Шоколад

Ветер разозлился не на шутку. Он ожесточенно бросал в лицо ледяные крупицы, норовил сорвать с головы капюшон, проникал под ткань плаща и пробирал до костей. Пальцы в тонких перчатках давно заледенели и потеряли чувствительность. Из-за мельтешения снега ничего не было видно дальше вытянутой руки. Солнце давно село, что еще больше затрудняло возможность ориентироваться в пространстве.

«Если метель немедленно не прекратится, я не найду сегодня эту гостиницу, – подумал Северус. – Черт меня дернул отправиться сюда пешком, надо было воспользоваться камином».

Он остановился, чтобы поправить сбившийся шарф и постоянно сдуваемый капюшон. Вокруг было темно, снег заносил то, что раньше было дорогой. У него возникло ощущение, что он оказался вне времени и пространства, где-то на краю мира, без прошлого и будущего, без других людей…

Северус покачал головой, стряхивая с себя это наваждение. Если он не найдет, где укрыться, то очень скоро действительно окажется вне времени и пространства и где-то на краю, только другого мира. Мира, в который он совершенно не торопился.

На его счастье впереди виднелась светящаяся вывеска какого-то бара или кафе. Это была настоящая удача: в этой стране в такое время и в таком месте трудно было найти работающее заведение. Северус поспешил на свет, пока хозяин кафе не решил закрыть свою лавочку.

Дверь поддалась с трудом: ветер мешал ее открыть, как будто не хотел, чтобы Северус вошел внутрь, но он справился с этим и уже секунду спустя оказался в спасительном тепле. Пронзительно звякнул колокольчик.

Снейп оглядел помещение. Довольно странное место: никаких столиков, только стойка с тремя высокими табуретами, несколько витрин, содержание которых ему не было видно с такого расстояния. Совсем маленькое пространство . Больше похоже на магазин, чем на кафе, но даже если так, он сможет переждать здесь метель. Здесь тепло и сухо, где-то тихонько мурлычет радио, воздух пахнет чем-то пряным. Хорошее место. Спокойное.

Северус бросил взгляд на улицу: буря только усиливалась, так что нужно запастись терпением. Он стянул с шеи шарф, оставив на голове капюшон, и подошел к стойке. В тот же момент из-за боковой двери появилась женщина лет тридцати. На ней была длинная юбка из немнущейся ткани и легкая блузка. Видимо, слишком легкая для этого времени года: женщине приходилось кутаться в расшитую пестрым узором шаль. Каштановые волосы были стянуты на затылке в пучок, но не очень аккуратный: несколько прядей выбились из прически.

– Добрый вечер, сэр, – с улыбкой поприветствовала его незнакомка, вставая за стойкой. – Вы, должно быть, замерзли? Хотите горячего шоколада?

– Я бы предпочел чай, – хрипло сообщил Снейп, усаживаясь на табурет. – Или хотя бы кофе, – добавил он, стягивая перчатки и потирая озябшие пальцы.

– К сожалению, сэр, мы не подаем ни чай, ни кофе. Это шоколадница. Поэтому могу вам предложить полтора десятка вариантов горячего шоколада, а чая нет.

– Прекрасно, – пробормотал Северус. – Ненавижу шоколад.

– О, вы просто не пробовали хороший, – возразила женщина. – Мне кажется, я знаю, что вам понравится.

Она скрылась за маленькой дверцей у нее за спиной и снова появилась спустя пару минут. В руках у нее была большая чашка, от которой поднимался ароматный пар. Женщина поставила ее на стойку, извлекла откуда-то мисочку с каким-то порошком, бросила щепотку этого порошка в чашку, после чего подвинула ее Снейпу.

– Попробуйте, – предложила она. – Если не понравится, можете не платить.

Северус обхватил чашку руками, наслаждаясь ощущением тепла, которое моментально передалось от керамических боков его пальцам. Поднеся напиток к лицу, он прежде всего осторожно понюхал его. Запах какао смешивался с какой-то неизвестной ему приправой, но ничем опасным шоколад не пах. Он сделал осторожный глоток.

