Глава 1Ты и я.
Вдвоем — невозможно,
Нельзя.
Наша судьба —
Просто безумие,
Непредсказуема,
Невыносима,
Недоказуема.
?..?
Обычно это преподносят так, будто на меня снизошло озарение. Вроде как однажды утром я проснулся и понял, что Волдеморт — это плохо, а Дамблдор и его армия — хорошо. Как будто до меня наконец-то дошло, каким злобным подонком я был.
Хватит уже.
На самом деле я со временем сообразил, что нахожусь на стороне заведомо проигравших. И как довольно умный парень, с достоинством перешел на сторону будущих победителей. Ну и, конечно, я хотел досадить отцу. Потому что, сами знаете, все мальчики ненавидят своих отцов.
?..?
Да, да. Ненавидят. Это такая заумная психологическая хрень. К тому же мой отец был настоящей сволочью.
?..?
Это во многом из-за нее. Неужели вы думаете, что, оставаясь Пожирателем Смерти, я бы полюбил Гермиону Грейнджер? Да ну. Не скажу, что, перейдя на другую сторону, я сразу же безумно влюбился. Честно говоря, я ненавидел Грейнджер сильнее, чем когда-либо. Поскольку авроры все еще не доверяли мне, они приставили одного из своих лучших сотрудников присматривать за мной. Само собой, одной из лучших оказалась Грейнджер. И она была просто невыносима. Она воспринимала все, что я говорил, как завуалированную угрозу. Ходила за мной по пятам. Стоило мне не так двинуться или резко обернуться, она тут же оглушала меня Ступефаем. И знаете, возможно, это нанесло непоправимый вред моему здоровью. У меня даже нервный тик появился. А еще она постоянно приставала с расспросами.
«Почему ты сидишь там?»
«Почему ты это читаешь?»
«Почему ты хочешь туда пойти?»
«Почему ты дышишь?»
?..?
Нет, она не спрашивала меня, почему я дышу, просто я пытаюсь показать, как это выглядело в целом. В общем, это тянулось почти два месяца, и я уже даже собирался вернуться к Пожирателям.
?..?
Ну да. Но потом Пожиратели напали на Министерство. Слышали, наверное, про тот кошмар? Короче, я был там, сражался с теми, кого раньше называл друзьями. И когда я разбирался с Макнейром, мой ублюдок отец послал в меня чрезвычайно неприятное заклятие. И угадайте, что случилось?
?..?
Грейнджер выкрикнула мое имя — не фамилию,
имя! — заслонила меня собой, и заклятие попало прямиком в нее. Я прямо взбесился, в жизни не был так зол.
?..?
Ну, я убил Макнейра, а потом развернулся и убил отца.
...?..?
Да, это я убил Люциуса Малфоя. Я попросил очевидцев помалкивать.
?..?
Это было здорово. И нет, я совсем не жалею об этом. Хотя неправда, я чуть-чуть пожалел, когда Уизли... Рон Уизли сказал, что от живого Люциуса нам было бы больше пользы. Но в остальном…
?..?
Сами знаете, она почти месяц была в коме. Ну и вы все решили, что она не очнется, что у нее поврежден мозг. Но мне-то было виднее. Я-то знал, что Грейнджер — боец, поэтому не терял надежды.
?..?
...Нет, я влюбился в нее не тогда! Вы с ума сошли? Да я весь месяц презирал ее как никогда раньше. Если бы она умерла, ее смерть была бы на моей совести. И я ненавидел ее за то, что она поставила меня в такое положение. Однако она очнулась. Посмотрела на Поттера, на Уизли, на Люпина, потом на меня. И представляете, какими были ее первые слова?
?..?
«Как ты, Малфой?» Черт возьми, разве это тот вопрос, который задают после месяца комы?
«Как ты, Малфой?» Вот чокнутая.
?..?
Я сказал, что у меня все хорошо. И она улыбнулась — той своей едва заметной улыбкой, от которой чувствуешь себя самым важным и самым замечательным человеком на свете. Затем она уснула, а мы вчетвером так и остались стоять там, ошарашенные.
?..?
После того как она полностью поправилась и вернулась к работе, самый коварный в мире человек поступил как настоящий злобный садист.
?..?
