Глава 1* * *
- НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!..
Дикий вопль разорвал ночную тишину, распугав проказниц летучих мышей, малохольных призраков и вампиров-переростков. С потолков местами посыпалась штукатурка, задребезжали стекла, слетела на пол пара-тройка гобеленов, один из которых накрыл Пивза, напугав того до полусмерти. Напугал бы и до смерти, да вот только Пивз и так уже давно умер. Несколько студентов проснулись с воплями ужаса и не могли заснуть до утра. В Запретном лесу грозно закачались деревья, забилась в истерическом припадке Гремучая ива. Кентавры, решив, что настал конец света, начали срочно составлять соответствующий прогноз по звездам, не обращая внимания на то, что небо затягивала густая облачная пелена. Вышедший, было, на охоту оборотень забился обратно в свое логово и поклялся впредь питаться исключительно капустой. Все замерло в ожидании чего-то ужасного.
Замок, темный и безмолвный, будто прислушивался к эху уже отзвучавшего крика. Он казался бы призрачным, если б не единственное светившееся во мраке окно. Оно слабо мерцало на вершине одной из башен, словно маяк. И если бы некто, обладающий орлиным зрением, решил хорошенько приглядеться, то увидел бы странную тень, метавшуюся туда-сюда за стеклом, между окном и источником неверного света. Едва ли он смог бы догадаться, что это означает – разве что имел бы еще и орлиные крылья, чтобы подняться так высоко и заглянуть прямо в окно кабинета профессора Дамблдора.
- Нет, - теперь голос не кричал, а хрипел, почти шептал, - нет… Дамблдор, Вы не понимаете, о чем просите! Это… это невозможно! Невозможно…
- Северус, - голос директора звучал успокаивающе, - ну не надо так нервничать, что Вы! Сядьте, успокойтесь, выпейте чаю…
- Какого чаю?! Вы лучше предложите мне яду! Мне легче будет умереть, нежели сделать… сделать… такое!..
- Я понимаю, это непросто, - Дамблдор не скрывал сочувствия, но был тверд. - Однако Вы должны сознавать – это единственный выход. Единственный шанс. Я знаю, что у Вас есть веские основания не желать такого исхода, но иначе нельзя.
- Понимаю. Но почему я?! Неужели больше некому?
- Некому, Северус. Вы единственный, кто сможет.
- А Вы, профессор? Вы гораздо более сильный маг. И потом, Вам это не будет поперек души.
- Слишком уж очевидный выход получается. Если это сделаю я, мы не сумеем замаскировать его. Любой дурак сразу обо всем догадается. И тогда… Я ведь не смогу носить его в кармане, чтобы защитить от возможных покушений. А они будут, в этом нет сомнения, если только хоть кто-нибудь заподозрит правду! Ведь было пророчество; предсказано, что год назад родился мальчик, который уничтожит Темного лорда при помощи мертвых трав. По всем признакам это он. На малыша начнется настоящая охота, его будут искать везде, где только можно. А Вас никто не заподозрит, все знают, что Вы никак не смогли бы согласиться на это. Ненависть, соперничество и все такое.
- Вот именно! Все такое, и не только такое, но и всякое другое! И каково мне будет смотреть на него каждый день? Вы же видели – он просто копия!
- Что Вы, Северус, он будет совсем не похож. Это я Вам обещаю.
- Ладно. Но я все равно не представляю, что буду с ним делать.
- Как – что? Воспитывать, что же еще. Я уверен, у Вас получится куда лучше, чем у маглов. Тем паче, они все равно отказались.
- И, по-моему, были правы. Ну, ладно. Я попробую. Но учтите, Дамблдор, я ничего не обещаю!
- У Вас получится, друг мой, непременно получится. Гарри доставят сюда сегодня ночью, я наложу на него заклятие, меняющее внешность, затем продумаем историю его появления на свет, и через пару дней вы представите мальчика, как своего сына, чья мать недавно умерла.
- Черт, глупость какая. Жуткая сентиментальщина, ненавижу!
- Вот-вот! Ненавидите. И все это знают. Так что не заподозрят неладного, особенно если Вы будете высказываться относительно этого события в присущей Вам мрачной манере.
- За мрачной манерой, профессор, дело не станет.
- Но не слишком увлекайтесь ею, а то может показаться странным, что Вы относитесь к своему только что осиротевшему годовалому сыну с такой неприязнью.
- Дамблдор, Вам не угодишь! То в мрачной, то не в мрачной… Определитесь, туда или сюда, туда-сюда раздражает!
- Я рад, что Вы меня поняли.
- Что там за шум под окнами? Опять банда рокеров паркуется? Достали уже, весь лес окурками замусорили!
- Сейчас поглядим… О, да это же Хагрид! И где, любопытно знать, он взял этот жуткий раздолбанный летающий трактор «Беларусь»?
- У Блэка стащил, не иначе. Этот чокнутый фермер-анимаг развозит свое конопляное сено только на нем.
- Да, полагаю, Вы правы. Что ж, пойду встречу его. А Вы, Северус, шли бы лучше спать. Вам предстоит непростое время.
Снейп проводил взглядом директора, вышедшего из кабинета, и устало рухнул в кресло: «Проклятье! И как я позволил втянуть меня во все это!»
