The Winter Tale

Глава 1

The Winter Tale
- Мой мальчик,
Поди ко мне. Садись. Мне стало лучше.
Побудь со мной и расскажи мне сказку.
- Веселую иль грустную?
- Любую.
Нет, самую веселую!
- Зачем?
Зиме подходит грустная. Я знаю
Одну, про ведьм и духов.
- Хорошо.
Садись и расскажи мне как можно лучше,
Чтоб маму небылицей напугать.
Ведь ты умеешь.

Шекспир «Зимняя сказка»

1.
С самого утра небо было затянуто тяжелыми, грязно-серыми тучами, которые висели так низко, что Леонт, выйдя из дома, невольно склонил голову: словно испугался, что заденет эти тучи затылком.
Было тихо и очень холодно. Леонт любил эту тишину, потому и жил здесь, а не в Лондоне, где работал. Здесь – в деревушке, самая длинная улица которой составляла всего-то двадцать четыре дома – и только в одном из них жили волшебники.
Было воскресное утро, и Леонт отправлялся на свою обычную воскресную прогулку. Он всегда просыпался очень рано и больше не мог заснуть, а Кэтрин по выходным предпочитала спать подольше, и, не желая будить ее и сына, Леонт по воскресеньям час-полтора гулял. Иногда он бесцельно бродил по улицам деревни, но так как их было всего три, то прогулки эти трудно было назвать интересными, иногда – очень редко – куда-нибудь аппарировал прямо из дома, к кому-нибудь из старых друзей, которые, возможно, тоже не спали, а чаще всего (и в этот раз также) Леонт уходил в лес, который начинался почти сразу за деревней.
Лес этот казался странным не только живущим в деревне магглам, но и Леонту: там не было ни одного живого дерева, ни одной зеленой травинки, только голые стволы вокруг и бурая земля под ногами. Едва ли не каждые полгода в Мертвый лес приезжали маггловские ученые, брали землю, ветки, кусочки коры на анализ, но едва ли это помогало им выяснить, что же произошло с лесом. Леонт и сам этого не знал, мог только предполагать какое-то очень давнее и сильное черное колдовство, лишившее жизни деревья и землю. Разумеется, Мертвый лес был необитаем – там не было ни птиц, ни зверей, они даже случайно не забирались туда, словно какая-то сила отпугивала их, не подпускала к лесу. Леонт также помнил, что давным-давно, когда его родители вместе с ним только-только переехали в эту деревню, магглы решили посадить на опушке Мертвого леса молодые деревья, надеясь, что те примутся и через несколько лет скроют голые стволы, одним своим видом наводящие тоску и смутную тревогу. Но из этого ничего не вышло: молодые деревца в тот же день, как были посажены, засохли, а на следующий их стволы приобрели тот же серый оттенок, которым отличались все-все деревья Мертвого леса. Позже какие-то магглы купили землю, которую занимал лес, они хотели там что-то строить. Весь день рабочие валили деревья, а наутро все поваленные деревья стояли там, где и раньше, магглы не испугались, - и снова весь день слышался треск ломаемых веток, шум падающих стволов – а наутро лес снова стал таким, как раньше. Тогда магглы решили его сжечь. Леонт знал, что отдельные ветки из этого леса горели хорошо (однажды он проверил это), но весь целиком лес гореть отказался. Магглы чем-то поливали срубленные деревья – те не горели, только страшно дымили, магглы пилили стволы на мелкие кусочки – и пытались жечь их так – и тоже получали только едкий бурый дым. Наконец, промучившись ровно неделю, магглы уехали и больше не возвращались.
Когда Леонт был совсем еще ребенком, отец строго-настрого запретил ему даже смотреть в сторону леса, и до сих пор каждая прогулка там воспринималась Леонтом как нарушение запрета, но теперь он знал, что сам по себе лес не опасен. Там было пугающе тихо, тоскливо и иногда тревожно, но не было ничего, что могло бы причинить вред, во всяком случае, ничего подобного Леонт не видел. Впрочем, на всякий случай, своему сыну Леонт также запретил гулять там.