Нет, не Волдеморт. Дамблдор. Он решил, что из нас с Грейнджер выйдет неплохая команда. Лично я не видел в этом никакой логики, Грейнджер тоже. Но Дамблдор, судя по всему, очень даже видел, настолько упорно он стоял на своем. Никогда еще этот чокнутый старикан не бесил меня так сильно.
Итак, мы с Грейнджер стали напарниками. И пусть мы были самой странной и невероятной командой за всю историю аврората, мы также были лучшими. Выяснилось, что, несмотря на всю нашу несхожесть, мы думаем одинаково. Правда, действовать мы предпочитали по-разному. Все-таки она — гриффиндорка, а я — слизеринец. Поэтому по поводу тактики мы спорили почти до драки, но в конце концов всегда находили компромисс. Пожиратели не могли предугадать наши действия, что приносило нам победу за победой. К тому же из-за того, что Грейнджер по характеру склонна вести себя как сентиментальная дурочка, ну а у меня был перед ней должок, мы всегда приглядывали друг за другом. Вы не поверите, какую цену Волдеморт назначил за наши головы. Мне есть чем гордиться.
?..?
Да, да, я к этому и веду. Почему женщины так жаждут романтики? Итак, мы с Грейнджер старались надрать задницы Пожирателями. А когда мы не были заняты работой или руганью, мы общались весьма формально, с холодным безразличием. Поттер потом сказал, что между нами отчетливо прослеживалось сексуальное напряжение.
?..?
Нет. Тогда я не чувствовал никакого сексуального напряжения. По крайней мере, не осознавал этого. Да и с чего бы вдруг? Зачастую я вообще забывал, что мой напарник — девушка, так мне было даже удобнее. Это многое упрощало. ...К несчастью, однажды все изменилось.
В один совсем не прекрасный день я пришел к Грейнджер домой, обсудить наше последнее задание. Я дважды позвонил в звонок, но Грейнджер не открыла, поэтому я просто вошел. Она постоянно оставляла дверь незапертой — меня это раздражало. Я как раз закрывал дверь на замок, когда из спальни вдруг донесся страшный грохот. Это перепугало меня до чертиков — что если на Грейнджер напали? Так что я распахнул пинком дверь комнаты и ворвался туда, на ходу вытаскивая палочку. Но на Грейнджер никто не нападал, просто упала стойка с этими... как их? Такие плоские блестящие тарелочки, магглы пользуются ими, чтобы слушать музыку? Дизи-диски? Диси? А, нет, сиди-диски. Да, да, точно. В общем, стойка рухнула, и диски разлетелись по полу. Что ж, бывает... Мне бы закатить глаза, обозвать ее недотепой и сказать, чтобы поторапливалась, если бы не одно «но»...
?..?
Грейнджер стояла и таращилась на упавшую стойку — в руке расческа, волосы влажные, у ног лежит полотенце — полностью обнаженная и такая прекрасная. Когда я ворвался в комнату, она посмотрела сначала на меня, потом на упавшее полотенце, снова на меня. На ее щеках проступил очаровательный румянец, она закричала, чтобы я убирался к чертовой матери из ее дома, и бросила в меня расческу. Секунды не прошло, как я выскочил из спальни, а еще через пару секунд уже стоял на улице. Но было слишком поздно. Я увидел достаточно, и уже ничто не помогло бы мне забыть о том, что Гермиона Грейнджер — девушка и, притом, очень симпатичная.
?..?
Эта маленькая распутница притворилась, что ничего такого не произошло. И я решил, что тоже как-нибудь переживу. Я имею в виду, что никогда не был обделен женским вниманием и знаю немало девушек, которые охотно запрыгнут ко мне в постель. Но почему-то с того дня все пошло не так — я вдруг стал замечать всякие мелочи в ее внешности. Форму рта, пухлость губ. То, как она прикусывала нижнюю губу, когда нервничала. Ямочку, которая появлялась на правой щеке при улыбке. Глаза оттенка корицы. То, как она упрямо вздергивала подбородок, если была уверена в своей правоте. Маленькую родинку на правом плече. Ее жесты. Ее запах, запах ванили. Деловую походку. То, как она что-то бормотала себе под нос, когда сердилась на меня. Все это стало бросаться мне в глаза.
?..?
Мне хотелось наорать на нее, уничтожить каким-нибудь страшным заклятием. Но больше всего мне хотелось целовать ее до умопомрачения. Я хотел повалить Грейнджер на свой рабочий стол, сорвать с нее одежду и овладеть ее телом прямо там. Прямо в офисе, на том чертовом столе. Хотел стереть с ее лица самодовольство и увидеть искреннее наслаждение. Я бы мог трепаться на эту тему часами, но, судя по вашему взгляду, вы находите это не совсем приличным...