* * *
Ребенок был как ребенок. Маленький, глазастый, с темным пушком на круглой головенке. Он только начал учиться ходить и знал уже целых пять слов. И – спасибо Дамблдору – был вовсе не похож на своего отца, Джеймса Поттера. Несколько дней мальчишка с недоумением озирался вокруг и хныкал, не понимая, куда девались мама и папа. Грозный профессор, привыкший управляться с самыми борзыми школярами, рядом с этим малышом чувствовал себя совершенно беспомощным. Что, спрашивается, с ним делать, если он еще ничего не может сказать и не слишком понимает, что ты от него хочешь? Если бы с кухни не отрядили домовиху по имени Сильви в качестве няньки, профессор через сутки свихнулся бы. Да и теперь он был не вполне уверен, что находится в здравом уме. Ей-богу, надо быть сумасшедшим, чтобы согласиться на такую дикую авантюру. Как вести себя с ребенком своего злейшего врага? Да еще притворяясь, что он твой? Поразмыслив, Снейп решил держать дистанцию. В конце концов, подобные отношения между родителями и детьми совсем не редкость. Решено – он будет заботиться о мальчике, как положено отцу, но вести себя станет очень сдержанно, не проявляя любви или неприязни. Приняв решение, профессор почувствовал облегчение. На очень короткое время. Потому что вечером того же дня маленький Гарри поглядел на него и вдруг очень уверенно сказал:
- Папа!
А потом потянулся к профессору, требуя, чтобы тот взял его на руки. Снейп ошалело таращился на малыша, лихорадочно соображая, что же делать. Тем временем мальчик, не получив желаемого, обиженно разревелся. На пронзительный младенческий вопль прибежала Сильви, заохала, всплескивая руками, и попыталась утешить своего подопечного. Но Гарри отпихивал от себя игрушки и конфеты и рыдал все безутешнее. А, как известно, один ребенок вопит громче пяти взрослых, так что с потолка посыпалась побелка, а с гобеленов пыль. В конце концов, новоиспеченный отец, замороченный до крайности, попросту уселся на коврик рядом с мальчиком и неловко погладил его по голове:
- Ну, хватит, перестань, - и, немного подумав, неуверенно добавил. - А то уши надеру.
Много ли Гарри понял, было неясно. Однако он сразу примолк и деловито вскарабкался Северусу на колени. Потом сунул палец в рот и моментально заснул. Профессор сидел на полу, чувствуя себя последним дураком, и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ребенка. «Вот это я влип! По самое не могу!»
* * *
Родительские заботы оказались делом куда как непростым. С появлением ребенка жизнь профессора изменилась очень сильно. Он привык к одиночеству и порядку, раз и навсегда заведенному им самим. А теперь появился мальчишка, шустрый непоседа, за которым нужен глаз да глаз. А значит, порядку настал торжественный конец. Мальчик, очень привязавшийся к своему опекуну, тем не менее, не был образцом послушания. Профессору пришлось перебраться из замка в Хогсмид, потому что Хогвартс был слишком велик, а Гарри, наловчившись ходить, начал бегать, где придется. Он ухитрялся теряться по десять раз на дню, забираться в тщательно запертые кабинеты и кладовые, ломать то, что сломать нельзя и пробовать на вкус абсолютно все. После того, как Гарри умудрился сжевать маринованного слизняка, его приемный отец, посоветовавшись с Дамблдором, сложил с себя обязанности декана, став приходящим преподавателем, и вместе с ребенком и Сильви переехал в Хогсмид. Там следить за сорванцом было легче. Правда, ненамного. К двум годам у малыша начали проявляться магические способности, а это означало новые проблемы. Например, однажды в июльскую жару вдруг замерз пруд, потому что трехлетний Гарри уронил туда свой новый мячик. Мяч пришлось выковыривать ломиком, десятисантиметровый слой льда на пруду таял два дня, а деревенские сплетники судачили неделю.
В шесть лет Гарри погладил соседскую кошку. Беременная красотка Пегги приняла внимание мальчика благосклонно. Как и тот факт, что ее роскошная рыжая шерсть изменила цвет и стала изысканного зеленого оттенка. Хозяйка кошки отнеслась к этому куда менее спокойно. Она ахала, причитала, рыдала и ломала руки, беспокоясь за здоровье своей ненаглядной любимицы и ее будущего потомства. Почтенная леди очень надеялась, что со временем шерсть кошки примет свой первоначальный цвет. Ничуть не бывало, Пегги так и осталась зеленой. Более того, в положенный срок киса благополучно родила пять очаровательных зелененьких котят. Тем самым она положила начало победоносному шествию по планете новой породы кошек: британская зеленая.
Когда мальчик пошел в начальную школу, он в первый же день запустил фейерверк из своего школьного завтрака. Сэндвич с помидорами и сыром очень красиво взлетел в воздух и рассыпался разноцветными сияющими искрами. Правда, спустя мгновение эти искры превратились в крупные спелые помидоры и посыпались прямо на зрителей. Так что мальчишка нередко был для отца натуральной головной болью. Но, несмотря на кучу неприятностей, которые доставлял ему Гарри, профессор Снейп теперь не променял бы парнишку ни на какие блага в мире. И с возрастающим страхом думал о том, что его приемышу очень скоро предстоит начать обучение в Хогвартсе. А значит, придется все ему рассказать. Уже давным-давно они с профессором Дамблдором решили, что это следует сделать именно тогда, когда Гарри начнет учиться магии. Но кто же знал, что это окажется так трудно?
