Глава 1– Северус, – вылезая из камина, сказал Люциус Малфой, – скажи, ты умеешь рисовать?
– Агхрр? – отозвался Северус, высовывая нос из-под одеяла. Где-то трижды пробили часы.
– Рисовать, я говорю, умеешь? – повторил Люциус, взмахом палочки безжалостно зажигая свечи, наколдовывая себе кресло и усаживаясь рядом с кроватью. Кресло вышло почему-то чрезвычайно готичным.
– Люц, – зевая с риском навсегда вывихнуть себе челюсть, начал Снейп, – тебя в Мунго проводить, или сам доберёшься?
– Не поможет, – грустно возразил тот, горестно вздыхая. – Я об этом уже думал…
– Что у тебя опять? – со вздохом спросил Снейп, наконец смирившись с тем, что сон его прерван окончательно и бесповоротно.
– Я идиот, – печально сообщил Малфой, горестно поникая белокурой головой. – Полный.
– Ты меня поэтому разбудил? – уточнил Снейп.
– Я Нарси спросил, что бы ей подарить… понимаешь?
– Зачем?
– Не знаю, зачем, – сокрушённо признался Люциус, то ли роняя слезу, то ли просто шмыгая носом. – Я же говорю – идиот.
– Да нет. Дарить-то зачем? Вроде рождество уже прошло, годовщина у вас летом… день рожд…
– Да праздник же! – с досадой воскликнул Малфой. – Это ты у нас… ай, да что говорить! Праздник. День святого Валентина же. Ну?
– А, – не слишком впечатлился Снейп. – Ну и чего ей захотелось? Омолаживающее зелье?
– Что ты! – испуганно вздрогнул Люциус, – куда ей… и так нас все за дядюшку с племянницей принимают… я ей омоложусь!
– А чего ты тогда ко мне пришёл?
– Я спросил – ты рисовать умеешь? – напомнил Люциус.
– Зачем?
– Она валентинку хочет. Нарисованную. Мной, – каждое последующее слово Малфой произносил всё более и более мрачно.
– Зачем?! – обалдело спросил Северус, забыв даже присовокупить к вопросу какую-нибудь гадость.
– Откуда я знаю… и что мне делать?
– Ну как что?.. нарисуй ей что-нибудь.
– Да? – с внезапным ехидством переспросил Малфой. – Тебе показать, что у меня получается? – он вынул откуда-то пачку дорогущей бумаги и сунул приятелю. – А Нарси, между прочим, просила меня изобразить то, что я чувствую к ней. Как думаешь, стоит ей отдавать такое?
Снейп взглянул на первый рисунок, поперхнулся, бросил на Люциуса какой-то шальной взгляд, просмотрел ещё несколько и торопливо вернул бумаги своему гостю.
– Я бы не стал, – сказал он осторожно.
– Да я понимаю, – уныло согласился Малфой. – Делать-то что?
– Даже не знаю… и никакой магии, да?
– Куда там… проверит – хуже будет, – только отмахнулся Люциус.
– А когда праздник?
– Завтра… сегодня уже, – с некоторым недоумением сказал Малфой, который до сих пор не привык к тому, что его друг может не знать самые простейшие, общеизвестные вещи. – Она ещё и просыпается рано… часа через четыре уже и встанет. И к этому моменту подарок должен быть готов.
– Она что, перед сном пожелание высказала?
– Ну, – замялся вдруг Люциус, – не совсем… да какая разница-то теперь? Сев, помоги, а?
– Чем? – разозлился Снейп. – Ты думаешь, я рисую лучше тебя?
Люциус, услышав это, побледнел и закрыл лицо руками.
– Всё, – глухо проговорил он. – Я погиб.
– Дай сюда, – подумав немного, потребовал Снейп, отбирая у него рисунки. – Так… а что ты, собственно, вообще пытался изобразить?
– Ну что изображают на валентинках? – почувствовав, что Снейп таки взял дело в свои руки, Малфой тут же заметно приободрился.
– Откуда я знаю? – опять рассердился Северус.
– И правда… ну всякие сердечки, ангелочки… цветочки…
– Болван ты, – покачал головой Снейп. Люциус хотел было обидеться, но, подумав, решил, что момент сейчас уж больно неудачный, и сделал вид, что ничего не расслышал. Но поскольку вслед за этими словами воцарилось абсолютное молчание, прерывать которое, судя по всему, никто не собирался, он наконец не выдержал и спросил:
– Почему?
– Потому что тебе ясно сказали: нарисовать чувства, которые ты к ней испытываешь, – тоном, которым он читал свои лекции, заявил Снейп. – Неверно поняв задачу, разве возможно отыскать правильное решение?
– А что, интересно, я должен был рисовать? – удивился он.
– Как это «что»? Что чувствуешь – то и рисуй… ты что, ей смерти скорой желаешь?
– Почему? – на сей раз обалдел Люциус.
