Твой враг никогда тебя... автора Сидриалис    в работе   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Лигеллименция - опасная штука. Лигеллимент - опасный человек. Лигеллимент-слизеринец... что может быть хуже?
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Новый персонаж, Игорь Каркаров, Блейз Забини, Драко Малфой
Общий || джен || PG-13 || Размер: макси || Глав: 1 || Прочитано: 4819 || Отзывов: 12 || Подписано: 10
Предупреждения: нет
Начало: 06.07.08 || Обновление: 06.07.08

Твой враг никогда тебя...

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Глава 1.


1. Иногда, только сойдя со сцены, можешь узнать, какую роль ты играл.
Станислав Ежи Лец


- Лец. Виктор Вит, - произнесла МакГонагалл, удерживая на весу шляпу.
Худощавый парень лет семнадцати перевел пустой взгляд на профессора и неспешно двинулся к табурету. По столам пробежал гул недоумения, что заставило его вскинуть голову и неуверенно засунуть руки в карманы мантии. Добравшись до профессора, он обозрел ее и, после короткого кивка, позволил надеть на себя старую шляпу. Первой реакцией шляпы на парня было презрительное шипение, но Виктора это ничуть не смутило: на его лице расплылась кривая ухмылка.
- И что ты от меня хочешь, мистер Лец? – достаточно громко произнесла она. Ученики замерли в ожидание ответа.
- Я что-то должен хотеть? – насмешливо поинтересовался парень. Голос его не громкий, чуть хрипловатый, разнесся по залу.
- Я тебя правильно понимаю? – нахмурилась шляпа.
- Понимай, как хочешь. – Он пожал плечами и прикрыл глаза. Лицо было ярким... Резко очерченные скулы, даже чересчур резко... Нос с едва заметной горбинкой, четкие надбровные дуги, рыжеватые брови. Интересный разрез глаз – миндалевидный, однако прикрытые веки создавали впечатление, что Лец постоянно щуриться. Глаза были не то ярко-синие, не то насыщенно-голубые. Полная нижняя губа, выступающий подбородок. Темно-рыжие волосы, как у Рона Уизли. Неровно подстриженные – или совсем не стриженные – они доставали до плеч.
- Ну что ж... – протянула шляпа и опять замолчала надолго.
- Ммм...? Что ты там решила? – с любопытством в голосе спросил Виктор.
- О, Мерлин!!! – разочарованно взвыла шляпа, делая попытку соскользнуть с головы парня. Однако он легко перехватил ее, удерживая на своей макушке.
- Нет уж, говори, что надумала, - настойчиво попросил он, не опуская рук.
- Да Слизерин! Слизерин! Что тут непонятного?!? Отпусти меня!!! – истерично закричала шляпа, сделав попытку укусить его за ладонь.
- Ну вот и славно, - вздохнул Лец, позволяя МакГонагалл забрать шляпу. – Благодарю вас, уважаемая, - он отвесил поклон шляпе, которая мелко дрожала в руках профессора трансфигурации. Шляпа невнятно пробормотала что-то возмущенно-неласковое.
- Продолжим? – обратилась МакГонагалл к Дамблдору.
- Мистер Лец, приостановитесь на минутку. – Директор поднялся на ноги. - Во избежание вопросов я хочу пояснить некоторые моменты. Итак, мистер Лец переведен в Хогвартс из Дурмстранга. В своей школе он закончил шесть полноценных курсов и сейчас, после распределения на факультеты, займет свое место между седьмого курса слизеринцев. О причине перевода можете поинтересоваться у него самого. Прошу вас, мистер Лец. Пройдите за стол вашего факультета.
Лец равнодушно кивнул и побрел к Слизеринскому столу.
- Продолжим.
- Мейлир Александра.
- Гриффиндор!..
- .. Лец? – Для задумавшегося парня оклик оказался неожиданным. Он вскинул голову и обвел рассеянным взглядом соседей по столу, чем вызвал у них мгновенную неприязнь. Слишком не собранный, равнодушный, спокойный и не агрессивный... его легко можно было застать врасплох, что на факультете змей было не допустимо. Это вам не Хаффлпафф с его размеренным и безопасным течением. У слизеринцев все гораздо проще: зазевался – получи подножку, или, что несколько хуже, круциатус в спину. Пока Виктор Лец вызывал своим видом только насмешки и неодобрение со стороны сокурсников.
Лец встряхнул головой, отчего лицо оказалось скрыто под длинной челкой. Теперь было невозможно увидеть выражение его глаз.
- Да? – спросил он, поджав губу. Никакой агрессивности в его словах. Все тихо, мирно, спокойно...
- Сопляк, - презрительно плюнул кто-то с конца стола. Судя по легкому повороту головы, Лец услышал это и отнес на свой счет. Однако, ничего не сказал, продолжая неподвижно сидеть среди слизеринцев.
- Я – Драко Малфой, - представился белобрысый парень с длинными волосами. Презрительный взгляд серых глаз пробежался по Лецу почти ощутимо. Тяжело... – Не скажу, что рад тебя видеть за нашим столом, но надеюсь, ты займешь свое место среди нас, - двусмысленно произнес он. – Вот только каким оно будет... твое место... все зависит от тебя.
- Предположим, не всё... но я постараюсь.
- Панси Паркинсон, - хмуро сказала девушка с не слишком изящной внешностью и короткими темными волосами. – Это – Миллисент Булстроуд, - кивок в сторону шатенки, нескромно грызущей ноготь большого пальца. Малфой, проследив за действиями Миллисент, скривился.
- Булстроуд! – будто укоризненно сказал он. Девушка чуть склонила голову на бок и сердито хлопнула ладонью по столу. Больше попыток погрызть ногти с ее стороны не последовало. Едва шатенка отвернулась, оценив ситуацию, коротко рассмеялся брюнет с открытым лицом и хитрыми глазами:
- Однако, Малфой... умеешь поставить на место!
- Это неприлично.
- Думаю, все об этом знают. – Брюнет улыбнулся и протянул руку Лецу. – Забини Блэйз.
- Теодор Нотт.
- Эти парни – Крэбб и Гойл, - Малфой указал на двух громил. – Вроде познакомились, - вновь заскучал он. – Осталось «подружиться».
Блэйз опять хохотнул, но тут же отвернулся, пряча улыбку. Этим самым он высказал свое мнение к сомнительному «подружиться». Скорее уж будет достаточно вести себя на равных с этим Виктором... если конечно же он сумеет себя поставить. Пока – не сумел. Да и навряд ли из этого равнодушного паренька получится настоящий слизеринец. Скорее опять-таки хаффлпаффец с сомнительными оценками и умственными способностями. Признаться, пока Блэйз не видел в нем ничего такого, что разглядела распсиховавшаяся шляпа-сортировщица. Ни грации, ни манер, ни ума, ни силы, ни хитрости. Середнячок. Сопляк, как сказал Нотт. Первое впечатление было сложено. Судя по внешнему виду Малфоя и Панси – они успели опустить его в своих глазах ниже плинтуса, и выскребывать оттуда уже не собирались. Ох, как бы не попались все на этом впечатлении...
- Поживем, увидим, - запоздало ответил Лец на вопрос.
- Это смотря как поживем... – пробурчал себе под нос Забини. Затем, независимо глянув за стол преподавателей, поднялся на ноги. – Пойду я. Ночью вернусь, поговорим нормально.

