Глава 1Название: О боггартах и исторических спиралях
Автор: Фокси
Бета: Nadalz
Рейтинг: G
Пейринг: А нетуть! В главных ролях Лонгботтом и Поттер.
Жанр: юморостёб
Саммари: Всё в этом мире повторяется… Второй фик из серии о профессоре Лонгботоме – достойном наследнике славных преподавательских традиций покойного профессора Снейпа.
Дисклеймер: Если вдруг кто-нибудь мне за это заплатит, обещаю честно поделиться с гражданкой Роулинг))
_________________________________________________
Гарри Поттер никогда не хотел быть школьным учителем… В этой профессии ему виделся некий элемент мазохизма, а мазохизм как-то совершенно не вязался с его гриффиндорской сущностью. Но человек, как говорится, предполагает, а располагает в это время кто-то другой...
Началось всё с того, что в один не такой уж и прекрасный день новый преподаватель ЗОТС загремел в Мунго с острым кишечным расстройством. По официальной версии, причиной госпитализации стало отравление средством от тараканов, которое Филч накануне рассыпал по всей школе, включая кухню, по неофициальной – заклятие «Диарейус», пущенное кем-то из гриффиндорских пятикурсников. Впрочем, это не суть важно. Найдись в Хогвартсе хоть один безумец, готовый на время заменить выбывшего из строя коллегу, Гарри об этом досадном происшествии вообще бы не узнал. Но весь педколлектив, что совершенно не удивительно, дружно заявил, что травм им и на собственных уроках хватает. И принять на себя дополнительный риск никто не согласился даже под угрозой лишения тринадцатой зарплаты.
В итоге вечером того же дня на пороге дома Поттеров, благоухая вишнёвой карамелью, материализовалась директор МакГонагалл. Гарри только и успел подивиться тому обстоятельству, что все преподаватели Хогвартса с приближением векового юбилея начинают испытывать странную слабость к фруктовым конфетам (Дамблдор, помнится, любил лимонные, Слагхорн килограммами поглощал ананасные, а МакГоннагалл вот пристрастилась к вишнёвым). Его прямо с порога взяли в оборот, и уже через двадцать минут мистер Поттер совершенно неожиданно для себя подписал контракт, по которому обязался отработать в школе до полного выздоровления пострадавшего на боевом посту преподавателя. Как и зачем он это сделал, Поттер после ухода МакГонагалл припомнить так и не смог……
Проводы проходили в шуме и суете. Джинни упаковала ему две дюжины тёплых носков и всё спрашивала, не положить ли ещё парочку, дети крутились под ногами и требовали взять их с собой, нарисовавшаяся не ко времени Гермиона давала малоразборчивые ценные советы из области педагогики. И под конец Гарри, если честно, чуть не начал обратный отсчёт оставшихся до отъезда минут. Ибо школа представлялась ему теперь эдаким райским местом, где можно укрыться от этого бедлама.
Не менее райским местом казалась она ему и в первый вечер по приезде. Педколлектив встретил его с распростёртыми объятиями как своего дважды спасителя (от Волдеморта и от необходимости вести ЗОТС у гриффиндорцев). Флитвик, подпрыгивая на месте, долго и усердно тряс Гарри за руку, Хагрид умилённо рыдал в три ручья, промокая глаза занавеской, и даже Трелони, спустившаяся по такому случаю из своей башни, изрекла что-то вроде: «Как хорошо, что я всё же иногда ошибаюсь в своих предсказаниях». В общем, вечер в учительской начался весьма задушевно, с бутылкой вина и вишнёвыми конфетами. А закончился шумно и весело, с ящиком огневиски и фирменными Хагридовскими кексами.
Но уже на следующее утро новоиспечённому профессору Поттеру суждено было столкнуться нос к носу с суровой педагогической реальностью. Ибо было воскресенье. В понедельник, согласно расписанию, ему предстояло вести уроки у третьего курса. А как проводить эти самые уроки, Гарри не имел ни малейшего представления – никаких методических пособий в кабинете не обнаружилось, а единственное, что он смог припомнить по теме из своей школьной юности, так это то, что на третьем курсе изучают способы борьбы с опасными магическими тварями. И ещё, как ни странно, вспомнилась прощальная лекция Гермионы, уверявшей, что для установления контакта с учениками необходимо, чтобы первый урок был интересным и запоминающимся. Но что может заинтересовать студентов помимо Спасителя Магического Мира в роли педагога, он даже не представлял. Гарри задумался… И вдруг его осенило: боггарт!!! Ну конечно же. Ведь именно это создание запомнилось ему среди всех чудищ, виденных им тот далёкий год на занятиях у Люпина. Иметь дело с боггартом было тяжело, как всегда тяжело сталкиваться нос к носу со своими кошмарами, но именно это тогда закалило его, дало необходимые силы и навыки, позволившие потом отогнать целую стаю дементоров и, в конечном итоге, победить Волдеморта. Гарри радостно ударил кулаком по столу, утверждая тем самым, что решение принято и обжалованию не подлежит. Оставалась самая малость – разжиться необходимым наглядным пособием…
Боггарта профессор Поттер в сопровождении пяти домовиков и двух привидений полночи искал по всем закоулкам Хогвартса. В конце концов требуемый призрак был обнаружен в кладовой в ящике для муки и с большими предосторожностями перенесён в кабинет ЗОТС. Выпроводив свою свиту, Гарри рухнул сверху на подпрыгивающую от яростных толчков потревоженного боггарта крышку и довольно улыбнулся, предвкушая весьма насыщенное завтра. Затем, дотянувшись до стола, взял с него завтрашнее расписание, и улыбка стала ещё шире.
