Глава 1– А ты никаких подарков не получишь! – объявил Регулус, как только за ним, Сириусом и кузиной Нарциссой захлопнулись двери комнаты на третьем этаже; той самой, с портретом бывшего директора Хогвартса Финеаса Найджелуса Блэка.
Регулус побаивался Финеаса Найджелуса, но рама пока что была пуста, и Регулус торопливо договорил:
– Мама на тебя сердится.
«Сердится»!..
По малолетству Регулус не мог ни правильно оценить, ни адекватно передать масштабы семейной катастрофы. Мама не «сердилась». Мама была вне себя. Мама рвала на себе волосы и кружевные манжеты и метала в Хогвартс громовещатели... и все же девятый вал ее благородного негодования задел Сириуса на излете, опрокинувшись, в основном, на домашних. Голоса Валбурга не понижала ни при каких обстоятельствах, и так вышло, что Регулус оказался посвящен во все детали происходящего.
– А вот и получу! – огрызнулся Сириус. – На маме свет клином не сошелся, знаешь ли. У меня друзья есть.
Утром к нему прилетела целая стая сов и завалила письмами. Валбурга порывалась отобрать их – однако Орион привычно тихим, но непривычно твердым голосом запретил супруге отравлять Рождественские праздники всему дому. Забыв поблагодарить отца, Сириус уволок почту наверх, пока мать не опомнилась и не настояла на своем, и весь день был занят тем, что читал их и перечитывал. Он весь светился радостью, и, казалось, что на его теперешнем настроении не отразился ни скандал, который закатила ему мать, едва он вернулся на первые свои рождественские каникулы из Хогвартса, ни младший брат, который ходил за ним по пятам и донимал вопросами.
– А еще, – Сириус оторвался от письма и пронзительно глянул на Регула, – еще сегодня утром я думал, что у меня и брат есть...
Регулус обиделся. Подарок для брата он как раз приготовил. Но знал бы братик, что тут без него творилось! Раздражение маменьки выплескивалось не на Сириуса. Сириусу-то хорошо было в школе, с друзьями. А чего Регулус дома наслушался... Это мама сейчас ходит, подчеркнуто не замечая наследника или цедя сквозь плотно сжатые губы язвительные замечания в его адрес, немедленно подхватываемые Кричером.
– Ты разбил мамино сердце, – сообщил он брату, старательно копируя Кричеровы интонации.
– Я могу еще и нос разбить, – хладнокровно пообещал Сириус.
– Чей?
– Твой! Если не заткнешься!
– Гриффиндорский способ решения всех проблем, – прозвучал полный сарказма голос из антикварной рамы.
Сириус пробурчал что-то вроде «все против меня» и вернулся к своим письмам.
Младшее поколение Блэков выгнали наверх, чтобы не мешали взрослым готовиться к празднику. Ну, и чтобы уберечь от разочарований, естественно: дети должны верить, что елку приносят рождественские эльфы и пропихивают в каминную трубу. Не приведи Мерлин, увидят еще, как папа левитирует через парадную дверь елку с магобазара!
Регулус не возражал против изгнания, он только скучал по своей детской, и Сириус тоже с куда бОльшим удовольствием заперся бы у себя в комнате, где и отвечал бы на полученные письма. Но Валбурга считала, что братьям следует привыкать вести светскую жизнь, то есть развлекать кузину, и при этом находиться под присмотром, а не расползаться по своим углам. Комната на третьем этаже с портретом Финеаса Найджеллуса как нельзя лучше подходила для ее целей. Эта комната устроила даже Нарциссу (хотя ее мнения никто не спрашивал). Впрочем, обнаружившийся в комнате письменный прибор отчасти примирил Сириуса с действительностью. А Нарциссу немного утешило зеркало. А портрет директора-слизеринца (который уже вернулся в раму и иронически взирал на потомков) давал ей ощущение морального превосходства.
Нарцисса, всерьез задетая тем, что ее причислили к детям, сидела перед зеркалом, держа в одной руке волшебную палочку, а в другой – любимую косметичку. Утром Белла заявила сестре, что та похожа на взъерошенного цыпленка. Нарцисса точно знала, что Белла ляпнула это, чтобы позлить ее, потому что сама, даже если очень постарается, не будет выглядеть такой светлой, воздушной и пушистой, но... оставался один шанс из тысячи, что Белла говорила правду, просто сама Нарцисса была неспособна разглядеть свои недостатки. Но Беллу переспрашивать не было смысла, а перепроверить ее слова – не у кого. Не у кузенов же – Регулус еще малыш, а Сириус способен сказать и не такое. И так уже Нарцисса с Андромедой еле удержали Беллу от расправы над кузеном, когда тот на объявление о том, что Белла помолвлена, спросил: «С этим вашим, как его, лордом Мордоворотом?» Андромеда тогда вышибла из рук сестры палочку, а Нарцисса обстоятельно объяснила, что, как бы ни было неприятно встречать Рождество в компании гриффиндорца, в Азкабане это будет еще неприятнее.
– Мама на тебя очень злится! – продолжал Регулус, изо всех сил желая отвлечь брата от корреспонденции. – Когда пришло сообщение, что ты поступил на Гриффиндор, мама сказала, что ты уронил семейную честь, а папа сказал, что ты создал прен-цен-дент...
– Ты хоть знаешь, что такое «прецедент», умник? – спросил Сириус, не отрываясь от письма.
Регулус до сих пор этого не знал, но спрашивать у брата было несолидно, и он замолк.
– И что она злится? – пробормотал Сириус, сворачивая пергамент в трубочку. – Дядя Альфард говорил, что ему Шляпа тоже Гриффиндор предлагала, только он ее послал подальше. А я не послал.
– Когда я пойду в Хогвартс... – начал было Регул, но старший брат его перебил:
– То тебя определят сразу в Хаффлпаф, и тогда я посмотрю, как на тебя мама кричать будет!
Регулус надулся и уставился в пол. Нарцисса только хмыкнула и принялась подводить глаза. Налюбовалась вдоволь своим отражением в зеркале, повернулась к ребятам и, копируя свою мать, произнесла:
– Дети, не ссорьтесь!
Сириус состроил невинную физиономию и, глядя на кузину, сказал тоном послушного мальчика:
– Да, тетя Нарцисса!
Регулус фыркнул, а Нарцисса надула губки. Манеру называть ее «тетей Нарциссой» Сириус приобрел в Хогвартсе, за что Гриффиндор уже лишился десяти баллов. Правда, случилось это один раз, а дразнил кузину Сириус постоянно. Но Нарцисса не хотела лишний раз беспокоить старосту школы Люциуса Малфоя, на которого она имела свои виды. Зачем давать ему повод думать, что ее волнует какой-то сопливый кузен-первокурсник? Она настоящая леди из дома Блэк и должна держаться с достоинством.
