Глава 1– Рубите ей голову! – крикнула Королева во весь голос.
Никто не двинулся с места.
– Кому вы страшны? – сказала Алиса.
(Она уже выросла до своего обычного роста.)
– Вы ведь всего-навсего колода карт!
Льюис Кэрролл
Действующие маски
Северус Снейп
Питер Петтигрю
Люциус Малфой
Гарри Поттер
Беллатрикс Лестранж
Пролог. Комедия масок
– Протухло что–то в Датском королевстве, вам так не кажется?
Четыре маски: три, а напротив – одна, спиной к стене, преображённой в колонну. Барокко, пышность, тяжеловесность, строгость, чему отчего-то не противоречит пуританский чёрный и серый трёх мантий. Зелёный четвёртой выбивается из тона настолько, что хочется его вычеркнуть.
– Что?
– Запах слышите? Я уж устал от вони.
– Чего?
– Предательства.
Кажется, трое играют между собой, четвёртый им не подыгрывает пока – молчит и ждёт. Четыре маски. Та, что посередине, что начинала разговор, – ребёнка, розовощёкая, с улыбкой до ушей, с глазами, однако, чёрными (обычно у таких детей они небесной синевы) и волосы у маски в тон глазам. Слева от ребёнка – вепрь, его клыки не так страшны, как его улыбка. Вепрь улыбается ребёнку. Справа – ангел, у ангела глаза, и цвет волос, и крылья, и одежда (светлей, чем остальные мантии, и с серебристой нитью) – всё подходит под маску. Он говорит:
– Вы полагаете предатель рядом, здесь даже?
– Возможно справа от меня! Или напротив.
– Вот та колонна?
– Нет, вон тот червяк, что вкруг колонны обвился в три кольца.
– Ну, кольца червяка возможно разрубить одним ударом.
– Ты думаешь? Тогда руби!
– А что, если не он источник вони?
– Всегда был он! Друзья, как и враги, от вони той страдали достаточно, пришёл черёд убрать, чтобы дышать свободно.
Всё это разговор трёх масок. Четвёртая по-прежнему молчит. На лице того, что у колонны, – маска змея. И даже высунут раздвоенный язык, и кожа чешуйками поблёскивает в бликах свечей. Огромный зал школы наполнен масками, над головами не небо, но круглый купол церкви, и витражи на стенах бросают в залу тысячи разноцветных всполохов. И каменными кольцами свилась над масками змея.
Интермедия
«…по всем коридорам Школы, заглянул во все закутки и подвалы (всё-таки, я бывший мародёр!), под все лестницы – Его нет. В кабинет Директора зайти не осмелились, но Его и там нет – это точно. Миссис Лестранж безумна, Люциус деловит, Снейп мрачен.
Гарри Поттер – в подвале, куда его мы вчера посадили, когда поймали. Но я его всё равно боюсь. Лорд-то… исчез…»
Действие первое. Утро. Слухи. Лестницы
Сегодня даже лестницы, казалось, сдвигались чаще обычного. По ним то и дело кто–то пробегал – вверх или вниз. Хогвартс полнился самыми невероятными слухами. Лорд покинул нас, пропал, убит, взят в плен, подвешен на Астрономической башне, перешёл в лагерь противника, украден Родольфусом Лестранжем… зачем? И почему? И что теперь?
В одном из переходов Замка стояли двое. Разговор, видимо, продолжали, прерванный несколько раньше, и речь шла о тех самых слухах.
– Ты до сих пор ничего не сказал, Северус. Нам нужно разобраться с этим, иначе на кого первого падёт подозрение? Не пожимай плечами, на меня! – высокий человек в серебристой мантии говорил тихо и взволнованно.
– Мания величия, Люциус. Есть ещё Беллатрикс, Петтигрю и я – все, кто видел его вчера вечером, – человек в чёрном с отстранённо-скучающим видом разглядывал противоположную стену.
– Да, ты прав, мы одинаково под подозрением. Но легче ли от этого?
– Кому как, – пожал плечами черный.
Из-за угла вышел третий, одетый в серую мантию. Заметив его, серебристый отступил и брезгливо поморщился. Черный промолчал.
