“I am my own parasite
I don’t need a host to live...”
Kurt Cobain, “Milk it”
- Паразит! Мелкий никчемный мальчишка! – Голос миссис Блэк раздавался по всему дому. На втором этаже с грохотом захлопнулась дверь. Сморщенные головы домовых эльфов покачнулись на своей дощечке; одна из них, самая крайняя, свалилась с полочки и покатилась по ступеням, напоминая гротескный мячик с ушами и длинным носом. По лестнице, громко топая и обгоняя подпрыгивавшую на ступенях голову, сбежал Сириус Блэк, семилетний парнишка в помятых черных брюках и синей рубашке. Мальчик одним махом преодолел последние несколько ступенек и с грохотом приземлился на полу прихожей. Голова эльфа пролетела мимо него и, врезавшись в противоположную стену, отскочила назад, оставшись лежать недалеко от мальчика.
Дверь на втором этаже вновь распахнулась, на фоне падавшего из комнаты света показалась фигура миссис Блэк.
- Стой, негодник! А ну, вернись! – взвыла мать, направляясь к лестнице. От ее визга оформленная по-змеиному люстра закачалась над головой мальчика. Портреты, висевшие на стенах, хмуро наблюдали за происходящим. Кто-то из них недовольно кашлянул и заворчал.
- Стоять! – проревела мать. Подсвечники на шатком столе опасно качнулись.
Сириус не стал дожидаться, пока она спуститься к нему, и бросился по коридору, нечаянно наступив при этом на черепушку эльфа. Ботинок с противным хрустом раздавил ссохшуюся голову. Мальчик, невольно поморщившись от отвращения, поскользнулся, но с трудом всё же удержал равновесие и победоносно оскалился. Даже не подумав остановиться, он быстро помчался по длинному коридору и, перескакивая через две ступеньки, сбежал по узкой каменной лестнице в подвальную кухню.
Помещение с грубыми каменными стенами было похоже на пещеру. Такое же мрачное, как и коридор над ним, оно освещалось лишь большим очагом в дальнем конце кухни. С темного потолка свисали массивные чугунные котелки и сковородки вперемешку с ножами, поварешками и другими кухонными приспособлениями, больше напоминавшими орудия пыток и придававшие всему помещению угрожающий вид своими зловещими очертаниями. Общую картину тревожной и грозящей суеты дополняли снующие в полумгле домовые эльфы, торопливо занимавшиеся своими делами. Похожие в темноте на маленьких уродливых старичков с лысыми головами, длинными ушами и носами, эльфы мыли посуду, готовили ужин, беспрерывно возились с тряпками и ложками, мелькали в красноватом свете огня. Делали они всё это молча, горячий кухонный воздух наполнял лишь шум кипящей воды и супа, шипение жарящегося мяса, стук ложек и ножей, звон посуды и непрекращающееся шарканье многочисленных голых ног о кафельный пол. Эта какофония звуков запрудила помещение наравне с запахами пищи, масла и гари.
Как только Сириус оказался у самого низа лестницы, ему в лицо хлынула волна жара и ароматов. Царившая атмосфера суетливой занятости действовала подавляюще. Мальчик замер в двери, пораженно глядя на устрашающую картину приготовления ужина.
Некоторые домовые эльфы, заметив его, прервали свою работу и приблизились к нему, сверкая своими огромными, выпуклыми глазами. Сириус сглотнул и отступил на шаг, когда одна из этих грязных, одетых лишь в рваную набедренную повязку фигурок подошла к нему и, гротескно поклонившись, произнесла хрипловатым голосом, будто бы давно не использовавшимся, но всё же так похожим на человеческий:
- Молодой господин, чего желает молодой господин?
Мальчик растерялся. Домовые эльфы, служившие на кухне и в других подвальных помещениях, всегда вызывали в нем чувство страха. Они не походили на тех эльфов, которые трудились на верху, убирали его комнату и накрывали на стол в столовой. Эти подвальные были просто дикими, даже на вид они были ужасны – черные от копоти, эти маленькие твари походили на тех злобных демонов из магловских поверий, о которых Сириусу рассказывал его друг-магл. «Дьяволы», так они назывались, как некстати вспомнилось мальчику. Воображение против воли рисовало красочные картины Ада, которым магловские родители пугали своих детей, когда те вели себя скверно.
Сириус огляделся и с содроганием понял, что, если описание его друга верно, именно так и должен был выглядеть Ад - как кухня в доме №12 на площади Гриммо.
