Глава 1
Глава 1. Мальчик, который выжил.
На Приват Драйв гасли фонари. Не сами они гасли.
Известный своими фокусами-покусами наркоман-марихуанщик Думбльдик опять вызвал из астрала розовых крокодилов и
они били лампочки в ночи.
Неожиданно в поле его зрения появилась зелёная с
фиолетовыми крапинками кошка в чёрных очках. Это была
бакалавр естественных наук Минерва Самогоногалл. С тех
пор, как у профессора Артишоки получилось вырастить
мандрагошек, Думбльдик никого не видел в человеческом
облике...
Послышалось громкое жужжание, но наши герои не обратили
на него внимания: Думбльдик по причине собственной
занятости мировыми проблемами дрессировки розовых
крокодилов, а Самогоногалл просто не могла его услышать.
Когда она превращалась в кошку, профессор Градд вертел
перед её носом своей волшебной палочкой, и узел, в
который он её завязал, поверг Минерву в такой шок, что
кошка у неё получилась с бананами в ушах.
В небе вспыхнули разрывы снарядов - украинские зенитчики
не зря ели свой хлеб. Президент Буш начал своё
внеочередное выступление перед своим народом, призывая
защитить общественный туалет в Кабуле любыми средствами
демократического мира. Вся эта паника возникла лишь
оттого, что Огрид (а это был именно он) своей бородой
был очень похож на дедушку всех террористов
Усаму-бен-Ладена. Он ехал на бронированном трёхдверном
мотоцикле-кабриолете (сами догадайтесь, как это у него
получалось) и держал в руках какой-то свёрток. Но, к
несчастью Думбльдика этот свёрток нельзя было курить - в
нём находился вовсе не план, а всего лишь маленький
мальчик... Гарри Поттер, единственный выживший после
попойки, когда злобный Ван-дер-Монд угощал всех своей
убийственной зелёной настойкой на листьях черёмухи.
Глава 2. Исчезнувшее стекло.
Почти десять лет три месяца и одиннадцать дней прошло с
тех пор, как Верден Дуршлаг-Петровский нашёл на пороге
коммунальной квартиры сына соседа по комнате шурина его
двоюродного брата. За это время Приват-драйв сильно
изменилась: серые пятиэтажки стояли теперь на месте
аккуратных особняков, а ровные ряды садов превратились в
детские грибки (красные, в белый горошек). Да и улица
теперь называлось не «Приват-драйв», а просто и
романтично: «Улица Вязов». Детишки, играя на улице,
часто приговаривали: «Запри дверь ночью и спи крепко или
придёт Гарри, заберёт тебя и съест». Но Гарри Поттер не
ел детей и даже не пил их крови: ведь в ней так мало
спирта.
И всё же, хотя за пивом приходилось идти через улицу,
Гарри Поттер жил здесь.
Он спит, но через десять минут он проснётся, – это была
привычка, выработанная годами. Через десять минут
дворник Василий, выходя подметать улицу, запнулся о
Гаррину голову. Это происходило изо дня в день вот уже
много лет.
Гарри перекатился на другой бок и попытался вспомнить
сон, который он только, что видел, но не вспомнил.
Послышался голос тёти Петиции: «Гарри, ты уже пришёл?»
«Почти что», - проворчал Гарри, и подумал, что пора уже
придти совсем. «Гарричек, иди завтракать», -
промурлыкала тётя – «Иди кушать, пока бекон не подгорел,
сегодня же день рожденья Дули!» «Сегодня день рожденья
Дули», - подумал Гарри – «Опять по всему дому будут эти
весёлые гости и тупые клоуны!» Гарри ненавидел клоунов,
он так и не смог привыкнуть к ним, хотя по каждому
поводу, Дуршлаг-Петровские приглашали целый автобус
клоунов и они были везде, даже в буфете под лестницей,
где Гарри пытался хранить свои запасы спиртного
(регулярно опустошаемые если не Гарри, то клоунами).
Гарри сонно ввалился в квартиру и начал искать носки,
чтобы снять их. Носки оказались у него на ногах. В
комнате стол был завален подарками. Дуля, как и хотела,
получила в подарок выделенную телефонную линию с выходом
http://www.potter.ru/, бутафорские очки, сломанные
посередине, чучело полярной совы и накладной шрам в виде
знака «Осторожно, высокое напряжение!». Также на столе
стояло пиво. «Зачем Дуле пиво?» – подумал Гарри и выпил
его сам. Надо заметить, что Дуршлаг-Петровские считали,
что Гарри слишком маленький и тощенький, и всегда
пытались накормить его до отвала, а Гарри, который из
всей еды предпочитал манную кашу и винегрет, очень
сердился, и кидал едой в клоунов. Но сегодня, клоунов
было слишком много, и Гарри был осторожен. Поэтому,
когда на кухню зашёл дядя Верден, Гарри наворачивал
бекон. «Гарричка, неужели ты и сегодня ночевал на улице,
мы с Петицией так волновались, ведь асфальт очень
жёсткий и холодный», - сказал он вместо утреннего
приветствия. Приблизительно раз в пять минут он поднимал
глаза на Гарри и уговаривал его не разговаривать на
улице с незнакомыми нетрезвыми людьми. Гарри, который
был знаком со всеми нетрезвыми людьми на улице Вязов,
очень злился, но вспоминал клоунов и решал, что его дядя
– это ещё не самое плохое, что может случиться с
человеком.
Вошла тётя Петиция. «У меня ужасные новости», - сказала
она – «Миссис Фигг только что позвонила и сказала, что
её муж объелся груш, и она не сможет присмотреть за
Гарри». Гарри расстроился: конечно, старая бабка
постоянно донимала его рассказами о своих домашних
тараканах, Ниф-Нифе, Нуф-Нуфе и Наф-Нафе, но на неё
можно было не обращать внимания, а её тараканы очень
забавно ставили друг другу спиртовые клизмы на
брудершафт.
«О, боже», - сказал дядя Верден – «но мы можем оставить
его дома с парой-тройкой клоунов, ему будет весело». «А
потом вернётесь, и увидите, что дом взорван», - прорычал
Гарри, он понял, что дело неладно: Дуршлаг-Петровские
собирались в зоопарк, и не просто в зоопарк, а в зоопарк
вместе с Гарри, что непонятно, поскольку экзотические
звери гораздо симпатичнее и тем более отделены от
зрителей решёткой. (А в это время розовые крокодилы
Думбльдика уже начали окрашиваться в зелёный цвет.)
Раньше у Гарри иногда было ощущение, что совершенно
незнакомые люди узнают его на улице, но он не обращал на
это внимание: мало ли какие моменты своей жизни он не
помнил. Но когда с ним начали за руку здороваться
обезьяны, а конь вернул пальто, якобы позаимствованное
вчера вечером, для похода в гости, Гарри понял, что пора
идти за пивом. Он сделал то, чего мы от него ждали,
начиная с названия рассказа: «харю потёр и за пивом
пошёл». У пивного ларька собрался весь цвет общества.
Цвет был, преимущественно, зелёный, хотя попадались и
синие аппликации. За прилавком, кроме продавца в
заплёванной рубахе, объяснявшего кому-то по сотовому
телефону, что трупы нужно класть на центральную
городскую свалку, что в центре города, и никуда иначе,
был ещё большой зелёный змий. Какой-то панк постучал в
окошечко киоска, но змий не шелохнулся.
- Пусть он нальётся, я хочу, чтобы он налился, -
обратился он к своему товарищу, не менее панку, чем он
сам.
- Эй, давай, наливайся, - потребовал тот, но и тогда
ничего не произошло.
- Пойдём отсюда, он спит, - решили панки и отошли на
пять с половиной шагов и один прыжок.
Гарри подошёл к киоску. Он мог бы подумать, что сидеть
вот так, когда все хотят, чтобы ты налился хуже даже,
чем сто клоунов, он мог бы поговорить с зелёным змием
(тот уже как-то подозрительно плескался в бутылках,
будто подмигивал), но не стал, поскольку ему уже было
сильно в лом разговаривать, ведь тот конь привёл друзей
и они едва не заблагодарили юного Поттера до смерти.
Гарри хотел пить. Он очень хотел пить. И вдруг бутылки
исчезли, а змий, кстати, остался, но вылился на пол
ларька. Продавец в заплёванной рубахе отвлёкся от
сотового и Гарри, которому совершенно нечего было сейчас
делать в самом центре города, побежал. Панки хотели его
поймать, но где-то на середине движения им стало в лом,
ведь он бежал быстрее, чем они ползли, и они забили на
Гарри. (А в это время лапки крокодилов Думбльдика уже
почернели.)
Глава 3. Письма ни откуда.
Разлив двухсот литров питьевого зелёного змия никак не
повлиял на жизнь Гарри, ведь панки его так и не догнали.
К тому времени, когда он в очередной раз достал всех
клоунов из буфета, головы крокодилов Думбльдика
приобрели круглую форму и сплющились, и стало ясно, что
это вовсе не крокодилы, а прапорщики Петренко после
получки.
Гарри радовался, что клоуны уже закончились, а от Дули
можно было легко избавится, придав ей высокую
производную от координаты по времени посредством
хорошего пенделя, и немного подождав.
За это время Дуля успела стать учеником на поттерском
форуме и, однажды, продемонстрировала свои форумские
атрибуты: логин
«Дуля-Поттер-де-Морт-в-примусе-которого-нет», пароль
«пароль» и большую суковатую дубину. Такими дубинами
форумцы дубасили свои мониторы в случае дисконнекта, это
помогало им снять стресс. Верден и Петиция
Дуршлаг-Петровские, умилившись, сказали, что им это
напоминает Теорему о существовании и единственности
решения задачи Коши. А Гарри ничего не сказал. Он и так
боялся, что сломал Дуле пару рёбер, когда узнал, что она
взяла его фамилию.
Несколько дней спустя, Гарри проснулся от странного
ощущения: что-то упало ему на лицо. Но это не был
ботинок дворника, к которому Гарри уже успел привыкнуть
– это-то его и насторожило. Он решил открыть глаза,
чтобы понять, в чём дело. Он открыл глаза, и не понял, в
чём дело. Единственная мысль, пронесшаяся в его мозгу,
была: «Что-то здесь не так, я, вроде, открыл глаза, а
всё равно темно» Гарри решил не забивать себе голову, и
так, залитую пивом, всякой ерундой. Он встал. Стало
светло. «Кажется, я всё понял», - подумал он и лёг
снова, но темнота не вернулась. «Жаль, я терпеть не могу
эти лампочки». Только он решил, было встать
окончательно, как вдруг его взгляду предстала стопка, но
не того, о чём он подумал, а, всего лишь, стопка
конвертов. Это они лежали раньше на его лице,
загораживая свет. Тут до него дошло, что он лежал не во
дворе, а внутри квартиры, прямо под почтовым ящиком. «Я
уже смог войти, раньше, чем заснул», - подумал он, -
«прогресс налицо».
На коврике лежало три письма: рекламный проспект
Канадско-Манадской компании «Всякая рухлядь ltd.»,
зовущий совсем недорого купить исключительно незаменимые
в хозяйстве любого человека вещи, например
высокохудожественный набор глобусов раскрашенных под
гжель, призыв непременно поддержать на выборах главы
правительства Антарктиды какого-то пингвина по имени
Го-Люи-Це-быстрое-перо, причём было непонятно: “быстрое
перо” это часть имени замечательного кандидата или его
предвыборный лозунг, и письмо для Гарри.
Конверт был маленький и неказистый, из серой бумаги.
Гарри перевернул его и увидел герб: какой-то петух, явно
рождённый в эпицентре взрыва ядерной бомбы, пытался
удержать в своих дистрофичных лапах палку и шарик. Ещё
Гарри увидел букву Х, но она была не на гербе, а на
стене напротив, и я не буду про неё дальше писать.
Гарри прошёл в комнату и хотел, было, выкинуть своё
письмо в мусорное ведро вместе с остальными (никто из
его друзей не умел писать, поэтому письмо не вызвало у
него никакого интереса), но его дядя заметил невзрачный
прямоугольник и выхватил его из Гарриных рук. Буквально
через минуту лицо его приобрело оттенок письма, которое
он, развернув, читал, и подошедшая тётя Петиция не сразу
разобралась, где кто.
- Они добрались до нас, - еле выговорил дядя Верден, -
что нам делать?
- Посмотри на письмо, - заметила тётя Петиция, - на нём
нет адреса, значит его принёс не почтальон!
- Дуршлаг-Петровские выглянули в окно и увидели
крокодилоподобного субъекта, стоявшего во дворе по
стойке «смирно», и пытавшегося отдать прохожим честь.
- Это прапорщик Петренко, - прошептала тётя, - что нам
делать?
- Не знаю, но, боюсь, скоро он будет не один, а со
своими братьями-близнецами. И тогда мы уже не сможем
притворяться, что ничего не происходит.
- Уезжайте из дома, - послышался странный женский голос,
- купите четыре пачки чипсов и заберитесь в лачугу на
острове перед бурей.
- А это ещё что такое? – хором выпалили дядя и тётя.
- Это? – задумчиво проговорил Гарри, - значит, вы тоже
её слышите?
- Да.
- Это какая-то странная тётка, не то Скроллинг, не то
Боулинг, в общем, как-то так. Она всё время тут
крутится, даёт советы и записывает, что мы делаем.
- АХ! – в соседней комнате Дуля упала в обморок.
- Я думаю, что ехать на ночь глядя к чёрту на кулички
нецелесообразно по причине высокой степени опасности,
сопряжённой с покиданием дома в ночное время при учёте
сложившейся криминальной обстановки в стране в целом и в
нашем дворе в частности, - подумал дядя.
- Чего-чего? - подумал Гарри
- Никуда мы не поедем и не будем покупать никаких
чипсов, - перевела тётя и добавила, - и вообще, хватит
думать вслух.
Гарри был несказанно рад тому, что его тётя с дядей так
заняты решением вставшей проблемы: они позабыли о
Гаррином дне рождения, и хотя бы одиннадцатилетие Гарри
отпразднует без клоунов.
БУМ!
Внезапно дверь ввалилась внутрь квартиры. Кто-то не
просто желал войти, а уже претворил своё желание в
жизнь.
Глава 4. Вратарь(хотя при чём здесь вратарь?)
Тук-тук.
Судя по всему, незваный гость поднял упавшую дверь,
прислонил её к косяку и постучал в неё.
Сзади послышались удары – это дядя Верден тащил дубину
Дули, ударяя ею об мебель.
Дверь снова упала. На пороге стоял карлик. Он почти
полностью скрывался за большой(по сравнению с ним самим)
бородой, но глаза можно было рассмотреть, хотя не очень
то и хотелось. Ещё вошедший носил большие, в пол-лица,
очки. Карлик прошёл в дверной проём и попытался
приподнять дверь. И, когда это ему почти удалось, под
дверью обнаружилась Дуля. «Ха-ха, девчонку уберите», -
рассмеялся незнакомец, он вообще любил посмеяться. «Я
наконец-то вас нашёл, хотя это в принципе было
невозможно, ведь искал я вас совершенно в другом городе
и вообще в Австралии, так, что я сам не знаю, как я
здесь оказался, а кстати, где это я?»- незнакомец просто
угорал. Гарри почувствовал некоторую неловкость из-за
того, что никак не мог усечь в словах незнакомца ничего
смешного, но, похоже, тому это было и необязательно.
