Глава 1Название: «Ушли и не вернулись»
Автор: йа
Тип: джен с легким гетом
Рейтинг: PG
Жанр: эмммм… общий.
Дисклеймер: все принадлежит… *скрипит зубьями* Роулинг.
Варнинг: постэпилог и местечковый кроссовер с «Темной Башней» Кинга. Радуга Мерлина и Черный Тринадцатый взяты оттуда (ну нет у меня своего воображения). А, небечено.
От автора: Лектер! Монеаг!
Я подозреваю, что это не совсем то, о чем ты просила, но порошу заметить, что это только рабочий вариант! Зарисовочка (на 10 вордовских страниц, ага), проба пера на тему evil Тедди! Энивей, я тебя люблю-люблю, ну ты знаешь, как, и спасибо тебе за терпение, что ты хоть этого дождалась. Видишь, у меня есть совесть, хоть бы и такая!
В Городе Зеро выпал белый снег, и ещё белей белые вороны
Городом Зеро что ни назови – всё ему одно, всё ему Верона
В Городе Зеро детям главарей - горе от ума и любовь до гроба
В Городе Зеро времени в обрез, с криком петуха мы исчезнем оба
Ундервуд – Ромео и Джульетта
Ты красива, словно взмах
Волшебной палочки в руках
Незнакомки из забытого мной сна
Мы лежим на облаках,
А внизу бежит река,
Нам вернули наши пули все сполна
Сплин – Бонни и Клайд.
Он неловко свинтил крышку с горлышка бутылки виски. Наполнил стакан до краев, поставил на край стола, сел. От резкого запаха чистого алкоголя слезились глаза.
Гарри ненавидел огневиски. С тех самых пор, как попробовал его впервые, в возрасте семнадцати лет, в вечер смерти Грюма. Второй раз – Гарри помнил четко – последовал почти через год, в вечер рождения Тедди.
Неслышно подошла Джинни и встала в дверях. Неслышно – но Гарри все равно заметил.
- Я скоро приду, - сказал он, не оборачиваясь.
- Вылей это в раковину, - спокойно сказала жена. Относительно спокойно. - И приходи прямо сейчас. Третий час ночи, Гарри.
Он не ответил. Попытался рассмотреть свое отражение в темной, почти черной жидкости, но увидел что-то неясное, словно тень в испорченном Проявителе Врагов.
- Вы все это время сидели с Кингсли?
Гарри кивнул, по-прежнему не произнося не слова.
- Гарри.
Джинни сделала шаг вперед и коснулась кончиками пальцев его небритой щеки.
- Гарри, все образуется. Должно. Просто обязано.
- Думаешь, у меня нет причин волноваться? – сквозь зубы отозвался он. – Думаешь, я преувеличиваю юношескую шалость?
- Я не говорила этого. Но ты винишь себя, и…
-
Конечно, я виню себя!!!!
Гарри сорвался на крик. Ничего не мог поделать с этим. Джинни убрала руку, вздохнула и сказала ровным голосом:
- Пожалуйста, не кричи. Я все понимаю, но дети спят. Ты напугаешь их.
Он поднялся и молча вышел из кухни. Дослушав, пока его шаги вверх по лестнице не затихнут, и дверь спальни не скрипнет наверху, Джинни вылила виски, вымыла стакан и, устало потерев лоб, поднялась следом.
***
Он мог бы аппарировать прямо в кабинет, но он должен был показать, что ему нечего скрывать, а, следовательно, незачем скрываться. Однако пошел на хитрость, решив явиться на работу на сорок минут раньше обычного. В такую рань Министерство пустовало.
И все же он не заметил вовремя тоненькую фигурку, бросившуюся ему наперерез возле самого лифта.
- Мистер Поттер, я Марта Торн, корреспондент газеты «Ежедневный пророк»…
«Наследница Скитер, - подумал Гарри, вглядываясь в её остроносенькое личико. – Наглости, по крайней мере, не занимать».
-… прокомментировать слухи, связанные с исчезновением вашего…
- Никак не могу, Марта, - перебил Гарри, вдавливая кнопку вызова лифта. – Боюсь, пока это слишком болезненная для меня тема.
Прежде чем она успела набрать в легкие новую порцию воздуха для следующего выстрела вопросом, он успел скользнуть в кабину, оставив журналистку по ту сторону дверцы.
Прислонившись к стенке, Гарри провел ладонью по лицу, затем взглянул на свое отражение в маленьком зеркальце слева. Желтоватая бледность лица, черные тени под глазами. Отпечаток бессонной ночи. Одной из многих, как он подозревал.