Сириус, между тем, оторвался от писем (неужели они закончились, удивился и обрадовался Регулус), осторожно приоткрыл дверь и выглянул на лестницу. Лестница была пуста, и только запах хвои, витавший где-то внизу, напоминал о приближающемся празднике.
– Мама сказала, из комнаты не выходить, – подал голос Регулус. – А то кто-нибудь съест.
– Кто? – скептически спросил Сириус. – Белла?
– Вот возьму и расскажу твоей маме, – с затаенным ехидством в голосе произнесла Нарцисса, – как ты на уроке защиты от темных искусств на вопрос учителя: «Каких опасных темных существ вы знаете?» ответил: «Моя кузина Беллатрикс».
Сириус этим своим поступком только гордился и не находил в нем ничего постыдного. Его тревожило только одно.
– А откуда ты знаешь? Нюниус наябедничал?
– Не знаю никакого Нюниуса! – гордо вздернула голову Нарцисса.
Она, конечно же, знала, кого имеет в виду кузен, но потакать его глупостям не собиралась. Подумаешь, Сириус за что-то невзлюбил Снейпа, зато сам Люциус Малфой ему покровительствует... а много вы знаете первокурсников-полукровок, которым покровительствует сам староста школы? То-то же.
– Давай-давай, ябедничай! – «поощрил» ее Сириус. – А я расскажу тете Друэлле, как профессор МакГонагалл на уроке отобрала у тебя косметичку и превратила ее в крысу...
– Не в крысу!– возмущенно взвизгнула «леди из дома Блэк». – В мышь! В белую!
– Ага, а ты визжала на весь класс, как будто то была грязная подвальная крыса...
– Я! Не!! Визжала!!!
– Визжала, девчонки рассказывали. Как сейчас визжишь. Как сви...
Нарцисса развернулась. Беллатрикс была забыта.
– А ну, повтори, как кто?!
– Как эта... греческая... свирена!
– Ты, Одиссей недоделанный!..
– Визжала – вместо того, чтобы просто превратить ее обратно! Небось, язык заплетался и руки тряслись, да? Конечно, это тебе не губки красить!
– Много ты понимаешь...
Нарцисса перехватила взгляд портрета и опомнилась. Ну, с кем она связалась?! С гриффиндорцем?..
А ее мама в школьном возрасте вела себя точно так же, и вроде бы был с ней похожий случай, с одним только отличием – трансфигурацию у них преподавала не старая вешалка МакГонагалл, а молодой и красивый профессор Дамблдор. Ну, может, не очень молодой, но в самом расцвете сил. Друэлла и ему строила глазки, но поскольку он не реагировал, то переключилась на кого поближе – на Сигнуса Блэка. Так что за свою маму Нарцисса могла быть спокойна – то, что дочка наводит красоту на уроках и строит глазки старосте школы, только повышает ее репутацию в глазах матери. А вот то, что вытворяет в школе Сириус, тете Валбурге точно не понравится...
Пока Нарцисса размышляла, как бы понахальнее ответить кузену, тот развернул новый лист пергамента и, немного погрызя для вдохновения перо, принялся писать. Регулус с завистью посмотрел на брата – ему писать было некому, разве что Барти, но с Барти они виделись вчера вечером и еще увидятся завтра утром.
Нарциссе было кому писать, но она считала переписку процессом слишком интимным, чтобы заниматься этим при посторонних, особенно если это ничего не смыслящие в светских манерах кузены. Особенно старший. Скажет что-нибудь под руку – и написанное будет безнадежно испорчено.
Регулусу тоже хотелось выглянуть на лестницу, но он же сам предостерег от этого Сириуса... Да и вдруг там впрямь затаилось какое-нибудь темное существо? Например, безголовый домашний эльф... Головы-то – вон они, на лестнице висят... Регулус никогда не понимал, куда деваются туловища без голов, а взрослых спрашивать не решался. Наверное, эти безголовые к концу года приходят за своими головами, не могут оторвать от стенки свои собственные и хватают первого, кто им под руку попадется... Попадаться под руку не хотелось. Оставалось только ждать, пока их позовут.
Если дети, скучавшие в ожидании праздника, завидовали взрослым, то взрослые, которым было не до скуки, в глубине души были не прочь очутиться на месте детей. Так думал Орион, в сотый раз ликвидируя последствия колдовства слегка взбудораженной супруги. Сигнус хотел утащить Ориона подальше от суеты в библиотеку или в кабинет, но Орион не мог бросить жену, чтобы та не натворила ничего непоправимого. Слава Мерлину, что хотя бы с Друэллой у Валбурги отношения наладились. Это еще до рождения Сириуса они не любили друг друга, но, обзаведясь двумя наследниками, Валбурга стала относиться к жене брата доброжелательно и немного снисходительно.
Валбурга распоряжалась в гостиной. По праву хозяйки, по призванию и по той простой причине, что никто и никогда не смог бы вообразить ситуацию, в которой Валбургой Блэк командовал бы кто-то другой. Даже пресловутый Лорд Волдеморт, о котором Беллатрикс прожужжала уши всем своим родственникам... будто они без нее не слышали о чересчур идейном выскочке-полукровке.
Правда, на этот раз Валбурга распоряжалась своими ближними немного рассеянно, ибо от насущных дел ее отвлекал постоянно появляющийся в мыслях старший сын. Блэк-гриффиндорец!
А отвлекаться во время сотворения чар категорически не рекомендуется, потому что это может быть просто-напросто опасным. Сколько раз им это в Хогвартсе повторяли? А она процедила последнее слово заклятья сквозь зубы – и вот, пожалуйста: рождественская гирлянда, вместо того чтобы украсить каминный портал, обвилась вокруг стоявшего у камина Сигнуса... почти как Друэлла.
Валбурга хихикнула – а зачем ему понадобилось там стоять?! – и проглотила половину заклятья, отменяющего чары. Орион пришел ей на помощь, выпутал Сигнуса из гирлянды, повесил украшение куда следовало и укоризненно глянул на супругу.
В отместку Валбурга поручила мужу левитировать с чердака коробку с фамильными елочными украшениями, а сестричкам Блэк – развешивать елочный антиквариат на традиционно огромное, чуть-чуть не до потолка, рождественское дерево. Такое можно было украсить только с помощью магии; ни один магл не дотянулся бы до макушки, даже стоя на табуретке. Андромеда благоговейно сняла крышку. Она не раз бывала у тети Валбурги на Рождество, и всякий раз фамильные елочные «побрякушки», как снисходительно называла их Белла, приводили ее в восхищение. Впрочем, то, как Беллатрикс перебирала лежавшие сверху фигурки, не слишком увязывалось с ее пренебрежительными словами. Конечно, современные украшения ярче и забавнее, но в них нет души... духа... им потребуется не один год пролежать в коробке с «фамильным старьем», чтобы стать частью семейной истории Блэков.
