...Понедельник. День и без того непростой - в выходные обычно привозят самые тяжелые случаи, - а сегодня начинают свою практику студенты. Лучших нам не присылают - их предпочитают направлять в больницу св. Мунго или Королевский госпиталь Авиценны. Конечно, чему они могут у нас научиться? Выносить судна, мыть выживших из ума волшебников, половина которых давно не поднимается с кровати, да заполнять бесконечные ведомости. Я не ожидаю от этого дня ничего хорошего.
Не успеваю я переступить порог, как навстречу уже спешит Дина Боунс, моя ассистентка.
- Доброе утро, доктор Люпин, - деловито начинает она, держа наготове планшеты с листками поступлений. - За выходные привезли двоих...
- Мистера Джефферса доставили? - не останавливаясь, я иду в свой кабинет.
- Да, еще в субботу, как и договаривались, - кивает Дина и протягивает мне один из планшетов. Я отрицательно качаю головой - потом.
- Выписка из Мунго есть?
- Да, выписка из Мунго и все заключения, - как ни в чем ни бывало продолжает Дина. - Родственники оплатили палату третьего этажа.
- Прекрасно, - бормочу я, открываю дверь кабинета, ставлю портфель на стол и сбрасываю мантию. На телефоне мигает лампочка. Потом посмотрю, кто звонил. Дина молча ждет в дверях. Я надеваю халат, кладу в карман палочку и не глядя протягиваю руку. Дина тут же подает мне планшеты. Я быстро просматриваю поступивших в выходные.
- Опять, - недовольно ворчу я, откладывая карту Джефферса и оставляя другую. - Ну почему к нам везут бродяг со всей Британии?.. Кстати, что там студенты?
- Очень милые молодые люди, - улыбается добросердечная Дина.
- Вы всегда так говорите, - замечаю я. - А потом начинаете жаловаться, что они целыми днями сидят в курилке и травят анекдоты. Ладно, давайте их сюда. Сделаем обход вместе, посмотрим, из какого они теста.
- Между прочим, они здесь с субботы, - с гордостью говорит Дина. Я удивленно поднимаю на нее глаза:
- С субботы? Практика начинается только сегодня.
- Сказали, что хотят осмотреться, познакомиться с пациентами, с коллективом, спокойно во всем разобраться...
- И что, уже разобрались? - язвительно спрашиваю я, направляясь к двери. Мы выходим в коридор.
- Я их позову, - говорит Дина. - Они в ординаторской.
- А где этот? - Я поднимаю планшет.
- Его мы пока не определили, так что в восьмой.
- Ведите туда ваших милых молодых, - говорю я и отправляюсь в восьмую палату, а Дина спешит в ординаторскую.
Восьмая палата находится в самом конце коридора. У двери в процедурный кабинет на облезлых стульях сидит несколько молчаливых стариков; рядом - пожилая медсестра. Она здоровается со мной, я киваю в ответ. Младший персонал сменяется так часто, что я не успеваю запомнить имен. В холле, где стоит большой телевизор (подарок спонсоров), в ожидании утренних новостей собираются ходячие пациенты. Приглядывающая за ними медсестра поливает цветы на подоконнике. "Здравствуйте, доктор". Здравствуйте. Я прохожу дальше и открываю дверь в восьмую.
Здесь стоят четыре кровати, три из них пусты. На четвертой, лицом к окну, сидит поступивший вчера старик. Имя в карте не указано, написано только, что найден на улице и доставлен на скорой. Целый букет болезней - легкие, печень... Я беру стул, ставлю рядом с окном, сажусь и смотрю на старика.
Его уже привели в порядок - вымыли, причесали, переодели в белую больничную пижаму и толстые вязаные носки. Он сидит, глубоко и тяжело дыша, слегка наклонив подрагивающую голову и закрыв глаза; руки сложены на коленях; глубокие морщины делают лицо похожим на трагическую маску. Может показаться, что он спит.
- Здравствуйте, сэр, - говорю я чуть громче обычного. - Меня зовут Теодор Люпин, я ваш лечащий врач. Вы находитесь в хосписе "Эльдорадо"...
Дверь открывается, и в палату входят студенты вместе с Диной. Я поднимаюсь со стула.
- Добрый день, доктор Люпин, - жизнерадостно говорит один из них, протягивая руку. - Майкл Хансен.
Я молча киваю и по очереди пожимаю руки всем троим. Имена быстро вылетают у меня из головы, но, к счастью, для таких забывчивых существуют нагрудные карточки. Студенты останавливаются рядом с кроватью, я сажусь обратно, собираясь продолжить, но тут старик открывает глаза и смотрит прямо на меня.
Внутри у меня все обрывается. Эти глаза невозможно забыть, если видел их хотя бы раз. Но сейчас в них нет ничего, что вызывало в нас трепет пятьдесят лет назад. Я вижу лишь обреченность и отчаянное стремление не показывать свою слабость, упрямое нежелание смириться с происходящим.
- Профессор Снейп? - потрясенно шепчу я. Тот поджимает губы и отводит взгляд. Я буквально кожей чувствую, насколько унизительно для него то, что здесь происходит.
- Доктор, вы его знаете? - спрашивает Дина с надеждой. Я медленно киваю:
- Да, Дина, знаю. Это профессор Северус Снейп. Можете записать, - и протягиваю ей планшет с картой.
- Тот самый Северус Снейп? - вдруг восторженно восклицает кто-то из студентов. Я встаю.
- Попрошу всех в коридор!
Мы выходим, я закрываю дверь. Студенты в некотором недоумении.
- Дина, - говорю я, когда мы отходим от палаты на достаточное расстояние. - У меня к вам просьба. Вопрос очень деликатный, но это важно. Пожалуйста, определите его на третий этаж. Там ведь есть свободные палаты?..
- Есть, доктор, но вы же понимаете... - Дина колеблется. - Третий этаж - дорогое удовольствие, кто-то должен будет оплачивать уход...
- Я всё оплачу! - не без раздражения отвечаю я, и Дина хмурится. - Простите. Я не могу поместить его в общую палату; это... это для него слишком унизительно.