Профессор долго готовился к разговору и все никак не решался рассказать сыну правду. Но когда в день рождения мальчика школьная сова чин-чином принесла в дом официальное приглашение, Снейп осознал, что тянуть больше нельзя. Он усадил приемного сына на стул и, не глядя ему в глаза, сухо изложил историю его появления на свет, имена его настоящих родителей и причину, по которой Гарри оказался под его опекой.
- Предполагалось, что тебя возьмут родственники твоей матери. У них ты был бы в безопасности. Но они отказались. Поэтому пришлось срочно решать, что с тобой делать. Вот и, - не в силах усидеть на месте, профессор поднялся и нервно прошелся по комнате, по-прежнему стараясь не смотреть на Гарри.
- Но, папа, как же так? Я ведь на тебя похож, а не на какого-то там… как его… Поттера! Все же говорят, что похож, разве нет? – мальчик был удивлен и растерян.
- Магия, - хмуро пояснил отец, отважившись, наконец, посмотреть на приемного сына. - Мы сделали это для того, чтобы никто ничего не узнал. Ведь на самом деле ты похож не на меня, а на него. На своего кровного отца. Вот, смотри, - профессор неохотно вынул палочку и сотворил заклинание, снимающее личину. Он с горечью, удивившей его самого, наблюдал за тем, как постепенно изменялся облик его сына. Мальчик стал чуть менее худощавым и немного поменьше ростом. Но лицо его преобразилось совершенно. Черные прямые волосы стали слегка отливать коричневым и взъерошились, словно от ветра. Нос укоротился, сделался прямым и немного вздернутым, изменилась форма подбородка и губ, а глаза внезапно засияли зеленью. Последним на лбу появился шрам, похожий на молнию. Снейп опустил палочку, взял Гарри за руку и подвел к зеркалу. - Глаза у тебя, как у твоей матери. А все остальное – в точности отец.
Гарри долго смотрел на себя в зеркало, а потом решительно заявил:
- Мне не нравится! – он развернулся к приемному отцу и огорченно добавил. - Я не хочу! Мне раньше больше нравилось. Волосы какие-то странные, торчат во все стороны, глаза как фонари, а носа вообще нету! И гадость эта на лбу! – он ткнул пальцем в шрам и срывающимся голосом спросил. - Мне что, обязательно теперь таким уродом ходить?!
- Почему уродом? – удивленно спросил его отец. - Мальчишка как мальчишка.
- Я таким не хочу! – протест в голосе Гарри грозил вот-вот перейти в слезы. Это было уже серьезно – мальчик вообще плаксивостью не отличался и почти не плакал лет с трех. - Хочу… как раньше! Можно? Ну, пожалуйста, пап! Или… мне нельзя больше…
- Можно и даже нужно, - профессор испытывал огромное облегчение. Он опасался, что известие о том, что Гарри ему не родной сын, мальчика оттолкнет. Снейп взял парнишку за плечо, взмахнул палочкой, возвращая ему прежний облик, и слегка подтолкнул к зеркалу. - Ну что, так лучше?
Гарри исподлобья глянул на свое отражение и кивнул. Прислонился к отцу, взял его за руку и очень серьезно спросил:
- А ты все равно мой папа? Даже если не ты… ну… меня родил?
Профессор, не выдержав, рассмеялся:
- Да уж, родил тебя действительно не я, а твоя мама. Но это едва ли помешает мне быть твоим отцом. Так что тебе предстоит терпеть меня еще лет семь, никак не меньше.
- Ну и ладно, - покладисто отозвался Гарри, отпуская его пальцы. - Пап, я на улицу пойду, можно? Мы с мальчишками хотели построить плот и посмотреть, утонет он в пруду или не утонет.
- Смотри сам не потони вместе с плотом! Утонешь – домой не приходи, выдеру! И имей в виду, - Снейп наклонился к сыну и добавил, - о том, что я тебе рассказал сейчас, никому ни слова! Ты до сих пор в опасности; было предсказано, что ты станешь причиной окончательного падения Того-Кого-Нельзя-Обзывать, так что пропавшего сына Джеймса и Лили Поттеров ищут все Псы.
- Какие еще псы?
- Не псы, а ПСы – Пожиратели Смерти. Они служили Темному лорду, а многие и теперь служат. Он, конечно, сильно сдал после той встряски, что ты ему устроил. Долго существовал без собственного тела, почти как призрак, потом нашел какой-то труп, перешел в разряд зомби. Говорят, почти спился, даром что мертвый. Но он по-прежнему опасен, и если узнает, кто ты…
- Я все понял, папа. Можно, я пойду уже?
- Ладно, проваливай, - профессор взъерошил ему волосы. - Только не опаздывай к обеду.
- Иначе отлупишь?
- Непременно.
Гарри развернулся и резво дунул к дверям. Спустя мгновение Снейп услышал оглушительный грохот входных дверей и звук падения чего-то на пол. Профессор вздохнул, вынул палочку и отправился в прихожую, поглядеть, что на этот раз навернул его непоседливый подопечный, и проверить, нельзя ли это что-то починить.
* * *
Профессор Снейп был твердо уверен – с поступлением в Гарри в Хогвартс проблем у него меньше не станет. Северус знал своего приемного сына слишком хорошо, чтобы надеяться, что в школе тот станет вести себя паинькой. Нет, Гарри вовсе не был малолетним хулиганом, из тех, кому доставляет удовольствие издеваться над людьми. Но мальчик рос не в меру любопытным, отважным и несколько безрассудным, как и многие дети, твердо уверенные в том, что их любят и будут любить, что бы они ни натворили.