Лец задумчиво почесал затылок и откинулся в кресле. Очень хотелось встряхнуться, скинуть с себя равнодушие и безучастность к происходящему, однако спать хотелось просто неимоверно.
Каркаров, что б его ночью в бане... не скажу что...
Просто закрывай глаза...
Ну нахх! Вик резко мотнул головой, прогоняя сон. Тем не менее, третьи сутки без сна давали о себе знать даже сильнее, чем он предполагал. Он надеялся выспаться сегодня ночью, если только соседи по палате не преподнесут неожиданных презентов. Надеяться на слизеринское благоразумие не приходилось.
Вик устало потер лицо ладонями, крепко зажмурился и вздохнул. Тело ныло, всячески протестуя бессонным ночам и отсутствию отдыху. Все же не стоило... Не стоило просиживать столько времени перед документами в стремлении явиться сюда подготовленными. Тем не менее – результат на лицо... хм... и на тело. На память Вик пока не жаловался, и после двух ночей на полном серьезе мог рассказать про своих сокурсников прилично историй. О каждом понемногу. Ровно столько, чтобы сложилось общее впечатление. Запоминать приходилось все и сразу. Расположение коридоров в школе, история Хогвартса, имена профессоров, кабинеты. Пришлось пробежаться по всей школьной программе англичан, перелопатить все учебники в стремление найти разницу. Учебники седьмого курса тоже пришлось проштудировать во избежание проблем в первые недели учебы. Потом, через месяц, Вик знал по собственному опыту, оценки у него выровнялись бы до уровня «твердой четверки». А больше и не надо, собственно. В конце концов, кому нужен красный диплом и синяя рожа? Уж лучше наоборот.
И черт бы побрал, кстати, эту гребаную шляпу-сортировщицу, повергшую в замешательство полсотни заинтересованных человек.
Боль стрельнула вдоль позвоночника – начиная от седьмого шейного позвонка заканчивая копчиком... пробежалась вдоль несколько раз и решительно остановилась на шее. Лец стремительно дернулся, низко опуская голову на согнутые колени, давая спине расслабиться, отдохнуть. Через пару минут сидения в этой нехитрой позе боль прошла, и Вик облегченно вздохнул.
- Спина болит? – внезапно прошипел кто-то над ухом. Да ладно, не кто-то, а Блэйз Забини, вернувшийся с «прогулки»... или куда он там ходил? В голосе его – ни капли сочувствия, так, легкая заинтересованность.
- Болит, - безразлично согласился Лец.
- Отчего же в столь молодом возрасте, Виктор? – Попытка поддержать беседу. Настоль вялая, что даже отвечать не хочется.
Новоявленный слизеринец пожал плечами.
- Не называй меня Виктором, - попросил Лец, рукой разминая шею. – Лучше просто Вик. Или Вит. – Под пристальным взглядом Забини он пояснил: - Привычнее.
- Оке, - согласился Блэйз, разглядывая парня. – Вик?
- Ммм?..
- Скажи честно: ты собираешься с нами уживаться или жить?
- Как получится, - без заминки и вполне себе искренне ответил Лец. – Однако! Что значит «честно» в твоем понимании, Забини??
- Нашел к чему прицепиться. - Блэйз недовольно прищурился, понимая, что собеседник слишком уж легко уловил неправильное слово в этом ряду: «честно». Неправильное слово в лексиконе слизеринца.
- М-де... Шото разговор у нас не идет. И не едет, - Вик потер тыльной стороной ладони глаза.
Блэйз, не говоря ни слова, развернулся, прошел через всю гостиную и стал спускаться вниз по лестнице, ведущей в спальню мальчиков. Настроение было окончательно испорчено. Вик!
Вдобавок ко спине неожиданно заболела и голова. Лец, нахмурившись, сидел с прикрытыми глазами и уже намеревался идти спать, не дожидаясь процесса «принимания во семью» его, родимого. Обычно так не бывало. Обычно голова болела в исключительных случаях... довольно часто, но не сейчас, когда уже целых пять месяцев от эмпатии ни слуху, ни духу. Как будто ножом перерезало, спасибо Каркарову. И в ответ язвительно-вежливое «не за что, родной». Первое время казалось – оглох. Без эмоций, без шума, без постоянного напряжения и прислушивания. Все это исчезло... и головные боли сразу же прошли, видимо, посчитав, что одна голова с одним сознанием и без них обойдется. Лец все-таки списал головную боль на недосып и постарался не обращать на нее внимания – благо головная боль не мигрень, да и терпимо пока... Вот бы в душ, внезапно мелькнула мысль. Холодный, пробирающий до костей душ... немедленно. И в голове – он был уверен – сразу просветлеет. А спина сама разогнется, если поспать немного, отдохнуть.
Он медленно поднялся и, по привычке засунув руки в карманы, побрел в сторону спальни. На пороге споткнулся, ухватился за косяк во избежание падения, и сделал неуверенный шаг в темную комнату. Пальцы сами нащупали за спиной дверь и плотно прикрыли ее. Лец постоял, прислушиваясь к звукам, идущим из смежной душевой. «Блэйз...» – припомнил он, оглядываясь в темноте и ища свою постель. Она находилась в небольшом углублении этой странной по архитектурным формам комнаты. Дойдя до кровати, остановился и выпрямил ссутуленную спину. На мгновение из ниоткуда выбрался небольшой огонек, озаряя нехитрое сооружение. Он быстро потух, словно его обладатель не мог удерживать его более... или просто не нуждался. Вынув руки из карманов, Вик аккуратно стащил мантию, стараясь не задевать предплечье. Несмотря на все усилия, руку тут же свело неприятной судорогой, отчего слизеринец коротко выдохнул и заставил себя сделать глубокий вдох. Ощущения наимерзейшие. Плюнув на боль, он опустился на кровать и низко нагнувшись, принялся расшнуровывать ботинки. Едва с этим было закончено, парень осторожно потер плечо, чувствуя, как боль отпускает конечность, и, намеренно шумно ступая, направился в душ.
Четыре кабинки, довольно просторный предбанник... По всей продольной стене душевой, рассчитанной только на седьмой курс слизеринцев, тянулись раковины, зеркала, крючки и полочки для одежды и принадлежностей. Лец легонько вздохнул, припоминая Дурмстранг. Уж там-то все было гораздо суровее и проще по отношению к ученикам. И еще... существенный плюс в копилку Хогвартса – здесь было тепло. И даже жарко, за счет пара, поднимающегося из одной кабинки. В Дурмстранге же были ледяные скользкие полы, выложенные казенным кафелем, старые, проржавевшие краны... теснота и множество парней, недовольно поглядывающих друг на друга... Рай, а не жизнь, - скептически подумал Лец, оценивая Хогвартс по достоинству.
Не медля более, он начал раздеваться, раскидывая вещи (рубашку да брюки) по крючкам и полочкам. Раздевшись, Вик направился к кабинке, по пути вновь споткнулся и чуть не повстречался лбом с перегородкой. Приостановившись, Лец невнятно пробормотал:
- Да что ж такое-то...
Открутив кран с холодной водой, он терпеливо и несколько тоскливо ожидал, пока она охладеет до предела.
Решительно оттолкнувшись от двери кабинки, Лец шагнул под ледяной каскад воды. Шумно вздохнул, чувствуя как защипало глаза и пронзило болью предплечье. Шаг назад... И опять с тяжелым вздохом под упругие струи воды. Долго выдерживать это не получалось.

