Прощение

Глава 1

Прощение



Судьба большая насмешница – она играет нами. С усмешкой кукловода дергает за ниточки и с непосредственностью ребенка сталкивает друг с другом. Иногда ее шутки бывают смешными, и тогда мы смеемся до упаду, взахлеб, катаясь от смеха по траве или падая в сугроб. Иногда она шутит жестоко, и тогда мы, сдерживая слезы и рвущуюся наружу боль, криво усмехаемся и запиваем эту ее очередную несмешную шутку чем-нибудь горячительным. А еще судьба большая затейница. Она может сплести такую интригу, что мы подчас теряем сами себя, пытаясь найти выход или хотя бы лучик света в этом царстве тьмы и кривых зеркал. Добро и зло, свет и тьма, любовь и боль…. Две половинки единого, а грань между ними столь тонка, что, переходя из одной в другую, мы даже не чувствуем перемен. Целимся в злейшего врага, а когда открываем глаза, у наших ног бездыханное тело лучшего друга, или осколки зеркала, в котором смеется, перебегая из фрагмента во фрагмент, наш зеркальный двойник….



Итак, жили-были мальчик и девочка. Оба были из богатых и знатных семей. Нет, это были не Монтекки и Капулетти, и жили они не в Италии, а в Англии. И вообще они даже не любили друг друга. И семьи их вовсе не враждовали, напротив – дружили. Дружили так, как и положено дружить знатным семьям. Другими словами, отцы этих семей вели общие дела, матери время от времени пили вместе чай и обсуждали последние новости светской жизни, а дети, как и положено детям, играли вместе.
Эти дети не были какими-то особенными, не отличались особой храбростью или умом, у них не было даже какого-нибудь самого ничтожного таланта. Наверно поэтому мальчик вырос и превратился в самовлюбленного заносчивого ублюдка, а девочка – в нечто среднее между безмозглой фарфоровой куклой и лицемерной расчетливой стервой. И, конечно же, они со временем поступили на один и тот же факультет школы чародейства и волшебства Хогвартс. Факультет, на котором учились все их предки. Факультет, где свои недостатки они сумели превратить в искусство. Они радовались, ведь в тот день они ступили на тот же путь, что и их родители, деды и прадеды. А их родители знали, что не могло быть иначе….
Наверно, вы уже поняли, что мальчика звали Драко Малфой, а девочку, то есть меня – Персефона (или Пэнси) Паркинсон.


***

Впервые я увидела его в поезде Хогвартс-экспресса. Невысокий, щуплый, с непослушной гривой. Он был так непохож на меня или Драко или кого-то другого из нашего тесного мирка, где все знали друг друга. Знали, что ждет их в будущем и то, что ничего плохого там не будет.
Он не знал никого и, уж точно, он не знал того, что ждет его впереди. Тогда я увидела в нем страх перед…Хогвартсом. Помню, он задавал какие-то дурацкие вопросы этому рыжему Уизли и с восторгом разглядывал волшебные вкладыши от шоколадных лягушек. Неуверенный, будто шел по тонкому льду, и все же он сумел послать Малфоя. Никто никогда не осмеливался посылать Малфоя! В тот день я поняла, что значит уважать кого-то. Не боятся, не робеть и не подлизываться, но уважать. Я уважала Гарри Поттера.


***

Он увидел ее впервые в книжном магазине на Косом переулке. Его злейший враг дарил ей книги к новому учебному году, а она смотрела на него как на какое-то божество. В тот день он возненавидел Поттера еще сильней. За то, что этот никчемный очкарик мог подарить ей что-то, не боясь быть осмеянным или, еще хуже, наказанным. За ее взгляд полный обожания, который она дарила не ему. Тогда он возненавидел и ее. За что? хотя бы за то, что он был Драко Малфой, а она чертовой нищенкой Уизли.
Как я узнала? Нет, он ничего мне не рассказывал. Показывать свои чувства – это постыдная слабость. Просто мы выросли вместе, и я хорошо его понимала. Я тоже возненавидела рыжую Уизли. Я видела в ней соперницу. Ведь это ей Гарри Поттер подарил книги и это ее он отправился спасать в Тайную комнату.




