Casus belli

Глава 1

Название: Casus belli*
Автор: Альена.
Бета: Диана Шипилова.
Пейринг: Дореа Поттер/Чарлус Поттер, Дореа Поттер/Том Риддл.
Рейтинг: PG-13
Саммари: Сейчас уже нет в живых ни одного человека, который бы знал истинную причину ненависти Тома Риддла к Поттерам.
Статус: Закончен.
Направленность: Гет.
Отказ: Не мое.
Жанр: Романс, Ангст.
От автора: Для тех, кто в танке – Дореа Блэк (1920-1977 гг) вышла замуж за Чарлуса Поттера (дата рож./смерти неизвестна) и родила Джеймса Поттера. Ни дата свадьбы, ни разница в возрасте неизвестна, поэтому я взяла на себя смелость это придумать.
Дату рождения Тома Риддла я тоже не нашла, но путем расчетов – это где-то 1927 год.
Стало быть, он младше Дореа на 7 лет и вместе они учиться не могли.
Валбурга Блэк – племянница Дореа, родилась в 1925 году.
Ее муж, Орион Блэк, в 1929.
Посвящение: Идея не моя, а пришедшая в голову FairGray, когда я ей рассказывала про семейное древо Блэков и бурно обсуждаемая на протяжении двух часов. Ей и посвящается.

*(лат.) Повод к войне.

***
Дореа никогда не думала, что в один не особо светлый день она выйдет замуж за гриффиндорца. Тем более за этого, вполне определенного гриффиндорца, ни в коей мере не являющимся прекрасным магом на белой метле, о котором мечтает с детства любая юная волшебница.
Чарлус Поттер был ей глубоко противен еще с прекрасных школьных дней. Но…
Когда тебе двадцать три, у тебя на руках безумная мать и старая дева сестра двадцати восьми лет от роду, а твой отец благополучно почил, оставив аб-со-лют-но все свое состояние недоумку-сыночку, находящемуся в полной власти своей полоумной женушки, помешанной на блеске галлеонов, выбирать особо не приходится. Особенно если ты имеешь «пока еще» притягательную внешность и манеры. И если это единственное, что у тебя есть. И единственное, что ты можешь «продать». Пусть даже выйдя замуж.
Другие члены «Благороднейшего и Древнейшего семейства» не обладали и этим.
Виолетта сошла с ума, как казалось самой Дореа, еще до появления на свет, поэтому проблемы семьи были ей глубоко безразличны.
Кассиопея ненавидела мужчин в любых проявлениях и определенно была похожа на мать «во всем».
Мариус был сквибом. А это еще хуже, чем гриффиндорец.
Поллукс, как уже говорилось, был идиотом.
Впрочем, его «милые» детки от папочки по уму особо не отличались. От одной Валбурги хотелось спешно собрать свои вещи и со скоростью взбешенного фестрала удалиться куда-нибудь в сторону Северного Полюса.
Хотя... его средний сын, Альфард, отличался от сестрицы и братца в лучшую сторону, что, как казалось Дореа, не доведет его до добра. А доведет до выжигания с фамильного древа. Мальчик был чересчур самостоятельным и… сообразительным… где не надо.

— Мама, папа не оставил нам ни кната! — в голосе молодой женщины слышится искреннее отчаянье.
— Да-да, милая, — женщина в длинном черном платье не отрывается от вышивания. На белой глади полотна возникают странные цветы.
— Мама! — Дореа возмущенно кидает кипу листов на столик, за которым сидит maman.
— Что, дорогая? — Виолетта наконец-то поднимает взгляд на дочь.
— У нас нет ДЕНЕГ!!! — голос звенит от еле сдерживаемого раздражения на глупость и непонимание и сестры, и матери.
— Ох, Дори, какие деньги? Девушке не пристало думать о деньгах. Ты ведь Блэк! — женщина возмущенно вскидывает руки, уронив неоконченную вышивку на пол.
— Мама…
— Ты должна выйти замуж. И воспитывать детей, — заканчивает Виолетта, не слушая возражений младшей дочери.
— Замуж… замуж… — Голос Дореа становится задумчивым, она морщит красивый лобик и начинает перебирать бумаги.
— Конечно. Я так хочу увидеть вас с Касси в белых платьях… — продолжает миссис Блэк мечтательно.
— Замуж. Мерси за помощь, maman, — девушка легко поднимается с кресла и выходит из комнаты.
— Конечно, милая. — Виолетта возвращается к вышиванию, ничего больше не замечая. Просто не желая ничего замечать.