- Не холодно тебе? – спросил Блэйз, вышедший из кабинки одновременно с Виком.
- Ммм... – Рыжий потер лицо ладонями, смахивая с них влагу. – Холодно, - наконец признался Лец, глядя на вытирающего волосы слизеринца.
- Для спины-то в самый раз, - фыркнул тот и небрежно добавил: - Утром не встанешь – позвоночник закрутит вокруг оси и через одно место вылезет.
- Ты за меня не беспокойся, - посоветовал Вик, отворачиваясь, и сразу же понял, что это была плохая идея. Попросту на спине, еще с самого давнего детства, сохранилось доказательство тяжелой руки отца.
Блэйз молча смотрел на парня.
Сложен неплохо... возможно слишком хрупкий – на любителя. Пардон, любительницу. При его среднем невыразительным росте телосложение казалось пропорциональным. Чуть сутулится, постоянно ищет карманы брюк, руки из них, кажется, вообще не вынимает. На спине резко выступают позвонки... и на равнее с ними блеклые, почти белые рваные полосы по правому боку, ближе к пояснице. Чуть повыше – короткий тонкий рубец. Аккурат под лопаткой. Если бы не сутулился, разворот плеч можно было бы назвать изящным. Руки... Выступающие локти и тянущиеся по коже голубые вены. Запястья... раз порез, два порез, третий... еще даже не заживший... Он столь маггловским способом с жизнью пытался счеты свести, что ли? Непонятно... На правом предплечье здоровенный синяк, размером почти в ладонь. Темно-фиолетовый в красную крапинку, как и полагается быть любому уважающему себя синяку.
- Ммм... – протянул Лец, натягивая брюки. – Что ты на меня так уставился? – И прищелкнул пальцами. – Ау?
- Интересный ты, - признался Блэйз, кивком головы указывая на рыжего.
- И чем же это? – насмешливо спросил он, пристально глядя на слизеринца.
- Откуда у тебя синяк?
- Ммм...
«Дурацкая привычка», - подумал Блейз. Лец довольно часто поджимал губу и протягивал это «ммм...».
- Отдача от палочки на руку, - дружелюбно пояснил Вик. – Палочка не моя, - ответил он, опережая последующий вопрос. – Все, я спать. Нужен буду – будите, только не переусердствуйте. – Так и не надев рубашку, он вышел из душевой, оставляя Блэйза размышлять над сказанным.