И эта репортерша – она
тоже одна из многих. Одна из сотен, из тысяч, что скоро начнут осаждать Министерство, осаждать самого Гарри, его семью, его друзей… Он не боялся за репутацию. Его не пугала техническая сторона грядущего хаоса. Но он боялся, что все они подозревают, подозревают то же, что и он… и что все подозрения
могут быть правдой.
«Я не допущу, - с тихой, внезапной яростью подумал он. – Я не допущу, чтобы вы докопались. Даже если все это и правда. ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ПРАВДА. Вы у меня засунете свои журналистские расследования, свою независимость и гребаную свободу слова так глубоко, что сами на веки вечные там увязнете. Я не допущу…»
«Аврорат», - произнес прохладный и безликий женский голос.
Гарри нащупал в кармане платок и вытер испарину со лба.
***
- Что там дальше? – бросила Гермиона через плечо. Рон не отреагировал, продолжая хмуро сверлить взглядом полку с моющими средствами.
- Рон, что дальше в списке?
-А? – встряхнулся Рон, - Извини, да. Список… - он принялся растеряно рыться в карманах мантии. Гермиона терпеливо смотрела на мужа.
- Вот, - он, наконец, вытащил из кармана мятый листок и пробежался глазами по строчкам.
- Последниие пункты.
- Сахарные перья, одна коробка – для Рози, шоколадные лягушки, одна коробка – для Хьюго… кстати, где дети?
- В кондитерский отдел понеслись. К пятой кассе через десять минут подойдут. Думаю, они наберут кучу всего еще и сверх перьев с лягушками, - усмехнулась Гермиона, забирая список у Рона. – Ладно. Пошли займем очередь.
- Давай я сам, - мягко предложил Рон, забирая тележку из рук Гермионы. – Не волнуйся. Пятая касса. Я дождусь детей.
- Не сомневаюсь, - Гермиона улыбнулась, хоть и чуть вымучено, наклонилась поцеловать мужа в уголок рта, и вышла на пасмурную улицу, вдыхая влажный воздух.
-…и ты веришь, что они просто-напросто «пропали без вести»?
Она вздрогнула и повернулась на этот голос, голос домохозяйки-сплетницы, чья обладательница оказалась ей под стать. Крашеная блондинка за сорок в ярко-оранжевой мантии, рядом – почти неотличимая от неё подружка. Они стояли возле объявления, криво приклеенного рядом с телфонной будкой. Одно из сотен таких объявлений…
«УШЛИ ИЗ ДОМА И НЕ ВЕРНУЛИСЬ.
Вечером 13 апреля 2018 года, Теодор Ремус Люпин (20) и Виктуар Уизли(17) не вернулись в свои семьи, где их видели последний раз перед исчезновением, длящимся до сегодняшнего дня. Особые приметы: Теодор – метаморф, может изменять внешность. У Виктуар – родинка на правой щеке.
Если кто-либо располагает какой-либо информацией о местонахождении Теда и Виктуар, просьба немедленно сообщить в ближайшее отделение аврората. Вознаграждение гарантируется».
- Дурновато пахнет, не так ли, Сью? – с усмешкой спрашивала блондинка в оранжевом, прихватив подружку под локоть. – Как же, как же, этот Люпин мальчишка известный – крестник самого Гарри Поттера, будущий аврор, красавчик еще тот! Моя Люси от него без ума, читала о нем журналах. Хм… Сбежал с подружкой – я тут читала в «Сплетнике», что, мол, им запрещали пожениться. Бред! Подружка – племянница Поттера! Он был бы только за! Нет, что-то тут нечисто…
- Но почему же это дурно па…
- Как –
почему? - ведьма округлила ярко накрашенный рот. – Если бы эта история была бы
чистенькой, они бы не указывали, что мальчик Тедди – метаморф. Что он может изменить внешность,
скрываться, понимаешь? «Родинка на правой щеке….» Тьфу! Как будто бы эти два шустреньких пострела не изменят внешность и девчонке Уизли! Они что-то замыслили оба! А эти, из аврората, хотя бы придумали какую легенду про похищение!..
Она тараторила, тараторила и тараторила то, что любому стороннему наблюдателю показалось бы обычной чушью, бредом «сарафанного радио». Любому, кроме Гермионы.
С отвращением отвернувшись, она заметила точно такое же объявление все это время рядом, на стене магазина с осыпающейся штукатуркой.
