Глава 1...
- Вот, значит, и все?..
Серебристые локоны Нарциссии свиваются в замысловатые пружинки. Изредка, когда они вот так отливают золотом в свете торшера, возникает вопрос, чьи же волосы достались Драко. Хотя нет, пожалуй, все-таки Люциуса. Но этот блеск тоже проявляется. Как противоречивость Слизеринской натуры и особенность характера.
- Почему «все»? Это только начало.
- Я имею в виду, его больше нет?
Что я могу сказать… Да, его больше нет, я убил Альбуса Дамблдора? Убил, Авадой, с башни он упал сам? Цис, не надо на меня смотреть полными вины глазами… Ты - жертва обстоятельств, как и я, твой сын, твой муж… Даже если Люц так не считает, стучась от досады за собственную оплошность головой о чугунные решетки камеры в Азкабане.
- Северус, прости меня. Он был твоей последней связью с ней…
- Не надо.
О ней действительно не надо. Иначе, первое, что я сделаю, когда Люциуса выпустят, а его не могут не выпустить, это же Люциус, - я его убью. Не надо было лишать меня того, чего сам он получить не смог.
Нарциссия смотрит на сопящего на диване сына. Вот, Драко, обязательно тебе было устраивать всем большие неприятности?.. Это как же надо было ничем не думать, чтобы пустить Грейбека в Хогвартс. А если бы ему попались слизеринцы? Сын Нотта, дочь Паркинсон... Кребб с Гойлом, в конце концов?..
- Он не убийца, Северус, и никогда им не будет. У него мерзкая натура и вредный характер, но он не способен на убийство.
- Знаю.
Миссис Малфой, прекратите шмыгать носом, это портит образ чопорной леди. Хотя какая из тебя чопорная леди, Цис… Наверное, если бы не Люциус, ты бы выбрала что-то, более подходящее девушке с острым языком и прекрасным знанием света. Журналистику, например. Кто ты теперь? То ли отщепенка, то ли жертва… Мир корежит тебя, как бы выспренне это ни звучало. И не надо рыдать над своей беспомощностью, никому от этого легче не станет. Даже тебе.
- Северус, как ты считаешь, он простит тебя?.. Там?..
Серо-голубые, со школьных времен еще до боли знакомые глаза с какой-то нелепой надеждой смотрят на люстру. Хм, моя люстра - это точно не ТАМ. Надо быть реалисткой, Цис. Иначе ничего не получится в жизни.
- Может, и простит. У него интересное чувство юмора.
- Наверное, тебе уже пора спать. У тебя вид усталый. Я вымою чашки.
Она встает, держа пустую кружку из-под чая, и элегантно направляется к мойке. Элегантно, потому что это уже привычка - ходить «элегантно» в длинных платьях.
- Теперь я могу умереть спокойно, зная, что Нарциссия Блэк-Малфой умеет мыть посуду.
- Прекрати. Это не смешно.
Острые локти выглядывают из-под закатанных рукавов, вызывают в памяти уроки зельеварения на седьмом курсе, когда эти же руки, теперь с излишним усердием намыливающие посудину, которой уже ничто не поможет избавиться от налета, брезгливо перебирали разложенные на столе крылья пикси. «Надо сказать, выглядит отвратительно. Как ты вообще этим пользуешься?»
- Надо сказать, выглядит отвратительно. Как ты вообще этим пользуешься?
- Пользуюсь чем?
- Чем-чем - чашками.
- Хм. Пользуюсь. Спокойной ночи.
За дверью Цис накрывает Драко предложенным пледом, ставит вымытые чашки в шкаф, заворожено проводит кончиками пальцев по корешкам книг на полке, вытягивает одну, судя по звуку - «Оборотни: повадки и обычаи», - и уходит в гостевую спальню, шурша подолом.
В кабинете темно, между колышащимися от ночного бриза шторами пробивается лунный свет, выхватывая контуры заваленного бумагами стола, полок с ингредиентами и серебряного феникса, хитро изогнувшего шею в честь моего прихода.
- Вот так и живем.
Феникс подлетает и садится на плечо. Жесткие перья щекочут щеку, когти царапают кожу даже через плотную ткань жакета. На столе, среди чертежей и наработок, новый листок. Не мой подчерк, хотя и так понятно, чей. Пробегаю взглядом по строчкам. Феникс снисходительно кивает в ответ на каждую ухмылку.
- Значит, вот что будет дальше…
Ярко-голубой глаз утвердительно подмигивает.
- Хорошо. Я это сделаю, Альбус.
Посвящено моей маме. Киса, все будет ХОРОШО. Внушай себе это КАЖДЫЙ день.