2. Имел пеструю жизнь. Менял флаги.
Станислав Ежи Лец


- Вик?
- Ммм? – Голос хриплый, будто из-под подушки.
- Ты не спишь?
- Уже нет, - недовольно ответил я, яростно растирая глаза. – Надо что?
- Пьешь? – спросил Нотт, вытягивая вперед руку с огневиски.
- А надо? –сказал я неуверенно, обводя взглядом слизеринцев. Теодор равнодушно пожал плечами и приложился к горлышку.
- Нет так нет, - буркнул Забини, сидящий прямо на полу подле своей кровати. – Отстаньте от него, - предложил он остальным.
Все уже хотели было отвернуться от меня и разойтись по своим делам, но Малфой веско заявил:
- Нехорошо все это. В первый же день такое пренебрежение нашими традициями.
Кто-то согласно кивнул, одобряя слова Малфоя. Блэйз, тем не менее, ничего не сказал.
- Именно что. Это пока ВАШИ традиции. Я не считаю нужным принимать участие в попойке. – Коротко и категорично. В повисшей тишине я поочередно рассматривал соседей по комнате.
- Вит, ты кто по национальности? – непринужденно спросил Забини.
- Поляк, - мрачно буркнул я, вновь забираясь на кровать с ногами и сворачиваясь клубком под тонкой простыней. Было холодно, но не настолько, чтобы укрываться тяжелым темно-зеленым одеялом. К тому же памятуя о золотом правиле студента... ну что-то в духе – ложись спать в трусах и постепенно накрывайся... так теплее. Впрочем, о чем это я. Неважно. Не дождавшись никаких агрессивных действий со стороны парней, я прикрыл глаза – спать все еще хотелось. Зря они меня разбудили. Сон навалился сразу же. Где-то за кадром остались еле слышные голоса слизеринцев, мягкий звон стекла и заливистый, пьяный смех.
Честно говоря, не знаю до скольки они куковали этой ночью, но никаких неудобств мне не причинили. Неудобствами я привык называть исключительно агрессию направленную на себя, и уж явно не пьяный смех над ухом и не чьи-то попытки поцеловать меня. По-моему, этого кого-то я даже не отталкивал – после второго поцелуя в засос он сам отпал от меня, а я сразу же переключился на сон. Мило...
Проснулся поздно. Тем не менее, все мирно дрыхли... не обязательно по своим постелям, и не обязательно по постелям... Крэбб и вовсе на полу заснул, разметав конечности в стороны и создавая каждому желающему пробиться в душ труднопроходимый участок. Спрыгнув с кровати, я подбежал к слизеринцу и увесисто пнул его разок другой по боку, проверяя степень грядущего похмелья. На мои телодвижения этот танк никак не среагировал, лишь мирно перекатился на правый бок. Принюхавшись, я прошелся взглядом по тумбочкам, нашарил на одной из них пачку сигарет. Встряхнул ее и подставил ладонь. На нее сиротливо вывалилась одна-единственная сигарета, которую я не замедлил прикурить.
Не курил я Моргана знает сколько времени. Года полтора, наверное... может и больше. Не помню. Все, хватит. Решительно затянувшись последний раз, я погасил сигарету об драные джинсы, служившие мне пижамой. Оглянувшись по сторонам, заметил, что до пепельницы идти целых четыре метра, и сунул окурок в щель между тумбочкой и стенкой. И так сгодится.
Внезапно вспомнилась одна из моих дурных привычек в Дурмстранге. Года три назад, когда был Турнир Трех Волшебников и наша школа пустовала в плане адекватных и строгих преподавателей, я взял в моду сидеть на подоконниках, там же курить и засыпать. То было ранняя осень, когда я заснул в чужой комнате, поставив босые ступни на ледяную батарею. Проснулся оттого, что в комнату вернулся товарищ, шлявшийся всю ночь незнамо где. Он, пьяный, едва добрался до порога, и укладывать его в кровать пришлось мне, так же как и успокаивать его соседей. Потом, помню, шел в свою спальню босиком – долго не мог отыскать свои ботинки... так и не отыскал. Эх... все же жаль, что в слизеринских подземельях нет подоконников.
Я мотнул головой, прогоняя ностальгию, а заодно и настойчивое желание найти еще одну сигарету в закромах комнаты и затянуться. Все! С Дурмстрангом покончено, и больше я туда не вернусь. Во рту появился неприятный привкус горечи. Я закашлялся, прикладывая руку к горлу и чувствуя себя столетним дедом со стандартным набором болезней. Сквернейшее ощущение, признаюсь. Рука будто присоединилась к кашлю – ее привычно свело судорогой. Упав на колени прямо там, где стоял, я скорчился, стараясь свернуться в клубок и подавить кашель. По ощущениям, да и по звукам – будто душу выхаркиваешь.
- Чего раскашлялся? – спросил тихий голос за спиной, и чья-то холодная ладонь легла на голое плечо. Я вздрогнул от неожиданности и стремительно поднялся на ноги, одновременно разворачиваясь к собеседнику. Забини стоял, чуть склонив голову на бок, и заинтересованно рассматривал меня. Как в цирке, эй Мерлин. Оценив собеседника, я невозмутимо согнулся пополам и вновь закашлялся. В легких как будто ком застрял.
- Забини, перестань... экх-кх-кхм... глазеть не меня, - выдавил я.
- Тебе жалко, что ли? Сигарету ты выкурил? – невинно спросил он.
- Ога, - кивнул я сквозь душащий кашель. – Как догадался?
- Тут только я и Нотт курим. Тео спит еще. Я же засыпал в трезвой памяти, - Блэйз слабо улыбнулся и жестом фокусника материализовал очередную пачку сигарет. – Будешь?
- Нет, - замотал я головой, отворачиваясь от соблазна. – Я бросил.
- Однако, - философски заметил Забини, последовательно доставая сигарету и зажигалку. Прикурил. Пристально посмотрев на меня и выпустив дым, он решительно объявил: - Подъем, народ!
Блэйз, как недавно сделал я, пнул Крэбба в мясистый бок.
Норм-а-а-а-ально...
Блэйз не задумываясь ударил слизеринца еще парочку раз. Когда лежачее тело неожиданно вскинуло руку и попыталось ухватить Забини за ногу, тот проворно отскочил, явно ожидая чего-то подобного.
- Вставай, - прокомментировал парень свои действия специально для Крэбба. И, сунув сигарету в зубы, направился тормошить Нотта. На Гойла он бесцеремонно плеснул водой, Малфоя задиристо укусил за мочку уха. Все были разбужены, и относительно довольны способами пробуждения. Как пробурчал Нотт:
- Могло быть и хуже.
- Ммм... Как самочувствие, господа? – протянул я, совершенно не желая знать ответа. Впрочем, мне ответил один лишь Нотт.
- Могло быть и лучше.
- Как твоя спина, Лец? – спросил Блэйз. Я повел плечом, пытаясь рассмотреть свою спину. Не увидев ничего примечательного, развел руками:
- Могло быть и лучше. – От такого явного плагиата переодевающийся Нотт скривился. – Или хуже, - добавил я.
- Виктор?
- Ау? – дожидаясь дальнейших расспросов я уставился на Малфоя.
- Станислав Ежи Лец тебе кем приходится?
- Двоюродным прадедом, - ответил я, не моргнув.
- Не слышал, что бы он был магом.
- А он и не был, - оскалился я, мгновенно поняв намек.
- Ты не чистокровный, - скривился блондин, настороженно поглядывая на меня.
Я промолчал, не видя смысла утверждать, убеждать, доказывать или возмущаться. Полукровка... И что с того?
- Тебе не показалось странным решение шляпы? – продолжил Малфой. На его лице постепенно вырисовывалась презрение. Настоль явное, что хотелось отвернуться и закурить. Стало противно. В отличие от странноватого и нахального Забини, Малфой со своим презрением и неприкрытой ненавистью раздражал. Не только вопросами – всем. Движениями, мимикой, словами, насмешливым тоном, голосом. Отвечать на его вопросы не хотелось... так же как и нарываться на грубости со стороны факультета. То, что Малфой негласный – да и гласный «серебряный принц» - лидер факультета, говорило о многом. Слишком крупные неприятности последуют в дальнейшем, если начать прямо сейчас, немедленно, хамить Драко Малфою. – Мне расценивать это как нежелание разговаривать со мной?
- Можешь расценивать это как мое нежелание разговаривать вообще, - осторожно... Моргана тебя задери!
- Зря ты так, - коротко ответил Малфой, скрываясь за дверью душевой.
- Ммм... – в конце концов, пора и закругляться. Забини опять пристально наблюдал за мной, вызывая настойчивое желание подойти и дать по мордам. Просто и со вкусом, млин. И никакой магии.


