Мои критические дни

Глава 1

Ну что вам сказать?.. Нутром чую, что просто так все не будет. И чую я это еще с порога. Вернее, с лестницы. Именно там я увидел его. И бывают же такие люди?! Мерзость прямо. А этот… носится с ним, как с писанной торбой. Тьфу!
И самое смешное, что кроме меня данный факт никого не волнует. Только и разговоров про есть и спать, спать и есть. И, желательно, чтобы хозяева не напрягали. Интересно, это каждую неделю наши сборы будут посвящены обговорке меню и комфорту корзин для перевозки? Быть такого не может!
Хотя… понять их можно. Не первая жизнь… Не первый хозяин… Кажется, я здесь вообще… самый молодой и зеленый. Прав был Сигран, мне еще учиться и учиться. Эх… На лекции что ли походить? А что? Моя не будет против. Ей здесь тоже скучно. Обложится книгами и сидит. Или лежит. Или стоит. Или ходит. Без разницы. Все равно всегда с книгами. Вот и сейчас – меня только привезли, мы еще даже толком и не познакомились, а она уже уткнулась в печатное слово, и я в одиночку пошел знакомиться с местностью. Нет, конечно, в общих чертах меня просветили, что и где находится. Вот, например, в этом Зале – дети кушают. Но это я и без объяснений, по запаху, чувствую. Может, по этому я здесь и остановился. Тепло, красиво и хорошо пахнет – что еще надо для счастья? А вот надо. И что конкретно надо – я пока не понимаю. Просто что-то тут не так… И Сиграна рядом нет. Это он мог объяснить все про все. Может, действительно… буду таскаться за своей на занятия. Ума поднаберусь… Жаль только с этим мерзким все время придется сталкиваться. Эх… выпустил бы хозяин его хоть на часок… Мечты, мечты, мечты…

- Место свободно?
- Че-е-го? – Мерлин, я же так и заикаться начну.
- Вот и спасибо.

Я скептически оглядел наглеца, прервавшего мои мысли. Н-да… Нечто невзрачное, серо-буро-зеленое. В пупырышки. Да еще и, судя по свету, холодное. Ну, конечно! Вот дурак! Оно же земноводное. Что-то я совсем нюх потерял с этим переездом. У нас же в магазине были такие. В коробках сидели. Стеклянных. С красивым названием «аквариум». Ну, красивое – некрасивое, а суть одна – передвигаться там можно было только по периметру.
И вот теперь это… земноводное, притащилось сюда и распласталось на коврике перед камином. Гм… однако… Они же тепла не любят. И огня не выносят. И со светом у него что-то не то происходит. Наши были не такие. Уж лучей-то точно не было.

- Не жарко?
- Не-е, - довольно прокряхтело это нечто.
- Вы ж тепла не любите.
- Кто? – нечто вяло оторвалось от созерцания огня и обернулось в мою сторону.
- Ну, вы… Холодные.
- А… - понятливо кивнуло нечто и отвернулось. - «Холодные» - понятие растяжимое. Вот, например, ты. Ты холодный?
- Я – теплый, - дурак он что ли? Пупырчатый.
- Но ведь есть же еще более теплые. Есть?
- Ну, есть… Они – горячие.
- А по сравнению с ними, ты – холодный. Правильно?
- Ну-у…
- А тепло любишь.
- И-и-и?
- И все. Что и требовалось доказать.

Я, конечно, еще молод, но, похоже, меня только что оскорбили.
- Ты на что намекаешь, головастик?
- Да ни на что я не намекаю, - устало вздохнуло это нечто. – Но не стоит делать поспешных выводов из однобоких и поверхностных наблюдений.

Столько умных слов в одном предложении я слышал только у Сиграна. Но у него уже седьмая жизнь. Ему можно. А этот-то что задается? От земли не видать, а туда же… умничает он.

- Не злись, - примирительно буркнуло нечто.
- Я не злюсь.
- Злишься.
- А вот и нет. И вообще… Шел бы ты к себе… в аквариум. Не ровен час, придушу, и будет, потом, твой ходить и плакать.
- Не придушишь, - довольно прокрякало нечто. – Ты хороший.

Вот не люблю, когда так сюсюкаются. Ненавижу.
- Уверен? А, случайно, понятие «хороший» - не растяжимое?

Нечто опять обернулось ко мне и несколько мгновений пристально изучало. У меня аж загривок встопорщился.
- А ты умный… Быстро схватываешь. Все растяжимо и относительно. Смотря, с чем сравнивать. И смотря, кто сравнивает.

Сиграна на него не хватает. Вот они бы точно спелись. Что один о бренности бытия талдычит, что другой о его относительности. Все. Решено. Буду ходить на лекции со своей.

- И правильно, - поддакнуло нечто.
- Вот только не надо у меня в голове копаться, - от возмущения у меня даже когти выдвинулись.
- Не буду, - легко согласилось нечто.

Уж лучше бы он насмехался. Дал бы по морде и пошел бы спать. Весь день сегодня какой-то… дурацкий. И этот… земноводный еще тут объявился. А собственно, что он здесь делает?

- Слышь, а ты что, от своего сбежал?
- Не от него, - тихо буркнуло нечто. – Там… есть одна…
- А… - меня даже как-то попустило немного. Девочки – это я понимаю. – Красивая?
- Да как сказать. Красота ведь тоже… понятие относительное.
- Угу, - мне уже стало весело с этого философа. - Если оно такое относительно, что ж ты к ней полез?

Нечто грустно посмотрело на меня и вздохнуло:
- Не к ней. А от нее.
- Да ну?

Я более внимательно пригляделся к нему. Как-то слабо верилось, что девчонки за ним табунами бегают и прохода не дают. Хотя… может по их, холодных, меркам, он и красивый. Кто ж их холодных разберет?

- Вот и «да ну», - совсем погрустнело нечто. – Я ж тут уже был раньше…
- Старая зазноба?
- Да нет… новая. Но вот что странно – сразу меня узнала. Моментально.
- Ну, так может она твоя эта… Дочка. Или внучка.
- ЧТО!! – он даже подскочил на месте.

А что? Дело то житейское. Всякое бывает.

- Поговорил бы ты с ней. То да се… Выяснили бы отношения. И не надо было бы ночью прятаться.
- Да ты что?!! Она же теплая!
- Ну, - уже ржал я, - сам говорил, что это относительно.
- Она из ваших! Серая с большими глазами.

Серая. С большими глазами. Гм… При таком раскладе - он прав. Это не его дочка.

- А чего она хотела-то?
- Понятия не имею. И иметь не хочу.
- Ну, так спроси ее?
- Ни за что, - отрезал этот умник и упрямо уставился в огонь.
- Хочешь, вместе сходим? – миролюбиво предложил я. А почему нет? Мне и так скучно. Да и предчувствия какие-то все время одолевают. А так… Хоть развеюсь. Когда еще выпадет случай посмеяться с земноводного? Они же замкнутые и отчужденные. В свой круг никого не пускают. А тут – такая возможность. Сигран обзавидуется. Если узнает.

- Нет, - буркнуло это недоразумение.
- А ты подумай.
- Я же сказал – нет! Будешь приставать – уйду.
- Тю… Можно подумать, тебя держат, - от возмущения я даже фыркнул и, свернувшись поудобнее, приготовился упорно игнорировать головастика.

Игнорировал я его действительно долго. Даже стал засыпать. И снилось мне, что вот выхожу я из Зала и мне на встречу идет этот… который мерзкий. Типа потерял его хозяин. Или сам потерялся. Я на радостях даже не стал уточнять подробностей. Сразу бросился давить. Только оно такое юркое, зараза! Все время из лап выскальзывало и перед носом хвостом маячило. Я сначала злился и нервничал, а потом заставил себя успокоиться. И вот когда я уже почти его придушил…

- Пойду я, - прямо мне в морду крякнуло это нечто.
- А? А да… И мне уже пора. А то искать будут… - я сладко потянулся, с наслаждением вспоминая прерванный сон. – Тебе куда сейчас?

Пупырчатый уже вяло ковылял к выходу.
- К себе… В аквариум.
- Слышь, ну ты что, обиделся?
- Да нет… Просто… Я ж здесь был уже… Столько воспоминаний…

Воспоминания – это да. Сигран как начинает вспоминать, так хоть на стенку лезь. Этот хоть молчит.

- Слышь, а как тебя хоть зовут-то?
Он был уже у двери, но обернулся:
- Тревор.
- А меня - Астерикс.
- Приятно познакомиться, Астерикс, - вздохнул он и уныло поскакал дальше.
- Слышь, Тревор! Ты на лекции приходи. Может, еще поболтаем.
- Угу, - не оборачиваясь, отозвался он уже из коридора.

Вот не поверите, пока головастика не было – мне Зал казался теплым и уютным. А теперь – все как-то не так. Даже стало не хватать его веселого переливания. Все-таки странный у него свет. Надо будет завтра найти этого Тревора и спросить.

В общем, я еще немного погрелся у камина. Для приличия. И поплелся к своей. Кто его знает, может, и меня искать будут. Хотя…

*** *** ***

А день начался бурно.
Вы когда-нибудь просыпались утром в женской спальне? Нет? Это… пестро.

Началось все с мелодичных, но назойливых звонков будильников. Но от этого перезвона проснулся только я. И, как дурак, сидел и тупо пялился на продолжавших мирно спать барышень. Абсолютный ноль реакции. Зачем, спрашивается, заводить будильник, если вставать никто не собирался? Помаявшись минут десять и заработав одно «Астерикс, отстань!», я поплелся к себе в корзинку. В конце концов, это мне надо вставать или им? Чего я-то волнуюсь?

Придя к таким выводам, я спокойно принялся досматривать свои сны. И вот когда я уже совсем расслабился, раздался первый истеричный визг. И его моментально подхватили еще несколько столь же оглушительных голосов. Ошарашенный, перепуганный и не до конца проснувшийся, я вылетел из своей корзинки и со всех лап кинулся к выходу. Следующее, что помню – это глухой удар и я считаю звездочки от бурной встречи моего лба с этой чертовой- запертой- дверью. Будь она не ладна!

После этого, меня раз семь футбольнули. Раз пять об меня споткнулись. В ушах от девчачьего визга у меня уже звенело. А хвост, после того, как на нем потоптались все обитательницы комнаты, я совершенно не чувствовал.

Окончательно приходил в себя я уже в каком-то пыльном углу под кроватью, уткнувшись носом в самую густую паутину. Немного отдышавшись, я понял, что наглотался пыли на все оставшиеся мне жизни. Глаза слезятся, в горле першит… Вокруг лихорадочно мелькают босые женские ноги. И стойкое желание кого-то поцарапать. От души.

Я даже попробовал. За что заработал оброненной вешалкой по носу. Больно. Пришлось опять спрятаться под кровать.

Второй раз я, по наивности, решил, что все – можно вылазить и идти приводить себя в порядок, когда визги немного стихли и голые ноги перестали мелькать перед глазами. Барышни, уже одетые, толпились перед каким-то блестящим предметом на стене. Когда я робко высунулся, пытаясь попутно стряхнуть нависшую со всех сторон паутину, одна мамзель потрусила какой-то баллончик в руке и, не глядя, пшыкнула в сторону. Надо ли уточнять, что она пшыкнула именно в мою сторону? Вот именно! У меня сперло весь остаток дыхания. Таких запахов я никогда не нюхал. Внутри сжалось все. Я так и замер в этом удушливом облаке. Когда мамзель опять затрусила своим жутким баллончиком, я быстро юркнул обратно под кровать и уже там пытался вспомнить, как надо дышать.

Что это была за мерзость – я так и не понял, но к морде липло все. Буквально. Даже какое-то перо из подушки. И пока я пытался его отодрать, меня облепило всем, чем только можно. В итоге я начал чихать. Громко и безудержно.

Вы когда-нибудь чихали под кроватью? Нет? Ну так я вам скажу – это больно. Если вы не бьетесь затылком о днище кровати, значит, вы бьетесь зубами об пол. А если вы пытаетесь как-то управлять этим процессом – значит, вы будете биться и затылком и зубами. Что в этой ситуации выберет любое хотящее жить существо? Правильно. Стараясь лишний раз не вдыхать, я быстро выбрался из моего убежища и вскарабкался на более мягкую поверхность. Здесь хоть зубы будут целы.

В принципе, успел чихнуть я раза три от силы. Дальше было гневное «Астерикс!!! Не лезь грязный в кровать!!», и меня вышвырнули кубарем обратно на пол. Из последних сил я кое-как доковылял до своей корзинки и уже там затих. Все. Хочу обратно в магазин. Там по утрам завтрак и умные разговоры Сиграна.

Когда все это дамское стадо, громко топая, унеслось из комнаты, я попробовал отчиститься и отмыться. Угу. Щас. Уж не знаю, что же это была за мерзость в баллончике, но вся шерсть склеилась в закостенелые перья. Паутина – въелась намертво. Сверху все было живописно притрушено пылью. Я даже когтями не мог продрать это безобразие. Ну и как, скажите пожалуйста, мне в таком виде показаться народу?

Но выбирать особо не приходилось. Судя по запахам, сейчас был завтрак. А кушать хотелось. Очень.
Поэтому, горько вздохнув, и закатив вонючий баллончик в самый дальний и самый темный угол, я побрел на запах еды.