Дореа была в отчаянье.
Чарлус Поттер, очевидно, тоже.
Потому что объяснить, как ему пришло в голову предложить руку и кошелек Дореа Блэк, с которой его связывали не сказать чтобы особо теплые и дружеские отношения, не представлялось никакой возможности…
Впрочем, вполне вероятно, он просто не ожидал, что предполагаемая невестушка ответит согласием. В школе мисс Блэк не особо мило относилась к всевозможным ухажерам, отпугивая их за одно-два свидания. За что и поплатилась.
Но, как бы то ни было, предложение было сделано. И принято.
Поттер был не только вполне чистокровен, но и богат.
Вполне… подходящая партия.
Но… у Дореа было смутное предчувствие, что от такого союза в гробах переворачиваются не только вереница благородных предков с фамильных древ Блэков и Поттеров, но и основатели их факультетов.
Слизеринка и гриффиндорец.
Дореа была в ужасе.

— Здравствуйте, мисс Блэк, — Чарлус Поттер насмешливо-учтиво склонил перед молодой женщиной голову.
— Добрый день, мистер Поттер, — Дореа Блэк весьма похоже скопировала очаровательную улыбку матери, признанной красавицы их семьи, со школьных фотографий, отправив не ожидавшего такого теплого приема от обычно язвительно-насмешливой бывшей однокурсницы Поттера словно бы в головокружительное пике на метле. — Вы не составите мне компанию? А то собравшиеся здесь жутко… скучные, — еще одна соблазнительная улыбка.
— Эм… конечно, с удовольствием, — парень ошарашенно смотрел на девушку.
— В таком случае… пойдемте в сад.
— Да. Пойдемте. Я буду рад составить вам компанию.
— Превосходно. Да… и, Чарлус, думаю, что мы достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы перейти на ты и называть друг друга по именам… Ты так не считаешь?

В положении миссис Поттер не было так уж много противного или невыполнимого. Казалось, жена Чарлусу была нужна только для галочки: в порочащих связях замечен не был, счастливо женат.
От Дореа требовалось только сопровождать «любимого» супруга на приемах, встречать его гостей дома, вести хозяйство и… ничего больше.
И это… шокировало.
Дореа никогда не думала, что Чарлус будет использовать ее как ширму приличного человека. Тем более что ничем неприличным, кроме нежелания иметь ничего общего с женским родом, и не пахло.
Но количество плюсов было определенно больше, чем гипотетических минусов.
Во-первых, положение замужней женщины, которое было более уважаемым, чем определение засидевшейся в девках.
Во-вторых, наличие обеспеченного супруга, способного без каких-либо невосполнимых потерь для своего бюджета помогать ее матери и сестре.
В-третьих, никакого принуждения со стороны Чарлуса.
Плюсы очевидны.

— Спокойной ночи, Дореа. — Новоиспеченный супруг подводит юную жену к двери в ее новую комнату.
— Но… Чарлус, а как же… — Молодая женщина недоуменно смотрит на мужа.
— Что? — на лице мужчины появляется легкая заинтересованность.

— Кхм… супружеский долг. Тебе не рассказывали о птичках и пчелках? — Голос Дореа становится чрезвычайно язвительным.
— Дореа, я надеюсь, что перед чужими ты будешь вести себя достойнее. Видишь ли, мне нужна жена. Но мне не нужны «подобные» отношения, — мужчина пожимает плечами, тяжело вздохнув.
— Почему? — недоумение сквозит в голосе новоиспеченной миссис Поттер.
— У всех свои причуды, милая. — Чарлус насмешливо треплет ее за щечку. Как ребенка.
— Но… как же… наследник, продолжение рода…
— Хм… Дореа, мне это не нужно. А ты… я не буду против твоих «отношений», если о них, конечно, никто не узнает… — Он ласково проводит рукой по ее щеке.
— Эм… Хорошо.