Новые были тоже куплены – во время недавнего визита в Косой переулок: за подарками и просто поглядеть на людей.
Пока Андромеда взмахами палочки и короткими командами отправляла на ветки цветные шарики, серебряные снежинки, стеклянные фигурки, зачарованные, чтобы не бились, Беллатрикс задержала в руках игрушку – персонажа старой сказки «Леди и разбойник». Куколка была вся в черном, как ей и полагалось по роли, только из-под шляпы выбивались золотые локоны – ибо разбойник был все-таки благородным. Леди Блэк – все еще леди Блэк – крутила игрушку в руках и думала о своем...
Последние полгода любимой темой для разговоров ее матери и тетки было замужество сестер Блэк. Беллу, слава Мерлину, удалось обручить с Рудольфусом Лестранжем, который был этим очень доволен, в отличие от самой Беллы. Но той оставалось утешаться тем, что за Темного Лорда выйти ей все равно не удастся, а меланхоличный и рассудительный Руди – не самый худший вариант. А вот с Андромедой была полная беда. Всех предложенных женихов она решительно отвергла, не выдвинув ничего взамен. Конечно, она бы не посмела ослушаться прямого приказа родителей – но приказать было некому! Кроме, конечно, Валбурги – и та была бы только рада помочь – но Сигнус с Друэллой форсировать события не хотели. Успеется!
Друэлла с Валбургой и сейчас обсуждали больной вопрос, ничуть не стесняясь присутствия предмета обсуждения. Правда, дамы отошли к камину, где на каминной полке Валбурга расставляла полученные рождественские открытки, но слышимость в гостиной всегда была великолепная, а Валбурга не умела говорить тихо. Андромеда не знала куда ей деваться, а тут еще Белла, собственноручно повесив «разбойника» на самое видное место, завела с сестрой разговор на ту же тему.
– Нет, я честное слово, не понимаю, что ты капризничаешь? Ну, ладно, Нотт похож на лукотруса, Крэбб придурок, хоть нам и троюродный брат, с Яксли ты не управишься, но чем тебе Сельвин не угодил? Вы же с ним в прошлом году вместе на рождественскую вечеринку к Слагхорну ходили!
Андромеда могла сказать Белле, чем именно ей не угодили вышеназванные женихи, но признание означало такой скандал, по сравнению с которым вопли тети Валбурги по поводу поступления Сириуса в Гриффиндор показались бы признанием в любви. Андромеде не нравилось, что все, кого ей предлагали, разделяли идеи новоявленного Темного Лорда, которого Сириус называл лордом Мордоворотом, а дядя Альфард – просто Томми. К тому у нее имелся свой кандидат в женихи, но говорить о нем в семье было еще хуже, чем отказываться от всех предыдущих. Лучше было на эту скользкую тему вообще не говорить, тем более в рождество... кто знает – может это вообще ее последнее рождество в доме Блэков, так зачем портить праздник!
Орион отозвал супругу в сторонку: о чем-то посоветоваться. Друэлла тоже отошла от камина. Девочки увлеченно рылись в коробке. Друэлла заглянула в семейную сокровищницу поверх двух темных головок дочерей. Из коробки отчетливо тянуло ностальгией. На глаза попалась та самая леди – возлюбленная разбойника... вылитая младшая дочка. В детстве и сама Друэлла была уверена, что она похожа на героиню любимой сказки – с пышными золотыми волосами и в воздушном белом платье. А уж сколько раз она представляла себя на месте этой леди... Жаль, что Нарцисса читать не любит. И вообще презирает сказки. Считает, что они «для маленьких»...
– Белла, – попросила она, протягивая фигурку дочери, – повесь-ка ее рядом с разбойником.
– Это еще зачем? – заупрямилась Белла. Леди ей совершенно не нравилась, уж больно глупый у нее был вид; похожа на Нарциссу, а у той в голове кроме мальчиков и косметики ничего нет. И, конечно, глупая леди разбойнику ну совершенно не подходила... Но не самой же на елку вешаться... за компанию!
– Давай я... – Андромеда протянула руку за игрушкой, улыбнувшись замешательству Беллы.
– Нет уж, – Беллатрикс оттолкнула руку сестры. – Я сама! – и ревниво пристроила игрушку подальше от фигурки в черном.
Друэлла только вздохнула.
– Мама, а можно мне – ангела?
Ангел, заботливо укутанный тремя слоями материи, лежал на самом дне коробки и был фамильным достоянием семейства Блэков века эдак с восемнадцатого. Почтенный возраст – не говоря уже об ангельском чине – давал ему право глядеть на собравшихся свысока в ожидании, пока придет время занять подобающее ему место. Альфард утверждал что, будучи школьником, заставил как-то ангела разговориться, но свидетелей этому событию не было, и Валбурга заявила, что брат выдумывает, на что тот обиделся и больше подробностей общения с семейным достоянием не сообщал.
Под присмотром матери Андромеда отлевитировала ангела на самую верхушку.
– Осторожнее! – крикнула от камина Валбурга, к счастью, запоздав с предупреждением, иначе вздрогнувшая от крика тетки Андромеда непременно бы его уронила.
– А самое главное-то и забыли! – спохватилась Друэлла и открыла коробочку, украшенную серебряными звездами. Из коробочки вылетела стайка живых фей и закружилась вокруг елки. Феи, конечно, были недовольны своим заключением в коробке, но сверкание звезд и мишуры примирило их с жизнью, и они весело жужжали, порхая между ветвями.
Валбурга между тем занялась вторым главным пунктом праздничной программы – угощением и сервировкой стола. С угощением проблем не было – выдрессированные за многие годы домашние эльфы готовили на славу. Но напитками по традиции занимались мужчины дома Блэков, а они не были так послушны, как домовики, и могли чересчур увлечься дегустацией. Пока Валбурга руководила расстановкой фамильного блэковского сервиза (руководила домовиками, ибо все члены семьи были заняты), Орион и Сигнус как раз приступили к выбору напитков. И стоило Валбурге отвлечься всего на минуточку, как эти двое уже успели вылакать чуть ли не полбутылки коллекционного итальянского вина!
– Не полбутылки, а всего чуть-чуть! – запротестовал Сигнус. – Я как раз говорил Ориону, что у вас превосходный выбор, а у нас почему-то все очень быстро кончается.
– Потому что мы не напиваемся, как маглы! – с чувством собственного превосходства изрекла Валбурга.
– А мы что – напиваемся? – обиделся Сигнус.
