Глава 1 На кухне школы чародейства и волшебства Хогвартс царила предпразничная суматоха – нет, настоящее рождественское столпотворение. Пока студенты кидали друг в друга снежки во дворе, ожидая, когда разыграется аппетит, студентки прихорашивались, а преподаватели предавались воспоминаниям о событиях уходящего года, эльфы на кухне трудились в поте лица и лап. На длинных столах и полках громоздились полные разнообразных яств блюда и подносы; тут и там возвышались кувшины с напитками. Толпы маленького народца сновали туда-сюда, нагруженные посудой, столовыми приборами и все прибывающей снедью.
- Пирожки – направо! – командовал старый голосистый домовик, скакавший по центральному столу и старавшийся уследить за всеми сразу. – Ветчину на слизеринский стол – сюда, на гриффиндорский – туда! – кто-то из домовых помоложе возражающе пискнул. – И не важно, что она одинаковая! Таков порядок, пошевеливайся! – прикрикнул на спорщика сердитый эльф.
Из проплывавшего мимо торта внезапно полетели сладкие брызги и цукаты; из недр кондитерского изделия показалась крохотная ушастая голова. Голова в восторге озиралась вокруг и поглощала взбитые сливки. Домовик-контролер в ужасе воздел тощие лапки.
- Марси! – завопил он, исступленно молотя кулаками воздух; от толпы отделилась довольно полная для своего племени домовиха в пестром полотенце. – Уйми же, наконец, своих сорванцов! Третий торт мне портят! Шевелитесь, чего уставились! – тут же напустился он на компанию эльфов, хохочущих над измазанной сливками довольной рожицей. Мамаша выудила чадо из торта и невозмутимо отправилась по своим делам.
- Где медовая запеканка? – надрывался старый эльф, выплясывая какую-то чечетку среди гор еды и блестящей сервировки. – Где сыр, где отбивные для учительского стола, где? Где Добби? Добби где, я вас спрашиваю?!
Добби упорно не отзывался. Он сидел в укромном уголке громадной кухни, за приставленными к пламенеющему камину кочергой и лопаточками для угля. Еще глубже за камином, устроившись на куче старого тряпья и трухи, Винки прикладывалась к бутылке. Ему было больно и тоскливо на нее смотреть, но по праздникам у Винки «обострялась депрессия», как пояснила однажды Гермиона, и оторвать ее от выпивки было невозможно. По крайней мере, до сегодняшнего вечера.
В смышленой голове Добби уже давно созревал отчаянный план. Что и говорить – Винки была ему небезразлична. Сначала он проникся к домовихе жалостью, потом – симпатией, и наконец ощутил нечто похожее на любовь, какую испытывают и магглы, и волшебники, и почти каждая живая тварь. А Добби был эльфом хоть куда – и к тому же помощником и другом (!) самого Гарри Поттера! На него заглядывались многие эльфийки с хогвартской кухни; Марси даже пыталась навязать ему несколько своих детей, но Добби хладнокровно все отрицал и добился-таки справедливости. Жаль только, что Винки не обращала на него внимания – даже когда Добби встал в почти малфоевскую позу и произнес защитную речь с таким пылом, что все домовики зааплодировали, а изумленная Марси осознала всю никчемность дальнейших препирательств.
Внимание Винки просто необходимо было отвлечь от огневиски и привлечь к нему – к Добби. Домовой эльф долго раздумывал над тем, что для этого можно было бы предпринять. Винки осталась равнодушна к сладостям из Хогсмида, к красивым разноцветным ниткам, которыми она могла бы заштопать свое рванье, и уж тем более к шапочкам Гермионы. Воспоминания об инциденте с шапочками до сих пор вгоняли Добби в краску. «Позорище! – кричал тогда Борки – старый эльф, распоряжавшийся готовкой перед пиршествами. – Перебежчик! Лазутчик!»
Добби сконфуженно прокашлялся и повернулся к скукожившейся на тряпье Винки. Та уже захмелела, и огромные глаза домовихи слегка косили в разные стороны. Она подула в бутылку, прежде чем сделать новый глоток.
- Винки, послушай, – начал Добби, нервно похрустывая пальцами. – Давай... давай сбежим отсюда, а?
Винки молча воззрилась на него поверх бутылки.
- Ну – слиняем, улизнем, деру дадим, – от волнения перечислял Добби, медленно расплываясь в улыбке. – Добби хочет сделать Винки подарок на Рождество! – наконец одним духом выпалил он. Последовала пауза.
- Угум, - пробурчала домовиха и снова глотнула огневиски. Добби начал отчаиваться.
- Это совсем не страшно, а очень даже интересно! – увещевал он неразговорчивую подругу. – Тебе ведь никто ничего не дарил на Рождество – даже носков! – Добби не без гордости показал свои лапы в ношеных носках; правый – подарок от Гарри Поттера, левый – от Рона. – А Добби хочет подарить тебе путешествие! – глаза его умоляюще заблестели. Затуманившийся взгляд Винки определенно выражал недоверие.
