Глава 1От автора:
Я позволила себе изменить некоторые факты канона: кого не люблю - того не будет, кого люблю - того будет много. И еще...мне очень не нравится травля Снейпа, поэтому ее скорее всего будет мало и она быстро прекратится.
P.S. Хвост относится к тем, кого я не люблю.
Пролог. Письмо из Хогвартса.
Джеймс.
Навязчивый стук в окно не прекращался, с каждой минутой все нарастая и нарастая, словно грозившись выбить стекло, если мальчик сию же секунду не соизволит подняться.
- Лети вниз, - пробормотал Джеймс, зарываясь глубже в подушку, чтобы скрыться от укоряющих совиных глаз. Большая стрелка на часах только-только перевалила с промежутка «глубокий сон» на период «последние пять минут», а совы уже оккупировали карниз, норовя попасть в дом.
- Вниз, на кухню, улетайте же, - продолжал ныть мальчик, лениво махнув рукой в сторону окна. Когда же отец научит этих глупых птиц приносить «Пророк» на кухню, а не в спальни верхнего этажа. С такими вестницами не нужен никакой будильник, в миг поднимут на ноги.
Дверь мягко распахнулась, и в комнату вошел улыбающийся мужчина, сразу направившись к окну:
- Ты только посмотри, хогвартские совы никогда не отличались терпением… - хитро заметил он, постукивая пальцем по оконному стеклу, вынуждая сову с большим остервенением подпрыгивать на шатком карнизе. Слова, предназначавшиеся лохматому мальчишке, который страдальчески ворочался под одеялом, не достигли цели – Джеймс улегся на живот, выставив пятки наружу.
- Джееейми, ты меня слышишь? – протянул мужчина, стягивая одеяло с сына.
- Ну, пап, - простонал мальчик, не желая вылезать из постели, и потому забирая одеяло обратно, - Еще чуть-чуть…минутку… - вслед за лохматой головой на свет показалось и заспанное мальчишеской лицо, сморщившееся на солнечный свет, проникавший из-за окна. Длинные руки крепко удерживали края тонкого одеяла, глаза-щелки подслеповато щурились на фигуру отца, но стоило им переместить взгляд в сторону окна, как они мгновенно распахнулись, а сам мальчик подскочил на кровати, принимая сидячее положение:
- Ты сказала хогвартские совы?
Мистер Поттер ласково улыбнулся и кивнул, подхватывая на лету одеяло, которое успел скинуть мальчик, бросившись к окну. Сова, подуставшая уже от попыток привлечь к себе внимание, ввалилась в комнату, роняя на пол тяжелый, плотный конверт с печатью Хогвартса.
- Это то, о чем я думаю? – радостно воскликнул Джеймс, махая письмом перед носом отца.
Мужчина озадаченно нахмурил брови, сдерживая смех:
- Ну, вряд ли это предупреждение из Министерства, мы еще не успели сообщить министру о том, что ты вчера скормил все совиное печенье бабушкиному коту, но, непременно, сегодня же сообщим об этом в «Пророк».
Только Джеймс уже вряд ли слушал отца, глазами пробегая по ровным строчкам письма, где говорилось о том, какие учебники требуются первокурсникам. Мистер Поттер с понимающей улыбкой следил за мальчиком, по лицу которого было легко прочитать, насколько счастливым и гордым сделало его это письмо. Джейми то и дело проводил ладонью по волосам, взлохмачивая их еще больше, что служило признаком крайнего возбуждения у мальчика. Карие глаза, за стеклами очков, которые Поттер уже успел нацепить, взволнованно блестели, перебегая со строчки на строчку, не вдаваясь в смысл написанного; уже тот факт, что письмо представляло собой приглашение в Хогвартс на первый учебный год, взбудоражил Джеймса, который только и мог думать о том, что скоро попадет в новый мир, где у него появятся верные друзья-гриффиндорцы, храбрые и смелые…то есть такие, как он.
Ремус.
