Звезда и василиск

Глава 1

Автор: Aquamarine,
Бета: Леди Милфорд,
Саммари: Когда от одиночества и чувства вины не спасает даже огневиски... Идея пришла в мою больную голову, а с ней и вдохновение, после того, как я наткнулась на прекрасную иллюстрацию Blackbros, которую вы можете найти вместе с другими шедеврами Марты на сайте www.artdungeon.net.
Рейтинг: PG – 13,
POV: Сириус Блэк,
Жанр: angst,
Категория: какой же фик без капельки слеша? Шутю... Вообще-то это джен.
Disclaimer: ничего мне не надоть, все права на героев и сюжет у творца канона, то бишь Дж.К.Ролинг.

Звезда и Василиск

Если сделать все, что надо, и не вспоминать,
Если спрятаться в подушку и не вспоминать,
Если видеть небо синим – и не вспоминать...
Агата Кристи, «Серое небо»

...— Ты убежал из дома?
— Когда мне было шестнадцать, — сказал Сириус, — с меня было довольно.
— Куда же ты пошёл? — спросил Гарри, глядя на него во все глаза.
— К твоему отцу, — ответил Сириус. — Твои бабушка и дедушка очень хорошо ко мне отнеслись и приняли как второго сына. Я проводил каникулы в доме твоего отца, а когда мне исполнилось семнадцать, обзавёлся собственным жильём. Мой дядя Альфард оставил мне приличную сумму золотом, вероятно, поэтому его имени здесь тоже нет. В любом случае, я получил возможность жить самостоятельно, хотя мистер и миссис Поттер всегда были рады видеть меня в своём доме на воскресных обедах.
— Но… почему ты?..
— Ушёл? — Сириус улыбнулся и запустил пальцы в свою длинную, неопрятную шевелюру. — Я ненавидел их: моих родителей с их манией чистокровности, убеждённых в том, что быть Блэком значит чуть ли не принадлежать к королевскому сословию… моего братца - идиота, слишком безвольного, чтобы противиться им… вот он.
Сириус ткнул пальцем в имя Регулус Блэк, расположенное в самом низу древа; разница между датой рождения и смерти составляла всего пятнадцать лет.
— Он был моложе меня, — сказал Сириус, — и мне постоянно напоминали, что он лучший сын, чем я.
— Но он умер,— сказал Гарри.
— Да, — ответил Сириус. — Несчастный глупец… он присоединился к Пожирателям Смерти.
— Не может быть!
— Да ладно, Гарри, неужели, увидев этот дом изнутри, ты ещё не понял, к какому сорту волшебников принадлежала моя семья? — запальчиво спросил Сириус.
— Так твои родители тоже были… были Пожирателями Смерти?
— Нет. Нет, но, поверь мне, они считали идеи Волдеморта правильными, ратовали за очищение расы волшебников, избавление от магглорождённых и господство чистокровных. И не только они, многие поддерживали Волдеморта ещё до того, как он показал своё истинное лицо… У них земля ушла из—под ног, когда они воочию убедились, на что способен Волдеморт ради власти. Но, держу пари, мои родители считали Регулуса настоящим юным героем, когда он присоединился к Волдеморту в числе первых.
— Его убили ауроры? — осторожно спросил Гарри.
— О, нет, — ответил Сириус. — Нет, его убил Волдеморт или, что вероятнее, не он сам, а кто-то по его приказу: вряд ли брат занимал важное положение, я очень сомневаюсь, что его убил лично Тёмный Лорд. Насколько мне стало известно после смерти брата - он зашёл слишком далеко. Приказы становились всё страшнее, Регулус запаниковал и попробовал выйти из игры. Но у Волдеморта невозможно уйти в отставку: либо пожизненная служба, либо смерть...*