3. В тёмные времена трудно уйти в тень.
Станислав Ежи Лец


- Наше расписание, - прокомментировала Паркинсон, хлопнув десяток пергаментов на стол. Седьмой курс с пренебрежением потянулся за ними, растаскивая и принимаясь за изучения. Лец свое взял последним и положил перед собой. Уткнувшись локтями по обе стороны пергамента, внимательно читал.
- Йопт! – почти жалобно ругнулся Нотт. – Ну за что нам гриффиндорцев опять везде понапихали?? Видеть не могу эти тупые рожи. Уж лучше Рэйвенкло.
- Ха! – Крэбб помахал расписанием. – Ты это видел? Пятница. Два ЗоТИ, два Зелья и еще какая-то хрень.
- Это новый предмет, - пояснила Панси, хмурясь. – Не знаю с какого перепугу его ввели, но вроде нужно.
Лец поискал взглядом графу «пятница». Ммм... Две ЗоТИ, два Зелья, два БМ.
- Боевая Магия? – спросил Забини.
- Она самая.
- Поздно спохватились, - отметил Малфой. - Давно пора.
- Хотите сказать, этого предмета раньше не было? – изумился Вик.
- Боевую магию изучали вместе с Чарами или вместе с ЗоТИ. Разделения не было. Хм... Ты дальше смотри. Там еще и Дуэли стоят обязательным порядком. В тот же день. Похоже, Дамблдор взялся за седьмой курс всерьез, - высказал общее мнение Блэйз. – Впрочем, дуэли в свое время не прижились. – Он выразительно хмыкнул и все рассмеялись. Видимо был повод.
- Преподавать БМ будет тот мужчина, которого вчера представляли. Вроде аврор, - Панси невежливо ткнула пальцем в светловолосого волшебника за преподавательским столом. – Вообще если присмотреться боевую магию пристроили почти каждый день. Соответственно количество часов увеличилось. Может, это все же факультатив? – жалобно спросила она Малфоя.
- И не надейся, - безжалостно фыркнул он.
- Черт побери, скоро я буду ощущать себя Грейнджер. Столько предметов, - она театрально закрыла лицо руками. – Они всерьез рассчитывают на то, что нам будет хватать времени на все?
- Вообще-то норма сна человека может быть не только восемь часов. Даже поспав четыре часа, человек чувствует себя выспавшимся. – На него недоброжелательно уставились, давая понять, что мысли новичка никому не интересны. Лец безразлично пожал плечами, показывая, что отсутствие внимания со стороны однокурсников его ничуть не оскорбило. Пусть хотят что думают. Программа на самом деле была интенсивной. И если следовать ей дословно, посещать каждый предмет и выполнять все домашние задания – остается спать только четыре часа, лишь для того, чтобы заполучить час-другой личного времени. В Дурмстранге такая практика была очень часто применимой. Преподаватели имели привычку заваливать студентов уроками, заданиями, факультативами в надежде что все, кому не спиться по ночам будут просто валиться с ног. Однако. Не стоит недооценивать возможности учеников. Несмотря на огромное количество часов, занятых учебой, ночные попойки и вопли под звездным небом в Дурмстранге никто не отменял. Спать по четыре часа было так же нормально, как и чистить зубы утром и вечером. Лец понимал, что, скорее всего в Хогвартсе до этого не дойдет. Впрочем... судя по вчерашней пьянке у них в комнате... здесь тоже неплохо гуляется и пьянствуется. Вик надеялся найти время проверить это. Он с легкой насмешкой над сокурсниками подумал, что количество выпитого в Дурмстранге сильно отличается от Хогвартса, явно не в пользу последнего. А то уж слишком бодрые были слизеринцы утром. Ни тебе затяжного похмелья, ни стонов, ни просьб «шурануть Авадой в лоб».
- Лец, не спи.
- Я не сплю, - мгновенно откликнулся слизеринец. К тому времени за столом остались только несколько четверокурсников, да он с Забини. Остальные разбежались на пары.
- Оно и видно, - хмыкнул Блэйз. – Пойдем на урок.
- Минутку, - попросил рыжий, оглядываясь по сторонам.
- Слушай, Вик. Я нянькой к тебе не нанимался. И ждать не собираюсь. Один ты кабинет трансфигурации вряд ли найдешь.
- Иди, - буркнул он, не сдвигаясь с места. – Поверь на слово, я найду кабинет. И даже не опоздаю.
- Как хочешь.
- Ммм... – протянул Вик, все же поднимаясь на ноги и окликивая Блэйза. – Знаешь, будь на твоем месте Малфой, он бы подумал, что я задираюсь. Или, что хуже, отвергаю руку помощи. Впрочем, сомнительно, что это была «рука помощи». Спасибо тебе за беспокойство, но я более самостоятелен, чем кажусь. Блэйз?
- Да? – холодно осведомился Забини.
- Еще раз спасибо. Я понимаю, что это не в правилах факультета. И не надо пытаться переступать через себя.
- Я понял. - Блэйз отвернувшись, зашагал прочь.
Спустя пару минут, из-за стола поднялся Лец и, не глядя по сторонам, побрел на трансфигурацию.
В класс он зашел со звонком.
- Мистер Лец, засчитывать ли мне это как опоздание на урок?
- Навряд ли, профессор.
- Проходите. Надеюсь, это не повториться. - Она указала на свободное место рядом с Дином Томасом. Тактический ход сработал. Вы когда-нибудь пробовали приходить в чужой класс и с нахальным видом садиться за парту, а в последствии узнавать, что за ней в течение шести лет сидит во-о-о-он тот парень. Лец пробовал. И заново осваивать элементарное не хотелось. Уж лучше опоздать на секунду-другую, зато точно знать с какой парты его не турнут, и где не будет скандала из-за места. Вик мельком глянул на Забини, машинально протягивая сознание навстречу слизеринцу.
Ничего. Молчание. Звуки угасли, голос МакГонагалл отошел на задний план. Время потекло медленнее. Все равно ничего.
Он ничего не чувствовал. Прикрыв глаза, попытался сосредоточиться, но все так же нарывался на глухую стену. К Моргане Каркарова... как он мог...
Блэйз поднял голову от конспекта и мельком глянул на Леца.
- Мистер Лец, если вы не считаете нужным конспектировать... – МакГонагалл выдержала внушительную паузу.
- Я вас слушаю, профессор, и этого уже достаточно, чтобы запомнить, - он даром что глаза приоткрыл и чуть выпрямился на стуле. Томас рядом поглядывал по сторонам, пытаясь отодвинуться от двинутого поляка. Ну кто в здравом уме будет так противоречить МакГонагалл? Псих!
- Повторите последнее, что я сказала, мистер Лец, - строго вопросила профессор.
- Ммм... – протянул он. Студенты заинтересованно обернулись на слизеринца.
- Встаньте, мистер Лец.
Он послушно поднялся на ноги и огласил класс очередным «ммм...». И начал откуда-то издалека.
- ...В прошлом году мы усвоили одно из важных направлений трансфигурации – сознание трансфигурированых объектов, их память и моторика. В этом семестре мы собираемся не только раскрыть тему связи сознания трансфигурированного объекта и сознания волшебника, но и... эм... профессор, на этом месте вы остановились, но смею продолжить, - парень задиристо улыбнулся классу, - ...но и влияние сложных чар и заклятий на объекты трансфигурации. Разрешите сесть, профессор?
- Если вы считаете, что знаете предмет лучше преподавателя, мистер Лец... – тут она проглотила заготовленные слова. – Впрочем, садитесь, не следует более отнимать время от урока. И все же. Я советую вам конспектировать.
- Как пожелаете, профессор.
И опять прикрыв глаза, положил ладони на парту.
Дин, подумав чуток и решив, что не хочет рядом с собой соседа, постоянно привлекающего внимание профессора, ткнул его локтем в бок.
- Ты чего? С ума сошел???
- Нет еще, - равнодушно отозвался Вик.
- Почему не пишешь? – шепотом спросил Дин, изредка отрываясь от своего конспекта. Лец был уверен, что он не внимал МакГонагалл, просто записывал за ней ее слова... ну а тогда зачем записывать, раз потом приходится не единожды перечитывать, вникая в смысл? Этого Лец не понимал, и не хотел понимать.
- Зачем писать? – озвучил он свои мысли.
- Ну знаешь... факультет тебе «спасибо» за потерю баллов не скажет.
- Да мне... фиолетово, - буркнул слизеринец, устраиваясь поудобнее.
- Ты бы хоть не спал на уроках, - посоветовал гриффиндорец.
- Я не сплю, - сказал Лец, приоткрывая один глаз. – Просто все это отвлекает от слов. На что тут смотреть? Кабинет рассматривать? Так внимание еще больше рассеется.
- Я тебя отвлекаю, - утвердительно произнес Томас.
- Само собой.
- Но лучше тебе конспектировать. Забудешь ведь. Потом фиг кто конспекты даст переписать.
- Не важно. – Вик поморщился.
- Но...
- Плять, - отчетливо прошипел Вик. – Давай ты правду скажешь, что делаешь конспекты на всяком уроке. И я попытаюсь поверить тебе. Скажешь?
- Но не на всех же уроках... – растерянно сказал Томас. – На трансфигурации обязательно.
- Попробуй убедить меня в обратном. Я не хочу конспектировать трансфигурацию.
- Мистер Лец, мистер Томас! – предупреждающе прикрикнула МакГонагалл. – Минус пять балов с обоих факультетов! За болтовню на моем уроке.