Затем карлик отобрал у Вердена дубину, достал молоток,
прибил к дубине две дверных ручки и одно проволочное
кольцо и вернул то, что у него получилось ошеломлённому
Дуршлаг-Петровскому. «Возьми это и найди род его
поверхности, или её, как тебе больше понравится, и, пока
не найдёшь, не возвращайся». Затем бородатое скопление
юмора повернулось к Гарри. «Короче, Гарри, поздравляю
тебя с днём рожденья, вот, я тут кое-что внёс в
проколотую дельта-окрестность тебя, хотя, кажется, помял
немного». С этими словами он достал из кармана куртки
двух клоунов, которые и вправду, выглядели слегка
потрёпанными. Гарри пнул одного из них. Тот открыл рот и
хриплым голосом пропел: «Хе-е-епи бёрсдей ту юу-у-у», -
и замолк. Это был лучший подарок в Гарриной жизни.
- Итак, Гарри, ты, наверное, уже догадался, зачем я
пришёл, - торжественно произнёс странный гость.
- Вообще-то нет, я ведь даже никогда не пил с вами.
- ЧТО? Ты не знаешь ВООБЩЕ НИ ПРО ЧТО???
- Незачем так орать, я, например, знаю, чем лучше всего
закусывать ёрш…
- Я не про это! Ты даже не знаешь кто ты на самом деле!
- Ну … было разок, но ведь по пьяному делу и … он вроде
был согласен…
- Я НЕ ПРО ЭТО! Ты что, совсем-совсем не знаешь ни про
что?
- Да хватит орать, я не глухой, лучше скажите, что вы
там про меня знаете. Это, небось, про вчерашнее?..
- Да нет. Дело в том, что ты, как бы это сказать… В
общем, ты – лох, Гарри!
- Я кто?
- Лох.
- Нет, вы ошиблись, я просто Гарри, а лох, наверное,
кто-нибудь другой.
- Нет, Гарри, ты лох, полный и стодвадцатипроцентный. А
кем ты ещё можешь быть, если не сумел отмазаться от
военной службы.
- Какой службы, - переспросил Гарри. Службу он видел
только церковную, и та ему понравилась, особенно когда
раздавали кагор.
- Ладно, бери и читай, - с этими словами карлик схватил
лежащее на столе странное письмо и протянул его Гарри.
Гарри прочёл:
Вооружённые силы РФ
Военный комиссариат улицевязовского района.
Товарищ призывник Поттер Гарри Джеймсович!
Вам предписывается прибыть в военный комиссариат
улицевязовского района строевым шагом для исполнения
Вашего воинского долга, по месту исполнения и другим
местам.
В случае неявки или недостаточной явки в течение недели
Вас привлекут к уголовной ответственности согласно ст.
76 п.3 УК РФ.
И будут около этой ответственности удерживать за те
места, за которые поймают до тех пор, пока вам, товарищ
призывник, самому не захочется отдать священный долг, и
не кому иному, как любимой Родине.
Последнее было дописано от руки, хотя, судя по подчерку,
писавший не твёрдо осознавал, какой именно конечностью
пишет.
Гарри был ошеломлён. В голове его начался, было,
фейерверк, но выпитое пиво быстро его затушило, оставив
в голове только приятную прохладу и тревожную мысль: «А
что было бы, если бы вчера хватило денег ещё и на
бутылку спирта «Рояль в кустах»…»
- И что же теперь делать? - пролепетал юный Поттер.
- Теперь у тебя есть только два выхода: любить родину на
плацу или же поступать в Шмогварц.
- Гарричка, поступай в Шмогварц, в армии все такие
грубые, - тётя Петиция подключилась к чату под своим
именем и её все сразу узнали.
- А кто вы сам-то такой, - спросил Гарри.
- …Девушка, можно отдать вам честь? – игриво надрывался
на улице прапорщик Петренко.
- Не стоит, у меня и так одна уже есть, - это уже
девушка, хотя больше про неё ничего не известно.
- Странно, никого под ногами не валяется, - подумал
дворник Василий.
- Дубина – это сфера, и если приделать три ручки, то
поверхность станет четвёртого рода, - в соседней комнате
дядя Верден устроил своим мозгам «Верденскую мясорубку».
- ХВАТИТ, - закричал бородач, - ДАЙТЕ МНЕ СКАЗАТЬ!
Все смолкли кроме мух, но мухи не считаются.
- Итак, теперь я смогу высказаться, - этот факт особенно
рассмешил незнакомца, - зовут меня Илья Аронович Огрид,
ты меня можешь звать просто Огрид или просто Илья
Аронович или «О, великий господин и учитель» – это на
твоё усмотрение. Ты даже можешь вообще меня не звать, я
всё равно, ха-ха, приду. Я работаю главным развратником
в Шмогварце.
- А что такое этот Шмагверц?
- Не Шмагверц, а Шмогварц. Это школа магии, в которой
учились твои родители.
- Мои родители? Но ведь они же погибли во время пьянки
вселенского масштаба!
- Ну, одно другому не мешает, хотя и не помогает, ввиду
закона сохранения стеклотары.
- Ну и как же я туда попаду? – спросил Гарри.
- А вот эту задачу мы рассмотрим завтра, может я
придумаю к ней какой-нибудь ответ, - ответил Огрид,
бросая Гарри медный таз, - на, вот, накройся.
Глава 5. Дагон-алл, бомборбия, киргуду и много других
странных слов.
На следующее утро Гарри проснулся рано. Он открыл один
глаз и обнаружил рядом с собой бутылку. «Наверное, это
был сон, мне приснился карлик по имени-отчеству Илья
Аронович», - подумал он, - «сейчас я в своём буфете и
это – моя заначка.» Он открыл второй глаз и обнаружил,
что бутылка пустая, а, значит, это не может быть буфет,
ведь в буфете только полные бутылки… Если бы Гарри смог
открыть ещё какой-нибудь глаз, то обнаружил бы, что на
нём сверху лежит обширный таз круглой формы и
ядовито-жёлтого цвета в белый цветочек. Но других глаз у
Гарри не было, и ему пришлось воспользоваться осязанием
для обнаружения этой медной штуковины. Тут к самому лицу
Поттера подлетела маленькая красная летающая тарелка.
Гарри подумал, что неплохо было бы заплатить ей, неважно
за что, но в тазе совершенно не было карманов. «На,
выпей это», - сказал Огрид, протянув Гарри стакан с
чем-то зеленоватым, - «она и рассосётся». Гарри глотнул
волшебной водицы, но она оказалась по вкусу, как
вчеранадкусанный солёный огурец. Он судорожно сплюнул,
попав на тарелку, та от обиды обесцветилась и улетела.
Гарри попытался вспомнить вчерашние события. Получилось
с трудом. Вроде бы он вчера решил-таки Огридовскую
задачу, придумав, что в школу магов можно приехать на
24-й маршрутке и это так обрадовало Огрида, что тот
смеялся ещё часа два. Вроде бы вместе с ним смеялся и
Гарри. Вроде бы во всём этом фигурировали странные
сморщенные грибочки, которые Огрид поджаривал на
шампуре, разведя костёр прямо на полу. Ещё вспоминалось,
что кто-то из них, скорее, Огрид пошёл на улицу отбирать
честь прапорщика Петренко, но дальше память отказывала.
- Ну шо, помогло снадобье?, - осведомился Огрид, - это
волшебство называется «рассол», хорошенько запомни это
слово.
- Рассол, рассол, рассол, - несколько раз тихонько
повторил Гарри.
- Давай, двигай, надо тебе ещё волшебные причиндалы
купить.
- А что двигать-то, - только и успел подумать Поттер,
как в поле его зрения попал прапорщик Петренко,
загораживающий собой проход. Прапорщик был без сознания,
но с честью, которая так при нём и осталась.
- А на что же мы их купим, причиндалы эти?, - удивился
Гарри.
- Как на что? – удивился в ответ Огрид, - ты, что же
думаешь, твои родители тебе ничегошеньки не оставили?
- Нет, ну почему же, они оставили прощальную записку в
ванне шампанского, двадцать пять копеек и ещё на словах
просили передать, иди мол, сыночек, нафиг.
- Но это ещё не всё, - перебил его Огрид, - у них были
сбережения в магической банке.
- А разве бывают магические банки?
- Ещё как бывают, и ещё так бывают, а также и вот так
бывают, - Огрид от возбуждения взобрался на люстру и
качался под потолком. Когда же люстра грохнулась, он
продолжил, - в общем множество магических банок не
только не пустое, но ещё и хорошее.
- Чё ж в нём хорошего?
- А разве много стеклотары – это нехорошо? В общем,
ближайший к нам склад банок называется «Green Gods», там
всем заправляют гоплины.
- Что заправляют?
- Разное: кому рубашку в носки, а кому и трусы в карман
соседа.
- А почему никто до сих пор не ограбил «Green Gods»?
- Были попытки, но гоплины всех догоняли, и уже не
только заправляли, но и отправляли, а кроме того, там на
страже стоят драгуны.
- Драгуны? Кто такие драгуны?
- Ты что, Крапивина не читал? Драгуны – это такие ребята
на шестиколёсных двухвинтовых водных лыжах с
турбонаддувом и турбоподдувом. Они кого хочешь догонят и
заставят двадцать раз без запинки произнести «ГИБДД»
Хотел бы я завести драгуна.
- Ты хотел бы драгуна? В смысле завести.
- Да, так вот вставить ключ, и завести, чтобы уехал он
далеко-далеко, свёл рельсы, крикнул «га-га-га» и
заставил бы всё якорное поле ёкарными бабаями.
Огрид достал газету и принялся её читать. Кстати, я
забыл упомянуть, что герои вот уже второй день плыли на
восмидесятивёсельном атомомоходе, просто они очень
медленно разговаривали.
Опять в Министерстве внутренних тел оплошали, - заметил
он.
Гарри заглянул в газету, которую читал Илья Аронович. На
первой странице красовалась огромная надпись «В
Министерстве внутренних тел опять оплошали». Буквы были
похожи на одну большую, совокупляющуюся с самой собой
спагеттину и волшебным образом двигались, так что
становилось понятно, что спагеттина не просто так
статично лежит…
- А в чём дело-то? - спросил Гарри, ему не хотелось
читать дальше: возмутительное поведение спагеттины очень
его раздражало.
- Да выбрали министром непристойного сообщения этого,
как его там, УниверМага, а он только и делает, что
летает на своей волшебной двери, разводит на улице
слякоть и портит бытовые электроприборы. А ещё он
постоянно выпрашивает у Думблдика коноплю для заправки
своего драндулета деревянного.
- Разводит слякоть? А чем он её разводит?
- Яс’дело кровью нерождённых младенцев, чем же ещё. А
ещё он разводит кроликов.
- На бабки?
- Нет, на интерес.
Гарри представил себе, как изогнулась спагеттина,
изображая фамилию нового министра, и ему стало не по
себе. Тут на горизонте что-то взорвалось. «Подъезжаем»,
- сказал Огрид, достал из кармана какую-то бумажку и
протянул её Гарри. Тот прочёл:
«ШМОГВАРЦ»
ШАРАШКИНА КОНТОРА ДЛЯ ОТКОСА ОТ АРМИИ ПРИ ПОМОЩИ
КОЛДОВСТВА, ВЕДЬМИНСКИХ ИССКУСТВ, ШАМАНИЗМА ВУДУ И
ПРОЧЕЙ ХРЕНИ
Форма
Учащимся первого года обучения необходимо иметь (при
себе):
1. Простая рабочая панамка (чёрная) 3 шт.
2. Повседневная островерхая плащ-палатка (цвета «было
мне вчера нехорошо») p шт.
3. Боксёрские перчатки (из кожи боксёра или аналогичные)
1 шт.
4. Зимняя плащ-ушанка (черная, с серебряной ширинкой) 1
шт.
5. Сапоги болотные (цвета «серый металик») 5 шт.
Убедительная просьба проследить, чтобы на одежду были
пришиты метки и пометки.
Список необходимых учебников
Каждый учащийся должен иметь (при себе) следующие книги:
Горшок (Михаил Горшенёв) «Сборник заклинаний (часть
первая)»
Батильда Жук-Пук «История магии в комиксах»
Ландау Лившиц «Теоретическая магия (тома 1-15)» - 2
штуки.(чтоб не потеряли)
Эмерик Свитчак «Превращения. Руководство для начинающих»
Л. С. Ди «Тысяча волшебных трав и грибов»
Дед Ёг «Волшебные отвары и зелья»
Нортон Командер «Сказочные существа и их места»
Бо Дун «Сила просветлённого козла за час до рассвета:
руководство по самозащите от него»
Прочее оборудование
Волшебная палочка 1 шт.
Котел (стеклянный, оловянный или деревянный размер
90х60х90) 1 шт.
Набор флаконов (стекло или опал) 1 шт.
Нюхоскоп 1 шт.
Медный таз 1 шт.
ВНИМАНИЮ РОДИТЕЛЕЙ: УЧАЩИМСЯ ПЕРВОГО ГОДА ОБУЧЕНИЯ НЕ
РАЗРЕШАЕТСЯ ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ
Через пару минут атомоход причалил к берегу, и Гарри с
Огридом сошли. Только после этого с корабля спустили
трап и попали Гарри трапом по голове. Наконец они
выплыли кое-как на берег.
- Вот он, Дырявый котёл – знаменитое местечко, - вдруг
ни с того, ни с сего заявил Огрид.
Гарри пригляделся. Это был невзрачного вида дырявый
котёл. Огрид ударил по котлу своим зонтиком. Из котла
вылезла зелёная мыша и укусила Гарри за палец. В глазах
у него потемнело.
Очнулся Гарри в странном помещении с белыми стенами,
белым потолком и чёрной бородой. Борода была
Огридовская.
- Это что, Шмогварц? - слабым голосом спросил Гарри.
- Нет, это пока только Склифосовка, но то ли ещё будет,
- весело отозвался Огрид.
- Что со мной?
- Ты познакомился с мышопитоном обыкновенным и он укусил
тебя не только своим верхним хищным зубом, но и нижним
травоядным . Но ты не волнуйся, я все причиндалы купил
сам, не хватает только твоей подписи на счёте, поэтому
один из гоплинов пришёл сюда со мной. Будь осторожен:
гоплины умные, но недружелюбные.
В поле зрения Гарри появился гоплин. Был он в кожаной
куртке и очень большого роста. «Ах ты,
опи*доху*тельныйму*обл*дзаху*вающий-в-своейза*бучести,
давай, оплачивай счета», - сказал гоплин и Гарри понял,
что это самый умный и недружелюбный гоплин на свете. Он
расписался на ленточке от букета, на занавеске, на
собственном лбу и только затем смог попасть рукой в
счёт. Гоплин удалился.
И ещё, кроме причиндалов, вот тебе подарок ко дню
рожденья, - заговорил Огрид, вытащив из кармана что-то
бесформенное. Это была какая-то зверушка.
- Что это? – испугался Гарри, - оно не опасное?
- Не знаю, вроде нет, пока спит, - пожал плечами Огрид,
- это не какая-то там кошка, это – самый настоящий
полярный скунс.
Гарри осмотрел причиндалы. Сверху разноцветной кучи
лежали котёл, что-то своей формой напоминавший, давешний
медный таз, и странная палка в бело-чёрную полоску.