*** *** ***

Ор сотни голодных детских глоток – оглушал на раз. Поэтому я тихонько, вдоль стенки, шмыгнул под стол и заискивающе потерся о ногу своей хозяйки. За что и получил довольно-таки вкусную отбивную. Вполне ничего. Хотя могли и не солить. Да и не жарить. После отбивной, жутко захотелось пить. А вот где это можно сделать – я понятия не имел.
Уже более трезво оглядевшись, я вообще никого из наших не заметил. Похоже, они питаются где-то отдельно. Вот только где? Почему-то вчера, на сборах, мне никто ничего не объяснил. Ну и у кого теперь спросить?

И в этот момент… я увидел его. Нет, ну все-таки какая мерзость! Его еще и кормят из рук! А он еще и перебирает. Ну, отпусти ты его на пол. Отпусти. И, клянусь, эта мерзость больше никому аппетита не испортит. С такими мыслями я стал тихонько пробираться под соседний стол. Поближе. Ну а вдруг мои мольбы будут услышаны? Ведь чудеса же бывают!

- Привет, Астерикс.

Я аж подскочил от неожиданности. Определенно, этот пупырчатый доведет меня до икоты.

- Привет.
- Паршиво выглядишь, - заметил Тревор, аккуратно слезая с колен своего хозяина.
- Ты тоже, - огрызнулся я.

Головастик лишь понимающе хмыкнул.
- Уже видел?
- Угу, - мрачно кивнул я. – Мерзость редкая.
- Действительно, странный он.
- Не странный, а гадкий. А этот что, его вообще из рук не выпускает?
- Кто? – не понял Тревор.
- Хозяин.
- Чей?
- Его.

Тревор на несколько минут напряженно задумался.
- Ты думаешь, что это его хозяин?

Тут уже я растерялся:
- А кто?

Тревор опять нахмурился.
- Не знаю. Но они как бы и вместе и как бы отдельно… Странно, правда?
- Отдельно? Ты хочешь сказать, что его все-таки выпускают?
- Кого?
- Ну его!!! – меня уже стал раздражать наш разговор.
- И как ты себе это представляешь? Ты посмотри на их свет! Они же вместе.
- Ничего «вместе» я не видел! А отсюда – тем более.

Тревор удивленно на меня вытаращился и осторожно уточнил:
- Ты вообще, про кого говоришь?
- Ну про этого, - я кивнул в сторону колен недотепы, с громадными ногами, который, не переставая что-то там бубнить, пичкал эту мерзость всякими вкусностями.

Тревор проследил мой взгляд и закудахтал:
- Это Струпик. Мы с ним в одной спальне живем. А вот у этого, - Тревор указал на чьи-то поношенные ботинки, - сова есть. Хедвига. А Струпик не…
- Сам знаю, что он «не», - огрызнулся я. – Этот его хоть иногда из рук выпускает?
- Спорный вопрос, - задумчиво протянул Тревор. – Теоретически – да. А вот практически – они даже спят вместе.
- Ну ничего себе! – восхитился я. – Во пристроился, гад.
- Да… Он странный. Никогда не перекидывается. Даже ночью. Я пытался с ним поговорить, но он только молчит. Такое ощущение, что он скрывается от кого-то.

Очень интересно… Еще бы узнать от кого… Хороший, должно быть человек этот некто.

- Но он же тошнотворный. Как ты с ним вообще ладишь?
- А я и не лажу, - спокойно заметил Тревор. – Я вообще стараюсь на него не обращать внимания.
- Получается? – заинтересовался я.
- Легко. Надо абстрагироваться от внешних раздражителей и целиком переключиться на внутренние переживания.

Я даже головой потряс, пытаясь эту белиберду осмыслить. Но помогло мало. Почему-то мои «внутренние переживания» рождались в основном из «внешних раздражителей». Я еще раз потряс головой. Похоже, общение с Сиграном и этим пупырчатым не прошло для меня даром. Я уже понимаю весь этот бред без подсказок и расшифровок. Еще немного и стану таким же занудой. Ну уж нет. Надо сменить тему. Пока не поздно.

- Так о чем ты там говорил?
- Я говорил, - терпеливо повторил Тревор, - что Струпик – не столь актуален в сложившейся обстановке.

Я чуть не взвыл.
- Слышь, Тревор… А ты не мог бы выражаться не столь туманно и относительно?

Он смущенно потоптался и вздохнул:
- Ладно. Попробую.
- Отлично. Так что там с обстановкой?
- Ты учительский стол видел?

Ну, видел. Вчера. Но он явно имел в виду что-то другое.

- Пошли, посмотришь.
И Тревор резво заковылял куда-то в сторону, ловко уворачиваясь от дрыгающих детских ног. Мне бы так. Как ни старался, а все равно, меня раза три пнули. Что за день такой!

- Смотри, - с восторгом прошептал Тревор, когда я наконец-то догнал его.

Да… Посмотреть было на что. За учительским столом сидело несколько человек. И они ВСЕ, судя по свету, могли перекидываться. Просто поразительно. Столько перевертышей и все в одном месте.

- Смотри внимательно, - шептал Тревор.

И я старался смотреть внимательно. После первого восторга я стал обращать внимание на мелочи. И вот тут я увидел это. Даже не знаю, как описать. Человек, вроде бы один. Но у него ДВА света. При этом, один – вроде нормальный, хоть и не из приятных, а второй – темно-темно-фиолетовый. Да еще и не просто так. А как бы… и отдельно. Хотя и вместе. И не просто вместе, а это фиолетовое как бы росло из человека. Никогда такого не видел. А что я вообще видел?

- Красиво. Но что это? – я тоже перешел на шепот.
- Не знаю, - задумчиво протянул Тревор. – Я такого не видел.

Ну, уж если он такого не видел, то что говорить про меня.

- Страшный он.
- Страшный, - согласился Тревор. – И видишь, какие завихрения? Он явно что-то… Ой!!
- Что?
- Смотри!

В этот момент к столу подошел еще один человек. Если его можно так назвать. А вот он, как раз, перевертышем и не был, но у него тоже было два света. Уму не постижимо! Что за место такое? Знал же я, знал, что просто все не будет. Еще вчера почувствовал. А еще и радовался, что меня купили. Думал, будет у меня хозяин… мир посмотрю… Дурак. Ну, смотрю я сейчас этот мир. И что я вижу? А черте что я вижу.

Пока я занимался самокопанием, этот громила что-то прошептал бородатому старичку на ухо, весело кому-то в Зале помахал и тихонько вышел. Вернее, это ему казалось, что он тихонько и незаметно вышел. С такими формами прятаться очень сложно.

- Давай, за ним, - быстро шепнул мне Тревор и бодро поскакал к двери.
- Зачем? Эй!

Но этот умник уже не слышал. И резво так скачет. Ну, а мне что делать теперь? Идти за ним или остаться? Завтрак-то не кончился. И пить хочется. И спросить не у кого.

В этот момент, страшила с двойным светом, проводив подозрительно пристальным и внимательным взглядом головастика, начал поворачиваться в мою сторону. Ну, уж нет! Смотреть в глаза чудовищам – желания у меня не было совершенно. И я со всех лап рванул за головастиком. Вот угораздило же связаться!

*** *** ***

Тревор обнаружился уже в конце коридора. Он притаился возле поворота и что-то высматривал за углом. У меня возникло смутное желание хорошенько наподдать этому пупырке. Понимаю, что это плохо, в конце концов, он же не виноват, что утро в этой, не при детях будет сказано какой, школе, у меня не задалось. Понимать понимаю, но очень хочется.

Кое-как пересилив себя, я осторожно подкрался к нему сзади.
- Ну?
- Смотри, - восторженно прокудахтал Тревор.

В конце коридора стоял этот здоровань, с подозрительным двойным светом, и опять о чем-то шептался все с тем же старичком в задрипанной шляпе. Тю… Как же он успел сюда добраться?

- Это кто с ним?
- Это? – Тревор удивленно вылупил глаза. – Альбус Дамблдор. Директор школы.

Ага. Ну что сказать? Рыба гниет всегда с головы. Какой директор – такая и школа. Стоит просто посмотреть на этого ехидного старичка в заляпанной шляпе, стоптанных тапочках на босу ногу и становится понятно, что в этой школе я долго не протяну.

- А другого директора у них нет? – на всякий случай уточнил я.
- Не-а, - ехидно захихикал Тревор.

Похоже, вид у меня был совсем убитый. А если еще взять, что я весь был в задеревенелых сосульках, обвешан паутиной и присыпан пылью, то…
- Эй! Не переживай. Он хороший, - Тревор попытался меня утешить.

Я только вздохнул. Сам вижу, что он хороший. Но, как вчера заметил головастик, понятие «хороший» – весьма растяжимо. И в данном субъекте, оно растянулось уж очень сильно. Нутром чую.

В этот момент, здоровань вынул какой-то сверток из-за пазухи и передал старичку и теперь уже директор заискрился двойным светом.

- Ну ничего ж себе! – восхитился я.

Эти двое еще немного пошушукались и громила, грузно топая, ушел. А директор немного выждал и зашаркал в другую сторону.

- Никогда бы не подумал, что встречу его опять, - восторженно пробубнил Тревор.
- Он редко здесь бывает? Да?
- Кто? – вынырнул из своих грез Тревор.
- Директор. Этот… Албус Дамблдор.
- Альбус, - машинально поправил меня Тревор. – Нет. Он всегда здесь.

Мне оставалось только горько вздохнуть.

- Знаешь что это? – весь искрясь, Тревор аж подпрыгивал на месте.
- Нет. И так понимаю, что в счастливом неведении меня не оставят, - мрачно заметил я.
- Это Философский камень! – торжественно провозгласил счастливый головастик. И выжидательно уставился на меня, очевидно ожидая каких-то реакций.

А у меня реакций не было. Ну, камень. Ну, философский. Что я камней не видел? Или философов? Один Сигран чего стоит.

- Не понимаешь, да? – сник Тревор.
- Он что, волшебный? – попытался я хоть как-то утешить головастика.
- Волшебный?!! Волшебный?!!! Да это же самое потрясающее достижение алхимии! Если бы ты знал, сколько выдающихся умов потратили жизни в попытке создать это чудо! За все века только считанным единицам это удавалось. Удачи были настолько редки, что даже маги стали считать Философский камень выдумкой. Легендой. Рецепт пришлось восстанавливать буквально по крупицам. Мы столько лет бились над…
- Мы? Ты-то тут с какого бока?
- То есть как с какого? – совершенно опешил Тревор. – Я же... Я, можно сказать, символ алхимии.
- Символ?.. Где-то я такое уже слышал. Это как переходящее знамя?
- Я НЕ ЗНАМЯ!! – взревел Тревор. Я аж присел от неожиданности. Это ж надо, такой маленький и так орет. – Я помогаю своему хозяину познать суть Великого Делания! Понять истинный смысл алхимии! Я… Я НЕ ЗНАМЯ!!!

Кажется, я его чем-то задел. И сильно. Тревор отполз в сторонку и обиженно затих.
Некоторое время мы так и сидели: я молчал и не знал, как к нему подступиться, а Тревор лишь громко сопел. Ну, кто ж знал, что он такой особенный? Хотя, можно было и догадаться. Свет у него действительно странный. И эти два больших луча на спине… Но дальше играть в молчанку было глупо. И, в конце концов, я не выдержал.

- Эй! – осторожно окликнул я его. – Ну, извини. Я ж не знал.
- Да понимаю, - тихо буркнул головастик. – Но я не знамя.
- Ты не знамя. И не вымпел, – я легонько ткнулся ему в бок. – Мир?
- Мир, - тяжело вздохнул Тревор.
- Расскажи про этот камень, - щедро предложил я и приготовился терпеливо выслушивать долгие и красочные сказки.

- Ну… У него много свойств. Он дает своему владельцу очень долгую жизнь. Видел, как он светится? Из него можно сделать эликсир бессмертия. Или превращать металлы в золото. Он повышает магический потенциал… Да много чего он делает.

Вяло выдав все эти сведения, Тревор опять затих.

- Ну а Дамблдору-то он зачем?
- Понятия не имею.
- Может долго жить захотел?
- Он и так уже долго живет, - усмехнулся головастик. – Он был одним из создателей Камня. Он, вместе с моим бывшим хозяином, восстанавливал рецепт и весь процесс Великого Делания, - заметив мою скисшую мордочку, Тревор милостиво пояснил: - Это так называется процесс создания Философского камня.
- А…- умно выдавил я.
- Вот тебе и «а». Участие в Делании тоже продлевает жизнь.
- Тогда может ему денег не хватает?
- Кому? Не смеши меня. Дамблдор - потомок богатого и древнего рода, - уже искренне захихикал Тревор.
- А потенциал?
- Да он и так один из сильнейших магов столетия. Он гений.
- Ну, гений не гений, но вот тапочки ему сменить надо. И носки купить. И шляпу новую. И… кончай ржать!
- Не могу, - просипел Тревор. Его от смеха уже чуть ли не подкидывало. – Та-тапочки… Носки…
- Можно подумать, ты много видел магов в таких обносках?
- Нет. Не много, - приутих Тревор. – Но… Это же Дамблдор!

Сказано это было таким тоном, словно все объясняло. А вот ничего это мне не объясняло.

