Глава 1I hope all my days will be lit by your face
I hope all the years will hold tight our promises
I don’t want to be old and sleep alone
An empty house is not a home
I don’t want to be old and feel afraid
And If I need anything at all
I need a place that’s hidden in the deep
Where lonely angels sing you to your sleep
Though all the world is broken
I need a place where I can make my bed
A lover’s lap where I can lay my head
Because now the room is spinning
The day is beginning
«Atlantic» (гр. «Keane»)
- О, Мерлин!
Так начинается мое утро.
Далее: запах чего-то пригоревшего.
Или: шипение чего-то выкипевшего.
Или: звяканье чего-то упавшего.
Это куда надежнее будильника.
Мы давно перестали читать утренние газеты, потому что это все равно что каждый день получать от дальних родственников письма с вопросом: «Почему ты не такой, как надо?»
****
- Я на Снейпа наткнулся, между прочим, - сообщаю я, левитируя покупки на кухонный стол. На стуле дремлет Косолапус, опрометчиво свесив похожий на метелку для пыли рыжий хвост.
- Да неужели? – Тонкс корчит гримаску, точь-в-точь по-снейповски приподнимает бровь (красную, под цвет волос). Сидящий у нее на руках Сириус тоже кривит свою круглую физиономию, решает сложную проблему: заорать или нет, потом, видимо, приходит к выводу, что родителей лучше лишний раз не нервировать, и просто улыбается. А я снова отмечаю, что в его лице все сильнее и сильнее проступают черты двоюродного деда.
- Клянусь Мерлином, - отвечаю.
- Ну и как поживает наш общий друг?
- Неплохо, судя по всему. Сегодня комиссия примет решение по его делу, ну а дальше – пара стандартных проверок в месяц, и все.
- Ууу, - тянет Тонкс, - если бы я не сидела дома сейчас, он бы у меня получил «стандартную проверку».
Она наклоняется и ставит Сириуса на пол, тот, держась за ее штанину, стоит и смотрит на меня снизу вверх. Хорошо, что он еще слишком мал, чтобы запомнить то, что я собираюсь сказать, хотя снейповы советы порой бывают полезными.
- Знаешь, Снейп посоветовал мне носить черное. Постоянно. По его словам, так я постоянно буду во всеоружии – вдруг пригласят на похороны, там всегда можно попросить взаймы.
Мы смеемся. Сириус пользуется моментом – плюхается на четвереньки: так все же куда привычнее передвигаться, и, подобравшись к стулу, на котором спит Косолапус, хватает того за хвост. Секунда – и хвост уже весь обслюнявлен. Кот возмущенно фыркает, шипит, но все же стоически терпит такую бесцеремонность.
- Если Гермиона не заберет его в ближайшие дни, - Тонкс указывает пальцем на кота, как будто мне требуется дополнительное пояснение, кого именно должна забрать Гермиона, - то от хвоста мало что останется.
- Завтра или послезавтра Рон привезет Гермиону домой , и кота заберет, так что кое-кто останется без своей любимой игрушки, - клятвенно обещаю я, вытаскивая у сына изо рта изрядно обмусоленный хвост несчастного животного.
- А кто у них родился? – спрашивает Тонкс, и , решительно отодвинув меня в сторону, наклоняется над Сириусом, торжествующе демонстрирует мне мокрый ком рыжей шерсти, извлеченный из его рта. – Надеюсь, что дочь, иначе туго Гермионе придется.
- Как будто твоей матери с тобой легко приходилось. А я уже на готовенькое попал, да и то – получил целый ураган.
Я дома. Министерские дрязги остались за порогом. Как и моя способность лавировать в этом адском пекле и бойко договариваться с кем угодно. Потускневший значок школьного старосты валяется в одном из ящиков на чердаке, жаль, я больше не могу ни с кого вычитать баллы.