- Что это? - спросил Гарри, указывая на палку.
- Это твоя волшебная палочка. Фольга, кожзаменитель и
свисток железного Феликса.
- Где?
- Там, в углу валяются.
- А что она умеет?
- Сейчас покажу.
С этими словами Огрид высунулся в окно и помахал
Палочкой. Раздался скрип тормозов, визг задавленной
собачки и скрежет зубовный.
- Ух, ты, - Гарри был ошеломлён.
- Да, и это самое малое из того, что она умеет, поэтому
её и называют – «жезл».
Вдруг Огрид заторопился, отдал Гарри билет на 24-ю
маршрутку и вылез в окно. Гарри посмотрел на место
отправления, оно было указано расплывчато: «Остановка
«Девять» и три четверти километра не то туда, не то
обратно.» Гарри хотел было окрикнуть Огрида, чтобы тот
ему хоть что-то разъяснил, но того уже и след простыл.
Через век учёные найдут простывший след, сделают
гипсовый слепок и будут бить им мух, но это будет только
через век.
Глава 6. Маршрутка №24.
Последний месяц в доме Дуршлаг-Петровских был не
особенно приятным для Гарри. Правда Дулю он прикнопил к
стене и она ему не очень докучала, но дядя с тётей
ходили за ним по пятам и втолковывали ему, какой рукой
брать билет, чтобы получить двадцать одно, на какую ногу
следует наступать преподавателю, а на какую нет и тому
подобные полезные, но неинтересные вещи.
Гарри проводил большую часть времени у себя в комнате со
скунсом. Тот оказался отличным собеседником: не
перебивал, внимательно слушал и не отказывался от
налитого. Гарри решил назвать его Наблой, это имя
попалось ему в «Теоретической магии». Единственной
проблемой было то, что Набла постоянно испускала
какие-то газы и Гаррина комната была полна дохлых
клоунов.
В последний день августа до Гарри начало доходить, что
он забыл нечто важное. Он попытался вспомнить. Потом ещё
раз. Потом, поняв всю бесплодность своих попыток, он
просто подошёл сзади к Дуле и громко кашлянул. «Ай,
мамочки!» - выкрикнула Дуля и грохнулась в обморок. От
этого крика в голове у Гарри прояснилось, и он понял,
что пора уезжать в Шмогварц. Гарри подошёл к дяде и
попросил довезти его до остановки. «Бурк», - ответил
дядя Верден. Это, конечно, могло означать и «да», но
поскольку дядя в этот самый момент подавился жареной
картошкой, то он сказал только «бурк». Тётя же, услышав,
что Гарри отправляется в Шмогварц, завернула двухчасовую
прощальную речь. Общий смысл того, что она сказала, был:
«веди себя хорошо, Гарри». Если вы представите себе эту
речь, а тётя обладала очень плохой дикцией и постоянно
запиналась, то вы поймёте, почему я не стал её
воспроизводить дословно.
Наконец, Гарри очутился на остановке «Девять и три
четверти километра не то туда, не то обратно»(вы
удивитесь, но остановка именно так и называлась) Когда
он отделался, наконец, от назойливых родственников, то
обнаружил, что остановка довольно пустынна, то есть на
ней кроме него никого больше нет. «Как же я уеду», -
подумал он, - «да и обратно возвращаться не хочется –
десять метров всё-таки и все пёхом.» Тут он услышал
голос, который говорил странные слова: «Сколько у нас
рук? Четыре! Сколько у нас ног? Четыре! Сколько у нас
волшебных палочек? Четыре! Кто мы? Близнецы Уизбли!»
Гарри резко обернулся. К остановке шла странная
компания. Нет, его удивление вызвала вовсе не высокая
худая женщина с огромным фиолетовым ирокезом, и даже не
маленький(по пояс Гарри) паренёк с таким же ирокезом, но
поменьше, а тот, или даже те, кто шёл между ними. Это,
видимо и были те самые «близнецы Уизбли». Были они
близнецами и не просто близнецами, а даже и сиамскими.
Собственно говоря, только туловище у них было общее, но
из него росло четыре руки, четыре ноги и четыре головы.
У них, как и у Гарри были медные тазы, а на плече
мелкого сидело странное существо: больше всего оно
напоминало пчелу, но было оно раз в десять больше
обычной пчелы, и была у него длинная седая борода. Гарри
вспомнил книгу Командера и сделал для себя вывод, что
зверушка эта – обыкновенный австралийский бчёл, только
раскормленный невероятно. Поглядев на Гарри, бчёл
произнёс: «Ж. Ж. Ж.», - и, нахмурившись, добавил:
«Memento mori». Это был очень образованный бчёл – языки
иностранные знал.
Гарри решил спросить у этого странного семейства, как
ему попасть на 24-ю маршрутку.
- Как бы мне э-э-э… - Гарри замялся, но не потому, что
не знал, что сказать, а потому, что если бы я написал:
«…попасть на 24-ю маршрутку» заместо «э-э-э», то это
была бы явная тавтология и мне надают по голове за мой
корявый русский речь и незнаний правилов русскому
языком.
- Ого, ты, наверное, хочешь поехать в Шмогварц, -
догадался один из близнецов, - для этого тебе нужно
пройти сквозь этот фонарный столб, - он показал рукой на
столб, на котором красовалась надпись: «Сниму квартиру и
порчу», - и главное: закрой глаза, проходи с разбега и
не бойся удариться.
Гарри послушно закрыл глаза и побежал в сторону столба.
БАМММ! Здесь вам не Англия, у нас, в России, бетон – это
бетон, а не всякие там фокусы-покусы.
Когда Гарри очнулся, маршрутка №24 уже стояла у
остановки. Она сияла синими лампочками, красно-белыми
мигалками и зелёными флажками. А в маршрутке не было
ничего необычного – обыкновенная грязно-белая
обшарпанная колымага. Однако её дверь была призывно
открыта, и Поттер решился туда войти. Внутри, кроме
семейства Уизбли, которое сократилось на одного человека
(ясен пень, ведь родителей никто в школу не приглашал),
сидели ещё и две девочки. Первая была примечательна
каштанового цвета густыми передними зубами и довольно
крупными волосами (вроде ничего не перепутал). Ещё у неё
была большая линейка, представляющая весомый аргумент в
любом споре, но об этом Гарри узнал намного позже.
Вторая же оказалась обладательницей большого
целлофанового пакета, который, собственно, составлял
весь её гардероб, густой, светлого цвета, вьющейся и
ниспадающей до плеч шевелюры и редкого имени - Сэри Мью.
Первая девочка, увидев Гарри, открыла рот и… (ну нет, не
такой же я плохой на самом деле) …заговорила.
- Привет, я тебя знаю, ты - Гарри Поттер я про тебя все
книжки прочитала, все четыре, по два раза, - говорила
она медленно, с сильным эстонским акцентом, - меня зовут
Италиана Грубер, для друзей – Италиана – это как раз
имя, для врагов, почему-то тоже.
- Привет, - ответил Гарри, - я тебя тоже теперь знаю, ты
– Италиана Грубер, а я – Гарри Поттер, враги меня зовут
«этот лысый придурок», к друзьям я прихожу сам.
Сэри Мью встала со своего места, чтобы сделать книксен и
на её пакете обнаружились вырезы (зачем, сам не понимаю,
наверное, для тактильного осмотра).
- Бчёл homini lupus est, - заявил бчёл, опосля чего,
зарычал и вцепился зубами в один из вырезов, чем сделал
его совершенно неинтересным, так как закрыл своей
бородой всё, на что стоило бы посмотреть.
- А меня зовут Рон, - ни с того, ни с сего заявил
мелкий, - если это, конечно, кого-нибудь интересует.
- Ага, а мы – Фред, Джорж, Перси и Джинни, - заявил один
из близнецов, - Перси – это я, Фред с Джорожем – вон те
двое, - он кивнул в сторону двух как две капли воды
похожих друг на друга голов, - они, конечно, придурки,
но наши печень и почки под их контролем, поэтому мне
приходится их терпеть, а Джинни – вон там, справа, она,
конечно, тоже считает себя мальчиком, но наши родители
так хотели дочь…
- Народ, хотите выпить, - неожиданно предложил Гарри, -
я могу вас угостить, правда у меня ничего нету.
- Это не страшно, - успокоил его Фред, - мы с тобой
поделимся, - с этими словами он достал из кармана бутыль
с чем-то прозрачным, - это усладздравур трёхдневной
выдержки.
Дальше был провал. Помнился только стриптиз – Сэри
стаскивала с себя бчёла, тот жужжал что-то неприличное
на иврите, и сопротивлялся.
Когда Гарри очнулся, маршрутка представляла собой унылое
зрелище – стены обвешаны туалетной бумагой, в потолке
зияла огромная дыра. В стену был кем-то вбит огромный
гвоздь, зацепившись за который бородой и мерно
покачиваясь, висел бчёл. Гарри вспомнил, как вчера Рон
ухватил бчёла за бороду, с размаху звезданул им по
потолку и закричал: «Смотрите, он всё время спит!» К
слову сказать, бчёл (а звали его Майя, об этом Гарри
узнал от Рона) действительно спал. Ещё в маршрутке
обнаружились: два почтальона, лётчик-космонавт, пять
белых кроликов и, что самое главное, незнакомый
светловолосый мальчик, который лежал в обнимку с двумя
девчёнками, каждая выше его где-то на голову.
Через несколько минут, все были на ногах. Кто на двух, а
кто, например кролики, на четырёх. Сэри оправила свой
пакет, и в нём обнаружилась пара новых вырезов. Правда
это были не вырезы, а, скорее, выкусы – бчёл постарался.
Светловолосый незнакомец выпятил грудь, но, поскольку он
ещё некрепко стоял на ногах, то такой сдвиг центра
тяжести привёл к падению его обратно на пол. Все, кто
был уже в сознании, засмеялись.
- Я слышал, в этой маршрутке едет Гарри Поттер, -
заикаясь, произнёс он, когда ему удалось подняться
снова, - это ты?
- Ну да, - ответил Гарри, - а сам то ты кто?
- Кстати, это Криббе и Гейли, - представил незнакомец
своих подруг, - а меня зовут Драго Мудаго.
Гарри, семейство Уизбли и даже кролики заржали вовсе уж
по-лошадиному.
- Что? Смешно? – завопил Драго, - ну почему надо мной
все смеются? Почему меня никто не любит кроме этих двух
тупых акселераток? И мало того, что смеются, так ещё и
книжку про меня написали, высокомерным придурком
каким-то выставили!!!
Гарри и компания бросились успокаивать несчастного и
дело могло бы закончится миром, но не тут-то было.
Послышался хриплый голос: «Ave Caesar, morituri te
salutant!» - бчёл проснулся. Не знаю, что его так
привлекло в шевелюре Драго, но, когда бчёл сумел
отодраться от гвоздя, тому пришлось быстро спасаться,
выпрыгнув наружу, а его верные Криббе и Гейли немедленно
последовали за ними. Италиана, выглянув в окно и
обнаружив, что Драго лежит лицом в луже, указала на него
своей линейкой и закричала: «У тебя на носу какая-то
грязь, ты в курсе?»
Но тот не успел ответить: маршрутка завернула за угол и
притормозила возле странной торчащей из земли широкой
трубы, около которой был вбит в землю колышек: «Шмогварц
– туда». Водитель громко объявил: «Конечная остановка,
выходите все, чемоданы можете оставить, мы о них
позаботимся». Ребята отвернулись, дав Сэри переодеться в
парадный целлофановый пакет, с тремя шёлковыми
розочками, а, когда все были готовы, вышли, правда,
захватив при этом свой багаж с собой. Это был неудачный
день для водителя, обычно пара-тройка чемоданов с
ценными вещами ему всё-таки обламывалась.
Около трубы они увидели Огрида. Тот дождался, пока они
подойдут, а затем, достав из кармана средних размеров
кувалду, засмеялся и со всего размаху звезданул по
крышке, прикрывавшей трубу. Крышка не ожидала от него
подобной грубости и от обиды развалилась. «Крышке –
крышка», - скаламбурил Илья Аронович и, показавши на
трубу, торжественно провозгласил: «Кхе-кхе». Издав такой
пафосный кашель, он продолжал уже с меньшим выражением:
«Лезьте все туда».
Глава 7. Труба – сортировщица.
Прежде чем вся компания успела запрыгнуть в лаз, из
трубы показалась голова, а затем и всё остальное, причём
голова была прикреплена ко всему остальному чем-то, что
можно было бы назвать шеей, если бы очень хотелось. Тело
вылезшей ведьмы было задрапировано в изумрудно-зелёный
маскхалат, а около глаз можно было заметить чёрные
круги, совсем как очки. Ещё у неё было суровое лицо,
даже не столько лицо, как выдающийся далеко вперёд
орлиный нос, который прямо таки излучал строгость и
суровость. Она попыталась широко распахнуть крышку трубы
в приветственном жесте, но, поскольку та была целиком
разрушена Огридом, получалось не очень; вскоре она
оставила свои бесплодные попытки и обратилась к детям.
«Профессор Самагоногалл, к вашим услугам», - чопорно
представилась она и добавила, - «к любым услугам, интим
не предлагать». После этого, она скомандовала «Детишки,
за мной!» и исчезла в трубе. Гарри и компания
последовали за ней. Надо заметить, что труба была
оборудована радиально торчащими то там, то тут штырями,
совершенно не заменимыми, если лезешь наверх, но
поскольку наши друзья ехали не вверх а вниз, то когда
штырь неожиданно появлялся перед ними, они испытывали к
конструктору этого мягко говоря входа далеко не
благодарность.
Труба имела множество ответвлений, откуда прибывали
незнакомые ребята.
Профессор Самогоногалл развернулась встала по стойке
смирно и заорала: «СТУДЕНТЫ! Я РАДА ПРИВЕТСТВОВАТЬ ВАС В
СТЕНАХ НАШЕЙ ШКОЛЫ! МЫ ИЗ ВАС ВЫТРЯСЕМ ВСЮ МАГЛОВСКУЮ
ДУРЬ! НАША ШКОЛА – ЭТО ДОМ ОТДЫХА, ГДЕ ВСЁ ВЫПОЛНЯЕТСЯ
ПО КОМАНДЕ «АПОРТ»! МЫ НЕ БУДЕМ С ВАМИ НЯНЬЧИТСЯ! ЛИБО
ВЫ ХОДИТЕ В НОГУ, ЛИБО НЕ ХОДИТЕ ВООБЩЕ! ВАМ ЯСНО?»
Ответом ей был нестройный хор голосов. «ТАК НЕ ПОЙДЁТ!»