- В общем, поизносился твой Дамблдор.
- Глупость.
- А вот и нет.
- А вот и да!
- А вот и нет!
- А вот и… Тьфу! – чертыхнулся Тревор. – Чего зря спорить? Просто, пошли, посмотрим, куда он денет Камень.

Это было разумно. И мы даже двинулись вслед за ушаркавшим старичком, но…

- Ка-ака-ая встре-еча-а! – промурлыкало сзади.

Пока я пытался определить источник этого мурлыканья, Тревор задушено пискнул и спрятался за мою спину.

- Ты чего? – опешил я.
- Это она, - выдохнул перепуганный Тревор.

Она? Кто она? Ах, да! Точно. Серая и с большими глазами. Ну, «большие глаза» – это только звучит красиво. В ее больших глазах – ничего красивого не было. Абсолютно. И не серая она было. А какая-то… блеклая, что ли.

- Куда-то торопимся, мальчики? – промурлыкала серая, и плавно заскользила к нам.

Тревор за моей спиной слабо пискнул. Я же вообще ничего не понимал. Со мной-то головастик нормально общается. Что ж его так проняло-то? Но, похоже, переговоры придется вести мне.

- Мадам, - я старательно вспомнил все уроки Сиграна, - ради общения с вами – мы можем забыть про любые дела, - и я изобразил льстивое восхищение.

Серая лишь вскользь окинула меня совершенно безынтересным взгляд и спокойно двинулась к Тревору. Головастик молча пятился от нее.

- Гм… Может, представитесь? – я сделал вторую попытку.

Как и в первый раз – меня никто не услышал. Серая кружила вокруг в погоне за перепуганным Тревором. Головастик же старался прятаться за моей тушкой и не попадаться серой. Наконец, поняв, что от добычи ее отделяю только я, серая снизошла до общения:
- Валил бы ты, желторотик, - холодно процедила она. – Нам с твоим… другом надо поговорить, - она нехорошо оскалилась. – По душам.

Тревор лишь вздохнул. Вот не была бы она теплой – точно бы решил, что это извечный конфликт отцов и детей. Я за свою бытность в магазине их столько насмотрелся…

- У вас есть к нему какие-то претензии? – я все же старался вести себя вежливо.
- Абсолютно никаких, - мурлыкнула серая и продолжила описывать круги вокруг меня, в погоне за ускользающим головастиком.

В этот момент в коридоре появился высокий, почти горбатый субъект. Я даже успел обрадоваться, что сейчас он нас просто разгонит, на том и разойдемся, но…
- Миссис Норрис, - прокаркал субъект, - что здесь происходит?
- Это он! – взревела серая и попыталась через мою голову дотянуться до Тревора.

Тот лишь пискнул и отскочил в сторону. Горбатый хищно сверкнул глазами, радостно улыбнулся, демонстрирую гнилые зубы, и быстро, прихрамывая на одну ногу, поковылял к нам:
- Очень хорошо…

А что хорошего? Я уже ничего не понимал, но от его улыбки все мои слипшиеся иголки встали торчком.

- Может, кто-то объяснит…
- С дороги, - гаркнул горбун и отфутбольнул меня в сторону.

Мама дорогая… Опять головой и опять об стену. Да что за день такой! Когда я немного пришел в себя, горбун уже держал в руках отчаянно брыкавшегося Тревора и мерзко хихикал. Миссис Норрис ехидно мурчала и терлась о его ноги.

- Очень хорошо, моя дорогая, - горбун ласково потрепал серую по голове. – Очень. Теперь мы им всем покажем! О, да, моя дорогая! Они теперь все узнают…

Тревор молча трепыхался, изо всех сил стараясь выскользнуть из цепких лапок колченогого. Я лишь сидел и пытался понять, что же тут происходит, в конце-то концов? Тревор же не просто так забрел сюда. Он же чей-то. А просто так нельзя нас забрать у хозяина. Ну и что теперь делать? Искать хозяина Тревора? Где? Да и что я ему скажу?

А горбун уже бодро ковылял к лестнице:
- Я столько лет ждал этого момента, - бубнил он. – Но ничего. Сейчас мы придем, и все кончится. У меня есть просто отличный камин. Тебе понравится. И для тебя же будет лучше согласиться сразу. Нет-нет, не вырывайся. Я знаю все, что положено сделать. И все будет сделано правильно. Уж можешь быть спокоен. Все будет, как полагается. И вот тогда все узнают!
- Астерикс! – взвизгнул головастик. – Астерикс!

Все мысли и планы по поиску хозяина Тревора моментально вылетели у меня из головы. Так кричат не от испуга. Так кричат от отчаянья. Я пулей понесся вслед за хромоногим.

- Куда бежишь, красавчик? – у меня на пути встала миссис Норрис.
- Что вы с ним хотите сделать?
- То, что положено, - отрезала серая. – А тебе советую убраться. Пока можешь.
- Я его не оставлю, - я попытался пройти мимо нее.
- А придется, - самодовольно оскалилась серая.

Я зашипел и ринулся на нее. Пусть я и желторотик, но даже мне уже понятно, что байки про то, что женщины любят ушами и главное с ними быть вежливым и ласковым – яйца веденного не стоят. Потому что вот она, женщина. Прямо передо мной. И я старался быть с ней вежливым и ласковым. И что я получил в итоге? А получил я в итоге исцарапанную морду.

И в долгу я не остался. Я рвал, царапался и шипел изо всех сил. Но эта серая облезлость была сильнее и ловчее. Она изворачивалась, кусалась и ускользала из-под лап. Мы катались по полу, вцепившись друг в друга, и никто не хотел уступать.

Все кончилось как-то невнятно. Мы с разгона врезались во что-то железное. Оно загудело и начало рассыпаться на части. Каким-то седьмым чувством я почуял опасность и отскочил как можно дальше. А эта… миссис Норрис заработала большой и, очевидно, тяжелой бляхой по лбу. Аж гул по коридору пошел. И вот не было мне ее жаль. Ну, ни капельки. А она еще умудрилась подняться и сделать несколько неверных шагов. Вот же, зараза, живучая! Но потом все-таки рухнула и уже не шевелилась.

А я не стал ждать пока она придет в себя и, не испытывая никаких угрызений совести, рванул на еле слышные причитания хромоногого.

*** *** ***

Догнал я его уже на другом этаже. Если бы у меня прямо из-под лап уехала лестница – я бы нисколечко не удивился. Но мне неслыханно повезло, впервые за это злосчастное утро - лестница осталась на месте. Так что я довольно быстро догнал хромоногого.

А он уже возился с какой-то запертой дверью, одной рукой крепко прижимая к себе полузадушенного Тревора, а второй - пытался открыть замки и засовы. При этом, он, как-то нездорово хихикая, что-то совершено неразборчиво бубнил себе под нос.

Особо прислушиваться и разбираться в происходящем - у меня уже сил не было. Я молча вскочил ему на загривок и со всей дури вцепился в реденькие волосы. Думаю, это было правильным решением. Потому что горбун взревел не человеческим голосом и принялся стаскивать меня с головы. Дверь и Тревор моментально потеряли для него значение.

Краем глаза я отметил, что головастик упал на пол и откатился в темный угол, но остановиться я уже не мог, вымещая на злосчастной шевелюре хромоногого все, что накопилось у меня в душе. Он орал, ругался и пытался меня скинуть. Ну, да. Я знаю. Я маленький и легкий. А он большой и сильный. Конечно же, он от меня отделался, швырнув в стену. Но в этот раз я уже был готов к такому развороту, поэтому ловко приземлился и рванул к Тревору.

Головастик лежал и пытался отдышаться.
- Ты как?
- Ничего, - вяло пробулькал Тревор.
- Двигаться можешь?
- Угу, - и он даже сделал несколько неуверенных прыжков в сторону.
- НЕ-Е-Е-ЕТ!! – взревел хромоногий и кинулся за Тревором.

Я не стал вдаваться в подробности - молча схватил головастика зубами и рванул по коридору.

- К лестнице! Беги к лестнице! – кричал Тревор, но вырываться не пробовал. И правильно, что не пробовал. Нам вот только объяснений сейчас и не хватало. Поэтому я просто послушался его указаний и понесся к лестнице.
- Да не вверх! Вниз! Вниз спускайся!

Почему? Ведь ежу же понятно, что вверх этот колченогий будет карабкаться дольше.

- Вни-и-из!

Ну, вниз, так вниз. Тем более что лестница еще не далеко отъехала, и я легко на нее перескочил. Сзади раненым зверем выл колченогий, метаясь по этажу. Но я нутром чуял, что останавливаться и наслаждаться этим зрелищем не стоит. Поэтому стрелой несся на первый этаж.

- Еще ниже! Еще ниже! – командовал, болтающийся у меня в зубах, Тревор.

Да куда уж ниже-то? И зачем? Здесь же люди. Нам помогут.

В этот момент к нам на встречу, пошатываясь, вышла миссис Норрис. Вот ведь живучая, пакость.

- Вы!! – взвизгнула она и шатко, видать еще не полностью оклемавшись, кинулась за нами..
- Вниз! Спускайся вниз! – не унимался Тревор.

Ну, и побежал я вниз. В конце концов, там моя спальня. Если что – как-то спрячемся.

- Теперь направо, - уже более спокойно командовал Тревор. – Еще раз направо.

Ну и куда мы попадем? Спальня-то налево как раз будет. В общем, надоело мне бегать не ясно где и зачем, поэтому я просто выплюнул умника и собрался выяснять обстановку. Долго и дотошно.

Головастик пару раз кувыркнулся, довольно таки ловко встал на ноги и бодро заплюхал в дебри подземелий:
- Давай быстрее!
- Куда? – я еле поспевал за этим умником. А ведь только недавно он почти не двигался, а сейчас вон как скачет… И так резво. – Да стой же ты!
- Не останавливайся, - продолжал раздавать указания головастик. – Нам в другой конец подземелий еще добираться.
- Зачем? Спальня же…
- Там урок.
- И что?
- Там Невилл.
- И что?
- Он мой хозяин.

Ага. Хозяин – это правильно. Хозяин за него заступится и уже никакой колченогий просто так не отберет. Эта мысль немного отрезвила меня, и я опять попытался осмыслить произошедшее. Хозяин у Тревора есть. И горбун про это знал. Не мог не знать. Так как же он мог вот так вот просто присваивать Тревора?

- Слышь, а чего они от тебя хотели?
- Желания они хотели, - буркнул Тревор и еще остервенелее принялся работать лапами.
- А какое?
- Заветное.
- В каком смысле? – я уже абсолютно запутался.
- В каком, в каком… В прямом, - зло огрызнулся Тревор. – Я же… В общем, я могу исполнить желание своего хозяина. Самое заветное. Самое-самое. Понимаешь?
- Нет. А чего же хотел этот…
- Филч. Он здесь завхозом работает. Не знаю, и знать не хочу.

Некоторое время мы просто бежали молча. Вдруг, Тревор резко остановился.

- Что?
- Магию, - испуганно прошептал головастик. – Он хочет магию. Он же свиб.
- Ну и что? Он все равно не твой хозяин. И если твой Невилл сам тебя не отдаст или не подарит, то…
- Есть обряд. Специальный. Переподчинения. И если Филч его знает, а он его знает, то…
- То что? Ну, исполнишь ты ему желание. Ничего ведь не случится?
- Ничего не случится, - совсем расстроился головастик. – Только я после этого сам лишусь магии. Совсем.

- Подожди, - я попробовал еще раз разобраться. – Ты же говорил, что можешь исполнить желание хозяина.
- Да, могу. Но сам. Понимаешь? Сам! И не то, что хозяин хочет или ему кажется, что он хочет, а действительно ЗАВЕТНОЕ желание. Истинное. И без принуждения. А ты же слышал про камин. Теперь понимаешь?
- Нет, - честно признался я.

Тревор как-то с жалостью посмотрел на меня и лишь вздохнул. Или это он сокрушался, что я такой тупой уродился. Или это он себя жалел, что угораздило его связаться со мной.

- Ладно. Пошли, - и он заплюхал дальше.

А я лишь проводил его ничего непонимающим взглядом. У меня еще никогда в голове не вертелось столько вопросов за раз. Обычно, я предпочитаю все решать по мере поступления. Не откладывая на потом. Но сейчас, глядя как этот пупырчатый скачет по коридору, я понимал, что спрашивать пока не стоит. Он был расстроен до предела. Мне оставалось только вздохнуть и идти за ним.

И тут… я увидел его. И в первый момент даже не поверил своему счастью. Эта гадость сидела и пристально всматривалась в скачущего головастика. И глазки такие… блеклые-блеклые. Задумчивые-задумчивые. Сколько ж он тут сидел? И сколько ж он слышал? И что он слышал? Потому что, судя по его облезлой морде, он понял намного больше, чем я. Свет его, который и так был жутко неприятный, пошел буквально волнами. Видать, мысли бродили в этой мерзкой голове еще те. Ох, не понравилось мне это все… Так не понравилось…

Я пригнулся и стараясь даже не вздохнуть лишний раз, осторожно пополз к этой мерзости. Только бы не увидел… Только бы не вспугнуть… Только бы…

- Астерикс, - крикнул Тревор, - не отставай!

Эта мерзость вынырнула из своих мерзких мечтаний и испуганно уставилась на меня. Ну, уж нет! К черту маскировку. Я с утробным рычанием кинулся давить гада.