Дом Леонта находился совсем рядом с лесом – на самой окраине деревни. И чтобы оказаться среди мертвых деревьев, нужно было просто обойти дом и холм. Так он и сделал. И очень скоро серые стволы окружили его, трава под ногами исчезла, и тишина словно сгустилась, из прозрачно-утренней и легкой стала тягостной и тревожной. Леонт, не торопясь, шел среди деревьев, примечая знакомые очертания стволов, изгибы ветвей. Он знал, что почти у самой опушки стоит дерево с гнездом. Однажды, много лет назад Леонт залез на это дерево, чтобы убедиться, что прутики и веточки, из которых было когда-то сделано гнездо, стали такими же серыми, как все деревья в лесу. Леонт помнил, какой ужас охватил его, когда он заглянул в гнездо, в котором давным-давно жили птицы, они ухаживали за своими птенцами или только ждали их, когда лес в одно мгновение из живого и зеленого стал мертвенно-серым, каким был теперь. Таких гнезд в лесу было много, в одну из прогулок – около года назад – Леонт подсчитал их, но теперь уже забыл их точное число. В Мертвом лесу было очень мало поваленных деревьев, тех которые лежали еще тогда, когда лес был живым. Одно из них Леонт нашел месяц назад и теперь шел к нему, чтобы недолго посидеть на нем, а потом вернуться домой. Погруженный в свои мысли, шел он по Мертвому лесу, зная, что может не смотреть под ноги – все равно спотыкаться было не обо что: ни одной ветки не валялось на земле, ни одного камня. Тут среди голых деревьев Леонт заметил то, поваленное, к которому шел. Леонт ускорил шаг – и вдруг остановился: он до мельчайших деталей помнил, как выглядит лежащий на земле ствол, помнил очертания кроны и корней – и теперь эти очертания изменились. И не только они. Кто-то – но кто мог осмелиться на это? – обрубил крону и развел огонь у самого ствола. Леонт подошел ближе, чтоб убедиться в том, что черное пятно – это и в самом деле кострище. На стволе углем был нацарапан какой-то знак и кривая стрелка, указывающая вперед. Леонт посмотрел на часы. Было около восьми, а значит, почти час он мог еще оставаться в лесу. Не сомневаясь, он пошел туда, куда указывала стрелка. Он шел несколько минут, стараясь, на всякий случай, ступать очень тихо, и тут на одном из стволов заметил еще одну стрелку, такую же кривую и так же нацарапанную углем.
Под ней стоял тот же знак, что и на поваленном дереве. Леонт подошел поближе, чтобы рассмотреть его: какой-то кривоватый треугольник с двумя точками внутри – будто треугольное лицо. Интересно, что имел в виду тот, кто рисовал этот знак? Леонту ничего не приходило в голову. Впрочем, думал он, это могут быть какие-нибудь магглы, желающие поиграть в фильм ужасов (Леонт видел несколько таких фильмов), и тогда ему не стоит вмешиваться. Но что-то подсказывало ему, что это не магглы: не стали бы они тайно пробираться в лес – ведь ни Леонт, ни кто другой из деревни не видел, чтобы какие-то незнакомцы приезжали в деревню или уходили в лес. После третьей стрелки (она указывала направо) и треугольника Леонт понял, что незнакомцы действительно не желают быть потревоженными: не зря же они забрались так далеко в лес, – но он продолжал идти. Возле четвертой стрелки обнаружилось еще одно кострище и (Леонт сначала решил, что ему она мерещится) банка от консервов. «Любопытно, - пробормотал он, - и чем дальше, тем любопытней». Пятая стрелка оказалась последней: пройдя после нее около четверти мили, Леонт увидел… разбитый лагерь – около десяти серых и темно-зеленых палаток, несколько костров – и человек тридцать, одетых в похожие грязно-серые балахоны. Впрочем, подумал Леонт, возможно, что и не похожие и не серые, а просто грязные. Люди что-то готовили на огне, негромко разговаривали, кто-то просто сидел без дела, кто-то ходил вокруг лагеря, словно нес стражу. Вдруг Леонта заметили.
- Эй, иди сюда, - крикнул ему один из «стражников», как назвал их Леонт, - ты долго шел сюда? Дорогу нашел легко? Стрелки понятно расставлены?
Леонт подошел без особой охоты. Люди эти ему не понравились. Было в их лицах – во всех лицах – что-то отталкивающее, хотя Леонт точно не мог сказать, что именно.
- Доброе утро, - ответил Леонт, - я недолго шел. Да, все понятно.
- Вот и отлично. Ты через деревню шел, похоже. Не знаешь, Шеф еще не приехал?
- Нет, - быстро сказал Леонт, - во всяком случае, я его не видел.
- Он задерживается, - недовольно пробормотал его собеседник. – Стоило ли нас так торопить?.. Ладно, или к костру или куда хочешь.
«Стражник» ушел, а Леонт, не желая вызывать подозрения, но в тоже время опасаясь попадаться на глаза слишком многим, постоял несколько минут там, где его оставил «стражник» и только после этого – не торопясь, хотя хотелось броситься бегом, – зашагал прочь от этого странного лагеря. До самой опушки он не решался ускорить шаг: «стражник» говорил о каком-то «шефе», и Леонт боялся столкнуться с этим «шефом» - посреди леса и без палочки подобное происшествие казалось Леонту небезопасным. Выбравшись из леса, Леонт поднялся на холм, отделявший лес от деревни. Теперь нужно было отдышаться и привести в порядок мысли. Кто это люди? Не ученые, не туристы – Леонт был уверен в этом. Но кто тогда – ведь никого больше не интересовал Мертвый лес, большинство же – просто пугал. Леонт не мог представить себе кого-то, кто в здравом уме жег бы грязно серые ветки и рисовал углем на стволах мертвых деревьев. Все, кто приезжал в лес, относились к нему с настороженным любопытством, гуляли там – совсем недолго, и всегда – Леонт точно знал это – на ночевку оставались в деревне, не в лесу. Кто эти люди?.. Леонт снова подумал о том, что в их лицах есть что-то общее – знакомое и страшное, что именно Леонт не понимал.