- Он ваш знакомый? - спрашивает Дина.
- Это же Северус Снейп! - повторяет Майкл Хансен. - Вы что, - оборачивается он к своим товарищам, - не помните? Кларк, Снейп и Монро! Изобретатели заклинания Адаптации!
- Да ты что! - остальные студенты потрясены. - Точно, точно! Обалдеть!..
- Господа, - я резко обрываю их восторги. - Чтобы подобные разговоры я слышал в первый и последний раз. Еще раз посмеете обсуждать пациентов в их присутствии - и вылетите отсюда с такой характеристикой, что ваши деканы не зачтут вам практику. Ясно?
- Да, сэр, - смущенно отвечают они.
- А теперь идите к старшей сестре - она направит вас на работу.
Разговор закончен. Студенты уходят, и мы с Диной остаемся вдвоем.
- Доктор Люпин, может, вы объясните?..
- Потом, Дина, - я качаю головой. - Все объяснения потом. А сейчас подготовьте палату и возвращайтесь в восьмую. Я буду там. Только не подпускайте к нему этих молокососов.
- На третьем этаже стажеры не работают, - замечает Дина и отправляется наверх.
Это верно. Третий этаж - для тех, кто может позволить себе отдельную палату со всеми удобствами и индивидуальный высококлассный уход. Кажется, профессор Снейп не из таких. Перед тем, как вернуться в восьмую, я собираюсь с духом. Где же твой профессионализм, с горечью думаю я, глядя на то, как пациенты один за другим тянутся в столовую. И что мне ему сказать? Простите, что вижу вас таким?
- Тед, - ко мне подходит доктор Роббинс. - Привет, как выходные?
- Привет, Карл, - я пожимаю ему руку. - Все как обычно, пытался выспаться.
- Слушай, в конце концов, ты отпустишь меня хотя бы на неделю?
- Карл, давай потом...
- Что-то случилось? По лицу вижу.
- Зайди после обеда, ладно?
Я возвращаюсь в восьмую без единой здравой мысли. Профессор все также сидит на кровати, отвернувшись от двери. Я тихо сажусь на стул рядом.
- Не хотите поговорить? - спрашиваю я. - Дать вам планшет?
Никакой реакции. Старик отрешенно смотрит в окно, за которым осеннее солнце пытается согреть желтеющие деревья в нашем маленьком саду. Воздух с трудом вырывается из его легких.
- Пожалуйста, профессор, - прошу я, - нам необходимо знать, что произошло. Сейчас Дина подготовит палату, где вас никто не потревожит, но я не смогу вам помочь, если вы будете... таким же упрямым, как всегда.
Я вынимаю палочку и вызываю из кабинета свой планшет, небольшой легкий компьютер, созданный специально для тех, кто не может говорить и вынужден общаться письменно. В нижней части экрана - клавиатура, сверху - широкое поле для текста. Я включаю планшет и протягиваю его Снейпу. Тот отрывает взгляд от окна и неохотно берет прибор. Я с удовольствием отмечаю, что руки его не дрожат.
Он легко касается пальцем экранных клавиш, потом жмет ввод. Я осторожно присаживаюсь рядом. Отчего-то мне неловко; хочется поскорее вернуться в кабинет, заняться бумажной работой, заполнить какие-нибудь карты, отослать деловые письма, отпустить Роббинса в отпуск, только не сидеть рядом с этим стариком с длинными седыми волосами в белой, словно саван, больничной пижаме... На экране слова: "Оставьте меня в покое".
- Я так и сделаю, - говорю я, - как только узнаю, что случилось и почему вы здесь. Вас привезла скорая...
Он пишет: "Пожар".
- У вас случился пожар?
Снейп кивает. Я не знаю, что сказать.
"Все сгорело. Лаборатория. Палочка. Вам достаточно?"
- Может, кому-то надо сообщить, что вы здесь? - спрашиваю я, потому что обязан задать этот вопрос. Снейп пишет ожидаемое: "Нет".
Входит Дина, за ней - молодой медбрат с креслом-каталкой. Я мягко забираю у Снейпа планшет и говорю:
- У вас в палате будет такой же, вы сможете общаться, если захотите.
К нам подходит медбрат.
- Добрый день, доктор Люпин, - говорит он мне. - Здравствуйте, сэр. - Это уже Снейпу. Я поднимаюсь и отодвигаю стул. - Меня зовут Брайан, я ваш личный помощник, - продолжает медбрат, обращаясь к старику. - Позвольте, я помогу вам сесть в кресло. Так нам будет удобнее добираться - путь-то не близкий, - он улыбается. - А когда приедем в палату, вы сможете переодеться и позавтракать.
На третьем этаже нет унылых белых пижам, в которых ходят пациенты первого и второго. И телевизоры там в каждой палате, а не по одному на этаж. Впрочем, вряд ли он захочет смотреть телевизор.
Снейп поджимает губы и упрямо продолжает сидеть.
- Пожалуйста, профессор, - прошу я снова. - Или вы предпочитаете общую палату? Кроме вас в ней будет еще пять человек.
На этот раз его проняло. Он опирается о протянутую медбратом руку и медленно встает.
- Отлично, - улыбается Брайан и бережно подводит его к креслу. - Прокатимся с ветерком!
В два часа я, наконец, оказываюсь у себя в кабинете и могу немного передохнуть и поразмыслить. При всем желании моих сбережений не хватит, чтобы снимать Снейпу отдельную палату и оплачивать расходы на лечение, питание и уход. Ну почему его привезли сюда, с досадой думаю я, одновременно испытывая стыд за подобные мысли. Неужели было бы лучше, если б его запихнули в какой-нибудь маггловский сумасшедший дом? Я снимаю трубку и набираю номер.
- Альбус?
- Тед! Вот не ожидал!
- Я тебе не помешал?
- Как сказать, - Альбус смеется. - Я на рыбалке, час уже сижу, а ничего не поймал.
- Слушай, тут такое дело, - начинаю я нерешительно. - В общем, вчера нам привезли одного человека... Мне немного неловко обращаться к тебе с такой просьбой, но уж очень непростая ситуация.