- Ну, закрой глаза, - заговорчески предложил Добби. Он подсел к Винки и осторожно накрыл ладошками ее удивленные глазищи. Винки булькнула, опустила бутылку и – о чудо! – поинтересовалась.
- Чего? – она невольно зажмурилась. Голова слегка кружилась, как с ней всегда бывало при распитии первой бутылки, в лапах покалывало. Внезапно Винки почувствовала, что сидит не на теплой шерстяной подстилке, а на холодном гладком полу, все еще держа бутылку за горлышко. Винки медленно подняла веки и остолбенела.
Она находилась не в кухне Хогвартса. Эта комната была ей незнакома – большая, прохладная, пахнущая чем-то маняще-недосягаемым. Винки подняла голову – с высокого потолка спускалась люстра в форме букета лилий; хрустальные распустившиеся бутоны покачивались в ароматном воздухе, нежно переливаясь и позвякивая. А вокруг была одежда.
Это казалось чем-то невероятным. Стены, потоки, каскады тканей, кружев, полотен всех изысканных цветов и узоров – с одной стороны. И словно непроглядная ночь из темного, большей частью черного сукна, бархата, кожи – с другой. Открыв рот, Винки переводила взгляд с рядов сапог на пары изящных туфель на прозрачных подставках, с туфель – на дорогие мантии, с мантий – на атлас и шелка, с шелков - на белоснежные рубашки, на стопки белья за приоткрытыми дверцами, на гигантские зеркала... В зеркалах отражался кто-то хорошо знакомый – к Винки вернулось чувство реальности.
- Доб-б-би... – заикаясь выговорила она, поджимая под себя дрожащие от волнения и холода ноги. – Чего это такое?
- Ага, Добби знал, что Винки понравится! – эльф расплылся в счастливой улыбке. – Это мы дома у бывших хозяев Добби. У тех, от кого Добби освободил добрый Гарри Поттер. Только веди себя тихо, - вдруг насторожился отчаянный домовик, прикладывая палец к губам. – Тут есть еще домовые эльфы, слуги, но они далеко - спят, – Винки молча кивнула, не двигаясь с места и продолжая завороженно осматриваться. Добби подошел к высоченным вешалкам и помял подол одного из платьев.
- Да ты иди сюда, не бойся! – приглашающе поманил он Винки. Та неуверенно прошлепала к нарядам и тоже украдкой потрогала сверкающую ткань. – Это – выходные платья хозяйки. Хозяйка надевает их на большие праздники. Вот и теперь она с хозя... с бывшими хозяевами Добби поехала на какой-нибудь рождественский бал, - захлебываясь словами, рассказывал домовик. – А эти платья для простых случаев, когда на благотро... на благотравительные приемы идти, - пояснял Добби, потащив спутницу к следующему водопаду тканей. – А тут домашняя одежда, - Винки уставилась на два десятка роскошных светлых и темных нарядов, - совсем простая...
Добби оказался превосходным экскурсоводом. Он умолчал о том, что все сведения о гардеробе хозяев почерпнул от покойной матери, горничной Малфоев – истории о великолепной одежде были ему вечерними сказками. Сам Добби только второй раз в жизни наведывался в это потрясшее душу Винки помещение.
- Здесь висят дорожные мантии и плащи хозяина, здесь – зимние мантии, плащи на меху, а вот тут – охотничьи кафтаны. И обувь тоже для охоты – на дикого вепракса, он в болотах живет, поэтому такие высокие сапоги – смотри, Винки! – и Добби одним прыжком сиганул в темный с пряжками ботфорт Люциуса, спрятавшись в нем почти целиком.
- Ох, что ты, Добби! – эльфийка от ужаса обрела, а не потеряла, дар речи. – Нельзя трогать вещи хозяина без его ведома! – Добби захихикал, выглянув из сапога, и тут же оказался рядом с ней.
- Так ведь он больше не хозяин Добби! – радостно возразил домовик. В его огромных глазах плясали задорные искорки. – Хочешь – сама примерь что-нибудь хозяйкино! Хоть туфли, хоть накидку! Только какую-нибудь маленькую, а то запутаешься. – Добби окинул полки оценивающим взглядом, ловко залез на одну из них и вытащил розовый газовый шарф Нарциссы. Не долго думая, он выбросил его из шкафа – полупрозрачный шарф мягко спланировал на Винки, обвив ее нежными кольцами. Как в сказочном сне, она выпустила бутылку и дрожащими ручками погладила волшебную ткань.