Ожидания профессора оправдались в полной мере. Приключения начались еще до начала учебного семестра. Гарри уговорил отца позволить ему ехать в Хогвартском экспрессе вместе со всеми учениками, а не ждать их в замке. Снейп разрешил, посчитав, что будет лучше, если Гарри познакомится со своими будущими одноклассниками в поезде. Он и познакомился. Да так, что разговоры об этом не утихали недели две.
Все начиналось очень мирно и благопристойно. Генри Снейп (Северус решил записать приемного сына под этим именем, потому что его нередко сокращают как Гарри) познакомился с Рональдом Уизли. Мальчишки увлеченно болтали, затем к ним присоединились Невил Лонгботтом, потерявший жабу, и Гермиона Грейнджер, помогающая ему в поисках (во всяком случае, так она говорила; возможно, это было лишь поводом для того, чтобы удовлетворить любопытство относительно будущих однокурсников). Когда все четверо находились в одном купе, туда же заглянул и Драко Малфой со своими приятелями Крэббом и Гойлом. Высокомерный и наглый мальчишка принялся задирать всех четверых, уверенный в том, что один лишь вид его сопровождающих оградит его от возможного возмездия. В самом деле, ну кто, будучи в здравом уме, станет драться с двумя громилами, ростом чуть поменьше двустворчатого шкафа? Но Гарри вовсе не собирался спускать Малфою его нахальство. Он как раз заметил в уголке под столом притаившуюся жабу, ту самую, что так долго разыскивал Невил. Не говоря худого слова, он вытащил палочку и метнул в жабу заклятие – их он немало нахватался у отца, хотя тот удивился бы, если б узнал, сколько же на самом деле умудрился запомнить его сын. Жаба квакнула и начала раздуваться, словно ее накачивали воздухом. Тревор увеличился до размеров большого чемодана, челюсти его вытянулись вперед и обзавелись дюймовыми клыками, на лапах появились когти и отрос шипастый хвост. Чудовище, появившееся в мгновение ока, выпрыгнуло из-под стола и ринулось в погоню за Малфоем и его друзьями. Крики, вопли, визг и паника охватили весь поезд за каких-нибудь пять минут. И хотя чудище никого не тронуло, даже Драко сотоварищи, наведенный им шухер не могли забыть очень долго. Гарри по приезде в Хогвартс имел крупный нагоняй от отца, а Малфою еще полгода снились кошмары.
Когда Тревора привели в нормальное состояние и волнение немного поулеглось, приступили к церемонии распределения. Северус не слишком удивился тому, что Шляпа отправила его приемыша в Гриффиндор – именно гриффиндорцы всегда отличались отвагой и деятельностью, нередко в ущерб себе и окружающим. Мальчик слегка огорчился, когда понял, что будет учиться не на том факультете, где снова стал деканом его отец. Но скоро утешился, попав за один стол со своими новыми друзьями и осознав, что жить в одной комнате с Малфоем ему не придется.
Дальше – больше. Происшествия с участием Снейпа-младшего продолжались. То он отправлялся на поиски могилы Почти Безголового Ника, дабы отделить голову от тела, надеясь, что это поможет Нику стать Совсем Безголовым; то пытался заколдовать Миссис Норрис так, чтобы она научилась танцевать твист; то отправлялся на кухню, дабы подговорить домовых эльфов приготовить на завтрак пирожные и газировку вместо овсянки и яичницы. В целом его выходки были вполне безобидны, хотя и причиняли немало хлопот.
Так все считали до тех пор, пока в конце первого года обучения Гарри в компании своих неразлучных друзей Рона и Гермионы не забрался в тщательно запертое подземелье, где хранился единственный образец нового магического аспирина под кодовым названием «Философский камень». Этот аспирин мог навсегда избавить человека от любой головной боли, кроме той, о которой говорится в переносном смысле. Любопытные первоклашки, прослышав о Философском камне, решили на него поглядеть, полагая, что он настоящий. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент в подвал наведался Волан-де-Морт собственной персоной, намереваясь присвоить суперлекарство, чтобы, во-первых, поправить с его помощью здоровье, подорванное алкоголем, курением и прочими излишествами, а во-вторых, продать рецепт и заработать деньги на выпивку, табак и прочие излишества. Но ни то ни другое у него не получилось. Увидев, что лечебный артефакт намеревается стянуть какой-то тип с внешностью отпетого уголовника, детишки бросились защищать имущество. Они перехватили «Философский камень» буквально из-под носа у преступника, правда, второпях уронили таблетки в канализацию. Так «Философский камень» канул в Лету, то есть, в озеро. Ходили слухи, что у гигантского кальмара перестали болеть зубы, нывшие от постоянной сырости. Во всяком случае, всемирно известная организация «МагиГринпис» прислала трем спасителям редкого животного благодарственное письмо. Несмотря на достижения, юным героям здорово нагорело.
