неделю в доме Блэков не прекращались военные действия, состоящие из ливней слез, стонов, жалоб Нарциссы и криков миссис Блэк.
Мистер Блэк выдавал свою младшую дочь за единственного наследника Абраксаса Малфоя.
Поначалу Нарцисса была немного удивлена, но сдержана, поскольку тут же направилась к боготворившей ее матери и заявила, что замуж за Малфоя-младшего не собирается. Она же не, кхм, старшая Белла, которой на роду написано быть женой того, кого скажут. Миссис Блэк, успокоив дочь, величественным шагом отправилась в кабинет мужа и твердым голосом заявила супругу:
- Цисси не выйдет за Малфоя.
На что мистер Блэк с такой же вежливостью возразил жене, после чего последовал громкий скандал, в результате которого миссис Блэк вылетела из кабинета мужа со злым горящим взглядом и красным лицом, а Нарцисса ударилась в слезы. Причем не театральные, красиво скатывающиеся по напудренным щечкам, а самые настоящие, искренние.
«Это возмутительно, Белли», - писала старшей дочери миссис Блэк. – «Как только он может… Я отдала ему свои лучшие годы, терпела лишения и несправедливость, а он не хочет пойти на уступки даже ради собственной дочери. Немедленно приезжай и повлияй на отца» - вот такими словами обычно заканчивались все письма матери. Беллатрикс, зевнув, отправляла опрысканные духами листки в камин.
В конце концов, Нарцисса получила именно то, что заслужила, решила для себя старшая Блэк, а ныне – миссис Лейстрендж.
Прошел ровно год с тех пор, как она сама вышла замуж за Родольфуса и теперь жила далеко от своего родного дома. Это радовало Беллатрикс, потому как, живи она бок о бок с матушкой и Цисси, те непременно бы стали заявляться каждый день в гости и портить ей без того испорченную жизнь.
Жаль было, что она так и не увиделась с отцом за этот год. Беллатрикс очень хватало его тепла и простых слов, от которых становилось легче.
Сириуса она тоже больше не видела, он исчез, словно ветер…
Она иногда вспоминала его слова о ее муже, пока не получившие своего подтверждения.
Напрямик спросить об этом у Родольфуса, она никогда бы не решилась, к тому же это было бы глупо предполагать, что он расскажет ей всю правду. Какой бы она ни была.
Беллатрикс немного пугали его длительные отлучки. Бывало по нескольку дней мужа не было дома, а, неожиданно вернувшись, в ответ на все ее расспросы, он только отмахивался и приказывал эльфам накрывать на стол.
Толстая стопка листков, исписанных витьеватым подчерком полетела в огонь.
- Очередное письмо от матери? – равнодушно спросил Родольфус, даже не оторвав взгляда от древнего свитка.
- Да, - коротко ответила Беллатрикс, зная, что, чтобы она не ответила, ему будет все равно.
- Так напиши ей тоже что-нибудь, - раздраженно произнес муж, которому уже надоели эти бесконечные совы, влетающие в окно его рабочего кабинета.
- Не хочу, - прозвучал ответ.
- Это невежливо, - Родольфус соизволил-таки поднять голову. – Ты должна ей ответить.
- Не хочу, - просто повторила Беллатрикс.
У нее иногда создавалось впечатление, что это вошло у него в привычку – воспитывать окружающих. Наверное, сказывался тот факт, что у Родольфуса был младший брат, так же, как у нее, Беллатрикс, были сестры. Зная, что значит быть старшей, она порой даже сочувствовала мужу, но такие моменты были очень редки.
- Чего же ты хочешь? – спросил Родольфус, откидываясь в кресле.
- Съездить домой, - честно ответила Беллатрикс. Отчего-то особняк мужа она так и не стала называть «домом», именуя его «поместьем». – Там сейчас такой бардак, отцу одному не справиться.
- Хорошо, езжай, - милостиво разрешил муж. – Жду тебя через три дня.