Дореа никогда не думала, что увидит фанатизм на лице племянницы. Валбурга была захвачена идеями этого самоуверенного мальчишки, Тома Риддла, который говорил о чистоте крови. Только двадцать девять лет, а такие амбиции. Дореа не понимала этого. И не хотела понимать, если честно.
Но казалось, что Валбурга и Орион попали под его влияние уже давно.
Еще в школе.
Что было неудивительно, ведь они все учились примерно в одно время, а значит, этот мальчишка успел серьезно навешать им, по определению общающегося с магглами Чарлуса, лапши на уши.

— Дори, это не блажь! — миловидная женщина почти кричит на тетушку, которая старше ее всего на какие-то пять лет.
— Валбурга, я не знаю, что там этот новоиспеченный «Темный Лорд» тебе наплел, но могу точно сказать, что я в этом участвовать не собираюсь! — Дореа возмущенно наливает чай в фарфоровые чашки. Руки дрожат, поэтому чай проливается на изысканный французский столик.
— Как ты не поймешь, Дореа, нас окружают сплошные грязнокровки и предатели своего рода! Это позор для любого уважающего себя чистокровного волшебника — находиться рядом с этими отбросами! — В глазах женщины горит фанатизм.
— Валбурга! Я не собираюсь выслушивать этот бред сумасшедшего в своем доме! Тем более я не собираюсь наниматься в прислуги какому-то мальчишке, который тем и важен, что говорит, что он наследник Салазара Слизерина. Я, видишь ли, ему не особо верю. — Миссис Поттер стукает ладонью по столику, подтверждая свои слова.
— Что? Но он действительно Наследник Слизерина, Дореа! — Валбурга удивленно смотрит на тетю.
— Да? И как он вам это доказал? Принес справку от Основателей? — в голосе женщины сквозит неприкрытое ехидство.
— Да как ты смеешь?! — от возмущения у Валбурги трескается в руках чашка и обжигающий чай льется на пол.
— Валбурга, мне тридцать шесть лет. Я взрослая, замужняя женщина. Ты, между прочим, тоже. И я не собираюсь играть в эти игры в песочнице. И уж тем более я не собираюсь подчиняться мальчишке, который младше меня на семь лет. И рассказывать об этой чуши Чарлусу я тоже не собираюсь, уж извини. — Дореа поднимается со стула и подходит к окну, стараясь не смотреть в горящие глаза родственницы.
— Хорошо. Если ЭТО твой выбор. Но представь, Дори, что твои дети будут общаться с этими грязнокровками… — женщина снова распаляется.
— Валбурга!!! — Дореа резко поворачивается к Валбурге и смотрит на нее пронзительным взглядом.
— Делай, как знаешь, — пожимает плечами племянница и делает вид, что этого разговора просто не было. Ведь легко сделать вид, что чего-то не было, не так ли?

Шестнадцать лет брака.
Это одновременно и много, и мало.
Много потому, что на протяжении шестнадцати лет ты живешь с одним человеком. Один на один. И не имеешь даже ни малейшего шанса получить хоть одно близкое существо — своего ребенка.
А мало — мало, потому что Чарлус оказался замечательным человеком. Добрым, заботливым, теплым душой. Но…
Когда тебе тридцать девять лет, поневоле начинаешь задумываться о том, что жизнь проходит мимо. Даже если ты замужем, имеешь определенное и весьма уважаемое положение в обществе и все, что только могла пожелать в юности.
Унылые мысли начинают одолевать еще сильнее, когда ты видишь, как другие получают то, чего лишен ты.