– бушевала профессор, - «ВЫ НЕ ПОД МАМКИНОЙ ЮБКОЙ
ЛЕДЕНЦЫ СОСЁТЕ! ХВАТИТ МЯМЛИТЬ! ОТВЕТ ДОЛЖЕН БЫТЬ
ГРОМКИМ И ЧЁТКИМ: «ТАК ТОЧНО» ВАМ ЯСНО?» «Так точно», -
ответили ученики нескладным, но всё же хором. «А ТЕПЕРЬ
МЫ ПРОВЕДЁМ СОРТИРОВКУ И УЗНАЕМ, ЧЕГО ВЫ, КУЧКА
РАСХЛЯБАННЫХ ПРИДУРКОВ, ЗАСЛУЖИВАЕТЕ, СОРТИРОВКА – ОДНА
ИЗ САМЫХ ВАЖНЫХ ЦЕРЕМОНИЙ В НАШЕЙ ШКОЛЕ, ПОТОМУ ЧТО,
ПОКА ВЫ НАХОДИТЕСЬ В ЕЁ СТЕНАХ, ВАШ КОЛЛЕДЖ – ЭТО ТО ЖЕ
САМОЕ, ЧТО ВАША СЕМЬЯ. ВЫ БУДЕТЕ ЗАНИМАТЬСЯ В ЗДАНИИ
СВОЕГО КОЛЛЕДЖА, СПАТЬ В ОБЩЕЙ СПАЛЬНЕ СВОЕГО КОЛЕДЖА И
ПРОВОДИТЬ СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ В ОБЩЕЙ ГОСТИННОЙ СВОЕГО
КОЛЕДЖА. А КОГДА ВАМ ПРИКАЖУТ ПРЫГАТЬ ВЫ ДОЛЖНЫ
ОТВЕТИТЬ: «КАКОГО ЦВЕТА» ТЕ ИЗ ВАС, КОМУ ОСОБЕННО
ПОВЕЗЁТ, БУДУТ УЧИТЬСЯ В СЛАВНОМ СВОЕЙ ДИСЦИПЛИНОЙ
КОЛЛЕДЖЕ ГРОБИЗДРОВЕ, ОСТАЛЬНЫЕ ТОЖЕ МОИМ ВНИМАНИЕМ ПО
ХОДУ ОБУЧЕНИЯ ОБОЙДЕНЫ НЕ БУДУТ» Сказавши это, профессор
повернула какой-то рычаг и исчезла, а на будущих
первоклассников с немалой скоростью начал надвигаться
конец трубы, а вместе с ним что-то очень странное и
удивительное. Больше всего оно было похоже на
прямоугольного вида штаны с четырьмя штанинами,
подпоясанные огромным кожаным ремнём. На штанинах были
написаны названия колледжей: «Гробиздров», «Слизлеблин»,
«Полепропинал» и «Абзац»; а на ремне была выгравирована
торговая марка «Пифагор и пра-пра-правнуки». Детишки
влетали в штаны все вместе, а вылетали из штанин уже
порознь – каждый падал прямо на обеденный стол своего
(теперь уже) факультета. Кто-то вылетал сразу, а кто-то
блуждал в штанах где-то около пяти минут. Гарри больше
всего не хотелось падать на стол Слизлеблина, поскольку
упавший уже туда Драго никак не мог выбраться из горы
морской капусты, которую Гарри не очень-то любил. А вот
на столе Гробиздрова было гораздо лучше – упавший туда
Рон оставил там фирменное блюдо семейства Уизбли:
Яблоки, мочёные по-Путински, которые выглядели очень
аппетитно. Сначала всё шло гладко: Гарри успешно миновал
ремень, но, вдруг, зацепился за какие-то нитки и повис.
Потом он услышал голос. «Хум-хум», - сказал голос, -
«кто это у нас тут?» Через минуту голос продолжил: «Этот
молодой человек сумел повиснуть в воздухе, зацепившись
ногой, какая неторопливость, какое казалось бы
невероятное зависание. Мне он даже нравится, но только,
куда бы его отправить?» «Только не в Слизлеблин!» –
отчаянно произнёс Гарри. «Не в Слизлеблин? Хум-хум. Но
ведь ты сумел попасть ногой в самую ширинку! Таким
метким самое место в Слизлеблине». «Только не в
Слизлеблин!» – от волнения Гарри заклинило. «Нет, ну вы
посмотрите, какой приятный маленький человек – повторяет
всё по два раза, не то что всякие там торопыги. Ну что
ж, будь по-твоему, я отправлю тебя в Гробиздров». Гарри
кое-как отвязался и выпал в штанину, заботливо
подставленную прямо под него.
Когда он долетел до Гробиздровского стола, яблоки уже
были съедены, поэтому вместо ожидаемого деликатеса, он
попал в чей-то рисовый суп. Своими патентованными
болотными сапогами
«Вы-всё-ещё-едите-суп-тогда-мы-идём-к-вам». Бывший
обладатель супа или, скорее, обладатель бывшего супа,
небольшого роста полноватый мальчик, стриженый под
горшок с ручкой и двумя дырками, немедленно завопил:
«Где моя ручная гюрза?» – и полез под стол. «Чего это
он?» – спросил Гарри, когда снялся, наконец, со стола и
уселся на лавку. «Это Эвиль Лонгботтом по прозвищу
«длинный боттом», он уже четвёртый час ищет свою гюрзу,
отвлекаясь только на новые порции рисового супа», -
ответил ему загадочный голос. Гарри обернулся, ища
обладателя этого голоса и, увидев, сразу захотел помочь
Эвилю в поисках под столом – говоривший оказался
призраком. Это был синевато-малиновый полупрозрачный
мужчина, невысокого (очень) роста, с редкими волосами.
Одет он был в серый пиджак и такого же цвета брюки. Под
пиджаком виднелась волосатая грудь с татуировкой
«Панк-рок жив, а я уже нет». «Кстати, позвольте
представиться: сэр Николас де Задубецъ-Михайло, подвал
Гробиздров, второй каземат, третий застенок с конца».
Тут в обеденный зал стали влетать и другие призраки,
самых разных форм и размеров. Один из них – призрак
юркой маленькой собачонки с котлетой в зубах – подлетел
к столу Полепропинала и стал завязывать знакомства и
развязывать шнурки под столом. Другой – крупный лысеющий
мужчина в пиджаке нараспашку и с красным флагом витал
где-то в районе люстры и вещал оттуда что-то про
какую-то власть, которая организовала его самоубийство с
целью продолжения ограбления трудового народа.
Со стороны преподавательского стола послышался лёгкий
шум – Думбльдик пытался сказать речь.
- Я… эээ … типа … это … очень рад здесь вас всех видеть
… ик … не стоит посещать … нуууу … типа … в общем,
действительно не стоит это всё посещать … а иначе, я
забыл, что будет … но, что-то совсем ужасное … и ещё …
вот вам … это … как бы … четыре слова, которые как бы
чуть расширят ваше понятие … вот… АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ
ПУШКИН ХОЙ!
- Он что, слегка того? - спросил Гарри сидевшего рядом
Перси.
- Слегка? Он не слегка, он совсем того, - ответил тот, -
но он лучший знаток Пушкина в мире – он может «Анну
Каренину» с любого места пересказать, хоть задом
наперёд.
- Но «Каренину», вроде, Маяковский написал.
- А ему пофиг, лишь бы не Хемингуэй.
К тому моменту, как он договорил, пир уже закончился –
Думбльдик хлопнул в ладоши, чихнул, и всю еду снесло, а
деканы факультетов построили своих студентов и повели в
жилые комнаты. Профессор Самагоногалл заставляла своих
подопечных шагать в ногу и распевать боевые песни, но,
оказалось, что Гробиздровцам повезло больше остальных –
им хотя бы разрешали касаться пола ногами.
Когда Гарри заснул, ему привиделся сон – профессор
Самагоногалл построила трёх клоунов свиньёй и учила их
строевой подготовке – от наслажденья давно желанной
мести, Гарри ворочался с боку на бок и мочил подушку
слюнями, замочил двух клопов, как оказалось поутру.
Глава 8. Профессор зельяделания.
- Вон, гляди!
- Где?
- Рядом с тем высоким парнем, рыжим.
- В очках?
- Видели его лицо?
Как и ожидалось, фотография одиннадцатилетнего Элвиса
Пресли произвела фурор. Кроме неё в кабинете
зельяделания, где у Гробиздровцев проходило совместное
занятия со Слизлеблинцами, висели портреты Элвиса в
двенадцать и в тринадцать лет, а также и чучело звезды,
набитое стекловатой. Посреди комнаты в пол был
наполовину воткнут фаллического вида деревянный меч с
тремя странными эльфийскими рунами.
Профессор Градд начал первое занятие с переклички и
запнулся на фамилии «Поттер». До этого, правда, он
запнулся ещё на фамилиях «Албертолабен Второй» и
«Кульмано-Ватман», но на фамилии Гарри он запнулся
совершенно по особенному. «А-а-а, мистер Поттер», -
процедил он, - «новая звезда киноэкрана, чемпион
проката»
После окончания переклички, Градд снова вернулся к
Гарри.
- Итак, Поттер, скажите-ка мне, что будет, если снова
возродится чёрный Враг?
- Я не знаю – пробормотал Гарри, он на самом деле не
знал, а вот Италиана подняла руку вверх, явно собираясь
правильно ответить.
- Ясно – протянул профессор, не замечая Италианы,
поскольку она так тянулась к знаниям, что уселась прямо
перед доской, то есть у Градда за спиной.
- А вот что я получу, если положу три листка ацэласа в
нагретую воду – экзекуция продолжалась.
- Я не знаю – промямлил Гарри. Италиана начала уже
подпрыгивать с задраной кверху рукой.
- Так… А сколько колец у меня останется, если я отдам
три – эльфам, семь – гномам, девять – людям и одно –
владыке на чёрном троне, в стране по имени «Мордор», где
сгущается мрак, брак and drug?
- Не знаю – выдавил Гарри из себя. Италиана подскочила
так высоко, что оступилась и грохнулась на пол, но не
прекратила держать руку, поднятой кверху.
- Жаль. Что ж, получается, что восемнадцать миллионов
долларов – это ещё не всё, мистер Поттер. Если
возродится Враг, мы ему накостыляем, если я положу три
листка ацэласа в нагретую воду, то получу пять лет
тюрьмы, так как этот рецепт является интеллектуальной
собственностью Государя Арагорна Арахорновича, а колец я
могу и новых наделать, ВЕДЬ СО МНОЙ ФЕАНОРОВ ДУХ. С
этими словами профессор вытащил из кармана пару носков,
на которых было вышито золотыми нитками «Любимому
Феанорчику от дедушки Моргота»
- Но вы могли спросить об этом Италиану, она очень хочет
ответить.
- По-моему, она хочет в туалет – ответил профессор,
оборачиваясь к доске лицом, и был, кстати, абсолютно
прав.
В «Шмогварце» было сто сорок две лестницы, по крайней
мере, так было написано в цветном путеводителе «Шмогварц
для чайников» из них, правда, только две являлись
лестницами в общем понимании этого слова: по ним можно
было куда-то спуститься, но куда, Гарри не знал.
Профессор Самогоногалл каждое утро в шесть часов будила
всех игрой на электроарфе, вывешивала из окна
потрёпанный канат, который ученики и должны были
использовать для проникновения в кабинеты. Особенно
тяжело приходилось, если необходимое окно находилось с
другой стороны здания. Но вернёмся к лестницам. Двадцать
из них были переоборудованы в ювелирно-одежные бутики,
кафе, кварталы красных фонарей и памятники архитектуры.
Оставшиеся сто двадцать просто носились в воздухе, махая
полупрозрачными перепончатыми крылышками и вычерчивая в
воздухе разные фигуры. А если учесть, что примерно
четверть из них были больше метра длиной, то
перемещаться по замку в тёмное время суток было, мягко
скажем, неприятно. Ещё одной достопримечательностью
«Шмогварца» были двери. Самые неинтересные из них
банально не открывались, и если дверь, от которой вы
только что оторвали ручку, не открылась, считайте, что
вы ещё легко отделались. Некоторые из дверей вели в
кладовки и открывшего их непременно заваливало пустыми
бутылками, ржавыми сапёрными лопатками или, на худой
конец, … мне даже стыдно об этом говорить. Но самыми
страшными оказались двери с намалёванными на них
странного вида человечками в равнобедренно-треугольных
одеждах с круглыми, отделёнными от тела головами. В
ответ на попытку открыть, эти двери ужасно громко
визжали и немедленно давали открывшему по морде. Те же,
кто таки проникал за эти двери, возвращался обратно
через неделю в состоянии крайнего истощения. В общем,
было весело. Кроме того, было очень сложно запомнить,
где что находится, особенно по утрам, когда в глазах
двоилось.
Самым ужасным существом в школе была вахтёр Анна
Петровна Гробулькина или «Бабка Гробулькина», как её все
называли. Стоило хоть на минуту замешкаться, и она
вырастала словно из под земли, грозила пальцем и
объясняла громким, как пожарная сирена, голосом, «как
должны себя вести воспитанные молодые люди».
Вообще оказалось, что магия – это не просто размахивание
волшебной палочкой и бормотание непонятных слов.
Профессор Флитвак, преподаватель теоретической магии,
небольшого роста человек в очках и с маленькой бородкой
клинышком, объяснил первоклассникам, что магия – это в
первую очередь закон изменения энергии и принцип
неубывания энтропии и тут же доказал это, превратив одно
дифференциальное уравнения второго порядка в два, но
первого.
Самым «экзотичным» уроком была история магии. Профессор
Быннз постоянно опаздывал и всё время куда-то спешил,
поэтому его уроки начинались на полчаса позже, а
заканчивались на полчаса раньше положенного. Но,
несмотря на это, он каким-то непостижимым образом
успевал рассказать всё, что надо было по программе, но
никому из учеников не удавалось записать ни слова – так
быстро он говорил.
Профессор Самогоногалл, как и все остальные учителя в
школе, обладала своей, ярко выраженной
индивидуальностью. Эту индивидуальность свою она в
основном проявляла, нося маскировочную плащ-палатку. И
боже вас упаси сказать ей, что пятнистая форма её полнит
– в уме и недружелюбности она превосходила даже
гоплинов, хотя бы потому, что гоплины не обладают
привычкой бить собеседника в лицо ногой с разворота и
затем ломать ему конечности. Она задала тон отношений на
первом же занятии, едва только всем наконец-то было
позволено сесть после шести неудачных попыток, когда
учительнице казалось, что первоклассники заходят в
класс, недостаточно чётко печатая шаг, и она прогоняла
всех обратно в коридор.
- Превращения – самый сложный и опасный вид колдовства,
который вы будете изучать в «Шмогварце», - сказала она.
– Потому что веду его я. Многие из недостойных звания
настоящего волшебника покидали этот кабинет навсегда.
Дисциплина превыше всего. Это первое и последнее
предупреждение.
Потом она превратила стол в свинью, свинью в табурет, а
табурет в свою очередь обратился в нечто и вовсе уж
невообразимое.
«Вау, неужели и мы так сможем?» – мысленно воскликнули
ошеломлённые школьники, восхищённо разглядывая
цельнолитые алюминиевые гусеницы, жестяной корпус и
деревянную башню, скрепленную двумя шурупами и угрожающе
сверкающую двумя полуавтоматическими точилками для
карандашей калибра 5.45 мм.
Но вскоре они поняли, что уметь делать такие полезные в
хозяйстве вещи из столов у них получится ещё не скоро.
Сначала они записали под диктовку «Устав несения
школьнической службы в рядах последовательностях и
частичных суммах «Шмогварца», а затем профессор
Самагоногалл раздала каждому по миске соплей и велела
превратить сопли в слюни, но, поскольку миллиметровый
слой соплей было очень трудно отличить от такого же слоя
слюней, почётную филькину грамоту «Норматив по соплям
сдан» получили все, даже Сэри Мью, которая почти сразу
бросила сопли и занялась собой. Она попыталась волшебным
образом увеличить размер своего бюста, но бюст
увеличивался неравномерно, поэтому её первый опыт
пластической хирургии закончился в медпункте, где
санитарка, мадам Помри, досыта накормила её
слабительным, от которого, как ни странно, всё прошло.