...?..?
Ну, страсть настигла меня внезапно, захлестнула бурной волной и выбросила на берег бездыханного. Любовь была коварнее — она пробиралась в мое сердце украдкой. Вначале мы с Грейнджер почти не разговаривали. В смысле, не по работе — не обсуждали книги или еще что-то. Но постепенно Грейнджер стала делиться со мной своими мыслями: о прочитанной книге, о погоде, начала пересказывать последние сплетни, рассуждать о глобальных теориях, ну и обо всем в таком роде. У нее была привычка болтать на самые разные темы. Она просто жить без этого не могла. Ей только нужно было сперва освоиться, почувствовать себя комфортно с собеседником. И поскольку со мной она проводила времени больше, чем с кем-либо другим, ей пришлось выбирать — либо менять привычки, либо довериться мне. Она выбрала последнее. Вот так я и узнал, какая Грейнджер на самом деле. Перестал видеть в ней только напарника по работе и надоедливую всезнайку. Она начала мне нравиться как человек, как личность. А что тут такого? Она умна, сообразительна и у нее отличное чувство юмора.
?..?
Я понял, что люблю ее, в тот день, когда мы попали под дождь. Мы тогда искали недостающие улики в парке, где парой недель ранее Пожиратели убили нескольких магглов. Унылая, рутинная и скучная работа такого рода всегда приводила Грейнджер в мрачное расположение духа. Нам хотелось отделаться от поисков как можно быстрее. Как только мы закончили, раздался раскат грома и с затянутого зловещими тучами неба хлынул проливной дождь. Мы тут же промокли до нитки. Стараясь перекричать шум дождя, я заорал Грейнджер, что нужно убираться из чертового парка, пока мы совсем не потонули. Но она просто стояла и смотрела вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то в пелене дождя. Нахмурившись, я подошел, взял ее за плечи и встряхнул...
— Нам пора!
Она повернулась ко мне, грустно улыбаясь.
— Для всех дождь — символ печали, горя, смерти... всего самого страшного. А я всегда думала по-другому. Дождь — это жизнь, дождь смывает все плохое, всю боль.
Она подняла лицо к небу, вскинула руки и закружилась. Затем взлянула на меня, улыбаясь уже не грустно, а радостно и шаловливо, и взяла меня за руки.
— Малфой, давай поиграем?
Я недоуменно уставился на нее.
— Что?
Она улыбнулась еще шире.
— Давай побегаем по лужам?
И потянула меня за собой в глубокую, почти по колено лужу. Я бросил на Грейнджер недовольный взгляд и попытался выбраться, но она не пускала. Тогда я резко вырвал руку, Грейнджер не ожидала этого и упала прямо на меня. Я потерял равновесие, и мы оба свалились в лужу.
Я лежал в холодной, грязной воде, зато чувствовал так близко теплое, мягкое тело Гермионы. Ситуация крайне неловкая.
— Черт возьми, Грейнджер!
Она посмотрела на меня круглыми глазами, затем, равно к моему облегчению и неудовольствию, скатилась с меня и села рядом.
— Да уж, Малфой. Ты испортишь любое веселье.
Я усмехнулся, зачерпнул со дна лужи пригоршню грязи и размазал Грейнджер по лицу. Она удивленно вскрикнула, тоже набрала грязи и швырнула в меня. И понеслось. Мы кидались друг в друга грязью, как пятилетние неандертальцы.
В конце концов она завопила, что сдается, и расхохоталась — так легко и беззаботно. Мне нравилось смотреть, как она смеется, сам не знаю почему. Я ухмыльнулся в ответ.
— Вот видишь? Правда, было весело? — спросила она.
— О да, но было бы еще веселее, если бы ты была без одежды... и боролась в грязи с другой голой девчонкой. А я бы стоял в метре от вас под зонтиком и болел за тебя, — протянул я, пытаясь оттереть грязь с лица.
Она снова засмеялась.
— Тебе пора взглянуть на жизнь по-новому, Малфой, — она с улыбкой наклонилась ко мне и очень нежно стерла грязь с моей щеки.
И вот именно в тот момент я и понял, что влюбился. ...О черт, вы что, плачете?