– Ну как же – раз ангелов… вот это круглое с волнистыми веерами по бокам, я так понимаю, символизирует ангела? Цветы, опять же – как раз на могилку…
– Ты маньяк! – расхохотался, однако, с некоторым оттенком ужаса Малфой. – Ну что у тебя за ассоциации… Нарци нормальная, она о таком не подумает.
– В любом случае, – хмыкнул Снейп, – это банально. Явно не то, что она хотела.
– Ну а что ещё можно нарисовать?
– То, что ты чувствуешь, – ехидно повторил Северус. – Ясно же сказано. Вот что ты чувствуешь?
– Э-э-э, – почему-то замялся Малфой. – Ну… любовь.
– Люциус, – опасно шёлковым голосом проговорил Снейп.
– Ну ладно, ладно… не знаю я, что! – с лёгкой истеричностью воскликнул Люциус. – Восхищение, восторг… ну что ощущают к любимой женщине?! Впрочем, кого я спрашиваю…
– Действительно, – подтвердил Северус, скептически хмыкнув. – Главная сложность – понять, что именно нужно нарисовать.
– Да? А изобразить это, конечно, будет проще простого.
– Конечно, – кивнул Снейп. – Возьмёшь какую-нибудь книжку и срисуешь.
– Никакой магии, помнишь?!
– Не визжи. – Люциус собрался оскорбиться, но не успел. – На свет. Или по клеткам… а, впрочем, конечно. Что ты можешь знать, несчастный волшебник?
– Не понял? – озадаченно спросил Малфой.
– У нас в школе было рисование… а, потом расскажу. В обычной, маггловской. Вот гляжу я на тебя порою – и думаю: а что будет, если у тебя отнять палочку? Ты ж с голоду помрёшь… эх вы, чистокровные.
Снейп махнул рукой и замолчал, а Люциусу после подобной сентенции оставалось лишь в очередной раз раздумывать о том, как же всей Англии повезло, что этот человек среди всех своих недостатков не имел стремления к власти. «Нам бы тогда Лорд детской страшилкой показался…»
– Ты не молчи, не молчи! Думай давай, чего рисовать.
– Сев, ну откуда я знаю? Ангелы тебе не нравятся…
– Мне лично абсолютно всё равно. Веришь?
Люциус жалобно вздохнул. Когда это не помогло, он неохотно сказал:
– Можно было бы бриллиант какой-нибудь нарисовать… побольше.
– Зачем?!
– Ну… в качестве аналогии. Мол, моя любовь к тебе так же крепка…
– Понятно, – оборвал его Снейп. – Не пойдёт. О, я придумал!
– Что?! – Люциус даже подскочил.
– Соль. И, кстати, можно не рисовать, а приклеить. Даже и проще, – довольно добавил он.
– С-соль? Сев, кончай издеваться!
– Я не издеваюсь. Я совершенно серьёзен. Как никогда. Четыре утра, Люц. Я спать хочу. Говорю тебе: посыпь бумажку солью, напиши что-нибудь красивое, например, «моей любимой» – и дари. Смело.
– Сев, – несколько неуверенно начал Малфой, но Снейп угрожающе навёл на него палочку, и он только спросил обречённо: – А что мне ей сказать, когда она спросит…
– Она не спросит.
– Нет, Сев, но если…
– Не спросит она, – повторил Снейп сурово. – А спросит – оскорбись и скажи, мол, что просила – то и нарисовал, а раз не понимаешь, то сама дура.
– Севеверус!
– Иди отсюда.
– Сев!!!
– Добром прошу.
***
– Сев! – Люциус Малфой буквально вывалился из камина и, даже не отряхнувшись, набросился на всё ещё мирно спящего Снейпа.
– А? Что? – тот, не успев даже схватить палочку, теперь только ошалело хлопал глазами, безумно напоминая не вовремя разбуженную сову.
– Я тебя убью!
– Почему?
– Это была твоя идея! – прорычал Люциус, который и сам выглядел так, словно явился с поля боя, который, очевидно, проиграл вчистую.
– Какая идея? Люц, ты вообще в себе?
– Я? О нет, я НЕ в себе, – Люциус наконец выпустил свою жертву и рухнул во всё ещё стоящее у кровати готичное кресло.
– Да что вообще стряслось? Ты откуда? В таком виде.
– От Нарси, – с несчастным видом сообщил Малфой. – Она меня выгнала, Сев…
– В каком смысле?
– В прямом. А всё твоя гениальная идея! Знаешь, какую она мне истерику устроила?!
– А-а… да? – очень удивился Снейп. – Надо же… Она что, тоже сказок не читала? Вроде девочка…
– Каких сказок?
– Мда… даже не знаю, чем и помочь тебе. Я думал, все девочки сказки любят…
– КАКИХ СКАЗОК, Сев?!
– Слушай, а ведь ты прав, – помолчав, задумчиво кивнул Снейп. – Сказка-то маггловская… как-то я это упустил. Мда… нехорошо получилось.
КОНЕЦ
