Три с половиной года.
Около сорока трех месяцев.
Он отказывался считать недели.
Больше трех с половиной лет прошло с тех пор, как профессор Северус Снейп стал Северусом, а потом Севви.
Почти сорок три месяца прошло с тех пор, как баловство двух студентов четвертого курса привело к тому, что зелье, спокойно стоявшее на полке, упало. Столько же времени прошло с тех пор, как это самое зелье приземлилось на голову Мастеру Зелий.
Это зелье было предназначено для пожилых людей. Предполагалось, что оно должно возвращать им молодость.
Северус Снейп, может быть, и не был молод, но он не был и стар.
Он, может быть, и не был молод, но совершенно точно стал.
Трехлетний Северус, позже прозванный Севви. Славный малыш, совершенно непохожий на своего саркастичного и резкого предшественника. Невинный ребенок, больше не носящий Метку Темного Лорда.
Конечно, началась суматоха. Студенты столпились поглядеть, что произошло, пугая маленького ребенка. Профессор МакГонагалл прошествовала в класс, беря ситуацию под контроль, подняла на руки малыша, позволяя тому уткнуться лицом в ее плечо, прячась от потрясенных, а иногда и насмешливых взглядов студентов.
Что же делать с ребенком? Лучшим выходом стал бы антидот. В конце концов, это ведь не первый в истории человечества случай, не так ли? Но его не так-то просто найти. А пока маленькому Северусу был нужен дом и опекун.
Проблема разрешилась неожиданным образом. Он, Гарри Поттер, взял ребенка себе. Что с того, что он ничего не понимал в воспитании детей? Молли и Артур помогли. Поначалу предполагалось, что это ненадолго, а у него все ж таки было море свободного времени теперь, когда Волдеморта не стало. А к тому времени, как стало очевидным, что антидот в ближайшее время найден не будет, он слишком привязался к ребенку, чтобы расстаться с ним.
Рон, конечно, был недоволен. Гарри и Снейп презирали друг друга! Было неправильным брать его к себе! Но Гарри убеждал его, что этот едва умеющий ходить ребенок совсем не тот человек, что учил его, не тот, кто вторгался в его сознание на занятиях окклюменцией или ненавидел просто за то, кем был его отец.
А через некоторое время Севви стал называть его «папочкой».
И Гарри это нравилось. Он звал его сыном.
Теперь же все будет кончено.
Антидот нашли. Три с половиной года спустя, когда они счастливы, когда они одна семья. Теперь, когда расставание с Севви разобьет его сердце.
Никому нет до этого дела.
Он сидел, держа на руках своего шестилетнего сына, и чувствовал себя абсолютно беспомощным, онемевшим. Как они могут? Как можно прервать жизнь ребенка, забрать гордость и отраду Гарри?
В дверях появился Дамблдор, с грустью глядя на эту сцену.
- Они готовы, Гарри.
Он поднял лицо, искаженное болью.
- Нет… пожалуйста.
- Мне жаль, Гарри. Я ничего не могу сделать.
Он начал всхлипывать, сильнее сжимая в объятиях Севви, заставляя ребенка инстинктивно отвечать ему тем же, пытаясь успокоить своего плачущего отца. Он не понимал, что должно произойти.
- Гарри…
Он только повторил «Нет», отчаянно умоляя, обнимал своего ребенка, заливаясь слезами, целовал мягкий лобик Севви и гладил его черные волосы.
Дамблдор только посмотрел на него с сожалением, желая иметь возможность сделать что-то и зная, что ее нет. Он положил руку на плечо Гарри, стараясь как-то поддержать его и понимая, что это не поможет.
Министерский чиновник подошел к двери, требуя, чтобы ребенка внесли в комнату. Гарри медленно поднялся на ноги, продолжая прижимать Севви к себе, беззвучно прося директора помочь ему пройти всего несколько шагов, отделявших его от комнаты.
Чиновник потянулся за ребенком, пытаясь забрать его, но встретился с непреодолимым сопротивлением со стороны как отца, так и сына.
- Мистер Поттер, пожалуйста, отпустите.
- Вы не можете этого сделать, - сказал Гарри, с мольбой глядя на чиновника и остальных, кто был в комнате. – Пожалуйста, не забирайте моего сына.
- Он не ваш сын, мистер Поттер. Как бы я ни сочувствовал вам, он имеет право вернуть свой настоящий возраст и восстановить воспоминания, которые потерял. Вы всегда знали, что этот день настанет.