2.
Он смотрел с холма то на лес, то на просыпающуюся деревню: то и дело кто-то выходил из дома, по дороге бегали трое или четверо детишек лет пяти – ровесники и приятели сына Леонта. За окнами его собственного дома уже мелькали тени – значит, Кэтрин не спит, и нужно поторопиться, чтоб она не тревожилась. Леонт бросил еще один взгляд на Мертвый лес и… вдруг непривычный звук вторгся в утреннюю тишину. Леонт оглянулся – и увидел, как по улице медленно едет старенький маггловский автомобиль. В деревне было несколько машин, но такой – Леонт был в этом уверен – точно не было. Может, это снова приехали ученые? Но они редко ездили поодиночке, да и машины у них были поновей. Или это какой-нибудь исследователь-энтузиаст или журналист, решивший написать о Мертвом лесе статью (один-два раза в деревню действительно приезжали журналисты)? И среди беспорядочных мыслей вдруг возникла одна – очень ясная и тревожная: кто знает, может, это тот самый «шеф»? Леонт сбежал с холма. Машина приближалась, в какой-то момент водитель притормозил и что-то спросил у детей, игравших у дороги, те замахали руками в сторону леса. Незнакомый водитель кивком поблагодарил их и поехал дальше. Леонт стоял у двери своего дома, когда машина проезжала мимо. Поравнявшись с Леонтом. Машина остановилась, и из нее вышел крупный мужчина лет тридцати. Леонт отметил про себя, что хотя волосы его – грязно-серые, но не седые – явно нуждаются в шампуне или даже просто в воде, и вообще вид у него очень уж неопрятный, одежда его выглядит вполне новой.
- Доброе утро, - обратился незнакомец к Леонту. - Не подскажете, где находится дом номер двадцать четыре по этой улице?
Уточнять улицу не было необходимости: двадцать четыре дома было только на этой.
- Да, конечно, - ответил Леонт и указал на стоящий в отдалении – почти на опушке Мертвого леса – потемневший и покосившийся от времени дом, - номер 24 – вот он.
- Благодарю вас, - голос незнакомца – хриплый и отрывистый – не понравился Леонту, казалось, что этому человеку трудно говорить и вот-вот примется лаять, - а вы здесь живете? Мы получается соседи с вами.
Леонт посмотрел на «соседа» и внутренне его передернуло от страха и отвращения: в лице, во взгляде этого человека было что-то, что роднило его с теми, в лесу. Незнакомец словно поймал взгляд Леонта и как-то странно ухмыльнулся:
- Раз уж мы соседи, думаю, нам стоит познакомиться. Мое имя Грейбек.
- Очень приятно, - тихо сказал Леонт. Тут дверь отворилась и на пороге показалась высокая светловолосая женщина, а из-за ее спины (вернее, ног) выглянул удивительно похожий на мать мальчик.
- Леонт, ты скоро?.. – заметив мистера Грейбека, Кэтрин запнулась и сказала с легким недоумением в голосе. - Доброе утро.
- Это наш новый сосед, - неохотно пояснил Леонт, - мистер Грейбек. Меня зовут Леонт Люпин, это моя жена.
- И ваш сын? – мистер Грейбек кивнул в сторону мальчика, который немедленно спрятался за матерью. - Очень приятно, миссис Люпин.
- Да, - нетерпеливо ответил Леонт, - да, очень приятно было познакомиться, мистер Грейбек. Думаю, мы еще увидимся.
- Разумеется, ведь наши дома стоят практически напротив, - Грейбек кивнул в знак прощания и снова сел в машину, желая, видимо, подогнать ее поближе к дому.
Оказавшись дома, Леонт ненадолго забыл о странном происшествии в лесу и о неприятном соседе мистере Грейбеке, таким вкусным был завтрак, такими веселыми – жена и сын.
- Мне снились медведи, - увлеченно рассказывал Ремус, позабыв о завтраке, - огромные лохматые медведи, а еще – корабль, который летел на рифы*. Это был очень страшный сон, папа. Правда, страшный, но я почти не испугался. Я как будто был совсем маленьким и бегал по снегу, а вокруг – медведи, и корабли, и ветер!.. И кто-то звал на помощь, но я почему-то не мог ничем помочь. Ты не думай, я не струсил, просто…
- Во сне так бывает, Ремус, - успокоил сына Леонт, - когда хочешь что-то сделать, но не можешь. И это зависит не от тебя. Я уверен, что ты не боялся.