?..?..?
О, ну не надо, прекратите плакать, не такая уж это и трагедия. Ничего особенного не произошло — мы просто встали и аппарировали в Министерство.
?..?!
Потому что я испугался. И мне нелегко признаваться в этом, даже теперь. Я никогда раньше никого не любил. Чувство было таким сильным, всепоглощающим. Я боялся даже посмотреть Грейнджер в глаза — вдруг бы она заметила. Работа с ней превратилась для меня в пытку. Тяжело каждый день видеть рядом девушку своей мечты и знать, что она никогда не будет твоей.
?..?
Я не признался ей, потому что привык всегда получать то, что хочу, а в этот раз все было по-другому, надо было, чтобы и она захотела того же самого... Это загоняло меня в тупик. Я ведь единственный ребенок в семье, испорченный и эгоистичный, и я так боялся получить первый в жизни отказ.
?..?
Спустя какое-то время я уже больше не мог этого выносить и стал отдаляться от нее. Отталкивал ее, вел себя с ней как раньше — холодно и формально, но на этот раз без ругани и споров. Думаю, это ее задевало, она пыталась выяснить, в чем дело, но я всячески уклонялся от разговоров. Наконец она перестала спрашивать, что не так, и смирилась с происходящим. Она приняла все как есть, несмотря на то, что ей это было неприятно.
?..?
Да, да, очень неправильно, наверное, даже ненормально, но что было, то было. И я решил, что так все будет и дальше, понимаете? Что я буду всю жизнь любить девушку, которая моей быть не может. Со временем я свыкся с этой мыслью, у меня всегда был сильный характер. А потом Грейнджер стала встречаться с Адонисом Макариосом, тем придурком-греком из отдела Обеспечения Магического Правопорядка.
?..?
Рад, что вы помните. Я тоже вряд ли забуду. Ни хрена себе, да я просто с ума сходил. Простите, вырвалось. Ревность, совершенно безумная ревность — вот еще одно новое для меня чувство, спасибо Грейнджер. Мне хотелось убить этого грека. Каждый раз, когда я видел, как он заигрывает с ней на работе, я хотел набить ему морду. Когда Гермиона упоминала о том, что у них свидание, я изнывал от желания схватить ее, покрыть поцелуями, сказать ей, что она моя, только моя. Но я этого не делал, молчал, считая себя выше всего этого... к тому же у меня была надежда, что их отношения не продлятся дольше пары недель. Грейнджер так зациклена на работе, у нее просто не хватит времени на что-то серьезное. Но Макариос оказался упорным типом, такой не понимает слова «нет», и спустя три недели, когда они все еще были вместе, на меня вдруг что-то нашло...
— Сегодня я уйду пораньше, — заявила Грейнджер. Ее лицо сияло счастливой улыбкой.
— Это еще почему? — спросил я, завороженно глядя на ее улыбку и ямочки на щеках.
— Адонис пригласил меня поужинать, — радостно сообщила она, по привычке наводя порядок на моем столе.
Я злобно прищурился и стиснул кулаки.
— Поужинать, говоришь? Значит, скоро под юбку полезет, недолго осталось.
Она вздрогнула и выронила бумаги.
— Да как ты смеешь говорить такое?! У тебя нет никакого права вмешиваться в мою личную жизнь!
Я встал со стула и наклонился ближе. Нас разделял только стол, мешая мне схватить ее, стиснуть в объятиях и погрузиться в пьянящий запах ванили.
— Черта с два, что хочу, то и говорю!
— Интересно, кто дал тебе такое право?
Подходящего ответа у меня не нашлось. Поэтому я бросил ей в лицо очередное оскорбление.
— Да я просто переживаю: если он решит тебя трахнуть, то это будет отвлекать тебя от твоей важной работы.
Грейнджер скривилась в усмешке.
— Ах вот оно что... А что, если он уже меня трахнул?
Это было самым грубым выражением, которое я когда-либо от нее слышал, и оно прозвучало как пощечина. Я невольно представил, как она занимается любовью с Макариосом, и меня замутило.
Наверное, шок и отвращение так отчетливо отразились на моем лице, что Грейнджер быстро обошла стол и остановилась буквально в сантиметре от меня.
— Да что с тобой такое, Малфой? Ты уже два месяца ведешь себя со мной как законченный мерзавец. И Адонис тут ни при чем, потому что я встречаюсь с ним всего месяц. Ну так в чем дело? Отвечай!