Три дня?, хотела было переспросить Беллатрикс, но решила не делать этого. С Родольфуса вполне сталось бы воскликнуть «Много? Отлично, вернешься послезавтра».
- Спасибо, - процедила она благодарность и с достоинством вышла из кабинета.
Незамедлительно приказав домовым эльфам собрать ей вещи и приготовить экипаж, Беллатрикс присела на кровать, успокаивая в себе вскипающую обиду на мужа. Ох, сколько бы таких обид уже накопилось, не умей она справляться с чувствами.
- Хозяйка, - маленькое ушастое существо кинулось ей в ноги. – Хозяйка, карета готова.
- Отлично, - Беллатрикс поднялась и поправила платье. Пусть оно домашнее, но переодеваться не хотелось, к тому же на нем ведь не написано, где в нем ходит его обладательница.
Спустившись по широкой лестнице, она вышла в открывшиеся перед ней двери и с наслаждением вдохнула воздух, пропитанный ожиданием лета.
- Скоро я буду дома!..
…Родной особняк встретил ее с мрачной торжественностью. Еще только ступив на знакомую дорожку, ведущей к входу, Беллатрикс уже чувствовала напряжение, царившее здесь с недавних пор.
Она зашла, ощущая себя удивительно свободно в тихих родных стенах. В холле был все тот же ковер, и портреты все также спали… Все было так, как помнила она, Беллатрикс.
- Дочка! – она вздрогнула от неожиданности.
- Отец! – сердце Беллатрикс подпрыгнула в груди, когда она увидела отца, протягивающего к ней руки.
Она подбежала к нему и обняла за шею, прижимая к себе так крепко, как только могла.
- Ты меня сейчас задушишь, - приглушенно пробормотал отец.
Не говори так, хотела было ответить Беллатрикс, но тут мистер Блэк согнулся от кашля.
Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди.
- Все в порядке? – настороженно спросила старшая дочь.
- Да, да, милая, все просто великолепно, - отец достал платок и вытер лицо.
- А вот и наша Белли! – капризный голос матери Беллатрикс узнала бы где угодно.
Миссис Блэк, не взглянув на мужа, подошла и фальшиво заулыбалась.
- Дай я тебя поцелую! – с такими словами старая колдунья потянулась к дочери и неловно клюнула ее в щеку.
Беллатрикс посмотрела на ее сморщенное личико. А ведь совсем недавно мать была красива, подумала она отвлеченно. Об этом говорил портрет, висевший в родительской спальне.
Стройная женщина с белокурыми волосами царственно глядела на каждого из резной позолоченной рамы. Пронзительные темно-голубые глаза надменно оглядывали того, кто осмеливался заглянуть в них.
Мама, почему же ты стала такой? Что произошло?..
Даже год назад старая женщина еще хранила остатки былой красоты, но сейчас перед Беллатрикс стояла высушенная старуха.
- Рада встрече… - тихо произнесла миссис Лейстрендж.
- Что ж мы тут стоит? – нарушил затянувшееся молчание отец. – Ты, наверное, проголодалась в дороге?
Нисколько, чуть было не возразила Беллатрикс, но тут до нее долетел неописуемых запах приготовленных домашними эльфами пирожков, какие умели печь только в доме Блэков.
- Совсем нет, - ответила она, сглотнув слюну.
Мистер Блэк, смеясь, подхватил дочь под руку и повел в столовую.
…Был уже вечер, когда Беллатрикс зашла в приготовленную для нее спальню. Ее бывшую комнату теперь занимала Нарцисса, незамедлительно прибравшая к своим рукам все, что не взяла с собой сестра.
Было странно сидеть вот так перед уютным камином и прислушиваться к тишине. Однако, это длилось недолго. Стоило Беллатрикс удобно развалиться на широкой постели, как дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела Нарцисса, которая днем даже не вышла из комнаты, чтобы поприветствовать сестру.
Лицо младшей было мокрым от протых слез, а покрасневшие глаза грозно сверкали. Еще одну странность составляло то, что, вместо отглаженной мантии, на Нарциссе красовался мятый розовый халат, который она не надевала с пятого курса.