И, конечно, ничего не получилось. Конечно же, он юркнул в щель и там затих. Я метался вдоль стены и безуспешно пытался выковырять оттуда эту пакость. А он сидел, затаившись, и мерзко хихикал.

- Ты чего? – поинтересовался головастик.

Он уже вернулся и теперь с интересом наблюдал за моими мученьями.

- Ничего. Здесь был этот… сосед твой. Трупик.
- Струпик, - поправил меня Тревор.
- Это не на долго, - пообещал я.
- Да оставь ты его в покое. Сейчас уже урок начнется.

Я лишь вздохнул. Ну что ж мне так не везет-то, а? Какой момент был упущен. Ввек себе не прощу. А этот, пупырчатый, стоит себе… переминается с лапы на лапу. Ну, чего, спрашивается, было так кричать? Ну, прыгаешь себе – так и прыгай. Еще бы секунду он промолчал и… Урок у него, видите ли, начнется. Волшебный он весь такой… Все знает и все понимает. Тьфу!
- Пошли, - зло буркнул я и потрусил по коридору.

- Ну, ты чего? – догнал меня головастик и заскакал рядом.
- Ничего. Орать зачем было?
- Ну, извини. Я ж не видел его, - он даже добросовестно попытался изобразить раскаянье.
- Угу. Не видел. Зато, он тебя видел.
- Ну и что?
- И слышал.

Тревор затих, пытаясь припомнить о чем же он таком говорил в тот момент.
Мы уже свернули в какой-то поворот и увидели кучу детей толпящихся у запертого класса, когда Тревор, наконец-то, сложил все в кучу и осмыслил.
- Ой! – растерянно пискнул он и плюхнулся мордой в пол, запутавшись в собственных лапах.

Смешно. Я даже фыркнул от умиления.

- И что теперь делать? – он поднялся и растерянно уставился на меня.

А я-то откуда знаю? Не кричал бы почем зря – одной проблемой было бы уже меньше. А так…
- Он же ведь…

- Тревор! – радостно крикнул какой-то довольно кругленький малыш и, спотыкаясь на каждом шагу, кинулся к головастику. – Вот ты где. Я думал, что ты совсем потерялся.

Малыш бережно поднял пупырчатого и я лишь мельком увидел растерянную мордочку Тревора, прежде, чем его сунули за пазуха.

Ну, хорошо хоть хозяин нашелся. Если он будет все время носить головастика в кармане, то есть шанс, что колченогий до него не доберется. Все-таки, какой – никакой, а хозяин.

В этот момент дверь открылась, и дети гурьбой стали втягиваться в класс. В этой шумной толчее малышей я увидел свою хозяйку. Это - хорошо. Теперь не придется искать ее по всей школе. Выждав удобный момент, я тихонько шмыгнул в класс и притаился под последней партой.

Ну, вот и славно. Теперь можно отдохнуть, послушать что-то умное, зализать царапины, которые болели просто жутко. Еще бы найти, где тут напиться – и можно сказать, что жизнь налаживается.

*** *** ***

А урок проходил… мирно. Можно сказать, что усыпляюще.

После сегодняшних криков и суеты – все это: «Я могу научить вас, как поймать славу, приготовить триумф, даже помешать смерти» - кажутся просто колыбельным урчанием. В начале. я добросовестно попытался вникнуть в суть происходящего, но уже скоро понял, что ЭТИ лекции – я могу не посещать. Ну, вот что толку, что «здесь нет дурацких размахиваний волшебными палочками»? Мне, вот лично мне, что от этого толку? У меня и так нет волшебной палочки. И я ей не размахиваю. Но и понять «красоту нежно булькающего котла» - я тоже не в силах. Хотя от одной этой фразы – пить захотелось еще больше. В общем, вздохнув о бездарно потраченном времени, я попытался отчиститься и зализать все раны после знакомства с Норрис и ее завхозом. Чтоб им пусто было!

Вы думаете это было легко? Как же. Шерсть слиплась уже навсегда. Как панцирь. Игольчатый. Я такие видел в магазине на Новый год. Я тогда только родился и только-только начал самостоятельно передвигаться. Помню, на улице выпал снег. Такой белый, пушистый, холодный… А в магазин принесли елку. Лохматую… Разлапистую... И пахла она… одуряющее. Чем-то ярким и терпким, аж язык сводило. Потом, работники магазина навешали на нее кучу всяких блестящих штуковин. Одни – просто висели. Другие – еще переливались и перезванивались. А третьи – вообще, мигали и искрились, как живые. Ну вот я и полез выяснять, что же это такое и с чем его едят. Полез, значит… на свою же голову. В прямом смысле этого слова. Вот как я туда лез, цепляясь за все и увязая в смоле – помню. А как меня оттуда доставали – совершено не помню. Очнулся я уже только, когда Сигран меня отлизывал. Н-да… Так вот, у этой елки были такие же иголки, какими теперь и я украшен. Только на ней была блестящая мишура, а на мне обрывки паутины и мусор.

Горько вздохнув и, очередной раз, помянув Норрис, Филча и Струпика с ними за компанию, я затих и приготовился мирно дремать. Кстати, этот Трупик-Струпик – так и не появился. Похоже, он так и остался в коридоре обдумывать свои пакости. То, что это будут именно пакости – я не сомневался ни минуты. И в том, что они будут связанны со столь волшебными свойствами этого лучистого головастика – я был уверен как ни в чем.

- Эй! Ты тут как? – тьфу!.. Ну, что ж он все время так подкрадывается.
- Нормально. А ты чего, опять сбежал?
- Я не сбежал. Невилл и так справится. А… - Тревор задумчиво потоптался на месте. - Ты действительно думаешь, что он много слышал?

Я как-то не сразу и понял о чем это он. Потом, сообразил.
- Думаю, да.
- Но.. Он же не может знать все, - обеспокоено пробубнил Тревор.
- А кто его знает.

Я действительно уже ничего не знал. Уж, по крайней мере, меньше, чем этот Филч. А Струпик… вот найти бы того, от кого он так усердно прячется, да поговорить бы с ним… А так… Темный он. Мерзкий. Тошнотворный. Я о нем даже думать спокойно не могу - сразу когти выпускаются

- Ну, а как тебе урок? – с интересом спросил Тревор.
- А никак, - вяло отмахнулся я. – Я же зелье не сварю. Так что…
- Зелье – нет. Но вот ты посмотри на компоненты.
- Куда? – не понял я.
- Ну, на то, из чего состоит зелье. Видишь? Они же разные. И когда их свет наслаивается… Да что ты сидишь там в своем углу. Тебе же ничего не видно. Давай, двигайся!

И это чудовище со всем своим энтузиазмом, пытаясь вытолкнуть меня поближе к краю парты, ткнулось в израненный бок. Я аж зашипел от боли.

- О… - головастик внимательно присмотрелся ко мне и моим царапинам. – Больно, да?
- Нет, приятно.

Вот не был бы он таким мелким – уже бы сам почувствовал, на сколько мне… приятно.

- Извини. Я как-то не заметил.
- Ладно. Проехали. Ты только не трогай меня и все будет нормально.

Тревор немного помялся, а потом лег рядом со мной и придвинулся плотнее. И что странно - он же холодный, а такое ощущение, что меня окутали теплом. Словно в теплый плед завернули. Головастик даже искриться стал, как вчера перед камином. Вот немного оклемаюсь, и надо будет расспросить его подробнее про все его лучи и свойства.

- А в принципе, - через какое-то время продолжил Тревор, - отсюда мы тоже можем много чего увидеть. Вот смотри на ту большую коробку. Видишь?
- Ну…
- Это змеиные зубы. Ты, кстати, читать умеешь?
- Нет, - вздохнул я. Сигран все грозился заняться моим образованием, но как-то времени не было. А потом меня купили.
- Ничего. Научу. Пока просто запоминай. Так о чем это мы? А, да, зубы. Видишь, какой у них свет?
- Нет, - честно признался я. А чего тут юлить, если я действительно могу видеть свет только у живых.
- А ты не фокусируйся непосредственно на объекте, а как бы держи его в сфере периферийного зрения.

Н-да… Вот если он так будет объяснять, то я и к последней своей жизни не пойму и половины.
- А проще нельзя?

Тревор оторвался от разглядывания коробки и удивленно уставился на меня.
- Проще? Ну, а… гм… Смотри не на зубы, а… гм… как бы мимо них. Или рядом с ними. Но чтобы… гм… в то же время видеть и зубы.
- А еще проще?

Тревор затих не надолго, а потом с облегчением выдохнул:
- Смотри на стену за коробкой.

Я и посмотрел. Через несколько минут, я действительно стал различать какое-то слабое мерцание. Нет, а пупырчатый таки прав. Неживые - тоже имеют свое свечение.

- Ты смотри, смотри, - подбадривал меня головастик. – Привыкнешь – потом легче будет.

И таки да! К концу первой пары я уже мог спокойно видеть свет всех «компонентов». И они действительно были разными. Мне это даже понравилось. Тревор радовался моим успехам, как своим. Он все время ерзал и гундосил свои пояснения, рассказывая, какой свет, что обозначает и как они сочетаются. Это было интересно.
Что же получается? Получается, если я буду видеть свет всех этих компонентов и слушать, что там шипит преподаватель, то смогу разбираться в зельях?! Конечно, зелье я не сварю никогда, но вот понимать из чего оно состоит и по какому принципу надо составлять все эти травки, камешки, настойки – я вполне даже осилю. Вот это да!

А на второй паре, дети варили зелье для лечения нарывов.
Преподаватель медленно дрейфовал между столами и изредка вмешивался в этот процесс. Мне, из-под стола, были видны только его начищенные до блеска черные туфли, такие же черные, с отутюженными стрелочками, брюки и край развевающейся мантии. Смотреть за мельканием этих поблескивающих ботинок и слушать тихое шипение преподавателя - было настолько умиротворяющее, что если бы не постоянное зузение Тревора, я бы, скорее всего, просто угрелся и заснул. Но он же не унимался. Сразу чувствуется, что головастик попал в свою среду:

- Вот смотри, что получается у той, с длинным хвостом. Видишь? Если бы она чуть дольше помешивала, то крапива бы стала почти голубой и тогда бы все соединилось. А так…

В этот момент черные туфли остановились недалеко от нас:
- Мисс Буллстроуд, если вы и дальше будете перетирать зубы с такими же темпами, то закончите как раз к выпускному балу.

Я тихонько пополз к проходу.

- Ты куда? – не понял Тревор.
- Это моя, - отмахнулся я от пупырчатого. – Хочу посмотреть, как у нее дела.

Но как я ни старался, а из-под парты было видно мало. Очень мало. Да практически ничего не было видно.

- В следующий раз, - заметил Тревор, - мы сядем в другом месте. Так, чтобы было видно и твою и моего. И тогда…

Он замолк на полуслове, а я, все еще пытаясь заглянуть, что там вытворяет моя хозяйка, как-то не сразу это и заметил. Потом недоуменно покосился на заткнувшегося головастика. И не пожалел. Зрелище было еще то. Глаза выпучены, рот приоткрыт… Я даже залюбовался.

- Что он делает? – слабо прохрипел головастик.

Я проследил за его взглядом. Тревор заворожено смотрел, за работой своего Невилла. А тот что-то нервно мешал, явно нарушая структуру зелья, и ссыпал в котел все, что попадалось под руку. А попадалось как раз то, что было совершенно не надо. И вообще, этот Невилл выглядел дерганее всех детей в классе. Он все время косился в сторону преподавателя, вздрагивал от каждого резкого звука и производил впечатление, человека, не понимающего, что он тут забыл.

- Только не это, - прошептал головастик. – Только не…

В этот момент Невилл высыпал в котел странные иголки с резким бордовым свечением. Они вообще не подходили к зелью. Реакция была почти мгновенной: все зелье малыша пошло разноцветными пятнами и агрессивно забурлило. Красиво, ничего не скажешь. Но весьма опасно для здоровья. Через пару мгновений, в течении которых Невилл удивленно наблюдал за своим варевом, ничего не происходило, а потом зелье проело котел и выплеснулось на малыша.
В классе поднялся визг и крики. Дети запрыгивали на стулья и парты, стараясь убраться подальше от разлитого зелья, которое уже принялось с шипением разъедать пол. Я нырнул подальше в угол и оттащил туда головастика.

- Я не верю, - заворожено выдохнул Тревор. – Я в это не верю…
- Гм?.. – ехидно уточнил я.
- Но почему? – растерянно спросил он.

Ну, а я-то почем знаю?
В конце концов, Невилл - всего лишь ребенок. К тому же жутко чем-то перепуганный. И я его понимаю. Когда живешь в одной комнате с таким Струпиком и за твоим питомцем гоняются по все школе – то, конечно, будешь шарахаться от каждого звука. Здесь уже не до тонкостей алхимии и не сути Великого Делания.

Пока черные ботинки убирали пеструю лужу разлитого зелья и на кого-то там накричали, я пытался привести головастика в более иль менее вменяемое состояние. Он до того расстроился, что совершенно ничего уже не видел и не слышал, знай только бубнил: « Но как же так, а?.. Как же?..» Да вот так!

Тревор пришел хоть в какое-то подобие осознанности лишь, когда Невилл, в сопровождении еще одного малыша, выходил из класса. Головастик насуплено проводил своего хозяина взглядом и еще долго сидел, вглядываясь в закрытую дверь. Потом глубоко и решительно вздохнул.