- Чего желает молодой господин? – прохрипел домовой эльф, всё ещё уткнувшись носом в темные кафельные квадратики пола.
Сириусу было неуютно и жутко. Ему хотелось повернуться и побежать вверх по лестнице, оказаться на первом этаже, подальше отсюда. Теперь мальчику в очередной раз стало ясно, почему ему запрещалось спускаться в подвал (впрочем, эти запреты никогда его не останавливали). Однако, так же он прекрасно понимал, что наверху его ожидали вопли матери, которая сейчас наверняка яростно мерила шагами коридор, ожидая, когда он поднимется. Сама она ни за что не спустилась бы ниже первого этажа, так как считала пребывание в рабочих помещениях ниже своего достоинства, да и здешние слуги вызывали у нее лишь отвращение и неприязнь. Так что пока Сириус оставался здесь, он был вне её досягаемости.
- Чего желает молодой господин? – напомнил о себе склоненный в низком до нелепости поклоне эльф-дьявол. Сириус оглянулся на темную лестницу за своей спиной и переступил порог кухни. Его тотчас же окутало волной теплого влажного воздуха, пропахшего специями и ароматом жаркого. В первое мгновение у Сириуса от жара перехватило дыхание. Но потом легкие наполнились непривычным для них воздухом, и дышать стало, хоть и трудно, но возможно. Сразу же нестерпимо захотелось пить. Мальчик не представлял себе, каково это провести в такой духоте и тьме всю свою жизнь, даже не видя дневного света, ни разу не ощутив на лице прикосновение ветра и свежего воздуха.
- Воды, - велел он домовику, который, получив распоряжение, стремительно разогнулся и умчался куда-то вглубь помещения.
Сириус не рискнул отойти далеко от двери и уселся на табурет, стоявший у самого входа. Прислонившись спиной к грубой, не отделанной стене, мальчик взял из рук вернувшегося эльфа бокал с водой. Хрустальный фужер оказался на удивление чистым, да и вода прохладной и освежающей. Осушив его до дна, Сириус отдал пустой кубок обратно. Домовик замер с бокалом в руке и вопросительно взглянул на мальчика.
Эльф-дьявол выглядел просто жутко – большие глаза зловеще блестели в красноватом свете очага, лысая голова была черной от грязи, некогда белая набедренная повязка явно ни разу не была стирана и приобрела такой же грязно-черный цвет, как и кожа домового эльфа.
- Чего еще желает молодой господин? – ломающимся голосом произнес эльф, вновь поразив Сириуса тем, что такое жалкое существо обладало человеческой речью.
- Ничего, - ответил мальчик. – Иди.
Он махнул рукой, чтобы дьяволенок поскорее убрался. Конечно, когда эти твари суетились по кухне, это тоже было зрелище не из приятных, но выносить взгляд этих круглых глазищ у Сириуса просто не было сил. Это его по-настоящему пугало. Ещё немного и он всё-таки выбежит из кухни и одним махом окажется на верху.
К счастью, чумазый эльф не посмел ослушаться и молниеносно исчез вместе с пустым фужером.
Мальчик оглядел кухню. Никто из слуг, занятых своими делами, больше не обращал на него внимания. Это его несколько успокоило, и он даже тихонько посмеялся над своим испугом. Это ж надо было бояться домовых эльфов! Какие они дьяволы! Да и вообще, что толку слушать эти магловские россказни?!
С негромким хлопком прямо перед табуретом Сириуса, заставив мальчика вздрогнуть от неожиданности, появился ещё один домовой эльф, совершенно непохожий на тех, что наводняли кухню. Он был такой же лысый и пучеглазый, как и они, но одет он был несравнимо лучше: на нем была чистая туника, сделанная из черного кухонного полотенца с вышитым на нем гербом дома Блэков.
Так матушка всё же догадалась послать за ним своего любимого Кикимера.
- Молодой господин Сириус, - Прибывший домовик низко поклонился. Сириус увидел, что из длинных ушей эльфа торчали пучки темных волос. Это зрелище показалось ему отвратительным и нелепым, так не сочетавшимся с совершенно лысой башкой слуги его матери.
– Хозяйка желает видеть молодого господина Сириуса, – прокряхтел домовик, сверкая на мальчика исподлобья своими большими глазищами. Несмотря на то, что Кикимер явно вкладывал в свои слова надлежащую долю учтивости, от Сириуса не ускользнуло то пренебрежение, которое эльф испытывал к нему. Да и его взгляд красноречиво говорил о том, что хоть домовой эльф и горбился тут перед «молодым господином Сириусом», это еще не означало, что «молодой господин Сириус» достоин этой чести.