****
- Убийца пытается отменить свою собственную смерть, отнимая жизнь у других. Это как один из способов одолеть или хотя бы отсрочить смерть. Стать – ну или хотя бы попробовать – хозяином положения, - вдохновенно вещает Тонкс, размахивая вилкой.
Сидящий на высоком стульчике Сириус в полном восторге смотрит на мать.
Самый обычный воскресный обед.
Разумеется, мы никогда не забываем обо всех тех ужасах, которые едва ли не на каждом шагу подстерегают, но все же это не самая подходящая тема для застольной беседы.
- Только не говори, что ты сама это придумала, - содрогаясь, комментирую я, когда мне, наконец, все же удается проглотить застрявший в горле кусок картофелины.
- Разумеется, не сама, - морщится она, ни капли не обижаясь, - это из тех статей, что рекомендуют теперь к прочтению нашему молодняку. Мне Кингсли прислал, я просила. Ничего не хочу пропустить.
- Снова рвешься в бой?
- А как же! Тридуэлла ведь без меня взяли. Черт, обидно, понимаешь, столько сил и времени на него угробила, сколько выпивки информаторам выставила, и все впустую? Я уж не говорю о том, что мне не раз приходилось пить в разных весьма сомнительных местах, куда я точно не пустила бы тебя одного.
- И почему я всегда обо всем узнаю последним?
Тефтели, судя по всему, Сириусу не по нраву, и одной из них я получаю в лоб. Этому ребенку стоит попробовать себя в квиддиче, когда подрастет.
- В итоге, труды – твои, почести – кому-то другому.
- Ага, - отвечаю я, избавляясь от пятен соуса на рубашке. – Вот как сейчас. Готовил-то не я.
- Отличный пример, - говорит Тонкс, уворачиваясь от второго «снаряда». – Это все твое воспитание, а точнее – его отсутствие, - ворчит она.
Кажется, мне все же придется уступить ей почетное право учить Сириуса лазать по деревьям и стрелять из рогатки, когда придет время.
****
Иногда я наблюдаю за Тонкс, когда она тренируется в нашем во внутреннем дворике.
Раз за разом повторяет одни и те же движения, ругается вполголоса, когда что-то не получается.
Она побаивалась, что не сможет войти в форму после родов, но, как оказалось, напрасно. Восстановилась довольно быстро, и решительно заявила мне (как будто я раньше не знал), что твердо намерена выйти на работу, когда Сириус немного подрастет. Стала тренироваться, как во время обучения, только не в специальном зале, а прямо во дворике, когда погода позволяет, или в гостиной – когда не позволяет.
Тонкс (как и я) была приятно удивлена, заметив, что ее прежняя неуклюжесть куда-то пропала – по большей части; теперь, по крайней мере, вазы, вешалки и подставки для зонтов подвергаются в нашем доме куда меньшей угрозе.
Пару раз Тонкс удавалось уговорить меня побыть спарринг-партнером, но, слава Мерлину, она отказалась от этой затеи, когда я сказал, что мои старые косточки не для таких фокусов.
- Я покажу твоим старым косточкам пару новых фокусов, - заявила Тонкс тогда, и, отправив Сириуса к матери на выходные, действительно показала.
****
Иногда я задумываюсь, как это будет, когда я потеряю ее.
«Слишком стар, слишком беден, слишком опасен».
«Слишком беден» – почти уже в прошлом, «слишком опасен» - с этим тоже можно как-то справиться.
«Слишком стар» - это я, пожалуй, оставлю при себе.
Как и ее «да мне-то что?»
Я долго не мог поверить, что это могло случиться со мной, точнее – еще раз случиться, ведь однажды со мной уже такое было.
Когда находились те, кому успешно удавалось излечить мое одиночество и отвращение к самому себе, за уши вытащить из мусорной кучи проблем и ненужных воспоминаний, только тот, первый свой шанс, я упустил.
Упущу второй – и к списку из трех «слишком» можно будет смело добавить еще и четвертое.
«Слишком глуп».
Иначе – «идиот».
