Глава 1: ДжокерАвтор: Lady Bracknell
Саммари: Алкоголь всегда делает своё дело, и после весело проведённой ночи Тонкс просыпается в постели Ремуса, не имея ни малейшего понятия, как она туда попала. Он же ищет возможность доказать, что Мародёр в нём ещё жив, умирать не собирается, похоронить себя не даст и только и ждёт момента, чтобы снова показать себя.
От переводчика: Все что вы хотите сказать, я с большим вниманием выслушаю, так что милости прошу в отзывы. Я адекватно воспринимаю не только похвалу, но и критику, поэтому жду и того и другого. Единственная просьба – воздержаться от комментариев «ну и херня» и тому подобное, ибо критика, на мой сугубо личный взгляд, должна быть конструктивной. Спасибо за внимание. Ваша Elnorda.
Спустя шесть часов тяжких вздохов безысходности и ворочанья с боку на бок, в попытках устроиться поудобнее на кровати, явно предназначенной для человека в два раза мельче его по габаритам, уже не чувствуя спины, Ремус отказался от мысли заснуть и, поднявшись на ноги, протёр глаза навстречу новому дню, который неумолимо рвался из-за старых потрёпанных занавесок. Он взглянул на часы, пытаясь понять, во сколько Тонкс должна быть на работе, если она всё ещё лежит в его постели и, наверняка, чувствует себя отвратно.
Часы показывали девять. Он подумал, что, пожалуй, стоило бы её разбудить, и, спустившись по лестнице в кухню, сварил ей крепкий чёрный кофе, прежде чем снова подняться и тихонько постучать в дверь.
Ответа не было. Он постучал чуть громче, из-за двери раздался приглушённый стон.
- Тонкс? – позвал он. Она снова застонала.
Он медленно открыл дверь и заглянул в комнату. Она лежала на кровати лицом вниз, постанывая и накрыв голову подушкой. Что-то в её внешнем виде его насторожило, но он никак не мог понять, что именно. Его взгляд упал на её голые плечи… и он тут же понял, что не так.
Он заметил одежду, валяющуюся с противоположной стороны от кровати, и улыбнулся себе под нос.
Давненько последний раз случалось, чтобы женская одежда была разбросана по его спальне, и он уже забыл, как ему это нравилось – вид незнакомых вещей, валяющихся где попало. В первую очередь имелось ввиду ярко-оранжевое нижнее бельё.
- Тонкс? – снова позвал он, ставя кофе на прикроватный столик. Он присел возле кровати и тихонько коснулся её плеча, недоумевая, как ей удалось вчера избавиться от одежды и зарыться глубоко в простыни, если она была не способна даже подняться по лестнице. Она снова застонала, но, тем не менее, выползла из-под подушки и, сощурившись, посмотрела на него.
- Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она. Её причёска больше не напоминала длинные шипы, сейчас на её голове царил пушистый розовый беспорядок, он еле удержался, чтобы не протянуть руку и не потрепать её по волосам. Восхитительно, подумалось ему. Вокруг её глаз ещё видны были остатки тёмного макияжа, которые, по идее, должны были немножко поубавить в нём восхищения, но нет.
- Ты в моей комнате, Тонкс, - ответил он. Она потёрла глаза, только ещё больше размазав вчерашнюю косметику.
- Ох… - произнесла девшка, сев и собрав вокруг себя простыни. Потом её глаза расширились. Она слегка ослабила хватку и, чуть-чуть оттянув край простыни, заглянула под неё. Её глаза стали ещё больше. – На мне совершенно ничего нет… - констатировала она.
- Очевидно, нет, - откликнулся он, переводя взгляд на кучу одежды, валяющуюся на ковре.
- Ты меня раздел? – её глаза обвиняюще сузились.
- Ты сама не помнишь?
Она сглотнула.
- Вроде нет…
Возможность была слишком хороша, чтобы её упустить – восхитительная молодая женщина, абсолютно обнажённая, в его постели, совершенно не понимающая, как она туда попала. Мародёр внутри него улыбнулся, нет, ухмыльнулся этой мысли.