Лица Тедди и Вики, молодые, красивые, смеющиеся…. Это Гарри настоял на том, чтобы фото взяли из домашних архивов.
«Завтра будет месяц, - подумала она, ежась от порыва слишком холодного для мая ветра. – Месяц, с тех пор как они «Ушли из дома и не вернулись»…»
- Мам! – крикнул Хьюго, вприпрыжку выбегая из дверей, размахивая ярким пакетом. Рон и Рози, тоже увешанные свертками, шли следом.
- Откроешь багажник, Хью? – спросил Рон, кидая сыну ключи.
Когда дети унеслись вперед, к машине, он подошел к Гермионе и положил руку ей на плечо.
- Как ты? – спросил он.
- Ничего. – Гермиона бросила последний короткий взгляд на лица Тедди и Вики. – Ничего.
***
- Итак, следовательно, с сегодняшнего дня они объявлены в международный розыск? – спросил Кингсли, дописывая какое-то позднее письмо, негромко шурша пером по пергаменту.
- Да, - ответил Гарри неотрывно вглядываясь на огонь в камине, словно ожидая, что в языках пламени появится лицо его беглого крестника или племянницы. – Объявлены. Все по закону.
Он прошел через кабинет и сел напротив Кингсли, сложив руки на коленях. Министр запечатал письмо, привязал его к лапке большого серого филина и, когда тот улетел, сосредоточил, наконец, все внимание на Гарри. На вечном «мальчике-который-выжил», дожил до тридцатисемилетнего возраста, семейной жизни и поста начальника британского аврората. Мальчике, который опять забыл покой, и, кажется, снова надолго.
- Все спрашивают, с чего это мы так убиваемся. Ведь это всего лишь шалость двух… юных влюбленных, - Гарри сардонически хохотнул и покачал головой. – Чёрт, я, кажется, абсолютно потерял самообладание.
- Да нет, ты хорошо держишься, - мягко возразил Кингсли.
- Хорошо… Был сегодня у Билла и Флер. Флер постоянно рыдает, даже подурнела от слез, хотя это, казалось, невозможно… Рон и Гермиона переживают не меньше, Молли и Артур места себе не находят, да и все остальные тоже.
- Кстати, насчет… - начал Кингсли, но Гарри вскинулся, опередив его:
- Насчет Андромеды? Я был у неё. Она в порядке. Насколько это возможно. Она ничего не знает. Я верю ей.
- Гарри…
- Я верю ей.
- Гарри, ты был у неё неофициально. Но чтобы снять с неё все подозрения, нужен протокол допроса. Официального допроса, Гарри. Я понимаю, что она – его бабушка. Я понимаю, что ты не хочешь все усложнять. Но ведь и ты должен понимать, что это не шутки.
Гарри скрипнул зубами, но ничего не сказал. Кингсли секунду смотрел на него, а потом тихо продолжил:
- Они забрались в Гринготтс, Гарри. Ты сам знаешь, каких усилий нам стоит все это скрывать. Они ограбили Отдел повышенной секретности. Последний раз Гринготтс удалось ограбить двадцать лет назад. Не буду тебе напоминать, кому.
Он слабо улыбнулся, хотя Гарри никак не отреагировал на шутку. В камине глухо треснуло полено.
- Это я виноват, - наконец, сказал Гарри.
- Винить себя глупо.
- Нет. Я помню. Хорошо помню, как, забавы ради, решил, вместо нормальной лекции, рассказать классу Тедди о Радуге Мерлина. Просто тогда… - он потер переносицу и подавил бессильный стон… - тогда эта история была новой и для меня. Хотелось поделиться. А они… они были второкурсниками. Помню Тедди на первой парте, то, как он жадно слушал… А потом он спросил меня, почему Волдеморт в свое время не захотел заполучить Радугу себе. Я тогда ответил, что с Волдеморта, видимо, было достаточно хоркруксов и Даров…Пошутил, идиот… А Тедди… он потом месяц доставал меня, требуя подробностей истории про Радугу. И, кажется, сам мотался в библиотеку и в школе, и на каникулах – искал литературу. Потом его энтузиазм пропал, как это бывает у детей: сейчас они увлекаются одним, а потом, оглянуться не успеешь – уже совсем другим. И я совсем забыл об этом его интересе. И проболтался спустя восемь лет – как, черт возьми, я мог проболтаться о том, что в Британии найден Оранжевый шар?
- Ты любишь Тедди, - сказал Кингсли. – Доверяешь ему. Вот – как.