- Привет, Цисса! – Беллатрикс села в постели, разглядывая младшую.
- Зачем ты явилась сюда? – прошипела она. – Позлорадствовать? Ничего другого я от тебя не ожидала! Предательница! Как ты только могла… Как смела смеяться надо мной?! – к последним словам Нарцисса уже находилась на грани истерики.
Беллатрикс, сжав губы в тонкую полоску, смотрела на сестру.
- Головой ударилась? – коротко спросила она после долгой паузы.
Нарцисса громко задышала, с ненавистью глядя на старшую. По бледному лицу девушки поползли красные пятна.
- Хочешь надо мной посмеяться?! – завизжала она. – Ну давай, смейся! Чего ждешь?! Вы все меня ненавидете, я знаю!
Не изменившись в лице, Беллатрикс неспешно встала с постели, поправила покрывало, подошла к сестре и со всей силы врезала ей пощечину.
- Аааа! – громко заорала Нарцисса, схватившись за щеку. – Ты меня всегда терпеть не могла!
- Нет уж, Цисси, - заявила старшая. – Портить людям жизнь было твоей навязчивой идеей. Ты дня прожить не могла, не испортив его мне.
- Ты… - кипятилась Нарцисса. – Да пошла ты!
- Только вместе с тобой, - криво ухмыльнулась Беллатрикс. – Мы, к сожалению, вообще по жизни вместе.
- Идите все к черту! – взорвалась младшая сестра и выбежала из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью.
...Следующий день, как всегда, принес новые проблемы. Около полудня, когда мистер Блэк и Беллатрикс сидели в кабинете и разговаривали о делах семьи, в комнате появился домовой эльф, с трудом держащий в тоненьких ручках поднос с кружкой и небольшим кувшинчиком.
- Поставь на стол, Норри, - велел отец, а затем снова повернулся к дочери. – Итак, на чем остановились?.. А, вспомнил, касаемо председателя Визенгамота…
- Отец, - Беллатрикс мягко перебила мистера Блэка. – С тобой все в порядке?
Он фальшиво улыбнулся.
- Конечно, Белла, - ответил мистер Блэк, взяв принесенную эльфом кружку. – Просто легкое недомогание. Старость на пороге...
- Ты скрываешь от меня что-то, отец, - произнесла дочь, глядя, как он наполняет кружку содержимым кувшинчика.
Мистер Блэк не торопился с ответом, припав к дымящемуся напитку. Когда же он выпил его, то некоторое время молчал, разглядывая тонкий рисунок по ободку кружки.
- Я болен, Белла, - промолвил он наконец.
- Это серьезно? – Беллатрикс сжала руки, чувствуя как неприятный холодок щекочет сердце.
Мистер Блэк встал из-за стола и подошел к большому окну, за которым радостно пели птицы.
- Я скоро умру, - ответил он таким же ровным тоном.
Плечи Беллатрикс расслабились будто бы облегченно. Но на ее лице был самый искренний страх.
- К сожалению, ничего нельзя сделать, - продолжал отец, проведя пальцами по стеклу. – Единственное, что может ослабить болезнь – лекарства, которые я принимаю.
Беллатрикс взглянула на серебряный поднос.
- От них мало пользы. Вот уже много месяцев я подготавливаю все так, чтобы моя супруга ни в чем не нуждалась. Впрочем… Вряд ли моя супруга сумеет промотать все состояние Блэков. А ее драгоценностей с излишком хватит внукам и правнукам.
- Папа, - неожиданно для себя воскликнула Беллатрикс. – Клянусь тебе, что я не подведу тебя. Благородный род Блэков всегда будет в надежный руках.
- Поэтому я всегда не устаю повторять, что горжусь тобой, - мистер Блэк закашлялся.
Моргнув, Беллатрикс протянула руку и взяла со стола один из свернутых свитков.
- Расскажи мне обо всем, - глухо попросила дочь…
…Она бежала через лес, спотыкаясь о корни, а ее мантия цеплялась за колючие кусты. Но она с хрипом неслась вперед, зная, что если остановится, то оно догонит ее.