Утреннее солнце играло в русых волосах мальчика, пока он старательно выводил на листе пергамента неровный круг. Тихий ветерок переворачивал листы магловский книги, оставленной на крыльце кем-то из взрослых, но Ремуса она совсем не интересовала, все его мысли занимала сова, прилетевшая сегодня рано утром с плотным, тяжелым конвертом. Он догадывался о том, что лежит в конверте, ведь он не хуже родителей знал, как выглядит герб Хогвартса, но от этого знания легче не становилось. В доме было непривычно тихо, только на кухне в полголоса перешептывались родители, передавая друг другу злополучное письмо. Но у оборотней слух намного совершенней человеческого, так что ни одно слово, случайно оброненное кем-то из взрослых, не ускользало от ушей мальчика. При каждом упоминании о Хогвартсе у Ремуса болезненно сжималось сердце, словно острые когти сидящего где-то внутри мальчика волка, оставляли глубокие раны в душе – там, куда, как надеялся Ремус, ему никогда ходу не будет. Но он ошибался… Ошибался потому, что сейчас зверь, который раньше оставлял лишь видимые глазу шрамы на теле и лице мальчика, прочно обосновался и внутри, уничтожая не только его плоть, но и самое дорогое: мечту на нормальную жизнь.
Хогвартс – школа для волшебников… Волшебников, а не волшебных существ, детей тьмы, отпрысков зверя. Таким, как он, нет места нигде, кроме стаи. Это их школа, их жизнь, их судьба. А больше ничего нет: ни друзей, ни семьи, ни будущего.
Круг на пергаменте становился все темнее, линии все толще и толще, а разговор на кухне не утихал. Мальчик выбежал на улицу, чтобы не видеть и не слышать, как рушится его последняя мечта, но отголоски, шепот, звуки все равно достигали его сознания.
Ветер усиливался, как и наполнялся цветом круг, нарисованный мальчиком.
- Ремус, - обеспокоенный голос матери вырвал Люпина из полусна.
- Да мам?
На лице мальчика ясно сквозило чувство безнадежности и отчаяния. Золотисто-медовые глаза потухли, наполнившись слезами, но ни одна из них ни сбежала по щеке.
Миссис Люпин, полная брюнетка, присела рядом с сыном, переводя взгляд с отстраненного лица мальчика на лист пергамента, где была нарисована полная луна. Ее охватил страх за сына, маленького волчонка, который всю жизнь обречен на непонимание и презрение, ненависть и боль.
- Не надо говорить, мам. Я все понимаю, - тихо сказал мальчик, пряча глаза. Смиренный и спокойный вид его поражал всех, кто когда-либо встречался с ним у Люпинов. Казалось, нет ребенка желаннее для родителей – тихий, послушный, но миссис Люпин никогда не поверяла никому того, что приняла бы Ремуса любым – капризным, трудным и неуправляемым подростком, чем таким…но оборотнем.
- Я ведь не могу… - грустно продолжал тем временем мальчик, - Не могу подвергать…опасности…
- Ремус, - тихо прервала его мама, кладя конверт с письмом поверх неприятного рисунка, - Нам нужно в Косой переулок, купить все к школе.
- Но как? – изумленно выдохнул мальчик, вытирая рукавом блеснувшие слезы.
- Дамблдор позаботится о том, чтобы ты был в безопасности в полнолуние…как и другие ученики, - улыбнулась миссис Люпин, глядя как по лицу сына расползается такая же тихая, недоверчивая улыбка.
Сириус.
Завтрак подходил к концу, а это означало, что столовые приборы можно спокойно отложить, чистые салфетки поднять с колен, аккуратно сложив рядом с тарелкой, и медленно подняться из-за стола, поклонившись матери. Что Сириус и сделал, нарочно опрокинув стул и несколько приборов на пол, якобы неудачно споткнувшись о ножку стола. Миссис Блек неодобрительно посмотрела на сына, когда тот, забыв о правилах этикета, даже не подумал поблагодарить семью за завтрак и быстрым шагом направился к лестнице. Этому мальчишке всегда удавалось разозлить ее. Он был точной копией своего отца – наглый, самоуверенный, неуступчивый, с такими же ярко-синими глазами, искрящимися огнем, которые и не скрывали бунтарский дух ребенка. Вот только если у Ориона этот огонь защищал честь семьи («Чистота крови навек»), то Сириус был гнилым плодом, презревший семью и кровь.
- Постой! – крикнула Вальпурга, даже не обернувшись, но, зная, что Сириус не посмеет ослушаться. Мальчик дернулся и резко повернулся, он был уже у порога, занеся над ним ногу, чтобы поскорей вернуться в свою комнату, подальше от любимой матери.
- Не хочешь получить это? – в аристократических пальцах Вальпурги словно из ниоткуда появился конверт с печатью Хогвартса. У мальчика перехватило дыхание, а глаза радостно блеснули. Наконец-то! Но быстро справившись с волнением, чтобы мать ничего не успела заметить, Сириус чопорно приблизился к столу и присел на прежнее место.