- А теперь ты, - вмешалась Кэтрин, - доешь завтрак, иначе я пожалею о том, что читаю тебе на ночь – ведь тебе после этого снятся всякие ужасы, а на утро ты ничего не ешь.
- Нет! – испугался мальчик. - Я быстро все съем сейчас, а ты дочитай. Я хочу знать, что стало с бедным королем и девочкой. Ой, папа, а ты знаешь… - мальчик хотел сообщить отцу, что короля в пьесе тоже зовут Леонтом, но, заметив взгляд матери, осекся и принялся усердно уничтожать завтрак.
Кэтрин рассмеялась:
- Видишь, Леонт, как твоего сына можно заставить вспомнить о завтраке.
- А что будет, в тон ей ответил Леонт, - когда твой сын научится читать? Тогда ты не сможешь грозить ему оборванными на самом интересном месте историями.
- Я придумаю что-нибудь еще.
- Нет, - возразил Ремус, - когда я вырасту и научусь читать, я буду есть также много, как и папа. Тебе тогда не надо будет меня уговаривать.
Родители переглянулись и рассмеялись.
После завтрака Ремус убежал на улицу к другим детям.
Леонт сказал Кэтрин, что вымоет посуду сам, та согласилась, но выражение беззаботного веселья пропало из ее глаз: когда Леонту приходило в голову сделать что-то по дому без помощи магии, это значило одно – произошло что-то серьезное, что Леонт желает тщательно обдумать. Кэтрин ушла в гостиную – перед завтраком Ремус зачем-то вытряхнул из книжного шкафа почти все книги, и теперь их нужно было поставить на место. Леонт даже не заметил, что остался на кухне один. Он задумчиво тер тарелки и чашки, потом ополаскивал их и ставил сушиться. Мысли его вертелись то вокруг странной компании, собравшейся в лесу, то вокруг их нового соседа, не менее странного, надо сказать. Леонт понимал, что те люди в лесу и этот мистер Грейбек связаны, возможно, мистер Грейбек и был тем самым «шефом», который собрал их в лесу. Скорей всего так… Поставив последнюю чашку сушиться и сполоснув руки, Леонт выключил воду.
- Кэтрин! – позвал он, заметив, что жена ушла из кухни.
- Я в гостиной, Леонт, иди сюда.
Он вошел в гостиную. В камине горел огонь и его золотистый свет, его тепло делали комнату удивительно уютной. Светло зеленые шторы были раздвинуты, и в окно проникал слабый серебристо-белый свет, какой обычно бывает пасмурным зимним утром. Кэтрин сидела в кресле и что-то черкала в лежащей на коленях тетради, скорее всего – придумывала себе очередное весеннее платье, которых за зиму обычно набиралось так много, что половину Кэтрин раздаривала знакомым.
- Кэтрин… - Леонт неуверенно замолчал, - даже не знаю, с чего начать.
- Если так, - улыбнулась Кэтрин, хотя в ее светлых глазах появилась тревога, - то начинай сразу с конца, потому что иначе до конца не добраться.
Леонт задумчиво кивнул и сказал:
- Ты права. Да, с конца… я видел в лесу каких-то туристов. Или не туристов – я не знаю, кто эти люди, но их довольно много – и они разбили лагерь в самой глуши Мертвого леса.
Кэтрин схватилась за голову и рассмеялась:
- Леонт! Ты сначала напугал меня до смерти, а теперь такую чепуху говоришь! Какие-то сумасшедшие туристы решили поиграть в приключения – а ты уже уж не знаю что вообразил себе.
- Нет, Кэт, дорогая, ты не понимаешь, - покачал головой Леонт, - эти люди… это не просто люди. Возможно, среди них есть волшебники, не знаю, может там – только магглы. Но какие-то странные магглы, пойми. Они… они все похожи на этого Грейбека, нашего нового соседа. Он-то тебе показался странным?
- Да, - Кэтрин снова стала серьезной, - он не понравился мне. В нем есть что-то звериное. Что-то жестокое и… не знаю, как сказать… словно он способен причинить боль просто потому, что ему это приятно.
Звериное. Леонта иногда просто пугала проницательность жены и ее способность подбирать самые точные слова. Конечно, в мистере Грейбеке и тех людях в лесу было что-то звериное. Что-то волчье. Но не слет же это анимагов, в самом деле!
Леонт посмотрел на жену, догадавшись, что она думает о том же. Их взгляды встретились и внезапное подозрение – почти мгновенно ставшее уверенностью – одновременно пришло им в голову.
- Но что они все делают в лесу, Кэтрин?
- Мы должны предупредить Министерство, Леонт.
- Я сегодня же аппарирую в Лондон, Кэтрин.
В этот момент в дом вбежал Ремус – сообщить, что пошел снег.

