Щедрое на звёзды августовское небо ещё играет закатными цветами, высвечивая из темноты шапки зелени запущенного сада. Ночные бабочки летят на свет, пачкают пыльцой красный матерчатый абажур и падают на стол, за которым на плетёных стульях полулежат двое – гостеприимный хозяин Рон Уизли и его частый гость – Гарри Поттер. Разморённые сытным ужином друзья молчат: время от времени лениво улыбаются друг другу и опять погружаются в свои мысли.
Отлевитировав на стол поднос с пышками, чашками и сердито попыхивающим чайником, Джинни садится на ступени веранды, прислоняется к перилам и устало прикрывает глаза; две тонкие спицы, тотчас вспрыгнув к ней на колени, продолжают сами по себе вывязывать полосатый бордово-жёлтый шарф, уютно постукивая друг о дружку. Неподалёку от крыльца, укрывшись разномастным пледом, в продавленном кресле расположилась Гермиона – её глаза бегают по строчкам освещённого Люмосом газетного листа.
– Да-а... Времена нынче не те, – подаёт голос Рон, хозяйственными взмахами волшебной палочки разливая по чашкам чай. – Наши-то проиграли, конечно, однако и сама сегодняшняя игра в целом была совсем не та, что раньше.
– Эт точно, – с готовностью вскидывается задремавший было Гарри и берёт себе ту пышку, на которой сахарной пудры больше.
– Да… – продолжает Рон, укоризненно поводя перед носом Гарри чайной ложечкой. – Вот, помнится, когда приезжали к нам шотландские «Вигтаунские Воители», было зрелище! Рэндалл Паркин – вот кто сделал ту игру! Его бы да к нам в команду… – глаза Рона подёргиваются мечтательной дымкой. – Нашему Джонсону до него далеко. Так лажануться, пытаясь провернуть простейшую обманку Харитоновой-Хорьковой!
– Эт точно, – с набитым ртом печально бубнит Гарри.
– Да, шикарная была игра… Когда же это было? Мамочка!
– Чего тебе? – отзывается Гермиона, не отрываясь от газеты.
– Сколько нашей Розочке исполняется в этом году?
– Девять. А что?
– Нет-нет, это я так просто... Значит, на той игре мы были десять лет назад, в две тысячи пятом. Да, Паркин, Паркин… Охотник Мерлиновой милостью.
– А французские «Квоффлогоны Киберона»? Ты помнишь, как играл их вратарь Жан Кабур? – оживляется Гарри.
– Кабур?.. Что-то не припомню. Это не в две тысячи третьем ли?
– Солнышко! – робко зовёт Гарри.
– Ну что? – бормочет Джинни, не открывая глаз.
– Сколько нашему старшенькому?
– Мне, пап, десять, – доносится из окна второго этажа старательно-фальшивый бас Джеймса Поттера-младшего.
– Зааважу, – обещает Джинни сыну так же устало. – Спи уже, соплохвост.
Гарри возводит глаза к небу и шевелит сахарными от пудры губами.
– Получается, это было в две тысячи четвёртом.
– Получается, так, – соглашается Рон и с шумом втягивает с блюдечка чай.
– Да, Кабур защищал свои ворота двойной восьмёркой, а это по силам единицам… Но всё-таки игру делает ловец!
– Бесспорно. Помнишь, как наших сделали на пятой минуте болгарские «Габровские Грифы»?.. Мамочка!
Гермиона яростно встряхивает газетой.
– Сколько лет Хьюго?
– Семь.
– Значит, это было в две тысячи седьмом, – важно сообщает Рон.
– Знаю, – кивает Гарри, – твой Хьюго с моей Лили практически в один день родился. Ох, до чего ж похожи они – ну просто брат и сестра!
Спицы с недовязанным шарфом падают на ступеньку; Гермиона, шурша смятыми газетными листами, плотнее закутывается в плед и выразительно смотрит в глаза побледневшей Джинни.
– Да, Крам – это сила, – Рон горделиво выпрямляет спину и припечатывает кулаком клеёнчатую столешницу, зазвеневшую чашками.
– А Максимус Бранкович Третий?! – осеняет Гарри.
– Капитан Сборной Америки? Такой… с зелёными глазищами? Наши болельщики его ещё «жабоглазым» окрестили.
– Во-во, он самый! Он же применил финт Вронского во время игры… э-э… а сколько Альбусу, солнышко?
– Восемь, – выплёвывает сквозь зубы Джинни.
– Ага, во время игры две тысячи шестого, – тщательно прожевав кусок пышки, кивает Гарри.
Взгляд Рона наполняются нежностью:
– Да… Вот были времена! Подумать только – какие люди здесь бывали! Эта идея Джинни не только брать интервью у лучших игроков-победителей, но ещё и приглашать их погостить денёк-другой, была просто замечательной. Иначе не видать бы нам ни бит подписанных, ни эксклюзивных колдографий…
Рон умолкает и посылает бессмысленно-счастливую улыбку ночному небу; Гарри тоже улыбается, икает и добавляет задумчиво:
– Эт точно.
Женщины снова переглядываются, встают и уходят в дом; воровато оглянувшись на приоткрытую дверь, Рон орёт трагическим шёпотом:
– Гарри. Ты что – в Мэнор не собираешься? Ты же говорил – вроде годовщина у вас сегодня!
Гарри прихлопывает ладонью шрам, стонет и озабоченно смотрит на часы:
– Поздно уже… Ладно, смотаюсь на часок, ведь обидится же. Всё-таки дата – пятнадцать лет! – Гарри поднимается, стряхивает с ладоней крошки и безуспешно пытается втянуть заметный животик. – Ч-чёрт, и чего я так нажрался… Прикроешь?
– Обижаешь, старик! Конечно! Как всегда – срочный вызов в аврорат. Подарок-то не забыл?
Гарри хлопает себя по нагрудному карману:
– Не забыл. До скорого!
Рон пожимает протянутую руку:
– Счастливой аппарации! Привет передавай!
– Обязательно!
Оставшись в одиночестве, Рон продолжает какое-то время улыбаться, а затем взмахом палочки гасит лампу, и сад полностью погружается в темноту.
_____________
названия команд и приёмов игры упоминаются в книге Дж. К. Роулинг «Квиддич сквозь века»
