С магическими колдографиями нужно обращаться крайне бережно - не дай Мерлин капнуть клеем. Тогда даже самые милые и приветливые человечки станут нервными и раздражительными, беспрестанно барабаня пальцами по белесым пятнам.
Мне все-таки очень нравится этот дом, эта деревня, и, что ни говори, эта спокойная размеренная жизнь. Второй этаж нашего маленького домика как нельзя более подошел для детской, здесь всегда тепло и светло. Правда, я вижу, что Джеймсу порой тяжело переносить разлуку с друзьями и коллегами. Но еще год, а то и больше, нам придется так жить, пока этот сумасшедший человек не престанет преследовать нас и нашего сына.
А Гарри, кстати, вот уже целый час довольно мирно играет в кроватке. Я смотрю на него и вижу маленькую копию Джеймса. Даже темный вихор на макушке обещает со временем превратиться в непослушные, торчащие во все стороны волосы...
Погоди минутку, малыш, маме надо кое-что закончить.
Хм... Я так хорошо помню эту колдографию! Вот они – Мародеры... Хитрющий заводила и шутник Сириус, и, конечно же, рядышком ни в чем ему не уступающий мой Джеймс. В глазах у обоих мерцают искорки – не иначе, как опять что-то затеяли на пару.
А чуть в глубине группки стоит Ремус. Милый, добродушный Ремус, вопреки всему бодрый и веселый. Кажется, это было в новолуние...
И Питер. Он стоит немного с краю, потому что эти отчаянные сорвиголовы – Джеймс и Сириус – все-таки впихнули тогда меня в центр своей компании. Питер даже на колдографии сунул руки в карманы, как-то странно подавшись вперед, будто в полупоклоне. На колене его брюк виднеется заплатка, и думаю, что не ошибусь, если предположу, что он пришивал ее сам.
Это было утро последнего школьного дня. Через неделю Джеймс впервые пригласил меня в свой дом в качестве невесты. А ровно через год мы поженились...
Гарри что-то лопочет у меня за спиной. С кухни внизу слышится рокочущий баритон Джеймса, который, распевая во все горло, что-то колдует там у плиты. Говорит, чтобы я не спускалась – ведь это «сюрприз».
Протянув руку за следующей колдографией, я споткнулась о колючий неприязненный взгляд. Худая девочка с длинным лицом и тонкими рыжеватыми косичками. Туни... Моя старшая, так и не простившая меня, сестра Петунья.
Ты завидовала мне, потому что я умела зачаровывать строчки, бесследно выводя с бумаги ненужные надписи. Ты же могла лишь тереть ластиком исписанные страницы конспектов по геометрии, превращая бумагу в лохмотья.
Превращая... «Хорошо превращение!» - со слезами в голосе выкрикнула ты, бросив тетрадь и убежав в сад, когда я пошутила по этому поводу. Прости меня, Туни...
Гарри, слышишь? Это – твоя тетя Петунья! Ты обязан знать, кто она такая, потому что может, когда-нибудь я познакомлю вас, а ты же должен быть воспитанным мальчиком, правда?
...А эту колдографию я, пожалуй, не стану приклеивать в альбом, хотя на ней запечатлен почти весь наш выпуск. Возможно Джеймс или Сириус, взглянув на нее, и не поймут, в чем здесь подвох. Но я-то знаю.
Худощавый юноша в поношенной черной мантии и с длинными неухоженными волосами. Я почему-то забыла, каким ты был тогда, Северус, и это довольно странно – ведь ты так мало изменился. А хотя... Откуда мне знать, если я не видела тебя уже почти 3 года? И не знаю, хочу ли я тебя видеть.
Нет, все же хочу... Я хочу, чтобы ты мог спокойно приходить в гости в наш дом, свободно общаться с Джеймсом и Сириусом, мне так хочется, чтобы ты, наконец, увидел Гарри и заметил, что у него мои глаза.
Но я понимаю, что это всего-навсего мои сумасшедшие мечты. И так горько осознавать, что той единственной причиной, по которой этой мечте никогда не суждено сбыться, являюсь я сама.
Знаешь, когда я сказала тебе те роковые слова у портрета Полной Дамы, мной все-таки руководила обида. Поразительно, сколько бед может принести случайно слетевшее с языка слово, обращенное к пятнадцатилетней магглорожденной волшебнице.
Нет, все же я приклею ее сюда, в наш семейный альбом, на обложке которого золотым тиснением выведено одно-единственное слово: «Поттеры».
Здесь мы – Я и Джеймс, наш сын Гарри, наши друзья, наши близкие, родители, учителя... А может, в скором будущем – братья и сестры нашего малыша, его первые друзья, его дни рождения... Это было бы славно.
Почему стало так поразительно тихо? Чем же, о Мерлин, так долго занимается на кухне мой дорогой неугомонный супруг?
Малыш, я оставлю тебя на минуту, спущусь быстро вниз и позову его, хорошо? И вечер мы проведем все вместе, я обещаю не укладывать тебя сегодня рано. Посидим у камина, и папа расскажет нам очередную сказку о справедливом Артуре, волшебном Эскалибуре и коварной Моргане...
Но в наступившей тишине я внезапно слышу, как хлопнула об стену распахнутая дверь. И Джеймс... Это кричит Джеймс? Мне?!...