В присутствии сестры они с Орионом как-то разом теряли свою солидность и чувствовали себя нашкодившими мальчишками. Вот как объяснишь ей, что даже самый маленький прием не обойдется без бутылки хорошего вина... и если Валбурга так не считает, то это не значит, что с ней согласны все остальные. Сколько вечером они провели с Лестранжем-старшим, обсуждая замужество Беллы, где обсуждать было практически нечего – и они просто приятно проводили время за картами, бутылкой вина и разговором о Темном Лорде и обновлении магического сообщества... Орион, между прочим, тоже там присутствовал, только жене не признавался.
– Вэл, ты лучше вот это попробуй, – Орион примирительно протянул Валбурге бокал. Та машинально отхлебнула и сразу смягчилась.
– Вы только сейчас все не выпейте, на стол надо что-то ставить! А что ты девочкам дашь – шампанского? Нарцисса еще маленькая, с нее и тыквенного сока хватит.
– Нарцисса – маленькая? – Сигнус выразительно возвел глаза к небу. То есть к потолку.
– Да! – твердо произнесла Валбурга. – Она несовершеннолетняя! Ей шестнадцать лет!
– С половиной, – уточнил Сигнус, но Валбурга пропустила его слова мимо ушей.
– Ну, тогда хоть не тыквенный, а виноградный, – нашелся Орион. Вино – виноградное, сок – виноградный... какая разница? – И мальчикам тоже. Вэл, а ты что будешь пить? – спросил он, перебирая бутылки на столике. – Может быть, тоже сок?
Валбурга подавилась очередной ядовитой репликой, и Орион поспешил загладить собственное ехидство:
– Я предлагаю вот это и еще бургундское. Попробуй.
Валбурга взяла было бокал... но тут же поставила его на стол. Она разгадала маневр мужа: они ее сейчас напоят под видом дегустации, чтобы самим пьянствовать без зазрения совести. Ну уж нет!
– Иди-ка развесь венки по дому, – приказала она. – На двери жилых комнат. Кухня, столовая, наша спальня, детские, гостевые... Да, гостиную не забудь. И парадное! А потом... – она оглядела комнату: не забыто ли что?
– Потом зови детей.
Дожидаясь, пока их пригласят, дети отчаянно скучали. Даже Сириус, хотя ему было чем заняться.
– А в этом году мы, может, увидим Санта-Клауса, раз нас спать не погнали, – попытался Регулус еще раз привлечь внимание брата.
– Санта-Клауса не бывает! – отрезал Сириус. – Ты еще башмачок в камин поставь.
Регулус смертельно обиделся на брата. А еще гордится тем, что гриффиндорец! Но обида отступила перед любопытством:
– Зачем башмачок в камин?
Нарцисса снизошла до объяснений:
– Маглы верят, что Санта-Клаус оставляет в башмачках монетки. Для хороших детей.
– А ты откуда знаешь? – усомнился Сириус.
– Энди сказала, – нехотя призналась Нарцисса. – А она где-то вычитала.
– А она находила монетку? – Регулус стащил с ноги башмак и завертел головой, отыскивая камин.
Нарцисса качнула головой.
– Ни разу. Но она считает, что она недостаточно хорошая.
– Это Энди-то?! – изумился Сириус. – Почему?
– А она не хочет замуж выходить за тех, кого ей предлагают.
– А я – хороший, – убежденно заявил Регулус.
– Не дури, – остановил его Сириус. – Ты что, вниз босиком собрался идти? Мамочка опять решит, что я на тебя плохо влияю. Да и нет тут камина. И никогда не было.
Регулус расстроился. Сириус сжалился и объяснил:
– На ночь оставишь. У себя в спальне.
Предложенная полумера Регулуса вполне устроила. Однако на всякий случай он еще повторил:
– Санта существует. – И привел доказательства:
– Он ездит на санях с колокольчиками, и оленя у него зовут так же, как Беллиного жениха. А еще у него есть рождественские эльфы.
Сириус фыркнул:
– Такие же уроды, как и наши!
Регулус обиделся еще больше. Он хочет серьезно с братом поговорить, а тот издевается!
– И вовсе не уроды! Они нам подарки привезут!
Сириус окончательно отвлекся от письма и внимательно посмотрел на брата. Похоже, в этой его идее с Рождественскими Эльфами и впрямь что-то есть...
– Если бы Санта существовал, – мечтательно произнес он, – и забрал бы к себе в команду Кричера – вот это был бы настоящий рождественский подарок для меня! А мамочка осталась бы без своего лизоблюда!
– Мама Кричера не отдаст, – убежденно заявил Регул.
– Сам знаю. Уж и помечтать нельзя, да? Между прочим, Санта его и не возьмет, не такой он дурак. А жаль...
Регулус еще раз помотал головой. Против Кричера он ничего не имел, равно как и против мамы. Конечно, это было бы здорово – иметь собственного рождественского эльфа, но лучше пусть домашние эльфы будут на своем месте, а рождественские – на своем.
Нарцисса только улыбалась, слушая разговор кузенов. Рождественский олень – тезка Рудольфа – ее особенно развеселил. Надо будет рассказать Белле в отместку за сегодняшнее унижение. И намекнуть, что рогами с ее помощью Руди обзаведется очень скоро. И посоветовать ей домашнее прозвище для мужа «Олешек мой!..»
Отражением в зеркале она была вполне довольна, вот еще спросит у мамы или еще лучше – у папы, и посрамит старшую сестру, которая ничегошеньки не понимает в красоте. И что только Руди в ней нашел? Лучше бы в Энди влюбился, та слишком правильная, но зато не такая вредная.
Сириус свернул в трубочку готовое письмо и обвел глазами комнату, соображая, что с ним делать дальше. Но фамильная сова семейства Блэков находилась далеко внизу, и идти ее искать было опасно: пришлось бы пройти мимо гостиной, а мама очень любила держать двери нараспашку и постоянно за них выглядывать. О том, что сейчас двери, скорее всего, накрепко закрыты, он, естественно, не подумал. Вот если бы сейчас прилетела еще одна сова, он бы отправил ее с письмом. Но уже не прилетит: Сириусу написали все, кто мог, и даже те, кто заявлял, что ни одного письма не напишет, потому что будет летать на метле все каникулы.
И тут, словно отвечая на невысказанное желание Сириуса, в окно постучали. Когда Сириус приоткрыл окно и впустил в комнату неожиданного почтальона, тот, во-первых, оказался филином, а, во вторых, не обратил на него внимания и подлетел к Нарциссе.
– Люциус! – воскликнула она, отвязывая от лапы филина небольшой сверток.
Сириус не удержался:
– Наш староста школы, оказывается, еще и в филина превращаться умеет!
Нарцисса, занятая подарком, на слова кузена не обратила никакого внимания. Сириусу это не понравилось и он продолжил:
– А что же Малфой обыкновенного филина прислал? Я ожидал от него хотя бы павлина!