- Ну?
- Его повели в больницу, - мрачно и пугающе-серьезно выдал Тревор. – Я пойду к нему. Надо выяснить… Потому что это не правильно… Совсем не правильно.

И он целеустремленно запрыгал к выходу.
А я сидел и пытался понять, что не правильно и что же он хочет выяснить. И если у меня был хоть малейший шанс понять это – то я его просто упустил. Потому что ничего не понял.

Тем временем, Тревор уже добрался до двери и теперь пытался ее открыть. Угу. Как же. Он же весь мягкий и мелкий, а дверь тяжелая и твердая. Головастик пыжился, пыхтел и безрезультатно пытался выбраться из класса. Понаблюдав немного за этими потугами, я вздохнул и пошел помогать.

*** *** ***

В общем, совместными усилиями, нам удалось эту чертову дверь кое-как приоткрыть, и мы выскользнули в коридор. Куда идти дальше – я не представлял, поэтому предоставил Тревору самому определяться с направлением. Ведь если он здесь уже бывал, значит должен же знать. По крайней мере, я на это очень рассчитывал. Как и рассчитывал на то, что нам не попадутся Норрис с Филчем.

В принципе – не попались. И мы довольно спокойно добрались до больничного крыла.
Всю дорогу Тревор хранил гробовое молчание. Ничего не комментировал. Ничего не рассказывал. Был серьезен и напряжен. Понять его, конечно, можно. Он-то был совершенно уверен, что его хозяин будет чуть ли не светилом алхимии, а малыш явно не испытывал такого желания. Но, как по мне, так какая разница? Ну не будет малыш алхимиком? Ну и что? Вот мне, например, совершенно все равно кем станет моя хозяйка. Будет оно продавцом или дворником. Какая разница? Главное, чтобы ребенок был счастлив. Это я так думаю. А головастик, похоже, думает совсем не так. Бедный Невилл.

В саму палату я не стал входить, не хотелось мешать головастику. Как бы там ни было, а все-таки это его хозяин. Поэтому я немного побродил по отделению и решил возвращаться в подземелья.

И вот тут я столкнулся с вопросом: как? Как мне вернуться в свои подземелья? По теории, мне надо спускаться вниз. Вот только лестница уехала, и возвращаться в ближайшее время, похоже, не собиралась. И что дальше? И еще один момент – где все? Вчера на сборах было довольно много народа. Но за сегодняшний день я не встретил никого. Они что, сидят в своих гостиных и не выходят? Хотя… С такими порядками, как в этой школе – я бы тоже сидел и не высовывался. И пить так хочется…

В общем, совсем сникнув, я побрел по коридору в поисках других переходов.

Вот так и бродил я по этажу, заглядывая в двери пустых классов, пока не ткнулся в ботинки на высоких каблуках и с квадратными блестящими пряжками.

- И кто это у нас тут? – теплая рука ласково потрепала меня по голове.

Я удивленно посмотрел на человека, первого в этой школе сказавшего мне ласковое слово. И первое, что я увидел – длинная белая борода. Я ее уже сегодня видел. И не один раз. Дальше я узнал засаленную пятнистую шляпу и хитрые очки. Директор.

- Заблудился, малыш? – директор почесал меня за ухом.

А что тут скажешь? Заблудился. Посмотрел бы я на того, кто не заблудился бы.

- Действительно, - улыбнулся директор. – Сколько лет живу здесь и все еще иногда попадаю в такие места, о которых и не слышал.

Вот именно, грустно согласился я. Я даже домой попасть не могу. Да я вообще никуда попасть не могу.

- Ну не расстраивайся, - подбодрил меня директор. – Если пойдешь по коридору, то первый поворот направо выведет тебя к лестнице. Она как раз там сейчас стоит. Удачи, малыш, - директор еще раз потрепал меня по голове и пошел в другую сторону.

А он ничего… Может сказать ему, что он перепутал и наодел женские туфли? Хотя, зачем расстраивать хорошего человека? Или все-таки сказать, чтобы не выставлял себя на посмешище? А с другой стороны, если он всегда ходит в этой шляпе, то на его обувь уже никто не обращает внимания.

- И, Астерикс, - вырвал меня из размышлений оклик директора, - спасибо, что присматриваешь за Тревором, - он ступил на не ясно откуда появившуюся лестницу и она сама понесла его куда-то вверх.

Н-да… с лестницами в этой школе вообще можно убиться.
Стоп!! Откуда он знает мое имя? А про Тревора? Он что, копался в моей голове?! Без спроса?! Да кто дал ему право? Что он о себе возомнил?!! Вот тебе и хороший человек. Да и я тоже дурак, услышал ласковое слово и сопли распустил. Вот сейчас пойду и скажу, что туфли у него бабские. И шляпа дырявая. И вообще… куда он дел этот Философский Камень?

Я, было, сунулся выяснять отношения, но… Каменная штуковина, еще минуту назад смирно стоявшая в сторонке, ожила! Я не поверил глазам… Мало того, что лестницы здесь сумасшедшие, так еще и памятники ходят. Вернее, прыгают.
Но эта громадина загородила мне дорогу и замерла. Я попробовал заглянуть со всех сторон, но везде была глухая стена. Вот же… хитрый дедок. Как же он ее сдвинул-то? Может надо правильно отколупнуть?

Я попробовал сковырнуть статую. Она не сдвинулась ни на дюйм. Зато как-то утробно загудела, плотоядно облизнулась и стала медленно наклоняться ко мне. Мама!

Я со всех лап рванул по коридору. Сзади раздались медленные и тяжелые шаги. Вот только разборок с этой тварью мне сегодня и не хватало… Хочу обратно в магазин. Там никто меня не бьет и не царапает. Там никто не копается у меня в голове без разрешения. И там уж точно нет ходящих статуй. Да еще и таких огромных.

Я почти кубарем катился по лестницам, уже не разбирая дороги. Главное – убраться как можно дальше. А куда дальше-то? К своей. На урок. Там дети и шипящий преподаватель. Уж они-то не дадут меня в обиду.

Я бежал долго. Мучительно долго. Лапы гудели. Дороги я уже совершенно не разбирал. Только бы спуститься ниже. Только бы не попасться. Только бы не упасть. Только бы успеть… Дверь в класс зеледелия я узнал сразу и, слава великому Мерлину, она была все еще приоткрыта. Я юркнул внутрь и…

А где все?

В классе меня ждало разочарования, медленно переходящее в панику. Там никого не было. Вообще. Ни души. Куда ж они делись?

Если дети не учатся – значит, они отдыхают. Как говорил Сигран, вполне закономерно и логично. Я со всех лап рванул к спальням. Но там тоже не было ни души. Ну что ж такое-то?!! Я метался по гостиной из спальни в спальню, но, судя по запахам, дети здесь были давно. Очень давно. Может, они вернулись обратно в класс?
Не теряя ни минуты, я побежал обратно, хотя и понимал, что надежда весьма призрачна… Но она все же была.

Ровно до того момента, когда я вихрем влетел в класс зельеделия. Ни души. И куда мне теперь? Что мне теперь делать без хозяйки? И как ее найти? Я понятия не имею какой у нее сейчас урок и где ее искать. Похоже, мне опять придется тыкаться во все подряд двери. Где-то же она должна быть.

И тут я почувствовал, как железные пальцы схватили меня за загривок и вздернули вверх. Филч - это первое, что пришло голову. Но потом меня развернули, и, прямо перед собой, я увидел нос. Большой. Здоровенный. Нет, просто, огромный нос. Как же я ему обрадовался!

- И кого же угораздило завести себе такое… животное? – брезгливо прошипел обладатель выдающегося носа.

Между прочим, очень знакомо прошипел. Я, как смог, скосил глаза вниз и… Точно! До боли знакомые, отполированные до блеска черные туфли и отглаженные стрелочки брюк.

- Очень интересно, - носатый держал меня двумя пальцами за шкирки и крутил, рассматривая со всех сторон. – Могу предположить, что кто-то из Гриффиндора. Только там могут терпеть такую… мерзость.

На себя бы посмотрел! Да, я знаю. Сейчас я весь грязный, в сосульках и побитый. Но и у меня бывают дни, когда я чистый, пушистый и добрый. Носатый скептически хмыкнул.
- Ну, и как ты сюда попал?

Да откуда я знаю, как я сюда попал? Пришел. Потому что потерял хозяйку. Потому что решил проводить расстроенного головастика к его Невиллу. Потому что за этим странным пупырчатым охотится Норрис со своим сумасшедшим завхозом.

- Надо же, - задумчиво протянул носатый. – Значит, Великая Жаба опять в Хогвартсе… Очень интересно.

Эй! Он что, тоже копается в моей голове?!! Я не разрешал! Слышишь? Я затрепыхался, пытаясь вырваться из цепких пальцев носатого. Он лишь насмешливо хмыкнул. Вот же гад! Ну ничего, мне бы вот только добраться до его носа… Так разукрашу… Я махал лапами, пытаясь дотянуться до его физиономии, а он лишь снисходительно ухмылялся над моими барахтаньями.

- Покажи мне хозяйку, - потребовал носатый и тряхнул меня так, что я обвис в его пальцах безвольным кулем.

Ничего я не буду ему показывать. И волосы у него грязные, вот.
Носатый предостерегающе дернул бровью. Все. Теперь я попал конкретно.
Я буквально чувствовал, как он копается у меня в голове, нахально вороша и перебирая мои не хитрые мысли и воспоминания.

- Слизерин? – неверяще спросил носатый.
Мне это что-то должно говорить? Он лишь осуждающе покачал головой и вышвырнул меня из класса.

По инерции, я несколько метров проехал на брюхе и врезался в стену. Кое-как придя в себя, я кинулся обратно в класс. Пусть это будет последнее, что я успею сделать в жизни, но хоть ботинки я ему исцарапаю.

Носатый брезгливо вытирал пальца, которыми меня касался, белым платком:
- Гербология. Вторая теплица. Вход со двора, - он скомкал платок и отшвырнул его в угол. – И еще. Кошачья печень – хоть и не редкий, но весьма полезный ингредиент. Это так… на будущее, - и дверь класса захлопнулась прямо у меня перед мордой.

Вот и поговорили, значит. Вот же ж гад! Но ничего… Я эту носатую физионовию еще долго не забуду.

Забуду – не забуду, а поплелся я на выход.

Вся школа как вымерла. Ни души. Оно, конечно, понятно – уроки. Но хоть кто-то же должен их прогуливать… В общем, выбрался я из подземелий.

А на улице была красота.
Воздух свежий. Теплое солнышко. Недалеко озеро какое-то. Как же хочется пить… Но идти к озеру я не рискнул. Во-первых, непонятно, что водится в озере у такой школы. Во-вторых, пока я буду ходить, моя опять может куда-то уйти, и потом ищи ее заново. В-третьих… озеро вроде и не далеко, но сил у меня совершенно не было. Устал я уже… И обед пропустил. Но пить так хочется…
Вздохнув, я отвернулся от соблазна и пошел искать теплицу.

*** *** ***

Нашел я ее. И свою там - я тоже нашел. Хотя, в куполообразном кожаном переднике и огромных перчатках, ее было сложно узнать. Но я смог. Чем и гордился безмерно.
Стараясь не попадаться особо на глаза, я затих под каким-то столом и попробовал слушать.

Этот урок был намного приятнее зельеделия. Все-таки, смотреть на живых, пусть и растущих в горшках, интереснее и легче. Здесь, как бы, все понятно и ясно. Дети что-то старательно пересаживали. Поливали… Вот знаете как это сидеть и смотреть когда вокруг все брызгаются, а тебе до одури хочется пить? Это мучительно. Я заприметил какую-то бадью с водой и уже даже начал примериваться к ней, но вовремя посмотрел на ее свет, как учил меня Тревор. Н-да… И не вода это была. А что-то столь намудреное, что наверно только горшковые и могут пить. Плохо.

- Эй! Ты тут как? – тьфу!.. Ну, что ж он все время меня так пугает-то?
- Нормально.
- Может, выйдешь? – головастик топтался на пороге теплицы и даже не пытался войти внутрь.
- Не-е… Лучше ты заходи, - предложил я.

Я был рад его видеть. Да и хотелось же узнать, что там с его Невиллом стряслось. Но выпускать из виду свою – мне совершенно не хотелось.
Пупырчатый как-то застенчиво переминался на пороге и оглядывал обстановку. Потом только крякнул:
- Ну ты даешь… Как ты вообще туда попал?
- Куда? – не понял я. – Зашел и все.

Головастик вздохнул и попробовал пробраться ко мне.
Дальше было что-то странное. При первом же движении пупырчатого, горшковые, стоящие на моем столе, как взбесились – повыбрасывали какие-то темные и слизкие щупальца и пытались дотянуться до головастика. И почему меня это уже не удивляет? Он, конечно, уворачивался как мог, что не очень нравилось горшковым – они выбрасывали в его сторону все новые и новые отростки. Когда на концах этих щупалец раскрылись маленькие пасти и стали щелкать зубами, Тревор пискнул и отпрыгнул подальше за порог.

В общем, головастику так и не удалось пробраться ко мне. Зато на нас обратила внимание учительница - маленькая, пухленькая женщина со странными кучеряшками. Она резво подбежала и что-то успокаивающее защебетала горшковым. Те не хотели слушаться и только тянулись к тому месту, где секунду назад был Тревор.

