Глава 1Время от времени я посещал его могилу. Нет, не потому, что при жизни этот человек был мне как-то особенно дорог; а потому, что это была единственная могила, на которую я мог возложить цветы, при этом не ощутив свинцовой тяжести в груди. Я приходил сюда не чаще одного раза в месяц, подметал опавшие листья и вытирал грязь с надгробия… Каким бы плохим не был усопший, даже такой человек, как он, не заслужил покоиться под грудой кленовых листьев и птичьего помета. Мне не доставляло особого труда подниматься в последнюю субботу месяца в шесть часов утра, наспех завтракать и, облачаясь в маггловский костюм, выходить на улицу, чтобы успеть на первый поезд до N*…
Надо признать, я порою радовался, что у
меня есть такая могила – место, куда я могу приходить в любое время, чтобы, сидя в тишине, улыбнуться тому, что под двухметровой толщей земли гниют не мои останки. Да, мысль конечно чудовищная по своему эгоизму. Но согласитесь, не это ли вы испытываете каждый раз, возвращаясь на кладбище и глядя в слепые глаза и каменные лица могильных ангелов, стерегущих покой навеки покинувших этот мир людей?
В течение пяти месяцев я приходил сюда и наблюдал, как крошится гранитная плита, служившая надгробием. Наверное, люди, хоронившие его, поскупились на средства и приобрели самый дешевый гранит из всех, что только смогли найти. А у меня просто не было денег, чтобы заказать что-то новое и более прочное. Я приходил на кладбище, брал в руки метлу и убирал мусор: листья, траву, маленькие веточки, мышиный и птичий помет, а потом опускался на колени, глядел на холмик и думал, что когда-нибудь кто-то точно так же придет и на мою могилу, чтобы навести порядок и понять, как ему повезло – ведь он все еще может дышать и видеть сны… А я больше нет.
И в то утро я, как всегда, проснулся рано. На дворе стоял ноябрь, но осень в этом году выдалась на удивление жаркой и сухой. Ни одна капля дождя не упала на землю с конца сентября, и я решил, что сегодняшний день просто создан для того, чтобы побродить по кладбищу, а заодно собрать пожухлую траву и после сжечь ее в укромном местечке. Я встал с постели и подошел к окну – солнце, необычайно яркое и алое, заливало матовым медовым сиянием всю округу, даря тепло людям и улыбки их лицам. Я тоже невольно улыбнулся. По роду своей деятельности мне нечасто удавалось вот так просто стоять у окна и любоваться погожим деньком. А ведь это на самом деле было чертовски приятно.
Я умылся и причесал волосы, затем спустился на второй этаж своей новой квартиры и побрел на кухню. Приготовив себе тосты, я с удовольствием сжевал их, запивая горячим черным кофе без сахара, и принялся читать свежий номер «Ежедневного пророка». Пролистав пару страниц, я понял, что ничего интереснее статьи миссис Лаванды Спок «Как извести докси с помощью подсолнечного масла за три дня», я уже не найду. Впрочем, последнее время газеты редко писали что-то занимательное, все чаще попадались статьи о докси, пикси, волшебных пуделях и «самых выдающихся сквибах»… Я отложил газету в сторону и, потянувшись, поднялся из-за стола. Покидав в раковину грязную посуду, я вышел из кухни, намереваясь как можно скорее покинуть дом. На часах было уже без пятнадцати минут семь, и, если я не хотел опоздать на поезд, мне стоило поторопиться. Я набросил на плечи старый бежевый плащ и, захватив сумку с лопатой, совком и прочим скарбом, поспешил на выход. Дверь угрюмо лязгнула за моей спиной, я запер ее заклятьем и быстро побежал вниз по лестничным ступенькам, надеясь не споткнуться по дороге. Проживание бок о бок с магглами сказывалось на мне в большей степени, чем мне хотелось бы; к примеру, я обзавелся наручными часами и прочими маггловскими безделушками. А сейчас мои часы показывали без пяти семь. В запасе у меня оставалось каких-то пятнадцать минут, чтобы успеть сесть в метро, доехать до нужной станции и очутиться у поезда раньше, чем он скажет мне свое прощальное «ту-ту»…