- Не могу… Не могу больше… - стонет она, сквозь стиснутые зубы, спиной чувствуя смрадное леденящее дыхание…
Беллатрикс с криком проснулась. Все еще дрожа от напряжения она провела рукой по вспотевшему лбу, расширившимися глазами глядя в распахнутое окно.
На небе была яркая луна, призрачно освещавшая спальню.
Приснится же такое, облегченно подумала она, вставая с постели. Видимо сказывался разговор с отцом, когда тот стал говорит с ней о том, что волновало его. Беллатрикс узнала о многом, о чем даже не подозревала. И о наступающем кризисе в Министерстве, о котором не писали в газетах, и о недовольстве, вызванном новой программой Министра, вставшего в оппозицию чистокровным магам, считавшего традиции предрассудками.
Какие же это предрассудки, если от концентрации магической энергии зависит и жизнь, и сила, размышляла Беллатрикс, задумчиво разглядывая видневшееся вдалеке озеро. Ведь и все колдовские способности маглов тоже напрямую зависят от чистокровных родов, где из века в век сохраняют уважение и любовь к волшебству. Дисциплина, не позволяющая детям забыть о своих предках.
Просто смешно отрицать это. Ни один уважающий себя чистокровный волшебник…
Хотя бывают исключения. Беллатрикс вспомнила о своем кузене, открыто презиравшем свою семью.
Сириус всегда был таким. Даже будучи подростком доводил мать до истерики своим нежеланием учить генеалогию знатных семей и отказываясь общаться с «правильными» друзьями.
Но большинство не были такими, как ее кузен.
И почему так страшно думать о будущем?
Вдруг, внимание Беллатрикс привлек какой-то шаркающий звук из сада. Перегнувшись через подоконник, она присмотрелась к ровной траве, насколько позволяло зрение.
Поняв, что разглядеть что-либо не представляется возможным, волшебница взяла палочку и произнесла:
- Люмос, - сад осветил яркий луч. Невысокие кусты цветов отбрасывали глубокие тени, но это не помешало Беллатрикс заметить гнома, решившего в столь поздний час перекочевать в их ухоженный сад.
Крохотное создание, ослепленное светом, пришло в себя и с хрипящим визгом ринулось обратно в тень кустов.
- Определенно, мне нужен отдых, - покачала головой Лейстрендж и, забравшись в кровать, провалилась в глубокий сон.
…Второй день в поместье Блэков стал для Беллатрикс настоящим кошмаром. Но, естественно, утром, сидя с матерью в библиотеке, она не могла знать об этом.
Просторный зал библиотеки с детства вызывал у Беллатрикс искреннее чувство восхищения. Несколько поколений семьи Блэк увлекались древними книгами. Здесь обнаружить и старинные рукописи о культуре друидов, и описание обрядов вызыва демонов, и редкостные пособия по черной магии.
Последнее как-то раз случайно попало в руки юной Беллатрикс, когда та была еще на первом курсе Хогвардса.
В те дни, ее особенно заинтересовал предмет по защите от Темных искусств, потому что их преподаватель довольно ярко расписал то, что может произойти с человеком, повстречавшимся с проявлением черной магии. Таинственные искусства казались чем-то абстрактным, далеким от реальности, но мысль о том, каким же достижением будет научиться бороться с ними, вызывала у нее искреннее восхищение. Втайне, ее всегда влекло к приключениям и встреча с каким-нибудь ужасным василиском или (что еще лучше!) призраком давно ушедшего Гриндервальда вызывали в голове неясные образы чего-то очень впечатляющего и несомненно геройского.
Но вдохновенные речи учителя по защите тоже сыграли немаловажную роль…
…- Съесть, сожрать, растерзать! – тоненьким голоском орал худой, как тростинка, профессор. – Повторите!
- Съесть, сожрать, растерзать… - сонно повторяет класс.