— Чарлус, ты здесь? — На пороге кабинета возникает по-девичьи хрупкая фигурка Дореа.
— Да, милая. Ты что-то хотела? — Мужчина отрывается от чтения каких-то бумаг, стопками громоздящимися на его столе.
— Нам прислали приглашение. От Ориона и Валбурги, — голос женщины звучит одновременно и насмешливо, и печально.
— От твоей стра… кхм… милой племянницы и ее несча… кхм… уважаемого супруга? — Чарлус насмешливо хмыкает. — И что там?
— Да, от них самых. Они приглашают нас на праздник. Собираются сделать какое-то заявление.
— И какое же?
— Чарлус, — женщина укоризненно качает головой.
— Ты думаешь, что я поверю, что ты не знаешь, дорогая? Среди вашей женской братии новости распространяются со скоростью метлы новейшей модели.
— В их семье намечается прибавление.
— Да… бедный Орион. Если ребенок хоть немного будет похож на свою мамочку…
— Чарлус! — в голосе Дореа слышится укор напополам с весельем.
— Я всего лишь говорю правду! — мужчина пытается оправдаться, но его жена замечает смешинки в серых глазах, ясно дающие понять, что попытка совершенно неискренна.
— Так вот. Ты пойдешь?
— Думаю, что нет. У меня много работы, милая. Иди одна. Повеселись там как следует. Это будет довольно легко, учитывая особенности их милейшей семейки.
— Чарлус!
— Молчу-молчу.

Дореа всегда любила праздники. Да, она понимала, что за всей этой мишурой разговоров и гирляндами веселья по большей части не скрывается ничего, что можно бы было назвать простым словом «искренность». Но… на них, по крайней мере, не нужно было давиться тишиной и неловкостью в «тесном семейном кругу», как тогда, когда обеды проходили без гостей.
Ведь когда людей много, легче спрятаться.
И легче быть самим собой.
И Дореа нравилось это ощущение невероятной свободы.
Свободы говорить, свободы думать о чем-то другом, свободы… флиртовать.
Да, мужское внимание ей тоже льстило. Все-таки, когда тебя выбирают из вереницы красивых, молодых и незамужних… это… приятно.
Что уж тут скрывать… как и все Блэк, Дореа была весьма тщеславна, самолюбива и довольно эгоистична.

— Дореа, познакомься, это Томас Риддл, — Валбурга подводит к женщине молодого человека, лет тридцати-тридцать трех на вид. Довольно красивого, надо сказать.
— Хм… Очень приятно познакомиться, мистер Риддл, — вежливый кивок в ответ на приветствие мужчины.
— Мне тоже, миссис Поттер. И, прошу вас, называйте меня Том, — молодой мужчина улыбается и целует ее руку.
— Что ж… Том, вы тоже можете звать меня Дореа, — улыбается женщина.
— С удовольствием… Дореа, — Томас продолжает держать ее ладонь в своей руке. Его глаза притягивают, подчиняют… ломают. — Как насчет того, чтобы потанцевать, Дореа? Вы позволите вас пригласить?
— Да, Том, позволю, — женщина делает шаг навстречу…

Дореа точно помнила цитату из любимого романа матери, который она заставляла дочерей перечитывать ей снова и снова, когда ее зрение совсем ухудшилось: «Как в омут с головой». Да. В омут. Не обращая внимания ни на кого. Ни на положение, ни на мужа, ни на общество. В омут, не думая больше ни о чем. Только об этих губах, руках, иссиня-черных волосах и магнетическом взгляде глубоких синих глаз. Не думая, не зная, не желая знать…
Дореа очнулась только через четыре месяца, когда поняла, что прямое доказательство этого самого омута находится у нее под сердцем.
Она была в отчаянье.
Как заставить себя признаться? Как?