По улице я уже бежал, мои каблуки с подковками отбивали по мостовой забавную трель, но у меня не было ни малейшего желания восхититься ею еще раз. Я очень не любил бегать, возможно, потому, что и так успел набегаться за свои тридцать восемь лет на две-три жизни вперед. Я бежал до станции метро, располагавшейся не так уж и далеко от моего дома, не разбирая дороги, и пару раз чуть не сшиб с ног нерадивых прохожих… Но, к счастью, реакция у меня была хорошая, и никто не пострадал…
Отдышался я уже в поезде, когда двери за мной шумно захлопнулись, и пестрая толпа, вмяла меня в спинку жесткого сиденья вместе с сумкой, складной лопаткой и совком. Пока мы ехали, я смотрел в окно и наслаждался живописными пейзажами: свалки, пустоши, снова свалки, несколько заброшенных фабрик и заводов с потрескавшимися кирпичными стенами и разрушенными корпусами; с черными трубами, некогда коптившими небеса ядовитым густо-серым дымом, и снова пустоши… Нет, я все-таки не любил маггловский мир, но и ненависти к нему тоже не испытывал. Каждый выбирает сам, как ему жить, и не важно маг ты или маггл. Кровь ничего не решает (уж мне ли то не знать), главное голова на плечах и огонек в сердце. И даже самый распоследний маггл может превратить свою рутинную жизнь в волшебную сказку, стоит лишь открыть свое сердце для любви и радости. Но, увы, немногие на это способны. И дело тут вовсе не в незнании этой нехитрой истины, дело в нежелание ее принять и постигнуть. Наверное, я никогда не смогу понять людей, которые по собственной воле лишают себя доброты, сочувствия к ближним своим; которые не умеют ценить дружбу и не верят в любовь. Да, мне искренне жаль их. А они жалеют меня, потому что считают себя выше всей этой суетной мысленной толкотни. Зачем любить, если можно презирать? Зачем создавать, если можно рушить?
И что мне ответить? А ответить я могу только одним способом – улыбнуться и промолчать. Если человек захочет измениться, он изменится, и ни в коем случае нельзя мешать ему своими напутствиями и пустыми спорами. От этого он только укрепится в вере в свою правоту.
Я сидел в поезде, плотно прижимая сумку к груди; а солнце, пробираясь сквозь окна, плясало на лицах моих случайных попутчиков, и мне невольно становилось весело. Как не прячься во Тьму, а Свет все равно тебя найдет, пусть даже такой – хрупкий, невесомый, маленький, но все же свет.
***
На кладбище в тот день было малолюдно, и я вздохнул с облегчением. В одиночестве работа спорится быстрее, а посторонние взгляды не мешают мне наслаждаться уединением и прибегать к маленьким, магическим хитростям. Все-таки вручную сгребать мусор – не такое уж и приятное занятие.
Я неспешно прошелся вдоль уже успевших запомниться мне могильных холмиков и остановился у одного их них - того самого, за которым я присматривал в течение практически полугода.
За последний месяц надгробие совсем обветшало, а листья лежали на могиле так плотно и в таких количествах, что только присутствовавший на похоронах этого человека или же приходивший сюда ранее мог догадаться, что перед ним не простая горка сора, а самое настоящее захоронение. Такой я находил эту могилу каждое свое посещение. Ничего не менялось, никогда…
Но только не на сей раз. Маленький букетик фиалок. Очень маленький букетик фиалок, еле различимый под грудой листьев лежал на могиле. И я не мог оторвать от него взор, потому что был не в силах представить, кто же его принес. Знаете, сперва я подумал, что кто-то положил цветы сюда по ошибке. Каждый человек, время от времени наведывавшийся на кладбище, не мог не заметить старушек – этаких божьих одуванчиков, для которых нет большего счастья, чем просто прогуляться среди могильных холмов, вчитываясь в выбитые на камне имена и наслаждаясь, быть может, в последний раз возможностью почувствовать себя живыми. А ведь ничто так не будоражит кровь, как близость смерти. И чем явственнее ты ощущаешь ее приближение, тем сильнее стараешься жить…Именно такие вот старушки – чувствительные донельзя – любят ухаживать за брошенными могилами, понимая, что за их собственной – возможно, тоже некому будет присмотреть.