Мальчик испытывал неясную неприязнь к этому созданию. Его мать напротив очень дорожила этой уродливой тварью - Сириуса мучило подозрение, что больше чем им.
Кикимер продолжал смотреть на него, теперь уже недобро прищурив глаза, полагая, что это останется незамеченным. Вся эта ситуацию начинала злить мальчика. Если уж матери так приспичило его видеть, она могла бы и сама спуститься, а не присылать за ним своего мелкого урода.
– Молодой хозяин Сириус… - начал домовик, но мальчик не дал ему продолжить, со злостью пнув его ногой. Эльф отлетел в середину кухни. Сновавшие по помещению слуги поспешно отпрянули.
- Отвали, - прорычал Сириус, чувствуя, что свирепеет. Ему было ужасно жарко, его пугали дьяволы-эльфы, и он уж точно не хотел видеть мать. Он знал, что ничего хорошего встреча с ней ему не принесет. Ему удалось вывести её из себя той невинной шуткой над учителем, который уже вторую неделю приходил в дом на площади Гриммо, стараясь привить мальчику элементарные знания английского языка и математики, и теперь она метала гром и молнии. Сириус прекрасно понимал, что его ожидало, когда она в таком состоянии. Ему оставалось лишь просидеть тут внизу, терпя эту жуткую атмосферу, пока мать не успокоиться. Сириуса бесило уже одно лишь это вынужденное затворничество, а тут еще этот маленький костлявый урод его просто раздражал до невозможности.
Кикимер разъяренно уставился на него, но тут же изобразил на своем морщинистом лице угодливую гримасу, которую, очевидно, считал за улыбку.
- Хозяйка очень расстроена молодым господином Сириусом, - Эльф вновь подполз ко вскочившему на ноги мальчику.
- Я сказал, отвали! – резко велел тот, сжимая кулаки.
Кикимер замер, бросил на него полный ярости взгляд, но ослушаться не смог и с хлопком исчез. Сириус вновь опустился на табурет, не видящим взором уставившись на трудившихся на кухне эльфов-дьяволов. Они мельтешили в красноватых отблесках очага, гремя посудой и противно шаркая.
Несмотря на духоту, а, быть может, и именно из-за нее, Сириуса стало клонить в сон. Глаза закрывались сами собой, и шум, царивший на кухне, как будто бы удалялся, становясь всё тише и тише…
- СИРИУС БЛЭК! – Резкий, громоподобный голос заставил мальчика подпрыгнуть на табурете. От неожиданности он свалился на пол и, ошарашенный, остался там сидеть. В груди бешено стучало сердце, а сон как рукой сняло. Отзвук его собственного имени ещё некоторое время гремел в его голове, вызывая легкую тошноту и ноющую боль.
Домовые эльфы в страхе замерли. Кто-то выронил блюдо, и оно с громким лязганьем разбилось об кафельный пол, нарушив звенящую тишину, наступившую после чудовищного вопля. Сириус нервно сглотнул, подняв руки к раскалывающейся голове. У него появилось более чем скверное предчувствие.
- СИРИУС БЛЭК! ДЕМЕНТОРЫ ТЕБЯ ПОБЕРИ, НЕМЕДЛЕННО ПОДНИМАЙСЯ НАВЕРХ! – Сириус не сразу узнал голос своей матери, многократно усиленный, как он догадался, при помощи некого заклинания. Каждое произнесенное слово раздавалось с почти невыносимой громкостью, звеня в ушах и эхом разносясь по помещению. – Я СЧИТАЮ ДО ТРЕХ! И ЕСЛИ ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ БУДЕТ, ТО Я СПУШУСЬ ВНИЗ! И ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ, ЧТО ВЫНУДИЛ МЕНЯ!
Эльфы-дьяволы с ужасом покидали свою работу, затыкая себе длинными тонкими пальцами уши, и сбились в жалкую кучку в дальнем углу подвальной кухни. Сириус видел, как они дрожали, безумными глазами взирая на него. Теперь в них не было ничего пугающего.
Мальчику и самому было не по себе. Он, всё ещё зажимая ладонями уши, поднялся с пола. Ноги подгибались, помещение закружилось вокруг него, в ушах стоял лишь высокий неприятный звон. Сириусу казалось, что голову ему набили ватой. Он почему-то вспомнил черепок домового эльфа, упавший с дощечки над лестницей. Именно так, наверное, должен чувствовать себя домовик с такой ссохшейся, сморщенной башкой.