4. Анекдоты о сумасшедших, рассказанные ими самими, внушают беспокойство - слишком уж разумны.
Станислав Ежи Лец


Платить за это выступление на уроке Трансфигурации пришлось гораздо раньше, чем я предполагал. Фактически – как только вышел от МакГонагалл, в мой локоть настойчиво вцепились и запихнули в ближайший пустующий кабинет. Драко Малфой смотрел на меня своим обычным взглядом – помесь ненависти, злости и недовольствия. Что ж, нам не привыкать. Толкнув меня к стене, он холодно поинтересовался:
- И что ты хотел доказать этим?
Забини на меня не смотрел. Он просто забрался на парту с ногами и изучал свои ногти, не поднимая головы. Непосредственно за Малфоем расположились Гойл и Крэбб, а Нотт прохаживался по ряду, не выражая своего интереса. Меня это позабавило. Неужели Малфой не видел, что его не поддерживают? Крэбб и Гойл не в счет – это тупые машины, не способные на собственные мнения. Лопатками я чувствовал холодную стену, а перед лицом маячил Драко, но это ничуть не смущало. Оправдываться я не собирался ни в коем случае.
- Лец! – Драко резко выкинул вперед руку, хватая меня за отворот мантии. Я недовольно поморщился, но не сделал попытки вырваться. – Что за финт ушами ты выкинул?
- Тебя это не касается, Малфой, - малоубедительная фраза, но другой заготовлено не было. Удар был резким, и четким... Не отпуская моей мантии, Малфой сделал движение локтем. В носу что-то хлюпнуло, и тяжелая капля упала на бледную кожу слизеринца. Разбил-таки, недовольно скривился я. Малфой же, судя по его лицо, отнес это к тому, что мне больно. Нифига. Больно не было. Было обидно. Медленно подняв руку, я вцепился пальцами в предплечье блондина. Второй рукой я осторожно утер кровь... кажется, размазал еще больше.
- Как это мелочно, Малфой, отпускаться до мордобоя, - прошипел я, глядя ему в глаза. – И поверь, впечатления никакого не произвел.
- Он волнуется, - сказал Забини со своей парты, так и не подняв на меня взгляда. – Акцент проявился, - коротко пояснил, закуривая сигарету.
Руку не вовремя свело судорогой... захотелось курить.
- Отпусти, Малфой, - настойчиво сказал я. – Хей...
- Зачем мне это делать? Я мог бы сказать заклинание, и ты бы провалялся без сознания свой второй урок в Хогвартсе.
- И что же мешает? – спросил я.
- Да собственно ничего, - пожал он плечами и, коротко взмахнув палочкой, выдал невербальный Ступефай. – Подумай немного, Лец, - сказал Малфой, отпуская меня. Постепенно все покинули кабинет. Последним вышел Забини, кинув на меня странный взгляд и потушив сигарету об парту.
Я медленно принял сидячее положение. Пальцем подманив к себе окурок, я прикурил от крохотного огонька и затянулся.
Беспалочковое невербальное Протего, мать его...
Сигарета быстро тлела, зажатая между пальцев. Правильно ли я поступил?
Я не боялся Малфоя. Собственно говоря, бояться трусоватого, хамоватого и спесивого Малфоя мне бы и в голову не пришло. Но мне пришло в голову разыграть это. Разыграть трусость? Да запросто. Вот только на душе горько и паршиво.
Я никогда не был храбрым. То, что считалось главным качеством гриффиндорского факультета, во мне просто не уживалось. Когда-то Каркаров, проводивший с группой пятикурсников индивидуальные занятия, заметил, что для того чтобы быть храбрым, нужно быть безрассудным. Пожалуй, я мог это понять. Так же как и понять то, что безрассудства во мне никогда не было. В конце концов – что такое храбрость? Всего лишь отсутствие страхов, присутствие мотивации и... главное... не надо оглядываться назад. Ты боишься умереть? Стало быть, ты не храбрый. И не безрассудный. Тебе есть что терять?
Бывает по-разному. Но у меня никогда не было. Я никогда не кидался в пучину, метеля всех своей безрассудностью. Все ходы должны быть тщательно спланированы. Манипуляция – вот главное оружие человечества. И это гораздо приятнее, чем неудержимая храбрость. Несмотря ни на что... у каждого свое мнение на это.
Вспоминая Дурмстранг... Я очень часто бесил одноклассников тем, что не отвечал на явные попытки вызвать меня на дуэль. Боевой магией я владел, как и любой из моей школы, на твердую четверку. Ибо отл. не ставили принципиально, веря что мы способны на большее. Я был одним из лучших. Замечательная память всегда делает свое – заклинаний я знал гораздо больше, а вот желания бросаться в омут... на минимуме. Можете думать, как хотите. Меня частенько называли трусом. Хотя..., что заставляло их думать таким образом? Последствия любого заклинания, как правило, - это боль или унижение. Ни того, ни другого я не боялся. Боль? Унижение? Второе напрягало меня гораздо сильнее. Унижаться я не любил. Позволив один раз унизить себя, ты рискуешь оказаться в этом же положение и во второй, и в третий раз. Это чревато определенным мнением на твои поступки. Как только о тебе составят отрицательное мнение, ты будешь месяцами биться об лед, пытаясь изменить его в лучшую сторону. Сложно менять мнение других... Гораздо проще уронить его.
А сейчас что? Меня унизили. Хм... Пусть они так считают. Как я уже говорил, я не пытался как-то оправдать себя в глазах сокурсников, так же как и не пытался сложить о себе устойчивое мнение. Что, впрочем, я волей неволей успел его создать.
Нотт считал меня сопляком.
Малфой верил, что я трусливый полукровка. Впрочем, так оно и есть. Отрицать это я не собирался. И трус, и полукровка. Малфой проницателен.
Забини же попросту мнил меня психом. Нарывающийся псих, судя по тому, что я наговорил ему в Большом Зале.
Когда Каркаров пробовал заниматься со мной персонально, он часто срывался, начинал кричать, чтобы я действовал более решительно и переставал осторожничать. Это были два качества, которые он ненавидел во мне больше всего. Нерешительность и осторожность. На самом деле одно и то же... я предпочитаю объединять их под одним «осторожно». Так или иначе, любое действие, любой поступок, должен был предпосылкой для чего-то более крупного. Умение планировать крупные ходы. Посмотрим к чему приведет мой невербальный беспалочковый Протего.