- Так-то, - усмехнулась Вальпурга, откладывая письмо в сторону. Неоконченный завтрак требовал внимания, и миссис Блек не спешила его заканчивать. Сириус сложил руки на стол, в душе проклиная тот день, когда его нарекли Блеком, и приготовился ждать, когда мать закончит с едой. Желтоватый конверт жег ему глаза, но Сириус изо всех сил крепился, сохраняя невозмутимое выражение лица. Ему это удавалось куда лучше, чем Регулусу, который при упоминании о Хогвартсе застыл с открытым ртом и распахнутыми в предвкушении глазами.
- Могу я взять его, мадам? – вежливо попросил Сириус, как только эльфы появились, чтобы убрать со стола. Конверт плавно перекочевал из руки Вальпурги к мальчику, рождая где-то глубоко внутри теплое чувство надежды на целые семь лет свободы от материнской тирании за стенами этого мрачного дома.
- Надеюсь, мне не придется краснеть за тебя, Сириус, - подозрительно глядя на сына, спросила Вальпурга. Ухмыляющееся лицо мальчика ей совсем не нравилось. Он еще никогда не предоставлял повода гордиться им, как Регулус, который во всем был настоящим Блеком и никогда не перечил матери.
- Нет…мама, - ответил Сириус, отчетливо выделяя последнее слово.
- Слизерин – факультет для достойных, - нахмурившись, прошипела Вальпурга, - Так будь его достоин! Можешь идти.
Сириус легко соскочил со стула, вновь не озаботившись приличиями, и выскочил на лестницу.
- Никогда не считал себя достойным Слизерина, - ухмыльнулся он, поднимаясь в свою комнату.
Северус.
- Прекрати орать и выслушай меня!
- Мерзкие совы! Сколько можно! Вы с вашей ненормальной жизнью! – Тобиас Снейп метался по маленькой гостиной, отгоняя проклятых сов. Старый дом в тупике Прядильщика, выживший в тени других, более новых и привлекательных магловских жилищ, почти не пропускал света. Даже таким солнечным утром, как сегодня, он казался погруженным во мрак. Под стать своим хозяевам…
Тобиас Снейп, мрачного вида мужчина, не жаловал ничего волшебного, вплоть до собственной жены – Эйлин, сбежавший в магловский мир от деспотичных родственников. Вынужденная жить без магии, отвергнутая собственной семьей из-за связи с грязнокровкой, Эйлин никогда не упоминала о магии, вырвав с корнем память не только о своих необычных способностях, но и о самом магическом мире вообще. Как страшный сон отгоняла она все, что могло напомнить ей о детских и школьных годах. Но прошлое вернулось, не желая тонуть в забвении, с рождением Северуса. Мальчика, которому сегодня пришло письмо из Хогвартса.
- Совы, письма! Когда же это прекратится! – продолжал кричать мистер Снейп, осыпая проклятиями рыжую сипуху, спикировавшую на стол.
Миссис Снейп отвязала письмо и сморгнула с глаз слезы.
- Что это! – Тобиас вырвал из рук жены конверт, оттолкнув Эйлин в сторону.
- Письмо из Хогвартса…
- Из вашей придурковатой школы? – прошипел мужчина, нависая над дрожащей Эйлин, - Я же говорил тебе, он никуда не поедет. Мой сын будет учиться в обычной школе, как и я. Я не позволю мальчишке заниматься этой дрянью! Северус!
В глубине коридора послышался звук шагов и на пороге гостиной появился одиннадцатилетний мальчик с копной немытых, жирных волос, свисавших космами по обеим сторонам лица, и длинным, крючковатым носом. Мальчик был тощим, как дворовая собака, неопрятным и упрямым, что было заметно по темным, почти черным глазам ребенка, в которых сейчас плескалась ярость и злость…на отца. Пытливый взгляд мгновенно уловил мокрое от слез лицо матери, сжавшейся в углу дивана, и ненавистную фигуру отца, застывшую посередине гостиной.
- Знаешь, что это? – угрожающим голосом спросил Тобиас, надвигаясь на сына. Но тот молчал, - Знаешь? Отвечай!
- Письмо…из Хогвартса, - хрипло ответил мальчик, жадно всматриваясь в желтоватый пергамент в руках мужчины.
- Хочешь туда, Северус?
Мальчик угрюмо кивнул, сдерживая дыхание, изо всех сил желая, чтобы письмо очутилось в его руках. Немедленно. Как по волшебству. Но нет.
- Никогда… никогда, - повторил Тобиас, разрывая конверт на куски, - ты…не поедешь…в эту…проклятую школу!