Вздохнув с облегчением и отогнав от себя мрачные мысли, я взялся за работу. Конечно, цветы сюда принесла какая-нибудь почтенных лет мадам и оставила их в знак памяти об усопшем, которого вероятнее всего никогда не встречала при жизни. Работал я медленно, если не сказать лениво. Метелка с совком постоянно выпадали у меня из рук, лопатка, вместо того, чтобы рыхлить землю, царапала потрескавшийся гранит, и я скоро совсем выдохся. К тому же у меня жутко разболелась спина. Собрав листья в небрежную кучку, я выпрямился во весь рост и вытер пот со лба носовым платком.
- Спи спокойно, профессор, - проговорил я вслух. – Всю уборку я проделал за тебя, - я позволил себе улыбнуться. – Помню, как ты не любил убираться. «Зачем тратить драгоценное время на такие мелочи…» Что ж, теперь времени у тебя хоть отбавляй, а вот мне предстоит успеть еще многое.
Достав из кармана палочку, я нацелил ее на только что убранный мной мусор и, предварительно оглядевшись по сторонам, пробормотал:
-
Эванеско!
Листья, ветки и забытый средь них совок моментально растворились в пустоте. Я с облегчением вздохнул. Жалко совочек, но ничего не поделаешь – за рассеянность приходится платить.
Бросив прощальный взгляд на могилу, я развернулся на каблуках и зашагал в сторону остановки. Сегодняшняя неожиданная находка удивила меня сильнее, чем я предполагал.
«И что же эта была за старушка такая, оставившая цветы на могиле Северуса Снейпа?»
***
Он погиб пять с половиной месяцев назад. Погиб бесславно – не от заклятия авроров, не от пыток Упивающихся, а под колесами маггловского автомобиля. Разве смели мы предположить, что предатель-Снейп будет убит пьяным водителем?
Что точно произошло тем злосчастным вечером я не знал; слышал только бессвязную болтовню Авроров о том, как они устроили засаду на Снейпа и еще троих Упивающихся в одном из «простецких» кварталов Лондона. Поговаривали, будто прислужники Темного Лорда искали убежища среди «простых смертных». Искать искали, а вот нашли ли – сказать трудно. Скорее всего нет – не смогли прижиться в чужом для них мире.
Выследить Упивающихся оказалось задачей несложной. Привыкшие совершать свои гнусные делишки с удивительным постоянством и днем и ночью, не боясь быть наказанными, они не стеснялись колдовать на виду у всех; поэтому Министерство Магии стояло на ушах от пугающего изобилия сведений, что по всему Лондону прокатилась волна «невиданных, носящих сверхъестественный характер» явлений: то там, то сям, словно воздушные шары, лопались люди, или кошки, выросшие до размера среднего пони, загрызали насмерть своих хозяев. Сомневаюсь, что хотя бы к одному из этих происшествий был причастен Северус Снейп – человек осторожный и подозрительный – но меня никто не слушал, когда я заявлял во весь голос, что все это не иначе, как бред перепуганных недавними кошмарами (все мы помним триумфальное возвращение Волдеморта) людей. Мне не верили. Да я и не старался переубеждать.
А однажды в Аврорат поступила любопытнейшая информация – дескать, на D* авеню был замечен человек, по описаниям напоминавший бывшего преподавателя зельеварения школы Хогвартс. Упускать такую возможность прижать к стенке одного из наиболее опасных слуг Темного Лорда было непростительной глупостью. Отряд из пятнадцати волшебников тут же среагировал, и, через десять минут после принятия решения об операции перехвата, вооруженные самыми сильными заклинаниями авроры уже прочесывали злополучную авеню.
На этом месте достоверные факты заканчиваются, уступая место неопределенным слухам. Одни утверждали, что, завидев авроров, Снейп бросился наутек, другие нехотя признавали - сражался он отважно, а когда понял, что победить не удастся, выскочил на дорогу, надеясь спастись бегством… Вот тут-то и случилось ему угодить под колеса старого форда.
Если честно, я не верю, что Северус Снейп был в состоянии действовать столь опрометчиво. Ну что, извините меня, помешало ему аппарировать еще в переулке?
Впрочем, как бы то ни было, я самолично видел его труп: холодный с перекошенным от ужаса лицом и раздробленной грудной клеткой. Малоприятное зрелище, которое будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь в ночных кошмарах.
На своем веку я повидал немало трупов, но этот мертвец особенно четко врезался в память.