Терпкий, немного острый вкус удивил его. Это действительно не было похоже на горячий шоколад, который ему доводилось пробовать раньше. Снейп сделал еще один большой глоток, чувствуя, как все внутри моментально согревается, а кровь в жилах начинает течь быстрее.

– Нравится? – спросила хозяйка, наблюдая за ним с легкой улыбкой. Из-за капюшона ей не было видно его лица, но по тому, как расслабились напряженные плечи, она могла предположить, что угощение пришлось гостю по душе.

– А если я скажу «нет» только для того, чтобы не платить? – насмешливо поинтересовался Снейп, не поднимая головы.

– Вы не похожи на проходимца, сэр, – заметила хозяйка. – Вы хорошо одеты, хорошо воспитаны. Не думаю, что вам будет жаль пары долларов за шоколад. Тем более, едва ли британец обманет свою соотечественницу в чужой стране.

– А вы наблюдательны, – тихо прохрипел Северус.

– Это мое хобби, – заметила женщина, – наблюдать за гостями. Делать выводы, гадать, кто они. Слушать их истории, – уже тише добавила она. – Только ради этого я и открыла этот бизнес.

– Чтобы слушать чужие истории? – удивился Северус, ставя перед собой полупустую чашку.

– Не просто истории, а интересные истории. Мне кажется, что у вас интересная история. Вы давно покинули Англию?

– Давно, – сдержано ответил Снейп.

– Отправились путешествовать?

– Можно и так сказать.

– Вы не очень-то разговорчивы.

– Сегодня не ваш вечер, – насмешливо прохрипел Снейп, делая еще один глоток. Потом он бросил взгляд за окно: метель продолжала бушевать.

– Может, если вы снимете плащ, то будете чувствовать себя более уютно? Вы не скоро сможете продолжить свой путь.

Он еще раз тоскливо посмотрел за окно, после чего со вздохом скинул капюшон, расстегнул пуговицы и снял плащ с плеч. Привстав с табурета, он полностью освободился от верхней одежды и бросил ее вместе с шарфом на соседний табурет. Привычно поправил отвратительно коротко постриженные волосы и как всегда ощутил себя почти голым, оставшись без этой похожей на мантию одежды. В брюках и черной водолазке он чувствовал себя не очень уютно. Зато высокий воротник надежно скрывал от любопытных взглядов его шрамы.

– Еще шоколада? Может, хотите есть? – предложила радушная хозяйка.

– Боюсь, что из еды у вас тоже сплошной шоколад, – проворчал Снейп. – Но вот это, – он указал на свою чашку, – я бы выпил. Что там за специя? Необычный вкус.

– Это перец чили, особый вид. Как и особый вид какао-бобов. Сейчас я принесу вам еще.

Она снова скрылась за дверью. Снейп воспользовался этим, чтобы лучше осмотреть помещение. Теперь, когда капюшон не закрывал ему обзор, он смог как следует рассмотреть картины на стенах, причудливые статуэтки на полочках, разнообразные конфеты ручной работы в витринах. Надо же было набрести в такой глуши на такое странное место. Интересно, как ее занесло сюда?

– Хотела спрятаться от чужого разочарования. – От неожиданности Снейп вздрогнул и обернулся, взглянув женщине прямо в глаза. Та посмотрела на него с интересом. – Вы уже раньше бывали в этом городе? – спросила она. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– Я нигде не бываю два раза подряд, – отрезал он, снова опуская голову.

– Тогда, возможно, мы встречались в Англии?

– Маловероятно. – Он принял из ее рук еще одну порцию шоколада и сделал большой глоток. Почему-то от этого напитка из его тела уходил не только озноб, но и напряжение, усталость, тревога.

– Вы что, всю жизнь провели в тюрьме? – насмешливо спросила она.