***
Маленькая запись на фамильном древе, черт бы его побрал, это пыльное, никому теперь не нужное дерево... Ничего никому не говорящее имя... Кроме моей дражайшей мамочки, вернее, ее портрета, и Кричера. И меня.
А что такое – я? Вот это выжженное пятно на гобелене? Старые листовки, все еще исправно расклеиваемые по столбам, - «Разыскивается Министерством Магии»?
Рука непроизвольно сжимает в кармане волшебную палочку... Зачем она теперь мне нужна?
Мысли текут в замутненном сознании вялым потоком, постепенно затопляя, смазывая, уничтожая обрывки реальности, все еще как-то воспринимаемые измученным мозгом. За окном четвертый день дождь, но как это может волновать меня? Меня, человека, которого нет?!
Они уверяют, что все еще наладится, что меня оправдают, что имя Сириус Блэк больше не будет наводить ужас и трепет на обывателей. Не верю. Не верю и знаю, что никогда этого не будет. А будет так – бесконечный дождь, бесконечный октябрь, к сожалению, не бесконечное огневиски и не отпускающее, душащее одиночество. Одиночество, которое я заслужил.
***
... Регулус. Если и могли наши родители выбрать тебе более неподходящее имя, то я поцелую вот этот кусок, пардон, дерьма, шляющегося из угла в угол и именуемого Кричером. Регулус – «князек, царек»... Даже, с ума сойти, «василиск»! В детстве я издевался над твоим именем, над твоим легким заиканием, над твоей упертостью и в то же время наивностью.
Из нас двоих только ты был «истинным Блэком». Ты никогда не разочаровывал родителей, ты попал в Слизерин, ты дружил с «правильными» людьми. И ты – ты остался на этом проклятом полотне, твое имя и сейчас жжет мне глаза. Но только тебя самого нет. А я - все еще есть. И что мне с этим делать?!
Когда я приехал домой на первые Рождественские каникулы, меня встретили довольно холодно. Еще бы – в благородном семействе темных магов появился гриффиндорец. Я с опаской и отчаянным вызовом оглядывал вас, вышедших в гостиную встретить меня. Мрачный кивок матери, испепеляющий взгляд отца. И ты – растрепанный от бега, с еле сдерживаемой улыбкой на губах, с горящими глазами. Почему ты не подлетел ко мне, не обнял, чего испугался?.. Мне до сих пор кажется, что сделай ты это - и все было бы по-другому.
Пропасть. С того момента она росла между нами, и ни ты, ни я, ни одна сила в мире не могла ее преодолеть.
Ты попал в Слизерин. Когда Сортировочная Шляпа произнесла это слово, едва коснувшись твоей темноволосой головы с расширенными от страха глазами, у меня что-то надорвалось внутри, будто треснуло по швам. Ты с вызовом взглянул на меня, когда прошел мимо нашего стола к своим аплодирующим однокурсникам. Теперь мы просто обязаны были стать врагами.
- Это твой брат?
Я оглянулся. Джеймс вопросительно смотрел на меня из-за своих очков.
- Да.
- Но... Ты... почему ты никогда ничего не говорил о нем?
Я промолчал и уткнулся в тарелку, хотя в горло ничего не лезло. Джеймс еще некоторое время бросал на меня косые взгляды, но потом, видимо, решил, что лучше этой темы не касаться.
В этом году я уже не поехал домой на Рождество.
***
- Сириус, это ведь твой брат, да? Вон тот парнишка с большими глазами, еще говорит так странно...
Этот вопрос всегда приводил меня в бешенство. Как хотелось закричать «Да, это – МОЙ БРАТ, и никого из вас это не касается!!!», но вместо этого получалось что-то вроде «Ну, да... Но мы почти не общаемся. Потому что он кретин, тупица, идиот и слизеринец», после чего обычно следовал одобрительный смешок, и тема была закрыта...

Ну почему этот дрянной напиток кончается всегда так не вовремя? Кричер! Где тебя носит, паршивец?..