- Хотя бы… хотя бы дайте нам еще немного времени. Пожалуйста.
- Боюсь, мы не можем, мистер Поттер. Мне действительно очень жаль.
Медленно, неохотно, Гарри позволил забрать у него ребенка. Но едва чиновник стал уносить его, Севви начал плакать, звать своего отца, извиваться, пытаясь вырваться из рук незнакомца, державшего его. Что-то внутри Гарри сломалось, и он бросился вперед, дабы вернуть себе ребенка, но две сильные руки удержали его, не давая достигнуть своей цели.
- Нет… нет. Пожалуйста… Севви… - бессвязный поток неистовой мольбы не иссякал, пока остальные люди в комнате готовили ребенка к тому, чтобы принять зелье, которое один из них осторожно держал в руке. Гарри был не в состоянии смотреть на это. Он повернулся в руках Дамблдора и вцепился в него с той же силой, что до этого держал своего ребенка.
Услышав шум, похожий на хлопок, Гарри зарыдал.
Дамблдор перевел взгляд от заплаканного мужчины в его руках на брюнета, стоявшего теперь на другом конце комнаты, окруженного чиновниками, которые торопливо совали ему одежду.
Снейп оглянулся, сбитый столку, неспособный сразу согласовать два потока воспоминаний: взрослого и ребенка. Начав нерешительно одеваться, он увидел человека, который короткий отрезок времени был ему отцом, и на его лице в жестоком бою схлестнулись эмоции: любовь, какую мог испытывать только ребенок, и ненависть, присущую только взрослому.
Дамблдор тихонько вывел Гарри из комнаты, зная, что ни один из них пока не был готов к встрече.
---------------
Две недели.
Четырнадцать дней.
Две недели, а Гарри до сих пор не смог выбраться из своей скорлупы, почти не покидал своих комнат. Плакал по ночам, пока не засыпал, и просыпался утром обессиленным. Заходил в комнату своего ребенка и терял самообладание при взгляде на игрушки и книги, которые по-прежнему оставались на своих местах на полках и на полу. Казалось, их хозяин вышел ненадолго поиграть и скоро вернется.
И Северусу было не легче справиться со всем этим, хотя, следует отметить, ему гораздо лучше удавалось скрывать это, пряча свои чувства за едкими замечаниями и убийственными взглядами.
Дамблдор понимал, что надо что-то делать. Гарри должен был жить дальше. Он мог потерять своего ребенка, но нельзя было ему позволить потерять еще и себя.
Директор Хогвартса перепробовал все, что только пришло ему в голову, а потом осознал, что другого выхода нет. Единственный способ – это шоковая терапия. Необходимо было заставить его встретиться с Северусом.
Но что если все пойдет неправильно? Что если Северус его ненавидит? Слова ненависти из уст взрослой версии его сына могут нанести Гарри непоправимый вред.
С другой стороны, однажды Гарри все равно придется встретиться с ним. Это было неизбежно. Не лучше ли осуществить встречу сейчас, когда Дамблдор сам может все проконтролировать?
Ему нужно было знать. Выяснить, как Северус может себя повести. И как бы он ни любил ходить окольными путями, ему не удалось бы провести Снейпа. Так что лучше всего было просто пойти и спросить.
- Северус.
Снейп поднял взгляд, пытливо рассматривая лицо человека перед ним.
- Северус… Я знаю, для вас это будет непросто, для каждого из вас, но тебе нужно встретиться с Гарри. Он страдает, Северус, и я полагаю, ты единственный человек, который может помочь ему сейчас. И, может быть, он единственный человек, который может помочь тебе.
- Нет.
- Северус, пожалуйста. Ты не сможешь вечно его избегать. Тебе придется когда-нибудь встретиться с ним.
- Я предпочел бы этого не делать.
Всезнающее выражение на лице Дамблдора, когда тот пристально посмотрел на него, заставило Северуса занервничать, хотя он никогда в этом не признался бы.
- Ты в этом абсолютно уверен?
- Да, - Нет.
- Хорошо, Северус. Я знаю, что мне никогда не заставить тебя рассказать мне о своих чувствах, поэтому я сам тебе о них расскажу.
Снейп только приподнял бровь.
- Ты сбит с толку. Ты помнишь, что ненавидел его, и думаешь, что обязан делать так и впредь, но не можешь. Ты также помнишь, что любил его, когда воспринимал в качестве отца, и понимаешь, что он дал тебе куда более счастливое детство, нежели твой настоящий отец.
- Боюсь, я уже слишком стар для сказок на ночь, Альбус.