- Человека? - переспрашивает Альбус. - Что за человек? И как я могу помочь? Врач у нас ты.
- Снейп, - говорю я. В трубке воцаряется молчание.
- Какой Снейп? - недоверчиво спрашивает Альбус.
- Северус Снейп.
Снова молчание.
- Северус Снейп? - Альбус, кажется, не может поверить в услышанное. - Не может быть! Как он... Погоди, но...
- Да, - говорю я, - наш преподаватель защиты, лауреат того, сего, пятого и десятого, изобретатель заклинания Адаптации. Слушай, Альбус, проблема в том, что... короче, мне нужны деньги. Я поместил его в отдельную палату, потому что сам понимаешь, каково ему будет в общей - я не могу его там оставить. Но для меня это слишком дорого, я не потяну.
- Всё, больше ничего не говори, - прерывает меня Альбус. - Я понял. Деньги будут. Сегодня вечером должен приехать издатель, и если никаких сложностей не возникнет, то завтра или послезавтра я к тебе заеду. Поговорим, да и встретимся заодно.
- Ты закончил книгу? - спрашиваю я.
- Закончил, наконец-то, - с заметной радостью отвечает он.
- Ладно, Альбус, спасибо тебе, я очень на тебя надеялся.
- Тед, поговорим при встрече...
- Тогда пока.
- Пока.
Я кладу трубку и облегченно вздыхаю. Словно груз свалился с плеч. Воодушевленный, я начинаю проверять почту, отвечать на письма, и не замечаю, как пролетает час перерыва. Дина входит как раз когда я закрываю ноутбук.
- Доктор, - говорит она. - Роббинс обещал пожаловаться на вас в комитет по уничтожению опасных созданий, если вы не дадите ему недельный отпуск.
Я скептически усмехаюсь:
- Не слишком-то он рвется в свой отпуск - я просил его зайти после обеда, и где он?
- Что это за заклинание Адаптации? - спрашивает Дина. - Мне стажеры все уши им прожужжали. Они автографы готовы просить у вашего знакомого.
- Вот этого нельзя, - отвечаю я, представляя, что на это мог бы сказать Снейп - по крайней мере, тот Снейп, которого я знал, учась в Хогвартсе. - Благодаря заклинанию Адаптации мы можем пользоваться всей этой маггловской техникой, - я указываю на ноутбук, факс, телефон. - Кларк, Снейп и Монро разработали трехступенчатое заклинание, нейтрализующее негативные эффекты, которые накладываются на эти приборы в присутствии магов или в помещениях, где регулярно колдуют. Вы ведь, насколько я понимаю, выросли в то время, когда совами уже не пользовались?
Дина улыбается:
- В Хогвартсе пользовались, а дома - если только совсем в детстве, я этого не помню.
- Хогвартс - другое дело; это консервативная школа, где свято соблюдают традиции, - говорю я. - Там, конечно, нет никаких компьютеров. Но заклинание Адаптации в свое время произвело революцию, хотя, разумеется, подобное слияние волшебной и магической технологий понравилось далеко не всем. Так что профессор Снейп со своими коллегами в некотором смысле изменили наш мир. В мое время писали перьями на пергаменте, сообщения слали совами, а чтобы выразить свое недовольство, родители присылали вопиллеры.
- Мне тоже один раз прислали вопиллер, - с удовольствием вспоминает Дина. - Но это кажется такой архаикой... Значит, профессор Снейп - ученый?
Я отвечаю:
- Дина, милая, вы в школе историю изучали? Помните такое имя - Волдеморт?
- Конечно помню, - отвечает Дина. - Первая и вторая война с Волдемортом, переворот в министерстве, битва за Хогвартс... - Она будто называет главы из учебника.
- Верно, - вздыхаю я. Впрочем, чего еще можно ожидать? Ветераны тех войн - те, кто еще жив, - никому сейчас не интересны. - Давайте-ка лучше сходим на второй этаж и проверим, как там наш доктор Мартин. Он еще не собирается подавать заявление об уходе?
- Да он месяц назад пришел, - скептически усмехается Дина. - Подождите до зимы, их обычно через полгода пробирает.
- Вообще-то он неплох, - говорю я, поднимаясь из-за стола. - Жаль будет, если уйдет. Ладно, идемте. Сейчас, только халат накину...
Альбус приезжает через два дня. Дина сообщает, что ко мне прибыл "какой-то таинственный посетитель", и я сразу догадываюсь, что это Поттер. Вот наивный, думаю я, направляясь к кабинету. Неужели он полагает, что моя жизнерадостная ассистентка читала его книги? Альбус Поттер, британский Фолкнер, как его называют. До сих пор не понимаю, откуда у него такая мрачная фантазия, почему он пишет столь тяжелые, гнетущие, полные безысходности романы? Впрочем, возможно, именно поэтому мы с ним и дружим. С остальными Поттерами у меня мало общего, а Альбус совсем на них не похож.
Он ждет меня в кресле у стола. Мы обнимаемся, глядим друг на друга.
- Сто лет не виделись, - говорит он, широко улыбаясь. - Ты похудел!
- Сто не сто, а полгода будет, - отвечаю я. - Ну садись, располагайся. Разве тут отъешься? Может, кофе?
- С удовольствием, - отвечает он. Я завариваю быстрорастворимый кофе.
- Как издатель?
- Все в порядке, - Альбус удобнее устраивается в кресле. - Выйдет как раз к Рождеству. Будет такой рождественский подарочек.
- С тебя два экземпляра, - напоминаю я. - А то Рассел мне все уши прожужжал - вынь да положь ему новый роман Поттера.
- Разумеется, - улыбается Альбус. - Как он, кстати? Как Алиса?
- Да всё по-старому, - отвечаю я, ставя перед ним чашку и усаживаясь за стол. - Рассел в августе заглядывал, Алиса собирается на Рождество.
Альбус достает пачку сигарет:
- Не возражаешь?
Я вынимаю палочку, и воздух наполняется ароматом сандала, а окно в сад слегка приоткрывается.
- Теперь не возражаю.