– Павлин на лету замерзнет, – подал голос Регул.
Нарцисса тем временем развернула сверток и обнаружила там открытку, благоухающую цветами, и серебряную брошку в виде павлина, которую немедленно приколола на мантию.
– Я же говорил – без павлинов Малфой не может, – прокомментировал Сириус.
Нарцисса принялась рыться в сумочке в поиске ответного подарка. Тем временем Сириус бесцеремонно ухватил филина за лапу и стал привязывать к ней свое письмо. Филин трепыхался и возмущенно ухал.
– Ты что делаешь! – спохватилась Нарцисса. – Это мой филин!
– Не твой, а Малфоя, – резонно заметил Сириус.
– Ну и что? – не унималась Нарцисса. – Малфоя! И полетит он в Уилтшир.
– Вот по дороге и заглянет в Годрикову Лощину, – удовлетворенно сказал Сириус, закончив привязывать письмо. Филин попытался было клюнуть нахала, но Сириус вовремя уклонился и дернул его за крыло.
– По дороге? – возмутилась Нарцисса. – Да ты хоть знаешь, где эта Мерлинова Лощина?
– Годрикова, – невозмутимо напомнил Сириус. – Ничего, филин найдет, они находчивые, им положено. А ты знаешь, где этот твой Уилтшир?.. Давай лучше сюда свое письмо.
– Я сама! – обиженно произнесла Нарцисса.
Филин взирал на собравшихся с философским спокойствием. Идея лететь еще и в Годрикову Лощину ему не нравилась, но бросать письма на полдороги было не в его обычаях.
– Вот и все, а ты шум подняла, – сказал Сириус, выпуская птицу в открытое окно.
Нарцисса обиженно надула губки и отвернулась к зеркалу.
– Это ты Поттеру писал? – спросил Регулус. – А подарок?
– А подарки мы договорились в школе отдать, – со вздохом произнес Сириус.
Регул тоже вздохнул – ему до школы оставалось еще целых девять месяцев.
Нарцисса все еще дулась, а Сириус принялся за следующее письмо. И тут дверь комнаты наконец-то распахнулась и вошел Орион. Развешивать венки было утомительно – особенно, если перед этим заниматься дегустацией – но, несмотря ни на что, он улыбался. Порадовать детей – это всегда приятно. Тем более, что он не забыл еще себя, одиннадцатилетнего, хоть, может быть, по его виду этого и не скажешь... Он уже собирался сказать, что детей ждут в гостиной, как Нарцисса вскочила со своего кресла перед зеркалом.
– Дядя Орион! – томным голосом произнесла она, подойдя к Ориону вплотную. – Я хорошо выгляжу?
Орион замешкался. От Альфарда он заразился нелюбовью к блондинкам и поэтому младшую племянницу никогда не воспринимал всерьез. Смотрелась Нарцисса действительно неплохо: пышные золотые волосы, светло-голубая мантия, украшенная серебряной брошью... но, по меркам Ориона, слишком легковесно. Но не говорить же это Нарциссе, да еще при мальчишках!
Поэтому Орион с чистой совестью покривил душой:
– Конечно, Нарцисса, ты – прелесть! – и обратился к сыновьям:
– Вы готовы? Идемте в гостиную.
Нарцисса почувствовала фальшь в дядюшкином тоне, но не стала заострять на этом внимание. Кто знает, может он при сыновьях откровенничать не хочет? Все-таки надо было спросить отца, а не дядю Ориона – ему из всех племянниц больше всех нравится Андромеда. Наверно, потому, что такая же тихая и неяркая, как и он сам.
Приглашению больше всех обрадовался Регулус.
– Папа! Там Санта-Клаус ждет, да?
– Да, как же... – проворчал Сириус. Ему расхотелось идти на праздник. Хотелось сидеть одному, не зажигая ни камина, ни света, и накручивать себя, воображая всякие ужасы. А долетит ли филин? А получит ли письмо Джеймс? А соберется ли он написать ответ сразу или решит подождать до возвращения в школу...
– Санта-Клаус уже принес вам всем подарки! – преувеличено радостным голосом произнес Орион. И обратился к старшему сыну:
– Ну что ты сидишь? – Он знал, ЧТО. Орион не страдал излишней чуткостью, но что-то, должно быть, витавшее в рождественском воздухе, подсказало ему нужные слова:
– Пойдем. Мама ждет.
Сириус недоверчиво глянул на отца, улыбнулся и пошел за кузиной и братом.
У него за спиной Финеас Найджеллус уже было собрался отпустить в высшей степени язвительное замечание насчет отцов и детей, но Орион перебил его почтительно и резко:
– С Рождеством, сэр!
И закрыл дверь.
Войдя в гостиную, Регулус восхищенно замер на пороге. Знакомая до последней пылинки гостиная за несколько часов преобразилась до неузнаваемости. Все вокруг блестело и переливалось, возле разнаряженной елки кружили феи, повсюду висели гирлянды из лапника, остролиста и омелы, а на каминной полке стояли рождественские открытки. Регулус не выдержал и выдохнул:
– Ух ты!
Сириус, в отличие от брата, был настроен скептически. Он подтолкнул Регула в спину и сердито прошипел:
– Что встал, иди садись давай!
Нарцисса вошла в гостиную с горделиво поднятой головой, как и подобает настоящей леди. Она поймала одобрительный взгляд отца и поняла, что насчет своего внешнего вида волновалась зря. И пусть Белла только попробует что-нибудь сказать!
Белла только беззвучно усмехнулась, глядя на сестру. Конечно – пока они с Энди трудились, как последние домашние эльфы, эта вертихвостка красоту наводила! Все равно не дождется комплиментов в свой адрес, пусть Малфой ей комплименты говорит, сам такой же! Два павлина – пара!
Садясь за стол, Регулус бросил взгляд на камин, где по традиции были развешены чулки с подарками, уменьшенными так, что нипочем не догадаешься, что там, внутри, и кому предназначено. Раздавать их пока еще никто не собирался. А жаль. Но зато все вокруг так красиво, вся семья в сборе, мама улыбается и даже на Сириуса не сердится, а стол ломится от угощения. За время заточения в комнате Регул успел проголодаться и рождественский ужин был как нельзя кстати.
Сириус, глядя на брата, только усмехнулся. В Хогвартсе угощение не хуже. Но там оставаться не было смысла: все равно все разъехались, а в одиночестве торчать в школе не лучше, чем дома. Тут хотя бы можно подразнить Нарциссу или осадить братика. Но сейчас лучше помалкивать, потому что взрослых слишком много, а он один. А еще лучше воздать должное ужину.