На втором курсе Гарри снова наведался в самые глубокие подвалы, привлеченный странными, заунывными звуками, в течение всего семестра нервировавшие обитателей замка, и он решил выяснить, откуда они берутся. Поплутав по подземным залам и коридорам и увидев немало интересного, Гарри разыскал источник воплей, которым оказался трехголовый дракон. А точнее, Змей-Горыныч, нелегальный эмигрант из далекой России. Лет пятьдесят тому назад он сбежал на Британские острова от чрезмерно любвеобильной драконицы. Приезжего лоха, не знавшего языка и обычаев, заприметил Томас Риддл. Будучи любителем гадких розыгрышей, он заманил беднягу в подвал, запугав его строгими британскими законами об эмиграции, и замуровал там. Горыныч, напуганный перспективой возможного ареста и репатриации на родину, в удушающие объятия нежеланной любовницы, воспринял это с благодарностью. Делать в подвале было нечего, и он впал в спячку, пока наверху не прорвало трубу с горячей водой в одном из туалетов. Вода, просочившаяся через каменную кладку, разбудила среднюю голову, зануду по имени Ферапонт. Ферапонт не пожелал бодрствовать в одиночку и растолкал остальных. Проснувшись и обсудив ситуацию, все трое дружно решили предаться отчаянию и предавались ему с таким пылом и увлечением, что скорбные стенания подчас можно было расслышать даже на самых высоких башнях замка.
Гарри нашел его в тот момент, когда Змей-Горыныч вслух размышлял, из чего бы сделать три прочных петли, чтобы повеситься от безысходности. Юный пройдоха заболтал мнительное чудовище до потери ориентации в пространстве и уломал выползти наружу. Поднявшись на верхние уровни, Гарри провел Горыныча тайными ходами, вывел из замка и сдал с рук на руки Хагриду. Тот, души не чаявший в драконах, пришел в полный восторг, предложив заморскому гостю свое гостеприимство, и Горыныч, поколебавшись, согласился. Поладили они прекрасно, и с той поры нередко можно было видеть обоих на берегу ручья. Хагрид наигрывал незамысловатые мелодии на самодельной флейте, а Горыныч подпевал ему слаженным трехголосьем.
Когда Гарри стал третьекурсником, в волшебном мире случилось ЧП: из самой охраняемой магической тюрьмы в мире, где в качестве стражи подвизались дементоры, сбежал Сириус Блэк. В тюрьму его упекли за то, что будучи в состоянии наркотического опьянения, Блэк переехал на своем рыдване Питера Петтигрю, обвинявшего первого в предательстве. На самом деле Сириус этого не делал (просто промазал) и находился в состоянии не наркотического, а алкогольного опьянения, причем, в легкой форме. Однако его объяснений никто слушать не стал. Нарушителя правил дорожного движения засунули в Азкабан и забыли о нем. Обиженный Сириус с горя начал пьянствовать в компании дементоров и не просыхал двенадцать лет. Случайно свалившись в бочку с дождевой водой и придя в чувство, он ужаснулся бессмысленности своего существования, вспомнил навыки анимагического превращения и сбежал из тюрьмы в собачьей шкуре. Поразмыслив, решил отправиться в Хогвартс – вспомнить детство, навестить крестника и старых приятелей. Дементоры, огорченные потерей собутыльника, способного перепить кого угодно и знающего множество анекдотов, неприличных песен и русских матерных частушек, двинулись на поиски пропавшего. Наведя шухер по всей Англии, они добрались до Хогвартса как раз тогда, когда Блэк опознал в ручной морской свинке Рона предателя Питера Петтигрю. Разгневанный Сириус вознамерился немедленно сожрать негодяя, но Рональд, не подозревавший о криминальном прошлом своего любимого питомца, встал на его защиту. Блэк хотел уже, скрепя сердце, съесть и мальчишку, но в этот миг появились дементоры. Наваляв сбежавшему приятелю тумаков, они уже собирались возвращаться в Азкабан, где их дожидались две цистерны самогона, когда вмешался Гарри. Он натравил на дементоров членов организации «Не пей, флоббер-червячком станешь!». Данная организация состояла в основном из старых дев с повышенной общественной активностью и занималась борьбой с пьянством во всех его проявлениях, применяя самые радикальные меры. Дементоры не имели ни малейшего шанса победить агрессивных доброжелателей. Последние так рьяно принялись спасать здоровье своих жертв, что тем ничего не оставалось, кроме как бежать со всех ног. Охотники за алкоголиками мчались за ними по горячему следу, не собираясь упускать добычу. Между тем, Гарри заставил Сириуса пообещать, что отныне тот завяжет с пьянством, и Блэк, только что наблюдавший за тем, что бывает с алкашами, охотно дал обещание. Чтобы его выполнить, ему пришлось почти все время жить в облике пса – как известно, собаки пьяницами не бывают. Блэк подружился с Клыком, поладил с Хагридом и ежедневно обходил с дозором территорию Хога. Количество местных жителей, пытающихся стянуть плохо лежащую лопату, уменьшилось радикально. Правда, Петтигрю все же смылся.
На четвертом году обучения Гарри и его одноклассники стали свидетелями редчайшего события – в Хогвартсе начался Турнир Трех Волшебников. Прибыли гости и официальные лица, потенциальные участники благоговейно бросали листочки со своими именами в Кубок Огня, все было торжественно и благонравно. До того самого момента, пока Гарри, для лучшего обзора забравшийся на стропила, не уронил оттуда свой школьный дневник. По закону подлости, дневник шлепнулся прямо в кубок. Волшебный предмет обиделся и в отместку назначил незадачливого снайпера одним из участников турнира, несмотря на слишком юный возраст и неблестящие отметки. Все схватились за головы, не понимая, как такое могло случиться. Снейп-младший волновался меньше всех. В первом туре он ухитрился довести до головокружения и рвоты драконицу, бешено наматывая на метле круги вокруг ее головы, во втором распугал всех русалок и водяных с помощью ультразвукового свистка, а в третьем чуть не до основания разрушил специально сооруженный лабиринт, уворачиваясь от неуклюжего соплохвоста в полтонны весом. До Кубка он добрался одновременно с Седриком Диггори. Поуступав немного друг другу честь взять Кубок и стать победителем, они решили сделать это вместе. Но вот незадача – приз оказался с подвохом. Кто-то сильно умный состряпал из него портал и победителей занесло на старое кладбище за полстраны от школы, где они стали свидетелями возрождения Волан-де-Морта. Тот уже давно мечтал о настоящем теле, поскольку, будучи зомби, терял не меньше половины удовольствия от всех злоупотреблений, к которым был так склонен. Помощь в этом хитром деле ему оказывал Питер Петтигрю.
