Глава 1посв. Айриэн, которая настоящий филолог
и потому сразу догадалась,
в чем тут мораль ;)
…кончилось тем, что наш папаша спятил окончательно. А что еще ему оставалось? Он никогда не умел выбирать, а уж выбрать наследника, когда твой старший сын – бездельник и разгильдяй, пусть и в палочках разбирается как следует (это я без ложной скромности!), а младший – любимый и старательный (зануда), но к семейному делу его, по правде сказать, лучше не подпускать и на милю?
Так наш дорогой родитель и мучился, пока миссис Олливандер не подкинула ему идейку (вычитанную из какой-то глупой сказочки), которую он принял с такой радостью, что мы с братцем решили, что он точно спятил. Идейка состояла в том, что наш дорогой родитель вызвал нас к себе в кабинет, провел предварительную беседу о важности Семейного Дела (как будто мы это и так пять раз на день не слышали!), а потом заявил, что его наследником станет тот, кто раздобудет самую необыкновенную сердцевину для палочки. Братец мой кивнул и пошел собираться в дорогу, а я покрутил пальцем у виска… и тоже пошел в дорогу собираться – не сдаваться же в самом деле без борьбы? Да и знаю я своего младшего братца – если на него магазин оставить, он его в полгода разорит – даже при нашей отменной репутации. Есть такие люди, в которых при всех их трудолюбии и серьезности искры нет – такие любое дело, если их управлять поставить, загубить могут. И только не надо думать, что я оправдываюсь и на братца заодно клевещу – даже папаша признает, что я умею судить непредвзято. Если вы, конечно, понимаете, что это слово значит.
Но вернемся к заданию, которое нам придумал папаша. Мы с братцем договорились, что разойдемся в разные стороны, чтоб если что никакого личного соперничества, драк и подлостей, на которые, впрочем, мы оба не очень-то способны – братец по причине небогатого воображения, а мне просто лень мозги на такое напрягать. Расходиться решили от «Кабаньей головы» – брат был бы рад сделать точкой, так скажем, отсчета заведение посолидней, но я сказал, что любое дело надо начинать с «Кабаньей головы» – это примета такая хорошая. Братец, несомненно, решил, что я его дурю, но компанию мне составил.
Короче. С «Кабаньей головы»-то все и началось – и, прямо скажем, только благодаря ей благополучно закончилось. Мы с братцем провели там около часа, обсуждая наши планы. Это он предложил, чтоб случайно наши идеи не совпали и мы не оказались прямыми соперниками. И потом – он предложил поделить части света – по той же причине. Впрочем, до сих пор (хотя с тех пор прошло уже почти десять лет) подозреваю, что братец это не из особой честности, а просто потому что у него (как я уже говорил) с воображением не очень, вот он и решил моими идеями повдохновляться. Но если у него было с воображением не очень, то у меня с трудолюбием не особенно – и я не собирался прямо сейчас, не пропустив еще пары стаканчиков «Смерти козлам» (это фирменный коктейль Эйба так назывался), напрягать мозги – да еще и делиться идеями с братцем. А потому я тянул потихоньку из своего стакана и слушал его несвязные рассуждения.
– …и если поискать, например, в Африке? Там ведь полно магических животных. Я читал, что и половина из тех, что там обитают, еще толком не исследованы. Ты же не рвешься в Африку?
– Не рвусь, – успокоил братца я. Эйбовская фирменная бурда уже начинала действовать, и я слушал все рассеянней и рассеянней. Отвечал тоже. Но братца это совсем не смущало и он продолжал делить континенты:
– …или, скажем, Южная Америка. Там совсем недавно нашли новый вид единорога. Говорят, в шестнадцатом веке европейские волшебники привезли туда обычных единорогов, и с тех пор эти единороги сильно изменились. Может, у их хвостов какие-то особые свойства появились?
– Может.
– А в Австралии…
Ладно, скажу в трех словах, потому что ту нашу беседу интересной назвать никак нельзя было. Братец забрал себе Африку, Австралию и обе Америки. Я сказал, что на «а» еще Азия и Антарктида есть, но туда он не захотел. Когда мы с братцем распрощались, я заказал себе еще одну «Смерть козлам» и наконец попытался задуматься. Но Эйб, который принес мой заказ, неожиданно уселся рядом, чем немедленно прервал мои размышления.
– Как я понял, мистер Олливандер, у вас проблемы, – заявил Эйб и отпил из моего стакана (а за коктейль уже, между прочим, было уплачено).
– Вообще-то нет, – ответил я и на всякий случай залпом допил «Смерть козлам». Эйба от этого зрелища так и перекосило. Интересно все-таки, что он добавляет в этот коктейль, что выходит такая отменная дрянь, которую, тем не менее, хочется пить и пить?