- Да, да, именно так, - удовлетворенно кивает учитель. – Запомните, дети, что мечтой каждого оборотня является свежее сочное мясо. И как только он видит живое существо, в его голове остаются три мысли! Какие это мысли дети?
- Съесть, сожрать, растерзать, - повторяет послушный хор детский голосов.
Довольное лицо профессора омрачила поднятая рука девочки с первой парты.
- Что такое, мисс…?
- Стенфорд, сэр, - сказала лучшая ученица. – Я хотела спросить, а разве целью оборотня не является превращение нормального человека в себе подобного?
Преподаватель было сник, но тут же воспрял духом.
- Конечно, это тоже важно каждому оборотню, - два мальчика с последней парты устало переглянулись. – Но у всех существ, в частности оборотней, в жизни лишь три цели…
- Съесть, сожрать, растерзать, - стройный хор снова повторил заученную фразу.
- Именно, именно! – вдохновился профессор. – А теперь, дети, давайте поговорим о черных магах. Кто из вас знает заветные мечты каждого черного мага?
- Съесть, сожрать, растерзать, - тихо хмыкнул гриффиндорец Фрэнк Лонгботтом.
- Не знаете? – зовопил профессор и с горящими глазами начал монолог. – Первым делом темный маг захочет поиздеваться над вашим беззащитным телом с помощью запрещенных проклятий, и пока он, с улыбкой на своей вонючей роже, будет тыкать вам в глаз волшебной палочкой и вспоминать наиболее болезненное проклятье, вы будете корчится от мук совести, вспоминания этот урок и то, что я вам скажу, еще бы, ведь никто из вас не желает серьезно относиться к нависающей над волшебным миром угрозой! Мечтой всех черных магов будет разорвать вашу плоть на куски, сжечь вас дотла в жарком огне, растворить вас в кислоте, оставить подыхать от жажды и голода, сделать из вас чучело…
Пока профессор захлебывался от захвативших его эмоций, умница и отличница Алиса Стэнфорд наклонилась к своей соседке Беллатрикс Блэк.
- Он сумасшедший, тебе не кажется?.. – но юная Блэк, впечатленная предсказанными картинами, тщательно конспектировала лекцию.
Итак, разыскивая книгу про оборотней, маленькая Беллатрикс наткнулась на странную книгу в непроглядно черном переплете. С присущим детям любопытством, девочка раскрыла фолиант и с восторгом увидела там картинки изображавшие то, что можно сотворить с человеком при помощи всяких хитроумных зелий.
Как и следовало ожидать, оборотни были напрочь забыты, а в комнате Беллатрикс в шкафу появился котелок, который удалось разрыть среди хлама на чердаке.
Склонившись над забавной книгой, девочка часами читала сложные названия растений, пытаясь найти среди них хоть что-то знакомое. Но, как назло, ничего подобного ей не попадалось.
Поэтому, недолго думая, Омецила Шерстоперая превратилась в Омелу, а цветок кровавой Розалинды в розу чайную. Итогом этой продолжительной эпопеи оказалось странного вида прозрачное варево.
Беллатрикс уже давно считала себя вполне взрослой и ответственной за младших сестер, поэтому попробовать зелье довелось не им. Приехав в гости к тете на площадь Гриммо, девочка захватила с собой бутылочку зелья и в тайне похвасталась Сириусу. На что кузен, снисходительно глянув на нее, предложил опробовать творение на чем-нибудь. Эксперимента ради.
Позвали домового эльфа Кикимера. Сириус строгим голосом приказал ему попробовать напиток, на что тот, зло зыркнул глазами, но послушно проглотил снадобье. Ничего не произошло. Беллатрикс расстроилась и решила, что зелье ни на что не годно, но неунывающий Сириус с заговорческим видом велел ей не отчаиваться, в конце концов, не факт, что оно не действует на людей.
Итогом было то, что за торжественным обедом, у младшего брата Сириуса Регулуса выпали все волосы, а глаза приобрели неприятный красноватый оттенок, и он стал похож на озлобленного старого домового эльфа.
Три недели Сириус сидел под домашним арестом, и еще два месяца ему не давали денег на карманные расходы.