3
В том, что «туристы» были оборотнями Леонт теперь не сомневался: служащий Министерства, с которым говорил Леонт чуть ли не танцевал, слушая рассказ о Мертвом лесе.
- Так вот куда они спрятались, вот куда! – приговаривал он. - Не беспокойтесь, мистер Люпин, все необходимые меры будут приняты… Непременно, непременно! А как, еще разок скажите, пожалуйста, соседа вашего зовут?.. – впрочем, давать какие-то более внятные объяснения служащий отказался, заявив, что любые сведения, касающиеся этого дела держатся в строжайшем секрете и ему, мистеру Люпину, он, мистер Камилл, совершенно искренне не советует даже упоминать о том, что он видел в Мертвом лесу – и что именно он это видел. И вообще, приговаривал мистер Камилл, стоит поскорей совсем забыть о Мертвом лесе.
Только Леонт не последовал разумным советам мистера Камилла и, вернувшись из Лондона, снова пошел в Мертвый лес, чтобы наверняка узнать, связан ли мистер Грейбек с теми людьми. Но, впрочем, не только поэтому, но и просто из какого-то болезненного, смешанного со страхом любопытства, которое толкало его (вопреки советам мистера Камилла) узнавать все больше о странной истории, происходящей совсем рядом его деревней, с его домом – с его семьей.
Опушка быстро осталась за спиной, и серые деревья окружили Леонта. Теперь он не просто гулял по этому лесу, но шел к определенной цели, а потому шел быстро. Он помнил, что первый из обнаруженных знаков был нарисован на стволе ближайшего поваленного дерева, и Леонт внимательно следил за тем, чтобы не пропустить это дерево. Наконец, он нашел его и заметил, что кострище стало больше и что угли в нем еще теплые, словно костер тут жгли совсем недавно. На поваленном стволе рядом со старым знаком был нарисован еще один – такой же: кривой треугольник с двумя точками. Кто-то прошел здесь, наверное, меньше часа назад. Леонт вспомнил, что, когда он оказался в лагере оборотней, их там было около тридцати, сколько же их теперь? Вытащив, на всякий случай, палочку, он пошел вперед, куда указывала стрелка, но теперь он шел намного медленнее, решив, что осторожность не повредит. До следующей стрелки было недалеко – через пять или семь минут неторопливой ходьбы Леонт заметил ее, а рядом с деревом, на котором она была нарисована – мистера Грейбека.
- Так вот кто сообщил Министерству о нас, мистер Люпин.
Леонт застыл на месте, сжав палочку. Наиболее разумным сейчас было оглушить Грейбека заклинанием и бежать, но он не мог заставить себя сделать это, не мог даже сдвинуться с места.
- Вы думаете, - резкий, лающий голос Грейбека словно наполнял весь лес, - что у меня нет знакомых в Лондоне, что меня окружают только оборотни, мистер Люпин? Те, кто не имеет ни связей, ни друзей? Вы ошибаетесь. И, боюсь, ошибка эта не принесет ничего хорошего ни вам, ни вашей семье.
- Мне очень жаль, мистер Грейбек, - тихо, словно задыхаясь от внутреннего напряжения, ответил Леонт, - жаль, что у вас есть друзья не только среди оборотней, потому что у таких, как вы, не должно быть друзей, никого не должно быть.
- Таких, как я, мистер Люпин? – Грейбек тоже понизил голос – и в нем теперь звучала угроза. - Не бросайте так легко эти слова. У вас ведь есть жена. И сын.
- Не трогайте их! – вместе с этими словами к Леонту вернулась способность действовать – и не успел Грейбек ничего предпринять – самоуверенность или просто глупость были тому причиной? – как заклинание Леонта сбило его с ног, а сам Леонт аппарировал прочь из леса.

4.
Снег шел весь день. К вечеру крыши домов, улицы, ветки деревьев – все было покрыто усыпано им, а возле тех домов, где были маленькие и не очень маленькие дети, выросли снеговики, снежные домики, замки и даже крепости. Ремус весь день лепил из снега медведя, не обращая внимания на остальных детей, которые к вечеру, собравшись вместе, выстроили большую крепость и стали играть «в осаду».
Ремус догадывался, что родители чем-то встревожены: отец еще утром куда-то ушел и вернулся совсем недавно очень встревоженным. Родители выставили его на улицу, сами же долго о чем-то говорили, а мать то и дело выглядывала в окно, чтоб проверить, все ли в порядке, а иногда мальчик замечал, что и отец наблюдает за ним из окна. Впрочем, тревоги взрослых мало интересовали Ремуса, гораздо больше его беспокоило то, что снег совершенно отказывался лепиться и уши у медведя все время рассыпались под пальцами или таяли, когда Ремус пытался сделать снег более «липким», немного его растапливая – немного, очевидно, не получалось. Наконец, после часа упорных стараний, одно ухо получилось – и надо ж было такому случиться, что именно в этот момент кто-то из «осажденных» запустил снежком в кого-то из «осаждающих», но промахнулся – и попал медведю в ухо!