- Покойся с миром, Северус, - проговорил я, залезая в электричку. – Больше тебе не придется убегать…
***
Домой я вернулся к полудню – не смог отказать себе в удовольствии прогуляться по парку, находившемуся неподалеку от моего жилища. Едва очутившись на пороге, я догадался, что в доме моем гости – на вешалке в прихожей висел знакомый голубой плащ, а запах жареных яиц, витавший в воздухе свидетельствовал о том, что мне готовили обед. Нимфадора. Это была она. В следующем месяце мы собиралась пожениться, поэтому у моей невесты были ключи от новой, в скором времени нашей общей квартиры. Пока еще мы не жили вместе, прекрасно осознавая, что впереди у нас будет множество времени, чтобы насладиться всеми радостями и тяготами совместного быта. Тем не менее, Нимфадора несколько раз в неделю наведывалась ко мне, готовила еду, убиралась и бранила меня за то, что я самый настоящий растяпа и не выношу мусорное ведро до тех пор, пока мухи не заполонят всю квартиру. Это была наглая ложь, но я не спорил с ней. Просто не любил спорить.
- Вернулся! – протянула Нимфадора, выглядывая из кухни.
Я улыбнулся. Сегодня она выглядела великолепно – румяная, веселая, задорная и самая замечательная девушка во всем мире. На ней красовались синие джинсы, ярко розовый шерстяной свитер и белый фартук в желтый горошек. Волосы Тонкс по обычаю имели диковинный «окрас» (назвать
это «цветом» у меня не поворачивался язык) – на сей раз они были зелеными. Манера моей избранницы одеваться не могла меня не восхищать.
- Ну, и где ты был? – произнесла она, приближаясь ко мне.
Я снял с себя плащ и усмехнулся. Нимфадора старалась придать своему голосу осуждающий тон, а получалось у нее неважно.
- Ты и сама прекрасно знаешь, - отвечал я.
- Знаю, - вздохнула Нимфадора. – Опять ходил на кладбище? И не надоело тебе ухаживать за могилой этого чудовища?
Вот теперь голос Тонкс звучал действительно угрожающе. Я ненавидел, когда она так со мной говорила, будто я совершил нечто ужасное.
- Прекрати. Я всего лишь отдаю должное покойному. Никто кроме меня не позаботится, чтобы его могила имела пристойный вид.
Я кривил душой. Фиалки заставили меня усомниться в правдивости сказанных мною же слов.
- Пристойный вид? Да если бы его завернули в целлофановый пакет и выбросили в Темзу, я бы сказала, что и подобной участи он не заслужил. На месте тех авроров я бы оставила его гнить в подворотне. Убийца…
- Но ты не была на их месте и не имеешь права так говорить! – не выдержал я.
- Ремус! – прошипела Нимфадора. – Этот человек убил Альбуса Дамблдора! А ты защищаешь его, словно он был виновен лишь в том, что презирал душ! Неужели ты продолжаешь верить ему?
Я не ответил. Мне нечего было сказать. Я и сам не знал – верил я Снейпу или нет. Но в одном я не сомневался – мне было жаль его, по-настоящему жаль. Снейп так запутался в этой жизни, что, скорее всего и сам не понимал, кому служил в действительности.
- Яичница на столе, чайник на плите, - внезапно заговорила Тонкс. – А я пойду в ванную… Душ приму!
Я остался в коридоре. Почему-то я почувствовал себя очень и очень грязным.
***
Вечером Нимфадора ушла к себе домой. Эту ночь мы провели по раздельности. Я угрюмо съел банку томатного супа, посмотрел маггловсие передачи по телевидению и лег спать. На душе было тяжело, в желудке урчало, и звук этот мешал мне уснуть. Я ненавидел ссоры. Я боялся ссор. В моем положении весьма трудно сходиться с людьми, что уж и говорить о знакомствах с девушками! Немногие из них готовы связаться с оборотнем, а Нимфадора не только рискнула сходить со мной на парочку свиданий, но и согласилась стать моей женой. Я был крайне признателен ей за это.
А сегодня она ушла не попрощавшись, просто кивнула мне на пороге и вышла за дверь. Я был перепуган не на шутку. А что если она больше не вернется ко мне? Что если мне придется встретить старость в одиночестве?
Эта мысль окончательно лишила меня сна.