Если бы она знала, как близка к истине.

– Вроде того, – ответил он сдержано.

– И что же вы натворили такого?

Последовала короткая пауза, после которой Снейп резко прохрипел:

– Убил.

Она ничего не сказала, что заставило его бросить на нее любопытный взгляд исподлобья. Казалось, эта информация не произвела на нее ни малейшего впечатления.

– Вас это не пугает? Мы ведь с вами здесь совсем одни, – он угрожающе ухмыльнулся.

– Я не боюсь вас, сэр, – холодно заметила женщина. – Я и сама убивала, так что не пытайтесь меня напугать.

Он чуть не поперхнулся своим шоколадом.

– Убивали? – удивленно переспросил он, окидывая взглядом ее хрупкую фигуру. – Вы служили в армии?

– Нет, я просто училась в школе, – она грустно улыбнулась. – Но потом началась война.

Северусу в момент стало жарко. Этой женщине лет тридцать, а значит, в школе она училась лет десять-пятнадцать назад. Лет десять-пятнадцать назад в Англии была только одна война. Значит, она – волшебница? Он умудрился зайти не просто в кафе, вернее, не просто в Шоколадницу, а в Шоколадницу к волшебнице?

– У вас такое лицо, как будто вы увидели призрак, – сочувственно произнесла женщина. – Вы ведь тоже покинули Англию после той войны, верно?

– Как вы… С чего вы… – он запнулся. Мысли путались. Он так давно не встречал кого-то, кто бы знал о той войне. Пальцы судорожно сжали чашку, а другая рука сама потянулась к горлу, где та война поставила свою последнюю отметку. – Да, я покинул Англию после той войны, – тихо признался он. – Как вы узнали, что я тоже волшебник?

– По тому, через какую дверь вы вошли, – она улыбнулась. Здесь две двери, но одну видят только волшебники, а другую – только магглы. Обе двери вижу только я.

Он посмотрел на нее внимательнее. Она училась в школе лет десять-пятнадцать назад, значит, она училась у него. Но она пока его не узнала. И он тоже не мог вспомнить такой ученицы. Тогда точно не Слизерин. Остальных он знал хуже, особо не вглядывался в их лица. Прошло слишком много времени, а время меняет людей.

– Умно, – заметил он, после чего сделал еще глоток шоколада, глядя на нее поверх чашки чуть прищуренными глазами. – Вы тоже уехали из Англии после войны? Или из-за нее?

– Я уехала много позже, – призналась она. – Всего пару лет назад.

– Что заставило вас сбежать и поселиться среди магглов?

– Я никогда ничего не имела против магглов, – заметила женщина. – Я сама магглорожденная. А волшебный мир не принес мне особого счастья…

– Магглов достаточно и в Англии, но вы живете здесь, в Канаде.

– Понимаете, сэр, – она присела на табурет со своей стороны стойки и сложила перед собой руки, – я очень долго не знала, чем заняться. В школе мне одинаково хорошо давались все предметы. Какие-то были более интересны, какие-то менее… Но закончив школу, я очень быстро поняла, что работа в Министерстве, или карьера серьезного ученого, или общественного деятеля, или что-то такое же весомое меня не прельщает. Я пробовала браться за разные дела, продолжила обучение, получила ученую степень, была и общественным деятелем, и в Министерстве мне довелось поработать. Но все это не доставляло удовольствия, я очень уставала, – она встала, скрылась за маленькой дверцей и вернулась уже с чашкой шоколада для себя. – К тому же я вышла замуж. Не очень удачно. Он был хорошим человеком, но мы с ним оказались очень разными и по-разному видели семью… В один день я просто не выдержала. Я поняла, что если так дальше и будет продолжаться, то я сойду с ума.

Она замолчала, поднесла чашку к губам и сделала несколько глотков. Снейп не торопил ее, медленно пил свой шоколад, посматривал на нее искоса, пытаясь представить ее моложе. Что-то такое знакомое проступало в ее чертах, но чего-то не хватало.