– Лорда я не нашел, – бодро сообщил серый и продолжил, не дожидаясь ответа: – А как у вас дела?
– Стараешься оправдаться, Петтигрю? – это произнес черный. Серый взглянул на него со страхом и негодованием.
– Я и так невиновен! – он бросил на того, кто в черном, быстрый взгляд и тут же отвел глаза. – Чего мне-то оправдываться? Вот вы оба…
Серебристый усмехнулся:
– Позвольте спросить, раз уж зашла речь о виновности и невиновности, – обратился он к собеседникам, – боюсь, сам я этого никогда не пойму: мы хотим узнать, куда и по чьей вине исчез Лорд, или… – он сделал паузу, – или доказать собственную невиновность, а вместе с тем – виновность другого? Если уж на то пошло, ты, Северус…
– Лучшая защита – нападение, Малфой? – отстраненно спросил черный. А серый подпрыгнул от возмущения:
– Не собираюсь я никого обвинять, лишь бы оправдаться! Я выясню… выясню все ради Лорда! Я найду и спасу его, как уже было однажды! Мне нет дела до ваших склок!
– Другой вопрос, – продолжал серебристый, – с чего вы вообще взяли, что Лорда необходимо спасать?
Черный едва заметно усмехнулся. Будто не заметив этого, серебристый пожал плечами, отворачиваясь от собеседника.
– А это что такое? – воскликнул он.
На противоположенной стене, куда нечаянно упал его взгляд, свилась огромная каменная змея. Её кольца образовывали нишу, где сейчас собралась вовсе непонятно откуда взявшаяся вода.
– Уж не Лорда ли в эту змею трансфигурировали?.. – пробормотал серебристый. – И он нас сейчас слушает.
– Может, займемся делом, – черный тоже внимательно смотрел на змею. – Например, поищем Лорда?
Серебристый вздохнул, а серый пробормотал: «И без вас справлюсь!»
Интермедия
«Пусть боятся те, кто виновен. А это не я! Но кто же? Может, Поттер? Не сбежал ли он? Зачем он вообще шнырял по Замку? Может подстраивал ловушку Лорду? Чего Снейп такой спокойный? Может, он и есть виновный, просто хитрит? Замок стал страшный. Ненавижу горящие свечи. А сейчас их тысячи!»
Коридоры все тише, оплыли в высоких шандалах свечи. Некогда их менять. Никто не замечает этого. Сам воздух напоен страхом, наэлектризован неуверенностью. Человек в черном все мрачней и молчаливей. Где ваша ирония, профессор? Убита?
Действие второе. День. Беспокойство. Гостиная
– Барокко, в самом деле, – пробормотал серебряный.
– Что? – нервно откликнулась высокая женщина в фиолетовой мантии. Она сидела в кресле очень прямо.
– Барокко, Беллатрикс, – повернулся к ней серебряный, – в семнадцатом веке некий Джованни Лоренцо Бернини…
– Я помню, – перебила женщина в фиолетовом. – Причем здесь это?
– Похоже, – пожал плечами серебряный. – Видишь, там морда горгульи особенно отталкивающая. Собственно, барокко – это, в каком-то смысле, эстетика смерти.
– О чём ты, Люциус? – вздрогнула женщина и раздражённо поправила вуаль, которой на ней не было минуту назад. – Лорд жив!
– Видишь ли, дорогая Беллатрикс, меня, – задумчиво ответил Люциус, удивлённо рассматривая ставшие вдруг чёрными перчатки. Серебряная вышивка змеилась по контуру манжета и свивалась клубком змей, – раздражает барокко. Эти фантазмы, горгульи… чёрные перчатки, твоя вуаль…
– Вуаль, Люциус? – женщина едва сдерживалась. Но тут она тоже заметила вуаль, ставшую вдруг густой и ажурно-бордовой.
– Как ты думаешь, почему замок так меняется и так меняет нас? – не замечая, как дрожит между ними воздух и стремительно плавятся свечи, спокойно продолжал Люциус. – Чья здесь воля? Кстати, Снейп…
– Откуда мне знать? – вдруг выкрикнула фиолетовая, с омерзением сорвав с себя вуаль. – О чем ты вообще? Причем здесь этот предатель?! Я не…
– Почему кричит миссис Лестранж? – черный вошел незаметно и остановился за одним из пустующих кресел с бордовой обивкой.