— С какой стати мне перед тобой отчитываться? — я отступил назад, стараясь не смотреть ей в глаза. У меня вдруг перехватило дыхание.
Грейнджер резко толкнула меня к столу, и я сразу вспомнил все свои совсем не целомудренные фантазии. Да, пора было оттуда убираться.
— Я требую ответа, Малфой! И пока я его не получу, ты никуда не уйдешь! — в ее голосе зазвенела истерика.
Меня вдруг словно прорвало.
—- Значит, ты требуешь ответа, Грейнджер? Ну так я, блин, отвечу! Я все время думаю о тебе. Куда бы ни пошел, на что бы ни посмотрел, что бы ни делал — все напоминает о тебе. Черт подери, ты сводишь меня с ума! Я хочу... Я не могу... — я умолк. Сейчас я поступил совсем не по-малфоевски. Пристрелите меня прямо на месте.
Грейнджер смотрела на меня во все глаза — такая милая и растерянная.
— О чем ты, Малфой?
Я мягко оттолкнул ее от себя, но желание не ослабевало. Я хотел, чтобы она была как можно дальше.
— О том, что влюблен в тебя, и мне это ни хрена не нравится! Теперь ты все знаешь! Можешь валить на свое свиданьице и трахаться с Макариосом. Иди. Иди отсюда. Приятно поразвлечься.
Грейнджер не двинулась с места.
— Грейнджер, тебе бы лучше не стоять тут как дуре, а уйти, иначе я сделаю что-нибудь такое, о чем мы впоследствии пожалеем, — многозначительно произнес я.
Грейнджер склонила голову набок, удивление на ее лице сменилось любопытством.
— Что, например? — вопрос прозвучал нарочито невинно, и я понял — она меня просто дразнит.
И я решил показать ей, что.
Я шагнул вперед и поцеловал ее. Крепко. Вложив в поцелуй все свои несбыточные надежды. Мне хотелось, чтобы она поняла, как я сходил с ума без нее. И вот тут-то Грейнджер меня удивила. Она ответила на поцелуй с не меньшей страстью и пылкостью. Оказалось, все это время ее терзали те же сомнения.
Ну вот, теперь вы знаете. Да, Грейнджер тоже любила меня. Как она призналась мне позже, Макариос был лишь приятным способом отвлечься от мыслей обо мне. И, кстати, к моей величайшей радости, она не спала с ним. Но я все равно потребовал, чтобы она перестала с ним общаться, совсем.
?..?!
Нет, она не перестала. Грейнджер, к сожалению, не такая. Она все ему объяснила, ну а он, конечно, все понял, он же грек — весь такой мудрый и загадочный... ну или какие они там, греки. Во всяком случае, они остались хорошими друзьями, а я по-прежнему его презираю. Но нельзя же всегда выигрывать.
?..?
Довольно долго. Спросите ее сами.
?..?
Не настолько шокированы, как я ожидал. Думаю, все и так догадывались, в отличие от нас. Дамблдор просто подмигнул в своей раздражающей манере. А Поттер и Уизли... э-э, Рон… сказали лишь, что убьют меня, если я ее обижу. Убьют медленно и мучительно.
?..?
Мы хотели подождать, пока не закончится война с Волдемортом. Я велел Поттеру пошевеливаться, потому что все это начинало мне надоедать, вот он и постарался.
?..?
Да ладно вам, конечно, можно поторопиться с уничтожением самого могущественного темного волшебника всех времен. Я даже помог Поттеру! За что на меня сердиться? Я же герой!
?..?
Я называю ее «Грейнджер» только в разговоре с другими. Она тоже зовет меня по фамилии. Наши имена стали чем-то вроде ласковых прозвищ, которыми мы пользуемся только наедине друг с другом. Если подумать, это весьма печально.
?..?
Я очень счастлив.
?..?
Что значит «готов»? К чему там готовиться? Я женюсь, а не ухожу на войну.
?..?
Нет, я не нервничаю. Ну, может, вы заставляете меня немного нервничать. Если честно, меня беспокоило только то, что в браке сексуальная жизнь становится менее насыщенной. Но я уже не переживаю.
?..?
Потому что познакомился с вами.
!..!
У вас с мужем семеро детей. Вы, наверное, только этим и занимались с тех пор, как поженились.
*Пощечина*
Конец.