Ремус напустил на себя глубочайшее уныние. Он слишком много раз испытывал это чувство в действительности, поэтому сейчас соответствующее выражение лица ничего ему не стоило.
- Что? – её обведённые тёмными кругами вчерашней косметики глаза искали на его лице ответ. Он тряхнул головой и натянуто улыбнулся, избегая её взгляда.
- Нет… просто… Я думал, ты вспомнишь.
- Что? Что-то произошло?
Он снова отвёл глаза, встал и, повернувшись к ней спиной, принялся смотреть в окно. Отчасти, он пытался спрятать широкую ухмылку, готовую появиться на лице, ведь пока всё шло по плану, с другой же стороны, его слегка смущало то, что она верила каждому его слову. Он сделал несколько шагов к окну, ковырнул облупившуюся краску на раме и сделал вид, что смотрит в щель между занавесками на запущенный сад, не переставая удивляться тому, что ситуация сама поворачивается так, как ему надо.
Он медленно взвесил все представившиеся ему возможности. Забавно будет убедить её в том, что такой дикой штучки у него в постели ещё не было… Или скормить ей пафосную речь о воссоединении оборотней для продолжения жизни… Тут ему в голову внезапно пришла более заманчивая идея, кое-что, что было бы для неё совершенно великолепно, кое-что, на что она купится без вопросов, потому что половину предположений она уже сделала сама.
- Меня вчера не выворачивало наизнанку? – спросила она, в её голосе, к радости Ремуса, слышалось больше надежды, чем ожидания. – Это поэтому ты меня раздел?
- Нет, - ответил он. – Ничего подобного.
- Я ведь не сделала ничего, за что мне могло бы быть перед тобой стыдно? – осторожно поинтересовалась она. – Ты же знаешь, я становлюсь слегка… дружелюбной, когда выпью.
Ремус закусил губу, чтобы сдержать смешок, который отчаянно рвался на свободу. Спустя мгновение, он снова обрёл контроль над голосом.
- Это отчасти всё объясняет…
- Объясняет что?
- Я не виню тебя в том, что ты не помнишь, - произнёс он с глубочайшей скорбью в голосе. – Я ведь никогда ни в чём тебя не винил, ты же знаешь…
Он всегда считал, что хорошая, качественная ложь – как след из хлебных крошек. Нужно набросать их достаточно, чтобы люди шли по ним, и не слишком много, чтобы они не догадались, что это ловушка. Он слегка подзабыл, как это делается, вышел из формы, но, как говорится, мастерство не пропьёшь.
- Что? – её голос от удивления стал громче. – Что, гоблин подери, произошло?
- Мы… Ну, мы… Мерлин, Тонкс, мне трудно об этом говорить, лучше будет, если ты вспомнишь!
Он несколько мгновений изучал подоконник, в надежде, что она поймёт, к чему он клонит. Он услышал, как зашуршали простыни.
- Мы – что… - начала она. – Я в твоей постели, потому что…
- Да, - быстро произнёс он. – Но, если ты не возражаешь, я бы предпочёл не обсуждать это.
- Почему?
- Ну, - начал он, притворно затягивая паузу. Он надеялся, что она задаст именно этот вопрос. Он снова сглотнул, добавляя сцене драматизма. – Если честно, я смущён, - тихо сказал он. – Не то, чтобы у меня было много опыта в этом деле…
Повисла пауза, после чего Тонкс глубоко вздохнула и пробормотала что-то вроде «Соплохвостом твоего гоблина через колено». Он сжал зубы, чтобы не рассмеяться.
- Ты хочешь сказать, мы… - он кивнул. - … и ты был… - он снова кивнул, сильнее сжав зубы и удивляясь, как они выдержали.
За его спиной Тонкс глубоко вздохнула, и он услышал, как её босые ступни коснулись пола, она подошла к нему, шурша простынёй, в которую была завёрнута. К тому моменту, когда она мягко положила ладонь на его руку, он уже слегка успокоился.
- Ремус… - позвала она.
Он на секунду встретился с ней взглядом, этого ему хватило, чтобы понять, что с ней всё в порядке, и она заглотила приманку. Всё, что ему нужно сделать - это снова напустить на себя слегка подавленный и смущённый вид.
- Всё хорошо… - ответил он. – Забудь о том, что произошло… - он сдвинул брови. – Хотя… ну, я хотел сказать, ты уже… так что…
Он повернулся, собираясь уйти, упорно избегая её взгляда, но успел сделать от силы три-четыре шага к двери, когда почувствовал, что она снова взяла его за руку, призывая остановиться. Изначально он намеревался соврать и сбежать, поскольку считал, что такой разговор затягивать не стоит – лучше, чтобы всё было коротко и интригующе. Лучше всего дать возможность человеку додумать всё самому, и вот тут-то в дело вступают самые худшие страхи и опасения, а они значительно эффектнее дополняют картину, чем всё, что Ремус мог придумать на ходу. Но, кажется, Тонкс не собиралась так просто его отпускать.
Он перевёл взгляд себе под ноги, изучая половицы, таким образом, боковым зрением он мог видеть одежду, всё ещё разбросанную по полу, и мятые простыни, в которые была завёрнута девушка. Внезапно он подумал, что это даже хорошо, что он выглядит как человек, не спавший всю ночь.
Его интересовало, заметила ли Тонкс, что он одет так же, как и вчера, и что среди её одежды на полу не затесалось ни одной его вещи. Заметь она, это могло бы сильно осложнить дальнейший ход событий. Был, правда, шанс, что она подумает, что он рано утром выскользнул из постели и оделся в то, что лежало ближе всего, чтобы сварить ей кофе.
- Ремус… - начала она. – Получается, что, по твоим словам, мы… - она сделала паузу, сглотнула, как ему показалось, пытаясь найти нужное слово или фразу. - … мы сделали это… - наконец произнесла она. – Я была твоей… - она наморщила нос. - …первой женщиной?
Ремус гадал, насколько ему на руку её деликатность, и не думает ли она, что он упадёт в обморок, услышав слово «трахаться». Он решил, что винить её не стоит. Ведь он сам избрал себе образ застенчивого девственника-неудачника.
- Я предпочёл бы не говорить об этом, - выдавил он, думая, что, при случае, на раз обыграл бы эту доверчивую девочку в карты.
- Ремус…
- Мне так неудобно, всё это меня ужасно смущает, наверняка, тебе смешно при мысли о прошлой ночи…
- Нет, что ты…
- Я бы хотел забыть о том, что это произошло.
- Ну, знаешь, потеря девственности – яркое воспоминание, которое останется с тобой на всю жизнь… - сказала она. – Поэтому, думаю, тебе не стоит так чертовски по этому поводу убиваться.
Он хихикнул, надеясь, что она примет это за вздох смущения.
- Прости, просто…
Он притворно вздрогнул, но она отреагировала нормально, поэтому он позволил отвести себя обратно к кровати и сел на самый край. Он был удивлён тем, какой милой и заботливой Тонкс была по отношению к нему. Он даже ощутил укол совести за то, что обманывает её…
Она села рядом, глядя на него с таким неподдельным беспокойством, что он чуть не сорвался и не рассказал ей правду, но потом вспомнил, что она ведётся на всю эту чушь о застенчивом девственнике лет тридцати с небольшим, с богатым внутренним миром и тонкой душевной организацией. Волна стыда отступила, и дышать стало легче.
- Так что же произошло? – поинтересовалась она. – Я даже не помню, как я решила прийти сюда, не говоря уже… обо всём остальном.
Он лихорадочно соображал, помня, что, на всякий случай, всё должно быть максимально близко к правде.
- Ну, было уже довольно поздно, когда ты пришла... Ты пила, я тоже, до этого, с Сириусом, - начал он. Он встретился с ней взглядом и слегка улыбнулся. – Мы немножко поболтали, потом ты сказала… ты сказала, что я твой маленький домашний жучок и… и поцеловала меня.
- Я – тебя?!