Гарри, словно бы не слыша, прошел к столику с огневиски, налил полстакана и сделал большой глоток, поморщившись.
- Его взгляд загорелся – и сразу потух, - продолжал он, вытерев рот тыльной стороной руки. – Тедди только спросил, не в Гринготтсе ли шар. Понимаешь, он не спросил,
«Где шар?». Он сразу сказал: «Он ведь в Гринготтсе, конечно? Такую опасную вещь нужно хранить только там. Только гоблинские чары…». И я кивнул. Подтвердил, что Оранжевый в Гринготтсе.
Кингсли молча смотрел на Гарри.
- Тедди, конечно, знал, что одно из свойств Оранжевого – умение искать своих собратьев. А когда все они собраны вместе… тогда найти Черный Тринадцатый – проще простого. Мне просто нужно было напомнить Тедди лишний раз, что уничтожить Черный Тринадцатый не по силам никому…
-
Уничтожить?
Гарри осекся, но не взглянул на Кингсли, когда тот перебил его этим вопросом.
- Уничтожить? – повторил тот и поднялся. – Гарри. Прости, что я произношу это вслух. Но пора, ведь это всегда подразумевалось. Гарри… Черный Тринадцатый, возможно, нужен Тедди, но Тедди вряд ли планирует его уничтожить.
Часы на стене кабинета пробили полночь.
- Быть может, - тихо, очень тихо произнес Гарри, - быть может Тринадцатый не нужен Теду. Да и все остальные шары Радуги... Может, им… с Виктуар будет достаточно Оранжевого и его магии, магии внушения…
- Все может быть, - сухо согласился Кингсли. – Но ты знаешь опасность этого шара. Опасность, прежде всего, для самого Теда и Виктуар. Он может поработить их. Они недостаточно сильны, чтобы бороться, если…
- Да. Знаю.
- Возвращайся домой, Гарри. И я все-таки настаиваю на официальном допросе Андромеды Тонкс.
- Хорошо, - Гарри, выглядевший теперь почти смирившимся, медленно кивнул и взял с каминной полки летучий порох. – Завтра днем выпишу ордер. Только… предупрежу её. Сам понимаешь…
***
С этого расстояния хорошо было видно освещенное окошко на первом этаже небольшой гостиницы, и хозяин в нем – маленький, юркий старичок.
- Я уверен, что мы с тобой проходим под особым распоряжением, Викки, - со слабой улыбкой сказал Тедди. – Сто процентов, они обязали владельцев и портье всех гостиниц немедленно сообщать о зарегистрировавшихся молодых парах. Хотя понимают, что шансов мало, да и Британию мы могли бы уже сто раз покинуть…
- Ну, они считают, лучше что-то, чем ничего, - задумчиво ответила Викки, поправляя капюшон мантии. Её лицо было чуть бледным от усталости, но вполне спокойным.
Она молодец – Викки.
- Что мы будем делать? – спросила она. – Конфундус?
- Зачем же конфундус? – весело отозвался Тедди. – У нас есть кое-что поинтереснее. И попестрее.
И он кивком указал на мешок в своих руках – обычный черный мешок, в котором игроки в квиддич иногда переносят бладжеры.
- Тедди…
- Ты же помнишь правила. Шары Радуги нужно постоянно держать в деле, иначе они впадут в спячку. И их потом черта с два разбудишь. Последний раз мы его когда использовали?
- Э-э-э… - Викки нахмурилась. – На станции. Дежурный аврор спрашивал у нас документы. Два дня назад.
- Именно. Что бы я без тебя делал. – Тедди чмокнул девушку в кончик носа. – Два дня. Уже срок, ну согласись.
- Я… не знаю. Тед, но ведь все это можно проследить, разве нет? Магия…
- Нельзя, милая, я же говорил тебе. Вернее, можно, но далеко не сразу. След, который оставляет Оранжевый, очень трудно обнаружить.
Виктуар все еще колебалась, глядя на старичка в окне.
- Вик.
Она обернулась к Тедди.
- Ты веришь мне? – мягко спросил он.
И она ответила. Ответила искренне, потому что иначе нельзя было.
- Конечно, Тедди. Я бы не пошла с тобой, если бы не верила.
Это «пошла с тобой» звучало так обыденно и просто, будто за этими не стоял безумный риск, брошенная семья, дерзкое преступление – одно из многих. И в этой простоте он услышал правду.
- Тогда вперед.