- Примеряй что хочешь, Винки! – воскликнул Добби, спускаясь по атласным галстукам Люциуса – некоторые из них выскользнули и вперемежку вывалились на пол. Из другого шкафа к остолбеневшей домовихе полетели носовые платки, мотки кружев, какие-то блестящие нитки и заколка с большой жемчужиной. Винки как в трансе сгребла все это богатство в кучу и поплелась к зеркалу.
- Ну, как тебе Добби? – раздался ликующий голосок через некоторое время. Винки отвлеклась от зеркала, откуда на нее таращилась неземная красавица в розовом газе с кружевными шлейфами и с жемчужиной за ухом. Добби тоже было не узнать – он завернулся в батистовую наволочку с вензелем «М.», а шею просунул в петлю темно-синего шелкового галстука. В лапке Добби, словно волшебную палочку, держал шляпную булавку с изумрудом на конце.
- Счастливого Рождества, госпожа Винки! – неожиданным баритоном произнес Добби. Винки зарделась и впервые в жизни кокетливо улыбнулась.
Внезапно счастливое личико Добби посерело, а потом побелело от ужаса. Он навострил уши, как у летучей мыши, потянул носом воздух... и стал лихорадочно срывать с себя хозяйские вещи.
- Скорее... скорее, Винки, - выдавил он, освободившись от галстука, который чуть не задушил его. Добби потащил подругу к шкафу, испуганно вздрагивая и озираясь. Далеко внизу послышались голоса и шаги – шаги приближались.
- Быстрее, снимай все это, - торопил Добби, стараясь разобраться, где начало, а где конец у навешанных на Винки кружев. Он щелкнул пальцами, и булавка с заколкой полетели на полку – дверцы шкафчика тут же захлопнулись. – Ой... а это где лежало? – суетился домовик, бегая перед рядами вещей с галстуком и газовым шарфом в лапках. Шаги зазвучали и замерли где-то на мраморной лестнице. – Да помоги же, Винки!
Перепуганная домовиха пыталась запихнуть наволочку обратно в стопку, но не удержалась, и полетела вниз, увлекая за собой ворох белья и батистовых платков. Она упала в ящик с теплыми носками и тут же выскочила из него, разворотив и перепутав несколько пар.
- Да скорее же! – впопыхах они опрокинули бутылку – на полу растеклась янтарная лужа. Винки кинулась вытирать ее батистовыми платками, пока Добби устраивал на приведенной в беспорядок полке соскальзывающий шарф. Он подскочил к Винки, от которой разило так, словно она приняла ванну из огневиски.
- Оставь ты это! Пора сматываться! – шаги раздались перед самой дверью в смежную комнату. Эльфы кинулись в угол, но поскользнулись на влажном гладком полу и въехали головами в высокое зеркало на тонких ножках. Зеркало предательски покачнулось, лилии на люстре жалобно зазвенели... До того, как исчезнуть после щелчка Добби, Винки увидела самое грандиозное разрушение в своей жизни: рама с большим овальным стеклом рухнула на вешалки с особенно нарядными платьями, зеркало разбилось на мелкие кусочки, а драгоценные ткани покрывались пятнами от огневиски...
Мгновение спустя домовики снова сидели за камином в хогвартской кухне. Здесь уже закончились праздничные хлопоты, и маленькие труженики отдыхали: многие поедали сладкие остатки от приготовлений, кто-то рассказывал истории, а компания молодежи под столом распивала сливочный эль. Умотавшийся Борки отправился спать в шкаф с глиняной посудой, уже прикидывая в уме возможные усовершенствования на следующее Рождество.
Добби потер шишку на лбу и тихонько усмехнулся. Им удалось вовремя смотаться – это большая удача! И кто мог знать, что хозяева вернутся домой так рано – наверное, хозяйка решила переодеться во что-нибудь понаряднее (от мысли об испорченных платьях Добби содрогнулся, но потом снова заулыбался). Поделом им – Добби устроил жестоким хозяевам веселенькое Рождество! Довольный эльф громко рассмеялся и повернулся к Винки.
Та съежилась на своем тряпье, прижимая к груди злосчастную бутылку. Левой рукой домовиха ощупывала голову, словно пытаясь найти зацепившуюся дорогую заколку или клочок кружева. Но все исчезло – Винки даже не успела толком запомнить то, как она выглядела в зеркале. Роскошные картины неумолимо таяли, как кусочек сахара в чае, и оставляли после себя только тоску, да смутные воспоминания о розовом газе.
- Ну что, Винки понравился подарок Добби? – наконец не выдержал исполненный гордости за себя домовик. – Добби молодец, правда? Он видел красивую Винки, очень красивую! Ну скажи, Добби ведь молодец? Ну кто я, Винки? – он в предвкушении похвалы заглянул эльфийке в лицо. – Кто я? – Винки лениво посмотрела на него сонными глазами.
- Псих ненормальный, - безразлично буркнула она и отхлебнула из почти пустой бутылки.
Fin