– И тогда я спросила себя, что же я по-настоящему люблю? Что будет доставлять мне удовольствие само по себе, а не потому, что это важно или полезно.

– И каков был ответ? – не выдержал Снейп, потому что она опять замолчала.

– Шоколад, – просто ответила она. – Я любила его с детства. Он всегда поднимал мне настроение. И я подумала, что было бы здорово делать это для людей: поднимать им настроение шоколадом.

– Вы всегда умели его готовить?

– Нет, – она рассмеялась, – я никогда не умела его готовить. Но я очень быстро учусь. Я нашла несколько книг со старинными рецептами. Вы знаете, после нашего школьного учителя зельеварения сварить шоколад по рецепту – это не сложно.

– Такой хороший был учитель? – Снейп, не сдержавшись, фыркнул.

– Хороший… – задумчиво повторила женщина. – Кто-то скажет, что он был ужасен. Он был определенно очень хорошим зельеваром, – признала она, – но, наверное, не очень хорошим учителем. Я хочу сказать, дело не в том, что он был строгим, но его нетерпимость к чужим неудачам мешала его преподаванию. – Она печально вздохнула и добавила: – Но человеком он был хорошим. Жаль, мы поняли это слишком поздно.

– Он умер? – затаив дыхание, спросил Северус. Так странно было слышать подобное о себе самом.

– Погиб, да. На войне.

– Значит, вы запаслись книгами и решили готовить шоколад, – Снейп поспешил сменить тему, почему-то грусть на лице этой женщины нравилась ему значительно меньше, чем улыбка. – Почему в Канаде?

– Я не сразу отправилась в Канаду. Свою первую Шоколадницу я открыла в Англии, но, знаете… Лучшая выпускница Школы, подруга Гарри Поттера и вдруг – торгует шоколадом… Слишком много разговоров пошло у меня за спиной…

Его рука дрогнула, и он чуть не выронил чашку, лишь чудом сумел резко поставить ее на стойку. Проклятие, Грейнджер! Как он мог не узнать ее? Конечно, в ее внешности в глаза всегда в первую очередь бросалась буйная копна волос, и без нее она была не похожа на себя, но все же не узнать девчонку, которая мозолила ему глаза шесть лет своей вечно поднятой рукой – это уж слишком. Она, конечно, изменилась, повзрослела… и он совсем не ожидал, что лучшая выпускница и прочее станет просто продавать шоколад…

– Поэтому я сначала перебралась в Штаты, – продолжала она, не замечая его смятения. – Но там мне тоже быстро надоело, и я переехала сюда. Здесь, наверное, задержусь. Здесь мне нравится…

Едва она это сказала, выключился свет, и вокруг стало вдруг невероятно темно и тихо. Северус замер, вслушиваясь в темноту. Эта привычка выработалась у него много лет назад: когда он не мог полагаться на зрение, он прислушивался и принюхивался, не желая давать противнику шанс застать себя врасплох. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы напомнить себе, что здесь ему опасаться нечего.

– Наверное, ветер оборвал провода, – заметила Грейнджер. – Хорошо, что вы волшебник, мне не хотелось бы искать свечи в темноте. Ассио свечи! Инсендио!

Трепещущее пламя трех свечек немного разогнало тьму. Гермиона взяла одну из них и подошла к окну, выглянула на улицу.

– Да, конечно, провода оборвало. Весь район обесточен. – Она повернулась к нему. В свете пламени ее лицо было невероятно бледным. – Куда бы вы ни шли сегодня, вам придется подождать еще.

– Я не против, – пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от ее лица.

Она вернулась за стойку. Расставила свечи так, чтобы они освещали максимальное пространство.

– Еще шоколада? – по ее губам скользнула лукавая улыбка.

– Нет, спасибо, у меня пока есть, – он неосознанно вернул ей улыбку. – Если честно, за чашку настоящего хорошего Эрл Грея я бы сейчас убил… Ваш шоколад… лучше, чем тот, что я пробовал раньше, но все же не сравнится с хорошим чаем.