Даже сейчас в моем пьяном мозгу с нестерпимой четкостью стоит та картина, которую не сотрешь, не вырвешь из моей памяти. Сколько бы я дал, чтобы никогда этого не увидеть...
Темная, почти черная ночь. Я всегда любил такие ночи. Никакой луны – ни полной, ни ущербной. Только звезды и я.
В образе собаки я носился по окрестностям, по Запретному лесу, по берегу озера... Как смешили меня испуганные вскрики и визги выбегающих из кустов парочек! Я потихоньку подкрадывался к ним и начинал заливисто лаять...
В ту ночь я еще никого не встретил, да и не хотелось. Я просто медленно брел по берегу озера, глядя на кажущуюся абсолютно черной воду...
- ... он настолько могуществен, что ты себе и представить не можешь!
Я замер. Затем шмыгнул в тень и прислушался к тихим голосам. Кто-то шел по берегу мне навстречу, но в темноте нельзя было различить, кто это был.
- А ты? Ты д-давно с ним?
Предательски хрустнула под лапой ветка. Я непроизвольно попятился от звука этого голоса... Но все же остался на месте и дослушал до конца.
- Скоро уже год. И он уже дважды похвалил меня! Мне всего пятнадцать, а я уже получаю такие важные задания...
- И какие же?
- Ну, нет! Тебе я ничего не скажу, дурачок!
Я услышал приглушенный смех и какую-то возню. Теперь они подошли настолько близко, что в свете звезд можно было различить светлые волосы второго говорившего, хотя я и так уже давно понял, кто он.
- Значит, т-тебе было четырнадцать. Когда тебе сделали это... н-на руке.
- Не трогай! Мне больно.
- Прости!
Снова какие-то звуки, значение которых я не понимал, не хотел понимать...
- Люц... Люциус... Ой, н-не надо...
- Тихо, дурачок. Успокойся...
Две неясные тени опустились на землю, слившись в одно пятно... Закружилась голова, и я рванул через заросли прочь от озера, прочь от этого ужаса!
... вернулся я в спальню только под утро. Джеймс открыл глаза и посмотрел на меня заспанным взглядом. Но вновь, в который раз, просто промолчал, глядя, как я, весь в царапинах и порезах от этого чертового кустарника и с красными глазами, разделся и лег.
С тех пор мои ночные прогулки прекратились.
Почему я не набил морду Малфою?! Почему я не нашел тебя и не вправил на место мозги?.. Но тогда казалось, что ответы на эти вопросы лежат на дне той самой пропасти, увеличившейся теперь до размеров Марианской впадины...
Нет, я тебя нашел, конечно, чуть позже. Встретил одного в коридоре. Ты шел, не глядя по сторонам, будто мысли твои летали где-то в поднебесье. На бледном лице застыла блаженная улыбка.
- Регулус, стой.
От неожиданности ты споткнулся, так что я еле успел поймать тебя за руку. Наверное, от злости я схватился очень сильно, так что ты отдернул руку, улыбка сменилась гримасой боли.
- Что тебе надо?
- Мне? Не знаю, как мне, а тебе нужна хорошенькая порка!
Ты неестественно рассмеялся:
- И к-кто же мне ее задаст? Уж не ты ли решил м-меня воспитывать?
Я почувствовал, как меня переполняет раздражение пополам с отчаянием.
- Что ты делаешь, Рег?! – я сорвался на крик. – Ты понимаешь, что ты творишь, сопляк? С кем ты связался?
- Какое ты имеешь п-право на меня орать? – твои руки сжались в кулаки, глаза засверкали, но голос оставался спокойным.
- Я ТВОЙ БРАТ!
- Да неужто? А ты не напомнишь, когда ты со м-мной в последний раз разговаривал?
Я осознал, что стою и как рыба молча открываю и закрываю рот. Мне нечего было возразить. От последних твоих слов вся злость ушла, ее место заняли горечь и боль. Я смотрел в глаза человека, которого считал братом, но видел лишь чужое, враждебное лицо, перекошенное от какого-то странного торжества.
Ты уже развернулся и хотел уходить, когда я, пронзенный невероятной догадкой, снова схватил тебя за рукав мантии и рванул его вверх. Ткань затрещала, и из моего горла вырвался сдавленный хрип. Пальцы разжались...
Разум не хотел воспринимать то, что я увидел на твоей светлой, еще по-детски тонкой коже. До этого я еще никогда не видел этого кошмарного рисунка... Но я сразу понял, что передо мной.
Не осознавая, что я делаю, шепча что-то бессвязное, я отступал от тебя все дальше с чувством какого-то животного ужаса, не в силах отвести взгляд от черной извивающейся твари, выползающей из глазниц черепа.
- Сириус... – услышал я твой шепот. В глазах у тебя блестели слезы. Я ничего не ответил – просто не смог.
Очнулся я уже в спальне...