…Они не были похожи на себя настоящих. Тедди теперь выглядел как коренастый русый парень с небольшой россыпью веснушек на переносице. Виктуар досталась внешность невзрачной худышки с волосами мышиного цвета.
- Нам номер для молодоженов, - осклабился Тедди в ответ на вопросительный взгляд старичка за стойкой. Заплатим сразу за два дня.
- О, замечательно! – старик дружелюбно улыбнулся и подвинул к ним книгу регистраций («Я запишу, милый», - пробормотала Викки Тедди, беря перо). Желаете посмотреть номер?
- Нет, спасибо, мы верим, что там все в порядке, - беспечно отозвался. Тед и повернулся к Вик: – Ну что, курочка моя, записала?
Та, улыбнувшись, вернула старику книгу и перо.
- Отлично, отлично господа… Дуайт и Мэри Роучер, - прочел старик записанные Викки имена – Одну минутку, я…
Тедди поднял мешок для бладжеров и поставил его на стойку, внимательно глядя на старика. Ослабил шнуровку и приоткрыл.
Старик невольно посмотрел внутрь. Как только его взгляд коснулся темноты мешка, она расцвела нежным, но постепенно набирающим силу оранжевым свечением.
- Вам совершенно не обязательно сообщать о нас в аврорат, сэр, - вежливо заметил Тедди.
- Да… Да, вы правы…. – старик облизнул пересохшие губы. – Абсолютно ни к чему… А… могу я взглянуть поближе на это чудо, сэр? На это оранжевое чудо?
- О, нет, не думаю, старина, - ответил Тедди с притворным сожалением. – Более того, ты сразу забудешь о том, что вообще
видел что-то оранжевое, ладно?
- Да, - старик, казалось, был готов расплакаться, но он согласился. Не мог не согласиться. Его тонкие веки закрылись сами собой.
- Отлично.
Тед затянул шнуровку на мешке и бросил несколько галеонов на стойку. Старик, уже открывший глаза, смотрел теперь на них, как ни в чем не бывало.
- Благодарю, сэр, - просиял он, сгребая монеты. – Вот ваши ключи.
… Когда молодые супруги поднимались по лестнице, юная миссис Роучер обернулась и с улыбкой пожелала хозяину гостиницы доброй ночи. Удивительно, но благодаря этой улыбке невзрачная девица показалась ему удивительно красивой. Будто там, за этим неказистым фасадом, скрывалась, по меньшей мере, вейла.
***
Виктуар спала сном младенца. Сидя у камина, Тедди смотрел, как её обнаженная спина поднимается и опускается в такт тихому дыханию. Он знал секрет её спокойного сна. С самой первой ночи их побега, когда они прятались в лесу, в палатке, как его крестный с друзьями когда-то, они оба спали, как младенцы. «Я вижу удивительные сны», - призналась ему Виктуар вчера.
Он знал. Знал, о чем эти сны, посылаемые дремлющем в мешке шаром.
Обещания власти. Могущества. Силы.
Вот и сейчас шар, спрятанный под кроватью, нашептывал Викки все эти обещания. Но Тедди знал – этого достаточно, чтобы удержать девушку, сделать соучастницей, но недостаточно, чтобы сделать её хозяйкой, владелицей шара.
«Не хозяйкой, не владелицей, - напомнил внутренний голос. – Ты помнишь? Шары Радуги Мерлина не могут никому принадлежать. Хозяев у них нет. У них могут быть компаньоны, которых они сами себе выбирают. И делают все, чтобы эти компаньоны добрались до них. Поэтому вам удалось выкрасть Оранжевый из Гринготтс. Вам с Виктуар… но ей этот шар не нужен так, как он нужен тебе».
Оранжевый поможет ему собрать остальные одиннадцать. А потом, когда они будут в сборе…
«Время для сентиментальной сцены», - подумал Тедди, вставая. Попытался ухмыльнуться, но ухмылка вышла кривая.
Из кармана мантии, брошенной на кресло, он достал бумажник. Там, в потайном отделе, лежала выцветшая фотография, с обтрепавшимися за двадцать лет уголками, заботливо подклеенная. На ней нестарый, но уже седой мужчина, обнимал одной рукой молодую женщину с ярко-розовыми волосами, полулежащую на кровати. Их лица сияли, и причина этого сияния заключалась в крошечном голубом сверточке на руках женщины. Отсюда нельзя было толком рассмотреть размытое изображение маленького личика младенца, завернутого в голубые простынки, но можно было заметить бирюзовую прядку, спускающуюся на его лобик.