- Но ты помнишь их, не так ли? Уж я-то точно помню. Несчетное число раз я приходил повидать Гарри и находил его лежащим с тобой на постели, читающим маггловскую детскую книжку.
- Не понимаю, к чему эти воспоминания.
- Все ты прекрасно понимаешь. Ты до сих пор воспринимаешь его как своего отца, Северус, каким бы странным это сейчас ни казалось. Твои воспоминания о том, как ты был ребенком, могут быть затуманены, но они есть. И в то же время ты видишь в нем молодого человека, которого когда-то учил, сына человека, которого ты презирал.
Тебе нечего стыдиться. Впервые в жизни у тебя была настоящая семья, а осознание того, кто был этой семьей, очевидно, потребует от тебя некоторое время, чтобы привыкнуть. Тебе не забыть об этом, Северус. Ты не сможешь притвориться, что последних трех с половиной лет просто не было. Гарри усыновил тебя, пусть и неофициально. Хотя он больше и не твой опекун, но он любил тебя маленького как сына, и ты тот самый ребенок, как бы ты сейчас ни выглядел.
- Я ему не сын. Ему даже двадцати пяти нет.
- Я не отрицаю, что это весьма неудобная ситуация. И тем не менее, если у тебя остались хоть какие-то чувства к нему, если тебе хотя бы отдаленно небезразличен человек, который опекал тебя сорок три месяца, ты обязан сделать это для него. Просто поговорить с ним, Северус. Это все, о чем я прошу.
---------------
Конечно, одной беседы было недостаточно, чтобы убедить его, но в конце концов Северус оказался у двери квартиры Гарри Поттера с занесенной рукой, готовый постучать. Он изо всех сил убеждал себя, что единственной причиной, по которой он пришел сюда, было избавиться от Дамблдора, но почему-то ему не удавалось полностью в это поверить. По крайней мере, он сделает это один, без навязчивого присутствия директора.
Наконец он заставил себя постучать и стал ждать, прислушиваясь к звукам внутри квартиры, доказывающим, что там кто-то есть и он идет открывать.
- Альбус, я в порядке, вам не нужно… - Гарри запнулся на полуслове, не в состоянии произнести ни звука от шока, когда увидел своего гостя.
- Я могу войти или ты собираешься так и стоять там, пялясь на меня как идиот?
Гарри моргнул, собираясь с мыслями, насколько это было возможно.
- Гм… конечно. Входи, Сев… Профессор Снейп.
Он вошел и, заметив, что Гарри изо всех сил старается не дать чувствам отразиться на лице, вздохнул. В руках тот держал мягкую игрушку, симпатичного зайца, которого маленький Северус любил. Неужели он сидел в обнимку с этой игрушкой перед приходом Снейпа? Ему показалось, что он видит на лице молодого мужчины следы поспешно вытертых слез.
- Если хочешь, - неловко начал он, чувствуя потребность сделать своего рода красивый жест, - можешь звать меня Северусом.
Гарри взглянул на него, после чего на секунду прикрыл глаза.
- Спасибо, Северус. Гм… хочешь присесть?
Кажется, он заметил плюшевого зайца в своих руках и поспешно бросил его на ближайший столик, садясь напротив старшего мужчины.
Старшего. Мужчины.
Не энергичного славного малыша.
Гарри с трудом удержал себя оттого, чтобы снова расплакаться.
Какое-то время они сидели в тишине, после чего Гарри решил заговорить, вежливо поинтересоваться, зачем Снейп пришел, заранее зная, что ответ будет: «из-за Дамблдора». Но вместо того, чтобы задать этот вопрос и получить на него ожидаемый неприятный ответ, он ничего не смог произнести, уронил голову на руки, и его плечи затряслись.
Он остановил поток рыданий так быстро, как только смог, хотя его дыхание оставалось неровным.
- Простите, про… Северус. Я… мне очень жаль. Просто я… проклятье, я не могу! Я скучаю по тебе… по нему… не важно, и я не знаю, как это преодолеть! У меня был сын. Замечательный, живой, невероятно умный шестилетний сын. Я постоянно натыкаюсь на его… твои… вещи повсюду. Господи, Северус…
Он снова сорвался, и Снейп почувствовал, что как он ни старался, его стены рушились, а решимость развеивалась.
Наклонившись вперед, он прикоснулся к руке мужчины, которого все еще воспринимал как отца, притянул к себе и еще долго просто обнимал его, прежде чем и самому сдаться на милость исцеляющим слезам.
