Вечер нового дня- Как прошёл день? - спросил Артур, ковыряя вилкой в тарелке. Супер-сардельки-за-секунду уже давно опротивели, но что поделаешь? Орава малолетних сорванцов не оставляла времени на готовку. Спасибо, что вообще ждёт горячий ужин, а что каждый день одно и то же - ну так медовый месяц с деликатесами и нежным поцелуем на сладкое давно канул в прошлое.
Молли сидела за столом, подперев усталое лицо ладошкой, и смотрела, как муж ест. Новый день не принёс им ничего кроме пары синяков у близнецов да разбитой коленки Перси. Шестеро детей не шутка - Молли старела на глазах. Артур с печалью и нежностью подмечал новые морщинки, пролёгшие у уголков глаз, очертившие рот, лоб... Всего одиннадцать лет прошло с того дня, как они стояли, цепляясь друг за друга, у алтаря, всего несколько лет, а сколько всего изменилось. И сыновья подрастают, один за другим, хотя Артур знал, что за их спиной уже перешёптываются: сколько ж можно, ещё один, да во время войны. Молли была сильно старше всех этих молодых мамочек: Алисы Лонгботтом, Лили Поттер, - а им не ставили в вину, что они плодят детей в такое тяжёлое время… Что ж, шесть детей даже в старинном магическом роду - это очень много, особенно если род этот богат веснушками, а не деньгами.
- Как день? - и Молли подняла глаза, и Артур поразился её странному взгляду, словно направленному внутрь, списав его, впрочем, на усталость. Время течёт, и отцы быстро забывают, с чего все начиналось: с таких взглядов...
Она чуть встряхнула головой, откинув назад небрежно заплетённую косу. Медно-рыжая прядь выбилась из причёски, свесилась, закрывая глаза, золотистой змейкой по лбу, щеке, и Артур потянулся как раньше: коснуться нежно, отвести непослушный локон за ухо, провести ладонью по любимому лицу. Она вздрогнула, закрывая глаза, прижалась к этой широкой, красной руке с веснушками на тыльной стороне, с обкусанными ногтями - нервная работа - совсем как раньше, ухватилась за свой спасательный круг. Одиннадцать лет они вместе, в маленькой лодочке на двоих. Почему на двоих? На восьмерых - мальчишки, сыновья. И пусть пока они ещё только малыши, частенько огорчающие маму, но растут они непоседливыми и упрямыми, а значит, надеялся Артур, вырастут активными и упорными, смелыми и бескомпромиссными, умными и талантливыми. Пусть даже их отец - простой работник невысокого ранга, а мать вынуждена была бросить университет, чтобы вместо этого научиться чему-то не менее, а то и во сто крат более важному: материнству. И нельзя сказать, что у неё это не получилось - быть матерью.
Сверху, нарастая, донёсся детский крик, и Молли, сшибая стулья, помчалась баюкать младшенького.
Артур вытащил палочку и быстро уничтожил остатки ужина: голод голодом, а эту безвкусную гадость он терпеть больше не мог. Он спрятал палочку и сунул тарелку в волшебную мойку, которая медленно, с причмокиванием и странным дребезжанием, начала наполняться водой. Вовремя - сверху спускалась Молли, покачивая пухленький свёрток, в котором только и угадывался нос, покрытый конопушками да сомкнутые глазёнки с белесыми пока что ресничками. Ронни уже не плакал, успокоенный материнской колыбельной:
Ночь идёт на лапах мягких,
С моего глядит плеча.
Мой малыш, не надо плакать,
День прошёл, ушла печаль...
Артур и сам был бы рад быть младенцем, которому только и забот: поплакать, поесть, поспать на материнских руках. Не надо ежедневно таскаться на работу: любимую, но неприбыльную; не надо выслушивать насмешки сослуживцев и получать пинки от начальства; не надо видеть расстроенные глаза жены, которой не на что купить сыну тёплое одеяльце.
На подушке золотится
Шелковистый локон твой...
Что тебе сегодня снится?
Спи, мой мальчик, спи, родной...
Он поднял голову и увидел, что Молли осторожно уложила укутанного спящего Ронни на кресло и сидит, опершись одной рукой о стол, а другую положив на живот, словно оберегая его. И этот жест, повторенный шестикратно за одиннадцать лет, эта знакомая поза - догадка пронзила Артура, и он выдохнул:
- Неужели?.. - и когда она кивнула, слабо улыбаясь, радость затопила его, и он снова еле слышно спросил, не сомневаясь в ответе, почти утвердительно, вместив в короткое слово всю отцовскую гордость за ещё шестерых таких, посапывающих и причмокивающих во сне:
- Сын?
Но Молли неожиданно широко улыбнулась, морща веснушчатый нос, и задорно мотнула головой, разом нарекая, утверждая и уведомляя о своём решении:
- Это Джинни.