- Ну, да! – ответил он. – Наверное, мне нужно было тебя остановить…
- Нет, я уверена…
- Но я не хотел…
Её глаза расширились.
- Не хотел?
- Нет, - мягко ответил он. – Это было мило, и чуть-чуть погодя ты спросила, не хочу ли я проводить тебя наверх… - он снова встретил её взгляд, неуверенно сжал губы прежде чем продолжить. – И я сказал, ну, в смысле, что я не уверен, что знаю, что нужно делать, но ты ответила, что всё нормально и ты мне покажешь. Вот, после этого мы поднялись сюда, и
это случилось.
Он слегка подвинулся на кровати, пытаясь сделать вид, что нервничает, и надеясь, что не переигрывает.
-
Это, Ремус? – спросила она, прищурившись.
- Ну, ты же понимаешь… - замялся он, нервно глядя в потолок.
- Мерлин, - выдохнула Тонкс. – То есть по твоим словам, ты слегка выпил, а я перебрала и соблазнила тебя?
- Нет, - ответил он. – Это было не совсем… - он остановился, притворно задумавшись. - …ну, наверное, так. Но, я имею ввиду… Не то, чтобы я сильно сопротивлялся.
Щёки Тонкс быстро сравнялись по насыщенности цвета с розовыми волосами, и он сделал себе мысленную заметку, что стоило бы почаще заставлять её краснеть, от этого она становилась ужасно хорошенькой. Она откашлялась, слегка подобралась, видимо, решив, что раз уж он – невинная жертва, почти насильно лишённая невинности, а она – женщина, решившая его сексуальную судьбу, то ей стоит выглядеть несколько значительнее.
- Как так получилось, что ты никогда раньше этим не занимался? – спросила она. Ремус, чуть отвернувшись, закатил глаза.
- Это звучит жалко и убого…
- Вовсе нет!
- Нет, правда…- произнёс он. – Если бы это была не ты, я имею ввиду, не такой деликатный человек, ты бы рыдала от смеха, говоря, что и не подозревала, что я такой зануда.
Она слабо улыбнулась.
- Возможно, - ответила она. Ремус хмыкнул, попытавшись выдать это за нечто унылое и смущённое. – И как так получилось… прошлой ночью… что ты решился?
- Ты сказала, что тебе нравится моё лицо, - ответил он. – Люди… Ээээ, девушки, не так часто мне это говорят. Я ведь не Сириус – ко мне не выстраиваются в очереди, даже до того, как узнают, кто я есть на самом деле, а уж потом…
- Ты имеешь ввиду, пока не узнают, что у тебя не так много опыта?
Мерлин, благослови её такт, подумалось ему.
- Нет, я имею ввиду, что я – оборотень.
- Ох… - вырвалось у неё, её глаза расширились от удивления. Он внезапно понял, что её реакция была такой, какой он и ожидал.
Решив, что он сделал достаточно, чтобы её слегка терзало чувство вины до тех пор, пока она не вспомнит, что же произошло на самом деле, он сказал:
- Я был бы очень благодарен, если бы ты не распространялась на эту тему…
В её глазах плескалась лёгкая вопросительная паника, и он понял, что полностью её убедил.
- Конечно, что ты…
- Я просто… не вынесу комментариев Сириуса на эту тему, если он узнает, и…
- Я никому ничего не скажу, - заверила его она.
- Спасибо тебе.
Он выдал ещё одну неестественную, натянутую улыбку и поднялся на ноги.
- Пей кофе, а то остынет… - сказал он. – И… увидимся, я хотел сказать.
Он оставил Тонкс в своей комнате совершенно ошеломлённой и в конец запутанной, и кусал губы всю дорогу по коридору, чтобы не захихикать.
Оказавшись на безопасном расстоянии, он прислонился к стене, сотрясаясь от беззвучного смеха. Интересно, сколько ещё нужно времени, чтобы всё окончательно улеглось у неё в голове? Ремус пришёл к выводу, что если она к вечеру не пришлёт ему Громовещатель, сообщающий о том, какой же он отморозок, он сам расскажет ей правду.
Возможно.
