Глава 1Антон очнулся в крошечном сарае. Затылок саднило, заплывшие глаза открывались с трудом, поэтому, кроме полоски света, пробивавшейся из-под двери, он ничего не видел. Руки болтались где-то за спиной, связанные и почти бесчувственные. Он вони гнилой соломы вперемешку с протухшими яйцами его вырвало. На минуту стало легче, но потом Антон опять провалился в липкую темноту.
Второй раз он пришел в себя от того, что его облили теплой протухшей водой. И, еще не до конца очнувшегося, поволокли куда-то в яркий свет. Поставили на шатающиеся ноги, и громкий лающий голос произнес что-то, очень похожее на смесь команды и ругани. Сквозь мутную пелену сознания Антон понял только, что это было на немецком.
Он попался фашистам. Попался, как последний идиот. Ругая себя за количество выпитого, Антон вспомнил, как он сдуру вышел из-под магического защитного ограждения прямо перед немецким патрулем. Нервы пощекотать. А теперь пощекочут ему. Избитый, без палочки, со скрученными руками, Антон пытался сообразить, что ему может помочь. Но каждое заклинание требовало определенного сосредоточения, чем он вряд ли мог похвастаться. Ладно, он постарается потянуть время, пока... Но вот как раз времени ему не дали. Сбитый с ног, Антон мешком повалился на землю. В клубах поднявшейся пыли он успел лишь рассмотреть чуть поодаль знакомый силуэт и снова потерял сознание.
Его трясли - долго, настойчиво и совсем не злобно. Приоткрыв глаза, Антон почувствовал, что голова уже не болела, а признаков побоев и след простыл. Тот, кто его тряс, стоял над ним с палочкой и улыбался.
- Как тебя угораздило так вляпаться? - этот голос Антон узнал бы из тысячи, несмотря на то, что с его обладателем они не виделись уже около четырех лет. Игорь явно возмужал с тех пор. В глазах появилась уверенность и что-то еще, что немного пугало Антона.
- А ты откуда здесь взялся? - старому другу он был рад, но что тот делает здесь в такое неспокойное время?
Каркаров жил в Болгарии, когда они познакомились. Русскую школу волшебства в ту пору, казалось, совсем не касались волнения, сотрясающие мир, хотя и у магов хватало проблем с Темным волшебником Гриндевальдом. Но события, связанные с его персоной больше касались как раз Дурмштранга, где учился Игорь. Антона, как лучшего ученика, выбрали представителем РШВ в дружественной школе и все, происходящее там, затронуло его больше, чем остальных русских студентов. С Каркаровым они делили одну спальню, поэтому все увлечения Игоря, все идеи и планы плавно втекли в собственные мысли Антона о справедливости и ее обратной стороне. Но решение о том, чтобы разделить еще и их воплощение Антон не спешил принимать. Дома оставалась младшая сестренка, не унаследовавшая, правда, магических способностей и старая, но еще крепкая бабка, державшая внука в ежовых рукавицах. Встреча с Игорем оставила незабываемый след в душе и еще по одной причине. Общение со сверстниками проходило только в стенах школы, но настоящих друзей, на которых можно было бы положиться и, не задумываясь, отдать за них жизнь, Антон так там и не встретил. По-настоящему понять силу дружбы помог только Игорь. Вот в ком Антон был уверен, как в себе, так это в нем. Сколько проказ они учинили вместе, сколько раз выручали друг друга, сколько часов провели вместе, изучая небо или дурачась на метлах в воздухе. Но счастливые деньки подошли к концу и Антон покинул Дурмштранг в начале лета.
После того памятного года друзья не виделись, хотя поддерживали связь через печную Сеть. Далеко, в глубинах подсознания, Антон не раз сбегал из дома, чтобы присоединиться к приключениям, которые так красочно описывал Игорь. Где-то на чердаке даже валялся сундучок, собранный сразу же после приезда из Дурмштранга. Там, заботливо укутанный в чистую тряпицу, среди книжек по Темной Магии, мантий и всяких других нужных вещей, покоился медальон со знаком, похожим на перечеркнутый глаз. Правда, со временем подобные желания тускнели, да и жизнь подвергала взгляды Антона изменениям. Полностью закрыть глаза на происходящее в Союзе, как это обычно делали волшебники, он не смог. Тем более, что его сестра Оксанка вступила в неволшебную пионерскую организацию, приведя этим в бешенство бабку. Она с жаром рассказывала мало ее понимавшему брату об их работе, о том, что это вообще за организация, ее целях и задачах. Но из всего рассказанного ею Антон лишь уловил, что результат всей работы того, во что вляпалась сестра, и того, ради чего эта работа делается, имеет в конечном результате все тот же девиз "ВО ИМЯ ВЫСШЕГО БЛАГА", хотя и сформулированный другими словами. Но вот чего он не мог понять, так это то, почему за высшее благо люди мучат и убивают друг друга. Читая втихаря от бабки русские и немецкие газеты и листовки, Антон удивлялся, насколько похожи притязания напавших на Советский Союз немцев на цели, поставленные Гриндельвальдом. Не раз обсужденные с Игорем, они казались такими далекими и идеальными, пока не приблизились на расстояние вытянутой руки. Наконец после нескольких месяцев безрезультатных усилий осмыслить и понять происходящее Антон плюнул на все и напился второй раз в жизни.