В тот вечер Драко вернулся поздно. Просто зашел в полумрак ее комнаты, и устало рухнул в кресло.
- Все кончено, - глухо сказал он, - все…, - и спрятал лицо в ладонях.
Она поняла. Внутри что-то взорвалось, разрушая то, что с таким трудом удалось когда-то восстановить. Огненный вихрь пронесся от макушки до самых пяток, сжигая все на своем пути, превращая в пепел. Минуту она сидела не шелохнувшись, боясь вздохнуть. Нет, это не больно. Больно, когда на тебя накладывают Круцио. А это…не больно. Совсем. Честно. Она крепко сжала перо, отчего то, прощально хрустнув, переломилось пополам. Медленно повернувшись на стуле, с холодной улыбкой на губах леди Персефона Паркинсон Малфой произнесла:
- Тогда это стоит отпраздновать, верно? – и не дожидаясь ответа, позвала, - Мисти, принеси вина. Красного, двадцатипятилетней выдержки.
Домовиха поклонилась и исчезла. Драко поднял голову и впервые за вечер посмотрел на жену.
- Почему твои глаза так блестят?
- Наверно, это свечи….
- Как будто слезы…



Ненавижу его. Как же мне хотелось запустить в него Авадой! Нет, лучше Круцио. Много раз, что бы он понял…почувствовал хоть сотую долю того, что чувствую я. Ненавижу этого мерзкого, отвратительного…хорька!
Я смотрела на него, пыталась увидеть того мальчика, с которым играла в саду Малфой-мэнор. Я, кажется, даже была влюблена в него когда-то. Давно. На первом курсе. Не в этой жизни. Я смотрела на него, но не видела того веселого беззаботного мальчишку. Как-то незаметно этот мальчик умер, уступив место усталому потерянному мужчине.


***


Однажды Люциус Малфой, наблюдая за своим сыном, пришел к выводу, что тот мягок и слаб. Но настоящий Малфой не должен быть мягкотелым слабаком. Тогда Люциус Малфой взял воспитание сына в свои руки.
Нельзя разговаривать с магглами и грязнокровками – будущее только за чистокровными магами. Деньги и власть решают все. Власть держится на страхе и подчинении. Что плохо для других, не всегда плохо для тебя. Любое обстоятельство можно обернуть в свою пользу. Всякий путь хорош, если он ведет к поставленной цели.
Постепенно, Драко стал видеть мир глазами отца. Желания Драко были желаниями Люциуса. Воля отца была волей сына. Драко Малфой стал лишь отголоском своего знатного родителя. Когда он опомнился, было уже поздно.



- …и ни один не может жить спокойно, пока жив другой…, - разглядывая бокал с вином, прошептал Драко, - теперь можно жить спокойно.
Она судорожно сжала в руках палочку. Это просто. Всего два слова. Ну же!..
Он повернулся к ней. Пустой взгляд, непроницаемое лицо, рука на подлокотнике и палочка, направленная на него…
- Ты тоже, да? – он подошел к ней и сел возле ног.
- Мерзкий ублюдок.
- Не надо, - целуя руку с зажатой в ней палочкой, шептал он, - я должен был. Понимаешь? За все, что они сделали с нами. Ты ведь знаешь, что такое вендетта….
- Кровная месть.
- Да. За всю ту кровь. За наших отцов. За нас.
Он потянул ее за руку, заставляя встать, и закружил в танце.
- Мы так похожи, - говорил он, нежно целуя ее в шею - ты и я. Любили тех, кем обладать никогда не сможем.
- Ненавидели того, кого любит другой, - подхватила она.


***


Темному Лорду нельзя подать прошение об отставке и уж точно наказанием за ошибку будет не лишение премиальных. Однажды амбиции привели Люциуса к Лорду. Тогда он отделался недолгим судом в Визенгамоте – доказательств оказалось недостаточно, а Лорд сгинул в неизвестности. Но Лорд вернулся, и расплатой за ошибку стал собственный сын.
Если бы Гарри Поттер не убил Волдеморта, быть потомственным Пожирателем Смерти было бы почетно. Когда Лорд погиб, оставшимся Пожирателям пришлось приспосабливаться к новому порядку. Тогда все учились жить заново.
Многие погибли: Макнейеры, Уизли, за исключением младшей девчонки, грязнокровка Грейнджер, Лейстренджи, Гойлы, Люциус с Нарциссой, отец…. Список можно продолжать до бесконечности. Не спрашивайте, как я и Драко сумели избежать тюрьмы и спасти состояние обеих семей. Ведь вас тогда пришлось бы убить.
Правда не все смогли смириться – авроры и сегодня арестовывают последователей Лорда.