Интермедия
«Кажется, нужно опять стать крысой. Так безопасней. Так всегда безопасней. Они совсем взбесились! И кто вырезал эти мерзкие рожи в ступеньках? Никогда раньше не замечал их… Так кто виновен? Может, Люциус – так спокоен! Хотя спокоен и Снейп… А Беллатрикс слишком нервничает… Но точно не я, не я! Какой же страшный стал Хогвартс!»
Весь замок – от Башни до подземелий – один огромный склеп. Усыпальница великих магов. Станет ли и твоей могилой, черный человек, эта роскошная ловушка?
Белый цвет спасает лишь отчасти в этой темноте. Почему не зажгут свечи? Эй, где домовые эльфы?! Где хотя бы крыса Петтигрю? Он там не съел Лорда? Или Поттера? Кстати, нужно проверить, здесь ли еще наш герой, да, Северус? Его вообще кто-нибудь сегодня видел?
– Наш герой на месте, – с иронией отвечает черный.
– А… впрочем, я тебе не… Сам пойду проверю.
– Как пожелаешь, Люциус. Не испачкай мантию о стены подвалов.
– Ирония неуместна.
Действие третье. Вечер. Суд. Кабинет директора
В кресле с высокой спинкой, с подлокотниками-львами, с ножками-драконьими лапами сидел Питер Петтигрю. Он обводил пристальным взглядом собравшихся: впрочем, никого взгляд Питера не пугал – серебристый только презрительно кривил губы, женщина в фиолетовом смотрела поверх головы «судьи» – на змею, обвившую колонну за троном. В свете факелов тускло блестели ее тугие, чешуйчатые кольца. Черный тоже иногда бросал взгляды на змею, но чаще он, единственный из всех, смотрел на Питера. И тогда пугался судья. Ему безразлично было презрение серебристого (школу презрения он прошел хорошую), его не интересовал фанатизм той, в фиолетовом, что сейчас смотрела на змею у него над головой (опасно все-таки занимать этот трон!..), но столь пристальное внимание черного – с которым он делил ту самую школу – не было сейчас ничего, способного напугать Питера больше.
– Итак, – неловко начал серый, – Лорд пропал еще ночью… едва ли он исчез по своей воле, мне кажется. А потому мы собрались здесь… – он осекся и не без самодовольства поправился, – я собрал вас здесь, чтобы выяснить, кто же виноват в исчезновении Лорда.
Серебристый усмехнулся, фиолетовая наконец отвела глаза от змеи и впилась горящим взглядом в серого. А черный, напротив, сразу потерял к нему всякий интерес.
– Давайте зададим прежде всего вопрос, который необходимо задавать в таких случаях, – и – хором с серебристым, – кому выгодно?
– Cui bono? – впрочем, последний произнес это не с той торжественной серьезностью, какая была слышна в голосе серого, скорей уж – насмешливо.
Женщина в фиолетовом громко расхохоталась:
– Неужели, есть какие-то сомнения?! – она бросила гневный взгляд на чёрного, но осеклась, заметив, что по подолу ее мантии сплетается широкое бледно-лиловое кружево.
– В чьей виновности не сомневается миссис Лестранж, – чёрный не опустил глаза, – полагая, что сама вне подозрений?
Судья беспомощно заёрзал на троне, чувствуя, что вот-вот и сам окажется среди подозреваемых – но он-то точно знал, что невиновен!
– Ты как будто не знаешь! – огрызнулась та, что в фиолетовом, и с трудом отвела взгляд от кружева, которое становилось все причудливей и пышней. – Я никогда не сомневалась… Никогда!
– Каждый равно под подозрением! – вдруг выпалил серый, невольно вскидывая голову: острый воротник внезапно вырос на мантии и воткнулся ему в подбородок. – А потому помолчите, дайте мне договорить.