Она пожала плечами, словно извиняясь. Села на свой табурет, заправила непослушную прядку за ухо и снова внимательно посмотрела в лицо своего гостя.

– Я рассказала вам свою историю. А вы не хотите ответить мне тем же?

Северус покрутил в руках чашку, придирчиво разглядывая узор у нее на боку, и пожал плечами.

– Моя история и на сотую часть не так интересна. Ни брака, ни школьных лет, о которых хотелось бы вспоминать, а возможность заниматься своим любимым делом я потерял много лет назад. Большую часть жизни я мечтал о свободе, а когда наконец получил ее, то оказалось, что свобода – это синоним ненужности, никчемности. Теперь я брожу по свету, ищу чего-то…

– Или бежите от кого-то? – предположила она, сочувственно глядя на него.

Он кивнул.

– От себя.

– Бессмысленное занятие.

– Я знаю, – он снова пожал плечами. – Но это… хоть какая-то… цель.

Северус раздраженно дернул головой и потер рукой лицо, как будто отгоняя наваждение. После этого он пытливо посмотрел на Грейнджер.

– Что такого вы подсыпаете в свой шоколад? Я ни с кем не откровенничал ни разу в жизни.

– Это просто сам шоколад, – она улыбнулась. – Он делает нас настоящими.

– Неправда, я не такой. – Он слегка прищурился. – Вы всех своих гостей так пытаете? Это Шоколадница или исповедальня?

Она рассмеялась. Такой звонкий, совсем девичий смех. Он напоминал ему о прошлом. О тех годах, которые он провел в Хогвартсе, сначала как ученик, а потом как учитель. Так смеялась Лили. Так смеялись дети, когда не видели его. Это был символ беззаботности и счастья, которые он утратил в раннем детстве. Почему-то от этого смеха становилось теплее на душе.

– Нет, что вы. В основном мои гости – это люди из города. Знаете, этот город достаточно большой, чтобы обеспечить мне стабильную клиентуру и при этом достаточно маленький, чтобы мои клиенты стали моими друзьями. Но иногда, – она бросила взгляд за окно, – с севера начинает дуть этот ветер, начинается ненастье, и в этот вечер я не закрываю Шоколадницу допоздна. Как правило, ветер приводит ко мне странника, который ищет место, где можно согреться и переждать бурю. И вот их рассказы я люблю слушать. Они говорят о далеких странах, где я никогда не была, рассказывают мне, что заставило их отправиться в путь. Они сидят здесь иногда несколько часов, а иногда и до рассвета. Как правило, мы расстаемся лучшими друзьями, – она опустила голову. – Друзьями, которые никогда больше не встретятся. Если хотите, это мой вариант идеального романа.

– Вы спите с ними? – резко поинтересовался Снейп.

– А вам бы хотелось со мной переспать? – она лукаво прищурилась.

– Мерлин упаси, – пробормотал Снейп, уставившись в свою чашку. – Просто это все опошлило бы. Шоколад сам по себе является афродизиаком, а если в него еще добавить что-нибудь, сказав, что это особый вид чили перца…

– Вы правы, это все опошлит, – заметила она сухо. – Именно поэтому я ничего такого в шоколад не кладу. Я не сплю со своими гостями. Мы просто разговариваем за чашкой шоколада. Я ничем их не одурманиваю, но, уходя, они уверены, что немного влюблены в меня. И я вам гарантирую, что вы отсюда уйдете с тем же чувством.

Снейп подумал, что состояние «немного влюблен» случилось с ним еще пять минут назад, а сейчас это идет уже куда-то дальше.

– Все дело в том, что я слушаю их. Они слушают меня. Я придумываю себе их – благородных, смелых, сильных. Они придумывают себе меня – приветливую, гостеприимную, щедрую. Мы расстаемся несколько часов спустя, так и не успев разочароваться друг в друге, не успев скопить взаимные обиды. Мы знаем, что никогда не встретимся вновь, поэтому не лелеем ненужные надежды. Вот почему это идеальный роман.