Наконец, немного успокоив извивающиеся щупальца, учительница принесла кувшин и щедро поналивала в их горшки. От булькающего звука у меня аж скулы свело. Как же хочется пить… И вокруг столько воды и вся не пригодная. Эх…

В принципе, я собирался добросовестно подождать, когда учительница отойдет от моего стола, а потом уже выбираться. Но… Не знаю уж чем она там усмиряла эти отростки, но часть жидкости стала просачиваться сквозь стол. Я пулей вылетел из этих теплиц. Это ж надо… И как в такое место еще и детей пускают? Они серьезно думают, что какие-то перчатки остановят этих монстров? Это уже даже не смешно.

Головастик сидел за порогом и с восхищением смотрел на меня:
- Ну, ты даешь!
- В смысле?

Я обернулся и… Нет. Больше сюда я не пойду. Учительница уже отошла от стола, а несколько щупалец извивались и гневно щелкали зубами как раз в том месте, где я сидел и был доволен жизнью. И искали они явно меня. Что-то мне не хорошо…

- Пошли отсюда…
- Угу, - легко согласился Тревор.

*** *** ***

Мне хотелось уйти как можно дальше от этого извивающегося кошмара. Но в то же время, не стоило упускать из вида свою. Поэтому мы пристроились не далеко на полянке. Очень удачное место. И красивое. Я растянулся на травке и с наслаждением осматривал замок.
Когда меня вчера привезли, был уже вечер и я ничего не успел толком рассмотреть. Теперь же я видел всю красоту при свете дня. Остроконечные башенки школы, высокие окна… Невдалеке - одинокая пристройка, возле которой все время летают пернатые. Это, скорее всего, и есть совятня. Несколько теплиц с прозрачными стенами, сквозь которые было видно копошащихся внутри детей. Если не знать чем они там занимаются, то отсюда выглядит все довольно мирно и спокойно. И, кстати, о спокойствии.
- Ну что, выяснил, что там с Невиллом?
- Нет, - вздохнул головастик и погрустнел. – Что-то не правильно… А вот что? Я повышаю чувствительность хозяина к ингредиентам. Он интуитивно может чувствовать их совместимость, свойства…

Наверно, все это должно было что-то объяснять. Но не объясняло.

- Хотя, вчера у нас был урок в этой теплице, - продолжал рассуждать пупырчатый, - так он сходу все понимал. Ему нравятся растения, он их чувствует… Что же так с алхимией?...
- Ну, с растениями проще, - решил я поддержать разговор. – Они хоть как-то, но живые. Мне вот тоже было все понятней.

Тревор замер и несколько минут вглядывался в меня, как будто ожидая чего-то… этакого. Только чего – было, как всегда, не ясно.

- Знаешь, - наконец соизволил заговорить головастик, - ты, похоже, прав. И я это замечаю уже не первый раз. Просто поразительно!
- Действительно, - буркнул я. Вот как-то перестал я понимать, когда он издевается, а когда говорит серьезно. Это все от того, что рядом с ним у меня появляется все больше вопросов. И они накапливаются и… И еще пить жутко хочется.

- Нет, правда. Я пересмотрю наши разговоры, но думаю мне надо к тебе больше прислушиваться.
- Да-да… Тебе видней, - отмахнулся я от его энтузиазма. – В конце концов, это ты ж у нас Великая Жаба.
- Что? – ахнул головастик.
- Ничего.
- Откуда ты знаешь?
- Ниоткуда.
- Откуда? – напирал головастик. – Я же не говорил.

Не говорил. Просто удивительно, но при всей своей разговорчивости, пупырчатый действительно говорит мало. Зато всякие носатые типы… шипят и швыряются.

- Снейп, - констатировал пупырчатый.
- Вот только не надо лазить у меня в голове! Ну, что за мода такая?
- Ну, извини, - смутился головастик. – Просто неожиданно как-то…
- Неожиданно?! Я скажу, что такое неожиданно. Неожиданно - это когда без предупреждения тебя засовывают в место, где каждый без спроса может гулять у тебя в голове.
- Я же извинился. И потом, люди - не все могут нас читать. Во всей школе – человека три. Не больше.

Просто прекрасно. Из трех читающих – я столкнулся уже с двоими. Осталось найти последнего.

- А что еще говорил Снейп?
- Да ничего он не говорил. Назвал тебя Великой Жабой и все. Еще долго вертел воспоминание с колченогим, когда он тебе камином угрожал. Только я не понял, что это значит.
- Что значит? – задумался Тревор. – Я же волшебный.
- Да-да, - уныло согласился я. – И можешь исполнять желания. Только причем тут камин?
- Камин, - хитро прищурился головастик. – Смотри.

Он взобрался на большой валун и распластался, раскинув лапы.

- Я же Великая Алхимическая Жаба. А что нужно, чтобы произошла алхимическая реакция?
- Алхимик? – предположил я.
- Ну, давай, думай! Мы же сегодня были на уроке.
- Вода, - выложил я самое наболевшее.
- Нет, - вздохнул Тревор. – Для любой реакции нужен катализатор. И в алхимии таким катализатором всегда служит огонь. Понимаешь?
- Угу. А что такое «катализатор»?

Тревор лишь глубоко вздохнул. Знаю, я не самый умный собеседник. Но вопросов у меня – уже столько, что я их просто начинаю забывать.

- Ну… Это то, что приводит в действие. Дает толчок. Ускоряет реакцию. И мне тоже нужно тепло. Вот смотри.

А посмотреть действительно было на что. Два луча на спине головастика, о которых я все время собирался спросить, вдруг стали удлиняться и расширяться. Это были уже не лучи, а снопы света. Тревор буквально распластался на камне, стараясь всем тельцем прижаться к нагретой солнцем поверхности. Вдруг эти лучи стали темнеть и…

- Теперь видишь?
- У-у-у… - тоскливо протянул я.

Видеть-то я видел. Но понять то, что видел – я не мог. На меня вдруг накатило ощущение какой-то нереальности. Так не могло быть. Но вот оно было. Прямо передо мной, улыбаясь во весь свой беззубый рот, сидел пупырчатый холодный и махал крыльями. Кому рассказать – так не поверят. Я сам себе не верю.

- Видишь? – продолжал ликовать головастик. – Тепло раскрывает мою сущность. Заставляет ее принять видимые формы. Понимаешь?
- Нет, - заворожено пробормотал я. – Это что же… все холодные такие?

Я сам испугался своего вопроса. Если он скажет, что да, все – в пору будет идти топиться. Как выжить в мире полном летающих холодных – я не знаю. Одно утешение – хоть напьюсь. Перед смертью.

А головастик весло хлопал своими крыльями и радовался жизни:
- Ты прав, не все, - я медленно выдохнул. – Даже больше скажу, наверно других и нет. Салазар был выдающимся алхимиком, зельеваром от Бога. И я – вершина его трудов и поисков.
- Круто, - одобрил я. – Действительно, круто. А это кто?
- Ну ты даешь! – замельтешил крыльями головастик. – Ты же на факультете, который назван в честь этого великого мага.
- Да ну?.. – как-то сомнительно, что я мог попасть во что-то хорошее.
- Конечно! Никто, даже Фламель, не смог повторить его путь.
- А Фламель – это кто?
- Мой бывший хозяин. Он создал Камень. Помнишь?

Камень я помнил. Очень даже хорошо помнил. И то, что его спер Дамблдор – я тоже помнил. И помнил, что надо будет не забыть выяснить, куда этот хитрый старикашка дел его.

- Но с другой стороны - это, конечно, вопрос спорный… Может, если бы не его желание…
- Камень, - догадался я.
- Причем здесь Камень? Нет, он хотел счастья… А когда человек счастлив, он уже не может терзаться поисками, Николас отошел от науки и подарил меня. В общем, так я попал к Лонгботтомам.

Н-да… Теперь понятно, почему в этой школе все шиворот на выворот. Это чтобы дети не отвлекались от всех этих поисков и учились прилежно. Поразительная логика. Только что-то на мне она не срабатывает.
Во время нашего разговора, Тревор бойко махал крыльями и слегка подпрыгивал на камне. Это выглядело довольно забавно. Но, по теории, все крылатые должны летать.

- Слышь, Тревор, а ты летать можешь?
- Конечно, - улыбнулся головастик. – Смотри!

И, оттолкнувшись от камня, он плавно взлетел. Это было красиво. Тревор в полете прямо преобразился. Он сделал несколько кругов надо мной, и я почувствовал движение воздуха от взмахов сильных крыльев.

- Мерлин… - упивался счастьем головастик. – Как же я соскучился по этому…

Он поднимался выше и выше… И взмывал так красиво… Так завораживающе… Я сидел в немом восторге и просто любовался. Солнечные лучи, веселыми бликами, переливались на волшебных крыльях, ветерок мягко ерошил перышки... Потом, Тревор просто завис и медленно стал парить над полянкой. Я его уже не слышал и только иногда до меня долетали восторженные крики. Да… Вот так, наверно, и выглядит свобода. Когда весь мир лежит перед тобой, и ты можешь лететь куда хочешь, когда ты можешь…

Крылья головастика подозрительно заискрились.

- Эм… Тревор… - предостерегающе прошептал я.

Только толку было от моего шептания – ноль. В данный момент я бы до головастика даже не докричался. Мне оставалось только напряженно следить, за его трепыханиями. Как-то враз все это парение утратило свою красоту и привлекательность. Крылья таяли буквально на глазах. Сейчас он как… приземлится. Сколько же у него жизней? Если, как у всех холодных, одна, то… Мама дорогая, что же делать? Кого звать?

А Тревор стремительно падал. Он беспорядочно кувыркался в воздухе и трепыхал исчезающими крыльями. Кошмар какой-то… Я замер не в силах пошевелиться. А он падал и падал… Падал и падал… Я зажмурился больше не в силах смотреть на этот ужас.

Через несколько мгновений раздался глухой шлепок. Все.
Не хочу этого видеть.
Я просто не могу этого видеть.
Не могу…

*** *** ***

- А…рикс!... – долетело до меня еле слышное.

Я удивленно распахнул глаза. Живой! О великий Мерлин, он живой! Вот только где же это чудовище?

- Ас…рикс!

Я задрал голову на звук и нервно сглотнул: Тревор умудрился приземлиться на крышу и теперь барабанил всеми конечностями, пытаясь удержаться на крутом скате.

Наконец, ему удалось зацепиться за какую-то черепичину и скольжение остановилось. Ну вот и хорошо… Вот и славно… Теперь надо придумать, как его оттуда достать и все будет в порядке.

- Ты как? – заорал я со всех сил.
- … мально…- долетело чуть слышное.
- Спуститься сможешь?
- …ет…


Это значит «нет»? Я так понимаю, что да. Значит, теперь надо сообразить, как туда забраться. В принципе, если он там хорошо закрепился, то не далеко от этого места виднелось чердачное окно. Или остается шанс кого-то позвать, чтобы этого умника оттуда достали. Так, и кого же я здесь знаю?

- Хм… - услышал я довольное урчание, и шерсть на загривке моментально встала дыбом. – Развлекаемся, мальчики?

На подоконнике шестого этажа, прямо напротив того места, где зацепился Тревор, сидела Норрис и довольно скалилась, глядя на скукожившегося головастика. Она задумчиво перевела взгляд на меня и сыто облизнулась:
- Просто прекрасно, - и спрыгнула в комнату.

Я чуть не взвыл. Теперь она точно доберется до пупырчатого! Мне ни за что не успеть на крышу раньше. Ну что ж такое-то? Ну, хоть кто-нибудь, помогите же! А этот… Волшебный весь такой… Много он знает, да много понимает. А проблем с ним еще больше, чем со мной.
- Тревор, слазь немедленно!!! – взревел я благим матом.
- ..я..е.. огу…
- Выпускай свои чертовы крылья и слетай вниз!!!
- …е…огу… здесь … олодно…

Холодно ему! Вот дал же Бог талант дурню, так теперь не знаешь, как и выкрутиться.
Я метался по пяточку не зная, в какую сторону кидаться. Что же делать? Ну, что же делать-то?!!! Ну почему я не умею лазить по стенам? Ну почему я не умею летать?

Стоп! Летать! Крылья! Точно! А где у нас тут могут быть крылья? Взгляд машинально остановился на одинокой пристройке. Совятня. Oх, как же мне туда не хочется… Как же…

- Ас… рикс!...

Эх!... Игнорируя дальнейшие писки головастика, я со всех лап понесся в сторону пристройки.

Пулей взлетев по лестнице и увидев куда я попал, я растопырил все лапы и попробовал остановиться, но, по инерции, проехал несколько метров и… уже по традиции, врезался в стену. Куда я попал?... О, Мерлин, куда же я попал?...

Пернатых здесь было много. Очень. И не убирали здесь давно. Очень-очень давно. Не то чтобы мне было, что еще пачкать, но вот теперь-то уж… совсем. Кое-как собрав свои конечности в кучку, я слабо предпринял попытку отряхнуться и медленно обернулся:
- Мне нужна сова.

Немая сцена.
Пернатые, похоже, в шоке смотрели на мое появление в их жилище и на такое заявление даже не шелохнулись.

- Мне нужна сова, - уже более громко повторил я. – Или что-нибудь… с крыльями.