- Эй, - возмущенно завопил Ремус, - Дик, ты попал мне в ухо!
Но на его крики никто не отозвался: детям в крепости было не до медвежьих ушей.
- Ты можешь найти плоские камушки или какие-нибудь гибкие веточки, воткнуть их ему в голову и облепить их снегом, - раздался вдруг над головой Ремуса неприятный, словно лающий голос. Мальчик подпрыгнул от неожиданности и обернулся: конечно, это был тот человек, который приехал утром на машине. Мистер… Ремус забыл его фамилию.
- Камушки? – переспросил Ремус. Их новый сосед испугал его сразу, как только появился, и теперь мальчику не хотелось с ним разговаривать. Да и родителям он, кажется, не нравился, - я попробую камушки. Спасибо.
Вдруг Ремус заметил, что из дома вышел отец. Заметив рядом с Ремусом их нового соседа, Леонт быстро подошел к сыну.
- Добрый вечер, мистер Грейбек, - холодно сказал он.
- Добрый вечер, мистер Люпин. Я говорю вашему сыну, что уши лучше сделать из камней или веточек.
- Мой сын вам благодарен, - резко ответил Леонт, - но впредь мы обойдемся без ваших советов.
Глаза мистера Грейбека странно блеснули. Ремус заметил, что они у него какого-то непонятного цвета – не зеленые, не карие, а будто бы желтые, как у кошек или каких-нибудь других животных. Отец смотрел на их нового соседа – Ремус не мог подобрать точное слово, он был слишком мал, чтобы оно нашлось в его словаре – Леонт смотрел на мистера Грейбека с отвращением и презрением.
- Разумеется, мистер Люпин. Думаю, вам придется обойтись без моих советов: так уж вышло, что я скоро – непредвиденно скоро – уеду из вашей деревни.
- Ремус, иди домой, - тихо сказал Леонт. Мальчик испуганно посмотрел на отца и послушно убежал.
- Ремус, - повторил мистер Грейбек, - хорошее имя, Леонт, сами придумали? Я его запомню. Не советую вам говорить так много неосторожных слов и смотреть на меня с таким презрением. Кто знает, что может случиться с вашим сыном однажды, Леонт? Вы же не будете с таким же презрением смотреть и на него? И не стоит вам больше ходить в Мертвый лес, или как вы его называете? Во всяком случае, не в полнолуние, Леонт.
Грейбек неторопясь развернулся и зашагал к своему дому, бросив напоследок:
- А оно скоро, Леонт, имейте в виду.
Снег скрипел под его ногами – почему-то именно эта деталь навсегда осталась в памяти Леонта: темный силуэт Грейбека и скрип снега под его тяжелыми сапогами. Несколько минут Леонт, словно зачарованный смотрел вслед Грейбеку, и даже когда тот скрылся за дверью дома, Леонт стоял и смотрел – теперь уже на летящий снег, медленно засыпающий следы.
Неожиданно – да, только сейчас – он понял, что треугольник с двумя точками внутри означал волчью морду.
Когда Леонт вернулся в дом, он сразу же услышал голоса Кэтрин и сына:
- Нет, Ремус, не сейчас, только перед сном.
- Можно, я тогда лягу спать прямо сейчас? И ты тогда дочитаешь мне до конца!
- Нет, Ремус, не поужинав, спать не ложатся!
- Тогда… тогда хорошо, но завтра давай ты научишь меня читать, а?
Кэтрин и Ремус сидели в гостиной, вернее, сидела только Кэтрин, мальчик бегал по комнате с маленькой черной книжкой, на обложке которой были изображены медведь и завернутый в пеленки младенец.
- Нельзя научиться читать за один день, Ремус.
- А я хочу! – Ремус сел на пол у ног Кэтрин. - Скажи, здесь написаны имена героев, да? А первый – король? Тогда я знаю, что тут написано «Леонт», а дальше кто?..
Кэтрин покачала головой и рассмеялась:
- Так ты и правда выучишься читать за один день, - потом она заметила мужа, стоявшего в дверях, - Ремус сказал, что мистер Грейбек говорил с ним… и что ты… говорил с мистером Грейбеком.
Ремус притих. Он понимал, что родители заговорили о чем-то очень важном и даже жутком, и хотя ему мгновенно стало скучно слушать их разговор, но шуметь и прыгать он не решался. Он отполз с книгой ближе к камину и внимательно рассматривал на список героев пьесы, пытаясь угадать, где стоит чье имя.
- Да, Кэт, я говорил с ним, - Леонт подошел к окну, раздвинул шторы и прижал ладони к холодному стеклу, - и он говорил с Ремусом. Все-таки мы должны уехать.
Мальчик, услышав эти слова, поднял голову от книги и удивленно посмотрел на родителей:
- Уехать?