Некоторое время мы молчим; Альбус явно наслаждается кофе и сигаретой, я пью только за компанию. За окном вновь начинается дождь.
- Ну рассказывай, - наконец, говорит Альбус. - Как он?
Я вздыхаю.
- Если честно, ничего хорошего. Даже не знаю, как он жил последние годы. Я, конечно, мало что о нем знаю, но раньше по крайней мере его имя было на слуху... Запустил он себя основательно. Наверное, химичил что-то совсем уж запредельное, потому что легкие у него - как горелая губка. Все это поправимо, но очень не скоро и, сам понимаешь, не на сто процентов. Основная проблема в том, что он, кажется, не слишком-хочет лечиться... Знаешь, у него сгорел дом.
- Вот черт, - говорит Альбус, вздрагивая. Он не понаслышке знает, что такое пожар: несколько лет назад его загородная резиденция сгорела дотла.
- Я сделал запрос в скорую, которая его привозила... Не знаю, что там произошло - может, лаборатория рванула, может, что еще, но когда туда приехали колдомедики и пожарные, все полыхало до небес, будто адское пламя.
- А что Снейп?
- Бродил по улице. Санитары решили, что он сумасшедший, забрали и привезли сюда.
Альбус допивает кофе; легкий взмах палочкой, и окурок из его руки пропадает.
- А он не сумасшедший?
- Не более, чем обычно.
Альбус смеется.
- Он ушел из Хогвартса, когда Лили еще там училась? - спрашиваю я.
- Нет, Лили окончила курс у него, - отвечает Альбус. - Но тогда он как раз начал терять голос, уволился где-то через пару лет и полностью ушел в науку. Я вообще не понимаю, зачем он тогда вернулся в школу. В конце концов, никаких обязательств у него больше не было, он мог заниматься чем хотел...
- Ну, насколько я знаю, он и так наукой занимался, преподавательская деятельность ему в этом не мешала.
- Мешала, не мешала, кто теперь разберет, - говорит Альбус. - А потом, когда он перестал выпекать свои открытия, как пирожки, о нем все забыли. Черт побери. - Он снова закуривает. - Налей-ка мне еще.
Я завариваю ему еще кофе.
- Короче, Тед, - продолжает Альбус, наблюдая за моими манипуляциями, - я звонил отцу, мы поговорили и решили, что заберем его отсюда.
- Что? - Я не в силах скрыть потрясения.
- А то, - говорит Альбус и стряхивает пепел в наколдованную черную пепельницу. - Отец сказал - забрать. Так что давай, объясняй, что нам надо подписывать, какие бумаги сочинять, и так далее.
- Альбус! Ты хоть понимаешь... - я замолкаю.
- Продолжай, продолжай, - он машет сигаретой. - Не стесняйся в выражениях. Тем более что вряд ли он сейчас нас слышит и уж точно не снимет баллы.
- Ему требуется лечение, постоянный уход, серьезные специалисты, - начинаю я, с трудом веря в происходящее. - Это дорого...
- Деньги не проблема, - тут же говорит мой друг.
- Ну хорошо, деньги не проблема, - соглашаюсь я. - Но все это очень непросто.
- Непросто - это оставить его здесь! - вдруг взрывается Альбус. - Тед, я прекрасно знаю, что Снейп - невероятно тяжелый человек. Никто в этом не сомневается, и особенно, как ты понимаешь, мой отец. Да, они не общались после войны, а мы с тобой на собственной шкуре знаем, каково это - быть детьми тех, кого Снейп на дух не переносил. Но он такой, какой есть - и мстительная скотина, и блестящий ученый... один из трех гениев, которые изменили наш мир. Отец сразу сказал, что мы должны его забрать. Нельзя, чтобы он оставался здесь, один, среди чужих, равнодушных людей. Я не тебя имею в виду. Тебе, разумеется, не все равно, но ты - главный врач, на тебе весь хоспис, а не только отдельно взятый профессор Снейп. Если ты говоришь, что его можно поставить на ноги, значит, мы его поставим. А если ему суждено умереть, пусть умрет среди тех, кому на него не наплевать.
- Ты хоть понимаешь, как он будет рад оказаться в компании твоего отца? - усмехаюсь я. - Между прочим, он может просто не согласиться отсюда уехать.
- О, это я отлично понимаю, - говорит Альбус и улыбается. - Наверняка он подумает, что Поттеры решили отыграться на нем за все хорошее. Конечно, это будет непросто, все эти бумаги, согласие, но если уж отцу что-то взбрело в голову, будь уверен - у него всё получится.
- Кто бы сомневался, - говорю я. - Альбус, если ты думаешь, что я буду возражать, ты ошибаешься. Я подготовлю бумаги и поговорю со Снейпом, хотя представляю, что он на это скажет.
- Отец сам приедет, - отвечает Альбус. - И мать тоже. Если надо, мы все приедем и так его достанем, что ему будет проще согласиться.
На следующий день, в пятницу, я собираюсь к Снейпу. Но дела поглощают меня с головой, а после обеда ко мне подходит Дина и протягивает какую-то карточку.
- Он ждет вас в кабинете, - сообщает она. На визитке имя: "Джеральд Шиваро, адвокат".
- Дина, вы не могли для него ничего придумать? - устало спрашиваю я, засовывая визитку в карман. - Мне сейчас только адвокатов не хватало.
- Не могла, - отвечает она, пожимая плечами. - В пятницу вечером и у меня голова плохо соображает.
Я нахожу в себе силы усмехнуться и иду в кабинет. Мистер Шиваро, высокий, коротко стриженый мужчина в дорогой мантии сидит в кресле, где еще вчера сидел Альбус. При виде меня он с достоинством поднимается и протягивает руку.
- Добрый день. Меня зовут Джеральд Шиваро. Пожалуйста, доктор Люпин, уделите мне несколько минут.
- Конечно, - обреченно отвечаю я и сажусь за стол. - Чем могу служить?
- Дело в том, что в вашем хосписе находится мой клиент, Северус Снейп, - говорит Шиваро. Я не могу скрыть удивления:
- Откуда вы узнали?