Первым уроком у него стоял слизерин…
***********
– Таким образом, чтобы победить свой страх, олицетворением которого является боггарт, нужно произнести заклинание «Ридикулус», представив одновременно, как страшилище превращается в нечто смешное. Ну, кто первый попробует?
Леса рук предсказуемо не последовало. Гарри пробежал глазами по списку. Не удержался и ткнул пальцем в знакомую фамилию.
– Маб Флинт.
Вопреки ожиданиям, дочка (или, может, племянница?) Маркуса Флинта явно пошла в маму. Хорошенькая блондиночка невысокого роста робко поднялась из-за парты и остановилась напротив устрашающе подрагивающего ящика.
– Ну, приготовься. Как только боггарт появится, представь что-нибудь смешное и произноси заклинание… Начали!
И профессор Поттер поднял крышку…
Гарри даже не пытался предположить, чего может бояться тринадцатилетняя девочка, но был уверен, что это будет что-то банальное – змея, крыса, стоматолог, сломанный ноготь в конце концов. Но то, что появилось из ящика с боггартом, враз опрокинуло его представление о девочках-подростках. Кошмар Маб Флинт воплотился в образе высокого мрачного субъекта в глухой чёрной мантии, который со спины показался Гарри настолько знакомым, что сердце мужчины-который-до-сих-пор-не-избавился-от-комплекса-вины ухнуло куда-то в район желудка. Но стоило ему обойти ящик и взглянуть призраку в «лицо», как сердце тут же вернулось на своё законное место, зато челюсть удалось подхватить только на уровне галстука. Ибо призрачный тип имел до боли знакомое лицо… Невилла Логботтома.
Маб вся дрожала и на глаза её явно наворачивались слёзы. Принятый боггартом образ до такой степени напугал девочку, что она, кажется, не способна была даже произнести заклинание...
– Ну давай же, сосредоточься, – попытался подбодрить её Гарри. – Вспомни что-нибудь смешное и взмахни палочкой.
Но Маб только мотала головой, ошалело глядя на лже-Невилла, и постепенно пятясь, пока не упёрлась задом в ближайшую парту.
– Ладно, садись. Следующий! Вот ты давай.
Мальчишка, на которого указал профессор Портер, нехотя выбрался из-за парты и, оттеснив плечом перепуганную одноклассницу, занял её место… И ничего не случилось! В смысле, вообще ничего – призрак не изменил свой облик. Только глаза несчастного слизеринца расширились от ужаса и по классу разнёсся явственный стук зубов…
И тут Гарри, поняв, что теряет контроль над ситуацией, повторил подвиг своего предшественника – мужественно шагнул навстречу боггарту. Боггарт при виде Поттера, к восторгу всего класса и немалому удивлению самого Поттера, не превратился вообще ни во что – просто с визгом испуганно метнулся обратно в ящик и захлопнул за собой крышку.
– Ну ладно, кто ещё из вас боится профессора Лонгботтома? – поинтересовался Гарри, устало опускаясь на трясущийся мелкой дрожью ящик.
Три четверти присутствующих учеников молча подняли руки…
…К концу урока профессор Поттер был не просто зол, а очень зол. И на судьбу, забросившую его в эту школу, и на себя – бездарного педагога, и юных слизеринцев, начисто лишённых гриффиндорской храбрости. А больше всего на Лонгботтома, который, судя по всему, отрывался на детях по полной программе.
На других факультетах, как выяснилось, дела обстояли не лучше. У хаффлпаффа боггарт трижды превратился в Невилла, у рейвенкло – четырежды. И только во время урока у храбрых гриффиндорцев Невилл не появлялся ни разу. Зато боггарт восемь раз подряд принял облик плотоядной орхидеи, любимого растения профессора Лонгботтома.
Ну и что по-вашему мог предпринять в такой ситуации благородный спаситель магического мира? Вот именно это он и предпринял…
***********************
– Невилл, тебе не кажется, что это уже слишком? – сразу без обиняков начал Гарри, едва войдя в теплицу. Какой-то клыкастый цветок тут же попытался цапнуть его за руку. Профессор Лонгботтом с наставительным «Не шали!» шлёпнул растение по лепесткам, и оно тут же, обиженно повизгивая, скрылось в листве.
– Ты о чём это, Гарри?