– Я слышал ваш разговор с братом, мистер Олливандер. – Эйб сдвинул очки с переносицы на самый кончик носа и внимательно посмотрел на меня своими ярко-голубыми глазками, которые без грязных стекляшек оказались очень ясными и неприятно проницательными. – Я думаю, что могу вам помочь.
Если бы я в тот момент пил коктейль, то точно бы подавился, но я ничего не пил и потому просто изумленно уставился на Эйба.
– Это чем же?
– Как я понял, – Эйб вернул очки на переносицу, – вам нужно раздобыть сердцевину для палочки понеобыкновенней, так?
– Ну да. – Я лихорадочно гадал, к чему же он клонит.
– У меня, мистер Олливандер, тоже есть брат. – Его глаза потемнели, а брови совершенно определенно нахмурились.
– Вы предлагаете мне клок волос из бороды вашего брата? – бестактно предположил я, чем, как ни странно, повеселил Эйба.
– Не совсем. Я предлагаю вам перо из хвоста феникса, который принадлежит моему брату.
Вот честно – в этот момент я чуть со стула не свалился. Перо феникса! Да за одно только перо три таких магазина как наш со всей его репутацией купить можно! Я постарался не очень-то таращить глаза на Эйба и спросил:
– А чем мне за это платить надо будет? У меня почти нет своих денег, да и владельцем магазина я стану совсем не скоро.
– Не надо мне платить, мистер Олливандер, – совершенно серьезно ответил этот странный тип, – только непременно сделайте палочку с этим пером. Это и будет платой.
Я решил, что за чужие странности я не в ответе, такой шанс обойти моего братца упускать просто нельзя, и согласился.
Собственно поэтому в тот же день я оказался среди ночи – как последний вор (кем, кстати, я и был) – с этим подозрительным типом в доме его брата, который, как уже сообщил мне Эйб, волшебником был ого-го, так что если б он нас застукал… Нельзя сказать, что я испугался. Мысли о пере феникса сделали меня отменным храбрецом. Сам феникс сидел у себя на жердочке и судя по его виду помирал. Во всяком случае, выглядел он не очень. Наверное, это нас с Эйбом и спасло: птица не сразу нас заметила, и Эйб схватил ее за крылья, чтоб мне удобнее было перо выдрать. Не скажу, что это получилось быстро – феникс понял, что ему грозит и клевался и царапался так, что просто странно, как удалось с глазами остаться.
Перо, в общем, я выдрал. Эйб феникса выпустил, и мы уж было собрались прыгать из окна (дом был защищен от аппарации), как вдруг птица вспыхнула… Я так и сел. А Эйба это зрелище, кажется, ничуть не удивило.
– Это же феникс! – сказал он. – У них так всегда. И давайте скорей. Там шаги в коридоре, кажется.
Дом был не очень высоким, да и под окном росли какие-то кусты, так что приземлились мы мягко, только царапин прибавилось.
На следующий день я явился к отцу с пером. И ясное дело, все те сердцевины, которые через неделю притащил мой братец и кната не стоили против пера феникса. Так я и стал наследником Семейного Дела – и пусть победу я добыл не очень честным способом, но зато наш магазин продолжает свое процветание, чего с моим братцем точно у него не вышло бы.
Правда, на этом история с пером не закончилась, если уж говорить до конца. Палочку, как и просил Эйб, я сделал – и продал через три дня после смерти отца очень серьезному мальчику, правда, чтоб отыскать ее в залежах (а хозяина она почти десять лет ждала) понадобилось два часа. А на следующий день я получил письмо – от мистера Альбуса Дамблдора, того самого брата Эйба, которому феникс принадлежал. В конверте обнаружилась короткая записка и – длинное огненно-красное перо феникса, совсем не похожее на слегка потускневшее темно-красное, которое много лет назад украл я. Наверное, на сей раз птица была не при смерти.
Вот что было в записке:
«Уважаемый мистер Олливандер!
Вчера мой Фоукс целый день вел себя крайне беспокойно. Он вырвал себе перо и долго кружил по комнате. Фениксы – очень умные птицы и (что важней) волшебные птицы и просто так перья не теряют, как вы знаете. Я долго думал, для чего может понадобиться это перо и наконец решил, что скорей всего оно подойдет для волшебной палочки. Я спросил у Фоукса – и он, подтверждая мою правоту, сразу же успокоился и сел на свою жердочку. Потому шлю это перо вам в надежде, что оно подойдет для сердцевины палочки.
Альбус Дамблдор».