Я ворочался с боку на бок и тихонько стонал от бессилия…
Да еще и этот букет не выходил из головы. Кто же его оставил? Не может быть, чтобы кто-то кроме меня навещал его могилу и до сих пор не давал мне об этом знать. Версия о «старушке божьем одуванчике» больше не была такой убедительной. Окончательно выбившись из сил (как физических, так и духовных), я решил в следующий раз во чтобы то ни стало встретиться с этим таинственным незнакомцем. И незнакомцем ли?
«Следующий раз» наступил с восходом солнца… Разлепив покрасневшие от усталости глаза, я невидяще уставился в окно - солнце заставило меня прослезиться… Ночью я не спал – лежал, плотно смежив веки, и думал.
«Во-первых, - размышлял я, стараясь отвлечься от ссоры с Нимфадорой. – У старушек есть традиция – если они и выбрали определенную заброшенную могилу, то будут ходить на нее чуть ли не ежедневно: и в снег, и в дождь, и в жару. А я прежде не видел никаких фиалок. Получается, не старушка.
С другой стороны, это и впрямь была старушка, но прошлое ее посещение было первым, по сему я и не встречался с ней раньше.
В-третьих, неужто никому, кроме меня, не было до Снейпа дела? Нет… Хотя…Это могла быть директор МакГонагалл – честная и мудрая женщина… Но! Снейп убил Альбуса Дамблдора. Все известно сколь сильно директор, а тогда еще профессор, восхищалась им… Исключено…
В таком случае…»
Мысли мои зашли в тупик. Я поднялся с постели, оделся и направился в кухню. Выпил стакан холодной воды. В горле моем застрял огромный ком, и я с сожалением отметил, что не в состоянии позавтракать – чтобы я ни съел, мой желудок тут же отвергнет это. На одном из стульев, окружавших обеденный стол, я заметил давешний передник в горошек – Нимфадора оставила его на видном месте не иначе как специально – подразнить меня… Сердце мое болезненно дрогнуло и вжалось в ребра. Отвратительное чувство.
Стараясь больше не смотреть по сторонам, я вышел в прихожую, набросил на плечи поношенный плащ и открыл дверь. Лишь очутившись на площадке, я вспомнил, что забыл умыться. Возвращаться не хотелось. Я улыбнулся. Снейп редко принимал ванну, значит ли это, что и он каждое утро просыпался в настолько скверном расположении духа, что попросту забывал совершить сей нехитрый утренний моцион? Я не знал, и уже не узнаю…
По улице я брел медленно, на прохожих не натыкался, никуда не спешил. Странно, оказывается, что спешка лишь усиливает желание совершить задуманное, в отличие от размеренной ходьбы. Как должно быть ужасно жить, понимая, что спешить тебе некуда… Мне всегда было, куда спешить: на работу, на свидание, на обед, на встречу с другом… А Снейп не имел возможности почувствовать себя нужным. Неужели, единственный раз в жизни, когда в нем возникла потребность опередить время, окончился его собственной смертью под колесами форда? Ирония судьбы.
- Ваша смерть, мистер Снейп, - проговорил я. – Породила тайн не меньше, чем жизнь…
Ты ушел неразгаданным, Северус, надеюсь, где бы ты ни был сейчас, ты гордишься собой…
***
Солнце приятно припекало спину и затылок. Я остановился неподалеку от могилы Снейпа, укрывшись за старым ветвистым дубом. Я боялся спугнуть того, кто, возможно, сегодня решится снова проведать профессора. Букетик фиалок не давал мне покоя.
Минул час с момента моего прибытия, но до сих пор ни один человек даже не удостоил вниманием невыразительный могильных холмик. Терпение помаленьку оставляло меня.
«Как наивно, - полагал я. – Опять прийти на кладбище в поисках неведомо кого, хорониться под сенью дуба, точно маньяк какой-то и ждать у моря погоды… А ведь я должен был, едва солнце повиснет над горизонтом, сломя голову помчаться к Нимфадоре – попросить прощения за грубость, обнять ее, поцеловать, прижать к груди… Так нет же! А она была права – какой смысл посвящать субботнее (теперь уже и воскресное) утро давно умершему человеку. Человеку, который никогда не ценил заботы о себе и при жизни… Наверняка, он бы посмеялся надо мной…»
Я снова укорил себя за глупость и покинул свое «убежище». Видимо, не судьба мне встретиться с этим «любителем фиалок». Ну ничего страшного. Все мы иногда ошибаемся.
