Выбрать смерть

Глава 1

Где она? Что с ней?
Приподнявшись с холодного пола, на котором она почему-то лежала ничком, Беллатрикс огляделась. На мгновение ей показалось, что она каким-то немыслимым образом аппарировала с места сражения на вокзал Кинг-Кросс, на платформу, откуда девочкой столько раз отправлялась в Хогвартц. Только... сейчас здесь было так пустынно, тихо. Гулко.
Белла, пошатываясь, встала на четвереньки, мотнула головой, так, что черные волосы упали по обе стороны лица.
Но... что она здесь делает? Какая-то вспышка и... Или Лорд выкинул ее сюда зачем-то? Вышвырнул с поля боя, ее? Зачем?! Танец смерти с тремя девчонками по правую руку от Повелителя - какой вред могли причинить ей их жалкие палочки, их ничтожная магия? Она еще успевала краем глаза поглядывать, как мастерски вел бой Лорд - мастерски, но против трех, и она, хоть и верила ему безраздельно, каждый миг была готова кинуться наперерез летящей в него смерти. Умереть за него. Умереть за него...
И вдруг она вспомнила. Как застывшие колдографии промелькнули перед глазами: обезумевшее лицо Молли Уизли, ее вскинутая палочка и летящий луч, ударивший под левую грудь. Да! было очень больно, была вспышка, темно, а потом она очнулась здесь.
Я умерла, подумала Белла и села прямо на холодные плиты, подметая их растерзанным в пылу битвы платьем. Я умерла. Я умерла. Она поднесла к глазам дрожащую руку со скрюченными тонкими пальцами, медленно-премедленно разогнула их - и зашлась безумным хохотом, жутко разлетевшимся по огромной пустой платформе. Хохот сумасшедше метался между пустых стен и высоких колонн, отражаясь от них, и во всей Вселенной не было ничего больше, только она, пустота и хохот.
Белла успела подумать, что так будет всегда и, склонившись к плитам и колотя по ним бессильными кулаками, расхохоталась еще громче.
А потом появились они. Двое.
Белла не сразу их заметила - только когда последний отголосок хохота затих между колоннами, она услышала их шаги - в наступившей тишине они разносились гулко - подняла глаза и приоткрыла рот. Палочка! - вспыхнуло. Палочка! Как же она не заметила, что пальцы больше не сжимают палочку! Рука судорожно потянулась к корсажу, но палочки не было и там. Белла не могла отвести от них глаз и оглядеться вокруг себя, но почему-то она знала твердо, что палочки нет ни в смятых юбках, ни в трещине между плит - нигде. Нигде...
У них палочек не было тоже - их руки были пусты - но они шли к ней так уверенно и что-то в них было такое, что Белла, внезапно оробев, заерзала и засучила ногами, пытаясь спиной отползти от них. Но каблуки запутались в лохмотьях юбки, и она чуть не завалилась позорно на бок. Она остановилась в нескольких шагах, а он подошел ближе, и Беллатрикс показалось - нет, она знала! - что он хочет протянуть ей руку и помочь подняться. Он... От этой мысли она рванулась сильнее, окончательно разодрав грязный подол подбитыми железом каблуками, и вскочила на ноги сама.
- Ты... ты... - она вытянула к нему руку с полуразогнутым указательным пальцем. - Я убила тебя! Я убила тебя! - и выкрикнула пронзительно: - Сириус!
- Белла, - сказал он и шагнул к ней.
Белла - ее имя прозвучало, как густой раскат медного колокола, налитый теплом, жизнью и смыслом. Белла - в его губах оно обрело жизнь и стало значить гораздо, гораздо больше, чем вся она целиком - растрепанная, разодранная, с дрожащим кривящимся ртом и негнущимися пальцами. Белла - в этих звуках было так много, что она испугалась раствориться. А ее тонкогубо-пронзительное "Сириус" было как крик баньши, мертвый и пустой.
Она беспомощно открыла рот и вдруг поняла, почему ей так страшно и что в них не так: она - мертвая, а они - живые.
В них была власть и сила, для которых не нужны были палочки. Сириус смотрел на нее как никогда в жизни - безгневно, открыто и сострадающе, а она... она, только что ей убитая, молчала, но смотрела так же, разве что еще чуть грустно... скорбно. Белла вдруг увидела, как страшно они похожи - предатель рода и грязнокровка, брат и сестра, да-да, брат и сестра, пусть в жизни она не нашла бы в них ни одной общей черточки. В жизни? Но они - живые.