Мы больше не встречались, не разговаривали, не показывали даже вида, что знакомы. Все каникулы я проводил у Джеймса, а в школе очень легко избегать ненужных встреч.

Пустая бутылка разбилась от удара о чугунную резьбу на спинке кровати. В углу встрепенулся со сна гиппогриф, посмотрел на сжавшегося на полу человека, по лицу которого текли слезы. Животное вновь закрыло глаза и устроилось поудобнее. Дождь не прекращался, а под его мерный стук так хорошо спится...

***
Шли месяцы. Мне уже было семнадцать, когда это произошло. Просто однажды я развернул за завтраком «Пророк» и увидел в самом низу страницы твое улыбающееся с фотографии лицо. Статья называлась «Темный лорд не прощает даже своих. Гибель самого юного из Пожирателей».
Я как-то встал со стула, в глазах потемнело, и я насколько мог быстро вышел из Большого зала...
До того дня я не видел тебя уже полтора месяца. Ты просто не вернулся в Хогвартс после каникул.
Никто никогда не узнает, почему ты погиб. И, Мерлин, лучше бы и мне этого не знать! Но где-то наверху решили, что так нужно...
Твое беспечно улыбающееся с фотографии в черной рамочке лицо преследовало меня во сне и наяву. Я вновь стал уходить по ночам, бесцельно бродя по темным просторам, пытаясь не думать, не винить себя. И думал, думал, думал...
Горькая усмешка просится на лицо, когда я вспоминаю, что в одну из тех ночей я вновь встретил Малфоя. На том же месте – оно влекло меня к себе, и я часами просиживал на берегу в черной тени деревьев.
В этот раз все происходило точь-в-точь как тогда... Даже сейчас смешно. Вот только вместо тебя на холодную землю в объятиях Малфоя опустилась какая-то девчонка...
- ...Лорд не прощает измены. Поэтому если ты решилась, назад пути не будет!
- Я знаю, милый. Я еще помню, как он расправился с тем парнишкой... Блэком, да?
- Этот безмозглый слизняк просто отказался выполнять задание!
- Что?!
- Представь себе! Да что с него было взять... Ему было приказано следить за своим братом и его дружками. Лорд подозревает, что они с Дамблдором... Ладно, тебе это еще рано знать, солнышко.

...он не сказал, кто это сделал – кто убил тебя, произнес заклинание. Естественно, это был не Волдеморт. Но это не важно... Мерлин, всё это теперь кажется таким далеким – та война, Пожиратели и Орден, наши с тобой ссоры и непонимание... всё, кроме одного – тебя нет. Просто нет – нигде...
Тогда я винил в этом только себя – себя одного. Но сегодня я понимаю, кто стал главной причиной твоей смерти. Понимаю, и это мешает мне жить, не дает дышать, улыбаться... Осталось только одно желание – отомстить. За тебя, не прожившего шестнадцати лет. За Джеймса и Лили. За Лонгботтомов. За мою исковерканную жизнь...

Гиппогриф вновь поднял свою пернатую голову, недовольно курлыча. Человек в углу, его хозяин, вскочил на ноги, что-то крича и сверкая глазами. «И что им не живется спокойно, этим людям? Чего-то суетятся всё, грозятся кому-то мстить, убивают друг друга... И этот - взлохмаченный, шатающийся – он тоже пойдет убивать. Или сам погибнет... Я же чувствую, все гиппогрифы это чувствуют. Но даже если бы мы могли говорить – разве объяснишь им? Глупые, глупые...»