Темный лорд чин-чином возродился и созвал Пожирателей Смерти. Поболтав с приятелями и наметив план действий, он вдруг заметил, что его подслушивают два нахальных школяра. Тот-Вы-Поняли-Который был вне себя от ярости. Он собирался пока держать свое возвращение в тайне, чтобы потихоньку добраться в Лондон и уж там оторваться на полную катушку, устроив натуральный дебош с фейерверками, пожарами, битьем витрин и прочими увеселениями. А тут – извольте видеть! – нежелательные свидетели. ПСы попытались догнать мальчишек и примерно отлупить за излишнее любопытство, а потом прикончить, но не тут-то было. Быстроногие чемпионы в мгновение ока слиняли обратно при помощи того же портала и доложили об увиденном директору. Дамблбор сообщил властям, власти приняли антиволандемортовские меры и сорвали злодею гулянку. Волшебный мир ликовал. Темный лорд был расстроен.
На пятом курсе Гарри и его друзьям не повезло с преподавателем ЗОТС. Вместо профессора Грюма, досрочно ушедшего на пенсию по состоянию здоровья (школьники допекли), им прислали из Министерства магии некую Долорес Амбридж. Напыщенная и несимпатичная дамочка, получившая у школяров клички Жабенция и Овечка Долли, в защите от темных сил не соображала ровным счетом ничего и вместо преподавания заставляла своих подопечных бесконечно перечитывать учебник, написанный ее кузеном по фамилии Склинхард. Этот кузен соображал немногим больше Жабенции, а его толстенную книгу все ученики единодушно признали наилучшим в мире снотворным. В качестве средства защиты она тоже годилась: книжку следовало уронить врагу на череп, поскольку дельных рекомендаций, как именно следует поступать в случае опасности, в ней не содержалось. В довершении всего, профессор Амбридж активно совала нос в чужие дела, усиленно критиковала методы преподавания своих коллег и занималась стукачеством. Профессору Флитвику она поставила в вину чрезмерную снисходительность, профессору МакГонагл – излишнюю принципиальность, профессору Снейпу – непростительную строгость. Разумеется, любви коллег ей это не добавило. Но они, будучи взрослыми воспитанными людьми, до поры до времени сдерживались. А вот терпение школяров иссякло гораздо раньше – в тот день, когда она запретила студентам Хога играть в квиддич. Амбридж мотивировала запрет тем, что игра пробуждает в детях чрезмерную агрессию и нездоровую конкуренцию. К тому же, можно упасть с метлы, получить по голове бладжером, схлопотать от своих или чужих загонщиков битой по загривку, подавиться снитчем, врезаться во что-нибудь, и, наконец, насмерть простудиться на холодном ветру. Ввиду вышеперечисленных причин квиддич следовало запретить раз и навсегда. Это оказалось последней каплей.
Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и еще человек шесть разработали натуральную диверсию. Смысл ее состоял в том, чтобы стащить у Амбридж ее любимую мантилью и с ее помощью заманить Овечку Долли в Министерство магии, да не куда-нибудь, а прямиком в кабинет Министра. Все знали, что Министр магии Корнелиус Фадж, при всех своих положительных чертах, обожает выпить за обедом рюмочку-другую портвейна. И если Амбридж это увидит, то непременно закатит скандал, утверждая, что Министр магической Британии обязан быть трезвенником. Впрочем, будь он трезвенником, она требовала бы обратного, заявляя, что умеренная доза выпивки сделает его ближе к народу. Как бы там ни было, каверза удалась на славу. Жабенция, увидев Министра в компании бутылки портвейна, разразилась истерическими воплями на тему пьянства, распада личности и прочих радостей. Корнелиус Фадж, разгневанный бесцеремонным вторжением, послал ее куда подальше. «Куда подальше» оказалось Темным лесом в окрестностях Хогвартса. Амбридж не повезло – она попала в руки враждебно настроенных кентавров, которые были крайне недовольны экспансией человеческого рода и уменьшением влияния своей собственной расы. В конце концов, ее удалось выкупить за полсотни самых лучших хрустальных шаров, применяемых для предсказаний будущего. Долорес оказалась неспособной к дальнейшей преподавательской деятельности ввиду сильнейшего нервного потрясения.