Слегка расстроенный, я поспешил на выход. Земля пружинила у меня под ногами, птицы щебетали над головой.
Внезапно я остановился. Нет, я не хотел возвращаться, просто мое внимание привлек человек. Он показался мне смутно знакомым, но пока я не мог утверждать, что узнал его. Слишком большое расстояние нас разделяло. Однако я видел, что он направился к могиле Снейпа. В руках его я разглядел маленький сине-фиолетовый букетик – фиалки. С колотившимся сердцем я бросился ему наперерез. Человек тоже остановился и уставился на меня своими ярко-зелеными глазами.
- Гарри! – крикнул я охрипшим от удивления голосом. – Гарри Поттер!
- Профессор Люпин, - безразлично ответил мне юноша, когда мы поравнялись с ним.
Он был одет в черную ветровку, черные брюки и белые кроссовки. Лицо его побледнело и осунулось. Я не пересекался с Гарри уже несколько месяцев и совершенно не предполагал свидеться с ним здесь, но неожиданность встречи не могла испортить моей радости.
- Гарри! – снова проговорил я, раскрывая для него свои объятия.
Но он лишь опустил глаза и отстранился от меня. Я понял, что стоит приберечь ласки для следующего свидания.
- Что ты здесь делаешь? Воистину чудесная встреча!
Я все еще улыбался.
- Да, - неуверенно сказал Гарри, сжимая в руке скромный букетик.
- А я все гадал, кто же приносит сюда цветы! А это ты, Гарри! Удивительно!
Я еще долго нес какую-то чушь, стараясь растормошить юношу. Но он молча слушал меня и смотрел себе под ноги…
- Что я все о своем и о своем, - смутился я. – Расскажи о себе, я слышал, ты собираешься стать аврором?
- Собираюсь.
- Ну и…?
- Что? – Гарри словно бы не замечал меня. – Ах, извините, профессор Люпин, я устал. Мне нужно еще сходить в одно место. Простите, что помешал Вам…
- Помешал? – воскликнул я. – Нет! На самом деле я ждал тебя…
- Меня?
- Вернее того, кто приносит эти цветы, - я выразительно глянул на букет фиалок.
- Ясно. Это я.
С этими словами Гарри опустился на колени и положил фиалки на надгробие. Я не верил своим глазам. Я был потрясен. Как же Гарри изменился – стал такой молчаливый, нелюдимый! Меня так и подмывало сострить: «Эй, незнакомец! Куда ты подевал моего любимого ученика?!»
Но это был Гарри – настоящий Гарри Поттер из плоти и крови.
- Я пойду? – неуверенно пробормотал «мой любимый ученик».
- Конечно, - кивнул я. – Нет! Подожди! Слушай, объясни, почему ты сюда приходишь?
- Приходил.
- Приходил?
- Да, пожалуй, это был последний раз… Просто мне хотелось отдать дань профессору Снейпу.
- Дань?
- Да, - Гарри впервые посмотрел мне в глаза, от этого взгляда мурашки поползли по коже. – Я благодарен ему за уроки…
- Уроки?
- Видите ли, профессор Люпин, мистер Снейп научил меня одной важной вещи – никому не верить…
Я опешил. И это сказал мой дорогой Гарри? Мальчик, которого я так сильно любил – сын моего лучшего друга Джеймса Поттера? Не может быть…
- Не говори так!
- Почему? Недоверие – полезная штука, помогает выжить… Ну я пойду?
- Иди…
Гарри развернулся и ушел от меня. Впрочем, я понял, что он уже давно ушел от нас. Ушел туда, откуда нет возврата.
Я смотрел ему в след, пытаясь осмыслить услышанное. У меня не получалось.
- Нет, - говорил я вслух. – Так жить нельзя. Людям
нужно верить! Иначе как они поверят тебе… Вот Тонкс, к примеру, уж ей-то точно можно доверять…
Я тяжело вздохнул и подумал о том, что непременно должен как можно скорее отправиться в магазин, купить огромную коробку шоколадных конфет и вручить их Нимфадоре в знак примирения. Своей будущей жене я мог доверять на все сто… Она меня никогда не предаст…
Бета: Chasey Sung
Надеюсь на отзывы!