Кто-то нервно хрюкнул в углу, и все это пернатое царство принялось ухать, кричать, свистеть и громко хлопать крыльями. Было бы время - я бы, может, и посмеялся со всеми. Но ведь головастик же…

- Ну пожалуйста!! – взмолился я.

Где там. Из-за шума я сам себя не слышал.
И вот стою я, весь перемазанный с ног до головы, и чуть не плачу. И уйти не могу, потому что идти некуда. И что там с этим пупырчатым происходит – совершенно не знаю. А эти… ржут.

Наконец, какой-то очень большой и очень старый пернатый цыкнул на всю эту веселящуюся братию и она стихла. Мгновенно. У меня только шум в ушах и остался.

- Тебе здесь не место, - отрезал старый.

А типа я не знаю. Еще вчера, на сборах, меня предупреждали, чтобы сюда не совался, если жизнь дорога. А мне она дорога. Пусть и первая, и не единственная, но дорога. Только выхода-то нет.

- Мне нужен кто-то с крыльями, - промямлил я и приготовился к худшему.
- Кухня в замке, - раздраженно бросил старый.

Знаю. Только причем здесь кухня? Они что, решили, что я хочу их съесть? Это же смешно! Или не смешно?... Я недоуменно посмотрел на старого, а тот гневно щурил глаза, отсчитывая истекающие мгновения своего терпения.

- Нет, пожалуйста, - затараторил я. – Понимаете, там, на крыше… его надо снять… а серая уже пошла. А я же не успею. Я даже дороги не знаю. А она уже, наверно, там. И колченогий с камином. И тогда уже все. Ну, пожалуйста!

Старый, а вместе с ним и добрая половина пернатых, склонили головы набок и внимательно меня рассматривали. А что меня рассматривать? На мне нет ни одного места, такого, чтобы можно было показать, и не было при этом стыдно.

- Вообще-то, принято здороваться, когда приходишь в чужой дом, - заметил старый.
- Здрасте, - машинально плямкнул я.
- И тебе добрый день, - насмешливо бросил старый. – Ты кто?
- Я? Я – Астерикс. Только, там же на крыше…
- Ты дурак? – задумчиво поинтересовался старый.
- Нет, - грустно признался я.
- Тогда с чего ты решил, что мы тебе будем помогать?

А действительно, с чего это я решил, что все вокруг мне будут помогать? Да ни с чего. Но идти мне больше некуда.

- Это не мне. Пожалуйста. Он не такой как я. Он – холодный. А эти – хотят его в камин. А он слезть не может…

Протараторив все это несколько раз, я стих. Пернатые тоже молчали, то ли ожидая продолжения, то ли ожидая, что я уйду. Только я же не уйду. Что мне потом, стоять и смотреть, как Норрис тащит головастика своему горбуну? И кто я после этого?

- Он не такой как я, - пошел я на очередной заход. – У него хозяин в больнице. А колченогий хочет стать магом. А Тревор не может по принуждению.
- Кто такой Тревор? – наконец спросил старый.
- Это тот холодный, который сейчас на крыше сидит. А хозяин его, Невилл, сейчас в больнице. Он еще живет в одной комнате с мальчиком, у которого вместо животного перевертыш. Мерзкий такой. А у другого соседа, кстати, сова есть. Хенига… Нет, Хемида. То есть Хламида.
- Хедвига! – рявкнула ярко-белая сова с дальнего насеста.
- Простите, - совсем убито извинился я, уже понимая, что сейчас меня вышвырнут без дальнейших разговоров. Но я же не виноват, что забыл ее имя! Кто же знал, что когда-нибудь оно мне понадобится? Мы ж с пернатыми не общаемся. И они с нами.

- Хедвига, - распорядился старый, - посмотри, что там происходит.

Белая сова гневно смерила меня взглядом и легко слетела с насеста.

- Его надо куда-нибудь к людям, - затараторил я.
- Разберемся, - отрезал старый, а Хедвига плавно вылетела в окно.

Поскальзываясь на каждом шагу, я кинулся за ней и кое-как взобрался в нишу. Окон, таких, как приняты в домах, здесь не было. Просто проемы. Без стекол. Как только пернатые зимой не мерзнут? Не знаю, но чувствую, что если спрошу, то лететь мне вниз по лестнице кубарем. Поэтому я устроился на подоконнике и стал высматривать Хедвигу. Но ее видно не было. Зато был виден Тревор и крадущаяся к нему Норрис. Головастик пятился от серой, цепляясь за черепицы и все время соскальзывая. А Норрис аккуратно, медленно, но неумолимо приближалась к пупырчатому. Ну, где же Хедвига?!! Чего она ждет?!!

Я почувствовал мощное движение воздуха и рядом на подоконник приземлился старый. Это было… страшно. Сидя где-то высоко на жердочке, он и тогда казался большим, но вот сейчас… Когда так близко… У него же только клюв был размером с мою голову. И это он боялся, что я его съем?!! Смешно. Действительно, смешно. Он же меня с одного удара. Даже без размаха…

Внизу раздались детские голоса, и малыши гурьбой высыпали из теплиц. Уроки закончились. Вот я и походил на лекции… А головастик…

А головастик был уже ни жив, ни мертв. Он как-то совсем вяло висел на черепичине и даже не пытался убегать. Норрис была от него буквально в нескольких шагах. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», билось в голове, но из последних сил я старался молчать. Старый тоже внимательно следил за происходящим. Он не мог не видеть, что Тревор почти на грани. Чего же он ждет?

- Давай! – крикнул старый.

В то же мгновение, откуда-то сверху белой молнией метнулась Хедвига. Затаив дыхание, я смотрел, как она буквально из-под носа у Норрис выхватила головастика и взмыла в небо.
Описав несколько больших кругов над замком, Хедвига спустилась к галдящим детям и швырнула пупырчатого кому-то в руки. Малышня перепугано запищала, но быстро все улеглось, и рыженькая девчушка подобрала Тревора и понесла в школу. Я облегченно выдохнул. Ну, теперь все будет хорошо.

Наверно. Потому что яростный и холодный взгляд Норрис говорил, что мне это еще припомнят. И не один раз.

- Значит, - задумчиво прервал мои мысли старый, - Великая Жаба опять в Хогвартсе… Очень интересно…

Я уже это слышал. И даже с похожими интонациями. Или это мне уже кажется, что слышал? Как-то все перепуталось и наслоилось. Сигран называл такое состояние каким-то мудреным словом, только я не помню каким. Ответить мне было нечего, поэтому я лишь вздохнул.

Дети уже ушли в замок.
Солнце медленно скрывалось за лесом. Хотя и осень, но погода держалась теплая, даже трава еще не пожухла. Я сидел, смотрел на закат, на шумящие деревья и наслаждался покоем.
Вот все и закончилось. Пупырчатого теперь отнесут к хозяину и, хорошо бы, чтобы он больше не убегал. Внутри у меня стало спокойно-спокойно… И опять захотелось пить.

- А… - я робко взглянул на старого. - А вода у вас есть?
- Есть, - кивнул старый. – Но она нам нужна чистая.

Я грустно кивнул, соглашаясь. Чего уж там. У меня вон даже с усов свисает… всякое. Для приличия, я попробовал оттереться, но… В общем, грязь не оттиралась, а просто размазывалась. Я еще раз грустно вздохнул:
- Пить очень хочется.
- Да уж, - насмешливо хмыкнул старый и упорхнул на свою жердочку.

Я посидел еще немного в окне. Школа выглядела какой-то притихшей и умиротворенной. Наверно, у детей сейчас ужин, вот и никто не бегает и не кричит. Может, если поторопиться, я тоже успею что-то выпросить. Хотя вряд ли. Пока я туда дойду - все уже разойдутся по спальням. Да и куда мне в таком виде соваться? Лучше пойду к озеру, напьюсь, а потом сразу спать.

Как можно более аккуратно, я спрыгнул и заковылял к выходу. Пернатые сидели молча и даже не комментировали мои подскальзывания и падения. На пороге я все-таки рискнул обернуться:
- Спасибо… вам. Всем.

Пернатые одобрительно загудели. Похоже, я сделал что-то правильно.

- Пожалуйста, - за всех ответил старый. – Заходи еще.

Я благодарно кивнул. У меня даже мысли не мелькнуло злоупотреблять приглашением. Но было очень приятно, что если что, то есть хоть кто-то, кто поможет. Потому что нутром чую, что просто так все не закончится.

- И, Астерикс! – нагнал меня оклик старого. – Мы не пернатые. Мы - птицы.

Я еще раз грустно кивнул. Вот так. Они - птицы. И тоже полазили у меня в голове. И тоже без спроса.

- Ну, извини, - примирительно развел крыльями старый. – Больше не будем.

Можно подумать, что я их смогу остановить.
- Спасибо, - уныло брякнул я и поковылял из совятни.

*** *** ***

Солнце уже село и в воздухе появились первые признаки ночной прохлады. Вокруг было тихо и спокойно. Никто не чирикал, не кричал и не бегал. Все успокаивалось и готовилось ко сну. Я с упоением втянул в себя свежий воздух. Все-таки, не при пернатых будет сказано, но дышать в этой совятне было сложно. Как они вообще там живут? Ладно. Не моего ума это дело.

В дали виднелось озеро. Я даже отсюда слышал, как в нем что-то влажно плескалось. Как же пить-то хочется… Я непроизвольно сглотнул и целенаправленно начал спускаться. И тут…

Нет! Этого не могло быть. Потому что быть просто не могло. Я замер на полушаге и боялся моргнуть. А мне на встречу, старательно кряхтя и пыхтя взбирался Тревор. Нет. Нет, нет и нет. Это просто игра света и тени. Его здесь быть не может по определению. Тревор сейчас уже мирно сидит у себя в аквариуме. Или, еще лучше, у хозяина в кармане. Да он даже физически не мог так быстро сюда добраться. Точно! Это, как говорил Сигран, галлюцинация. Мираж. Но он говорил, что такие … штуки бывают только в жутко солнечных странах. От недостатка влаги. Так, надо быстро добраться до воды. И очень быстро. Потому что это уже какая-то болезненная реакция. Поставив себе такой неутешительный диагноз, я мрачно устремился вниз. К озеру.

- А ты прав! – радостно сообщила галлюцинация, и преградила мне дорогу.

Я даже вздрогнул от неожиданности. По описанию Сиграна, галлюцинации были как картинки. Немые и красивые. А моя картинка нервно прыгала передо мной и что-то пыталась показывать всеми четырьмя лапами. Зрелище не слабое. А если учесть, что с ее светом творилось что-то феерическое – то вообще… В глазах рябить начало.

- Эй!
- Нет, - глядя прямо в глаза своему миражу, твердо ответил я.
- То есть как? – удивилась галлюцинация.
- Тебя здесь нет. Сейчас я пойду напьюсь и сразу в больницу. Пусть меня лечат.

Приняв такое не совсем приятное решение, я двинулся дальше.

- Ну, постой же! – неунимающийся мираж догнал меня и заплюхал рядом. – Эй! Это же я!
- Тебя здесь нет, - мрачно и упрямо констатировал я.

Какое-то время галлюцинация молчала, а потом…
- А-А-АЙ! – у меня из глаз брызнули искры.

Довольный собой, Тревор выплюнул кончик моего прикушенного хвоста и улыбнулся:
- Ну?
- Ты!...

Я не знаю, что сейчас сделаю с этой пупыркой.

- Угу, - радостно кивнул головастик. – Я вернулся.
- Ну и зачем?
- Что? – он непонимающе захлопал глазами.
- Зачем ты вернулся? Ну, что тебе не сидится в своем аквариуме? Что ж ты ни как не угомонишься-то, а? – последние слова я уже практически кричал ему в морду.

Головастик испуганно сжался, даже лучи, казалось, померкли и втянулись, и робко смотрел на меня снизу вверх.
- Ты чего?...
- Я чего?!! Я чего?!!! Это ты чего? Хочешь к завхозу? Так Норрис еще где-то рядом. Могу позвать. Только помогать тебе я больше не буду. И эти, - я кивнул в сторону совятни, - тоже не будут. Они меня просто склюют. Тебя же к хозяину понесли. Что ж тебе еще надо-то, а?
- Ничего, - буркнул пупырка. – Но к Невиллу уже не пускают, а в спальне Струпик.
- И что?
- Он перекинулся. Еще после зельеделия. И выспрашивал о желании. Говорил, что… в общем, он обещал выяснить, как можно меня заставить что-то сделать.

Мне оставалось только вздыхать и качать головой. И почему с ним столько неприятностей? Но при таком раскладе - и я бы не хотел оставаться один. Вся моя злость и раздражение куда-то разом испарились, осталась лишь жалость. Ладно уж…
- Так что там с моей правотой?
- Ты был прав! Ты понимаешь? Я пока висел на крыше, думал о нашем разговоре…

А Сигран говорил, что перед смертью думаешь о важных вещах.

- …и ты был прав! – этот умник, чуть ли не искрясь от восторга, подлетел прямо к мои усам. – Дочь!

Все. Приплыли. А кто недавно утверждал, что холодные с теплыми не скрещиваются? Или уже забыл?