— Чарлус… — в кабинет проскальзывает тень, оставшаяся от его жены, тень с погасшими глазами цвета темного шоколада.
— Да, милая. Что случилось? Ты бледна, — мужчина встает с кресла и подводит жену к диванчику, стоящему возле окна.
— Я… я хочу тебе признаться… — женщина щурится от солнечных лучей, попавших на лицо, и нервно сцепляет пальцы рук.
— Дореа? — Чарлус осторожно кладет ладонь на ее руки.
— Нет. Подожди. Молчи, я прошу тебя. А то я не смогу сказать, — отстраняется она и с отчаяньем в огромных на похудевшем лице глазах смотрит на него.

— Хорошо. Я слушаю тебя, — он послушно кладет руки на колени.
— Я должна признаться. Я виновата перед тобой. Я… у меня будет ребенок, Чарлус, — Дореа выпаливает это на одном дыхании, боясь, что не сможет сказать, просто не сумеет сказать, глядя в его теплые серые глаза. — Наверное, нам лучше развестись…
— Ребенок? — муж спокойно пододвигается ближе и обнимает ее за плечи. — Что ж… это замечательная новость, Дореа. Я рад. Тебе нужно купить все для него и для тебя. Скоро твои платья уже не будут подходить.
— Но… Чарлус… он же… не твой, ты понимаешь?! — Женщина вскакивает с дивана, непонимающе смотря на супруга.
— И что? Ты моя жена. У тебя будет ребенок. Значит, он мой. У него будет моя фамилия. Это главное. — В его глазах читается уверенность и… понимание, а голос совершенно спокоен.
— Но…
— Спокойнее, милая. Ты не должна волноваться. Ты собралась уходить к… этому человеку? — он настороженно смотрит на жену.
— Нет! — ответ вырывается быстрее, чем она смогла бы это обдумать.
— Тогда все тем более в порядке. Иди, — он указывает на дверь и возвращается за стол. К своим документам. И с абсолютным спокойствием на лице.

Том никогда не говорил ей о своих делах. Он никогда даже не начинал разговора о чистоте крови или своих политических взглядах. Казалось, что он и не был причастен ни к каким разборкам и идеологиям.
Но сейчас Дореа ясно понимала, что она нужна была ему, чтобы добраться до Чарлуса. Но почему… этот вопрос не давал ей покоя. Во что такое мог ввязаться ее спокойный, надежный супруг, что им заинтересовался этот дьявол в обличье невероятно привлекательного мужчины, на красоту которого повелась и она. Как последняя дура!
И за что она теперь расплачивается. Недоверием своего мужа.

— Дореа. Как я рад, что ты пришла… — мужчина собственническим жестом притягивает вошедшую в гостиничный номер женщину к себе.
— Нет, Том. Я ненадолго, — она почти вырывается из его объятий.
— Что? — он недоуменно приподнимает бровь.
— Я только пришла сказать, что нам лучше не видеться больше. Никогда, — она отходит от него подальше к окну.
— Что? — он моментально оказывается рядом с Дореа и резко разворачивает ее лицом к себе.
— Я… Я замужняя женщина, Том. Тем более, старше тебя на семь лет. У меня своя жизнь. А тебе нужно думать о своей, — она снова отстраняется. И он видит на ее лице тщательно скрываемое отвращение.
— «Своя жизнь». О чем ты, Дореа? Ты ведь не любишь мужа. Так к чему тебе хранить ему верность и изменять самой себе? Давай забудем этот разговор, любимая. Ты просто переволновалась… — Том настойчиво пытается заглянуть ей в глаза.
— Нет! Я вполне серьезно, Том. Мы больше не увидимся. Никогда. Ни-ког-да!!! Понимаешь? — женщина раздраженно вскидывает голову.
— Но… Дори… — она никогда раньше не слышала у него подобного тона: мягкого, почти умоляющего…
— Прощай, — слово вырывается само собой.
— Ты думаешь, я тебя отпущу… любимая??? — в глазах появляется страшное выражение, пугающее ее.
— Отпустишь… любимый. У меня есть что рассказать о тебе. Поверь, — женщина смотрит ему прямо в глаза.
— С-с-стерва. Ты мне заплатишь. И твой муженек тоже, — угроза звучит в наполненном бешенством голосе.
— Да? Не будь столь самоуверен, Том. Прощай, — она поднимает упавшую на пол сумочку и уходит. Навсегда.