Серебристый криво улыбнулся, черный кивнул, словно приглашая серого продолжать. Фиолетовая ничего не услышала: вдруг она почувствовала дурноту, ей словно не хватало воздуха – и только попытавшись поглубже вдохнуть, она поняла, что ей мешает корсет.
– Будь ты проклят… – пробормотала она.
– Я? – испуганно пискнул серый, заправляя за ухо выбившийся из судейского парика локон. – Я ничего еще не сделал, я только говорю…
– Хвост сообщает нам то, что мы и без него знаем, Беллатрикс, так что ты ничего не прослушала, – вмешался черный.
– Я… – серый икнул от страха, – я подвожу итог, миссис Лестранж. Сум-мирую имеющиеся сведения…
– А какие, собственно, сведения у нас есть? – серебристый внезапно заметил красное пятно, расползающееся на светлом рукаве, и с подозрением посмотрел на Снейпа.
– Мы знаем, что сегодня ночью пропал Лорд, – бодро начал серый, но фиолетовая сразу же перебила его:
– Я бы предпочла не болтать о том, что Лорд пропал, а выяснить… выпытать у того, кто похитил его, где он! – она судорожно вдохнула – корсет сжимался все туже, а под мантией начал расти кринолин.
– И кого предлагает пытать миссис Лестранж? – поинтересовался черный. – Меня? Крысу? Люциуса? А может, себя? Может, вам известно, где Лорд? Никто ведь не исключает, что все происходящее – всего лишь грандиозная провокация, имеющая целью найти неверных, а? Признайтесь, Беллатрикс, вы знаете, где Лорд?
– Я знаю, что ты предатель! – на женщине фиолетовая мантия окончательно сменилась пышным платьем, чёрные волосы падали на высокий фиолетовый воротник тяжёлыми косами. Женщина в кринолине хрипло рассмеялась, отбрасывая веер, и подняла взгляд на чёрного. – Убью тебя и спасу Лорда!
– Убить не сложно, леди, – насмешливо парировал чёрный. Его одного, казалось, барокко не замечает, – а вот спасёте ли вы этим Лорда – я не знаю.
– Но знаю я, – неожиданно спокойно ответила женщина, разглаживая кружево на широких рукавах.
– Мне кажется, мы лишние здесь, Петтигрю, – покачал головой серебристый и небрежно кивнул серому, – слезай с трона и пошли. Они разберутся.
– Но как же, – попытался возразить серый, снимая жаркий парик, – суд, справедли…
– Идём! – прикрикнул серебристый, быстрым шагом выходя из кабинета. Серый поспешил за ним.
Женщина в кринолине и тот, кто в чёрном, остались стоять лицом к лицу, одни.
Интермедия
«Одной мышью будет меньше».
Если заглянуть в зеркало Еиналеж, что там будет? Сейчас уверен: те же тяжелые в золоте и пурпурном бархате портьеры, сбоку, вдоль одной из них спускается кисточка. Если потянуть за нее, откроется дверь в камне, туда ты спрячешься ото всех. Итак, когда жених придёт поутру, чтоб разбудить тебя, ты будешь мёртвой. В зеркале желаний пусто, Профессор. Даже ваш взгляд его не изменит – мое вычурное зеркало. Кстати, вы заметили раму из бронзовых виноградных лоз?
– Северус, ты же понимаешь, что я делаю это не по своей воле… Но здесь принципы, а Малфои чтят идею и закон, – к тому же Поттер сбежал. Кто-то же ему помог?
– Ты умрешь предатель! Но прежде скажи, где Лорд? Иначе…
– Завтра, на карнавале.
– Его не будет! Лорд пропал!
– Карнавал будет. Так считает замок. Видишь, он готовится к празднику.
Действие пятое. Ночь. Приговор. Большой зал
…змеи, горгульи, ухмыляющиеся рожи в ступеньках, причудливость, бархат и пышность барокко, подавляющая своей избыточностью и равнодушием – зачем изменять мир вокруг себя? Чтобы спрятать? Да, чтобы спрятать и запутать.