– Ну, вот видишь, – тихо сказал Орион Валбурге, – все в порядке, ты зря волновалась.
– Я волновалась? – возмутилась Валбурга.
Сигнус с Друэллой переглянулись и улыбнулись друг другу. Своей неуемной энергией Валбурга их веселила, если, конечно, не начинала вмешиваться в их семейные дела. Но сейчас ей и со своей семьей хлопот хватает, тем более что поступление Сириуса на Гриффиндор дало дополнительный повод подсмеиваться над сестрой. Чужих детей поучает, а за своими углядеть не может!
Орион принялся разливать вино по бокалам. Нарцисса, которую обделили шампанским, обиделась, чем тут же заработала усмешку от Беллы:
– А тебе еще рано пить! И никакая косметика не поможет!
– Зато тебе не поздно! – огрызнулась Нарцисса. – Хочешь Руди догнать? Тебе столько не выпить!
– Ну, полно вам, – примирительно сказала Андромеда. – Цисси, хочешь я с тобой поделюсь?
– Нет! – гордо произнесла Нарцисса. Не хватало только принимать подачки от сестер! – И вовсе мне не рано пить. Просто я сама не хочу. От вина цвет лица портится. И фигура. Вот! Если она есть, конечно! – и потихоньку от матери показала Белле язык.
Орион закончил разливать напитки и уселся было рядом с женой, но та тут же сделала ему знак встать. И все остальные тоже поднялись, чтобы спеть рождественский гимн.
– Жалко, Альфарда нет, – тихо сказал Орион жене. Та только усмехнулась:
– Ну, если наш братец предпочитает обществу родственников всяческих экзотических дикарей... – и подняла обе руки, чтобы начать дирижировать семейным хором.
И они даже успели спеть первые строки старой рождественской песни:
Дом укрась ты остролистом,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Это время для веселья,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Надевай свои наряды,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Запевай-ка песню Святок,
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла...
А больше ничего не успели, потому что в этот момент в камине полыхнуло зеленое пламя и появилась быстро вращающаяся фигура. Нарцисса пронзительно вскрикнула, и даже Белла, собравшаяся было одернуть сестру, не сдержала испуганного возгласа. Что до Регула, так он попытался нырнуть под стол, но был вытащен оттуда Сириусом, который ничего не боялся. Даже если бы это оказался сам лорд Волдеморт, Сириус запустил бы в него жареной индейкой или бутылкой, того никакая палочка не спасет!
Фигура неуклюже выбралась на коврик перед камином и оказалась высоким черноволосым волшебником в ярко-желтой одежде явно не местного покроя.
– Кто там говорил про Альфарда? – вопросил незваный гость странно завывающим голосом. Руки пришельца были заняты средних размеров мешком из темно-синего бархата, который волшебник прижимал к себе, оберегая от ударов и прочих неприятностей, словно там было что-то хрупкое. И очень тяжелое.
– Санта-Клаус! – воскликнул пришедший в себя осчастливленный Регулус: сказки сбывались у ребенка на глазах.
– Это не Санта Клаус! – радостно ответил Сириус, вскакивая со стула. – Это – куда лучше: это дядя Альфард! Уррра!!
Пришелец и впрямь не слишком-то походил на Санта-Клауса, скорее, он был одет, как древний индийский махараджа: на нем было что-то вроде широких штанов и длинной рубашки навыпуск – и все это вместе подозрительно смахивало на пижаму. Но самое сильное впечатление на детей и взрослых произвели серьги в ушах незваного гостя и цветочная гирлянда на шее.
Оторопевшая Валбурга переводила взгляд с Сигнуса на Ориона, пытаясь понять, кто именно подстроил ей такой сюрприз. Потом пришла в себя и воскликнула:
– Орион! Ты же говорил, что защитил дом от неожиданных гостей?
– Да, но не от членов семьи, – парировал Орион.
Дядя Альфард, о котором никто и никогда не знал, где он находится, кое-как отряхнулся от золы и отправился в путешествие вокруг рождественского стола, обнимаясь с родственниками, целуя дам, пожимая руки мужчинам – и ни на мгновение не выпуская из правой руки странный мешок.
– Белла! Как ты выросла, девочка... ты у нас теперь почти замужняя дама? Энди, тебя еще не соблазнил пример старшей сестры? Цисси... какая красавица! Регул, маленький львенок, скоро в школу, да? И на какой факультет? – дядя лукаво подмигнул младшему племяннику и повернулся к Сириусу:
– Ну, гриффиндорец, поздравляю!
– Гриффиндорец!.. – прошипела Валбурга, готовая «завестись», но Орион предупредительно коснулся ее руки, а Альфард веско произнес:
– Вэл, я бы на твоем месте не ругался, а гордился. Твой сын вернул семье репутацию храбрецов. Сказать по правде, я не верил, что это вообще когда-нибудь произойдет, не говоря уже о том, что я увижу это собственными глазами. Все правильно, парень, Блэки – львы, а не пресмыкающиеся!
И Сириус понял, что у него в этом году – Настоящее Рождество.
Видя, что все против нее, Валбурга сочла за благо на время забыть о Сириусе.
– Ты откуда взялся? – требовательно спросила она брата.
– Из Индии! – честно ответил тот. – Я вам подарки принес!
– А ты говоришь, не Санта, – шепнул Регулус брату. Брат, ради разнообразия, не возразил.
Белла фыркнула. Про дядю Альфарда она много слышала от Ранульфа Лестранжа, отца Руди, который учился с ним в одном классе. Альфарда он описывал как «стихийное бедствие» и «слизеринского клоуна» и вдобавок намекал, что с Темным Лордом они были не в лучших отношениях. Для Беллы это было исчерпывающей характеристикой. Но сейчас, когда Темный Лорд далеко, а дядя Альфард рядом, Белла помимо воли начинала улыбаться, глядя на него. Ну и ладно, в конце концов, сегодня Рождество, семейный праздник, и не стоит его портить. Но если дядя Альфард ляпнет что-нибудь про Темного Лорда, пусть пеняет на себя!
– Ну, и что ты такого принес? – скептически спросила Валбурга.
Еще со школьных лет она убедила себя и старалась убедить всех окружающих, что ожидать от Альфарда чего-либо хорошего не стоит. Совсем уж плохого, правда, семейство от него тоже не видело, если только не считать поступления Сириуса на Гриффиндор. Кто еще мог так испортить ребенка? Альфард, больше некому! Но ради праздника она, так уж и быть, не станет выгонять братца.
Альфард не то не уловил скепсиса в голосе сестры, не то предпочел его не заметить. Он расчистил место на уголке стола, отодвинув пару приборов, водрузил мешок прямо на парадную скатерть, развязал его и извлек оттуда охапку разноцветных тряпок – как показалось на первый взгляд. На второй взгляд тряпки оказались очень дорогими шелковыми тканями – но все равно было непонятно, что это такое.
– Это что? – вопросила Валбурга.
– Это сари! – отозвался Альфард, разворачивая одно из них, малиновое с золотом. – Национальная индийская женская одежда. Я всем привез! То есть всем дамам. – Вот это – тебе. – Он набросил малиново-золотой шелк на сестру и отступил на шаг. – Знаешь, а тебе оно к лицу, Вэл!
Нарцисса представила себе тетю Валбургу в сари и тихо хихикнула. Белла подумала, что подарок при случае очень даже стоит надеть. Ее Лорд ценил все необычное, а о Руди даже и говорить нечего. Руди точно будет сражен...
– Разбирайте. Элла, тебе – лиловое, а эти – девочкам.
Андромеда вспомнила индийские касты – а это еще похуже, чем английские принципы чистокровности – и помрачнела. Но потом решила, что платье не виновато – и погладила прохладный золотистый шелк. И первой опомнилась настолько, чтобы поблагодарить.
– Спасибо!
Но развернула свое первой – Нарцисса. И громко ойкнула: из свертка цвета морской волны ей на колени выпала резная деревянная шкатулочка.
– Ой, что это?
– Открой, – загадочно посоветовал Альфард.
В шкатулочке обнаружился комплект из длинной низки ярко-голубых бус, серег и браслета.
– Бирюза, – восхищенно выдохнула Андромеда. – А у меня, – она уже открыла свою шкатулочку, – сердолик. Какой теплый! Белла, а у тебя что?
Обе сестры, как по команде, повернулись к старшей. Та встряхнула свое сари – КРАСНОЕ!!! – и из него с нежным звоном, немало озадачив Беллу, выскользнули серебряные браслеты с бубенчиками. Впрочем, цветом сари она была потрясена гораздо больше, так что вместо «спасибо» у нее вырвалось:
– Это еще что за Гриффиндор?!
Альфард улыбнулся:
- В красное в Индии одеваются невесты. Это свадебный наряд.
Дааа... Интересно, как далеко простирается любовь Лорда к необычному? Белла представила себя перед Лордом – в алом сари. И глаза глядящего на нее Лорда. И девочки кровавые в глазах...
К лиловому сари Друэллы прилагались аметисты, а к Валбургиному – гранаты.
– И ты считаешь, что я должна ЭТО носить? – грозно спросила Валбурга.
– Если хочешь, – Альфард улыбнулся совершенно обезоруживающей улыбкой. – Но это еще не все!
Нарцисса, вскочившая было, чтобы бежать в комнату примерить обновку, села обратно. Про дядю Альфарда она неоднократно слышала, что тот «слишком легкомысленный», но так говорили и про нее саму, так что характеристику тети Валбурги и ей подобных можно было в расчет не принимать.
Альфард снова полез в мешок и вытащил оттуда статуэтку смуглой изящной женщины в красном сари и протянул ее Валбурге:
– Это тебе. Это богиня Лакшми, покровительница семейного очага и богиня процветания. Она приносит удачу. И семейное счастье.
Оторопевшая Валбурга первый раз за вечер не нашлась, что ответить. Она только прижала статуэтку к груди, явно сильнее, чем полагалось бы, потому что та возмущенно пискнула что-то вроде того, что с индийскими богами надо обращаться поаккуратнее, это вам не просто кусок дерева.
– А это тебе, Орион, – сказал Альфард, доставая из мешка еще одну статуэтку.
Не статуэтку даже, а целую скульптурную группу. На причудливо изогнутом стволе дерева восседал юноша с флейтой, одетый в одну набедренную повязку. Юноша был почему-то синего цвета, и его хороводом окружала группа танцующих девушек, причем на некоторых из них одежды было еще меньше, чем на юноше.
– Это что такое?! – от второго потрясения за последние пять минут Валбурга обрела дар речи.
– Это Кришна. С пастушками, – поспешно пояснил Альфард и на всякий случай перехватил в левую руку волшебную палочку.
– Да я тебя сейчас... – Валбурга, забыв, ЧТО держит в руках, попыталась пристукнуть Альфарда по голове символом семейного счастья, от чего Лакшми взвизгнула, пастушки заметались на подставке, а Кришна извлек из своей флейты звук, очень похожий на гиппогрифий рев в брачный период (по выражению Альфарда).
Регулус хихикнул в кулак, Сириус рассмеялся в открытую. Нарцисса тихо прошептала Андромеде:
– Какой он милый, правда?
– Ты про Кришну, про дядю Ориона или дядю Альфарда? – спросила Андромеда, давясь от смеха.
А Белле на месте Кришны отчетливо представился Темный Лорд, и она мотнула головой, отгоняя видение. Пастушек еще только не хватало!
Орион поспешно отправил подарок на каминную полку. Фигурки собрались в кружок и хихикали, показывая пальцами на Валбургу. Та сделала вид, что пререкаться с какими-то скульптурками – ниже ее достоинства.
Альфард улыбаясь, как и положено настоящему Санта-Клаусу, достал следующий подарок – раздвижную ширму с красивым пейзажем. На первом плане расцветали экзотические цветы, сверху свисали ветки лиан, порхали бабочки, а вдали блестела река. И все это шелестело, плескалось и благоухало, будто в настоящих джунглях.
– Это вам! – объявил он Сигнусу и Друэлле.
– Какая прелесть! – воскликнула Друэлла. – Милый, мы поставим ее в спальне!
Сигнус растерянно поморгал глазами, что Друэлла расценила как согласие. Белла только порадовалась, что это произведение искусства досталось не ей – она не любила ни Запретный Лес, ни какой-либо другой, и джунгли тоже бы не пришлись ей по душе. Но приближалась ее очередь, и Белла занервничала. Дядя Альфард – из того же котла зелье, что и Сириус, вот возьмет и опозорит перед всей семьей!
– Белла, а это тебе.
Белла вскочила со стула, постаравшись заслонить от всех и Альфарда и его подарок. Оказалось – не зря, потому как подарок оказался иллюстрированным пособием по индийским танцам... причем не только иллюстрированным, но еще и озвученным. Когда Белла открыла книгу на первой попавшейся странице, зазвучала протяжная музыка и девушка в полупрозрачной накидке начала свой танец. Белла тут же захлопнула книжку, ибо Нарцисса попыталась сунуть в нее любопытный нос.
– Тебе это пригодится, ты же замуж выходишь, – объяснил свой выбор Альфард.
Белла на мгновение замешкалась не зная – побить ей дядю Альфарда его же подарком или, наоборот, расцеловать? В итоге не сделала ни того, ни другого, а поблагодарила и, покраснев, села на место. Андромеда, глядя на смущенное лицо сестры поняла, что думает та отнюдь не о женихе... Еще сестры получили по набору благовоний, от которых Белла презрительно сморщила нос и заявила:
– При мне не смейте этим пользоваться!
– А ты все равно к Лестранжам переселяешься! – парировала Нарцисса и показала сестре язык.
– Еще не переселяюсь! – возразила Белла.
– А где ты тогда пропадаешь целыми днями?
Белла презрительно фыркнула и отвернулась от сестры. Будет она еще объяснять, где она пропадает, как будто Нарциссу это волнует! Что ее вообще волнует кроме тряпок, косметики и Малфоя? Она даже не в курсе, что Малфой в свободное от школы время пропадает там же, где и Белла... правда там от него толку тоже немного, даже от Руди и то больше. Хорошо, что она выходит замуж за Руди, а не за Люциуса – она бы не выдержала!
Прежде чем Альфард перешел к подаркам для мальчиков, Нарцисса объявила:
– Я хочу это примерить! – для порядка спросила:
– Можно? – и, соскользнув со своего места, устремилась к выходу. У дверей ее догнал голос более рассудительной сестры:
– А как это надевать, дядя Альфард? – и матери:
– Цисси, вернись!
Посовещавшись, женщины выставили из гостиной мужчин – за исключением Альфарда, разумеется! – и те с четверть часа топтались на лестнице, пока из-за дверей доносились восторженные восклицания, визг и взрывы хохота. Орион и Сигнус с усмешками прислушивались к репликам «Ну, и как тут переодеваться? Еще эти портреты...» – «А ты за ширму зайди. Очень удобно!» – «Не смотри на меня, дядя Альфард!» – « А как же я тебе иначе объясню, как в него заворачиваться?!»
Сириус и Регулус гадали, что же достанется им.
Наконец, мужчинам разрешили войти и снова занять свои места за столом.
– Ух ты, красиво! – выдохнул Регулус, совсем забыв, что он как мужчина не должен восхищаться тряпками. Но ведь действительно было красиво!
Нарцисса до того была счастлива выглядеть совершенно по-взрослому, что даже не сказала Белле вслух того, что просилось на язык: «Гриффиндорская корова! С бубенчиками!» Ну ничего, еще скажет. Беллатрикс все равно еще выведет ее из себя...
Альфард тем временем продолжил раздачу сюрпризов и подошел к самым младшим. Регулус дрожал от волнения, Сириус пытался казаться спокойным, но было видно, что и он волнуется.
– Ну, держи, гриффиндорец! – Альфард протянул старшему племяннику коробку с фейерверками.
Сириус вскочил со стула и кинулся дяде на шею.
– Ура! Дядя Альфард, ты самый лучший!
– Вообще-то, это не главный подарок. Главный, – он повернулся к мешку и запустил туда руку, – вот. У тебя ведь нет никакого животного?
Сириус помотал головой. Мешок на столе почти совсем опал – но все-таки не до конца – и при этом еще подозрительно шевелился.
– Теперь будет, – и Альфард вложил во внезапно вспотевшие ладони мальчика темно-рыжий комочек.
Сириусу не потребовалось объяснять, что это такое. Он узнал зверька мгновенно – тот был хорошо знаком по книжкам.
– Мангуст! – прошептал он благоговейно. – Живой мангуст... Дядя Альфард!..
Валбурга, тоже читавшая про мангустов, взвилась.
– Ты соображаешь, что делаешь? – напустилась она на брата. – Ты что ему привез?! Эта... тварюшка – она же змей пожирает! Она – естественный враг нашего факультета!
Сириус, прижимая к себе зверюшку, уставился в пол. Он боялся поднять на мать глаза, в которых любой без труда прочитал бы: «Это ты – естественный враг!»
Орион незаметно оказался между женой, братом и сыном:
– Уймись, Вэл! Уверен, Альф не имел в виду ничего такого.
– Ну да, – пробормотал Альфард, как раз имевший в виду все ТАКОЕ и даже больше. – Они просто милые.
Регулус посмотрел на Альфарда такими жалобными глазами, что тот не стал затягивать, а протянул ему еще одну коробку.
– Это воздушные змеи, – пояснил он. – Дракон, феникс и гиппогриф.
– Без гиппогрифов ты никуда, – проворчала Валбурга. – Давай садись за стол, и вы тоже садитесь, успеете еще подарки рассмотреть!
Альфард уселся рядом с Сириусом, заявил, что проголодался так, что готов съесть дракона, и принялся за индейку. Что не мешало ему поминутно отвлекаться на вопросы племянника:
– А ты слонов видел? А ракшасов? А гиппогрифы там водятся? А василиски?
При упоминании о василиске Орион чуть не подавился пудингом, так что Валбурге пришлось похлопать его по спине. Альфард сделал вид, что ничего не заметил, и продолжал рассказывать мальчишкам об индийской экзотике.
Но Сириуса интересовала экзотика не только далекая, но и близкая.
– Дядя Альфард, а давай наши подарки опробуем? – и он потянулся к коробке с фейерверками. – И твоего змея, Рег!
– Змея я сам! – возразил Регулус. – Хватит на мои игрушки зариться! Тебе гиппогрифа мало? – вспомнил он старинную распрю из-за общей игрушки.
– Гиппогриф мой! – тут же дал отпор Сириус. – Пока я в Хогвартсе, так уж и быть, играй. А фейерверк мой тем более!
Это оказалось последней каплей.
– Никаких фейерверков в доме! – закричала Валбурга. – Что вы тут собираетесь устроить? Альфард, кто тебя просил дарить детям игрушки, от которых они дом разнесут? Идите спать немедленно!
– Это ты кому? – не понял Альфард.
– Это я им! – Валбурга показала на Сириуса и Регулуса.
– А подарки? – жалобно протянул Регул, глядя на камин.
– А подарки – завтра утром! – отрезала Валбурга.
Мальчики покорно встали и побрели к выходу. Сириус упрямо пробормотал про фейерверки с дядей Альфардом: «Все равно попробуем!» – но так, чтобы мама не расслышала.
– Знаешь, Вэл, – произнес Альфард, – зря я тебе Лакшми привез. Надо было богиню Кали подарить. Разрушительницу. Ты на нее очень похожа.
Братьям Блэк в эту ночь снилась Индия. Сказочная, экзотическая, далекая, многообещающая... Но Сириус все-таки один раз проснулся весь в поту, когда в хоровод пастушек, грозно позванивая серебряными браслетами на запястьях, вплыла Валбурга в малиново-золотом сари.
В ту самую минуту, когда мальчик в своей спальне вытирал мокрый лоб рукавом пижамы, Сигнус Блэк внизу говорил Ориону:
– А!.. Что Индия, что Англия – все едино, если у них там Кали не лучше нашей Валбурги...