- Знаешь, я ведь сказал ей.
- Ты признался ей в любви, прежде чем убить?!
Моргана всемогущая, он даже хуже, чем кажется! На ее лице появилась гримаса отвращения, но он будто не видел ее.
- Нет, я признался еще тогда, на седьмом курсе.
- А она сказала, что ей жаль, но она любит другого? – усмехнулась Пэнси.
- Она сказала, что не понимает, как я могу любить ее.
- Я тоже не понимаю. Как ты мог превратить такое светлое чувство в нечто грязное и порочное? Ты убил их своей любовью.
Он побледнел.
- Она убила меня тогда!
- Да ты и не жил никогда! – в ответ закричала она. – Сначала тень своего отца, потом это, - она окинула его с ног до головы, - ты ведь такой же, как и я – пустой внутри!!!
Он схватил ее за подбородок и развернул к себе.
- Думаешь, я плохой? Я любил как мог, а ты? Ты умеешь любить? Знаешь, у Данте в аду оказался поэт, который никогда не писал стихов. Он зарыл свой талант, как и ты. Ты никогда не говорила ему, что любишь, так? А вдруг бы он бросил свою подружку и остался с тобой? – прошипел у самых губ Драко. – Теперь ты этого никогда не узнаешь.
Она засмеялась:
- Похоже, мы единственная семейная пара, которая и после смерти будет вместе. Ну, знаешь, в горе и в радости…и во веки веков…. Вот только смерть не разлучит нас. Мы и в аду в одном котле вариться будем.
- Но я совсем не хочу в ад, милая, - с фальшиво-жалобной интонацией сказал Драко. – Думаю, нам нужно, во что бы то ни стало получить прощение.
- Не в этой жизни, дорогой, - целуя его в губы, ответила она.


Запись в дневнике: «Пятнадцатого декабря на двадцать пятом году жизни трагически погиб Драко Люциус Малфой…. Пятнадцатого декабря умерла я. Мне было двадцать пять…»
Леди Малфой задула свечу и вернулась в постель, где спал ее муж.


***

На следующее утро.

Ежедневный пророк, этот альманах магической жизни, на самом деле всего лишь пошлый клочок бумаги. Как рождаются новости и чего они стоят, я узнала еще на четвертом курсе, когда Драко нашептывал специальному корреспонденту Пророка Рите Скитер самые свежие события. Даже война не смогла уничтожить эту газетенку. Во времена, когда каждое второе печатное издание закрывалось, Пророк исправно каждый день сообщал миру последние происшествия.
Политика меня не интересует. Хватить, наелась за последние годы. Читаю только страницу светских новостей. Когда, ты живешь от благотворительного вечера до очередной неформальной вечеринки, нужно знать, чем живет сегодняшняя тусовка. Но сегодня на первой полосе пестрели фотографии полуразрушенного дома и тел двух убитых – чета Поттер.

«Вчера, пятнадцатого декабря трагически погибли Гарри Джеймс Поттер и Джиневра Уизли Поттер. По сообщениям из Министерства Магии, они стали жертвами банды Пожирателей Смерти, промышляющей в том районе. На месте преступления обнаружена маска одного из Пожирателей. Скорее всего, причиной преступления стала месть. Данные о возвращение Темного Лорда подтверждены не были…
…Дочь Гарри и Джинни Поттер отдана на воспитание ближайшим родственникам….»


- А вот и мы, - послышалось от двери. – Теперь она будет жить с нами, - улыбался Драко.
В дверях стояло испуганное существо лет пяти в пижаме, разукрашенной снитчами, с растрепанными волосами вульгарного рыжего цвета и зелеными как изумруды глазами. К груди существо прижимало мохнатого мишку.
- Это что? – растерянно спросила Пэнси.
- Наше прощение. Мы дадим ей достойную жизнь.
- Я даже не хочу знать, как ты сумел забрать ее с собой, и как мы оказались ближайшими к Поттерам родственниками.
- К чему эти мелочи, - усмехнулся Драко.
Она пристально посмотрела на девочку, отчего та сжалась и еще крепче вцепилась в руку мужчины.
- И как тебя зовут, существо? – устало спросила женщина.
- Лили.


Порой, бывает трудно решиться на что-то или на то, чтобы совершить это. Еще трудней получить прощение за свой поступок. Но, возможно, это того стоит?