– О твоей манере преподавания, – продолжил Поттер запальчиво, постепенно наступая на бывшего однокашника. – Я сегодня третьекурсникам боггарта показывал. И знаешь что? Боггарт чуть ли не в половине случаев превратился в тебя.
Невилл посмотрел на него сочувственным взглядом, каким психоаналитик смотрит на сильно разнервничавшегося пациента. И ответил совершенно невпопад:
– Слушай, может, не будем здесь стоять? Пошли, у меня там пиво есть – Ханна с утренней совой прислала ящичек. Тяпнем по кружечке и спокойно всё обсудим.
Гарри даже не нашёлся, что и ответить на такое предложение, просто позволил утянуть себя куда-то в глубь теплицы. И ещё невольно подумал, что это, наверное, здорово – когда твоя жена получает в наследство паб…
– Так значит, ты хотел поговорить со мной о методах преподавания? – начал Невилл через полчаса, в очередной раз наполняя посуду пенным напитком.
К собственному удивлению, Гарри вдруг понял, что после двух кружек пива орать ему уже совершенно не хочется. И ответил вполне спокойно:
– Да. Твои методы, знаешь ли, мне подозрительно что-то напоминают…
– Угу, – кивнул профессор Лонгботтом, закусывая каким-то сиреневым пупырчатым плодом, сорванным с ближайшего куста. – Именно того, кого тебе это напоминает, я и взял за образец.
– А ты не перегибаешь палку? На нашей параллели, помнится, Снейпа ты один боялся. А тобой уже половина школы пугает другую половину.
– Ну, видишь ли, у меня предмет такой, что иначе нельзя… На вот, закуси. Они пока свежие, под пиво самое то. – Невилл сорвал ещё одно сиреневое нечто и протянул его коллеге. Гарри, как ни напрягался, так и не смог вспомнить названия этого растения. Подумал только, что Невилл, наверное, специально его здесь посадил. – По крайней мере, они теперь не пытаются совать руки в пасть плотоядной орхидее. Потому что знают – если кто-то лишится на моём уроке пальца, я ему уши оторву.
До того скрывавшаяся в листве орхидея, как будто почувствовав, что говорят о ней, высунула из зарослей крупный жутковатого вида бутон и потёрлась о хозяйские колени.
– Ах ты подлиза! – умилился Невилл, и с блаженной улыбкой принялся поглаживать ядовито-розовые лепестки.
Гарри передёрнуло. Даже заспиртованные монстры в кабинете Снейпа выглядели не столь устрашающе.
– А это ничего, что у детей потом бессонница и аппетит пропадает? Вспомни себя в их возрасте!
Невилл, продолжая рассеяно поглаживать своего монстра, устремил взгляд куда-то в бесконечность и задумчиво протянул:
– Знаешь, а мне, наверное, следовало бы сказать Снейпу спасибо. Если бы он тогда так меня не запугал, я бы, наверное, хорошо сдал СОВ по зельям. Пришлось бы уступить бабушке, а потом… В общем, если бы не мой страх, парился бы я сейчас вместе с тобой в аврорате, вместо того чтобы проводить всё свое время здесь, среди этих дивных творений природы.
Гарри с сомнением покосился на клыки розового «творения» и машинально откусил от другого, пупырчатого, «творения», которое всё ещё сжимал в руке. На вкус оно оказалось каким-то странным, но к пиву, действительно, «самое то».
– Что-то сомневаюсь я, что в этой школе наберётся такое количество потенциально талантливых ботаников… Ну или чем там обычно увлекаются детишки, которых твои крестоцветные чудовища повергают в ужас? Может, пора это как-то исправить?
По широкому лицу профессора Лонгботтома расползлась многозначительная улыбка человека, который знает что-то очень важное.
– Ну так тебе и карты в руки.
– Не понял…
– Ну как же, Гарри! Вспомни: наш с тобой третий курс, мальчик Невилл, который до смерти боится злого профессора зельеварения, добрый профессор Люпин, боггарт в шляпе со стервятником… Да, Гарри, я, наверное, излишне их запугал. Ну а ты теперь научи их побеждать свои страхи…
***********************
А на следующий день у третьекурсников состоялся урок борьбы с фобиями, плавно перешедший в парад Лонгботтомов. Каких только Невиллов там не было – Невилл в фартуке и поварском колпаке, Невилл в кудрявом парике с накрашенными глазами, Невилл в шитой золотом женской мантии с открытыми плечами, Невилл в сари, Невилл в кимоно, Невилл в юбке из пальмовых листьев с перьями в волосах...
Ученики хохотали, с трудом заставляя себя взмахнуть палочкой, чтобы в очередной раз переодеть злого профессора. И Гарри тоже хихикал в кулак, даже не пытаясь бороться со вполне очевидным дежавю. В подсобке, наблюдая за происходящим через замочную скважину, сгибался от смеха Невилл Лонгботтом. А на висящей в дальнем углу картине в окружении нескольких нарисованных мантикор сдержано улыбался носатый субъект в глухой чёрной мантии.