Что касается юных заговорщиков, то они, чрезвычайно довольные исходом дела, отправились на прогулку по зданию Министерства. Осмотрели просторный холл, украшенный Фонтаном Дружбы и выудили из водоема несколько монет; прогулялись по этажам, заглянув в Отдел магической физкультуры и спорта, контору Воинов-Авроров, Департамент магического здравоохранения и Отдел внешних сношений с маглами. Экскурсия проходила в высшей степени цивильно, пока нелегкая не занесла любопытных недорослей в Отдел Тайн. Этот Отдел, как явствует из названия, был самым скрытным и таинственным из всех отделов Министерства. Сотрудников вышеуказанного департамента называли невыразимцами или секретчиками; чем они занимались, подчас не знал даже Министр. Так или иначе, но компания школьников без особых проблем проникла через тщательно охраняемые двери – возможно, потому, что они понятия не имели о внушительности охранных заклинаний, наложенных на вход. Войдя, Гарри и его друзья огляделись и поняли: чем бы еще ни занимались невыразимцы в прошлом, в данное время они увлечены разработкой веселящих, успокаивающих и тонизирующих средств. Почетное место в длиннющем списке занимало бренди. Как раз это средство от скуки, депрессии и простуды и привлекло все того же Вы-Поняли-Кого. Он явился незадолго до школяров, оглушил работающих в отделе сотрудников и как раз успел приступить к дегустации, когда в помещение невежливо ввалился десяток несовершеннолетних. Тот-Самый-Который был очень разгневан и грубо потребовал, чтобы они убирались восвояси. В противном случае пригрозил убить, медленно и мучительно. Однако детишки совсем не испугались и очень обиделись. Не сговариваясь, они приложили врага самыми различными заклинаниями по всем частям тела и со всех сторон. То, что получилось в результате, выглядело не слишком симпатично, а поскольку это нечто и пахло не лучше, компания сочла за благо скромно удалиться. Тем паче, что шуму они наделали приличного, и опасались напороться на разгневанную охрану.
Шестой курс поначалу шел очень спокойно. Гарри стал капитаном сборной Гриффиндора по квиддичу и вдобавок серьезно увлекся ЗОТС. Тренировки и дополнительные занятия совершенно не оставляли ему времени на приключения, так что его наставники вздохнули с облегчением, решив, что мальчик, наконец, повзрослел. Как выяснилось позднее, облегчение было преждевременным. Занявшись Защитой вплотную, Гарри обнаружил в одном из учебников интереснейший раздел, посвященный слежке и шпионажу за потенциальным или реальным врагом. Полезных советов юноша почерпнул массу, а вот с практическим применением вышел облом – натуральных врагов поблизости не наблюдалось. Пораскинув мозгами, Гарри решил немного последить за Малфоем, просто потому, что терпеть его не мог. С этого момента ничего не подозревающий Драко оказался под колпаком. Каждый его шаг, каждое слово становилось известно грозному сыщику, мечтающему вывести преступника на чистую воду. Сначала ничего интересного не происходило. Малфой спал (один), ел (в компании), учился (посредственно), делал гриффиндорцам мелкие гадости (регулярно). Ничего нового. Но Гарри не бросал начатого. И спустя два месяца сделал открытие. Драко совершенно случайно нашел новый путь из Хогвартса во внешний мир. И вел он из сломанного мусоропровода прямо в Лютный переулок. Малфой немедленно воспользовался нежданной удачей для того, чтобы потихоньку удирать из школы с приятелями и оттягиваться в кабаках и стриптиз-барах Лютного переулка, отдыхая от серых будней и строгого надзора преподавателей. Но он жестоко ошибался, полагая, что о его похождениях никому неизвестно. Его наилучший враг вел скрупулезный хронометраж отлучек Малфоя и опись всех предметов и веществ, проносимых им в школу. Гарри не стал никому рассказывать о том, что узнал, кроме ближайших друзей, конечно. А поскольку таковых у него было немало, очень скоро маленький секрет слизеринцев стал известен половине школы. Когда дошло до деканов, разразился грандиозный скандал. Малфой и его товарищи по запретным развлечениям чудом избежали отчисления из школы, а мистер Гарри Холмс получил от отца по шее в прямом и переносном смысле.
Окончив шестой курс с очень приличными оценками, Гарри, как и все его однокурсники, отправился на каникулы и постарался забыть об учебе, как о страшном сне. Профессор Снейп не слишком возражал, понимая, что на время отвлечься от книг бывает полезно, однако иногда напоминал сыну, что в следующем году того ждет итоговый экзамен, и это серьезно! Но Гарри особо не переживал. До ЖАБА оставался еще целый год, так что можно было не дергаться. Он наслаждался летними каникулами в хогсмидском доме, где рос с годовалого возраста, купался в пруду, гулял в лесу в компании ровесников, играл с ними в квиддич, ходил в гости к Хагриду и частенько навещал своего приятеля Рона. Правда, профессор Снейп всерьез подозревал, что в данном случае Гарри в немалой степени привлекает сестра Рона Джинни.
Так или иначе, но лето шло на удивление спокойно. Миновал июль; Гарри отпраздновал свой семнадцатый день рождения; начался и почти окончился август. За все время с непоседливым юнцом не стряслось ничего необычного, что само по себе было странно. Снейп с трудом привыкал к тому, что, возвращаясь домой, не видит результатов какого-нибудь необдуманного эксперимента и сына, виновато прячущего глаза: «Пап, я не специально…». Поэтому, когда двадцать девятого августа, войдя в дом, он увидел заметно нервничающего Гарри, профессор мигом понял: привыкал зря. Что-то опять стряслось, и, судя по всему, серьезное.
- Пап, я не специально…
- Так. Ну, и что произошло?
Гарри помялся, явно соображая, что сказать, и выпалил:
- Я же не знал, что у него на полынь аллергия!
- У кого?!