Леонт и Кэтрин переглянулись.
- В другую деревню, Ремус, - объяснил Леонт, - куда-нибудь поближе к морю. Хочешь к морю?
- К морю? – задумчиво переспросил мальчик. - К морю?.. Да, хочу! Я смогу там играть в кораблекрушение, а не только лепить глупого медведя, к которому даже уши не приделаешь!
- Твой кровожадный сын желает утопить пару кораблей, слышишь, Кэтрин, - рассмеявшись сказал Леонт, - а все потому что ты читаешь ему на ночь…
- Я читаю ему на ночь Шекспира, Леонт! Чудесную пьесу о том, как один король сначала сошел с ума, а потом исцелился от этого безумия. А твой сын делает из нее какие-то свои выводы.
В девять Ремус – без единого возражения – отправился спать, а вернее слушать дальше «историю про бедного короля». К этому времени уже было решено, что уедут они завтра же. Ремуса это немного расстраивало, потому что он собирался слепить рядом с медведем еще и корабль, и ребенка, и крестьянина с пастухом – но, похоже, на новом месте (если там, конечно, будет снег) ему заново придется лепить медведя, а потом уж корабль и остальное.


5
Фенрир Грейбек точно знал, куда именно переселилась эта семейка. Всего несколько дней – дней оставшихся до ближайшего полнолуния – ему понадобилось, чтобы выяснить это. Месть этому ничтожеству Люпину казалась делом более важным, чем все остальные. Отомстить – и проучить его. Грейбека никогда не задевало отвращение, мелькавшее во взглядах всех до одного его знакомых; когда на него смотрели со страхом, ему даже нравилось, но вот презрения он не прощал – слишком ничтожны и слабы были те, кто презирал его, а ведь этот Люпин не просто смотрел презрительно, Фенрир отлично помнил, что сказал ему Леонт в Мертвом лесу.
Фенрир побывал в Лондоне, где у него были кое-какие знакомства, и узнал, что именно Леонт Люпин случайно наткнулся на лагерь оборотней и сообщил об этом в Министерство – и теперь Мертвый лес, идеально подходивший для замыслов Фенрира, был недоступен для него. Фенрир уже несколько лет собирал вокруг себя тех оборотней, которые не считали себя больными людьми или жертвами, а гордились тем, что они – оборотни, или хотя бы желали отомстить тем, кто с презрением к ним относился. И теперь ему нужно было место, где они могли бы собираться подальше от любопытных глаз и авроров. Впрочем, в Англии достаточно лесов, о которых идет дурная слава, и он, Фенрир Грейбек, найдет другой лес, но только после этого полнолуния: его он проведет в маленькой деревушке на юге Англии, куда четыре дня назад перебрались Люпины и куда следом за ними завтра поедет он, Грейбек.
С самого утра Фенрир чувствовал тот физический подъем, ту невероятную ясность разума – вернее даже, не разума – интуиции, нюха, какие бывают у него и у других оборотней, не стыдящихся и не боящихся своей сущности, только в дни, что предшествуют полнолунию. Ехать он решил на машине: так быстрей и удобней, чем в маггловском общественном транспорте, да и Фенриру нравились автомобили. Утро выдалось холодным и свежим, небо было затянуто тучами, но Грейбек чувствовал, что на небе – там за тучами, как часто бывает зимой – уже сейчас – бледный оттиск полной луны.
Деревня, куда переехали Люпины, мало чем отличалась от той, которую они покинули, разве что рядом с ней не было леса, ни мертвого, ни живого. Фенриру это было, конечно, несколько неудобно, ведь для того чтобы напасть на мальчика, того надо выманить его из дома, лучше всего – в лес, но леса рядом с деревней не было, значит, план было необходимо подправить. Впрочем, какая разница как именно он выманит ребенка из дома? Можно и не выманивать: прыгнуть в окно, может даже выбить дверь и так ворваться в дом, да мало ли способов…
Но выбивать двери не понадобилось. Весь день Ремус играл во дворе с ребятами, с которыми едва-едва успел познакомиться. Ему не нравилось в этой деревне, скорей, конечно, потому что все вокруг было чужим и непривычным (и медведя пришлось лепить заново), чем по каким-то серьезным причинам, но, играя с другими детьми, Ремус постоянно повторял, как хорошо ему жилось в другом доме, какие хорошие там были ребята, какой чудесный загадочный лес был за деревней, какого отличного медведя он слепил из снега, а еще собирался – корабль, и маленького ребенка, и человека, который этого ребенка принес и которого потом съел медведь – и вечером, когда уже начинало темнеть, трое мальчиков на год старше Ремуса не выдержали:
- Тогда чего ж ты здесь? - сказал один.
- Езжай туда, откуда приехал! – прибавил другой.
- И прямо сейчас! – грозно пискнул третий.