Ох Моргана... Я поднялся, тяжело наваливаясь на стену плечом. Курить хотелось все сильнее.
Чертыхнувшись, обматерил Забини, почуяв, что в этом году я опять начну дымить как паровоз. Откровенно говоря, я нервничал.
Все-таки я был не готов к такому откровенному выражению неприязни. И так скоро...
- Ч-что с т-т-тобой? – изумленный взгляд Невилла Лонгботтома. Вот уж нарвался...
- Все настолько плохо? – спросил я его, прикладывая ладонь к носу.
- Угу, - кивнул гриффиндорец. – Кто тебя так?
- Неважно, - откликнулся я мгновенно.
- Больно? – сочувствующе кивнул он.
- Да не шибко, - раздраженно отозвался я. Было бы из чего делать историю. Однако, Лонгботтом продолжал:
- Тебе надо к мадам Помфри. Она быстро это... это вылечит.
- Не надо мне ничего. Лучше скажи, есть сигареты?
Он испуганно замотал головой, будто я заставлял его признаваться во всех смертных грехах.
- А жаль, - я планировал обзавестись своими сигаретами в ближайшую неделю. А пока придется попрошайничать. – На урок идешь?
- Конечно, - он порывисто кивнул. – У нас же с вами?
- Ога. Мы вроде опаздываем. Тебя МакГонагалл задержала?
- Д-да. Спрашивала насчет домашнего задания. А-а-а... ты так и пойдешь к Флитвику? С разбитым носом?
- Почему бы и нет? – почти весело спросил я. Гриффиндорец был наивным, неуверенным в себе и забавным, что ни говори. Я искренне улыбнулся.
Мы мирно шли по коридору в сторону кабинета Чар. Лонгботтом притих, изредка поглядывая на меня. Я шел, привычно запихав руки в карманы, дабы они не чесались прощупать нос. Разумеется, сломан он не был. Легкая царапина, не более. В Дурмстранге такое случалось частенько. Рукопашные драки происходили даже чаще, чем магические дуэли. Потому что если последние не одобрялись и проводились только при учителях, под строжайшим контролем, то обыкновенные драки ничуть не смущали население Дурмстранга. Исключение составляли девушки, которые предпочитали не драться, а из-за угла напасть со столовым серебром и только потом продиктовать свои условия. Впрочем, были и такие девицы, что не прочь заехать по лицу. Всякое бывало. Я долго пытался понять, чего же в Дурмстранге больше... Особой нравственности я там не видел. Так же как и дисциплины. Были наказания. Суровые наказания, которые никому не нравились. И были дети, оставленные на собственное попечение. Росли самостоятельными, резкими в общении, местами нагловатыми и хамоватыми. Умели вести себя с преподавателями, могли постоять за себя.
Если вдруг посреди занятия преподаватель по общей физической подготовке, ранее сидевший в Азкабане и не имеющий палочки, вдруг начинал лупить ученика за неправильно сделанные отжимания – это было в порядке нормы. Считалось, что ученик сам нарвался. Но... уж кого-кого, а Станислава Приходько можно было ударить в ответ.
Вообще Дурмстранг был не без странностей...
Хогвартс разочаровывал своей атмосферой.
Скучно.
- Пришли, - шепнул мне Лонгботтом. – Кто первый пойдет?
- Я не пойду. Боюсь, - сказал я, наблюдая за реакцией гриффиндорца.
- Серьезно? – спросил он, недоверчиво глядя на меня. – После того, что МакГонагалл наговорил... ты же несерьезно?
- Серьезно, - кивнул я, отходя в сторону от косяка. Храбрый Невилл тяжело вздохнул и постучался. Еще раз жалобно глянул на меня и распахнул тяжелую дверь.
- Профессор, сэр... Извините за опоздание, сэр. Меня профессор МакГонагалл задержала, сэр. Это больше не повториться.
Я мысленно рассмеялся, движением палочки убирая кровь с лица. Молодец, Невилл... И слова не дал вставить Флитвику. Едва он просунулся в кабинет, добродушно прощенный профессором, я перехватил инициативу.
- Добрый день, сэр. Можно?
- И вы? Тоже были у профессора МакГонагалл.
- Мое общение с ней закончилось сразу после звонка, профессор, - искренне ответил я. – Разрешите пройти?
- Да, проходите, мистер...
- Лец. Виктор Вит Лец, - представился я.
- Дурмстранг? – спросил Флитвик, наблюдая за моими перемещениями по классу.
- Он самый, сэр.
- Скажите, мистер Лец, как далеко вы шагнули в невербальных чарах?
- Что конкретно вас интересует, сэр? – вежливо спросил я, устраиваясь за партой и вытаскивая из сумки учебник. Открыть его я даже не попытался.
- Предположим, лигеллименция и окклюменция.
Я похолодел... Подняв голову и окинув взглядом кабинет, я пристально посмотрел на Флитвика. Кто ему наплел про лигеллименцию??
- Сэр, смею заметить, что лигеллименция и окклюменция навряд ли относятся к невербальным чарам. Точнее, их направление куда более конкретно – психотропные и ментальные чары. Их можно отнести к невербальными, но толку от этого... Возможно, вы хотели спросить что-то другое?
Девушка с галстуком Гриффиндора перестала отчаянно тянуть руку, видимо, решив не поправлять Флитвика. Кто же все-таки выдал меня?
- Совершенно верно, - непонятно чему обрадовался профессор. – Хм... Пять баллов Слизерину за догадливость! Вы не дали ввести себя в заблуждение, мистер Лец. Сегодня мы попытаемся затронуть основы лигеллименции.
- Этого нет в учебнике, сэр, - как-то рассеяно заметила та самая девушка.
- Это не мешает нам изучить лигеллименцию, мисс Грейнджер. - Флитвик слабо улыбнулся ученице. – Итак, поднимите руку, кто из вас был ранее знаком с окклюменцией. Говоря «знаком», я имею ввиду защиту от лигеллимента, а не теоретические познания.
Поднялось всего три руки. Малфой, Поттер, Забини.
Я не собирался делать ничего подобного. Ненавижу Каркарова.
- Мистер Забини, будьте добры пояснить суть защиты от лигеллименции.
Забини лениво поднялся на ноги и, опираясь кончиками пальцев на край стола, начал рассказывать. Рассказывал он хорошо – неторопливо и со вкусом:
- Лигеллименция. В основу лигеллименции входят прорыв в сознание человека, поиск возможных воспоминаний и, как последствие, изменение этих воспоминаний или уничтожение. Впрочем, варианты могут быть разные. Сам лигеллимент как правило безупречно владеет окклюменцией, поэтому воспользоваться его же методом весьма проблематично. Посему против лигеллимента сработать может только окклюменция. Ну или же... хм... нечто, способное сбить концентрацию лигеллимента. Окклюменция призвана уберечь воспоминания, мысли атакованного. По сути окклюменция может быть разной. Первое – неосознанная окклюменция, когда закрывается все сознание целиком, не оставляя на поверхности никаких мыслей. Это наиболее распространенный способ окклюменции и наиболее простой. Второй – частичная окклюменция. Она подразумевает оставление некоторых воспоминаний или мыслей на поверхности, как бы подставляя их под удар лигеллимента. Остальное, то, что нужно скрыть, отводится на второй план. Такой способ окклюменции призван обмануть, обдурить противника. Третий способ – обманка. В данном случае запоминания искажаются по воле окклюмента. Назначение то же самое, что и во втором случае. В узком кругу считается, что окклюменцией должны владеть все, в то время как лигеллименция – удел избранных. Это все, сэр.
- Замечательный ответ, мистер Забини! – восхищенно воскликнул Флитвик. – Десять баллов Слизерину! Итак...
Я его радости не разделял. Разумеется, то, что он рассказал, можно было прочесть в любом учебнике... но Моргана его задери. Не нравилась мне такая осведомленность. Не раздумывая более, я полез в сумку за пером, наплевав на все старания и предупреждения Каркарова. Оценивающе оглядев перо, я незаметно развернул порезанное ранее запястье, и примерился наиболее острым концом. Перо плавно разрезало тонкую кожу, погружаясь в плоть почти на полсантиметра. Больно... Кончик пера углубился, расковыривая сухожилия, отчего боль стала острее.
Сверху навалились звуки, их было так много, что я закусил губу, привыкая к этому состоянию. Я догадался лишь спрятать окровавленную руку под парту и одернуть рукав мантии. Некоторое время сидел, свыкаясь со всем этим: болью, посторонним шумом, взгляду как будто со стороны. Когда я открыл глаза, то встретился ошарашенным взглядом с какой-то девчонкой. Впрочем, уже на какой-то... ее сознание послушно открылось на встречу, выдавая имя, фамилию... как будто с белого листа читаю... Резко дернув головой, я отмахнулся от ее ненужных воспоминаний. Мне нужен лишь Забини, Малфой и Поттер. Ну и Флитвик заодно.
Забини... отшвырнув десяток тянущихся навстречу сознаний, я торопливо нашарил нужное мне.
Забини... лигеллименция, говорите? Он, почуяв неладное, оглянулся по сторонам. Сознание его закрылось, превращаясь в глухую стену. Не проблема. Смотри на меня, Блэйз. Видишь меня?
Привкус ржавчины во рту... Больно.
Сознание ловко переставляло кирпичики его стены, перетасовывая их, сбивая окклюмента с толку. Перед моей лигеллименцией мало кто выдерживал. Для меня это – как дышать, так же естественно. Можно сказать единственно хобби. Вот только бы не боль... эх, зря Каркаров это сделал. В голове шумело от боли, а Забини настойчиво выставлял у меня на пути одно воспоминания за другим. Совершенно не нужные... А собственно... что я ищу? Я убедился в том, что окклюменцией он владеет... больше мне ничего не надо было... пока...
Больно... Сквозь пелену боли, я слышал, как глухо капает кровь с рукавов. Зря... ой, как зря... последним рывком, я кинулся в сознание Малфоя, оставляя в покое Забини. Пара молниеносных ударов, не нашедших никакого сопротивления. Слизеринец успел закрыться. И много толку от такого окклюмента. Он попытался меня захлопнуть, но я и сам быстро удалился из его сознания.
Поттер. Тоже молча стерпел мое проникновение. Очухался лишь тогда, когда я мельком пробежался по какой-то скандальной сцене с профессором Снейпа. Когда он попытался закрыть сознание, я уже исчез оттуда.
Из всех трех более-менее удар держал один Забини, но и его, будь я в лучшей форме, вынес бы в две секунды... Я прислушался к самоощущениям. Плохо...
- У... у тебя кровь под партой, - выдавила из себя та самая девчонка гриффиндорка и всхлипнула. Вместо ответа я тихонько приложил палец к губам. Ничего страшного... Уже сегодня вечером все будет в порядке. Пусть даже Каркаров хотел как лучше, проводя этот обряд со мной. Но мне так неуютно. Если я природный лигеллимент, на долю которого выпала эмпатия, телепатия и прочая дрянь, то почему я должен жить вне этого мира? В тишине... И даже если это довело меня до нервного истощения в прошлом году... плевать. Я научусь с этим жить.