Поэтому каждый раз, когда Беллатрикс заходила в свою библиотеку, у нее невольно появлялась улыбка.
А сегодня, решив прогуляться по библиотеке, молодая женщина наткнулась на любимую маму, изучавшую журнал с представленными там модными мантиями.
- А, это ты, милая, - миссис Блэк выглянула из-за яркой обложки. – Садись. Ты вчера говорила с отцом?
- Да, - честно ответила Беллатрикс, усаживаясь в кресло напротив.
- И что? – заинтересовалась мать.
- Мы говорили о делах, а не о Цисси, если ты это имеешь ввиду.
Миссис Блэк громко захлопнула журнал и небрежно бросила его на столик.
- Сестры тебя никогда не волновали, - прямо заявила она, с вызовом глядя на дочь.
- Неправда! – возмутилась Беллатрикс.
- Нет, правда, - нахмурилась миссис Блэк. – Из-за твоей безразличности Андромеда, эта… - она произнесла такое слово, что старшей дочери захотелось взять самую толстую книгу и запустить ей в мать. – Убежала из дома с грязнокровкой. А сейчас ты портишь жизнь Цисси.
- Чем?! – от материнской наглости мутнело в глазах. Да, похоже родные стены уже перестали быть казаться такими светлыми и радостными.
Мать демонстративно закатила глаза.
- Понимаю, Белли, тяжело отринуть собственную упрямость. Твой отец тоже…
- Не смей. Говорить такое. О моем. Отце. – четко выговорила Беллатрикс со все большей загорающейся ненавистью в глазах. – Не смей при мне порочить его доброе имя.
Надменно и брезгливо, будто перед ней находится нечто мерзкое и отвратительное, миссис Блэк поджала губы, отчего Беллатрикс захотелось взять волшебную палочку и напустить на мать что-нибудь этакое
- Маленькая Белли – папенькина дочка… Очаровательно.
Невероятным усилием воли Беллатрикс подавила в себе желание убить матушку. Вот, кто был виноват в его болезни, кто своими вздорными скандалами доводил отца до смерти…
- Запомни, - прохрипела Лейстрендж, подавшись вперед. – Если отец умрет, то по завещанию, я стану наследницей Блэков. И я не буду терпеть твои выходки так спокойно, как терпит их он.
Вот чего у миссис Блэк было не отнять, так это умения так взглянуть на человека, что он сразу начинал чувствовать себя мелкой букашкой у ее ног. Голубые глаза матери темнели в гневе и взгляд становился ледяным. Даже помыслить было невозможно, что эта величественная женщина с гордой осанкой еще мгновение назад жеманно щебетала, осторожно поправляя прическу.
- Знаешь, почему ты всегда будешь проигравшей? – злой шепот женщины, ее матери, давал понять Беллатрикс, что на самом деле она еще совсем не знает ее.
Беллатрикс скрестила руки на груди и ответила матери долгим взглядом.
- Потому что тебе жалко… - мать растянула свои тонкие губы в улыбке. – Тебе жаль своего отца, потому что он такой неудачник, тебе жаль меня, потому что я родила тебя, тебе жаль Нарциссу, потому что она избалована. Только саму себя тебе не жаль… И из-за этого ты становишься слабой.
- Чушь, - ответила Беллатрикс, отвернувшись. – Просто ты ненавидишь весь мир.
- Почему же весь? – улыбка миссис Блэк стала шире. – Я ненавижу только грязнокровок.
…Разозленная разговором с матерью Беллатрикс быстрым шагом шла по коридору в свою комнату. Проходя через галерею с портретами предков, волшебница заметила, что дверь в кабинет отца приоткрыта. И тут что-то интуитивно подтолкнуло ее заглянуть внутрь.
То, что она увидела заставило ее сердце застыть от ужаса. Но она тут же пришла в себя и бросилась к лежащему на полу отцу.
- Квиззи! – громко позвала она, обращаясь к домовому эльфу, одновременно с этим с ужасом взглядываясь в мертвенно-бледное лицо отца. – Квиззи! –закричала она.
С негромким хлопком перед ней появился их старый домовой эльф. Увидев своего хозяина лежащим без сознания, Квиззи затрясся.
- Целителей срочно! – приказала Беллатрикс, ощупывая похолодевшее лицо мистера Блэка. – И позови мою мать!
…Но все усилия оказались напрасны. Прибывший целитель из больницы святого Мунго только разводил руками, приговаривая, что даже волшебство не в силах предотвратить все.
- Примите мои соболезнования, госпожа Блэк, - произнес тучный целитель нелегко поклонившись старой женщине, аккуратно промокавшей краешки глаз шелковым платком.
- Это все просто ужасно, - простонала вдова, присаживаясь на край кресла. – Бедный мой супруг…
- Папа!.. – надрывалась возле нее Нарцисса, совсем недавно проклинавшая родителя на чем свет стоит. – Папочка!
Беллатрикс, одетая во все черное, оставалась единственным человеком в доме, сохранившим самообладание. В отличие от матери, игравшей в очередной красиво поставленный спектакль, и сестры, задыхающейся от рыданий, для нее кончина отца стала неотделимой от сердца болью, которая не покидала ее, но в тоже время Беллатрикс не хотела показывать свои страдания окружающий. Она любила отца, и поэтому выносить свои эмоции на люди было чем-то кощунственным, оскорбляющим светлую память мистера Блэка.
С тяжелым сердцем она вошла в ту комнату, где стоял открытый гроб. Белое лицо отца казалось слишком ненатуральным, оно было похоже на бесцветную восковую маску. В помещении царил полумрак, и домовые эльфы зажигали тонкие свечки. Старый Квиззи, держа в своих хрупких лапках букет черных цветов, постоянно всхлипывал, тяжело переживая смерть хозяина.
- Оставьте меня одну, - приказала эльфам Беллатрикс, встав перед гробом. Ее руки сжались в кулаки, а все тело сотрясала дрожь.
Лицо было неестественно бледным, как и у мертвеца, покоящегося перед ней, а глаза казались темными провалами в пустоту.
- Почему… - тихо выдохнула она, садясь на пол и задумчиво наблюдая за темнотой, нарушаемой лишь бликами от немногочисленных свечей. – Почему…
…Похороны отца проходили, как это и было положено в чистокровных семьях, с размахом и пышностью. Были приглашены самые уважаемые семьи, бывшие в родственных связях с благороднейшим и древнейшим родом Блэков. Беллатрикс все эта бестолковая кутерьма напоминала прием, где все заботились не о памяти умершего, а о том, как они сами выглядят в свете. Особенно старалась «безутешная» вдова, с царственным видом принимавшая соболезнования.
Хорошо поставленный спектакль, подумала Беллатрикс, положив траурный венок на могилу отца. Они, с Родольфусом, как и положено зятю и дочери, чинно стояли возле миссис Блэк. Мать была безупречна, зато Нарцисса вела себя просто непозволительно, громко причитая и оглушительно сморкаясь в платок так, что старшей сестре хотелось еще раз залепить ей по милому личику.
- У-у-у! – выла младшая, не обращая на то, что ее кружевная темная мантия сбилась. – За что… О, папочка!..
Беллатрикс поморщилась, такие показные страдания казались ей лицемерными и позорными, потому как истинное горе всегда слишком личное, чтобы показывать его другим.
- Завещание уже вскрыли? – спросил вдруг Родольфус, обернувшись к ней.
- Нет, - ответила Беллатрикс, чувствуя приступ глухого раздражения. Она и раньше знала, что ему наплевать на похороны ее отца, но чтобы выражать это так прямо…
- Надеюсь, твой отец, Белли, не сделал какую-нибудь глупость напоследок, - произнесла миссис Блэк, как всегда, подходя неслышно.
«Как всегда меж двух огней» - Беллатрикс, не оборачиваясь, дотронулась в последний раз до земли, скрывшей последнюю частичку ее детства.