Остальные дети притихли: им тоже не очень-то нравились рассуждения о какой-то другой деревне с загадочным лесом («наверняка сочиняет, чтоб нас обидеть!»), о каких-то медведях и кораблях («наверняка, умничает!»), а потому если эти трое, решили про себя остальные, сейчас намылят шею новенькому выскочке и задире, то будет очень хорошо.
- Никуда я не поеду, - буркнул Ремус, - а вы трое на одного все равно не нападете.
- Еще как нападем! – уверенно заявил тот, который посоветовал Ремусу уезжать «прямо сейчас».
- А вот и нет! – Ремус выпрямился и стал напротив них. - Вы будете трусами, если сделаете так. И все увидят, что вы трусы. Вот.
- Это мы трусы?! – завопил тот мальчик, который первым выказал общее недовольство. - Сам трус! Сейчас я тебя… - и бросился на Ремуса. Через мгновение в снегу на обочине образовался подвижный ком, из которого время от времени высовывались руки и ноги, а иногда и головы мальчишек, его составляющих. Через минуту катания по земле, Ремусу удалось выбраться из кома, и пока никто этого не успел заметить, мальчик бросился бежать.
- Эй, чего вы ползаете! – крикнул кто-то из жавшихся в сторонке детей. - Он побежал к тем холмам!
- Давайте за ним!! – завопили хором мальчики – и дети бросились догонять Ремуса. Он убегал не потому, что боялся быть побитым, скорей ему просто хотелось подразнить тех, кто догонял его.
Зимние сумерки быстро сгущались, и когда Ремус выбежал, наконец, из деревни, а его преследователи не решились бежать за ним среди холмов и нехотя вернулись в деревню, было уже довольно темно, хотя до восхода луны еще оставалось немного времени. Ужасно злой на мальчишек и в то же время гордый тем, что сумел оторваться от преследователей, Ремус не сразу понял, что оказался один в почти полной темноте среди холмов, где не так уж легко ему будет найти дорогу назад: оттуда не было видно ни одного огонька деревни, так что Ремус даже толком не понимал, в какую сторону ему идти. Когда же он понял, что не найдет дорогу в такой темноте, то не испугался, а решил просто подождать восхода луны: утром небо было затянуто облаками, но сейчас оно почти полностью расчистилось и над головой Ремуса звезды из бледных и далеких точек превращались в капли яркого серебра, а луна должна была вот-вот показаться. Так прошло около получаса.
Мальчик сначала просто сидел на склоне холма и смотрел то на небо, то на серебристый снег кругом. Потом ему стало скучно, и он принялся лепить снеговика, но снег лепился очень плохо, и Ремус бросил снеговика, решив поиграть в то, как медведь напал на Антигона** – и был одновременно и Антигоном и медведем: он рычал и прыгал, а потом кричал «ой, помогите! Страшный медведь!» А потом он вдруг заметил, что стало очень светло: взошла луна. Она была совершенно круглой, серебристо-серой с алыми краями – такой луны Ремус еще не видел никогда. Мальчик повертел головой – и вдалеке разглядел темные очертания домов и следом за этим услышал голоса, среди которых узнал голоса отца и матери. Он хотел было крикнуть, чтоб они поняли, где он, но неожиданно кто-то сбил его с ног, кто-то, как мельком заметил мальчик, похожий на большую собаку. Ремус попытался подняться и бежать, но огромный черный зверь снова сбил его с ног. Ремус с ужасом смотрел в его ярко-желтые, полные ярости глаза, чувствовал его отвратительное дыхание, видел, как пар вырывается из его ноздрей и приоткрытой пасти. Мальчик почти ничего не понимал от ужаса и кричать тоже не мог. Он несколько раз пытался подняться на ноги и убежать, но волк (а это был волк) не пускал: он играл с ним как кошка играет с мышкой прежде чем съесть, или вернее – прежде чем бросить, замучив перед этим до смерти – и ему было в сто раз хуже, чем несчастному Антигону.
- Кэтрин, там кто-то есть! – как в полусне услышал Ремус голос отца, вдалеке мелькнул огонек фонаря, а потом волк опрокинул мальчика на спину и прежде, чем потерять от страха и боли сознание, Ремус увидел огромный серебряный диск луны.
…Какие тучи!
День будто ночь. А море и гроза
Хотят мою сиротку убаюкать.
Где ж барка? Тьфу ты, ветер валит с ног.
И эта темень! Что там? Рев какой-то.
Медведь, медведь! О боги, я погиб!

- Ох!.. – луч фонаря дернулся и на мгновение погас.
- Леонт, что случилось?!
- Я просто споткнулся обо что-то, не беспокойся… О, Кэтрин, Кэтрин, все, скорей сюда, сюда… это Ремус…

*на всякий случай: это все антураж одного из эпизодов «Зимней сказки» Шекспира
** Персонаж «Зимней сказки», которого загрыз медведь