Все с нетерпением ожидали начала занятий по борьбе с
силами козла, однако они оказались вовсе не такими
интересными, как могло показаться, судя по названию.
Профессор Belle-ка, преподаватель этого милого предмета,
был невысокого роста широкоплечим одноглазым человеком с
большим рюкзаком за спиной. В этом рюкзаке, как
рассказывали, он хранил труп первого убитого им козла.
Правда это или нет, никто не знал, хотя запах от этого
«козлохранилища» и вправду был о-го-го.
На следующий день, за обедом, Гарри впервые получил
почту. Набла постоянно находилась в состоянии войны с
Майей и немедленно атаковала её струёй газа при встрече.
Майя улетала в окошко, а вот Гарри с друзьями никуда не
могли улететь из загазованной комнаты, особенно если в
этой комнате в этот самый момент времени у них случались
занятия. Поэтому Гарри попросил Наблу не очень много
бегать по школе, и та, вроде бы, согласилась. Однако, в
этот день, во время этого конкретного обеда, который уже
упоминался, Набла прибежала к Гарри. Именно она и
принесла ту самую почту, которую Гарри получил.
Принести-то принесла, но почта оказалась не письмом или
посылкой, а короткой запиской, которую Набла пыталась
передать на словах. Но, поскольку при всех своих
достоинствах, Набла так и не научилась говорить, у неё
ничего не выходило. Наконец, совсем уж отчаявшись, она
просто захихикала, да так гнусно, что у Гарри не
осталось сомнений – Огрид приглашает его в гости.
Без пяти три Гарри, а также увязавшиеся с ним за
компанию Рон, Италиана и Сэри вышли из замка и
отправились через двор на опушку Жутко Запретного
конопляного поля. К их удивлению, поле было всё
перекопано и ни одного растения не было видно. Однако,
несмотря на это, избушка на склееных ластах была именно
там. В этой избушке и жил Огрид. Над входной дверью
висел гранатомёт «Муха».
Гарри постучал. Дверь приоткрылась, и в дверном проёме
показалось лицо Огрида.
- Кто это к нам пришёл, - удивился он и приказал, -
Вперёд, Звяк.
Ничего не произошло.
- Я СКАЗАЛ ВПЕРЁД, ВОРОБЕЙ ДРАНЫЙ!!!
Послышался жалобный писк, и на голову Огрида уселся
большой драный воробей.
- Опа, да это ж Гарри, - пригляделся, наконец, Огрид и
впустил ребят.
В избушке оказалась всего одна комната(не считая
туалета, конечно). Большую её часть занимал огромный
стол, на котором были выложены странного вида луковицы в
форме кривой Пеано(то бишь в квадрат). Ещё в комнате
ребята увидели стоящие вдоль стен стеллажи с книгами.
Одни названия этих книг бросали в дрожь: «Ёрничество для
начинающих», «Упоминания об очень крепких спиртных
напитках в изречениях очень древнегреческих философов» и
многое другое.
Не успел Огрид сказать «Проходите и будьте как дома», а
ребята уже прошли и вели себя точь-в-точь, как дома:
Гарри сел на стол и принялся болтать ногами, Рон
забрался в Огридовскую кровать и захрапел там, Италиана
достала с полки первую попавшуюся книгу и с отвращением
на лице принялась рвать её на мелкие кусочки, а Сэри,
переодевшись из уличного пакета в домашние тапочки с
помпонами, скромно зацепилась ногами за люстру и повисла
вниз головой.
- …уже почти всё запретили, - в сердцах проговорил
Огрид, как будто продолжая разговор, - даже поле с
тем-что-нельзя-называть пришлось перекопать. Вот,
прислали мне тут из Амстердама луковицы тюльпанов, а я
боюсь их сажать, вдруг сами-знаете-что вырастет. Книги
придётся спрятать, да и гранатомёт тоже, жалко, он ведь
так удачно прикрывает трещину в дверном кося…
Не договорив, Огрид обхватил руками голову: «Боже мой, я
сказал запретное слово! Бедные мои ушки, бедные мои
усики!» Потом он застонал и, едва сдерживая рыдания,
повалился на пол и Гарри с друзьями, поняв, что больше
они от него ничего путного не добьются, удалились, тихо,
но достаточно решительно, чтобы и UnErase не помог.
Глава 9. Что-то эдакое, полуденное.
Раньше Гарри ни за что бы не поверил, что найдётся
человек, более нервный, чем Дуля, но это было до встречи
с Драго Мудаго. К несчастью со слизлеблинцами
первоклассники «Гробиздрова» встречались очень редко:
только на зельяделании и во время вечерней взаимной
проверки комплектности постельного белья(чтоб всё по
уставу), так что ему не очень-то часто удавалось
попугать Мудаго. По крайней мере так было до тех пор,
пока в красном уголке не повисло(на изоленте)
объявление, что тренаж по ходьбе на лыжах будет
проходить по воскресениям в шесть пятнадцать утра.
«Гробиздров» должен был учиться вместе со
«Слизлеблином».
Гарри, прочитав это объявление потирал руки в
предвкушении скорой встречи с Драго, а его друзья сильно
огорчились, ведь, переключив внимание на Драго, Гарри
совершенно позабудет про них.
Драго ходил по всей школе с жуткой гримасой на лице и
рассказывал всем желающим(а также и нежелающим)
душераздирающие истории о своих первых попытках
передвигания ног по замёрзшим осадкам. Все эти истории
заканчивались похоже: он чуть было не был
повешен(сожжён, четвертован, ненужное зачеркнуть)
поразительно беспокойными владельцами огородов, чьи
изгороди ломал отважный «лыженавт».
В пятницу вечером амбарный таракан принёс Эвилю посылку
от бабушки. Тот развернул её во время ужина. Внутри
обнаружилась древнего вида потрескавшаяся тёмная
бутылка. «Это что ещё за «Вспомнивсёль»?» – спросил
Гарри с весёлой улыбкой(ещё бы, нечасто ведь удаётся
придумать новое слово и к тому же такое длинное). «Это
никакой не «Вспомнивсёль», а даже и наоборот», - ответил
Эвиль, - «это – «Всёзабывай», моя бабушка варит. Выпьешь
пару кружек, и всё забудешь». В это самое время мимо их
стола проходил Драго Мудаго со своими верными Криббе и
Гелли. Он вроде бы не хотел ничего дурного, но кто-то,
возможно, правда, это был он сам, наступил ему на
плащ-ушанку. В тщетной попытке ухватиться хоть за
что-нибудь, он крепко сжал пальцами горлышко бутылки,
выдернул её из рук Эвиля и всё-таки упал. Что тогда
началось! Гарри закричал «Наших бьют!» и метнул в Драго
вилку (не попал), затем ботинок (не попал) и, наконец
Сэри(попал, везёт же некоторым белобрысым). Рон тоже
хотел что-нибудь метнуть, но рядом уже ничего
подходящего не оказалось. Через пять минут дрались уже
все. Близнецы Уизбли дубасили друг друга, Думбльдик
метал в гущу дерущихся хрустальные бокалы, отбивая при
этом ложкой по тарелке какой-то инфернальный мотив.
Хитрее всех оказался профессор Градд: он, взобравшись на
стол, провозгласил что-то вроде «Эорлинги, нале-во!», а
затем достал из кармана пластмассовый арбалет и
попытался из него выстрелить. Нельзя сказать, что у него
не получилось, просто стрела напоминала по форме скорее
австралийский бумеранг и летала похоже. Через пять
секунд после выстрела стрела, облетев с зловещим
жужжанием весь зал, впилась присоской (заместо острия,
чтобы брать живьём) в лоб самому Градду. Присоска
оказалась отравленной, и профессор упал в обморок.
Успокоила всех профессор Самагоногалл, она влетела в
гущу дерущихся с охапкой кожаных ремней наперевес.
Несколько умелых движений опытной руки, и очередной
драчун оказывался скрученным совершенно немыслимым
образом (скажу только, что пятки несчастного упирались в
его же затылок). Ух! Весело же тогда учились, не то, что
нынче.
В общем, обошлось почти без жертв(за исключением редких
исключений, Градда, например) и в следующее воскресение
ранним утром Гарри, Рон и остальные гробиздровцы
поднимались на своё первое лыжное занятие. Поднимались
потому, что из-за плохой погоды, а на улице ожидалось
солнечное затмение, тренаж был перенесён в спортзал.
Слизлеблинцы уже собрались. На матах были разложены
двадцать три лыжины. Гарри слышал, как Фред и Джорж
жаловались, что школьные лыжи просто ужасные, но только
теперь осознал степень этой ужасности: вы когда нибудь
видели лыжи, которых не видно, если их надеть, лыжи
треугольной формы, больше напоминающие ласты или,
например, лыжи, свёрнутые в кольцо? Нет? А вот Гарри –
видел.
Прибыла учительница, мадам Сапогомони, невысокая женщина
с рыжей шевелюрой, убранной под чёрную косынку и
глазами, напоминавшими своим сверканием паровозные фары.
- Ну и чего же мы ожидаем? - проговорила она нараспев, -
вознесите моления о ниспослании лыжных ботинок по
размеру.
Гарри попытался вспомнить хоть какую-нибудь молитву, но
на ум приходило только «покойся с миром, товарищ, ты
умер коммунистом». Это здесь явно не подходило. Внезапно
раздался крик ужаса – Эвиль Лонгботтом, попытавшись
вознести моление, вознёсся ввысь сам и теперь совершал
почти гармоническую осцилляцию между полом и потолком.
Почти гармоническую – это потому, что, долетая до пола
он не успевал замедлиться и, пребольно ударившись,
отскакивал как резиновый мячик.
- О, великий Хабубай, - взмолилась профессор Сапогомони,
- ниспошли этого ребёнка обратно на грешный пол.
- О’кей, - раздался громовой голос откуда-то сверху, -
ловите.
И с потолка посыпались хлебные крошки – «великий
Хабубай» был несколько глуховат. Школьники запрыгали,
пытаясь вытрясти крошки из-за шиворота, а Эвиля крошками
же прибило к полу. Опасаясь, как бы его не прибило
совсем, профессор Сапогомони ухватила его за шкирку и
потащила в лазарет.
Когда они ушли, Драго разразился презрительным хохотом.
Где-то через полчаса его почти уже было угомонили, но не
тут-то было – Гарри наконец-то проанализировал ситуацию
и предположил, что смеются над ним.
- Готовься встретить свой конец, гнусный Мудаго, -
провозгласил он, - или, если тебе больше нравится, конец
этой лыжи!
Гарри в один прыжок достиг матов и ухватил одну из лыж
за середину. Драго встал неподалёку, тоже с лыжей.
- Нет! – в отчаянии закричала Италиана Грубер, - не смей
портить казённый спортинвентарь!
Но Гарри уже не обращал внимания на её крики. Он
наконец-то делал то, чему не надо было долго учиться –
стоял с лыжей наперевес. Это было настолько прекрасно,
что его начало плющить. Затем колбасить. Он чудесным
образом знал, как нужно двигаться – он положил лыжу на
пол, вскочил на неё, оттолкнулся ногой и поехал вдоль
стены – один круг, второй, третий. Где-то на двадцать
пятом, он вдруг заметил, что вслед ему уже не несутся
восхищённые возгласы и решил остановится. В спортзале
никого не было, из ближайшего ватерклозета доносились
странные звуки. Хотя нет, кто-то всё-таки ещё остался и
теперь этот кто-то сидел на мате и явно пытался подавить
головокружение. Хотя почему пытался? Правильнее было бы
– пыталась потому, что при ближайшем рассмотрении этот
«кто-то» оказался профессором Самагоногалл.
Через несколько минут ей всё-таки удалось встать на
ноги. Она тут же выхватила верёвку из кармана и, пока
Гарри не успел опомниться, привязала ему руки к ногам, а
к шее – пудовую гирю и потащила вон из спортзала. В
таком положении Гарри не мог двигаться, ему оставалось
только думать разные мысли одна грустнее другой:
«Выгонят… Утопят… Выговор с занесением… Повесят… Любит…
Не любит… Плюнет… Тьфу-тьфу, о чём это я…» Тут его
непременно стукало головой о какую-нибудь стену и
приходилось начинать думать сначала.
Профессор Самогоногалл остановилась у приоткрытой двери
в какой-то класс, заглянула внутрь, привычным движением
увернулась от очередной демонстрации профессора Флитвака
– на этот раз это был огромный чугунный волчок, который,
бешено вращаясь, угрюмо прецессировал, описывая в
пространстве фигуру, чем-то напоминающую лом в разрезе –
и спросила: «Прошу прощения, профессор Флитвак, можно
мне Широка Лиственного? На часок?»
«Широк Лиственный…», - подумал Гарри, - «это, наверное,
какой-нибудь дуб… Сейчас он выйдет и мы узнаем его с
плохой стороны…»
Из-за двери послышался голос Флитвака: «Конечно можно,
мы только что закончили проходить новую тему, уже пятую
сегодня», - и из класса вышел сам Широк Лиственный. Он
оказался плотного телосложения мальчиком с короткими
волосами. Самогоногалл, конечно, и Широка связала бы,
как и Гарри, но, поскольку она очень торопилась, то
ограничилась простыми ножными кандалами с большим шаром
на цепи, который оказался картонным.
Она втащила обоих в первый попавшийся пустой класс и
торжественно провозгласила: «Поттер, это Широк
Лиственный. Широк, я нашла вам Загонщика.»
При этом Широк расцвёл, как человек, все мечты которого
сбылись в одночасье.
«Когда-нибудь видел, как играют в лыжеежебол?» – спросил
он.
«Широк у нас капитан и по совместительству главный
тренер сборной Гробиздрова», - пояснила профессор
Самогоногалл.
«У него и лицо как раз то, что надо для Загонщика», -
говорил Широк, обходя Гарри кругом, - «большое и
устрашающее. Надо подобрать ему приличные лыжи, «Темп»
там, или «Спринт», ну и, конечно, лопату, только
алюминий, ни о чём другом тут и речи идти не может.»
На следующий день, ровно в полдень, во время обеда, к
Гарри подошёл Драго Мудаго со своим фан-клубом. Он хотел
было что-то сказать, но, видимо, вчерашнее приключение
не пошло ему на пользу, и его вырвало прямо в Гаррин
салат. Салат, конечно, не изменился от этого ни внешне,
ни по вкусовым ощущениям, но Гарри был обижен до самой
глубины души. Он вскочил и популярно объяснил Драго, кто
он такой и почему Николас де Задубец-Михайло должен
выплачивать семье Драго алименты. Драго принял всё это к
сведению, насупился и пробубнил: «Я тебя как-нибудь
подкараулю в тёмном коридоре, нападу сзади и замочу один
на один.» На это Гарри ответствовал: «Один на один, это
всегда пожалуйста, выбирай оружие время и место.» «Прямо
здесь, прямо сейчас, играем в «жопу» – выбрал Драго.