- Со мной связался мистер Альбус Поттер, - объясняет Шиваро. - Последние тридцать лет я веду дела мистера Снейпа и был крайне обеспокоен, узнав о случившемся. У меня к вам несколько вопросов, мистер Люпин...
Он говорит со мной так, будто я обвиняемый, но я настолько устал, что мне наплевать.
- Я бы хотел знать, не применялись ли к моему клиенту реанимирующие заклинания и снадобья, - говорит Шиваро.
- Нет, - отвечаю я. - Он что, написал отказ от реанимации?
Шиваро достает из портфеля лист бумаги и протягивает мне. Действительно, официально оформленный отказ и знакомая косая подпись, которая обычно стояла напротив моих "удовлетворительно" на экзаменах по защите.
- Так или иначе, мы не нарушали его волю, - говорю я, возвращая ему документ. - Мистера Снейпа привезли сюда в сознании.
- Рад это слышать, - произносит Шиваро. - Далее я хотел бы знать, что это за история с пожаром. Его дом был застрахован на достаточно большую сумму, и чтобы получить страховку, мне необходимы детали случившегося.
- Вы могли бы сами с ним поговорить, - отвечаю я. - Мне подробности неизвестны.
- Отлично, - говорит Шиваро. - Я так и сделаю. И последнее на данный момент: вы можете сказать, насколько он дееспособен? Это так же важно для получения страховки и выполнения завещания.
- Завещания? Я не слишком понимаю, какая тут связь.
- Доктор Люпин, боюсь, я не обязан вам это объяснять. По крайней мере, до тех пор, пока моим клиентом не сделаны соответствующие распоряжения.
- Профессор Снейп находится в здравом уме и вполне дееспособен, - отвечаю я сухо. Шиваро снова кивает.
- Что ж, - произносит он. - Благодарю вас, доктор Люпин. Если можно, я загляну на следующей неделе и встречусь с мистером Снейпом. Скажем, во вторник.
- Во второй половине дня, - говорю я ему.
- Замечательно, - адвокат поднимается. Я выхожу из-за стола, мы снова пожимаем друг другу руки, и он уходит. В окно я вижу, как он быстро шагает по аллее к воротам и, едва выйдя на подъездную дорожку, аппарирует. Ну и ну, думаю я. Адвокат. Да еще такой матерый. Образ профессора совсем не вяжется у меня с такими деталями повседневной жизни, как адвокаты, страховки и завещания. А вот Альбус сразу об этом подумал. Впрочем, тут нечему удивляться. В конце концов, Снейп - ученый, у него множество открытий, он возглавлял несколько лабораторий, и наверняка ему требовались адвокаты хотя бы для решения вопросов с патентами на изобретения.
Вот, кстати, еще один повод к нему зайти.
Я поднимаюсь на третий этаж и попадаю в другой мир. Третий этаж не похож на больницу. Интерьер призван создавать ощущение уюта, поэтому стены здесь обиты деревянными панелями, повсюду висят картины, в кадках и горшках - цветы, а вместо стульев-развалюх - мягкие и жесткие диваны, на любой вкус. Пациенты здесь ходят не в пижамах, а в том, что им больше нравится - или, скорее, в том, что наиболее удобно с точки зрения обслуживающего персонала.
Я заглядываю в ординаторскую и вижу доктора Лэнг, перебирающую на столе какие-то бумаги. Третий этаж - ее владения.
- Привет, Маргарет.
- Тед! Заходи, - она приглашает меня присесть, и я с удовольствием опускаюсь в мягкое кожаное кресло. - Вижу, ты еще не забыл сюда дорогу. Мы так редко тебя видим...
- Вы и без меня неплохо справляетесь, а там, внизу, форменный бардак, - говорю я. - У тебя найдется пара минут?
- Найдется, конечно, - отвечает она и откладывает бумаги в сторону. - Что-нибудь случилось?
- Хотел узнать, как тот пациент, которого я тебе отправил в понедельник, Северус Снейп. В общих чертах я знаю, за ходом лечения слежу, но меня больше интересует его... - я колеблюсь, - душевное самочувствие.
Маргарет смотрит на меня с непонятной улыбкой, потом присаживается на краешек стола.
- А знаешь ли ты, что по одной из его работ я защищала диплом?
- Неужели? - удивляюсь я. Маргарет кивает.
- Он написал статью, где выдвинул несколько гипотез, но на практике развивать не стал - вероятно, для него они были не слишком важны; к тому же, он и безо всяких экспериментов знал, что прав. А мне тогда это направление было крайне интересно, и я решила сделать их темой своего диплома. Даже написала ему письмо, мол, не возражаете ли вы, и все такое... - Она смеется. - Он, конечно, не ответил, а я провела опыты и защитилась. Вот такие дела.
- Что ж, - говорю я. - Значит, вы уже успели здесь побеседовать?
- Совсем не значит, - отвечает Маргарет. - Он не слишком разговорчив, в основном сидит в библиотеке, читает. Знаешь, Тед, нашими средствами его на ноги не поставить. Тут нужны высококлассные специалисты. Мы его можем, что называется, подлечить, поправить печень, но с легкими у него большая беда.
- Я найду врача, - отвечаю я. - Ко мне сейчас заходил его адвокат, показал отказ от реанимации. Это на всякий случай, чтобы ты знала. - Маргарет кивает. - И еще он что-то странное говорил насчет дееспособности и завещания. Не знаешь, в чем тут может быть дело?
Маргарет пожимает плечами.
- Вероятно, речь об эвтаназии. Ты ни разу не сталкивался с такими завещаниями?
Я отрицательно качаю головой.
- Тогда не думай об этом. Он вполне дееспособен и чувствует себя гораздо лучше, чем в понедельник. Сходи к нему; он, наверное, в библиотеке.
Библиотека занимает две комнаты в центре коридора, напротив холла, где стоит широкоэкранный телевизор и удобные диваны. Я заглядываю в библиотеку. В креслах сидит несколько человек, но профессора среди них нет. Какая там у него палата? Двадцать пять? Двадцать шесть? Неужели возвращаться в ординаторскую? К счастью, я замечаю Брайана, идущего от лифта в мою сторону.