– И вам этого достаточно? – с удивлением спросил Северус.

Она погрустнела, опустила взгляд в чашку, покрутила ее, перекатывая по дну остатки шоколада.

– Конечно, нет, – честно призналась она. – Слушая завывания северного ветра, оставляя свет включенным, а дверь открытой, я каждый раз надеюсь, что придет тот, кто не станет мне докучать своей историей, а выслушает мою. Он не будет иметь иллюзий на мой счет и не станет создавать иллюзий о себе. Он уйдет, как и все, когда утихнет буря, но там, в дороге, он поймет, что нет в этом мире ничего прекраснее моего шоколада, что ему больше никуда не надо идти, потому что он уже нашел то, что искал. А я, в свою очередь, нарушу обычай и буду ждать, что он вернется однажды. И он вернется.

– Звучит как план, – прохрипел Северус. Сейчас он был рад, что когда-то травма повредила его голосовые связки, и теперь голос у него всегда звучит хрипло: из-за этого трудно понять, когда его горло перехватывает от волнения.

– Звучит как мечта, – она улыбнулась. – Быть может, этот человек вы? – она посмотрела ему прямо в глаза. Он не смог отвести взгляд.

– Я никогда не бываю в одном и том же месте дважды, – напомнил он.

– Однажды вы обойдете мир, куда пойдете потом?

– Пойду по второму кругу, но по другому маршруту. Мир велик.

– Значит, это будет кто-то другой, – пробормотала она и посмотрела за окно. – Метель кончилась, – заметила Грейнджер. – Путь свободен.

– Да…

Северус поднялся с места, расплатился за шоколад, обмотал шею шарфом, надел плащ и направился к двери. Уходить не хотелось, но он не мог остаться. На пороге он обернулся, держась за ручку двери. Она стояла прямо у него за спиной, кутаясь в шаль, свечи горели у нее за спиной, поэтому трудно было разглядеть выражение лица.

– Я все равно буду надеяться, что мы еще встретимся, – сказала она, и по ее голосу он понял, что она улыбается. – Быть может, я перееду снова и случайно окажусь на другом вашем маршруте.

– Может быть, мисс Грейнджер. Все может быть.

Она удивленно склонила голову на бок и спросила:

– Разве я называла свое имя?

– Нет, но вы сказали достаточно, чтобы я его вспомнил. – Он все же открыл дверь, но снова замер, когда она окликнула его:

– А ваше имя, сэр? Так нечестно: вы мое знаете, а я ваше нет.

– Мое имя? – переспросил он, стоя уже одной ногой на улице. Ветер трепал его волосы и полы плаща. – Я не скажу его вам, – твердо сказал Северус, натягивая перчатки.

– Почему?

– Потому что я хотел бы, чтобы вы меня ждали какое-то время, – он пронзил ее взглядом. – А если я назову вам свое имя, вы не будете меня ждать. – Резким движением он накинул на голову капюшон, развернулся и пошел прочь.

Гермиона смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся из виду за поворотом. Ветер раздувал ее юбку, проникал под блузку, как шаловливый поклонник, заставлял сильнее кутаться в шаль, но она не уходила и не закрывала дверь, пока могла видеть его прямую спину. И только когда он свернул, она тихо прошептала:

– Счастливого пути и удачи вам… профессор…

После этого она вернулась в шоколадницу и закрыла за собой дверь.


С того дня северный ветер еще не раз мешал странникам дойти до своей цели. Он кружил то снег, то капли дождя, иногда он кружил пух одуванчиков, а иногда – тополиный пух, но, конечно, это могло стать серьезным препятствием разве что для аллергиков. Как бы там ни было, но Гермиона больше не прислушивалась к ветру. Она не держала двери своей шоколадницы открытыми допоздна, не ждала случайных прохожих и не желала больше слушать их истории. Ей казалось, что то, ради чего она в свое время открыла этот бизнес, уже произошло. Теперь ей оставалось решить, что делать дальше. Действительно ли снова переехать или же совсем оставить это дело и заняться чем-то другим. Она пока не знала. Она пока еще ждала.