Все окружающие разошлись, раздвинули столы и стулья и
принялись наблюдать. «Мой ход», - сказал Гарри, затем
достал из кармана мегафон и проорал в него: «ЖОПА!» С
потолка посыпались сбитые влёт призраки и почтовые
дятлы. «ЖОПА», - раздалось с другого конца зала, от
преподавательского стола: Думбльдик решил
присоединиться, а его глотка оказалась лужёней даже
Гарриного мегафона. В замке задрожали стены, в кабинете
Градда изверглась недействующая до того модель
Ородруина. Но игра прекратилась, не успев даже по
нормальному начаться, Драго куда-то исчез, а на Гарри
наложили взыскание – сфотографировали спиной к объективу
за знаменем факультета, свёрнутым и перевязанным
траурной чёрной ленточкой.
Глава 10. День Согласия и Примирения.
Мудаго не мог поверить, что наказанием для Гарри была
просто какая-то фотография – он явно надеялся на
большее. Но он не знал, что фотография была лишь
половиной всего, а потом Поттеру пришлось провести
неполную разборку фотоаппарата двадцать раз. Но за время
этих двадцати раз Гарри успел как следует рассмотреть
свёрнутое знамя и заметить, что в него на самом деле
завёрнуто что-то продолговатое. Пытаясь выяснить что это
такое, Гарри обратился было к Огриду, но тот только
провозгласил смеясь: «Если нам известно, что свёрток
имеет продолговатую форму, значит нам по сути не
известно вообще ничего! То, что внутри, может быть
вообще каким угодно. Вот если мы эту продолговатость
будем интерполировать эллипсом, то то, что внутри
конечно будет эллиптической формы, но эллипс и эта
продолговатость одинаковенькие только в конечном числе
точек, а между ними…», - тут он зашёлся в приступе
безудержного смеха и сквозь хохот Гарри смог разобрать
лишь: «…она может быть похожа ха-ха-ха-ха да хоть на
бутылку…», - и эта идея крепко засела в его душе(где
вообще-то почти любые бутылки легко застревали).
Когда на следующее утро почтовые дятлы по обыкновению
заполнили обеденный зал не скажу чем, внимание всех
привлёк большой свёрток, который волокло по полу сразу
несколько десятков белых мышек. Ещё одна мыша, самая
большая, шла впереди, размахивала лапками и
декламировала: «Не вскрывай посылку за столом. В ней
находятся твои новые лыжи «Tisa». Никому не говори про
них, а не то с двенадцатым ударом твоё лицо станет
синего цвета. Широк Лиственный ждёт тебя сегодня в
шесть-семнадцать по Гринвичу на школьном лыжеежеполе.»
Она говорила так громко потому, что, конечно же, не
знала, каков из себя адресат, но Гарри понял, что эта
посылка – для него. Правда, вместе с ним это поняли ещё
восемь человек, но он успел схватить свёрток первым.
Узнав о том, что находится в свёртке, Рон сразу попросил
дать ему хотя бы помацать эти лыжи, поскольку он и в
мыслях не имел, что ему хоть раз в своей жизни удастся
такие увидеть, и они вместе с Гарри мацали эти лыжи
сквозь толстую бумагу до конца обеда.
К шести вечера у Гарри закончились последние запасы
валериановых капель, и он, будучи не в силах уже
терпеть, схватил лыжи и стремглав помчался к
лыжеежеполю. Он, конечно, не знал, как это поле
выглядит, но, выбежав на улицу, сразу понял – да, вот
оно. После пятиминутной схватки со студентами
сельхозакадемии, на чьём поле с зимней картошкой Гарри и
проделал две глубокие борозды своими лыжами, он был
прицеплен к ковшу экскаватора и доставлен-таки на
лыжеежеполе. Это поле представляло собой небольшое
озерцо, вокруг которого на холмах расположился небольшой
лес. Из леса к озеру спускалось шесть тропинок: три с
одной стороны, три с другой. Весь этот пейзаж был покрыт
толстым слоем «Искусственного снегозаменителя v 1.008»
(в простонародье – манка)
Через несколько минут прибыл и Широк Лиственный. В руках
он держал сапёрную лопатку и стопку каких-то бумаг.
- Итак, - сказал он, - сейчас я расскажу тебе правила
этой увлекательной игры. Во-первых, видишь это озеро?
Запомни, ты его видишь последний раз в своей жизни. Игра
для тебя будет протекать на этих дорожках, - он указал
на тропинки, спускавшиеся к озеру, - если ты во время
игры увидишь озеро, значит ты увиливаешь от своих
обязанностей, значит наша команда проиграет. Ты меня
понял?
- Понял, - промямлил Поттер.
- Это хорошо, итак, играют две команды.
- Две команды, - повторил Гарри.
- Задача каждой команды…
- Задача каждой команды.
- Ты что, издеваешься?
- Нет.
- Это хорошо. Издеваться надо мной – это неправильно, а
вот неиздеваться – это правильно. Продолжаю: итак,
задача каждой команды – забить как можно больше
ежеголов. Ежегол – это когда ёж оказывается подо льдом
на половине команды соперника(на время игры озеро
делится напополам красной ленточкой). Для этого
необходимо проделать дырку во льду – этим занимаются
Сверлилы и Долбилы с коловоротами и ломами
соответственно. Естественно, противник должен им мешать
– заколачивать лунки специальными досками с гвоздями.
Этим занимаются Забивалы – по двое с каждой стороны.
Понятно.
- Ага, Забивалы – забивают, чего уж тут неясного.
- Ладно, дальше: ёж оказывается в лунке следующим
образом: сначала Загонщик, это ты, должен найти ежа под
снегом, откопать и как угодно заставить его оказаться на
льду. Тут тебе никто не помощник – сам справляйся.
Дальше он оказывается у Гонял, которые должны, касаясь
ежа только лыжами, докатить его до лунки и сбросить его
в воду. Интересно?
- Захватывающе.
- Только это не так то просто, тут на защиту лунки
встают Отгонялы, которые, соответственно, отгоняют ежа
обратно в лес. Итого с каждой стороны: Загонщик, два
Гонялы, три Отгонялы, два Забивалы, Сверлила и Долбила.
Вроде никого не забыл.
- Значит, по десять человек?
- Как по десять, - Широк немного пошевелил губами,
загибая пальцы, - точно, забыл одного – Загибалу. Я,
кстати, Загибала.
- А что это значит?
- Моя задача – изгибать красную ленточку так, чтобы на
стороне противника оказывались совершенно неожиданные
лунки.
- По одиннадцать с каждой стороны? Совсем как в футболе?
- Футбол? А что это?
- Тёмный ты всё-таки человек, Широк.
- Ладно, замнём для ясности, - сказал Широк, протягивая
Гарри принесённые вещи, - на, тут твоя будущая лопата и
методическая литература для самоподготовки. Если осилишь
хотя бы треть – мы всех порвём!
Незаметно наступил ноябрь. И вот, в один прекрасный
день, профессор Флитвак заявил, что дети, по его мнению,
готовы к изучению адиабатного инварианта.
- Не забудьте выполнить тот изящный трюк, о котором я
вам говорил. Аккуратно разделяйте величины по порядку
малости и будьте внимательны, помните о студенте Буфуро,
который не поставил нужного количества точек над
переменной и остался на второй год. Исправительной
колонии.
Задача оказалась не такой уж и простой: Гарри мог только
тупо смотреть на лист тетради, ничего не понимая, Рон
лихорадочно перебирал слагаемые, пытаясь подобрать тот
самый, единственный и неповторимый ответ, Сэри Мью,
достав зеркальце и косметичку и не пыталась заниматься
этими глупостями и только Италиана радостно улыбалась и
вертелась на месте. Довертевшись до Ронова стола, она
восхотела ему помочь. «У тебя же…» – зашептала было она,
но Флитвак резво прервал её, - «Мисс Грубер, кажется,
получила ответ, давайте-ка сюда, посмотрим.» Он
посмотрел. Потом ещё раз посмотрел. Потом хмыкнул и
произнёс: «Мда, интересненько, вы, значит, складываете
метры с косинусами, потом, видимо, решаете, что пи –
слишком маленькая величина и убираете её. А вместе с
ней, и десять в двенадцатой икс, на которые оно было
умножено. И получаете – ноль. Нет, я понимаю, ноль –
вещь постоянная, можно даже сказать – инвариантная, но
он как-то не соответствует моим представлениям об
энергии трёхтонного маятника, качающегося на
пятиметровом подвесе. Ладно, идите на перерыв.»
Италиана не пришла на следующий урок и не появлялась всю
вторую половину дня. По пути в столовую на празднование
Дня Согласия и Примирения, Гарри услышал в одном из
женских туалетов глухие удары головой о стену – это была
Италиана. При этом она ругалась такими словами, которые
девочка её возраста, да ещё и обучающаяся в лучшей
английской школе колдовства и знать-то не должна была.
Но Италиана никогда и в глаза не видела не то что
Англию, а даже Арзамаса и она эти слова прекрасно знала.
Мне, правда было очень стыдно их запоминать.
Гарри как раз набивал рот питательными макаронами с
сосиской, когда под внушительный аккомпанемент
колокольного звона в зал вошёл профессор Belle-ка.
- В школе – козёл, - произнёс он, дойдя до стола
преподавателей, после чего подобрал с Думбльдиковской
тарелки горсть гречневой каши, сел и стал жевать.
- ВСЕ ВОН, - заорал Думбльдик, подбросив Флитвака в
воздух, тот подлетел метров на пять и упал прямо в
тарелку к Самогоногалл. Та не могла упустить такую удачу
и уже было взялась за вилку, но тут ножки стола
подломились – Градд попытался разрубить его напополам
своим деревянным мечом. Всё смешалось. Школьники
отчаянно продирались к выходам, поскольку козёл ещё
незнамо где, а Думбльдик – вот он, совсем рядом.
Поскольку Гарри с Роном ещё попытались взять с собой как
можно больше еды, они отстали от остальных. Пробираясь
по коридору они неожиданно почуяли ужасный запах. Друзья
заглянули за угол и увидели нечто невероятное. Это было
кошмарное зрелище. Козёл, метр пятнадцать в холке
обладал грязно-белой шкурой, большими кривыми рогами и
бородищей до самой земли.
Козёл остановился около какой-то двери, ударил в неё
лбом и проломился внутрь. «Это же женский туалет», -
ошеломлённо выдохнули ребята и забежали вслед за бешеным
животным.
В туалете обнаружилась Италиана. Не заметив козла, она
проговорила в обработанном цензурой варианте примерно
следующее: «Эта «не очень хорошая» наука меня уже
«слегка раздражает», хоть башку расшиби а всё равно
«ничего» не поймёшь», - и ударила головой в стену.
Козёл, видимо, решил последовать её примеру, разбежался
и воткнулся в штукатурку одним из своих длинных рогов.
- Помоги, он же сейчас освободится и сожрёт её! - заорал
Гарри.
- Да, действительно, жалко козлика, желудком замучается,
бедненький, - ответил Рон.
- Выбирай, либо козёл, либо Италиана, но учти, козёл её
схрупает, за нас примется, а даже если мы его и изловим
– на фига тебе козёл? А Италиану можно научить суп
варить.
- Ладно, только как?
- Вспомни, чему тебя Флитвак учил.
Рон наставил свой жезл на козла и произнёс: «Колебуй!».
Козла выдернуло из ловушки, протащило по полу, как будто
на невидимой пружине, дотащило почти до середины
комнаты, но затем он всё ускоряясь полетел обратно, на
огромной скорости ударился о стену, дёрнулся пару раз и
затих. Победа была полной.
Глава 11. Лыжеежебол.
Наступил декабрь, а вместе с ним пришли мороз, солнце и
день чудесный. Даже озеро во дворе сменило свой обычный
тёмнозелёный цвет на светлокоричневый. Из окон по утрам
можно было видеть, как Огрид, закутавшись в кожаную
куртку и нахлобучив не менее кожаную кепку, выкапывает
из снега школьников, размораживает и закапывает обратно,
если не размораживаются. Размораживались, правда, почти
все и Огрид был необыкновенно весел, постоянно смеялся и
приговаривал: «Ищем школьника в виде замёрзшего
посиневшего продолговатого предмета».
Открылся лыжеежебольный сезон. В ближайшее воскресенье
Гарри, после месяца поста и воздержания, должен был
наконец-то оседлать свои лыжи – декан Гробиздрова,
профессор Самогоногалл, обозвала Синеуста Градда
«носителем разума» и выяснять отношения они решили на
лыжеежеполе, посредством своих подопечных. Выигрыш
сильно осложнил бы позиции Гробиздрова, поскольку для
отмечания было завезено просто невообразимое количество
тормозной жидкости(ничего больше не нашли, поскольку всё
средство для чистки стёкол разобрали, буквально за
полчаса, Слизлеблинцы).
Никто ещё не видел Гарри в деле – Широк Лиственный
решил, что вид Гарри, со странным выражением на лице
размахивающего алюминиевой лопатой, может быть слишком
шокирующим для слабонервных учеников, поэтому решено
было никому Гарри не показывать, а перед игрой тайно
забросить его в густой лес, где его тоже никто не
увидит.
В субботу Гарри, по своему обыкновению, сидел на
подоконнике, болтал ногами, отрывал и бросал птичкам
куски хлеба от метрового французского батона, который он
тайно стащил из столовой. Его не волновало, что птицы
все уже давно улетели на юг, он пребывал в состоянии
умственной релаксации и ему было хорошо. Из нирваны его
вывел голос профессора Градда. «Ой, что это у вас,
Поттер, дайте пожевать», - заявил преподаватель,
выхватил у Гарри остатки батона и умчался. Примерно
через полчаса Гарри вышел обратно в реальный мир и решил
вернуть своё имущество. Он дошёл до учительской,
постучался, и вошёл.
То что он увидел повергло его в такой шок, что заранее
заготовленная фраза «дайте хлебушка, семь дней не ел,
беженец из туркенстанского дурдома» застряла у него ещё
в трахее. На стуле посреди учительской сидел Градд. Он
засунул руки себе в брюки и, по всей видимости что-то
там себе на ощупь пришивал. Ежеминутно
вскрикивая(очевидно игла была слишком острая) он ворчал:
«Я, видите ли не могу стать членом партии «Эльфы за
всё»! Видите ли у меня рюшечек и кружавчиков на носках
мало! А то, что я давно за всё готов на всё их уже не
интересует!» Увидев Гарри он замахал на него руками,
затопал ногами а про себя подумал: «Телепузика я уже
изловил, покемонов даже трёх поймал. Если я подстрелю
ещё и Гарри Поттера, то мне наверняка поставят памятник,
как лучшему охотнику-ассенизатору Средиземья, я буду
даже круче, чем Барлог, который сумел самого Гендальфа
пропылесосить». Гарри, конечно, мысли читать на мог, но
ему хватило и топотания ногами, чтобы понять, что он
здесь лишний.
Когда Гарри поведал об этом своим друзьям все были в
шоке, а Рон сразу предположил, что это Градд приволок в
школу в День Согласия и Примирения козла. «Ведь все
считают, что эльфы – козлы, вот он и привёл козла, чтобы
сразу была видна разница», - пояснил Рон. Италиана
парировала это тем, что для сравнения Градду логичнее
было бы привести живого эльфа, ведь козлов-то все и так
видели. Рон воспринял слова про козлов на свой счёт,
обиделся и кинул в неё ботинком. Италиана ботинок
поймала и ушла вместе с ним (с ботинком) в спальню.