Мелкие обрывки пергамент упали на пол, рассыпавшись по всей гостиной, залетая под стол и диван, падая под ноги мальчика. Северус пристально следил за каждым, испытывая боль оттого, что вместе с конвертом разрывалось на куски и его сердце. Он не поедет в школу? Но Лили…Лили уже получила письмо и ее родители отпустили девочку!
- Ты понял меня? – сильные руки отца тряхнули Северуса, отталкивая на стену.
- Да, отец, - пробормотал мальчик, скрывая злые слезы упавшими на лицо грязными прядями волос.
- Учти.
Хлопнув дверью, мистер Снейп вышел из дома, пригрозив пальцем сыну. Северус невольно пожелал, чтобы тот никогда не возвращался, им с матерью жилось без него намного лучше. Тишина не продержалась слишком долго, Эйлин всхлипнула, уткнувшись лицом в диванные подушки. Приглушенные рыдания раздражали мальчика. Подобрав остатки письма, он вернулся в комнату и взглянул на магловский снимок себя и Лили, который они сделали на последнем дне рождения девушки. Разложив обрывки пергамента перед фотографией, Северус ухмыльнулся:
- Я поеду в Хогвартс! Даже если мне придется сбежать, я уеду!
Глава 1. 9 и ¾, Хогвартс-Экспресс.
Поезд резко отошел от платформы, оставляя позади взволнованных родителей и обеспокоенных родственников, отправивших своих детей на целый год в закрытую школу чародейства и волшебства Хогвартс. А за окнами уже сменился пейзаж, вместо городских трущоб открывая ученикам вид на просторные английские холмы и поля.
В пустом купе, откинув голову на сидение, дремал Ремус Люпин. Наскоро попрощавшись с родителями, мальчик заранее занял место, чтобы не таскаться по всему поезду, встречая недружелюбные и презрительные взгляды старшекурсников, и любопытные, но очень навязчивые лица первокурсников. Пособие по травологии выпало из рук мальчика, когда поезд резко притормозил перед поворотом, но Ремус не обратил на это внимание, слишком уж вымотанным он был. Прошедшее полнолуние давало знать о себе ноющей болью по всему телу и мигренью, не желавшей проходить.
Внезапно дверь к купе отъехала в сторону, и на пороге возник взъерошенный мальчишка с круглыми очками-велосипедами на носу. Окинув любопытным взглядом почти пустое купе и спавшего в уголке мальчика, он удовлетворенно хмыкнул и грохнулся напротив, пристроив чемодан наверху.
Джеймсу безумно хотелось разбудить своего соседа, ему буквально не сиделось на месте от возбуждения, но усталый и несколько заторможенный вид парня говорил красноречивее всех слов, что понимания от такого собеседника не дождешься. Странный это был мальчик: темные круги под глазами свидетельствовали о какой-то неприятной болезни, несколько свежих, глубоких царапин на лице и шее ставили в тупик – мог ли такой болезненный мальчик с кем-то драться? Или он столкнулся с каким-нибудь существом? Джеймс было подумал уйти, поискать другое купе, где было бы веселее, но какая-то странная сила заставила его передумать и остаться. У этого мальчика, наверняка, не будет много друзей, так почему бы ему с ним не подружиться? В конце концов, это очень даже по-гриффиндорски.
Дверь вновь отворилась, и в купе ввалился еще один мальчишка-первокурсник. Дорогая мантия, плотно сжатые тонкие губы и надменные пронзительно-синие глаза лучше слов говорили о чистокровном происхождения. Джеймс встрепенулся и открыл было рот для громкого приветствия, но тут вспомнил о соседе. Новоприбывший уже успел осмотреться кругом и заметил «просительный» взгляд Джеймса.
- Можно? – спросил он достаточно громко, чтобы Ремус пошевелился и открыл глаза, с удивлением обнаружив, что он не один.
- Да, - хором сказали мальчики, только сейчас заметив друг друга.
Сириус ухмыльнулся, втиснув чемодан наверх, и, раскрыв дорогущий фолиант, уселся в противоположном углу, уткнувшись в книгу. Ему очень подходило это купе. Тишина и спокойствие. Никаких слизеринцев, навязчивых кузин, чопорных чистокровных родственников. Никто не потревожит его до самого Хогвартса, никто…
- Ты Блек? – подал голос Джеймс, слегка разочарованный поведением нового мальчика. Ремус вновь приоткрыл глаза, услышав голоса.
- И что? – закатил глаза Сириус, подсчитывая в уме, сколько еще купе он сможет пройти. Как его достали восклицания типа «Еще один Блек? Я твой …юродный дядя». Захлопнув книгу, он уставился на Джеймса, - На мне это что? Написано?