Все эти воспоминания промчались перед ним за доли секунды.
- Эй, эй, я тебя вытащил, - смеясь, отстранился Игорь и сунул руку в карман. До Антона дошло, что и сам он инстинктивно схватил палочку, лежавшую рядом на тумбочке.
- Точно.
Поток вопросов, рвавшийся с языка, так и не выплеснулся. Черт возьми, его лучший друг оказывается вдруг рядом, спасает от неприятностей, а все, что ему удается, это пялиться на ухоженные, в отличие от собственной нечесаной головы, волосы и нести бред. Но лучший друг на то и лучший, чтобы приходить на помощь. Взяв инициативу в руки, Игорь широко улыбнулся и произнес:
- Ладно, мое присутствие здесь мало уместно, я понимаю, - скользнув взглядом по палочке Антона, он продолжил: - Поэтому придется начать первому. Мне повезло, что я тебя так быстро нашел. Собственно, тебя и искал. Печную Сеть, сам знаешь, перекрыли на время ремонта, на метле я не мастак летать, а куда аппарировать, точно не знал. Вот, пришлось добираться магловскими способами. Не так-то легко попасть к вам, скажу тебе.
- А ты за кого, за немцев или за нас? - ляпнул Антон и тут же чертыхнулся. Оно ему надо? Нет бы про общих знакомых спросить, поинтересоваться, чем товарищ занимался эти годы, а он про немцев... Ох дура-ак!
Игорь залился краской, отчего Антон стал сам себе еще противнее.
- Да ни за кого, а ты разве поддерживаешь маглов? - тихо спросил он.
- Нет, конечно, - поспешно заверил Антон. - Это я сдуру набрался вчера, да до ветру вышел. Не рассчитал только, в какую сторону.
Каркаров сделал вид, что не услышал последних слов, и сел на край дивана, прямо около головы Антона.
- Слушай, Антонин, я к тебе по делу, - он странно напрягся. - Помнишь наши с тобой разговоры? Ну, те, что мы вечерами затевали? Ты говорил, что хотел бы со мной провернуть кое-чего, мы еще даже схемы всякие продумывали, как это делать. Только нам тогда колдовать дома не разрешали. Так вот... - Игорь явно волновался, говорил все таким заговорщическим тоном, будто за ним следили. - Так вот... мы могли бы вместе... Я потому к тебе приехал, что ты единственный, кому я смогу довериться, - он старался говорить убежденно, но сквозь страстную речь пробивались неуверенные интонации. - Понимаешь, кроме тебя мало кто сможет осознать, чего я пытаюсь добиться, а уж поддержать и того подавно. Гриндельвальд... - Игорь сжался, - он... великий человек, великий. Его идея близка к осуществлению, и имя того, кто поможет ему, останется в веках, понимаешь? В веках! Высшая справедливость скоро станет не бестелесной присказкой, а потрясающей действительностью! Гриндельвальд пошел дальше всех, пытаясь доказать, что невозможно достичь идеала без жертв. То, что сейчас творится в мире и в этой стране - только начало. Но какое грандиозное! - Глаза Каркарова горели, говорил он с увлечением.
Но слова его никак не хотели складываться в те стройные схемы, рисовашиеся в Дурмштранге. Тогда они казались безликими, красивыми пирамидами строчек и цифр. Сейчас же вместо них Антону виделись головы повешенных на краю поселка партизан, сгоревший госпиталь и маленькие дети на дороге, расстрелянные немецким пулеметчиком. Это были обычные люди, неволшебники, как и Оксанка, которая днем сидела дома, под защитой бабки и Антона, а по ночам все-таки ухитрялась сбегать и расклеивать на заборах и домах бумажки с красными звездочками и перечеркнутым немецким крестом.
Нет, не ладилось что-то тут. Высшее благо за счет Оксанки для Антона уже не казалось таким уж высшим. Так он и сказал Игорю. Прямо, как привык. Каркаров сразу съежился, но его замешательство длилось недолго. Он извиняюще усмехнулся и произнес неестественно высоким голосом:
- Жаль.
После небольшой паузы, во время которой тишина накалилась добела, Игорь сунул палочку в карман. Напористый тон его речи сменился каким-то жалостливым:
- Ты лучший из тех, с кем мне приходилось встречаться. Мы же были почти как братья, понимали друг друга с полуслова. Я думал, найду в тебе поддержку, ты самый сильный волшебник из тех, кого я знаю. Но раз так... Что ж, ничего не поделаешь.
И Игорь исчез также неожиданно, как и появился.
Антон откинулся на мягкую подушку. Только сейчас он сообразил, что лежит дома, в кровати. Бабка наверняка спит на полатях, пока Ксанка бегает по улицам со своими бумажками.
Окно, выходившее на темную улицу, таранила полусонная муха. Поселок замер, ожидая следующего дня.
Зачем он приходил? Поднял со дна всю муть терзающих его сомнений и ушел. Антон выругался. Было противно до чертиков, но мучавший его несколько лет вопрос опять встал ребром: надо что-то выбрать, а он не знал, что. Друг позвал - он не пошел. А там ведь и взаправду великие дела могут сейчас вершиться. И без него... А вдруг придется убивать? Таких, как Ксанка... Сможет ли он сделать это ради Цели, которую еще никто не видел?
Снова хотелось накачаться водкой и все забыть. Только вот сестра придет, а то кто ж ей дверь-то отворит...
Под утро примчалась Оксанка, и, не обращая внимания на вопли обнаружившей ее пропажу бабки, сообщила радостную весть - полчаса назад поселок заняли "наши". Антон не стал уточнять, что это были за "наши", но понял, что это, наверное, хорошо. Однако глушащее двухстороннее заклинание не снимали со стен, окон и дверей еще долго. На всякий случай.
Про Игоря Антон вспоминал теперь часто. Себя обзывал трусом и предателем - один раз друг попросил. Один раз! И не пришло совсем в голову тогда, что оставил его одного. Ведь помощи просил! Растущее убеждение в том, что Каркаров приезжал именно за помощью, заставляло совесть корчиться в молчаливых муках. Чтобы не изводиться с утра до вечера, Антон нашел два выхода: водка и тренировки. С водкой все было ясно и просто, но вместе с принятыми градусами потихоньку улетучивалась магическая сила. Именно из-за этого он стал изучать и отрабатывать новые заклинания, сосредотачиваясь на их идеальном выполнении. Вскорости вряд ли кто на многие километры вокруг мог похвастаться таким мастерством, какое приобрел Антон.
Но совесть была хитра и подкидывала гнетущие мысли именно в тот момент, когда ее хозяин совсем их не ожидал. Становилось тошно и хотелось что-нибудь сломать. Вечера стали на редкость однообразны: Антон сидел со стаканом в руках, а бабка, смачно ругаясь, чинила сломанные вещи.
***
Неприятности свалились на Антона вместе с посланием, влетевшим в форточку и покатившимся по столу. Поймав берестяной рулончик, он пробормотал осветительное заклинание и развернул письмо. Текст послания гласил:
"Уважаемый Долохов Антон Васильевич!
Ввиду сложившихся обстоятельств, связанных с поимкой на территории русского магического ведомства иностранного шпиона, вы вызываетесь в суд в качестве свидетеля для дачи показаний.
Заседание состоится в понедельник, 13 августа, в 12.00.
Судебная палата,
Самопишущий секретарь".
Ничего не понимающий Антон перечитал бересту еще пару раз. Уж в чем - в чем, а в отсутствии знакомств со шпионами он не сомневался. Но игнорировать заседание было опасно: Судебная палата шуток не понимает. Правда, и ошибаться не ошибается. Хотя свидетель - это ведь не обвиняемый, так что лично ему вроде как бояться нечего. И все равно изнутри грызла Антона непонятная тревога.
Заранее приготовившись отнекиваться и ничего не признавать, он переместился в Судебку к назначенному сроку. Вошел в зал суда и остановился, побледнев. Напротив него за слюдяной стеной, укрепленной сверхпрочным заклинанием, где во время суда обычно держат преступников, сидел Игорь Каркаров. Он вызывающе взглянул на входящего, но увидев Антона, поменялся в лице. Выражение его стало жалостливым и умоляющим.
Антон судорожно пытался решить, стоит ли говорить об их последней встрече или об этом уже известно. Хотя откуда, если только... если только сам Игорь не сказал. А если сказал, а Антон станет все отрицать, то это будет более чем подозрительно.
Сложив два и два, он с ужасом понял, что шпионом считают Игоря, его лучшего друга. И вдруг к нему в голову пришла сумасшедшая мысль реабилитировать собственную совесть, попробовав спасти Игоря из этой переделки. О том, что тот действительно мог шпионить в его стране, и даже, возможно, для того, чтобы нанести вред, Антон предпочитал не думать. Пока его вели на место допроса, рука нащупала палочку в кармане. Гладкая поверхность привычно согрела руку. Он сел.
Усиленный "Вопилом" голос начал зачитывать данные Антона. Имя, возраст, семейное положение, причину вызова в суд и так далее. Но Долохов почти не слушал, прикидывая, какие заклинания ему пригодятся и будут наиболее действенны. Сквозь шум в голове от громкого голоса, шушуканья зала и собственных взвинченных мыслей ему трудно было разобрать, какие обвинения предъявляются Игорю. Сердце выпрыгивало из груди, потому что слюдяная стена не могла скрыть напряженно-испуганный взгляд. С безмолвным криком "За друга!" Антон выхватил палочку и первым заклинанием сшиб говорящего. Многие кинулись к упавшему человеку, некоторые выставили палочки в сторону Антона, но в общем замешательстве и начавшейся беготне никто не решался начать серьезные действия, боясь задеть своих. После первой удачи в Антона словно влились новые силы, и открылось второе дыхание. Посылая заклинания направо и налево, он уже почти не видел мечущиеся лица, не видел мешанины стульев, свитков, перьев и книг. Для него существовала только одна преграда - прозрачная стена. За нею был друг, нуждавшийся в его крепкой руке, в нем самом. Пара несложных заклинаний, посланных в стену, отлетели от нее огненными шарами. Требовалось нечто более мудреное. Не так давно Антону попались старые записки бабки, в которых он откопал новые неизвестные слова и движения. Применить их, правда, так и не удалось. Сделав заученный финт рукой, Антон проорал:
"Упади стена, как не была!"
Эффект заклинания был ошеломляющ. Препятствие рухнуло, разлетевшись на миллионы крошечных кусочков, некоторые из которых застряли у Антона в волосах и даже попали в рот. Смачно сплюнув, он схватил за руку вытаращившего глаза Игоря, и буквально силой поволок его ко входу, расчищая путь не столько заклинаниями, сколько натиском мощного тела.
Они вывалились на свежий воздух и, отбежав на несколько шагов, достигли пространства, свободного от чар неперемещения. Обострившаяся в бою интуиция шептала об осторожности, и, прежде чем показаться в бабкиной избе, Антон глянул в зеркало, предусмотрительно захваченное с собой в нагрудном кармане. В маленьком, немного затуманенном кружочке он увидел Оксанку, сидящую на табуретке. Вокруг нее столпилось около десятка взволнованных волшебников, наперебой задающих вопросы. Сестра мотала головой из стороны в сторону и что-то задиристо отвечала. Она его, конечно, не выдаст, но и в избу соваться уже нельзя.
Сзади из дверей высыпались все новые и новые противники, вот-вот грозящие прорваться через ограждающий щит. Время шло в бешеном ритме и не давало возможности неторопливо обдумывать действия, выбирая наиболее правильное. Потная рука все еще сжимала рукав не по-летнему теплой куртки Игоря. Их глаза, наконец, встретились, и Каркаров хрипло прошептал:
- Спасибо.
- Что делать-то будем? - быстро спросил Антон. - У меня связей нет, да и сховаться негде. К бабке пришли вон уже, считай, после всей этой заварушки у меня и дома нет.
Игорь виновато скривился и коротко бросил:
- Дурмштранг. Давай, Антонин, нам пока больше некуда.
Антон согласно кивнул и в сию же секунду все закрутилось вокруг, пространство сжалось и через несколько мгновений двое молодых людей стояли в огромном дворе невысокого замка.
***
С тех пор много воды утекло, Антон постарался забыть, что когда-то его так звали, и отзывался только на имя Антонин. Своей первой крупной победой считал победу над собой. Его честь выдержала испытание, не спрятался он малодушно за спину бабки и сестры. Хотя и их уже не вспоминал. Иногда Антон спрашивал сам себя, как бы обернулась его жизнь, не встреться он тогда с Игорем, и верно ли было принятое решение, но все сомнения обрубались на корню. Они ведь были друзьями с Каркаровым, а значит - почти братья.
Идея "Высшего Блага" умерла вместе с Гриндельвальдом, на смену им пришли другие идеи и другие люди. Со временем изменился и Антонин, в нем практически не осталось ничего от прежнего Антона. Вместе с Игорем и новыми друзьями они отстаивали привилегированность чистокровных волшебников.
И до самой своей смерти в далекой Англии Долохов так и не узнал, как торжествующе переглянулись между собой Каркаров и русский судья в тот миг, когда Антон таранил здание Судебной палаты. Не узнал, как в темноте узкой улочки неволшебного поселка отсчитывались серебряными монетами последние его дни на родине, и подробно объяснялось местонахождение бабкиной избы. Долохов умер с памятью о лучшем друге - Игоре Каркарове.