И настал день первого в жизни Гарри матча по
лыжеежеболу. Как и было обговорено заранее, участники
команды Гробиздрова натянули огромную рогатку и
отправили Гарри на лыжах и с лопатой прямиком на его
будущее место работы. Единственное, чего они не знали –
это времени начала матча. Поэтому Гарри был отправлен в
полёт в полшестого утра, чтоб вернее. К началу матча (то
есть к полудню) Гарри, который был одет всего лишь в
красно-фиолетовые майку, трусы, гольфы и лыжи уже
порядком промёрз. Чтобы согреться, он решил покопать
немного снег и поискать ежей. После трёхчасового копания
он наткнулся на что-то тёмное, квадратное и деревянное и
начал долбить это что-то своей лопатой. Это что-то
оказалось люком в землянку, откуда после третьего удара
вылез расстроенный Градд. Но как он выглядел! На плечах
его висел серый мешок из под картошки с прорезанным
отверстием для головы и нарисованными металлической
краской колечками. На лице красовалась борода из
мочалки. В руках он держал два больших круглых
деревянных щита, под мышкой у него находился едва
удерживаемый топор (очевидно для него не нашлось
свободной руки). Гарри понял, что потерпев неудачу с
«Эльфами за всё» Градд решил теперь попытать счастья в
гномской партии «А у эльфов зато бороды нету». Профессор
медленно выбрался из землянки по приставленной стремянке
и со злобой уставился на Гарри. В этот момент невдалеке
послышались торопливые шаги – это Италиана спешила к
Гарри, чтобы сообщить ему важный пункт правил, что все
ежи заранее подвешиваются на нижних ветках деревьев и их
надо не откапывать, а сшибать лопатой на манер лапты.
Лес был сосновый, поэтому неудивительно, что Гарри сам
не заметил висящих ежей. Италиана издали закричала:
«Гарри! Слышишь?! НЕ НАДО КОПАТЬ!!!» Последние три слова
очень расстроили Градда, как расстроили бы любого гнома,
так как образ жизни любого гнома – копать. Градд от
обиды вскипел и стал довольно быстро проплавлять снег. В
себя он пришёл только тогда, когда коснулся носком
своего окованного алюминиевыми ложками ботинка чьего –
то лица. Профессор Belle-ка (а это именно он сидел в
сугробе) от неожиданности подпрыгнул и завопил так, что
все ежи сами попадали с веток и помчались вниз с горы. А
несчастный «козлоборец» поправил на плечах свой старый
чёрный рюкзак и закопался обратно в снег: ну наступили
на лицо, дело то житейское. А Градд с тех пор
окончательно решил уйти из школы и стать моряком.
Вечером в школе состоялся праздник всеобщей дружбы: вид
катящихся с горы двух сотен ежей был столь пугающ, что
обе команды быстренько согласились на ничью и совместное
распитие запасов друг друга. Гарри и его друзьям не
очень хотелось посещать это мероприятие(пришлось бы
мириться с Драго) и они решили навестить Огрида. Когда
они дошли до его домика Огрид, которому перепало и
тормозной жидкости от Гробиздрова и средства для чистки
стёкол от Слизлеблина, лежал на кровати и сквозь сон
напевал: «…великий химик Менделе-ев. Мог чемоданы
созда-авать…». «Менделеев, интересная фамилия, узнать
бы, кто он такой», - зашептал Гарри на ухо Рону.
Глава 12 Зеркало «Проверь свой внешний вид» (Сокращённо
ПСВВ)
Наступил январь. А точнее второе его число. Ровно в
полдень весь Шмогварц проснулся. Но вовсе не по
собственному желанию, а потому, что из столовой
доносились странные звуки вперемешку с хохотом. Нет,
конечно громкие звуки оттуда и раньше полудня
доносились, но ровно в полдень они стали настолько
СТРАННЫМИ, что весь Шмогварц немедленно прибыл к их
источнику. Этим источником оказался Огрид, хотя понять,
что это именно он, можно было только потому, что именно
его в этот момент в дверях не толпилось. А толпились в
них все остальные. Двери были узкие, а народу было
много, но толпящиеся этого не заметили – они во все
глаза пялились на Огрида, безуспешно пытавшегося
выделить из еловых веток ёлочный сок путём накладывания
на них медвежьего заклинания(вообще-то это заклятие
вызывает медвежью болезнь, но когда хочется пить –
пойдёшь и не на такие ухищрения). Безуспешным это
занятие было по двум причинам: во-первых вместо
заклинания Огрид накладывал на несчастное растение
епитимью, а во-вторых, само растение было не елью, а
кактусом с приклееными еловыми иголками(настоящая ель
очень сильно пострадала при исполнении Думбльдиком
известного трюка «Ёлочка, зажгись!») поэтому то, что у
Огрида выходило надо было заедать лимоном и солью,
которых у него не было, поэтому он оченьстрадал и из его
глаз катились глицериновые слёзы. Но перед ним стояло
большое зеркало в дубовой оправе и наблюдения за своими
мучениями не могли не вызвать у Огрида гомерического
хохота. Гарри хотел спросить: «Что ты делаешь, и зачем
ты это делаешь так много раз?» Но его опередил Драго.
«Тут, в дверях, очень тесно, давайте откроем вторую
створку», - предложил он, но на него сразу набросился с
кулаками Рон. Ему, правда, тоже было очень тесно и весь
его героический запал пропал втуне. Гораздо больше
повезло Италиане – она сумела в Драго плюнуть. Правда не
сумела попасть. Потому, что плюнула прямо вверх. И
попала в потолок. На котором, привязав себя своей ручной
гюрзой к люстре, висел Эвиль Лонгботтом. Назревала
драка. Но профессор Самогоногалл вовремя спохватилась и
сняла с Гарри Поттера очки. И надела их на Эвиля. В
результате, оба сразу перестали что-либо видеть. А
профессор Градд спросил у Рона строго(и это у него
замечательно получилась, ведь, воспользовавшись всеобщим
замешательством, он уселся на Рона верхом): «Почему вы
такой агрессивный?» «Он оскорбил мою семью», - ответил
тот. «Когда?» - удивился Градд. «Не знаю точно когда, но
он наверняка что-то такое ПОДУМАЛ!» «Давайте устроим
мистеру Мудаго рентгеноскопию, так мы узнаем, о чём он
думал», - предложила Самогоногалл. «А Поттеру – литровую
клизьму», - парировал Градд. «Зачем?» «Клизьма покажет –
зачем».
Правда, съев по пельменю, все согласились, что «Моя
Семья» – действительно гадость, и рентгеноскопию сделали
только Огриду, поскольку клизма потерялась, а он был
последний, кто ей пользовался. Правда, когда её в нём
обнаружили, оказалось, что извлечь её без помощи
литровой клизьмы нет никакой возможности, а оная как раз
и застряла в Огридовском кишечнике. Решение нашла Сэри
Мью, она показала Огриду своё фото на паспорт: анфас,
профиль и сзади. У того глаза полезли наверх, а вместе с
ними и вся верхняя половина туловища примерно по ремень.
Через образовавшуюся таким образом щель и извлекли
злосчастный медицинский агрегат. Когда Рон увидел эти
фотографии, в нём проснулся настоящий мужчина. А сам Рон
заснул. Поэтому он уже не видел, как его отволакивают в
библиотеку – ради большей сохранности всех окружающих.
По дороге Рон видел сны. Ему снился прошедший праздник:
как они с Гарри сидели возле камина и жарили в огне всё,
что только можно было надеть на шампуры: мясо, рыбу,
носки. А потом они сели играть в шахматы(Рон – белыми, а
Гарри – шашками), но шахматные фигурки почему-то стали
приседать, подскакивать и подсказывать игрокам ходы,а
Гарри зачем-то провёл короля Рона в дамки(белая королева
обиделась и ушла) поэтому играть стало неинтересно.
Потом он вспомнил, как шёл по коридору, увидел двух
профессоров Граддов, пошёл к правому и упёрся в
переодетого Флитвака. Напоследок, перед ним промелькнуло
лицо Италианы – она сидела на стуле и, воззрясь в
потолок, пыталась сосчитать розовых крылатых
бегемотиков, но на числе «шестнадцать» она сбивалась, и
приходилось начинать сначала. Таким образом она
насчитала что-то около #A036.
Очнулся Рон в тёмном подвале, который, когда Гарри
покрутил ручку у жалюзи и комнату залил солнечный свет,
оказался библиотекой. Перед ним сидела Италиана и
пыталась привести его в чувство, хлопая ему по щекам
каким-то здоровенным томом. Она вошла в такой раж, что и
не заметила, что Рон давно уже проснулся и пытаетя от
неё уползти. Когда Гарри обратил её внимание на этот
удивительный факт, она немного подуспокоилась и
выпустила книгу, правда дёргать верхними конечностями не
перестала. Сэри Мью наклонилась, чтобы рассмотреть
название книги. Она наклонилась так низко, что в вырез
на её целофановом пакете стал виден её пупок, её
испещрённая мозговыми извилинами голова оказалась прямо
напротив лица Рона, её волосы, взлетев от дуновения
случайного сквозняка коснулись его щеки, и в этом
движении её волос было так мало притворного раболепства
и так много простой человеческой нежности, губы её
шевелились в такт с биением сердца Рона… Ой, простите,
увлёкся. В общем она силилась прочитать написанное на
обложке книги где-то около получаса, но, поскольку книга
упала титульной страницей вниз, разобрать ей так ничего
и не удалось.
«Раз уж мы оказались в библиотеке, давайте поищем
что-нибудь про Менделеева», - предложила Италиана, -
«хотя бы узнаем, кто он». С этими словами она подняла с
пола и перевернула уже порядком обалдевшую от такого
обильного внимания книгу. На обложке значилось:
«Менделеев – кто он?» Подпрыгнув от радости на полметра
и посадив себе занозу от низкого деревянного потолка в
затылок, школьница раскрыла книгу на первой попавшейся
странице. Глазам изумлённых друзей предстала удручающая
картина – практически весь текст был заляпан
чёрносмородиновым вареньем, закапан валерианкой, а
некоторые страницы носили отчётливые следы пребывания на
полу под столом. Последний лист, традиционно венчала
надпись «Для заметок, отзывов и тех, кто хочет
продолжения». Он был исписан неразборчивым почерком.
Удалось расшифровать только «…чень смешно……ждём
прододолжения с нетерпением, напишите, как он водку
придумал…» Тут-то Гарри и вспомнил, про загадочный
свёрток, который напоминал бутылку, пусть даже и в
конечном числе точек.
Думы о бутылке вызвали в Гарри приступ жажды и он пошёл
в свою спальню. Туда же направился и Рон. А вот Италиана
и Сэри напротив, не захотели идти в спальню Гарри
Поттера. Шутка. Конечно личной спальни у Гарри не было,
все студенты Гробиздрова спали в одной комнате с тремя
кроватями(что, согласитесь, очень неудобно для
пятидесяти парней). Когда две жертвы новогоднего
праздника всё-таки доплелись до места назначения, их
встретили новогодние подарки и они стали эти подарки
разбирать. Первым делом, Гарри избавился от большого (8
кубометров) контейнера. Это был подарок от
Дуршлаг-Петровских и там могли находиться только клоуны.
А от подарка Огрида Гарри избавился просто так, за
компанию. Поэтому никто так и не узнал, что это было
такое. От Италианы Гарри получил большую бутыль водки и
не меньшую – самогону (смешать, но не взбалтывать). Ещё
среди подарков были: пластмассовая муха(от Рона),
щёточка для чистки одежды и разводной ключ(от Эвиля) и
ещё с дюжину штук непонятно чего непонятно от кого.
Гвоздём же программы стала небольшая баночка с кнопочкой
наверху и приложеной запиской: «Пользуйся этим с
чуством-толком-расстановкой, чтобы не вышло конфуза».
Увидев, что Гарри собирается нажать на кнопку, Рон
сдавленым от испуга голосом прохрипел: «Не делай этого,
мне ещё жить охота». «Это же освежитель воздуха
«Крокус», - собравшись с силами, Рон вновь заговорил, -
«после него весь день цветы в тёмных углах мерещаться».
«Здорово», - подумал Гарри, но вслух ничего говорить не
стал. Вечером, когда все легли спать, Гарри долго
ворочался в кровати – никак не получалось вытрясти с
простыни все хлебные крошки: Набле какой-то умник
подарил большой кулёк сухарей(Гарри смутно подозревал,
что это был он сам, но абсолютно уверен не был). Когда
ему надоело-таки изображать из себя паровую турбину –
он, поняв, что поспать на сегодня откладывается, решил
проверить на ком-нибудь свой подарок. Заманчивее всего
было бы, конечно, опрыскать им рюкзак профессора
Belle-ка(ему это на пользу бы пошло), но Гарри решил
положиться на судьбу и применить «Крокус» на том, кто
ему первым в коридоре встретится.
Объект для эксперимента обнаружился сразу же, как только
Гарри вышел из спальни: Анна Петровна Гробулькина шла
куда-то с большим, наполненым водой ведром. Гарри с
трудом подавил в себе желание нажать на заветную кнопку
– ему захотелось понять, куда же может идти вахтёр с
ведром в три часа ночи и он пошёл за ней следом. Шли они
шли, шли, шли, долго шли, но, наконец, пришли(«наконец»
слитно). Пришли они даже страшно сказать куда – в
женский туалет на первом этаже. Дальше Анна Петровна
подошла к большому зеркалу, висевшему на стене,
посмотрела на него, пробормотала: «Опять всё зеркало
испоганили», - пополоскала в ведре половую тряпку и
принялась это зеркало вытирать. Гарри едва успел
заметить, что же так возмутило Анну Петровну – всё
зеркало было покрыто пятнами губной помады, как от
поцелуев. Тщательно протерев всю поверхность зеркала,
она вышла, а Гарри остался – зеркало привлекло его
внимание.
Это зеркало было без рамы, но с большой надписью сверху
(почему-то зелёными буквами) «Проверь свой внешний вид»
Слева от зеркала под заголовком «Образец» висели
фотографии зелёного бильярдного шара в трёх
проекциях(равноугольной, равновеликой и сверху), справа
был прикноплен к стене лист бумаги, на котором
значилось: «Всё должно быть хоть и безобразно, но
однообразно. Главное, чтобы всё было зелёным и
постриженым. Изумрудный Город – мы научим вас жить по
уставу и по средствам одновременно посредством устава на
средства благотворительного фонда «Посредственные и
уставшие»
Гарри почувствовал дрожь в коленях, но всё же пересилил
себя и заглянул в зеркало. Оттуда на него уставился
странный субъект с впалыми щёками, кругами под глазами,
задрапированный в зелёную фольгу. Путём несложных
умозаключений, Гарри выяснил, что, видимо, это он и
есть, но после дополнительной минуты на раздумье решил,
что никогда не выглядел и, что более важно, никогда не
будет выглядеть подобным образом(наивный мальчик).
Приглядевшись, Гарри заметил, что и обстановка в зеркале
ничуть не напоминала женский туалет в Шмогварце(а вот
размышления, почему это нашему герою так хорошо знакома
обстановка женского туалета оставьте, пожалуйста, при
себе…) На заднем плане в зеркале виднелся большой зал с
расставленными то тут, то там закопчёными хрустальными
вазами. По залу двигался среднего роста дядька с большим
лицом. Правда двигался он не просто так, а верхом на
другом, тоже немолодом человеке. Из самого Гарриного
нутра всплыли два страных слова: «полковник» и
«подполковник», но что они означали, Гарри не знал. Оба
они были налысо побриты зелёной бритвой, правда у
нижнего наличествовали густые чёрные бакенбарды. Ещё
сильнее чувство нереальности происходящего стало из-за
третьего субъекта: он стоял посреди зала, курил две
сигареты одновременно, а в промежутках между затяжками
пытался сложить их крест-накрест и поймать двух первых
чудаков в перекрестье. Когда ему это удавалось, он
выпускал сигареты из рук и те плавали в воздухе уже
самостоятельно, удивительным образом не падая на пол. В
воздухе плавало уже около двадцати беломорин и четыре
явы. Правда, чем дальше, тем труднее становилось
несчастному курильщику: он пытался курить и висящие в
воздухе сигареты тоже, но те разлетались от него, как
зюзики от бибиков(точно не знаю, что это такое, но в
том, что одно от другого разлетается, уверен на все
сто). Неожиданно, одна из беломорин выпустила сноп искр,
развернулась и помчалась прямо на Гарри, оставляя за
собой дымный след и маниакально причмокивая. Хозяин её
попытался встать на одну линию с ней и Гарри, но
споткнулся о действующую модель учебной ложки с дыркой,
упал и грустно захныкал. Сигарета же, не обращая на него
ровным счётом никакого внимания, разогналась и ударила
Гарри в лоб с такой силой, что тот немедленно проснулся
в собственной кровати, почему-то заваленной розовыми
кувшинками. В руке он крепко сжимал свой
воздухоочиститель и продолжал машинально давить на
кнопку. А кувшинки всё прибывали и прибывали. Но вдруг
баллончик вылетел из Гарриной руки: Набла решила
вмешаться и спасти всех вокруг от появления
цветка-мутанта с планеты Ка-пэц.
Глава 13. Дмитрий Иванович Менделеев.
Гарри был настолько поражён увиденным в зеркале, что
решил наведываться к нему каждую ночь, что с успехом и
проделывал. От этого он, конечно, утратил всякое
представление об окружающей его реальности. Например он
как-то раз попытался исполнить обязанности дневального,
с важным видом уселся посреди коридора и приветствовал
всех преподавателей, принимая строевую стойку. После
эдакого зрелища Думбльдика, которого вообще-то трудно не
то, что бы напугать, а даже просто отвлечь, пришлось
отпаивать валерианкой. А когда у Драго Мудаго в кармане
зазвонил сотовый, Гарри попытался выдернуть его и
ответить на звонок. В другой раз он пришёл на занятие по
зельяделанию в противогазе, Градд его, конечно, не узнал
и очень сильно потом на него наехал с такой темой, что
прогуливать – это плохо. А несчастные водопроводные
эльфы? Ну откуда они могли знать, что уважение к
вышестоящим офицерам не позволит Гарри Поттеру есть суп
с вермишелью в виде звёздочек, а сам Гарри не позволит
есть этот суп всем остальным? Контрольные работы,
которые Гарри сдавал профессору Флитваку изобиловали
словами вроде КППРИ или ТПИЭМП. Входящих в туалет
одноклассников Гарри приветствовал, вскакивая и опуская
руки по швам и требуя того же от них. А перед тем, как
задать преподавателю вопрос на занятии, Гарри громко и с
гордостью называл серию и номер своего паспорта в
троичной системе счисления.
Продолжалась эта идиллия примерно с месяц, потом
внимание Гарри отвлеклось на другие забавы(выпендрёж
людей в зеркале не отличался разнообразием). Правда ему
пришлось отвыкать от чёткого распорядка дня, регулярного
посещения парикмахерской, Главной Строевой Позиции и
многих других очень увлекательных вещей. Рон, Италиана и
Сэри помогали ему как могли, а могли они очень по
разному (особенно последняя). Несмотря на эту помощь (а
может благодаря ей) Гарри пришлось лечь в лазарет.
Мадам Помри несказанно обрадовалась такому пациенту: для
её диссертации «Народная медицина – плюсы и минусы»
очень не хватало экспериментальной части. Гарри
мужественно вытерпел компрессы из заячьего помёта,
лягушек из пруда на завтрак и обед, обёртывания мокрыми
простынями по ночам и даже прослушивания песен Филиппа
Киркорова, но когда мадам Помри взялась за литровую
клизму, Гарри не выдержал и сбежал. Сбежал он как раз
вовремя: на Гробиздров неумолимо надвигался чемпионат
Шмогварца по Брейн-рингу (новая идея Градда). Все
тренировки он, конечно, пропустил, зато за время лежания
в лазарете он накопил столько умных мыслей, что был
принят в команду практически без вопросов. Кроме него в
команде оказались Италиана(капитан), Рон и трое из
четырёх близнецов Уизбли: Джинни в команду не взяли и ей
пришлось провести всю игру с кляпом во рту. Первый тур
Гробиздрову надо было играть с Слизлеблином, но, что
хуже всего, на вопросах Градда. Поскольку вся игра
проходила при закрытых дверях, то единственное, что мы
можем – это прочесть официальную стенограмму игры. Вот
она.
Принятые сокращения:
Пр С. – профессор Самогоногалл(ведущий)
Пр Г. – профессор Градд(автор пакета вопросов)
И.Г. – Италиана Грубер (капитан команды Гробиздров)
Д.М. – Драго Мудаго (капитан команды Слизлеблин)
Пр С. – правила игры известны всем, чтоб у меня безо
всякого там.
Пр Г. – надо убрать Поттера, он – известный всякий там.
Голоса - Оставить Поттера, мы его любим!
Поттер – да, уберите меня. Или их.
Пр С. – начинаем игру. Первый вопрос: Жил-был у бабушки
серенький козлик. Внимание вопрос: Зачем? Время.
Голос Гелли – все козлы – козлы.
И.Г. – отвечаю я. Мой ответ – затем.
Пр С. – неправильный ответ. Двадцать секунд у команды
Слизлеблина.
Д. М. – фигня какая-то, а не вопрос.
Пр С. – неправильный ответ. Правильный ответ – затем,
чтобы. Второй вопрос: Когда одного известного писателя
спросили, как зовут его дедушку, он ответил: его зовут
также, как меня будут звать через два года после того,
как я стану вдвое старше своего сына, которого, кстати,
звали Альбертом. Внимание вопрос: как звали того, кто
донёс эту историю до широкой публики, если его звали
совсем не так, как дедушку этого писателя. Время.
Голос из зала: Свистом! Общий смех.
Пр С. – время вышло, никто не дал правильного ответа.
Правильный ответ: Синеуст Градд. Третий вопрос: А теперь
попробуйте объяснить ответ на предыдущий вопрос. Время.
Д. М. – отвечает Криббе.
Криббе – Потому, что именно профессор Градд донёс до нас
эту историю. В своём вопросе.
Пр С. – правильный ответ счёт один – ноль. Четвёртый
вопрос: Орёл или решка. Время.
Д. М. – отвечать буду я. Орёл.
Пр С. – ответ неверный, двадцать секунд команде
Гробиздрова.
Пр Г. гнусно хихикает.
И.Г. – отвечает Гарри Поттер.
Поттер – ребро.
Чья-то рука утаскивает Гарри под стол. Слышится возня,
возгласы: «Решка!» «Да нет, видели, как он гнусно
хихикал?» «Школьные каникулы – в четыре года!» «Догоним
и пенделя выпишем!» и пр.
Пр С. – это – правильный ответ. Счёт один-один.
Возня сама собой прекращается.
Пр С. – Последний, пятый вопрос. Гыр… Хор… (силится
прочесть). Профессор Градд, вы что, не можете писать
нормальные вопросы?
И.Г. – отвечаю я. Да, не может.
Пр С. – действительно, не может. Итак, со счётом два –
один побеждает Гробиздров и он продолжит игру с
победителем пары Полепропинал – Абзац.
Эйфория была настолько всеобъемлющей, что игру с
Полепропиналом Гробиздровцы даже не заметили, просто
отвечали с соперниками по очереди, а затем, на пятом
вопросе при счёте два – два Гарри Поттер вырвал очко
Полепропинальцам, те обиделись, ушли и получили
техническое поражение три – ноль.
Глава 14. Уфф, вроде бы последняя…
После победы в турнире по брейн-рингу настроение Гарри
поднялось настолько, что он немедленно захотел
что-нибудь сделать. Что-нибудь эдакое, чтобы все
заахали, заохали и захотели повторить. Для этого он
подошёл к Огриду и задал ему простой естественный
вопрос: «А нет ли у вас, Илья Аронович, для меня
какого-нибудь трудновыполнимого задания?» Тот
ответствовал: «Ну, если тебе так хочется, можешь пойти
пол помыть в обеденном зале, но вообще-то эта работа
во-первых трудная, а во-вторых просто совершенно
невозможная!» «А как насчёт философского камня, который
вот-вот похитят?» - схитрил Гарри, на ходу выдумав
какой-то камень. Наколка была так себе, дешёвенькая, но
Огрид купился. «Да нету тут никакого философского камня,
вымыслы всё это, а если что и есть, так только склад
обмундирования и ГСМ». Огрид хотел было начать
объяснять, что такое ГСМ, но Поттера уже и след простыл.
«Ловко он навострился смываться», - подумал напоследок
Огрид, - «далеко пойдёт».
Гарри мчался в замок не разбирая дороги. Вт он миновал
Главные ворота, затем Вторичные, но вскоре запыхался и
мимо Третьих Ворот Просто Для Красоты прошёл просто
быстрым шагом. В смятении подошёл он к гостиной и увидел
там Рона и Италиану. «Быстрее!» - закричал он им, -
«кто-то уже тырит обмундирование и ГСМ! Надо скорее
бежать на склад!» Гарри, конечно, не знал, где же
находится этот склад, но поскольку в замке было всего
две неизвестные лестницы, выбор был не особенно велик. А
когда друзья добежали до начала этих двух лестниц и
увидели на одной из них надпись «Лестница в секретную
комнату, Ундер констракшен до следующей книги» всё стало
просто, как апельсин. По крайней мере, проще, чем груша.
Но сложнее чем плоская монохроматическая
линейно-поляризованная волна. Ну примерно так. Школьники
начали спускаться по лестнице. И так они спускались,
спускались, потом оп, кончили спускаться. Потому, что
лестница кончилась и они упёрлись лбами в огромную
сейфовую дверь. Только на кодовом замке вместо цифр были
русские буквы. Италиана наморщила лоб, потёрла
переносицу, затем набрала на замке слово «сметана» и
дверь с жутким скрипом стала открываться. Потом никому
так и не удалось выяснить, почему код был именно
«сметана» и как Италиана об этом догадалась. Друзья
заглянули внутрь и ахнули: за дверью до них кто-то уже
побывал и побывал недавно. Пол небольшой комнаты был
завален пустыми бутылками и окурками, причём некоторые
из окурков ещё дымились, а на стенах висело такое, что
благовоспитанный Рон немедленно покраснел. В углу
комнаты находилась большая собачья будка, на которой
было коряво написано «Пушок, руками не трогать» Из будки
высовывалась ржавая цепь, к концу её был амбарным замком
пристёгнут огромный, с взрослого человека размером,
пудель. У него было две головы, три ноги и внушительная
проплешина в шерсти. Он был ужасен и он спал. А перед
ним ребята увидели открытый канализационный люк и,
немного подумав о вечном, прыгнули в него.
Летели наши герои недолго. Их падение остановило что-то
мягкое, чем был устлан весь пол. Брезгливая Италиана
пронзительно завопила, и все быстро вскочили на ноги, а
вскочив, обнаружили на полу стебли какого-то гигантского
плюща. Одним своим концом плющ упирался в деревянную
кадку, а другой конец был подожжён и из него струился
сладковатый дымок, который, видимо, и усыпил Пушка. «Я
останусь здесь», - сказала Италиана, - «буду охранять
проход и исследовать свойства этого дыма». Сказавши это
она уселась перед горящим концом плюща, скрестив ноги
по-турецки. Гарри и Рон бросились вон и попали в
следующую комнату, под потолком которой летали, шелестя
крылышками, разноцветные карандаши и фломастеры. От
удивления Рон утратил всяческий контроль над собой и, не
успев затормозить, врезался лбом в дверь, которая от
такого напора немедленно открылась, обнажив проход
дальше, в глубь таинственных катакомб. Следующая
комната, в которую попали Гарри с Роном была уставлена
бочками с таинственными надписями: «забористый»,
«разведеный» и «он, родимый». «Это, наверное и есть
ГСМ», - сказал Рон, - «я останусь здесь и буду его
охранять, а ты двигай дальше, к складу обмундирования».
Так Гарри остался совсем один. Вскоре он добрался до
четвёртой, последней комнаты, в которой, видимо, и
хранилось обмундирование. Гарри широко распахнул дверь и
шагнул внутрь. В этой комнате было невообразимо много
ящиков всевозможных размеров и форм. И ещё в этой
комнате был профессор Belle-ка, как всегда со своим
необъятным рюкзаком.
- Вы, - удивился Гарри, - но я думал, что это Градд
ворует обмундирование!
- Нет, Градду не нужно ничего с этого склада, если он
что и тащит, так это алюминиевые ложки из столовой, да
булавки из кабинета Думбльдика. Ума не приложу, зачем
они ему?
- Я не верю своим глазам! Вы всегда были для меня
примером. Да и для всех остальных тоже!
- Я конечно мог прожить скучную жизнь обычного
преподавателя, но мой господин дал мне посмотреть
«Бригаду» и я переродился. Так что зови меня теперь
«Белка Санный»!
- Ваш господин? Ван-дер-Монд!
- Да, он самый, ты всё-таки на редкость умный мальчик.
Жаль, что тебя придётся ликвидировать как свидетеля, ты
мне всегда нравился.
- Но зачем врываться на склад обмундирования?
- Всё очень просто. Во время той попойки, после которой
ты неизвестно почему остался жив, мой господин пропил
последние штаны. Только год назад он пришёл в себя. Он
не может ходить по улице без штанов – ему стыдно.
- И вы, профессор, пробрались сюда, чтобы выкрасть для
Ван-дер-Монда штаны? Какой же вы после этого профессор?
- Такой вот профессор, которому зарплату не платили так
давно, что он не может купить своему господину штаны. А
теперь помолчи немного, мне надо подумать в тишине, как
вскрыть эти ящики.
- Используй мальчишку, - раздался странный и страшный
голос из рюкзака преподавателя, - мальчишка поможет тебе
и да прибудет с тобой сила, мой юный падаван.
- Так Ван-дер-Монд всё это время был здесь? – удивился
Гарри, - в вашем рюкзаке.
- Да, - кивнул Белка Санный, - но это уже не имеет
значения. Для тебя уже ничего не имеет значения.
Сказавши это он неожиданно бросился к Гарри, грубо
схватил его за ноги и, раскрутивши над собой, сильно
ударил об крышку самого большого ящика. Ящик открылся,
но внутри ничего не было. «НЕТ!», - закричал ужасным
голосом Ван-дер-Монд. От этого крика Белка потерял
сознание и рухнул на рюкзак, придавив своего господина.
«Есть единственная вещь, которую Ван-дер-Монд так и не
смог понять: как штаны могут пропасть из запертого ящика
с охраняемого склада», - скажет потом Думбльдик
осаждающим его журналистам. И, будто засмущавшись
чего-то, спрячет ноги под стол.
КОНЕЦ.