****
По утрам, пока я еще дома, Тонкс бегает трусцой вокруг квартала.
Возвращается, раскрасневшаяся и довольная, вытирает пот со лба тыльной стороной ладони. Если я не очень спешу на службу, а Сириус все еще спит, я подкарауливаю Тонкс в прихожей, взмокшую и теплую. Ну а дальше все зависит от того, насколько крепко спит Сириус.
- Мне нравится, как от тебя пахнет, - говорю я, запустив руки под ее спортивную куртку.
- Ты самое настоящее животное, - отвечает Тонкс вовсе не сердито, ее коротко остриженные волосы лезут мне в нос и рот.
- Это точно, и сейчас я поддамся своим животным инстинктам, - пытаясь припомнить, прикрыл ли дверь в детскую, грозно предупреждаю я. Тонкс делает вид, что боится, барахтается и приглушенно пищит.
Мы стараемся производить поменьше шума, так как простейшая формула заглушающего заклятия имеет неприятное обыкновение вылетать из головы в самый неподходящий момент.
****
Мы живем в мирное время, но люди отчего-то продолжают убивать друг друга.
Иногда я читаю статьи, которые Кингсли присылает для Тонкс.
Люди продолжают убивать друг друга; все те же мотивы, те же способы – сейчас сложно придумать что-то новое.
Тонкс прекрасно знает, что я боюсь за нее.
И уверяет, что вовсе не намерена соваться в самое пекло.
И что сначала попросит кого-нибудь из инструкторов, что молодняк обучают, подтянуть ее по боевым заклятиям.
Но я все равно боюсь – это вошло в привычку, так же, как подгоревший завтрак, - думать, как это будет, когда я потеряю ее.
«Если» или «когда» - такой у меня небогатый выбор.
На протяжении всей своей жизни я приучал себя довольствоваться малым, а потом вдруг получил гораздо больше, чем рассчитывал. Привыкнуть тяжело, остается одно – проживать каждый день так, как будто он последний.
****
Так здорово дарить ей подарки.
Тонкс радуется им так же, как Сириус – новой игрушке.
Мне нравится сидеть и смотреть, как она разворачивает, точнее – пытается развернуть хрустящую бумагу, непременно вручную, без всяких заклинаний, а потом уже, еле слышно постанывая от нетерпения, разрывает обертку.
На позапрошлое Рождество, когда Сириусу было чуть больше месяца, она виновато заявила, что замоталась и забыла купить мне подарок. Потом просветлела лицом и вихрем унеслась куда-то, сшибив по пути стул. Я покорно ждал минуту, и Тонкс влетела обратно в дверь, хитро улыбаясь, выставила перед собой руки с раскрытыми ладонями – в них было пусто.
- Смотри внимательно – это твой завтрашний подарок.
Назавтра, после того, как она несколько часов пропадала где-то в магазинах, я действительно получил подарок «по всей форме», и подумал, что это было вовсе не обязательно.
Важен не сам подарок, а протянутые к тебе руки, даже если они пусты, да, собственно, к тому времени мне никакие подарки и не нужны были – я уже успел обзавестись абсолютно всем, в чем до того нуждался.
****
Бывают и такие дни, когда с какой-то необъяснимой ясностью видишь свое будущее. Этакое умиротворяющее видение, как в те мгновения, когда ты уже проснулся, но еще не раскрыл глаз.
Вот как это будет, если это проклятое «когда-нибудь» так и не наступит…
Старятся друзья и коллеги, да и сам я не молодею.
У Тонкс никаких проблем с пробивающейся сединой, правда, она больше не делает свои волосы розовыми или красными, если только я не намекаю ей, что хорошо бы «вспомнить старые времена».
Сириус давно уже вырос, присматривается теперь к дочери Рона и Гермионы, вот только эта серьезная не по годам особа едва ли пойдет за нашего оболтуса.
В такие дни все, решительно все, кажется действительно многообещающим, что-то вроде «завтрашнего подарка».
~fin~