Если бы годы назад какой-нибудь незадачливый человек сказал, что Дореа будет вести дневник, то ему бы пришлось обратиться в Св. Мунго, куда его определенно послала бы весьма несдержанная мисс Блэк. Но… времена меняются…
И Дореа была счастлива и вести дневник, и наблюдать за своим сыном. Который быстро стал для нее смыслом существования.
Джеймс Чарлус Поттер.
Сын и наследник.
Маленький мальчик с иссиня-черными волосами отца и ее карими глазами.
Слава Мерлину, похожий на Блэков больше, чем на отца.
Слава Мерлину…

— Дореа, — женщина отрывается от вязания детских пинеток и смотрит на вошедшего в комнату мужа:
— Да?
— Я не хочу, чтобы ты продолжала общаться со своей племянницей Валбургой, — он обеспокоенно смотрит на нее и переводит взгляд на спящего в кроватке ребенка.
— Но… почему? — жена недоуменно смотрит на мужа.
— Ее семья связалась с очень подозрительными людьми, милая, — спокойный ответ, который пугает еще больше.
— С какими? — ошарашенный взгляд женщины.
— Это не так важно, Дори. Но причина в том, что эти люди очень опасны, — мужчина подходит к детской кроватке и ласково поправляет одеяльце на сыне.
— Опасны… но как же Валбурга и Орион… — в карих глазах появляется тень беспокойства.
— Ты им не поможешь, Дори. И не переубедишь. Это практически секта. Секта только для чистокровных. Это дело принципов, милая, — мужчина подходит к жене и нежно проводит рукой по ее волосам.
— Я…
— Просто пообещай, — мужчина смотрит прямо ей в глаза.
— Хорошо. Я обещаю.

Дореа Поттер никогда не думала, что ее сын окажется гриффиндорцем.
Но…
Джеймс Поттер был им. Так же, как и Сириус Блэк, что было совсем уж нереально. Потому что если попадание туда Джима можно было объяснить, как результат воспитательной деятельности Чарлуса, который сына обожал и баловал, то каким образом Сириус, воспитанный в лучших традициях семьи Блэк в целом и Валбурги в частности, оказался на факультете смелых и благородных, осталось одной из неразрешимых загадок Хогвартса.
Его матушка, по рассказам самого Сириуса, была отнюдь не в восторге.
Дореа как-то видела ее на платформе. Но Валбурга лишь презрительно посмотрела на тетку и прошествовала мимо. Очевидно, в ее личном табеле о рангах семья Поттеров теперь приравнивалась к пресловутым предателям рода и грязнокровкам.
Ну что ж… если так было суждено, то почему бы и нет?

Дореа Поттер умерла, когда ее сын учился на седьмом курсе в Хогвартсе, от магической лихорадки. Она так больше никогда и не увиделась с Томом Риддлом, да и не хотела этого делать, потому что Лорд Волдеморт был врагом их семьи и ее ни в коей мере не интересовал.

Чарлус Поттер не надолго пережил жену. Он так и не сказал сыну, что тот ему не родной.

Джеймс, оставшись один, стал вести себя намного серьезнее, что окончательно повлияло на мнение о нем Лили Эванс. И на ее решение выйти за него замуж.

Том Риддл принял решение разбить свою душу на большее количество хоркруксов после расставания с Дореа. Он сдержал свое слово и отомстил. Пусть не ей, но ее сыну. Который был и его тоже.

Говорят, что нет в магическом мире преступления страшнее, чем убить собственную кровь и плоть. Что цена за это убийство будет настолько велика, что убийца окажется на самом краю. Что магия сама отомстит за убитого.
Поэтому ни один сын не убьет отца, отец сына, а брат брата.
Поэтому практически всегда семьи в войнах оказываются на одной стороне.

Но Лорд Волдеморт этого не знал.
Не знает этого и Гарри Поттер.