Это случилось не поздно вечером, а ранним утром, когда большинство магазинов и кафе только открывается. Дул не странный мистический северный ветер, а совершенно обычный легкий южный ветерок. Он кружил желтые листья, осыпающиеся с деревьев. Не было ни бури, ни грозы. Напротив, ярко светило еще по-летнему теплое солнце, и редкие прохожие удивленно поглядывали на высокого мужчину в черном плаще, из-под которого виднелись черные брюки и водолазка. Однако этот человек давно научился не замечать чужих взглядов. Он шел по улице маленького городка, щурясь от яркого солнца, уже видя перед собой нужное ему заведение.

Порыв теплого ветра распахнул перед ним дверь прежде, чем он успел дойти до нее. Хозяйка кафе стояла спиной к двери, протирая тряпкой стекло витрины, в которой были разложены причудливой формы шоколадные конфеты ручной работы. Она резко обернулась на звук распахнувшейся двери, взметнулась копна буйных вьющихся каштановых волос. Северус замер, не решаясь переступить порог. Она улыбнулась ему.

– Я думала, вы никогда не бываете в одном и том же месте дважды, – весело заметила она.

– Но не похоже, что вы удивленны моим появлением, – заметил Северус, входя в кафе.

– Ничуть, – подтвердила она. – Я ждала вас.

– Я сам не знал, что приду, – хрипло произнес он, приближаясь к ней. – Откуда могли знать вы?

– Сегодня мой тридцатый день рождения, – она тоже сделала шаг ему навстречу. – Судьба была просто обязана подарить мне что-то стоящее.

– Прежде чем вы окончательно решите, что я стоящий подарок судьбы, – заметно волнуясь, сказал Северус, – я должен назвать вам свое имя.

– Не такая уж это и тайна, профессор Снейп, – легко ответила Гермиона и направилась к стойке. – Шоколада?

– Но как… когда… откуда… – он снова растерялся и не знал, что стоит сказать.

– В тот момент, когда вы сняли капюшон, – серьезно ответила женщина. – В тот самый момент я узнала вас.

– Но вы ведь думали, что я мертв. Неужели мое появление вас ничуть не удивило? – спросил Снейп, снимая плащ и кладя его на один из высоких табуретов.

– Я надеялась на то, что вы живы с тех пор, как выяснилось, что ваше тело пропало из Визжащей Хижины. Трупы сами не уходят. А вот живые люди – да.

Она налила в чашку шоколада и поставила перед ним. Северус сел на табурет, задумчиво покрутил чашку в руках и наконец спросил:

– Почему же вы сделали вид, что не узнали меня?

– Маггловская одежда, короткая стрижка, нежелание снимать капюшон… Вы не хотели быть узнанным, вот я и не стала ничего говорить. И потом… Было очень интересно пообщаться с вами настоящим.

Она уперлась локтями в стойку и наклонилась к нему. Так близко, что он мог почувствовать аромат луговых трав, которыми пахли ее волосы. Она заглянула ему в глаза и тихо спросила:

– Почему ты вернулся?

Северус ответил не сразу. Он сделал несколько глотков шоколада, не отводя взгляда от ее глаз, а потом тоже наклонился к ней. Так близко, что теперь и она могла почувствовать запах чили перца, исходящего от его губ.

– В Австралии оказалось не так интересно, как я думал, – сказал он. – К тому же, в этом мире нет ничего прекраснее твоего шоколада. Думаю, я нашел то, что искал.

На ее губах был вкус корицы и мягкого молочного шоколада. Целуя их, Северус подумал, что это тоже очень вкусно.