- Вообще-то да, - кивнул Поттер, указывая на герб Блеков, нашитый на мантию мальчика. Сириус резко задрал ткань, присматриваясь к черной вышивке. Неудивительно, что на фоне темной школьной мантии он ничего не заметил. Опять мать постаралась – «благородное семейство Блеков».
- Ножницы есть?
Джеймс замешкался с ответом, зато Ремус заговорил, окончательно проснувшись:
- У меня есть. Только магловские, - добавил он, оценив дорогую мантия гостя.
- Давай магловские, - сморщился Сириус, забирая из рук Люпина обычные канцелярские ножницы.
- Пальцы не обрежь, - засмеялся Поттер, наблюдая за тем, как отпрыск одного из чистокровнейших семейств, вырезает на собственной мантии немаленькую дыру. Этот мальчик никак не вязался с тем образом Блеков, который с детства внушали ему родители. Он остался в одном купе с мальчиком, одетым в магловскую одежду, даже не скривившись от отвращения, будто бы сам вырос среди маглов. И хотя Джеймс сам никогда не кичился своей чистокровностью, все же был несколько удивлен явно магловским видом дремавшего соседа.
- Все, - ухмыльнулся Блек, возвращая Ремусу ножницы. На его груди красовалась большая дырка, открывая вид на белоснежную рубашку, которую носили под мантией все чистокровные волшебники. Все, кроме Джеймса Поттера.
Ремус с первой же секунды решил для себя ничему не удивляться. Кто знает, надолго ли свела его и этих мальчиков судьба в одном купе. Они могут попасть на разные факультеты и никогда больше не заговорить друг с другом.
- Значит ты Блек? – уточнил еще раз Джеймс.
- Сириус Блек.
- А я Джеймс Поттер.
Мальчики синхронно повернули головы в сторону Ремуса.
- Ремус Люпин, - отозвался явно смущенный волчонок.
Джеймс улыбнулся:
- А почему ты спал? Я даже на месте сидеть не могу! Подумать только – Хогвартс!
- И что Хогвартс? – заметил Сириус, отложив фолиант в сумку, уходить в другое купе почему-то расхотелось.
- Ну как? – возбужденно отозвался Джеймс, размахивая руками, - Распределение! Дома! Квиддич!
- Первокурсникам нельзя играть в квиддич, - припомнил Ремус из «Истории Хогвартса».
- Но смотреть-то можно! – усмехнулся Джеймс, - А вы, кстати, на какой факультет попадете?
- Слизерин, - поморщился Сириус, теребя пальцами дыру на мантии, - Вся моя семья училась там.
- Аналогично. Только Гриффиндор, - рассмеялся Поттер, - А ты, Ремус?
- Не знаю, - помялся Люпин, но тут же извиняющимся тоном добавил, - Но я хочу в Когтевран.
Блек тяжело вздохнул. А ведь знал же, что ни один из них не попадет в Слизерин. Поттер слишком горячий, сорвиголова, таких штампуют только среди львов. Да и стоит ли с ним дружить? Наверняка, правильный до мозга костей. А Люпин – тихоня и зануда, таким место точно среди умников. Да они и сами на него не посмотрят, действительно, окажись Сириус в Слизерине.
- А почему ты вырезал герб? – тихо спросил Ремус, - Разве чистокровный не гордятся своими семьями?
- Гордятся? Да я ее ненавижу! Чистокровные снобы! – Блек рассмеялся, зло сверкая глазами.
- Да мы, похоже, поладим! – расплылся в улыбке Поттер, протягивая руку для пожатия, - Друзья?
Сириус немного растерялся. Как друзья? И все? Так просто? У него никогда не было друзей, в Слизерине не бывает друзей – только «взаимовыгодное сотрудничество». И разве надо всего лишь протянуть руку и сказать: «Друзья?», чтобы по-настоящему стать друзьями. Сириус очень в этом сомневался, но разочаровывать Поттера не стал. Он же первый об этом и забудет.
Отпустив крепкую руку Блека, Джеймс повернулся к Люпину. Пора уже было начинать вести себя по-гриффиндорски. Ремус недоверчиво смотрел на протянутую руку, дружеский жест, о котором он и не мог мечтать. Страшно было подумать, как одернет эту руку мальчик, если узнает, что Ремус оборотень. Он ведь может и не узнать? Решившись, Люпин с улыбкой принял руку Джеймса, повторяя про себя: «друзья».