Двое в чёрном стояли лицом к лицу в маленькой круглой комнате, скрытой в одной из колонн Большого зала. По мере разговора комната всё больше принимала форму шара, где в центре – двое в чёрном, мужчина и мальчик. Изгибались по форме пола ножки красного кресла, зарастало стеной окно. Впрочем, оно никуда и не вело, поэтому ему позволили стать точкой. Мальчик даже проводил взглядом синий всплеск на багровой стене.
– Нельзя убрать этот цвет?
– Убери, – пожал плечами маг, не обратив внимания на раздражение мальчика.
– У меня… он мешает мне думать.
– Сомневаюсь, мистер Поттер, что вы вообще способны думать, иначе вас бы здесь не было, – скривил губы профессор, – но ваша воля, сделайте стены светлее. Белыми не рекомендую – перестанете думать вовсе, да и меня радуга раздражает.
Будто не услышав последних слов, мальчик долго смотрел в пол, над чем-то размышляя, затем спросил, запнувшись:
– Вы сказали, мне можно сегодня ночью…
– Да, Поттер, – откликнулся мужчина, откидываясь в кресле, – или вы до сих пор уверены, что я ваш враг и собираюсь скормить вас Упивающимся?
– Не знаю! Уж точно не друг!
– Вам не занимать истеричности, Поттер, – процедил мужчина и отвернулся, – ну, что ж. В любом случае, вам больше некому довериться, – затем, помолчав, мужчина добавил с усмешкой: – Все мы отпетые плуты; никому из нас не верь.
– Что? – мальчик насторожился.
– Вы книг не читаете, да, мистер Поттер? – холодно осведомился мужчина и скучным голосом, прервав возмущённый возглас собеседника пояснил: – Это слова Гамлета. К Офелии. Слышали о таких, я надеюсь?
Они вновь стояли друг против друга. Оба в молчании, но все было напряжено так, будто они ссорились одними взглядами.
–…но главное: не открывайте лица, – наконец проговорил мужчина. Мальчик не ответил. – Когда увидите вспышку, осторожно выходите из тайника и бегите. Но не снимайте маску, не открывайте…
– Понял, – резко ответил мальчик, а, помолчав, спросил: – Как же Волдеморт? Где он?
– Не знаю, – рассеянно ответил мужчина. А мальчик нахмурился. – Не в замке. Или делает вид. Но в любом случае, он скоро вернется. Мне пора: карнавал в разгаре, и я там нужен.
Мальчик не посмотрел вслед мужчине, когда тот вышел из круглой комнаты-колонны. Багровые стены на миг вспыхнули серебристым, осветив изумрудную морду змея, и погасли.
Человек в зелёной мантии – последние капли черного растворились в изумрудном, едва он вышел в Зал – теперь стоял спиной к колонне, три маски – Ребенка, Ангела и Вепря спешили к нему.
Эпилог. Смерть героя
Яркая зелёная вспышка предваряет слова Ангела:
– Так убит? – заботливо склоняется над Змеем.
– Мертвее камня! – Вепрь решается подойти и тронуть ногой изумрудное тело.
– Значит, все. Сними с него маску, Петтигрю, – приказывает Ребёнок, брезгливо отворачиваясь, – скоро вернётся Лорд.
– Так он не…
– Не болтай ерунды! – обрывает Ангел.
– Возьмите тело прочь, – бросает Ребёнок, уходя.
В Замке светлеет, исчезают горгульи и змеи, тает купол храма – словно черные тучи расходятся после грозы, и вот – над Большим залом вновь царит ярко-голубое небо; зарастают колонны, прежде скрывавшие в себе тайники, бронзовые виноградные лозы роняют тяжелые свои ягоды, увядают; то здесь, то там появляются пропавшие было портреты; помпезный трон вновь становится обычным, хоть и высоким креслом; торжественность сменяется привычной неудобно-уютной обстановкой. Каменная змея расплетает кольца.
– Значит, всё-таки Северус наградил тебя кринолином, Беллатрикс, – шепчет серебристый, бросая рядом с мёртвым маску ангела, – а меня перчатками и кровью на мантии.
Кто-то торопливо пробирается к выходу из залы. Но его не замечают, а он не оборачивается, ему многое нужно сделать. Потом, потом… «Войскам открыть пальбу».