- Добрый вечер, доктор Люпин.
- Брайан, будьте любезны, подскажите мне, где палата профессора Снейпа?
- Двадцать пятая палата, сэр.
- Спасибо. Как он, кстати?
- Мне кажется, он чем-то расстроен, - отвечает Брайан.
"Ну еще бы", думаю я и говорю:
- Он идет на контакт?
- Иногда. Но по-моему, ему все равно, что вокруг происходит.
- Плохо, - отвечаю я. - Что ж, не буду вас задерживать.
Наконец, я добираюсь до двадцать пятой палаты. Мне немного любопытно, как обустроился Снейп. У пациентов нет палочек - мы кладем их на хранение в сейф, - но на третьем этаже есть специальный служащий, который создает дизайн каждой палаты согласно требованиям конкретного жильца, следит за состоянием интерьеров и одежды. Я стучу в дверь и через секунду захожу.
В комнате темно из-за длинных черных штор, полностью закрывающих окно. У окна стоит стол, на котором я замечаю планшет и несколько книг и журналов. Телевизор в углу выключен, кровать не застелена. В углу слева от двери - кресло, металлический торшер и небольшой журнальный столик. Профессор в черном халате сидит в кресле с книгой на коленях. Когда я вхожу, он поднимает голову.
- Добрый вечер, профессор, - говорю я. - Можно к вам в гости?
Снейп кладет книгу на столик - видимо, это означает "можно". Я закрываю дверь, вынимаю палочку и наколдовываю себе стул.
Снейп действительно выглядит куда лучше, чем в первый день. Даже в желтоватом свете торшера видно, что он уже не такой изможденный и бледный. Его длинные седые волосы убраны в хвост, на носу очки. Я сажусь рядом, левитирую планшет и протягиваю его Снейпу.
- Нам надо поговорить, - говорю я профессору. Тот забирает планшет, кладет себе на колени и включает его. Что ж, это хороший знак, с надеждой думаю я и продолжаю:
- Маргарет наверняка говорила, что у вас серьезные проблемы с легкими. Нашими силами поправить их будет сложно, поэтому я возьму на себя смелость рекомендовать вам специалиста из другой клиники. Конечно, все зависит от вашего желания - насильно вас никто лечить не собирается, - но мы надеемся, что вы примете наше предложение.
Снейп что-то быстро набирает на экране. Я терпеливо жду.
"Люпин, мой дом сгорел вместе с лабораторией и всем, над чем я работал. Не вижу смысла что-либо менять".
- Дом и лабораторию можно восстановить, - отвечаю я. - Это всего лишь вещи, профессор.
"Вещи! Вы хоть представляете, сколько эти вещи стоят? Вся ваша богадельня вместе с персоналом и старыми маразматиками, которых вы тут держите, стоит на порядок дешевле!"
- Вот сейчас я вижу, что вы действительно поправляетесь, - отвечаю я с улыбкой. - Я бы забеспокоился, веди вы себя вежливо.
Снейп раздраженно поправляет съехавшие очки и набирает текст.
"Увольте меня от ваших идиотских шуток. И свяжитесь с моим адвокатом".
- Ваш адвокат уже заходил, - говорю я. - Обещал навестить вас во вторник. Ваш дом был застрахован, и чтобы получить страховку, ему нужны подробности пожара. Возможно, из страховой компании тоже кто-нибудь придет.
"Откуда он узнал, что я здесь?"
- Хм, - несколько смущаюсь я. - Об этом я тоже хотел с вами поговорить.
Снейп чувствует мое замешательство и пристально смотрит на меня поверх очков. В его глазах я больше не вижу ни обреченности, ни слабости. Это тот самый Снейп, которого я всегда знал - желчный, раздражительный и упрямый. Прямо как в школе. Снейп что-то пишет.
"Люпин, я искренне надеюсь, что у вас хватило ума не совершать непоправимых для вашей карьеры ошибок".
- Не беспокойтесь за мою карьеру, - отвечаю я. - В этой, как вы выразились, богадельне никто не мечтает работать, и претенденты на мою должность не выстраиваются в очередь в ожидании того, что я совершу какую-нибудь ошибку.
Снейп не дослушивает и начинает набирать текст.
"Хватит бездарно острить. Ответьте на вопрос".
- Что ж, - говорю я. - Он узнал о том, что вы здесь, от моего друга, которому, как и мне, не все равно, что с вами случилось.
"Какого черта вы сами этого не сделали?"
- Признаться, мне и в голову не пришло, что у вас есть адвокат, - честно отвечаю я. Снейп отрывает глаза от планшета и смотрит на меня со смешанным выражением презрения и недоумения. Это мы тоже когда-то проходили.
"И почему я не удивлен, что вам в голову не приходят самые элементарные вещи? Впрочем, вряд ли пребывание среди такого количества сумасшедших могло положительно сказаться на ваших умственных способностях".
Во мне вспыхивает давно забытая ярость, которую я частенько испытывал, учась в Хогвартсе и служа объектом преследований профессора. "Что за человек такой? - с горечью думаю я. - Сто лет в обед, а все такой же невыносимый".
Снейп явно наслаждается ситуацией, но у меня нет никакого желания ему потакать.
- Не хотите узнать, кто нашел вашего адвоката? - холодно спрашиваю я. Взгляд Снейпа становится подозрительным и настороженным.
- Это Альбус Поттер, - говорю я, с удовольствием наблюдая за тем, как профессор меняется в лице. - Нет уж, не спешите отвечать, - продолжаю я, видя, как он тянется к клавиатуре. - Могу представить, что вы хотите сказать - зная вас так, как знаю я, это совсем не трудно. Лучше подумайте о парадоксе, который сложился сейчас в вашей жизни. Вы здесь уже неделю, профессор, а я что-то не вижу толп почитателей, штурмующих хоспис в стремлении помочь вам восстановить дом, лабораторию, выражающих сочувствие вашей потере или хотя бы желающих узнать, как вы себя чувствуете. Никто не пытается найти вас, выяснить, в каком вы состоянии, живы вы или нет. Где же представители вашего научного сообщества? Никому нет дела ни до вас, ни до вашей работы. Знаю, как врач я не должен говорить вам таких вещей, но считайте это частной беседой, и в данный момент я разговариваю с вами не как доктор, а как ваш бывший ученик. Конечно, я не светило целительской науки, никаких открытий не совершил, и карьера моя далеко не такая блестящая, как ваша, но эти недостатки не мешают мне понять, что вы чувствуете. Альбус и его семья хотят помочь. В этом нет ничего оскорбляющего и унижающего ваше достоинство. Принимать помощь - нормально. Эти люди хотят, чтобы вы поправились и продолжали работать. Не знаю, чем вы занимались в своей лаборатории, но уверен, они помогут восстановить то, что вы потеряли. Считайте это деловым предложением, если так вам будет легче. Подумайте об этом как ученый, без этих ваших ссылок на прошлые обиды.
- Пора ужинать! - в дверь заглядывает Брайан. - О, доктор Люпин...
- Я уже ухожу, - говорю я, поднимясь со стула. Снейп застыл в кресле, как каменное изваяние, глядя на экран сузившимися от гнева глазами. - Поправляйтесь, профессор. Я зайду к вам на следующей неделе, когда найду специалиста, который будет восстанавливать ваши легкие.
В кабинете я без сил опускаюсь в кресло. На кой черт мне все это сдалось? На кого я трачу свое время, нервы и деньги? Я видел этого мерзавца всего семь лет своей жизни, и все наши встречи были окрашены взаимной неприязнью. А сейчас, видите ли, пожалел бедняжку... Да пропади он пропадом!
Снимаю трубку и звоню Альбусу.
- Привет, - говорит он. - Что случилось?
- И ты туда же... - устало говорю я, откидываюсь на спинку кресла и поворачиваюсь к окну. - Слушай, ты еще не передумал насчет Снейпа? Потому что если передумал, мне придется делать харакири.
Альбус хохочет:
- Нет, только не харакири!
- Не смешно, - бурчу я, улыбаясь против желания.
- Ты с ним поговорил?
- Вроде того. И уже жалею, что ввязался.
Альбус снова смеется, и я жду, пока он прекратит, наконец, издеваться.
- Профессор Снейп в своем репертуаре? - спрашивает он.
- Точно. Я как будто опять в школе оказался. Он совершенно не изменился; такой же урод, как и всегда.
- По-моему, ты перегибаешь палку. Кстати, ты в курсе, что у него было несколько лабораторий, и люди в очередь выстраивались, чтобы поработать под его началом?
- Это такое психическое отклонение, называется мазохизм.
- А десять лет назад, мой дорогой возмущенный Тед, их у него отобрал пронырливый молодой коллега, выставив Снейпа сумасшедшим неудачником, ворующим его светлые идеи, старым маразматиком, который надышался испарений от своих экспериментальных зелий и съехал с катушек. И все бы ничего, но через два года от этих лабораторий не осталось и следа - с молодым начальником все эксперименты начали проваливаться, люди стали уходить кто куда, ну и так далее. Про эти его лаборатории раньше легенды ходили, а теперь их нет, нет сложившегося коллектива, нет открытий, всё разрушено из-за высокомерных амбиций молодого выскочки. Такие вот дела.
- Знаешь, Альбус, в случае Снейпа всегда виноваты окружающие, - говорю я. - Почему он не пошел куда-нибудь еще? Под свое имя он бы мог насобирать денег и с магических, и с маггловских институтов. Было бы желание.
- Ты представляешь Снейпа, который, как ты выражаешься, "ходит" по спонсорам и клянчит гранты? Судя по всему, он просто стал работать дома. Кстати, у тебя был его адвокат?
- Был. Такой жук, должен я тебе доложить!.. К Снейпу обещал зайти во вторник.
- Понятно. Значит, я приду в понедельник.
- Боюсь, после этого и тебе расхочется иметь с ним дело.
- Ничего, Тед, не бойся. Я найду с ним общий язык.
И он действительно находит. В понедельник я не провожаю его на третий этаж, но прошу заглянуть после того, как он поговорит со Снейпом. Альбус хлопает меня по плечу и входит в лифт. Я стараюсь отвлечься насущными делами, но это получается плохо - все мои мысли там, наверху. Проходит почти два часа, прежде чем я вижу спускающегося по лестнице Альбуса. Он выглядит задумчивым и отрешенным.
- Ну что? - спрашиваю я, пока мы идем по коридору. Альбус молчит. В кабинете он плюхается в кресло, бросает мантию на подлокотник, достает палочку и наколдовывает пепельницу. Я завариваю кофе.
- А чего-нибудь покрепче нет? - спрашивает он. Я достаю из тумбочки бутылку "Привета Мариетты".
- Пойдет?
- То что надо.
Некоторое время мы пьем коньяк; Альбус закуривает, я открываю окно.
- Ты сам расскажешь, или мне плеснуть в твой коньяк сыворотку правды?
- Даже не знаю, с чего начать, - отвечает Альбус, глубоко затянувшись.
- Начни сначала, - предлагаю я. - Он хотя бы тебя узнал?
- Узнал, - отвечает Альбус. - Представляешь, он читал мои книги.
- Нижние боги, Альбус! - я ошеломленно качаю головой. - Вот уж не думал, что тебя можно поймать на дешевую лесть!
- Дешевая лесть в исполнении Снейпа? - скептически осведомляется Альбус, поднимая бровь.
- Не могу себе представить, чтобы он читал хоть что-нибудь, кроме заумных научных трудов. С чего вдруг ему читать книги сына Гарри Поттера?
- Я тоже спросил об этом, - говорит Альбус. - Вообще всё так странно!.. - вдруг восклицает он, поднимается и берет с тумбочки "Привет Мариетты". - Я только к нему вошел, а он уже строчит в своем планшете: "Ну надо же, кто пожаловал - современный классик!" Я чего угодно ожидал, только не этого. В общем, слово за слово... - Он наливает себе коньяка и вопросительно смотрит на меня. Я отрицательно качаю головой. Альбус садится обратно, ставя бутылку рядом, и продолжает:
- Слово за слово, и его уже было не остановить. Такое впечатление, что в последние годы он просто ни с кем не общался.