Мужчина на снимке сначала осторожно прикасался рукой к маленькому Тедди, а потом наклонялся и с невыразимой нежностью целовал в висок жену. Та прикрывала глаза – устало, но счастливо, как человек, выстрадавший это самое счастье ценой невероятных усилий.
А малыш Тедди спал.
Сегодняшний, взрослый Тедди, поднес фото к самому лицу, чтобы лучше рассмотреть каждую деталь, что он знал наизусть, каждую черточку.
- Отец, - тихо сказал он. – Мама.
Они как раз смотрели в объектив, и мама покачивала на руках свою маленькую драгоценность, своего новорожденного сыночка.
- Когда я найду его… - Тедди облизнул пересохшие губы. – Когда я найду его, я смогу вернуть вас сюда. Ко мне. И когда вы попросите прощения за то, что оставили меня, я прощу вас.
Конечно, ему никто не ответил. И родители на снимке улыбались так, будто впереди у них долгая светлая жизнь, будто бы она
уже началась. На самом деле там, за границами этой фотографии, полыхала свирепая война, отец был вынужден скрываться от общества из-за временного закона против оборотней, мать мучилась из-за того что не могла помогать аврорату и Ордену… «Они были настоящими героями, - всегда повторял Гарри. – Они сражались за лучший мир, в котором теперь живешь ты. Все ради тебя».
Все ради тебя… У отца и матери не получилось прожить долго и достаточно счастливо, зато вот умерли они в один день. Отдали жизни за свободу, а их сын, которому едва исполнился месяц, остался без родителей.
Тедди любил их. Любил глубинной, горькой и мучительной любовью, особый привкус которой понятен только тем, кто всю жизнь был сиротой. Кто видел родителей лишь на фотографиях. Кто так часто приходил на кладбище разговаривать с надгробными камнями, веря, что мама и папа так могут услышать его.
«Ремус Джон Люпин и Нимфадора Тонкс-Люпин».
Тедди знал каждую выбоинку на этой мраморной надгробной плите. Каждый изгиб вырезанных на ней букв, из которых складывалось имя его родителей.
За окном ухнула сова. Тедди встал. На часах было два ночи, а ему еще оставалось кое-что сделать перед сном.
Он спустился в гостиничную совятню. Бросил два сикля в ящик у входа, выбрал птицу покрепче – бурую сову, судя по её сытому виду, уже вдосталь сегодня поохотившуюся. Прежде чем прикрепить к её лапке письмо, еще раз пробежался глазами по строчкам:
«Дорогая мама!
Большое спасибо тебе за посылку! Пирожные – пальчики оближешь! Мэри слопала добрый десяток и требует у тебя рецепт, хотя признает, что в жизни не сможет испечь их так же потрясно, как ты.
Мы в гостинице «Уютный приют», адрес я написал на обороте. Ждем тебя завтра во второй половине дня. Вместе доберемся до порта, а там, как и договаривались – ты к тете Сандре, мы – дальше путешествовать.
Целуем тебя крепко,
Твои Дуайт и Мэри».
- Главное почтовое отделение Лондона, ячейка 8642-J, до востребования, - шепнул Тед сове.
«Они не должны перехватить её, - подумал он, когда птица взлетела и взмыла в ночное звездное небо, - Все должно пройти гладко. Так хочет шар…»
***
- Простите, как вы сказали, ваше имя? – спросонья старый владелец гостиницы «Уютный приют», только отошедший от послеобеденной дремы, слышал туговато.
- Фей-ру-за. Фейруза Роучер! – громко диктовала высокая женщина, перегнувшись через стойку к самому уху хозяина. – Я приехала к сыну, он тут остановился с женой.
Тед спустился по лестнице и, остановившись на лестнице, с полуулыбкой наблюдал эту картину. Только когда старик, всучив новой постоялице ключи, унесся на зов своей супруги из недр задней комнаты, он подошел к женщине вплотную.
Она откинула капюшон и посмотрела на него. Её благородное, покрытое паутиной тонких аристократических морщин, лицо было почти бесстрастным.
Но когда Тедди порывисто обнял её, спрятав лицо в её седеющих каштановых волосах, и прошептал: «Спасибо, бабушка», она обняла его в ответ со всей силой, на которую была способна. Так, как она обнимала его все предыдущие двадцать лет, пытаясь защитить своей любовью. Так, чтобы Тедди уверился – пускай пути назад уже нет, она будет рядом до тех пора, пока будет ему нужна.
TBC? 