- Дочь… - счастливо вздохнул пупырчатый и блаженно замер.
- Понятно. А кто мать, помнишь? – я решил не сразу разубеждать счастливого отца. Ему и так сегодня уже досталось.
- Нет, - он даже немного померк. – Мне просто яйца принесли.
- Много? – участливо осведомился я.
- Много. Была не одна кладка. Но только один раз… Ты понимаешь? Один раз мне это удалось. Она была такой красивой… Такой… маленькой. А глазки…
- Умереть не встать, - согласно кивнул я. – И вы летали долго и счастливо. И голубое небо было вашим домом, а земля казалась с овчинку.
- Почему? – пупырчатый даже оторопел от таких перспектив.
- Наверно, потому, что ты сегодня уже перенервничал. То завхоз, то Невилл… Потом еще и крыша с Норрис. Вот сейчас сходим в больницу к твоему. Ты поспишь, и утром будет все нормально.

- Ты не веришь?
- Верю. Во все. От первого до последнего слова. И в то, что ты с теплыми мутишь. Без разбора. А они тебе потом свои яйца подкидывают. Штабелями. И в то, что дочь у тебя, можно сказать, единственная и неповторимая. Серая и с большими глазами.
- Дурак, - пупырчатый гневно отвернулся.
- От дурака слышу. Но ты подумай сам, что ты тут лепочешь. Норрис – теплая. Теплее не бывает. И уж точно – она не из яйца. Да и не похожи вы. Совершенно.
- Да причем тут Норрис?! – он аж подпрыгнул от негодования. – Ну, причем тут Норрис?!!
- Ты же сам говорил: с большими глазами…

Головастик лишь обреченно покачал головой.
- Глаза есть не только у Норрис, если ты заметил.

Да заметил я, заметил. Но только Норрис пылала какой-то… нездоровой тягой к этому волшебному уникуму.
- Ну и где она?
- Не знаю, - смутился головастик. – Ее здесь оставили. Хозяин секретный ход сделал…. Думаю, нам надо оттуда начать.
- И где он, этот ход?

Пупырчатый совсем стушевался:
- В туалете… - наконец, еле слышно выдавил он.
- ГДЕ?
- В туалете….
- И ты позволил собственного детеныша оставить в туалете?!!

Головастик стоял, смущенно переминаясь, нервно переливаясь своим непонятным светом, и боялся взглянуть мне в глаза:
- Ну, там только вход… Я ж не знал… Вернее знал, но не думал… Я же тогда совсем молодой был.

Молодой? Это ж сколько лет ребенок просидел в туалете, пока любящий папаша о нем вспомнил? А вот действительно, сколько?
- Слышь, Тревор, - осторожно начал я, - а ты уверен, что она вообще еще… того… Когда это было-то?
- Точно не помню, но как раз строили замок.

Я удивленно посмотрел на школу. В темноте ее силуэт ели виднелся на фоне звездного неба. Я расфокусировал взгляд, как учил Тревор, и тут… Мама дорогая! Я ее увидел. Это было… красиво. Но и страшно до жути. Вся школа искрилась и переливалась магическими всполохами. Яркие молнии силы то загорались, то пропадали, то пробегали по стенам, ныряя в щели между камнями. Теперь понятно, почему здесь сумасшедшие лестницы, исчезающие двери, ходячие статуи. Да и вообще, кто в здравом рассудке сможет здесь долго работать, при таком… таком…

Пораженно, я перевел ошарашенный взгляд на головастика и охнул. Он был такой же! Даже не так. Если школа была все время в движении, то головастик был как сгусток магии. Мне стало плохо. Я сел и попробовал ровно дышать. Если замку уже около тысячи, то сколько же лет этому пупырчатому? Ме-ерлин… И магии в нем… Никогда такого не видел. Я почувствовал себя до одури маленьким и беспомощным.

- Слышь, Тревор… а зачем я тебе?

Он уже довольно далеко отскакал, но вернулся.
- Не знаю, - головастик задумчиво передернул лапками. - С тобой интересно. Ты легкий.

Со мной интересно. Я – легкий. За. Ши. Бись. В голове была звенящая пустота. Ни одной здравой мысли. Я молча смотрел, как эта многовековая магическая пупырка скачет, и просто не знал, что сказать и как себя вести.

- Ну? Ты идешь? – позвал меня Тревор.

Я кивнул и, еле переставляя негнущиеся лапы, поплелся за ним.

*** *** ***

Смешно, но очнулся я уже в туалете. От запаха.
Стоим, значит, мы с Тревором посреди этого каменно-мраморного царства двумя недоуменными кляксами. Ну, я – понятно. Я – в шоке. Не каждый день встречаешься с магическим раритетом, которому с тобой интересно. А он чего замер? Выпучил свои туманные глазки и смотрит куда-то в стену. А чего на нее смотреть?

- Ну? – напомнил я о цели нашего визита.
- Она здесь, - прошептал головастик. И все. Опять замер.
- Точно? – как-то уж больно меня грызли сомненья. Все-таки, не самое популярное место. Вернее, как раз самое популярное, но ведь не для ребенка же. Вернее, для ребенка, но не для такого вот волшебного. Вернее, как раз для волшебного, но… Тьфу! Кажется, я начал даже мыслить как этот умник – много, цветасто и не по сути.

А с Тревором сейчас говорить бесполезно. Он уже совершенно ушел в свои воспоминания. Когда Сигран делал такие глаза и начинал вспоминать свои жизни – на нем можно было прыгать и бегать. Реакции – ноль. Как и связи с реальностью. А у этого уникума столько веков за плечами… Но я попробовал.
- Слышь, Тревор, а как она хоть выглядит?
- Она прекрасна… - влюблено пробулькал головастик.
- А точнее?
- Она такая маленькая… и глазки…

Угу. Про глазки я уже слышал. И это мне ничего не говорило. Но вот то, что размером она маленькая – это уже хоть что-то.

В общем, оставил я головастика дальше сверлить стенку взглядом и пошел к унитазам. Ну, а где еще мог годами сидеть холодный? Правильно, в воде. И я добросовестно позаглядывал в каждый бачек. А их было много. Поэтому и запах такой. И вот что поразительно: вокруг опять вода - и опять вся не пригодная. И пока я заглядывал в бачки, пытаясь найти хоть какой-то признак разумной жизни – весь слюной изошел. Как же пить-то хочется…

- Астерикс…

О! Головастик снова с нами! Хотя обрадовать его мне было не чем. Ну, нет тут никого. Нет и все.

- Астерикс, а что я ей скажу?...

Гм… Н-да… Это хороший вопрос. Главное, своевременный. Только ответа я не знаю. Своих родителей я не помню, мне их заменил Сигран, но вот на отношения других отцов и детей – я насмотрелся всласть. И даже реплики помню в этих отношениях. Но, боюсь, это несколько не то, с чего стоит начинать разговор. Поэтому я просто подошел к пупырчатому и молча сел рядом.

- Как думаешь?
- Никак. Нет тут никого.
- Есть. Я чувствую…

Он чувствует. Прекрасно.

- Тогда давай ее сначала найдем, а потом уже сообразим по обстоятельствам.
- Она там, - головастик кивнул на стену.

Там – это где? За стенкой или в щелях? На всякий случай я обнюхал всю кладку и позаглядывал под все умывальники. Ни души.
- Нет здесь никого.
- Есть, - упрямо гнул свое головастик. – Я помню, там специальная комната… Только, я не помню как в нее попасть.

Н-да… Вот она прелесть долгой жизни – знаешь столько, что уже даже забываешь как дверь открыть.

- И что будем делать?

На Тревора жалко было смотреть. Он растерянно оглядывал умывальники и молчал.

- Слышь, - решил подбодрить я его, - может мы не в тот туалет зашли?

Вот спросил – и сам испугался. Если мы сейчас начнем бродить по всем этажам, то…

- Нет, - твердо заявил головастик. – В этом. Точно.

Стало еще тоскливей.
- А спросить не у кого?

Головастик аж подпрыгнул от восторга:
- Точно! Ты прав!

Вот что-то мне подсказывает, что я скоро буду дергаться от этой фразы.
- И?
- Фоукс!

Прекрасно. Я опять ничего не понимаю.

- Это директорский феникс.
- Того старикашки, который спер твой Камень?
- Это не мой камень, - отмахнулся пупырчатый. – И он его не спер.
- Ну-ну…
- Пошли к нему.
- Ни за что. Я уже видел ту каменную штуковину. И второй раз – желания нет.
- Горгулья?
- Не знаю. Но она за мной гналась.
- Она только вход охраняет. Хотя…
- Стоп! Вот про «хотя» - я даже слышать не хочу.
- Ладно, - согласился пупырка. – Мы пойдем не через дверь. Там есть потайной вход.
- Еще один? С горгульями? – на всякий случай уточнил я.
- Не-ет, - хихикнул головастик. – Поэтому он и секретный. Только…
- Что?
- Я не уверен, что смогу его открыть. Столько лет прошло… Ну, ничего. Что-нибудь придумаем.

И он бодро запрыгал к выходу. А я стоял и пытался понять, чем легче придумывание, как открыть кабинет директора от придумывания, как открыть дверь здесь. Разницы я не понимал.

- Ну? Ты идешь?
- Да-да… - вяло буркнул я и тут…

Дверь резко распахнулась, и в туалет ввалилось нечто… в бинтах. Я быстро юркнул в тень.

- Тревор! – радостно воскликнул забинтованный. – А я тебя весь день ищу. Что же ты все время убегаешь?

Я высунулся из своего закутка и увидел, как забинтованный аккуратно поднимает головастика, а тот даже не сопротивляется.
- А я еще несколько дней буду лежать в больнице, - пожаловался забинтованный. – А ты все время теряешься. Знаешь, как меня будут ругать теперь? Ты так больше не убегай, ладно?

- Эй! – я еле различил слова головастика в потоке горестных причитаний забинтованного. – Завтра. С утра.
- Чего?
- Говорю, мы завтра с утра пойдем к Фоуксу. Сегодня уже не получится. Пока.

Забинтованный тем временем спрятал Тревора за пазуху и, продолжая жаловаться на жизнь, ожоги и строгую медсестру, выскользнул в коридор.

Я смотрел ему в след, и до меня смутно доходило, что это и есть теперь Невилл. Это ж надо как досталось ребенку!

Я медленно подошел к стене и прислонился лбом к холодным камням. Нет, я все-таки балдею с этой школы. И это сюда сдают своих детей любящие родители. На что они рассчитывают, интересно было бы знать? При таком директоре, при таких носатых учителях, готовых пустить любого на ингредиенты, при маньяках-завхозах… Одни лестницы чего стоят. Интересно, все ли дети выживают к концу обучения? Мерлин… А мне здесь быть еще семь лет. Семь долгих-долгих лет… Хватит ли мне моих жизней? Вот почему-то при наличии такого друга, как Тревор – мне кажется, что нет. Я здесь всего лишь день и что? На мне нет ни одного чистого места. Я весь грязный и исцарапанный. Меня весь день то пинали, то бросали. От постоянной беготни - у меня гудят лапы. Да здесь же даже напиться толком негде. И почему меня купили? За что? А я еще и радовался.

Посокрушавшись еще немного, я ощутил, как все стихает. Вся школа успокаивалась и готовилась ко сну. А мне еще тащиться к себе в подземелья. Шансов на то, что моя будет обо мне волноваться и искать – как-то не было. Зато они были на то, что увидев меня – она просто меня вышвырнет.

В общем, вздохнув, я двинулся к выходу.

*** *** ***

До подземелий я добрался, можно сказать, нормально. Наученный опытом, я старался держаться в тени, ближе к стенке, и не попадаться никому на глаза. А лестницы здесь даже ночью не спят. Пришлось позависать на них немного. Но дорогу я нашел легко. А что здесь сложного? Все время вниз, вниз и вниз. До упора. Хотя… что-то мне подсказывает, что упора здесь не бывает. Надо будет завтра спросить у Тревора. Может, под подземельями еще что-то есть.

Уже на подходе к спальне я заметил свою. Она осторожно кралась по коридору, все время оглядываясь и нервно сжимая волшебную палочку. И понять ее можно. Я сам был уже издерган до предела. В общем, глубоко вздохнув и приготовившись к худшему, я робко высунулся из тени.

- Астерикс, - облегченно выдохнула моя. – А я тебя везде ищу…

Дальше я уже не слушал. Мне стало как-то так тепло и хорошо. Пусть сейчас она меня разглядит и будет ругаться, но пока…. Пока она мне рада. Все-таки, как же приятно когда кто-то о тебе беспокоится и заботится.

- Ох… - испуганно выдохнула она, разглядев на кого я теперь похож.

Мне стало стыдно.

- Где же ты был, маленький? - запричитала моя. – Какой же ты замурзанный.

Она взяла меня на руки, и я благодарно заурчал.

- Сейчас мы пойдем купаться, - продолжала она, уже в гостиной.

Купаться – это хорошо. Это – правильно. Даже представить страшно, на кого я буду похож, если меня не выкупать. Кроме того, может мне удастся, наконец, напиться. Хоть чуть-чуть. От осознания этого факта живот восторженно заурчал.

- Ой, а ты кушал? - всполошилась моя, заслышав эти жалобные рулады.

Я лишь горько вздохнул. А что сказать? Нет, не кушал. Но пить хочется больше.

- А я тебе котлету с ужина захватила. Будешь?

Я закрыл глаза и благодарно прижался к своей.
За весь этот чертов день, у меня впервые появилась надежда, что я здесь выживу.
Хотелось плакать.

Fin.