- Да о чем вы говорили-то?
- Сложно объяснить, - Альбус пожимает плечами, отрешенно глядя в угол кабинета. - Сперва о книгах... о моих, о чужих, а потом так, вообще... обо всем.
- Он что-нибудь рассказывал о пожаре или...
- Тед! - перебивает меня Альбус, и я смолкаю. Кажется, моему другу совсем не хочется спускаться на землю. - Ты иногда такой странный! Ну причем здесь пожар! Мы просто говорили.
- А что он ответил? - интересуюсь я. - Насчет того, почему он читает твои книги.
- Он сказал, что начал читать мой первый роман, чтобы убедиться в моей бездарности, и после этого читает их все в надежде, что я испишусь.
Я не знаю, как на это реагировать, но Альбус неожиданно хохочет.
- Представляешь? В надежде, что я испишусь! По-моему, это лучшая рецензия, какая только может быть!
До меня, наконец, доходит смысл витиеватой фразы Снейпа.
- Что ж, по крайней мере, литературные вкусы у нас совпадают, - замечаю я. Альбус улыбается и наливает себе еще.
- Но он все-таки подложил мне свинью, - продолжает он. - Не знаю, во что я только вляпался?
Стакан пустеет, и Альбус зажигает очередную сигарету.
- В общем, я рассказал ему о наших планах, что ему, мол, будет лучше у отца, и все такое... Я думал, вот тут-то он и взбесится - ан нет. Видно, мысль о лаборатории, которую ты ему наобещал, показалась более привлекательной, чем комната в хосписе и три десятка маразматиков в качестве соседей.
- Они не все маразматики, - отвечаю я, и Альбус снова смеется.
- Так вот. Я буду краток, потому что сам еще не понял, что натворил. В общем, мы договорились, что он переедет ко мне, а не к отцу. В мой загородный дом. - Он поднимает палец, заметив, что я собираюсь что-то сказать. - Профессор взял меня на слабо. Еще до разговора о переезде. Он спросил, достаточно ли у меня таланта, чтобы написать книгу о нем.
- Что?! - я потрясенно смотрю на Альбуса. - Книгу о НЁМ? Старый хрен совсем с катушек съехал?
- Вот и я так подумал, - отвечает Альбус. - И говорю: знаете, Северус, я вам не журналист, ищите для своей биографии кого-нибудь не такого ленивого. А он: я так и знал, что вы не поймете с первого раза! - Он улыбается. - А ты понял?
- Ничего я не понял, - признаюсь я.
- Книгу о нем, но не биографию, - говорит Альбус. - А я-то думал, что годик отдохну.
- Если ты возьмешь его к себе, то можешь забыть об отдыхе. Я нашел двух специалистов по восстановлению легких... вот они, держи. - Я протягиваю ему листок с телефонами. - И настраивайся на то, что твой дом какое-то время будет полон народу - понадобятся как минимум помощник и терапевт. А если он еще и о лаборатории мечтает...
- Ну, с лабораторией ему придется подождать, - говорит Альбус, сворачивая листок и кладя его в сумку.
- Ты точно решил? - спрашиваю я. - Как я теперь приеду к тебе в отпуск?
- Запросто, - Альбус разводит руками. - Ты просто чересчур серьезно отнесся к его словам.
- Пожалуй, да, - соглашаюсь я. - Вот напишешь о нем книгу, и тогда я пойму все тайные струны души Северуса Снейпа. Что он, оказывается, на самом деле замечательный человек, а мы-то, дураки, не могли разглядеть за суровой оболочкой.. и далее по тексту.
- Он не замечательный и никогда не пытался им быть, - возражает Альбус. - Но он ценит честность. Так что твою гневную речь он тоже оценил. И сказал, что не стоит принимать слишком близко к сердцу слова старых, выживших из ума профессоров.
Я молчу. За окном темнеет, и на столбах черной ограды загораются желтые фонари. В окно заползает холодный влажный воздух, запах гниющих листьев и дыма. Наше молчание прерывает заглянувшая в кабинет Дина:
- Доктор, простите, вас срочно вызывает Роббинс.
- Мне тоже пора, - Альбус хлопает по коленям и встает. - Не грузись, хорошо? Все само собой раскрутится. Я за эту недельку подберу ему врачей, помощника, обустрою комнату, договорюсь обо всем с адвокатом - у Снейпа, кстати, есть деньги, так что он оплатит свое пребывание.
- Разве дело в деньгах?
- Если ты ждешь от него благодарности или сочувствия, то зря. - Мы выходим в коридор. - Ни то, ни другое ему не ведомо. Такой уж он человек... Не падай духом, ладно? Скоро увидимся.
- Конечно, - отвечаю я. Мы улыбаемся, прощаемся, и Альбус быстро выходит на улицу.
Я следую за Диной на второй этаж. Альбус, наверное, уже аппарировал и идет сейчас по усыпанной листьями дорожке к своему двухэтажному дому, стоящему в окружении высоких деревьев. Он никогда не был похож на Поттеров. В школе он единственный из них учился в Равенкло. Пренебрежительно относясь к семейным ценностям, столь важным для его родителей и всех, кто входил в их круг общения, в молодости он вел довольно беспорядочный образ жизни – что, впрочем, часто бывает свойственно писателям. Он предпочитал общество магглов, редко общался с волшебниками и утверждал, что забыл почти все заклинания. А сейчас он заключил договор с человеком, всю жизнь ненавидевшим членов его семьи, решив написать с него героя очередного романа. Может, у него со Снейпом и правда больше общего, чем с Поттерами, Уизли и Лонгботтомами, которые до сих пор не слишком понимают, о чем пишет их сын, брат и близкий родственник. Но я - понимаю. И Снейп тоже. А потому, возможно, и мне удастся найти с ним общий язык – хотя бы тогда, когда мы решим обсудить новую книгу Альбуса Поттера.