- Ну, у того типа, которого ты к чаю пригласил.
- Что? – профессор изумленно воззрился на приемного сына. - Я никого не приглашал!
- Да? – Гарри явно удивился. - А он сказал, ты его пригласил. Странный такой, сам длинный, в мантии, капюшон на балде. И голос со свистом, сиплый такой. Он пришел и говорит: я, дескать, твоего отца начальник, он меня к чаю пригласил, и все такое. Я сперва удивился – он на Дамблдора ну ни капельки не похож. А потом подумал, раз ты его позвал, надо ему чаю предложить. Ну и предложил.
- И что? - в сознании профессора крепла нехорошая уверенность: Темный лорд как-то прознал о том, кто же на самом деле Генри Снейп. И явился сюда по его душу. Ведь существует пророчество, гласящее: будет человек, который окончательно уничтожит Волан-де-Морта. Однако Гарри жив и здоров, а Того-Которого-Чтоб-Его нигде не видно.
- Я чай заварил, хотел туда мяты добавить. И… банки перепутал. Это я уже потом понял, когда чай стал наливать. Вместо мяты полыни насыпал. Он один только глоток сделал – и как захрипит! За горло схватился и со стула на пол навернулся. Я к нему – а он синий весь и уже не дышит.
Гарри помолчал, заново переживая то, что произошло, а затем добавил:
- Я его в кладовую оттащил, вдруг, думаю, придет кто-нибудь.
- Покажи, - профессор шагнул вслед за сыном к кладовой, примыкавшей к кухне. Там, рядом с мешком сахара, он увидел безжизненное длинное тело в помятой черной мантии. Капюшон сполз с безобразного, посиневшего от удушья лица, пальцы судорожно скрючились да так и застыли. Северус наклонился пониже, разглядывая труп:
- Типичный анафилактический шок, - пробормотал он, выпрямляясь. - И кто бы мог подумать, что все закончится вот так? В предсказании говорится, что он будет побежден при помощи мертвых трав. Естественно, мы предполагали, что имеется в виду яд. А оказалось, что все намного проще – сушеная полынь, ну надо же! - Профессор хмыкнул и снова стал серьезным. - Вот только это еще не все. Тот-Который-Вон-Он-Лежит в свое время разорвал собственную душу и обзавелся несколькими крестражами. С их помощью он вполне способен возродиться вновь. Так что уничтожить одно его тело – это полдела. Теперь нам предстоит искать эти самые крестражи по всей стране, а может, и за ее пределами. И надеяться, что ПСы не найдут их первыми.
- Папа, он тут какой-то мешок с собой притащил, - сообщил отцу Гарри. Он выскочил из кухни и вскоре вернулся с потрепанным рюкзаком.
- Вот! – сказал он, сгружая рюкзак на табурет. - Тяжелый, зараза, и звякает. Чего он с собой таскал, интересно?
- Сейчас поглядим, - профессор Снейп достал палочку и жестом велел Гарри отойти в сторонку. Тот, разумеется, не послушался и тоже достал палочку. Профессор неодобрительно покосился на приемыша, но ничего не сказал. Аккуратным взмахом палочки он открыл мешок. Внутри лежала самая странная коллекция предметов, когда-либо им виденная. Крупный золотой медальон с узорной буквой S на крышке соседствовал с бутылкой дешевого джина; старинная диадема тонкой работы использовалась в качестве катушки для лески; из красивой чаши с изображением барсука явно не только пили, но и ели; на самом дне лежала живая змея, зачем-то небрежно связанная в узел. Рассмотрев, как следует, эти странные сокровища, Северус ощутил, что у него дрожат руки – это были крестражи. Все до одного, шесть штук, прямо здесь, у них в руках. Ирония судьбы – Темный лорд, ужас всех волшебников, во второй раз явился, чтобы убить мальчишку из предсказания, и снова был им повержен, теперь уже навсегда. Навсегда – благодаря его же собственному маниакальному страху, который заставлял его таскать все крестражи с собой. Снейп опустился на табурет и вдруг тихо рассмеялся. Гарри покосился на него слегка настороженно:
- Ты чего?
- Да так, - отец ехидно ухмыльнулся ему в ответ. - Знаешь, это все так торжественно звучит: предсказание, предназначение, пророчество. Так и чудится нечто возвышенное, герой в серебряных доспехах, который будет сражаться со Злом до последней капли крови и победит ценой собственной жизни – а как же иначе? Если герой не испустит дух на трупе своего врага, то романтики никакой, сам понимаешь. Вот мы и ждали, как дураки, что рано или поздно нечто в этом роде произойдет. А тут – нате вам! – всего лишь неправильно заваренный чай!
- Ну, папа, - Гарри вернул ему не менее зловредную ухмылку, - ты ведь сам всегда говорил, что в этом мире может быть все, что угодно, даже то, чего быть не может!
- Особенно то, чего быть не может, - беспечно согласился профессор, легко поднимаясь со стула и аккуратно сгребая крестражи обратно в мешок. - Даже то, что семнадцатилетний шалопай способен вот так, совершенно случайно, отравить опаснейшего маньяка. И чем – полынным отваром! Трагедия так легко перевоплощается в фарс. Пошли, герой. Покажем весь этот хлам профессору Дамблдору. Думаю, ему это все понравится.
Они трансгрессировали из кухни. Дом опустел, и стало тихо. И только из крана капала вода, со звоном ударяясь о чашку с остатками полынного чая на дне.