- ОДИН! – прогрохотал голос матери, искаженный до неузнаваемости ни то гневом, ни то заклинанием громкости. Сириус ещё раз взглянул на бедных эльфов, которые тряслись мелкой дрожью. Если мать спуститься сюда, то она их прибьет. Мальчик не сомневался в этом. Он знал, что в гневе мать могла испепелить всех слуг, которым только не повезет попасться ей под руку. Она часто поступала так, когда он выводил её из себя. Всякий раз Сириусу казалось, что ещё чуть-чуть, и она поднимет палочку на него, а не на окоченевшего от животного страха эльфа.
- ДВА! – проревел голос, совершенно не походивший на человеческий. Так мог бы звучать рык самой земли, если бы она обладала голосом и была способно формировать слова, но никак не живого существа из плоти и крови.
Сириуса мутило. Он был уверен, что оглох. Перед глазами плясали радужные пятна. Домовые эльфы слились в некую однообразную массу, поблескивавшую водянистыми, полными ужаса глазами. Огонь в очаге померк и не грел больше. Мальчика прошиб холодный пот. Его знобило. Было жутко страшно. Перед глазами почему-то стояла отрубленная башка домовика, трескавшаяся под его башмаком. Всё казалось ужасным, бессмысленным сном.
Надо было выбраться отсюда… Проснуться… Убежать…
Сириус, спотыкаясь, на ощупь добрался до двери и стал подниматься по лестнице, в конце которой виднелся свет и чья-то тень.
- Ах, ты гад! – взвыла миссис Блэк, успевшая снять заклинание громкости. Теперь ее голос, хоть и срывался на визг и дрожал от ярости, но звучал вполне привычно. Она рвала и метала, напоминая взбешенную фурию.
– Паразит, несчастный! – Мать схватила Сириуса за ухо и поволокла его по коридору. – Тебе учителя вызывают, чтобы вбить хоть чуточку здравого смысла в твою непутевую башку, а ты, неблагодарный невежда, ему какой-то магловский чесоточный порошок за шиворот сыпешь! – Миссис Блэк резко остановилась и обернулась к сыну, гневно сверкая глазами. – Да как ты смеешь так меня позорить?! Чем я заслужила такое наказание, как ты?! – Она так же неожиданно сорвалась с места и потащила Сириуса дальше. – Ничтожество! Проклятие ты моё!
Мальчик почти не слышал ругань матери. Ухо, в которое она вцепилась, жгло и безжалостно болело. Голова трещала от ее недавнего ора. В ушах всё ещё стоял тупой звон, перекрывающий все остальные звуки. Слезы боли и обиды застилали глаза. Где-то рядом пронеслась самодовольная и злорадная рожа Кикимера.
Сириус упрямо сжал зубы, чтобы не всхлипнуть, и ускорил шаг, поспевая за матерью, уже ступившей на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж.
- Ты сейчас же извинишься перед ним! – велела она, таща его наверх.
Сириус молча волочился следом по ступеням, спотыкаясь и обивая колени. Ухо распухло и, казалось, вот-вот будет оторвано. Мальчика тошнило. Он отставал на три ступеньки от матери, и поэтому чуть ли не ползком карабкался вверх.
Извиниться перед учителем он может. Это не трудно. Лишь бы не перед ней. Перед матерью он извиняться не будет. Тут она могла орать, сколько хотела. Тут она могла хоть лопнуть, но перед ней он не извинится. Пусть она его голову рядом с иссохшими башками домовых эльфов на полочку положит, но он не извинится перед ней.
Мать остановилась у двери учебной комнаты.
- Ты меня понял?! – угрожающе спросила она, отпустив, наконец, ухо Сириуса.
Мальчик с трудом подавил желание потереть ноющее ухо и с вызовом посмотрел матери в глаза.
Та в ответ фыркнула и распахнула дверь.
- Извинись! – прошипела она, толкнув сына перед собой в открытую дверь. Сириус, шатаясь, влетел в комнату. После полумрака прихожей залитое солнечным светом, падавшим сквозь высокие окна, помещение показалось ему ослепительно ярким. Мальчик вытер слезившиеся глаза, повернулся к учителю и проворчал, упрямо глядя на собственные ботинки:
- Извиняюсь…
У двери мать недовольно зашипела. Сириусу было дурно, он устал и всё ещё ничего не слышал, но, спиной почувствовав негодование матери, ему удалось даже улыбнуться.