- Белла, - и он протянул ей ладонь, открытую и наверняка теплую - она кинула мельком взгляд. Она не удивлялась тому, что здесь тепло, свет и сила были одним - светом. Нет, от рук Сириуса не били лучи и не исходило сияние, свет был в нем, и свет мог обжечь... очень больно обжечь, хуже Круцио - и при мысли об этом ожгло под левой грудью. Белла сжала руки в кулаки.
- Предатель! - выкрикнула она. - Предатель! Предатель!
Но ее слова были невесомы, как пепел сожженных листьев. Сириус будто не услышал их, а Тонкс, грязнокровка, мерзавка Тонкс шагнула к ней и тоже произнесла:
- Белла, - но, если в губах Сириуса ее имя почти обретало плоть, то в устах Тонкс оно прозвучало нежно, так по-настоящему нежно, как Белла никогда не слышала ни от Андромеды, ни от Нарциссы. В его губах имя было силой, теплом и жизнью, в ее - глубиной и тающим светом. На мгновение Белле захотелось, чтобы она повторила снова, чтобы они повторили вместе.
- Я убила вас, - прошептала она, инстинктивно не желая слышать свой громкий, надорванный, надтреснутый голос после их голосов. Шепот вышел хриплый, и теперь ей был страшен их ответ.
- Это неважно, сестренка, любимая! - и Сириус, единственный, кто мог сказать такое, стремительно шагнул к ней, улыбнувшись, как никогда не улыбался. Белла мельком вспомнила отрывочные слова об оружии, которого нет у Лорда, оружии побеждающем... побеждающем... побеждающем.. смерть? Вот - она убила их, а они стоят живые, значит, у них есть это оружие, нужное Лорду... так нужное ей самой. Сделать к ним шаг - улыбка на лице Сириуса делалась все счастливее, и он уже почти распахнул руки, чтобы принять в теплые объятия ее... ее, убившую... но это потом, с этим разберутся потом, а сейчас надо сделать к ним шаг, и они победят, они отобьют ее этим странным, непонятным оружием... и она принесет его Лорду.
Крик. Детский крик. Руки Сириуса, почти обхватившие ее плечи, вдруг закаменели. Белле стало холодно... очень холодно... как будто свет погас и тепло иссякло, и она подняла глаза на Сириуса, на Тонкс, надеясь, что они снова назовут ее, но они оба смотрели мимо нее, за ее плечо. Детский пронзительный крик, как крик ее самой, только еще беспомощнее, еще... мертвее. Все погасло. Она оглянулась.
- Пойдем, - нетерпеливо сказал Сириус, хватая ее за плечи. - Сестренка, родная, пойдем.
- Мы вернемся сюда позже, когда ты сможешь... - добавила Тонкс, но оба они смотрели не на нее, а туда... туда... туда...
Она поняла. Она не могла не понять.
Белла вырвалась из рук Сириуса и бросилась к скамье, под которой лежало маленькое, сморщенное, плачущее; она упала на колени и подползла на четвереньках, чтобы достать... Оно заходилось плачем и криком. Крик поглотил свет, крик поглотил тепло, крик выпил из нее чуть зародившуюся жизнь, она снова была пуста и черна, и хотела только одного - чтобы оно перестало кричать.
- Белла! - такой мольбы в голосе она не слышала и от Нарциссы, когда та молила Снейпа за Драко. - Белла! Вернись! Белла! Оставь его, мы вернемся позже, когда ты сможешь его унести! Белла!
Ее рот покривился: они в самом деле думают, что она бросит его и уйдет с ними за их оружием? Не нужно ей никакое оружие. Она уйдет и будет жить, а он... Не нужно ей ничего, что она не может разделить с ним - здесь и сейчас. Он мертв? Она будет мертва с ним! Она умерла за него!
Она взяла его на руки, маленького, сморщенного, с уродливым личиком и заходящимся в мертвом крике ртом. Двое в отдалении мешали ей, она пожелала, захотела изо всех сил - и их не стало, на вокзале Кинг-Кросс остались она и он.
Тогда она села, прислонясь к колонне, устроилась поудобнее, простолюдински подоткнула обрывки юбки. Дети плачут, когда голодны, - смутно припомнилось ей, и, хоть у нее никогда не было своего ребенка, она поняла, как прекратить сосущий жизнь крик.
Подхватив орущего младенца одной рукой, другой она неловко расшнуровала корсаж и поднесла младенца к груди, под которую ударило смертельное заклятие.
Прежде, чем беззубый рот схватил темный сосок, Белла поняла, что у нее нет молока.
Тонкс! Сука Тонкс! Она могла подойти! Она могла накормить! Она ушла...
Младенец приник к пустой груди и требовательно зачмокал.
В гулкой тишине платформы Белла мертво ждала, когда он отпустит бессильный сосок и снова закричит - громко, голодно, вечно.