Глава 1Минерва МакГонагалл лихо вскочила на вороного коня, надвинула на глаза клетчатую шляпу и ускакала в прерию, подняв клубы дыма.
Но это было во вчерашнем эротическом сне, точнее в его конце.
Реальная Минерва сейчас стояла перед ним. В шляпе, но без коня.
Да и Запретный лес прериями не назовешь.
А ведь «дело» было очень срочным.
- Нет, только не сейчас, - коллекция железных ведер, заботливо подобранная Филчем, разлетелась по подсобке. - Нас... ах.... могут увидеть ученики...
Грубоватые прикосновения в сантиметрах от стопки порванных пододеяльников.
Шорохи и стоны. Километры паутины.
Задеревеневшие соски у нее, деревянная нога у него и псевдодеревянная полка на фоне. Такой расклад был у этого быстрого секса в каморке для метел.
Затуманенные страстью глаза и оторванные пуговицы. Торопливо стянутый жакет и поломанный веник.
Полироль для серебра и ненасытные поцелуи.
Влажная дорожка от поцелуя на теле и маленький паук за воротником.
Тысяча застежек на ее платье, хриплые ругательства и связка старых метел, все время грозившая упасть.
Желтый свет, выбивавшийся из-под двери, разбросанные по подсобке ржавые дверные ручки и стянутое нижнее белье.
Капельки пота на разгоряченных телах и голоса студентов, звучащие совсем близко.
Сладостная истома и пять связок общипанных перьев, щекочущих ему спину.
Блуждающие руки и пыльные пергаменты с эссе на тему « Влияние популяции флоббер-червей на микроклимат в Танзании».
Пачки просроченного корма для сов и нервы, натянутые, словно скрипичные струны.
Горшки с засохшей геранью и губы, слившиеся в жарком глубоком поцелуе.
Движение рукой – и по каменному полу, минуя клубы пыли, потекли чернила.
Движение ногой, трещина в стене, и, возможно, замурованный там клад найдут на сорок лет раньше.
Бешеное сердцебиение, разгоряченные тела и минимум свободного пространства.
Ритмичные толчки и осыпавшаяся штукатурка.
Испуганный писк мыши и эротичное постукивание его деревянной ноги о швабру.
На пике страсти Минерва взмахнула рукой, и, уткнувшись во что-то липкое, побоялась выяснять, что это.
Наконец, обессиленные, любовники прислонились к полке и тяжело вздохнули.
Во всем была виновата страсть Филча к накопительству.
Страсть МакГонагалл и Грюма друг к другу, накрывшая их прямо посреди коридора.
А так же страсть фикрайтеров к описаниям сексуальных оргий в подсобке.
Но помилуйте, это ведь так неудобно!