Хотелось курить...


***
Плин... А писать-то сложно)
Для тех, кто в танке.
Станислав Ежи Лец – (6 марта 1909, Лемберг — 7 мая 1966, Варшава) — выдающийся польский сатирик, поэт, афорист XX века. Окончил юридический факультет Львовского университета. Сотрудничал в левых журналах. В 1941 году заключён в фашистский концлагерь; бежав из него, участвовал в Движении Сопротивления; в 1944-1945 годах офицер Войска Польского. Был на дипломатической службе. Первая книга стихов - "Цвета". Поэзия Леца отличается интересом к морально-философской проблематике сборники "Полевой блокнот", "Иерусалимская рукопись",, парадоксальностью образов и суждений, которая особенно характерна для его сатир и фрашек "Зоосад", "Патетические сатиры", "Прогулка циника", "Жизнь - это фрашка". Глубиной философских и художественных обобщений отмечена поздняя лирика Леца: сборники "Авелю и Каину", "Объявление о розыске" , "Поэмы, готовые к прыжку" . Приобрели известность его циклы афоризмов, сентенций и эпиграмм "Непричёсанные мысли", "Новые непричёсанные мысли"

Ну и хз... Может, чем и оскорбляю предков великого философа... Пейринга пока нет, возможно что и не будет. Что писать – слэш или гет – мне без разницы. Если кому-то уже есть дело до Вика – отписывать в комментах, бум думать. Пока планируются спокойные будни, никаких Вольдемортов за углом с топорами. Все тихо и мирно. Психология, мать ее растак =) Что еще... хм... название рабочее, потом поменяю на что-нибудь более убедительное. И кстати... кто считает этого перса Марти-сью... или как там его бишь... можете катиться далеко и счастливо. Между делом скажу, что фик не первый, и не последний. Судьба этого впрочем, не известна, ибо я – гамер чистой воды, могу и бросить не дописав.
Хе... как всегда, ищу бету) они меня не любят))) постоянно бросают... Вот ищу такую, шоб не бросала =)



Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru